Текст книги "Медь и серебро (СИ)"

Автор книги: Наталья Медведская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Варя Долгова неплохо описала себя по телефону. Ольга опустилась рядом с ней на шероховатые давно некрашеные доски. Не успела задать вопрос, как услышала громкий старушечий голос.

– Нет этот не жилец! А вот тот, что прежде зашёл жилец.

Приглядевшись, сквозь плети дикого винограда она увидела троицу бабушек, удобно расположившуюся в беседке.

– О чём это они? Откуда им знать кто жилец, а кто не жилец, – удивилась Ольга.

Варя усмехнулась.

– Так они знают всех, кто проживает в этом доме.

– А… вот они о чём, – протянула Ольга, подумав об издержках своей деятельности. Она-то решила: старухи говорят о том, кто вскоре умрёт, а кто будет жить дальше. – Мы так и будем сидеть или поднимемся к вам в квартиру?

Варя Долгова позвонила вчера вечером, умоляла проверить квартиру. Уже три месяца её пятилетний сын Антон вскакивает после полуночи с кровати и больше часа кричит не своим голосом. Успокоить его не получается ни каким способом. Она водила Антона к психологу, но результата не было, как орал сын, так и орёт. Из-за бессонных ночей уставшая Варя начала чаще ссориться с мужем, он тоже стал грубо и несдержанно себя вести. Семья оказалась на грани распада.

Ольга покосилась на Варю, тревожно поглядывающую на дверь подъезда. Во всём её лице, скорбно поджатых губах и глазах болотного цвета чувствовалась неимоверная усталость.

– Мы чего-то ждём? – поинтересовалась Ольга.

– Мою свекровь. Она скоро выйдёт из дому и пойдёт к тем трём воронам в беседке. Просидит с ними не меньше двух часов. Надо ведь перемыть косточки невесткам, зятьям, обсудить молодёжь и очередную серию турецкого фильма.

– Это само собой, – улыбнулась Ольга.

Щёлкнул замок входной двери, послышался сигнал домофона. На крыльцо вышла крепкая дородная женщина лет шестидесяти в симпатичном, шерстяном платье синего цвета и туфлях на невысоком каблуке в тон наряду. Поправив короткие волосы, окрашенные в цвет красного дерева, бросила взгляд на Варю. При этом на её округлом лице появилось неприязненное выражение.

– Не сиди с подругой долго, тебе ещё ужин готовить, – заявила она недовольным тоном. Постояв немного, деловито прошествовала в беседку.

– Теперь можно идти, свекровь нам не помешает, – прошептала Варя.

В квартире Ольга сразу направилась в детскую, туда её вёл шлейф неблагоприятной энергии. Она оглядела комнату. Больше всего черноты скопилось вокруг кровати Антона, от неё буквально фонило мертвечиной. Она уже сталкивалась с таким, но всё равно стало мерзко и до тошноты противно.

– Кто в последний раз мыл полы и убирал в комнате мальчика?

Варя грустно улыбнулась.

– Свекровь. Она очень любит Антона, часто протирает полы, не позволяет и пылинки появиться в его комнате. Это меня она терпеть не может, а во внуке души не чает.

– Так любит, что для уборки использует воду, которой обмывали покойников. И делает это давно.

– Что? – Варя побледнела. – Зачем она так поступает?

– Дело в том, что маленькие дети находятся близко к границе миров, они очень чувствительны к негативной энергии. Поэтому малыши видят то, что недоступно глазу взрослого и ощущают самые тонкие эманации потустороннего мира. На тебя и мужа такая вода подействует только физически, если в ней окажется много бактерий, на Антона же она повлияла на психическом уровне. Рядом с твоей свекровью находится голодный дух злобы и враждебности, он привязан только к ней и пока вам не вредит, но это пока. Чем больше ты с мужем будешь ссориться, тем сильнее он будет. Источником пищи прето-локов служат отрицательные эмоции. Подпитывая его, сделаете духа общим семейным. Я сейчас почищу дом, а ты надеть перчатки, поменяй постель, вымой пол, протри кровать и стену тёплой водой с уксусом. – Ольга достала из сумки, литровую бутылочку с прозрачной жидкостью. – Добавишь это в воду. Начинай, а я займусь чисткой.

– Что это?

– Серебряная вода и ещё кое-что, но это уже мой профессиональный секрет.

Пока Варя наводила порядок в крохотной детской, Ольга прозвенела всю квартиру. Отправив несколько небольших прет жадности, агрессии и злобы в тонкий мир, ощутила усталость. Вернувшись в детскую, достала связку серебряных колокольчиков. Комната наполнилась нежным красивым звоном.

– У серебряных колокольцев голос небес, – пояснила Ольга, глядя на вспотевшую Варю. – Когда у тебя начались нелады со свекровью?

Отбросив со лба мокрые волосы, Варя вздохнула.

– С самого начала. Она не хотела, чтобы Коля на мне женился. Мечтала в невестки дочку подруги. А тут я нарисовалась. Мы поженились по залёту, четыре года жили на съёмной квартире и были вполне счастливы. А потом свекровь заболела, попросила нас переехать к ней. Спустя всего месяц начался кошмар. Антошка стал орать по ночам, а мы ругаться.

Ольга показала на пакет, который поставила в прихожей.

– В вашей спальне за трюмо я нашла подклад: в нем перья, связанные нитками, сырая полусгнившая картофелина и высохший трупик мыши.

У Вари округлились глаза.

– Понятно свекровь подложила. И для чего?

– Думала, что этим изведёт тебя со свету, – Ольга ухмыльнулась. – Только в отличие от покойницкой воды это полная ерунда. Ничего плохого от подклада не исходит, это просто мусор. А вот намерения и желания свекрови серьёзны, ведь они привлекли в квартиру духов, отбирающих ваши силы.

Варя всхлипнула, по щекам крупными горошинами покатились слёзы.

– Что мне делать?

– Честно и откровенно, ничего не скрывая, поговорить с мужем ради сохранения семьи. Хоть это и тяжело, но ему придётся выбирать: жить здесь с матерью в постоянных склоках или уйти с вами. Может, и перед тобой встанет выбор. Я не знаю твою свекровь, поэтому тебе решать, уживёшься с ней, если муж не захочет покидать родительскую квартиру? Или не сможешь?

Варя вытерла слёзы.

– Не уживусь. Много раз пыталась найти подход к ней. Бесполезно. Это как стучаться в наглухо запертую дверь. Я одного понять не могу, где свекровь взяла покойницкую воду?

– К сожалению, недобросовестные служащие моргов продают её таким полоумным как твоя свекровь.

Варя брезгливо передёрнула плечами.

– Жуть!

Ольга повесила сумку на плечо.

– Мне пора. Подклад по пути выкину в мусорный бак.

Варя бросила взгляд на часы.

– Ой, мне пора в садик за Антошкой. Оля, погоди, заплачу тебе за работу. – Схватив телефон с тумбочки, она перевела деньги на счёт Ольги.

Увидев сумму, та возмутилась:

– Не надо лишнего. Давай, как договаривались. Мне кажется, тебе самой эти деньги скоро понадобятся.

Звякнул телефон Вари, Ольга вернула часть суммы.

Выйдя из дому Ольга, посмотрела в сторону беседки. Женщины шумно обсуждали какой-то сериал. Глядя на свекровь Вари никому бы не пришло в голову, сколько коварства таится за её обычной внешностью.

Сев на мотоцикл, она ощутила жуткий голод, так всегда случалось после обряда. Развоплощение прето-локов отбирало у неё много сил и энергии.

«Зато мне не грозит поправиться, – подумала Ольга, находя плюсы в своём специфическом занятии. – Что-то я давно Данилу Сергеевича не проведывала, напроситься что ли на ужин к нему?»

Благодарю за награду Марину Копасову.

Глава 6 (часть1)

Прошу прощения, перепутала время, поставила публикацию на 16.00, а надо на 15.00

Выехав со двора, направила «Бизона» на дорогу, ведущую из города в станицу Анапскую.

Ольга давно поняла: если бы не Монах, то неизвестно, что бы из неё выросло. Скорее всего, она превратилась бы в озлоблённого, вредного, невыносимого человека, не знающего тёплого слова и сердечной привязанности. Пока была дошкольницей, от холодности и нелюбви матери спасала детсадовская нянечка, взявшая над ней шефство. Спустя годы Ольга узнала, что именно нянечка обратилась в органы соцзащиты, потребовала обратить внимание на беспутную мамашу, не выполняющую родительские обязанности. Из органов опеки к ним в дом явились две строгие дамы. Проверив комнату Ольги, они расспросили её, а потом пригрозили Лидии.

– Если и дальше не будете уделять внимание ребёнку и не обеспечите его всем необходимым, лишим родительских прав. Девочку направим в детский дом.

Лидия быстро сообразила, что потеряв не нужную ей дочь, утратит право на алименты. Ведь Олег предупредил: он платит до восемнадцатилетия девочки только в том случае, если ребёнок будет проживать с ней.

Лидия клятвенно заверила чиновниц, что исправится и станет матерью года.

– Посмотрим. Мы взяли вас на заметку, в течение нескольких месяцев будем проверять. Но если Оля опять появится в садике грязная, неухоженная и голодная, поблажки не ждите.

Лидии так не хотелось терять довольно крупные алименты, что, скрепя сердце, начала хоть немного обращать внимания на дочь. Купила ей новую одежду и обувь, матерясь, как сапожник, стала готовить еду. Однако стоило Ольге чуть подрасти, вменила ей в обязанность самой делать уборку, мыть посуду, стряпать себе и ухаживать за своей одеждой. Лидия посчитала, что десять лет вполне достаточный возраст для самостоятельности. Если Ольга ленилась или забывала вымыть посуду, «сердобольная» мамаша принималась орать сиреной, грозилась лишить карманных денег. Она редко занималась рукоприкладством, предпочитала унижать словами.

Однажды в пылу ссоры Лидия, выпучив глаза и по обычаю наорав на дочь, заявила:

– Не надейся, что тебя кто-то защитит, как сделала дура нянечка из детского сада. Сейчас всем на тебя плевать, ты никому не нужна.

Так Оля узнала о помощи тети Аси.

– Мама, почему ты меня ненавидишь? – вырвалось у неё.

Лидия скривила ярко накрашенные губы, глаза заледенели.

– Ты испортила мне жизнь. Из-за тебя меня бросил Олег. Он не готов был стать отцом, а я забеременела. Когда сообщила ему о твоём рождении, швырнул мне в лицо пачку денег.

– Это тебе на ребёнка. На алименты не подавай, буду высылать сам. Главное, никогда не появляйся передо мной, ни сама, ни с ребёнком. Вы мне не нужны.

– Если бы не ты, мы бы не расстались, – выплюнула со злостью Лидия. – За что мне тебя любить? Ты причина моих бед. Из-за тебя я стала такой.

Даже будучи ребёнком, Оля осознавала то, что говорит мать неправильно. Она не могла контролировать своё рождение, а значит, вины её в произошедшем нет, но спорить не стала, зная, что это совершенно бесполезное занятие. Только сильнее разозлит мать. Нелюбовь матери она приняла как должное – бросила все попытки ей угодить. Оля не ощущала к матери или бабушке тёплых чувств, испытывала к ним спокойное равнодушие. Её маленькое сердечко покрылось коркой льда, растопить этот лёд смог только Данила Сергеевич. Знакомство с ним стало для неё спасением от одиночества. Вместе с ним она прошла через беды, неприятности и предательство. После той первой судьбоносной встречи в саду, на вторую она решилась спустя четыре дня. Было непривычно заходить в калитку, а не лезть через забор.

– Дядя Данила, – негромко позвала она, опасаясь без спроса зайти вглубь двора.

– Проходи, не менжуйся. – Данила Сергеевич, услышав робкий зов девочки, выглянул из-под навеса.

Оля прошагала по тропинке к большой пристройке рядом с домом.

– Я сейчас докрашу кресло-качалку и будем пить чай. Молодчина, что пришла. Я тут совсем заскучал. Уже с воробьями разговаривать начал.

Увидев, что вторая «лыжа» кресла ещё не прокрашена, Оля предложила помочь. Вдвоём они быстро закончили работу, а после принялись угощаться чаем с пирожками. Оля не заметила, как под наводящими вопросами Монаха, поведала о своих делах.

Так началась их дружба взрослого и ребёнка. Данила Сергеевич никогда не поучал, не воспитывал, но ухитрялся так подводить её к нужным и правильным выводам, что ей казалось, будто она дошла до всего своим умом.

Разговаривал с ней уважительно, как с равной себе, иногда даже советовался насчёт рисунков к наборным столешницам. У Оли оказался хороший художественный вкус, она чувствовала дерево не хуже самого Данилы Сергеевича. Едва вернувшись со школы, почти каждый день бежала к нему в столярную мастерскую. В ней она делала уроки, помогала ему шлифовать заготовки будущей мебели, покрывала лаком готовые изделия, придумывала узоры для спинок стульев и кресел. Данила Сергеевич попытался возражать, мол, лучше пусть книжку почитает или мультик посмотрит, она не обязана ему помогать. На что Оля со всей серьезностью отвечала:

– А вы не обязаны меня кормить. К тому же мне интересно с вами работать.

Ей нравилось не только работать, но и общаться. Впервые она ощущала себя так, словно находилась дома, с родным и близким по духу человеком. Ей было уютно и хорошо в компании Монаха, и это чувство оказалось взаимным. Если Оле он заменил отца, то она для него стала дочерью. Данила Сергеевич упустивший взросление собственного сына, теперь радовался нечаянной возможности почувствовать себя отцом, пусть и неродной, но ставший близкой его сердцу девочки. И он не понимал мать Оли, как можно не любить такого удивительного ребенка?

К радости Данилы Сергеевича сын Саша, иногда его навещавший, спокойно воспринял отцовскую дружбу с Олей. Он и сам проникся к ней добрыми чувствами. Разница между ними в семь лет, конечно, чувствовалась, Саша покровительственно общался с Олей, но никогда не насмехался и не задирал её. Кажется, он воспринял девочку кем-то вроде младшей сестрёнки, и был доволен, что она вытащила отца из затяжной депрессии. Благодаря ей, тот ожил и занялся любимым делом.

Идиллия продолжалась до тех пор, пока увлечённая своей личной жизнью Лидия, не заметила частого отсутствия дочери дома. К тому же та запустила домашнюю работу, а по выходным перестала надоедливой мошкой мелькать перед глазами.

– Ты где шлялась? – Накинулась Лидия на дочь, едва та переступила порог. – Уже семь вечера. – Оглядев её с ног до головы, обнаружила на Ольге новую клетчатую рубашку и джинсы. – Откуда вещи? Кто тебе их купил?

Оля бросила на мать угрюмый взгляд.

– Сама купила. Я на них заработала.

В этот момент в её школьной сумке раздалась мелодия входящего звонка.

Не обращая внимания на мать, она достала простенький телефон, нажала на кнопку.

– Всё в порядке. Я благополучно добралась домой. Да. Хорошо. До завтра, – ответила она невидимому собеседнику.

– Ничего себе! У тебя появился телефон. Тоже заработала?

– Нет. Подарили на день рождения, про который ты как всегда забыла.

– Не велика важность помнить день, когда ты появилась на свет и угробила мою жизнь. Кто интересно тебе такие подарки делает? И чем ты зарабатываешь? Не выросла ещё. Кто на тебя позарится, – презрительно усмехнулась мать.

От её откровенного, отвратительного намёка Ольга побагровела. Спазм от обиды и возмущения перехватил горло. Не умея сдерживать эмоции, она просипела:

. – Не сравнивай с собой. Я никогда не стану шлюхой, как ты!

Рассвирепевшая Лидия, подскочила к дочери и залепила ей такую оплеуху, что голова Ольги дёрнулась в сторону и врезалась в притолоку двери.

– Не смей! Никогда не смей меня обзывать! Шлюхи продаются за деньги, а я покоряю мужчин. Тебе, идиотке, эту разницу не понять.

Приложив руку к горящей огнём щеке, шатаясь, Оля поплелась в свою комнату.

Мать отправилась за ней следом.

– Я это так не оставлю. Говори, как заработала, иначе за себя не ручаюсь.

Ольга поняла: она не отстанет.

– Я немного помогаю столяру, выполняю лёгкую работу Он хороший человек. Если я ответила на вопрос, то оставь меня в покое.

Поймав ненавидящий яростный взгляд дочери, Лидия пожала плечами.

– Доски что ли стругаешь? Делать тебе нечего… ты точно не в меня… Настоящая женщина не должна работать, а лишь украшать жизнь, – хрипло засмеявшись, добавила: – преимущественно свою. И не смотри на меня волком. Подумаешь, немного поучила. На то я и мать.

– Только ты об этом редко вспоминаешь.

– Новый работодатель научил огрызаться? – процедила она. – Я посмотрю, какой он и подумаю, разрешать тебе эту работу или нет. Так что не беси меня.

Ольга промолчала, не желая нарваться на ещё большую грубость.

Утром она проснулась с опухшим лицом. Кожа на скуле в том месте, где она приложилась к двери, стала красно-фиолетовой. Чтобы в таком виде пойти в школу не могло быть и речи. Увидев «красоту» на лице дочери Лидия скривилась.

– Это не от пощёчины, ты сама о притолоку ударилась.

– Я останусь дома, – предупредила Ольга.

– Вот и хорошо. Супчика свеженького свари и пропылесось в комнатах. – Положив на стол несколько купюр, мать оглядела себя в зеркало. – Это тебе на расходы. Я в парикмахерскую. Пора привести себя в порядок.

Ольга покосилась на неё. Она выглядела ухоженной. Блестящие светлые волосы до плеч уложены в причёску. Новое алое платье с большим вырезом на груди подчёркивало хорошую фигуру с тонкой талией и крутыми бёдрами. По мнению Ольги, мать выглядела бы красавицей, если бы не раздражённый взгляд зеленовато-голубых глаз, не трепещущие от едва сдерживаемого гнева ноздри и не сердито поджатые губы. В таком состоянии она пребывала до начала охоты за следующим мужчиной. Во времена «гона», так Лидия называла завоевание следующего кандидата в сожители, она становилась говорливой, агрессивно-весёлой, брызжущей радостью и азартом. Хорошее настроение не покидало её, но главное, она переставала цепляться к Ольге.

Кое-как наведя порядок в доме, быстро сварив рисовый суп на воде, наложив толстый слой тонального крема, взятого у матери в спальне, Ольга отправилась к Даниле Сергеевичу. Она не подумала, как он её встретит с таким фингалом, просто ей не хотелось торчать дома.

Наставника Ольга отыскала в саду, тот срезал отцветшие розы. Кусты посадил Саша, привёз из краснодарского питомника.

– Пусть будет красиво. Каждому по кусту, – пояснил он. – Мне, тебе, Ольке. А этот, – показал он на четвёртый куст, – в память о маме.

Увидев Ольгу, Данила Сергеевич удивился.

– А ты почему не в школе?

– Решила прогулять, – беспечным тоном заявила она.

Присмотревшись к лицу девочки, он нахмурился.

– Сама или маменька поспособствовала?

Ольга не стал скрывать.

– Я обозвала её, она ударила. Я сама виновата.

Данила Сергеевич заскрипел зубами.

– Подожди, я сейчас.

Вымыв руки под краном во дворе, направился в дом. Не прошло и пяти минут, как он вышел на улицу.

– Пойдём со мной.

– Куда?

– В амбулаторию. А вернее в травмпункт.

Ольга подняла брови.

– Синяк сам пройдёт, его не надо лечить.

– Может и не надо, но врачу показаться необходимо.

Ольга не знала, что умный Данила Сергеевич по психотипу, составленному им на Лидию, понял, что женщина может доставить неприятности. Он не доверял ей и был настороже. Поэтому на всякий случай отвёл девочку к знакомому врачу на осмотр. Травматолог расспросил её, зафиксировал повреждения лица в медицинской карточке, выдал справку.

– Зачем это? – поинтересовалась Ольга, когда они вышли из кабинета.

– На всякий случай, – вздохнул Данила Сергеевич. – Предчувствие у меня плохое. Справка у меня останется. О сегодняшнем походе в амбулаторию матери лучше не знать. Это понятно?

Ольга пожала плечами.

– Ну раз так лучше…

– А сейчас купим крем от синяков, полечим тебя.

Данила Сергеевич как в воду глядел. Справка понадобилась через неделю и оказалась палочкой выручалочкой для него и Ольги, и дубиной для Лидии.

Мария, большое спасибо за награду.

Глава 6 (часть2)

Оля забыла, что сразу после расставания с очередным поклонником мать становится наиболее сердитой и придирчивой, ищет на ком сорвать зло – в это время ей лучше не попадаться на глаза. Замечательное общение и хорошо проведённое время с Данилой Сергеевичем, расслабило, и она потеряла осторожность. У неё совершенно вылетело из головы, какой невыносимой мать становится и что может сотворить чисто из вредности. Она не подозревала, на какую подлость та способна, лишь бы развлечь себя.

По уже сложившемуся обычаю после школы зашла к наставнику, пообедала с ним. Данила Сергеевич уселся в кресло с книгой, Ольга взялась за уроки.

Хлопнула калитка.

Послышался дробный стук каблуков.

Распахнулась входная дверь, на пороге возникла воинственно-настроенная Лидия. Что она хотела увидеть неизвестно, но острое разочарование появилось на её лице.

– Так вот ты где, доченька, проводишь время! – Присмотревшись к хозяину дома, проворчала: – Вы в курсе, что я могу накатать на вас заяву за совращение малолетней?

Данила Сергеевич поднялся с кресла, отложил книгу.

– Оля, делай уроки, я потом проверю. Мы с твоей мамой погуляем в саду и мило побеседуем.

Привставшая со стула Ольга испуганно глядела на ехидно улыбающуюся мать.

– А зачем уходить, мы можем и тут прекрасно пообщаться, – выпалила Лидия со зловещей улыбкой.

Приблизившись к ней, Данила Сергеевич крепко обхватил её за предплечье, глухим голосом посоветовал:

– И всё же на свежем воздухе удобнее.

Потащив её за собой на выход, он следил, чтобы гостья не поранилась.

Ольга понимала подслушивать нехорошо, но она боялась за наставника, мать явно задумала что-то плохое, поэтому и заявилась к нему домой. Тихо выскользнув из мастерской, прячась за высокими кустами чёрной смородины, приблизилась к собеседникам. Ей не пришлось напрягать слух, сразу услышала визгливый громкий голос матери.

– Хватит меня тащить, – огрызнулась она. – Я не собиралась при дочери устраивать разборки. У меня к вам вопрос и предложение.

Чуть раздвинув ветви смородины, Ольга увидела Данилу Сергеевича.

Он стоял, сложив руки на груди. Его лицо выражало неприязнь и отторжение

– Слушаю, – процедил он.

– Вопрос: что у вас за отношения с моей дочкой? Вы часом не малолетками увлекаетесь?

– Два.

– Что два?

– Это два вопроса.

Ольга видела, что наставник одну руку опустил в карман рабочей куртки, другой показал матери два пальца. Со стороны это выглядело так, будто он пытался донести до глупого собеседника свои слова или отвлекал от чего-то.

– Но я отвечу на оба. Малолетками в вашем понимании не увлекаюсь. Меня и вашу дочь связывают отношения ученика и учителя, и конечно дружбы.

Мать засмеялась.

– Думаете, я поверю, что вам интересно общаться с подростком? Не наигрались в папочку? В общем, не буду ходить да около. Вы сами понимаете, как я могу представить перед нужными людьми то, что вы водитесь с несовершеннолетней девочкой.

– И как же?

– Ну-у-у, – протянула она, накручивая на палец светлый локон, – могу написать заявление в полицию, что вы педофил. Совращаете мою дочь. И так далее…

Мать нагло уставилась на Данилу Сергеевича, словно что-то пыталась уловить в его глазах.

Ольга видела лишь спокойствие на лице наставника. Сейчас она им гордилась. Он не поддавался чарам матери.

– Понятно, – усмехнулся Данила Сергеевич. – Шантажируете?

– Немного.

– И что вы хотите зато, чтобы это заявления не возникло?

– Сущий пустяк. Тысяч сто будет достаточно.

Ольга зажала рот руками. Её мамаша оказалась даже хуже чем она о ней думала.

– Что так мало? Разве честь вашей дочери стоит дёшево? Почему вы как мать столь равнодушны к своему ребёнку? – донесся до неё голос Данилы Сергеевича.

– А это уже не ваше дело. Со своей дочерью я сама разберусь. Раз вам сумма кажется мизерной, давайте поднимем ещё настолько же. И можете спокойно продолжать своё общение. Мне же лучше: часть обязанностей переложить, простите за грубость, на такого прекраснодушного идиота, как вы.

– Вам не жаль Олю? Девочка не видит от вас ничего хорошего. Откуда такая жестокость к собственному ребёнку?

Мать нахмурилась, глаза засверкали от злости.

– Меня никто не жалел. К тому же не вижу ничего такого. Она накормлена и одета. Что ещё надо?

– Я бы поспорил, насчёт накормлена, но понимаю всю бесполезность разговора: мне не достучаться ни до совести, ни до вашей души. Вы бессердечная женщина. Пора заканчивать этот фарс. Что если я напишу на вас заявление за избиение дочери?

Мать противно хихикнула. Растянув губы, накрашенные красной помадой, осведомилась:

– Какое избиение? Так поучила Олю маленько, залепила ей пощёчину.

– Пощёчину? Ушиб всей правой стороны лица!

– Чуток не рассчитала силу, она о притолоку ударилась, но моей вины в этом нет.

– Врач с вами не согласится. Он зафиксировал побои.

– Какие ещё побои? Кто зафиксировал?

Ольга впервые увидела мать растерянной и выбитой из колеи.

Данила Сергеевич достал из кармана сложенную вчетверо бумагу, развернул её перед лицом матери.

Прочитав её, она попыталась выхватить листок, но он не дал этого сделать. Сложив бумагу, опустил её в карман.

– Я никому не предъявляю справку из травмопункта, а вы оставляете меня и вашу дочь в покое. Поверьте, ничему плохому её не научу, отношусь к ней, как к своей дочери.

Мать закусила губу.

– А что насчёт моих ста тысяч?

– Обойдётесь.

– Но я уже распланировала, как их потрачу, – ухмыльнулась она. – Раз вам по душе моя дочь, то должна понравиться и мамочка. – Она подмигнула ему. Я могла бы…

Ольга покраснела от стыда за мать. На нос уселся комар. Отмахиваясь, задела ветку. Замерла от испуга, думая, что шумом привлекла к себе внимание, но всё обошлось, её не заметили.

Данила Сергеевич передёрнул плечами.

– Ни вы, ни ваши прелести меня не интересуют. Знаете, не люблю копаться в общественном мусоре.

Лицо матери стало белым, как бумага.

– Мусоре! Многие мужчины мечтают обо мне…

– Флаг им в руки. Они или слепые, или неразборчивые, – прервал её Данила Сергеевич.

– Ах, ты скотина!

– Мы уже перешли на ты? Пожалуй, на этом нашу содержательную беседу закончим. Если рыпнешься, то я и в полиции, и в органах опеки дам прослушать этот разговор. Им будет интересно узнать, что Лидия Гаранина не только рукоприкладством, но и шантажом занимается.

Глаза матери буквально на лоб полезли.

– Чего? Каким шантажом?

Данила Сергеевич вытащил из кармана телефон, нажал на кнопку. Из динамика послышались их голоса.

Ольга едва сдержала возглас восторга. Предусмотрительный наставник записал весь разговор. Вот от чего он отвлекал мать, махая перед её лицом руками. Включал на телефоне запись.

Лидию буквально затрясло от злости.

– Какая же ты сволочь!

– С такими, как ты, по другому нельзя. Вы принимаете хорошее отношение за слабость. А если всё оставить безнаказанным, то это лишь породит большую наглость. Так что катись-ка ты отсюда подобру-поздорову. – Данила Сергеевич царственным жестом отпустил собеседницу.

Чертыхаясь, Лидия помчалась по дорожке к калитке.

– Если я увижу на девочке ещё хоть одну царапину или синяк. Одной беседой не отделаешься, – крикнул ей вдогонку наставник.

Ольга поняла, что пора вернуться в мастерскую. Стараясь не производить шума, пригибаясь как можно ниже, она успела сделать пару шагов, как услышала над собой насмешливый голос Данилы Сергеевича.

– Подслушивала?

К лицу Ольги прилила кровь, сделав его похожим на спелый помидор. От стыда она не знала, куда себя деть.

– Простите. Я опасалась, что она вас обидит.

– Ну я уже большой мальчик. Сам кого хочешь обижу. Правда немного досадно, что ты мне не доверяешь. Думала: я с ней не справлюсь?

С понурым видом Ольга вылезла из кустов. К коротким волосам прилипли листики смородины.

– Не вам, матери не доверяю. Не хочу, чтобы у вас из-за меня были неприятности.

– Раз подслушивала, то знаешь, неприятностей не будет. Я отлично подстраховался.

– Здорово вы придумали с телефоном.

– Пришлось. Уже сталкивался с людьми похожими на твою мать. – Данила Сергеевич нахмурился. – На будущее… не стоит подслушивать. Это очень некрасиво.

У Ольги от позора даже глаза загорелись, на них выступили слёзы.

– Больше не буду, – буркнула она. – Вскинув голову, заявила: – Вас подслушивать не буду. А про остальных не обещаю.

Данила Сергеевич засмеялся. Погладив Ольгу по плечу, поинтересовался:

– Уроки сделала?

Она кивнула.

Посмеиваясь, наставник предложил:

– Давай поужинаем и сходим за мороженым.

Ольга думала, после случившегося кусок в горло не полезет, но голод взял своё: она в один присест умяла порцию пельменей, а потом ещё закусила большим куском пирога.

Спустя два дня на улице Ольгу встретил участковый и принялся усердно расспрашивать о Даниле Сергеевиче, задал ей несколько странных, неприятных вопросов. Вероятно, мать всё же попыталась навредить наставнику, даже подключила своего знакомого. Ольга спокойно всё рассказала любопытному мужчине, но он почему-то остался недоволен её ответами.

Притормозив у калитки, Ольга спрыгнула с мотоцикла, завела его во двор. Данила Сергеевич отыскался в мастерской.

– Привет, – помахала она рукой. Окинув взглядом массивный стол, ножки которого он покрывал светлым лаком, поинтересовалась. – И кто же такую махину заказал?

– Да есть тут один болеющий гигантоманией, он даже стулья сплошь из дерева попросил. Получились просто неподъёмные, а он и рад. – Данила Сергеевич отложил кисть. Закрыв крышкой банку с лаком, отставил её в сторону. – Ты вовремя, как раз к ужину. Лиза грибную запеканку сделала.

– На ужин я и надеялась, – улыбнулась Ольга.

Елизавета Львовна пять лет назад стала женой Даниле Сергеевичу. Познакомились они банально, она заказала ему книжные полки. Удивительно, но тихая набожная Лиза покорила сердце Монаха и заставила его прервать вынужденный целибат. Маленькая, какая-то аккуратненькая, с милой внешностью, с добрыми глазами и замечательным характером женщина стала его верной женой. На момент знакомства Елизавете исполнилось сорок пять, она никогда не была замужем и собиралась посвятить себя богу, но посвятила Даниле Сергеевичу. Она спокойно приняла его дружбу с Ольгой, а вскоре и сама стала относиться к ней, как к дочери.

Ольга помогла накрыть стол Елизавете Львовне, хотя та отнекивалась.

– Рассказывай, чем занималась? Вижу, у тебя полон ворох новостей, – потребовал Данила Сергеевич, когда они втроём уселись за стол.

Ольга вкратце пересказала события в семье Елагиных, и то, что случилось у последней клиентки.

Елизавета всплеснула руками.

– Как люди не боятся Бога. За всё ведь придётся отвечать. А нельзя привлечь эту Киру к ответственности по закону?

Ольга покачала головой.

– На основании моих слов? Меня попросту сочтут сумасшедшей. Елагины должны сами решать, как им поступить с родственницей.

Данила Сергеевич задумчиво прикусил нижнюю губу.

– Странно… Обычно при отравлении ядовитыми травами первым страдает желудок. Неужели эта Серафима не страдала от боли?

– Теперь мы не узнаем. Вполне возможно Кира Тимофеевна давала свекрови и сильное болеутоляющее, – вздохнула Ольга. – Со своей стороны я сделала всё, что могла.

Данила Сергеевич вдруг с хитрецой глянул на свою подопечную.

– А что насчёт твоей встречи с Денисом. Смогла отпустить прошлое? Или твоя упёртость снова не позволила парню высказаться?

Ольга ахнула. Она думала, наставник не вспомнит фамилию Дениса и не сопоставит её с фамилией погибшей Серафимы. Она ведь так старательно избегала её упоминать.

– Постоянно удивляюсь вашей способности ничего не упускать, – буркнула она.