Текст книги "Джейс-Апокалипсис (СИ)"

Автор книги: Наталья Белякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)

Серия ослепительных вспышек отбросила тени прочь. Я увидел, как Олеся одними губами произнесла слова извинения, после чего нажала на курок.

Темнота наступила внезапно, слишком непроглядная для ослеплённых молниями глаз. Я почувствовал, как дёрнулся Лерой, почти физически ощутил, как его пальцы, обхватывающие поручень, разжимаются. Миг – и мы летим в ревущую смерть…

Дёрг! Что-то заставило нас остановиться. А потом – медленно, сантиметр за сантиметром – нечто потащило Дженкинса вперёд. Я болтался на его наплечнике, больше всего напоминая со стороны развевающийся флаг. По щиколоткам неприятно хлестали обломки вагона.

Секунды тянулись мучительно долго. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я смог, наконец, найти под ногами опору. А следом и открытую межвагонную дверь, в которую меня услужливо подтолкнула сильная рука.

Не ожидав такой резкой смены погодных условий с катастрофических до комфортных, я растянулся на полу второго вагона, ощутимо приложившись затылком. В глазах заплясали огоньки, и под шкалой здоровья возникли два значка дебаффов.

– Гау? – справа от меня раздался озабоченный голос Счастливчика. Значит, он тоже выбрался! Хороший мальчик.

– Мы справились! – воскликнула Олеся, врываясь в помещение следом за мной. Запнувшись о мои ноги, девушка рухнула сверху. – Ай! Ой… извините. Мягкой посадки мне…

Последним в вагон протиснулся Лерой, зажимающий кровоточащую рану на животе. Наградив нас с Олесей недовольным взглядом, он фыркнул и присел на ближайшее кресло.

– Сделаем передышку на пару минут, – прохрипела в микрофон Ветрова, скатываясь с меня, – и прослушаем классическую композицию под названием «Горящая стрела». Оставайтесь на волне, это только начало!

Девушка щёлкнула пальцами и с облегчением растянулась на полу, переводя дух.

– Гарпун – полезная вещь, однако, – неожиданно произнесла она. – Правда, раньше мне не приходилось с его помощью спасать людей.

– В следующий раз лучше стреляй в меня, – посоветовал я ей, поднимаясь на ноги. – У меня ощущалка на минимуме.

– Нашёл, чем хвастаться, – раздражённо буркнул Дженкинс, выковыривая из обёртки красную пилюлю «Кровестопа».

– Мальчики, не ссорьтесь, – тоном вирт-учительницы объявила Олеся. – Давайте лучше осмотрим вагон на наличие посторонних предметов.

– И потусторонних, – мрачно пошутил Лерой.

Счастливчик выползать из-под сидений категорически отказался, хотя видимых признаков беспокойства не проявлял. Я махнул на него рукой и прямым курсом направился в передний конец вагона.

– Ребят, здесь открыто! – моему удивлению не было предела, когда ручка мягко поддалась нажатию, а дверь приглашающе распахнулась. Проход был свободен. И следующее помещение на вид ничем не отличалось от того, где мы находились сейчас. – Идём дальше?

– Что-то здесь не так, – задумчиво проговорила Олеся, подходя ближе. – Слишком просто. Не делай пока ничего, я сейчас спрошу у народа.

И, активировав свою абилку, девушка принялась описывать в эфир сложившуюся ситуацию.

Ответа не пришлось долго ждать. Уже через тридцать шесть секунд на в.р.у.к. Ветровой пришли два сообщения, одно за другим.

– Уголок Тумбочкин предупреждает, что открытый проход призван форсировать события. Если мы пересечём грань вагонов, то не попадём в третий, а так и будем возвращаться в начало второго! И с каждым разом… – девушка зябко поёжилась, – с каждым разом… Ива, когда здесь успело похолодать? И свет горит тусклее, или мне кажется?

– Не кажется, – к нам подошёл Лерой. – А ещё будто скребёт кто-то под днищем.

Я прислушался. В самом деле, звук, который я до этого списал на неисправности в колёсной базе, походил на скрип когтей по металлу.

– Второе сообщение от источника, пожелавшего остаться анонимным, гласит, – громко произнесла Олеся, обращая на себя наше внимание, – что после четвёртого перехода мы попадём в третий вагон. Он говорит, что так буде проще и быстрее, чем дожидаться кульминации на месте. Хм… Занимательная дилемма. Пожалуй, оставлю право выбора за Лероем.

– Как благородно с твоей стороны, – язвительно прошипел Дженкинс. – Мне нужно обдумать это щедрое предложение.

– А что тут думать? – пожал плечами я и смело шагнул в проём.

Глава 40

Тьма сгущалась с каждым шагом. Тело, дрожащее от невыносимого холода, подчинялось с трудом. Мы жались друг к другу, инстинктивно желая согреться. Но ни термобельё, ни «климат-контроль» продвинутой брони Олеси и Лероя не могли справиться с задачей.

В спину зловеще дышало нечто, оно же хватало за руки, за ноги, пыталось осторожно обвить горло. И исчезало, стоило кому-то из нас направить на него тусклый свет встроенного во в.р.у.к. фонарика. Ветрова, стуча зубами, замогильным голосом вещала в прямой эфир. Лерой шёл с опущенной защитой шлема; не знаю, давало ли это ему хоть что-то. Счастливчик плёлся позади, ероша шерсть там, где она ещё сохранилась.

Третья генерация второго вагона. Всего лишь третья…

Под днищем снова завозилась неведомая тварь. Когти – или что-то иное? – медленно врезались в металл обшивки. Скрежет, пробирающий до спинного мозга, болью отдающийся в костях, прокатился от начала до конца вагона. И всё стихло – до следующего раза.

В трёх метрах перед нами на грани видимости промелькнула тень. Мы дружно посветили туда, вытянув руки как можно дальше, но там уже никого не было. Зато где-то позади отчётливо послышался цокот копыт.

– Не оглядываться, не оглядываться… – шептала в микрофон Олеся надтреснутым голосом. – Возвращаться тем более нельзя. Меня снова хватают за ногу… Уйди, противный!

Хаотичное движение луча фонарика – и Ветрова с криком подскочила на месте.

– Он показал своё лицо! Монстр показал лицо!.. то есть… г-голову… Это была голова! – завопила девушка. – Отрезанная! Уродливая! А язык длинный… Он хватал меня своим языком!

Я посветил под ноги Олесе, но, как и в прошлые разы, ничего не обнаружил.

– Скорее бы преод-долеть этот участок, – всхлипнула Ветрова, с трудом выговаривая слова. – И к-как же невынос-симо холодно…

Моё сердце забилось чаще, когда впереди во мраке проступили очертания межвагонной двери. И едва не выпрыгнуло из груди, когда в следующую секунду я услышал хриплое дыхание у самого уха.

– Деф-ф-т… – только и смог выдавить из себя. Отпрыгнуть или даже отпрянуть не позволили задубевшие мышцы. С трудом повернув голову, я столкнулся нос к носу с… лошадью?!

Животное фыркнуло, обдав меня зловонным запахом гниения. Его шкура была покрыта мерзкими на вид коростами и язвами. Вместо глаз зияли тёмные провалы, на дне которых я разглядел копошащихся белых червей. Свет фонарика, даже такой тусклый, просачивался сквозь кожу и плоть животного подобно рентгеновским лучам, давая мне возможность разглядеть лошадиный скелет.

– В-вы не поверите! – ахнула Олеся. – Конь! Наст-тоящий зомб-бо-конь в вагоне!

– Не тормозим, идём дальше, – раздражённая интонация голоса Лероя угадывалась даже через звуковой преобразователь шлема. – Подошвы к полу прилипают, если долго стоять!

– А с-с ним чт-то д-дел-лать? – недоумённо проклацал я зубами, указывая взглядом на животное. Лошадь не двигалась с места и уж точно не собиралась исчезать. Дженкинс обернулся.

– Не знаю. Пугаться, наверное. Какой ужас, конь, а-а-а, страшный, отвратительный! – наигранно завопил он. – Доволен? Теперь пошли!

– Лёх, не б-будь б-букой, – Ветрова вновь прервала эфир, чтобы отчитать товарища.

– Я не бука! – взвился Лерой. – У моего костюма восемь процентов заряда осталось на жизнеобеспечение! Хочешь меня на себе вместе с Джейсом тащить? Нет? Тогда…

Мы с лошадью озадаченно переглянулись. Нашли время спорить. Дела и так идут хуже некуда, в этом я полностью солидарен с Дженкинсом. И отчасти это моя вина: ребятам приходится жертвовать энергией брони, чтобы помогать мне идти с ними наравне.

Хватит ли Лерою восьми процентов, чтобы добраться до третьего вагона в одиночку? Однозначно, нет.

– Ст-той, – я неуклюже дёрнул рукой, освобождаясь от пальцев друга, держащих меня за плечо. – К-конь…

– Ну, что ты к нему прицепился?! – взвыл Дженкинс, разворачиваясь ко мне всем телом и едва не хватая за грудки.

– На нём п-п-пое… д-дем, – объяснил я.

– 7hp

От произнесённых слов остро кольнуло нижнюю губу. На миг по подбородку пробежала горячая струйка, после чего стало ещё холоднее. Плохо… Температура настолько низкая, что оледеневают части тела. Эдак можно лишиться чего-нибудь. Носа, например.

– А ведь т-точно! – взвизгнула от восторга Олеся, пытаясь щёлкнуть пальцами. – Это вых-ход-д! Мы поед-дем на к-коне! Вот п-проп-пасть, абилк-ка не сраб-батывает…

– Ну и пошла она коню под хвост, – невежливо пробурчал Лерой, первым запрыгивая на ненадёжную лошадиную спину. – Будем надеяться, дорогу он знает. Шесть процентов…

Когда не ощущаешь конечностей, любое, даже самое простое движение становится непредсказуемым. В моём состоянии залезть на неосёдланное животное не представлялось возможным. Благо, рядом был Дженкинс. Истратив ещё три процента заряда, он втащил наверх меня и Олесю. После чего мы втроём замерли в ожидании. Конь стоял, как истукан.

– Н-не идёт, – пожаловалась Ветрова. – М-мож-жет, ег-го нужн-но з-зас… тавить? Но! Н-но!!!

Лерой нервно выругался и с силой ударил пятками по бокам зверя. Лошадь гулко отозвалась эхом откуда-то изнутри, но не пошевелилась.

– Как глупо, – фыркнул Дженкинс, – умереть от переохлаждения верхом на декорации! Да над нами весь сервер…

Скрежет из-под днища вагона раздался внезапно и сразу в полную силу. Конь взбрыкнул, заорал жутким потусторонним голосом, перекрикивая даже звук рвущегося металла и, наконец, поскакал. Олеся, сидящая впереди Лероя, пискнула и судорожно вцепилась в редкую гриву зомбо-лошади. Я тоже неосознанно шевельнул рукой, желая покрепче вцепиться в броню товарища, и…

– 87hp

Получен дебафф «ампутация» [срок дебаффа – 4 дня]

«Без вреда для здоровья», – буркнул я про себя, в очередной раз передразнивая Дженкинса. И буквально через мгновение уже летел вниз, сдёрнутый чем-то (или кем-то) со спины коня. Хвала разрабам, приземлиться удалось на мягкую поверхность. Мягкую, но подозрительно копошащуюся…

Рядом отчаянно завизжала Олеся. Лерой изощрённо выругался, дважды помянув майонез.

В четвёртой генерации второго вагона было значительно светлее. И теплее, хотя пар всё ещё вылетал изо рта пышными белыми клубами. Каким-то непостижимым образом лошадь пронесла нас через межвагонную дверь, после чего бесследно исчезла. Впрочем, теперь уже неважно. Этот участок пути мы сможем преодолеть и сами.

Мягкая поверхность пола при ближайшем рассмотрении оказалась равномерным слоем истлевших крысиных тушек. Смерть не мешала грызунам перемещаться и издавать визгливые звуки. В унисон им пищала Ветрова, тщетно пытаясь отвоевать у зверьков часть свободного пространства. Счастливчик оказался наглее – он просто запрыгнул ко мне на спину, отчего я брякнулся обратно на крыс.

– Никогда бы не подумал, что ты боишься грызунов, – хмыкнул Лерой, обращаясь к Олесе. Теперь, когда нам больше не грозило превратиться в ледяные изваяния, к нему вернулось привычное расположение духа. – Помочь?

– Уйяу-у-у! – провыла девушка, что скорее всего означало «да». Хмыкнув, Дженкинс подхватил её на руки и начал медленно, но верно двигаться в сторону третьего вагона.

– Трусливая псина, – буркнул я на Счастливчика, скидывая его со своей спины. – Эти крысы давно уже мертвы, так зачем их бояться? И не смотри на меня так! На себе не потащу.

На пассажирских креслах сидели трупы людей, безмолвные и неподвижные. Странным было то, что их тела занимали вполне естественные позы: кто-то словно читал несуществующую книгу, кто-то сидел, закинув ногу на ногу. Большинство же просто таращились пустыми глазницами в непроглядную тьму за окном, подперев подбородок иссушенной рукой.

Я догнал ребят в середине вагона. Олеся уже взахлёб рассказывала своим слушателям о том, что произошло, пока прерывался эфир. Лерой сосредоточенно старался не подскользнуться на хрупких крысиных тушках. И едва мне начало казаться, что мы беспрепятственно доберёмся до двери, как под днищем вновь завозилось неведомое чудище. Когти – или что-то иное – резанули по металлу, звук осязаемой волной прокатился по нервным окончаниям. Крысы запищали ещё надрывнее, завозились, начали подпрыгивать аж до самого потолка. Олеся завопила не своим голосом, вцепляясь в Лероя руками и ногами.

Интересно, у скольких радиослушателей сейчас потекла кровь из ушей?

– Где моя голова?! – прогромыхало отовсюду. Мёртвые пассажиры внезапно завозились, кое-кто начал шарить на полу, под сидениями. А один так и вовсе вскочил и побежал, едва не сбив меня с ног.

– Где?! Моя?! Голова?!! – раздалось совсем рядом. Я обернулся, и в этот самый момент меня схватили за плечи длинные костлявые пальцы. Рядом со мной стоял безголовый труп в сияющем полупрозрачном бронекостюме. Сквозь бреши в его одеянии высовывались мерзкие на вид, истекающие слизью щупальца.

– Там же, где мои пальцы, – раздражённо фыркнул я, отталкивая мертвеца.

– Бежим, бежим!!! – наконец-то членораздельно проорала Ветрова, молотя кулаками по броне Дженкинса. Хороший план. Я как раз собирался ему последовать!

Однако через два прыжка в направлении двери начало происходить что-то странное. Моё тело внезапно перестало слушаться, сделало ещё один неуверенный шаг и вдруг свалилось, как подкошенное. А голова…

Голова осталась висеть в воздухе.

– Тогда я заберу твою! – победоносно прорычал безголовый зомби. И я почувствовал, как по моим шее и ушам мерзко ползут, извиваясь, влажные щупальца.

Наверное, это был тот самый момент, когда мне следовало не на шутку испугаться. Тело, медленно погружающееся в текучий поток мёртвых крыс, на призывы мозга не реагировало. Дышать стало в разы тяжелее. Вот только я всё ещё был жив. Полоса здоровья осталась на прежнем уровне, новых дебаффов не добавилось. Значит, выход из положения точно есть!

Почему тогда Олеся бьётся в истерике на руках Лероя, а последний замер, не в силах пошевелиться, да ещё и с неподдельным ужасом в глазах?

– Ррар! – внезапно прозвучал визгливый голос Счастливчика. Я не увидел, что произошло, но зато почувствовал резкий толчок. Щупальца моментально убрались с кожи, меня мотнуло из стороны в сторону, затем пришло ощущение свободного падения. Когда я уже был готов в очередной раз упасть лицом в тушки разлагающихся грызунов, то почувствовал хватку зубов на левом ухе. Движение вниз прекратилось.

Товарищи так и продолжали неподвижно взирать на происходящее. Разве что паника на их лицах заменилась на выражение крайнего недоумения.

– Спасибо, Счастлив… – расстрогано начал было я, но запнулся, когда понял, что фигуры друзей удаляются от меня, вместо того, чтобы приближаться. – Нет! Фу! Глупая псина! Назад!

– Го-оло-ова-а-а-а! – протяжно выл мертвец, потерявший свою добычу.

В поле зрения замелькали ноги зомбо-пассажиров. А следом к моему лицу потянулись истлевшие руки. Пёс растерянно заметался, скуля прямо мне в ухо.

– Счастливчик! Счастливчик, иди ко мне! Смотри, что у меня есть! – голос Лероя прозвучал обнадёживающе. – Вкусняшку дам, Счастливчик, иди ко мне!

Я с горечью прикусил нижнюю губу. Бесполезно. Петы не выполняют чужих команд. А жаль, задумка была хорош…

Пёс задышал чаще, вскинул голову, едва не оторвав мне ухо. Обернулся, присел и, наконец, рванул к Дженкинсу, минуя смыкающееся кольцо мертвецов. Ловко обогнул змеящиеся щупальца, перескочил огромную груду крысиных тел. После чего ткнулся носом (и уткнул меня лицом) в аппетитного вида гамбургер.

– Хороший мальчик, – похвалил Лерой, обменивая еду на мою голову. Счастливчик тут же довольно зачавкал угощением.

– Плохой мальчик, – обиженно буркнул я. – Слушается кого угодно, только не хозяина.

– Между прочим, я пытался рассказать тебе, как дрессировать петов, – заметил Дженкинс, поднимая мою голову на уровень своей. – А ты не слушал!

Отсутствие всего, что находится ниже шеи заставляло чувствовать крайнюю степень беспомощности. Однако ещё хуже меня выглядела Олеся, висящая на спине Лероя. Девочка изо всех сил обнимала его за шею и тихо всхлипывала в чужой шлем, крепко зажмурив глаза.

– Подержи-ка, – Дженкинс уверенно пихнул мою голову Ветровой. При этом нисколечко не заботясь о чувствах Олеси и о том, куда я в очередной раз прижмусь лицом против своей воли.

– Извини, – смущённо прошептал я в щёку подруги. Та сдавленно пискнула, но всё же нашла в себе силы одной рукой обхватить мою голову.

Судя по неравномерным шатаниям из стороны в сторону, а также вверх и вниз, Лерой куда-то двигался. При этом с трудом волочил по полу что-то тяжёлое. Тело моё, что ли, нашёл? Мёртвые пассажиры и безголовый зомби продолжали преследование, душераздирающе завывая. Я не мог видеть происходящее, зажатый в неловком положении, но понимал, что Дженкинсу приходится туго. Он едва не падал, оскальзываясь на крысах, кружился, уворачиваясь от цепких рук и щупалец, да ещё и тащил на себе обоих спутников.

Ваучер ему в копилку… Чувствую, одного «спасибо» после выхода из данжа будет маловато.

– Ещё немного! – отчаянно вскрикнул Лерой, целенаправленно прорываясь к выходу. Мертвецы мешали, хватая руками за что придётся. Щупальца главного монстра липко скользили по коже. – Отморозки майонезные, чтоб вам жарко стало!

Ещё один рывок, и я наконец ощутил «переход». Мгновенное изменение температуры и освещения выбило из колеи восприятие действительности. Потому я не сразу понял, что снова являюсь целостным организмом, способным шевелить руками и ногами. Секундой позже до меня дошло, что Олеся всё ещё прижата ко мне. И мы лежим на полу. Причём она снизу.

– Ой, – я поспешил подняться. Счастливчик тут же подскочил ко мне и обильно обслюнявил мои щёки.

– С едой почти всегда прокатывает, – отстранённо кивнул на пса Лерой, сидящий неподалёку. – Петы могут брать пищу от игроков, состоящих с тобой в отношениях.

– В смысле?! – почти одновременно воскликнули мы с Ветровой.

– Семья, друзья, – невозмутимо пояснил Дженкинс. – Гильдия. Группа.

– А, да… – смутившись, хмыкнула Олеся. – Точно. Кстати, Джейс, ты не против, если я расскажу в эфире, будто голову оторвали мне? А то история получится неполноценная.

– Конечно, рассказывай, – я пожал плечами.

– Интересно, как ты собираешься описывать момент с собакой, – хохотнул Лерой. – По легенде мы с тобой вдвоём в поезде.

– Вот ты и будешь за моей головой по всему вагону бегать, – злорадно ухмыльнулась Олеся. – Или что-нибудь поинтереснее придумаю. Так вот, Джейс, мне нужны подробности. Как ты себя чувствовал без туловища?..

***

Сначала туман стелился только за окнами. Я любовался его плотным белым покрывалом, лежащим в низинах. В кудрявых завихрениях угадывались очертания причудливых животных – их можно было списать на игру воображения, если бы не колышущиеся тёмные тени и разноцветные всполохи глаз в этой непроглядной водяной взвеси.

Через девяносто секунд туман пополз вверх, затопив всё видимое пространство снаружи. А затем начал просачиваться и в вагон.

Мы втроём, плюс Счастливчик, уже давно стояли у двери. Она была закрыта, и нам оставалось лишь покорно дожидаться кульминации. Пока что страшно не было даже Олесе: туман просто карабкался к потолку, успев дойти только до колен.

– Сейчас хотя бы тепло, – высказала девушка общую мысль, попутно заполняя эфир для своей аудитории. – Не хотела бы загадывать наперёд, но мне действительно кажется, что в этом вагоне будет проще, чем в предыдущем. Туман, подумаешь! Чем он может удивить? Тентаклями?

– Тентакли уже были, – напомнил Лерой.

– Тем более! – продолжала храбриться Ветрова. – Раз они были, то страшно быть не должно!

Туман достиг пояса и двинулся выше. Он напоминал разбавленное молоко, только невесомое и почти неосязаемое. Если сунуть в него руку по запястье, пальцев уже не видно. Впрочем… некоторых моих пальцев не видно и без тумана. Стоит потратить последний «стержень», или приберечь его на потом?

Счастливчик встал на задние лапы, положил передние мне на грудь и тихо заскулил.

– Нет, на руки тебя не возьму, – строго сказал ему я. – Здесь пока ещё действует «без вреда для здоровья».

Пёс разочарованно сник и опустился на пол, утонув в молочной пелене. Его нос ткнулся мне в ладонь, и я утешающе погладил Счастливчика по голове. Не пропадём.

Возле моей ноги в белой взвеси тумана проплыло чёрное размытое пятно. Лерой вздрогнул и поёжился.

– Меня что-то коснулось, – он указал взглядом вниз. – Джейс, я очень надеюсь, что это был твой пет!

– Вряд ли. Счастливчик стоит рядом со мной… – я пожал плечами и поискал пальцами собачий загривок в привычном месте возле левого бедра. Но нащупал только пустоту. Странно. Я был уверен, что пёс именно там. – Счастливчик?! Ты где? Иди ко мне!

– Пропал? – взволнованно спросил Дженкинс, придвигаясь ко мне ближе и тоже делая попытки нащупать собаку в тумане. – Я его не слышу!

– А Олесю ты слышишь? – внезапно кое-что осознав, выпалил я. Глаза Лероя округлились от ужаса.

– Олеська! – вскрикнул парень и метнулся обратно к месту, где они с девушкой стояли вдвоём. – Нет, её тоже нет!

Пелена тумана уже щекотала мне подбородок. Дженкинсу так и вовсе приходилось тянуться, чтобы держать нос на «поверхности». А когда он скроет нас целиком, то мы тоже окажемся порознь в каких-нибудь альтернативных версиях третьего вагона?

Кажется, Лерой подумал точно так же. Потому что вдруг оставил попытки найти Олесю и собаку и вернулся ко мне.

– Только ты не исчезай, ладно? – жалобно прошептал он и вцепился в мою руку.

– Не волнуйся за меня, – коварно хмыкнул я. – Как самый высокий из нас четверых я исчезну последним.

– То есть… следующий я?!

– Лерой, расслабься! – искренняя паника товарища начала действовать на нервы. – Мы обязательно выберемся отсюда. Это же игра!

Последнюю гласную в слове «игра» я произнёс дольше и громче, чем было задумано. Потому что именно в этот момент из тумана вынырнула громадная тигровая акула и, распахнув пасть, понеслась в нашу сторону. В следующий миг белая пелена захлестнула меня с головой.

Две секунды я стоял, зажмурившись, ожидая, когда острые зубы вопьются в мою плоть. Но ничего не происходило. Открытые глаза не помогли оценить обстановку. Вокруг клубилась белизна. Единственное, что я смог разглядеть, это кончик собственного носа.

Лероя рядом не было. Самое странное, что я даже не успел ощутить, как и когда пропала ладонь друга, стискивавшая моё запястье.

Откуда-то издалека доносились жуткие щёлкающие звуки. Ещё раз оглядевшись в тщетной попытке что-либо разглядеть, я протянул руку в сторону двери. Точнее, в сторону, где она когда-то была. Пусто. Странно. Пожалуй, стоит проверить на наличие стены вагона, сиденья и поручни. Снова ничего. Через четыре шага окружение осталось прежним – отсутствующим. До потолка дотянуться не смог, а прыгать не рискнул: вдруг пол тоже исчезнет, когда ноги потеряют с ним контакт. Оставив бесполезное махание руками, я погрузился в раздумья. Судя по всему, любое моё действие не будет иметь значения для развития сюжета в данном вагоне. В конце концов спутники и дверь обязательно появятся рядом. Следовательно, проще всего остаться на мес…

– Дже-е-ейс! – девичий визг прозвучал совсем рядом. Я молниеносно обернулся на звук, но успел увидеть только тёмный силуэт акулы, разрывающей напополам человека.

– Олеся! – прохрипел я надтреснутым голосом, бросаясь на помощь. Но тени уже исчезли, оставив после себя мимолётный запах крови.

«Без вреда для здоровья, Джейс. Это не может быть правдой» – мысленно сказал я себе, но успокоить бешено колотящееся сердце оказалось не так просто. И времени на передышку мне не дали. Где-то на грани слышимости возникла дребезжащая, скрипучая мелодия, за две секунды переросшая в чудовищную какофонию. Я понял, что что-то должно произойти, но всё же оказался не готов к атаке со спины. Акулий нос больно ударил между девятым и десятым грудными позвонками, выбив из меня дыхание, но – как и было обещано – не лишив очков здоровья. Устоять на ногах от такого удара оказалось невозможно. И я выставил вперёд руки, чтобы смягчить падение…

Которого не последовало.

Я будто нырнул в металлический пол вагона, провалился на другую сторону. Меня встретила чернильная бездна, изнанка, похожая на мир из-под текстур. Но на сей раз это был не баг. Стоя вниз головой на твёрдой прозрачной поверхности, я видел всё, что происходило сверху в молочной жиже тумана. Как Лерой, находясь в опасной близости от Олеси и не замечая её палит из лазерной винтовки по мельтешащим теням. Как Ветрова, закрыв глаза ладонями, стойко переносит удары мощных акульих тел и плавников. Единственным, кого я не видел, был Счастливчик. Но и он отыскался через шесть секунд, причём на моей стороне. Пёс вынырнул из ниоткуда и подбежал ко мне, затравленно поджав хвост.

– Бедолага, – ласково прошептал я, гладя Счастливчика по неровно и часто вздымающимся бокам. – Натерпелся ужасов?

Может, пет и хотел поведать мне о кошмарах, которые останутся навечно в его цифровой памяти. Но всем моим вниманием внезапно завладело то, что творилось сверху.

Со всех сторон к Олесе и Лерою устремились полчища уродливых глазастых рыб, в мгновение ока заполнив собой всё пространство вагона. Их острые зубы блестели и серебрились в тумане. Дефолт… Неужели… мне действительно придётся стать свидетелем… этого?!

Полные агонии и отчаяния крики заглушили все прочие звуки. Болезненным, тугим спазмом что-то отозвалось у меня в груди. Я упал на колени и попробовал снова пробить преграду, отделяющую меня от друзей. Выдержка дала сбой, происходящее казалось слишком реалистичным. Безумным, но всё же реалистичным. Звуки рвущейся материи, крошащихся кевларовых вставок… Чавкающий, влажный – прокусываемой плоти… Пробирающий до самых глубин первобытного животного страха хруст ломающихся костей… И – внезапно наступившая тишина.

Я задыхался, в бессильном исступлении продолжая колотить пол. Пульс тяжёлыми ударами кузнечного молота отдавался в висках. Преграда не поддавалась.

На полу вагона по ту сторону разлилась огромная алая лужа. Она начала просачиваться сквозь щели, струями падая – или поднимаясь – мимо меня в непроглядную бездну.

– Хватит… – дрожащей рукой я попытался вцепиться в свои волосы, но не смог. Совсем забыл об отсутствии пальцев – трёх, если быть точным. Взгляд на собственную искалеченную ладонь отрезвил мои мысли. – Это неправда. С ребятами всё хорошо. Без вреда для здоровья. Помнишь?

Счастливчик отчаянно заскулил, скребя когтями по днищу вагона. Кажется, будто что-то тянуло его вниз, в пустоту, и он отчаянно пытался удержаться на тверди. Я бросился к нему на помощь слишком поздно. Слишком медленно. И вновь испытал то чувство паники и беспомощности, которое гнало наших предков прочь от ночи к яркому свету костров.

Там, вдалеке над моей головой (или под, я так и не смог определиться где верх, а где низ) разворачивал свои щупальца колоссальных размеров спрут. Его пасть, круглая и бездонная, была наполнена зубами, по плотной спирали уходящими вглубь.

А Счастливчик всё падал и падал, удаляясь, становясь едва различимой точкой на фоне всеобъемлющего чудовища…

Моё сердце пропустило два удара, когда я ощутил внезапную лёгкость, невесомость. Подошвы начали отрываться от земли, знаменуя победу над гравитацией. Ещё немного – и лететь мне следом за петом в бездонную глотку космической твари!

– Нет! – упрямо и с вызовом выкрикнул я, изворачиваясь, силясь вновь обрести сцепление с полом. Хватался ногтями за скользкую поверхность, пачкаясь во всё ещё струящейся из вагона липкой красной жиже, даже дышал через раз.

– Где… выход… Должен быть… – пытался расшевелить немеющие от паники клетки мозга, но даже мантра «без вреда для здоровья» уже слабо помогала.

Организм поддался иллюзии. Поверил. Как легко, оказывается, его обмануть…

– Выход… Дверь… Да, дверь! – я уцепился за эту мысль, как утопающий за соломинку. – Дверь находится…

От очевидности ответа меня окатило тёплой волной облегчения. Дверь была там, где и должна быть. Я видел её из-за прозрачной преграды пола, за мельтешащими рыбьими телами. Вот только смогу ли я до неё добраться? Не окажется ли днище вагона плоскостью, уходящей в бесконечность?

Я придвинулся к ближайшему краю, с замиранием сердца опустил ладонь на пол. Провёл ею дальше и едва не заорал от восторга, когда рука провалилась за край и нащупала облупившуюся краску наружней обшивки. Вагон всё ещё представлял из себя параллелепипед – и неважно, где я находился относительно него.

Движение к цели казалось невыносимо медленным, заторможенным. Словно в кошмаре, где воздух, ставший тугим и плотным, мешает твоему побегу от маньяка с ножом. Однако внутренний метроном отсчитал всего четыре секунды, когда я достиг нужного края вагона.

Дверь маячила совсем рядом – податься на полметра вверх да руку протянуть, чтобы ухватить за рычажок. Но всё было не так просто. Отчаянно борясь с гравитацией, я цеплялся за малейшие выступы и неровности корпуса, чтобы не соскользнуть в хищно скалящуюся пучину под ногами. Притяжение вагона уже почти не действовало на меня.

Рискуя свалиться, я одним движением подтащил себя ближе к двери, а затем, здоровой рукой попытался открыть её.

Рычажок плавно опустился вниз, и дверь с глухим хлюпом отворилась вовнутрь. Испытывая странную смесь чувств из эйфории и паранойи, я задействовал «рывок», моментально оказываясь в непроглядной толще тумана.

– 21hp

Гравитация поприветствовала меня неласковой встречей с краем сиденья и, как следствие, разбитым носом. Не обращая внимание на кровотечение, я поспешил обратно к двери, доверившись внутреннему чувству направления. И почти сразу же врезался во что-то большое и отчаянно барахтающееся.

– Лерой! – чудом избежав повторного удара по носу возмутился я.

– Джейс? – неверяще прохрипел друг, переставая дёргаться и словно очнувшись. После чего – совершенно ожидаемо – обхватил меня руками за пояс, слепо ткнулся лицом в мой воротник и затих.

– Олеся где? – ворчливо спросил я, не желая признавать даже мысленно, что эти объятия после пережитого стресса действуют вполне благотворно.

– Я…это… В общем, её… и тебя тоже… – сбивчиво и абсолютно неинформативно доложил Дженкинс.

– Ясно, – фыркнул я. – Тогда пошли искать. И отцепись от меня уже, ты тяжёлый!

– Нет… – Лерою, похоже, требовалось больше времени, чтобы прийти в себя. И этого времени у нас не было.

– Дверь открыта, Лексей. Больше никто не исчезнет, – я попытался сказать это как можно мягче. – Осталось только Олеську найти, она здесь, рядом.