Текст книги "Приключения в Абсурдии"

Автор книги: Наталья Беляева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава 6, в которой Абра и Кадабра заманивают неразлучных родственников в Великую Абсурдию

Пока ребята были в школе, Абра и Кадабра готовились к решающей атаке на них. Постановили, что играть в прятки с Антоном и Ниной не будут, а лучше назовутся настоящими именами. Единственную хитрость решили сестрицы использовать: они уговорились вместе не появляться перед братом и сестрой, а действовать самостоятельно. Начать первой выпало Абре.

Антон обедал в одиночестве. Нина демонстративно не выходила на кухню, тренькала в комнате что-то на пианино. Перед мальчиком дымилась тарелка с наваристым борщом. Антон с удовольствием опустил ложку в его румяные недра, но поднести ложку ко рту не успел. Рука застыла у подбородка, а рот так и остался открытым. И было ему отчего удивиться: за столом рядом с ним сидела дама. Не молодая, но и не старая. Глазки маленькие, нос длинный. Прическа пышная. Платье богатое, но весьма старомодное.

– Здравствуйте, молодой человек! – произнесла она с достоинством.

– Здра-здра-здравствуйте! – начал заикаться Антон. – Но я вас не знаю.

– Чушь! Чепуха! – назидательно сказала Абра. – Вы не знаете большую часть человечества. Но это не значит, что нужно пугаться новых знакомств. Итак, меня зовут Абра Ивановна. Я в некотором роде волшебница. Надеюсь, что это слово не опрокинет вас в обморок.

Абра прекрасно знала, на каких струнах души мальчика нужно ей играть. Разве Антон согласится признать себя слабонервным?

Так оно и вышло.

– Что вы, Абра Ивановна! – воскликнул мальчик. – Я всегда с уважением… И вообще… Это интересно. Простите, но случайно не вы заставляете вещи летать по квартире и самовозгорания устраиваете? Я читал…

– Ерунда и глупости. Детские шалости, – туманно сказала Абра, намекая, что ей по плечу и более серьезные волшебства.

– А к нам зачем? – простодушно спросил Антон.

– Контакт с подрастающим поколением, понимаешь ли. Шефство. Пистонство… идиомильство…

Последние два слова Антон не понял. И не поймет никогда. Потому что ни в одном языке мира их нет, даже в волшебном. Это была обычная абракадабра Абры. Но тем не менее странные изречения заставили мальчика зауважать собеседницу. «Ишь ты, – подумал он, какая умная! Про пистонство знает». А вслух сказал:

– Пистонство очень полезно в нашей жизни.

«Ага, сокол ясный, – обрадовалась Абра, – ты уже на крючке. От этого пистонства пахнет пижонством». Она улыбнулась.

– Вы, Антон, весьма сообразительный молодой человек. И знаете много. Вам, наверное, сложно найти общий язык с окружающими?

Антон немного задумался. Ему вспомнилась учительница Августа Феофановна, недавно влепившая ему тройку за то, что он посмел высказать в сочинении собственные мысли. Промелькнула перед глазами староста класса Ольга Рыжикова, вечно пристающая к нему по поводу второй обуви. И последним кадром он увидел надутого Алешку и разъяренную Нину.

– Бывает, Абра Ивановна, – смущенно вздохнул он. – Не понимают порой.

– Нет в этом мире справедливости! – сделала сердитое заключение Абра. – Народ пошел мелкий, завистливый. Надо же! Не понимать такого умного мальчика, как Антон. Ты выше их и принципиальнее. Они не достойны твоего общества. Тебе нужно совсем другое окружение! – Абра скосила глаза на мальчика.

Антон сиял. Наконец-то нашелся человек, который полностью понимает его и оценивает по достоинству. И он машинально ответил:

– Конечно, Абра Ивановна.

– Значит, идешь со мной? Сегодня же, сейчас же!

– Куда? – на лице Антона промелькнул испуг.

– Не бойся, мальчик, – ласково заговорила Абра. – Я в порядке идиомильства хочу познакомить тебя с настоящими людьми. Уж они-то не позволят себе никогда оскорбить тебя. Ты получишь настоящее фризетное удовольствие от общения с ними. И клянусь, все будет честно. Как соскучишься по дому, так и уйдешь оттуда.

– Откуда? – спросил ошалевший Антон.

– Из Великой Абсурдии. Решайся. Попасть туда большая честь. Тебе беспарентно повезло. И вообще, это лизонантно и пикарентно.

От всей этой чепухи Антошка одурел совсем.

– Если пикарентно и большая честь, то я не отказываюсь, – прошептал он.

А в комнате Кадабра начала обрабатывать Нину. Она, как и сестра, откровенно представилась девочке волшебницей и назвалась Кадаброй Парамоновной. Но играла Парамоновна совсем на других тонкостях девчачьей души.

– Хорошая моя, добрая Нинуля, – роняла толстая Кадабра слезы на полированную крышку пианино. – Я как разглядела тебя через окно, так и поняла, что только такая девочка сможет понять меня, несчастную-разнесчастную.

– А что случилось с вами, Кадабра Парамоновна? – участливо спросила Нина.

– И-их, доченька. Для кого-то это, может быть, и мелочь, а для меня – трагедия. Есть у меня собачка Тулуза. Уж очень я её люблю. Почти так же, как тебя. И вот моя собачура ощенилась. Принесла пятерых ма-а-леньких, пе-е-стреньких щенят. Я радовалась. Тулуза веселилась. Сердился только Апломб, первый придворный короля. Я имею несчастье снимать в его хоромах две комнатенки. «Ты, – кричал он, – устроила здесь псарню. Вырастут собачищи. Мебель сгрызут, полы истопчут, меня и прислугу покусают. Отберу я у тебя щенков и утоплю». Ой, горе мне, самой утопиться легче!

– А что дальше было? – расстроилась Нина.

– Потом я спрятала в надежное место щенков, – высморкалась Кадабра в носовой платок, размером напоминавший скатерть с обеденного стола. – Так найдет же Апломбище проклятый даже под землей.

– Вы бы пожаловались на него королю Абсурду Первому. Я поняла из вашего рассказа, что он вам дядей приходится, – посоветовала Нина.

– Ох, провел, ох, обхитрил меня Апломб. Пока я собиралась идти к дядюшке родненькому, он уже к нему сбегал. И наговорил такого, что у меня уши увяли и до сих пор не поднимаются. Сказал королю, что я развела собак для того, чтобы они загрызли его, короля. А Кадабре Парамоновне, мол, после его смерти треть наследства достанется. Я теперь дяде и на глаза показаться не смею.

– Что же делать? – встревожилась Нина.

– Вот если бы кто-нибудь из хороших людей, таких как ты, рассказал Великому Абсурду всю правду…

– А вы попросите кого-нибудь из ваших друзей это сделать, – предложила наивная Нина. – У вас есть друзья?

– Конечно, есть, девочка. Но не поверит им Абсурд. Скажет, подкупила Кадабра Парамоновна моих подчиненных. Тут нужен человек совсем посторонний.

Кадабра просяще заглянула Нине в глаза. И девочка все поняла.

– Вы хотите, чтобы я?!..

– Так, так, красавица. Так, так, голубушка. Именно ты. Вот уважила бы горемычную тетю Кадабру.

– Но ведь Великая Абсурдия далеко. За день управиться не успеем. А как же мама с папой? Как школа?

– Не беспокойся, золотце. Я сумею наколдовать так, что все на целую неделю забудут о твоем существовании. Будто бы тебя и не было вовсе. А там видно будет.

– Тогда я согласна, – покорно кивнула Нина.

Через некоторое время брат и сестра, подхваченные волшебной силой, летели в Великую Абсурдию. Абсурд Первый разрешил племянницам этот способ перемещения детей. Впереди были Абра Ивановна с Антоном. Чуть сзади – Кадабра Парамоновна с Ниной. Но обе пары друг друга не видели.

Глава 7, в которой Алеша проводит расследование и вместе с Ольгой Рыжиковой отправляется в Великую Абсурдию

На следующий день Алеша напрасно торчал за углом, дожидаясь Антона или на худой конец Нину. Брат и сестра так и не появились. Алеша чуть было из-за них на урок не опоздал. Влетел в класс буквально за минуту до появления в нем Августы Феофановны.

– Спишь, Воробьев, долго. Несешься в школу как угорелый. А потом весь урок отдуваешься словно паровоз, – укорила учительница мальчика.

Но он пропустил замечание мимо ушей. Алешу в этот момент можно было обозвать как угодно: тепловозом, домной и даже целой шахтой. Это было мелочью по сравнению с исчезновением брата и сестры.

«Может, они просто объелись мороженым и заболели? – думал Алеша. – Но чтобы сразу оба, невероятно. У Антона здоровье железное. Его и гора мороженого не одолеет. Или подрались, черти, синяков друг другу наставили, в школу идти стыдно. Нет, не мог Антон на Нину руку поднять. Нужно все после уроков выяснить». С этими мыслями Воробьев просидел все уроки.

С последним звонком его мгновенно сдуло из-за парты. В дверь Смолиных Алеша звонил долго и настойчиво. Но ему никто не открыл. Тут Воробьев вспомнил, что у Смолиных есть любознательная соседка бабушка Фиса. Она-то всегда обо всех все знала. Мальчик нашел старушку на лавочке возле дома. Он осторожно сел на край скамейки и начал издалека:

– Хорошая нынче погодка…

– Душевная, милок, душевная, – охотно откликнулась бабушка Фиса, истосковавшаяся в одиночестве.

– Многие, наверное, за город поедут, ведь сегодня суббота. Вот и у меня дружок собирался…

– А кто у тебя дружок? Из нашего дома что ли?

– Да. Антон Смолин, – подтвердил Алеша. – Похоже, что уже укатили. Никто дверь не открывает.

– Нет, не укатили. Антон с Ниной дети послушные, – рассуждала старушка. – Без родителей лишнего шага не сделают. А штоб за город да одни, не бывало такого.

– А откуда вы знаете, что одни? – подначил ее Алеша. – Может быть, вместе с родителями?

– Нет, сынок, меня не проведешь. Анна Семеновна, мамаша ихняя, совсем недавно пробегала. А Нины и Антона я с ней не видела. И вообще их сегодня не видела, – твердо заключила доморощенная детективша.

«Все очень странно, – думал Алеша, возвращаясь домой. – Нужно дождаться Анны Семеновны и расспросить ее по-хитрому». Весь день он слонялся по квартире, не зная, чем себя занять. Даже не пошел на прогулку со своим любимцем, псом Трезубцем. А собака у Воробьева, надо сказать, была замечательная. Гордая овчарка. С умными глазами и огромными клыками. Все знакомые удивлялись, почему Алеша дал ей такую кличку. Но мальчик никому об этом не рассказывал, только отшучивался. А дело было в том, что в детстве Алеша как-то увидел на картинке царя морей Нептуна. Очень понравился ему этот человек. Властный мужчина держал в руках непонятную рогатую палку. Малыш потащил картинку маме.

– А сто это? – спросил он, ткнув пальчиком в палку.

– Трезубец, родной…

Слово было настолько красивым и необыкновенным, что Алеша запомнил его крепко. И когда семья Воробьевых обзавелась собакой, мальчик настоял, чтобы ее назвали Трезубцем.

Мама Антона и Нины, по Алешиным расчетам, вечером обязательно должна была находиться дома. И в половине седьмого Воробьев трезвонил в дверь Смолиных. На лестничную площадку вышла Анна Семеновна, посмотрела на взъерошенного мальчика и удивленно спросила:

– Вы ко мне?

«Она не помнит меня!» – удивился Алеша. Но вида не подал и спросил:

– Антон дома?

– Какой Антон? – еще больше удивилась мама Смолина.

– А Нина?

– И Нины никакой здесь нет. Вы, вероятно, ошиблись квартирой, – сказала Анна Семеновна и захлопнула дверь.

Все было правильно. Ведь Абра с Кадаброй хорошо поколдовали. И теперь взрослые Смолины и учителя совсем не помнили о существовании Антона и Нины.

Воробьев выскочил из подъезда будто ошпаренный. В голове у него стучало только одно: «Никакого Антона! Никакой Нины. Может, их мама сошла с ума? Одному мне эту задачу не решить», – здраво рассудил мальчик. И ноги сами понесли его к дому Ольги Рыжиковой. С этой девочкой у Воробьева сложились непонятные отношения. Но уважал он ее сильно.

Ольга, увидев Алешу на пороге собственной квартиры, решила, что в городе началось землетрясение. Иначе с чего бы вечный обидчик Воробьев явился к ней домой?

– Проходи, – неуверенно пригласила Ольга одноклассника. – Чего надо?

Ничего не утаивая, Алеша рассказал ей странную историю о Смолиных. Сначала Рыжикова слушала спокойно, но когда Алеша поведал ей об отречении Анны Семеновны от своих детей, девочка всполошилась.

– А ты не врешь, Воробьев? Так и сказала – какой Антон?

– Ей-богу, тьфу ты, честное пионерское!

– Вечно ты, Воробьев, все в одну кучу сваливаешь. Ну, да ладно, не до твоих недостатков сейчас. Срочно нужно узнать, куда делись Смолины. А как? С собакой что ли? Точно, точно, с собакой! У тебя же есть этот, как его… Тризубин. Достанешь вещь, которой Антон пользовался. А Тризубин возьмет след.

– Не Тризубин, а Трезубец, – недовольно поморщился Алеша.

Но склоки затевать не стал. Ольга подала верную мысль.

Через полчаса Ольга, Алеша и Трезубец разгуливали возле дома Смолиных. Воробьев то и дело совал под нос собаки фуражку Антона, оставленную им как-то у Воробьевых, и бормотал:

– След, Трезубец, след…

Но овчарка тоскливо смотрела в небо, поскуливая при этом, но с места не двигалась. Неизвестно, когда бы кончилось это следствие, не выйди на вечернюю прогулку бабушка Фиса. Она узнала Алешу, приветливо кивнула ему и первая начала разговор:

– Гуляете, молодежь? Гуляйте, гуляйте. Прочищайте мозги от алхебры. А друга своего ты нашел?

Хотел было Воробьев соврать, но что-то остановило его. И Алеша честно ответил:

– Нет, не нашел.

– Неужто, охальник, до самого вечера домой не приходил?

– Не появлялся, – кивнул Алеша.

Старушка посмотрела сначала на него, потом на Ольгу и внимательно оглядела Трезубца. Бабушка Фиса была не только любопытна, но и умна.

– Уж не с собачкой ли приятеля разыскиваете? – догадалась она.

– С собачкой, – все так же уныло сказал Воробьев.

– А собачка, значит, ни туды и ни сюды? Понятно. А ну-ка, белобрысые, выкладывайте все.

Очень не хотелось Алеше втягивать в эту историю постороннего, тем более взрослого человека. Знал он и о говорливости бабушки Фисы. Но почему-то сердце не подчинилось этим разумным доводам. И ребята рассказали все. Выслушав Ольгу и Алешу, старушка задумалась, а потом решительно сказала:

– Пошли!

Она привела их в собственную квартиру. Трезубца оставила в прихожей, а ребят усадила на тахту.

– Поскучайте немного, – попросила она. – А я пойду почитаю кое-что, ума-разума наберусь…

Бабушка Фиса удалилась в темную комнату и возилась там около часа. Вышла оттуда измученная, но с победным видом.

– Дозналась я, родненькие, куда умыкнули ваших друзей. Далековато. Но есть и туда пути-дороженьки. Что делать будем?

– Пойдем! – горячо и решительно ответили Воробьев и Рыжикова.

– Пойдем… – усмехнулась старушка. – Ноженьки туда не дойдут. И не в ноженьках дело. Тяжело там будет. Мне моя бабушка сказывала, что в Великую Абсурдию прямо входить нужно. А разок согнешься, вверх ногами обернешься. Не испугаетесь?

– Нет! – твердо сказали ребята.

– Ладно, будь по-вашему. Остатки бабушкиного зелья на вас истрачу. И только потому, что сразу поверила вам, не засомневалась. И кое-что в подмогу дам.

Бабушка Фиса протянула Ольге маленький шелковый платочек. А Воробьеву зеленое стеклышко.

– Помогут они вам в нужный момент. Но странное условие поставило гаданье: дай, мол, ребятам приказанье. Пусть возьмут они с собой кота Кузьму и собаку Шишка.

Ольга и Алеша сразу же отправились во двор ловить Кузьму и Шишка. На их счастье, Анна Семеновна только что выпустила кошку и собаку на прогулку. Шишок Алешу знал и пошел к нему моментально. А кошки ластятся к кому угодно. И вскоре Кузьма мурлыкал на руках у Ольги. Вернувшись к бабушке Фисе с добычей, ребята попросили ее:

– Бабушка Фиса, сделайте так, чтобы и нас взрослые не искали. А то потом неприятностей не оберешься.

– Постараюсь, – пообещала старушка.

Она велела всем пятерым, Алеше, Ольге, Трезубцу, Шишку и Кузьме, зайти в темную комнату и начала что-то шептать.

Через некоторое время в Великую Абсурдию отправилась спасательная экспедиция.

Глава 8, которая знакомит нас с Великой Абсурдией

Первыми, сделав почетный круг над Великой Абсурдией, приземлились Абра и Антон. Местность, если говорить о природе, была обычной, как на всем белом свете. Под ногами чернела земля, над головой было ясное голубое небо, в котором сияло ласковое солнышко. Вдали виднелся лес. По летающих путешественников принял аэродром. До столицы Абсурдии, которая называлась Антимонией, еще предстояло идти пешком. Абра и Антон вышли к дороге. Она показалась Смолину весьма странной. Ровная, гладкая и пестрая по расцветке, она оказалась мягкой.

– Абра Ивановна, – решился спросить мальчик, – какой строительный материал использовали для этой дороги?

– Шкуры, – равнодушно обронила Абра.

– Чьи? – сначала не понял Антон и почувствовал, что по спине у него забегали мурашки.

– Известно чьи – звериные… – все так же спокойно отозвалась Абра.

– Но это же, это же… – Смолин от возмущения не находил слов.

– Ты хочешь сказать – абсурд? Правильно. Для вас, простолюдинов, это абсурд. А для нас – норма. Разве может существовать Великая Абсурдия без абсурдов, малыш?

Покровительственное «малыш» больно кольнуло Антона. Он надулся и замолчал. Идти было удобно, но очень стыдно. Мальчику казалось, что он топчет живое. И Антон постоянно ожидал, что из-под ног скоро раздадутся звериные голоса: кошачьи, собачьи, тигриные, медвежьи, беличьи, лисьи, волчьи, заячьи…

– И где надрали столько шкур? – пробормотал Смолин себе под нос.

Но Абра услышала его и охотно ответила:

– Король Абсурд Первый ежегодно устраивает Большие Облавы. В них принимает участие все население страны. Жители городов вылавливают кошек и собак на улицах. Еще снаряжается специальный карательный отряд в простолюдинские леса. Там тоже добывается зверье.

«Люди и так не берегут зверей. Сколько их поубивали и потравили. Да, видите ли, еще и карательные отряды на наши головы сваливаются…» – подумал Антон, но Абре ничего не сказал. Остаток пути шли молча.

У самого города Абра и Антон наткнулись на колючую проволоку.

– Вот так украшеньице! – снова возмутился Смолин. – Зачем оно?

– Много будешь знать, скоро состаришься отшутилась Абра и распорядилась: – Пойдем поищем проход.

Ворота они нашли быстро. Но возле них стояла стража. Она была вооружена до зубов. Даже к каскам солдат были прикручены проволокой ручные гранаты. «Сильно боятся они кого-то…» – сделал вывод Антон.

Старший по караулу, увидев путешественников, звонко щелкнул каблуками и громко сказал:

– Плюй в колодец…

– Пригодится топиться! – подхватила Абра.

– Неправильно, Абра Ивановна, – вмешался Смолин. – Говорят так: не плюй в колодец, пригодится водицы напиться…

– Все правильно, глупенький! – засмеялась Абра. – Привыкай к тому, что у нас все иначе.

– С ног на голову… – проворчал Антон.

В правильности последних своих слов Смолин убедился сразу же, как только шагнул на улицу города Антимонии. Вдоль нее стояли дома, построенные… вверх ногами. Да, да, вверх ногами. Крыша находилась внизу, а пол вверху. Особенно непривычно было смотреть на маленькие строения. Казалось, что они воткнулись в землю носом и беспомощно болтаются в воздухе. Дверей в зданиях Антон тоже не заметил.

– А входить-то где? – поинтересовался мальчик.

– Окно есть, в него и лезь, – порекомендовала Абра Ивановна.

– Но те, кто живут на верхних этажах, как ходят?

– Водосточные трубы на что?

Действительно, по бокам водосточных труб были прикреплены металлические скобы. «Идиотизм какой-то», – решил Антон, но от громогласной критики пока воздержался.

Вот и дворец Абсурда Первого.

– Сейчас я тебя пристрою, и будешь отдыхать, – пообещала Абра Антону. – Выспись хорошенько, ведь на завтра назначена встреча с самим королем.

Но прежде чем пристроиться, им снова пришлось отвечать на глупые вопросы стражи. На этот раз Абру и Антона экзаменовали двое: начальник караула и его заместитель.

– Не назвался груздем… – начал первый.

– …в лес не убежит… – подхватила Абра.

– Не красна изба углами… – продолжил второй.

– …все в лес смотрит, – неожиданно для себя ответил Антон.

– Молодец, пацан! Из тебя выйдет настоящий абсурдец, – поощрительно хлопнул мальчика по плечу начальник стражи.

– Я же говорила, что здесь тебя уважать будут… – с жаром высказалась Абра.

Но Смолина эта похвала почему-то не согрела. «Придурки», – устало подумал он. Хотелось есть и спать. Больше никаких желаний у Антона не было.

И вот, наконец-то, он оказался в комнате, отведенной ему королевской милостью.

– Сейчас ужин будет, – угодливо залопотала Абра.

Она, хитрющая, почувствовала, что в настроении мальчика происходят перемены к худшему. Абра хлопнула в ладоши, и слуги внесли подносы с нищей. Тарелки и тарелищи, кастрюльки и кастрюлищи, стаканы и подстаканники мгновенно были выставлены на круглый стол. Смолин и волшебница подошли к нему и задумались. Стульев в комнате не было.

– Здесь за обедом на стульях сидеть не полагается. Можно лишь на полу, – проинформировала Абра.

– Как же на полу-то? Неудобно, – удивился Антон.

– Я и сама не привыкла. Не из здешних краев родом, – пооткровенничала Абра на ухо Антону. – Давай стоя, только смотри не проболтайся о нашем своеволии. Могут затолкать в карцер.

Поужинали стоя.

– Я спать пойду. Где кровать? – зевнул Смолин.

– Там, – махнула Абра рукой в угол.

Антон обернулся, но в том направлении кровати не увидел.

– Ты подойти поближе, – посоветовала Абра.

Смолин подошел к углу и увидел нишу, напоминающую бассейн. Воды там не было. Зато лежал матрас.

– Подушка где?

– Все под матрасом, – откликнулась Абра.

Мальчик приподнял матрас и увидел под ним одеяло, а под одеялом подушку.

– Неужто спать под матрасом?

– Привыкай, голубчик, – ухмыльнулась Абра и тоже отправилась отдыхать.

Когда за ней захлопнулась дверь, Антон устелил постель по-своему, нырнул под одеяло и тут же забылся тревожным сном.

А Нина и Кадабра в это время брели по мягкой дороге. Кадабра не стала рассказывать девочке, из чего сделана эта трасса. Лишь пояснила в двух словах:

– Искусственный мех…

Возле колючей проволоки Парамоновна наплела спутнице небылицу о нашествии на город Антимонию жутких, диких зверей. А над стражниками посмеялась:

– Привычка у них такая. Пусть дурачатся.

В общем, Нине в Абсурдии понравилось.

– Как оригинально! – ахала она. – Одни дома чего стоят! Как жаль, что мы до этого не додумались. Одно странно: почему в Антимонии совсем нет зелени? Где деревья, где клумбы? Серо как-то…

– О, это целая история, – стала сочинять Кадабра. – У наших людей от растительности начинается сильнейшая аллергия. Они чихают, кашляют, задыхаются, а некоторые даже умирают. Поэтому наш Абсурд Первый, рыдая приказал всю зелень выкорчевать.

Так сказала Кадабра вслух. А про себя подумала: «Глупышка. Не догадываешься даже, в какую петлю засунула голову. Дома ей, видите ли, понравились. А не знает того, сколько зимой разбивается народа, влезающего в квартиры по обледеневшим скобам…»

Нину провести было просто. И пока Кадабра выполняла поручение Абсурда «на отлично».