Текст книги "Ожерелье из золотых пчел"

Автор книги: Наталья Барабаш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Скрыть следы
Крит. 1628 год до нашей эры

– Вызови ко мне Гупана, – сказала Климена смуглолицей молоденькой служанке: услышав, что хозяйка возвращается, та принесла ей сосуд для омовения ног. – Это срочно.

И когда девчонка выскочила, зачерпнула ладонью серебристую воду и протерла сандалии: все же замазалась кровью, когда рылась в сумке убитого.

Кто бы сказал ей о таком еще полгода назад! О! Тогда она царила на Крите безраздельно.

Минос Третий был удобным правителем. Никуда не лез, ни во что не вмешивался. Единственное, что его интересовало – женщины и пиры. Ну и здоровье – справляться с такой нагрузкой. Климена с помощью целебных настоев ему помогала. А он поддерживал ее на советах.

Собственно, после великого Миноса Первого, создавшего их процветающее государство, именно Верховные жрицы и были настоящими правительницами.

Культ красоты. Культ радости. Расцвет всех искусств. Никаких жертвоприношений. Вот что Климена сделала главными законами царства.

Теперь все могло рухнуть. И из-за чего?!

Из-за оргии с черными рабынями из Африки!

Ведь предупреждала Миноса: умерь свою ненасытность, будь осторожен! Нет, ему захотелось новизны. Подхватил от африканок неизвестную болезнь, ни одно лекарство не помогло. Стал гнить заживо. И вот теперь умирает.

Зато его сын Сатур вошел в силу. Сам он, конечно, туповат, но за ним стоит ее давний враг советник Зеро. И если ей вредит он…

Климена поставила ноги в прохладную воду. Прикрыла глаза. А когда открыла, увидела в медное зеркало: Гупан вошел и застыл в ожидании у порога.

Это был не человек, а гора мускулов, из которой выглядывала небольшая осторожная голова. Казалось, при опасности она может втянуться в плечи, как у черепахи – в панцирь.

Все считали, что Климена выбрала начальника личной охраны за его феноменальную силу. Гупан побеждал во всех состязаниях, где можно ее применить. Но Климена выбрала его как раз за эту небольшую голову. Десять лет назад она увидела, как молодой мускулистый воин руководит игроками в командных состязаниях. Умело расставляет бойцов, на ходу меняет планы, хитроумно заманивает противников в ловушки. Это был изощренный стратегический ум.

Климена поняла, что ей нужен именно такой человек. А что нужно самому воину, она быстро узнала.

Принять его решила в церемониальном зале. Ослепить блеском золотого, расписанного дивными птицами трона. Ну и своим.

Гупан вошел, склонился. Климена молчала. Он взглянул вверх. Застыл на мгновение. Потом прикрыл веки: в ту пору сияние ее красоты слепило мужчинам глаза.

– Я ищу смелого надежного человека. Пойдешь ко мне в личные стражи? – спросила Климена бархатным, невероятной красоты голосом: некоторые говорили, что за этот голос и выбрали ее боги.

Гупан понурился:

– О медоносная, Посланница великой богини Реи на земле, Мать всего сущего…

– Оставь. Мы здесь одни. Просто скажи: да или нет?

– Такое предложение – великая честь. Но у меня больна мать. У отца проблемы на ферме. Я не могу их бросить.

– Я заплачу долги твоего отца. Он не виноват, что ударила засуха. А мать твою буду лечить сама. Я вообще много могу сделать для того, кто мне преданно служит, – чуть усмехнулась Климена.

Гупан поднял голову, глянул уже смело, открыто:

– Я буду служить преданно. Но не ради твоих благ. Ради тебя самой, о медоносная.

И с тех пор ни разу не подвел. Он стал ее тенью и лучшей защитой. Вся охрана дворца была под его контролем. Ну и разные личные поручения тоже выполнял. Свой был человек. Надежный. Поэтому сейчас Климена могла говорить откровенно.

– Убили капитана судна из Тиры.

Гупан нахмурился, отчего его левая, когда-то рассеченная ударом меча бровь разошлась на две половинки. Убийства во дворце были редкостью. Разве что подмастерья подерутся, или заезжие гребцы не поделят добычу от запрещенного дурмана. В любом случае это он всегда сообщал Климене новости.

– Странно. Я ничего об этом не знаю…

– Надо, чтобы больше никто и не узнал. Тело в задней комнате в таверне у Линоса. Учти – Линос тоже его не видел. Надо все тихо прибрать.

– Понял.

– Там не простое убийство. Он должен был сообщить мне важные сведения. Кто-то об этом узнал, и его зарезали. Хорошо бы найти исполнителя. И того, кто его послал.

– Да, медоносная.

– Еще. Родители капитана умерли, но на Тире наверняка его кто-то ждет. Они не должны мучиться неизвестностью. Пусть о его смерти сообщат. Но это должен быть несчастный случай, не бросающий на него тень. Пошли надежных людей.

– Я сам все сделаю. Могу идти?

– Да. Только… Если вдруг увидишь, что ниточки ведут к семье Миноса… Сразу доложи мне. Теперь иди.

Но Гупан топтался на месте.

– А если это будет человек Зеро?

Климена бросила на стража быстрый взгляд.

– Тогда тем более.

Гупан кивнул – с того первого дня он общался с Верховной жрицей запросто. И тут же исчез. Это было одно из его удивительных качеств: человек-гора мгновенно и бесшумно передвигался в пространстве. Иногда казалось – он просто растворяется в воздухе.

Климена рассеянно глянула в медное зеркало и отшатнулась. Ей показалось, что там, в глубине, полыхает огненное зарево.

* * *

Вот уже несколько месяцев ее преследовали ужасные видения. Трупы. Огонь. Грозная черная туча, надвигающаяся на остров… Картины были неясные, колеблющиеся, но такие страшные, что она даже не рискнула кому-то о них рассказать. Может, это с ней что-то не так? Бывают же кошмарные сны от усталости и расстроенных нервов?

Климена тряхнула головой – и зарево в зеркале превратилось просто в отблеск солнечного луча.

Последние дни и правда были очень тяжелыми. Ее мир рушился. Нет, не так. Ее мир кто-то рушил. И это были не боги. Но кто?

Вопрос теперь преследовал ее повсюду. Она всматривалась в лица друзей, слуг. Ведь ясно – предает кто-то из своих. Тот, кто совсем рядом. Убийство капитана и вовсе стало знаком: нам известен каждый твой шаг.

Кто мог знать об их встрече?

Климена прикрыла глаза, чтобы лучше вспомнить.

Вот они с капитаном стоят на причале в Тире. На острове только что закончился праздник начала лова рыбы, куда ее пригласили провести церемонию приношения даров Священному Осьминогу, мудрому покровителю моряков. Огромные суда тычутся загнутыми носами в доски, солнце дышит жаром. Капитан смотрит на нее. А она – на высокую, похожую на конус гору перед входом в бухту.

Нехорошая это гора. Злая. А разговоры ходят, что происходят на ней чудеса. Старая смоковница дала плоды. В скале открылся молодильный источник. Какое-то дыхание бога они там видят…

Климена говорит Атимбру чуть слышно:

– Постарайся понять, кто и как все устраивает. Сходи на гору сам. Подсмотри. Ты же не веришь в знаки Посейдона? Или в то, что это гневается бывший главный бог Ишашаламу?

Капитан улыбается:

– Нет, медоносная!

– Тогда жду тебя у Линоса. Через две недели. В полдень.

Нет, ни одного человека не было тогда рядом с ними. Проговорился ли кому-то сам Атимбр? Или за ним устроили слежку?

Климена встала. Посмотрела на вареное яйцо, которое положила на столик. Зачем она его взяла? Но еще непонятнее, зачем его принес на встречу с ней капитан.

Надо идти, предупредить Мину. Если пока не могут ударить по самой жрице, нанесут удар по той, кого она прочит в преемницы.

Встреча с Миной

– Постой. – Сатур схватил пробегавшую по площади Мину за юбку и притянул к себе, так что ее голые груди впечатались в его потный атлетический торс.

Мина слышала, что в других странах женщины прикрывают грудь, и в этот момент пожалела, что у них не так. Потому что Сатур нагнулся и захватил губами ее сосок.

Мина гневно вырвалась. Сын царя хохотнул:

– Да ладно, тебе ведь нравится. Такие неженки обожают грубую силу! Видишь? Я готов хоть сейчас! – показал он на свой вздыбившийся гульфик.

Стоявшие рядом с Сатуром приятели – ниже его на голову, с резкими, словно плохо вытесанными из камня, как у всех микенцев, лицами – похотливо заржали.

Сатур преследовал ее уже несколько месяцев. Притом что у него – красавчика, наследника царя и первого атлета острова – не было недостатка в женщинах. Они вокруг него вились мотыльками. Но самое сладкое – то, что не можешь ухватить.

Мина – тоненькая, нежная, похожая не на спелый сочный плод, как большинство веселых критянок, а на тонкий лесной цветок, слыла недотрогой. Только волосы ее, казалось, призывно пылали: рыже-медные, вспыхивающие на солнце слепящим золотом. Это у нее от отца, лучшего ювелира острова, огненноволосого Феодокра. Говорят, его предка привезли из Египта: там рыжих считали колдунами и убивали. Феодокр немного колдовства перенял: все знали, что его украшения приносят владельцам здоровье, удачу и защиту от бед. Сам Сатур носил на пальце его кольцо.

Мине тоже от отца немного магии перепало. Ее любили звери и птицы. Похоже, она даже умела с ними разговаривать. Все видели, как ласточки садятся ей на плечо. Как подплывают к ней в море дельфины и катают на спинах. И, наконец, как слушают ее обезьяны на плантациях шафрана. Именно Мина предложила: чем воевать с отрядами обезьян, устраивавших набеги на сады, давайте попросим их собирать шафран, а за это дадим им еды.

Конечно, над ней посмеялись. Но Мина что-то пощебетала на ухо обезьяннему вожаку, погладила ему брюхо. И обезьяны стали отлично собирать шафрановые листочки в развешанные корзины.

Сатуру все это казалось дурной блажью. А девчонка нравилась. Необычная. С такой позабавиться – одно удовольствие. Так он себе говорил.

А только был у Мины и еще один дар. Когда она на тебя смотрела, казалось, вокруг струится сияющий поток любви, а на тебя льется теплый ласковый свет.

Сатура это особенно злило. Они с Миной оба росли без матерей: жена Рыжего умерла при родах, жена Миноса Третьего – от несварения желудка: слишком обильными были у них пиры. Супруги и любовницы царя менялись, но до царского сынка дела никому не было. В том числе отцу.

Сатур думал, что и не бывает ничего такого. Никакой любви. Раз у него нет, значит, ни у кого. А выходит, ошибся.

Ему хотелось оскорбить Мину, ударить, унизить, растоптать то непонятное, что так его тревожит.

И одновременно – закрыть ее у себя в покоях. И смотреть. Если дан ей такой свет, зачем дурочка Мина тратит его на всех подряд?

Вот только ни того, ни другого нельзя. Пока нельзя. Мина стала младшей жрицей, да еще ходит у Климены в любимицах.

– Пропусти! – словно услышав его мысли, решительно сказала Мина. И Сатур, хохотнув, шагнул в сторону.

Ничего. Скоро, очень скоро они увидят.

* * *

Мина спешила на пристань. Путь неблизкий, но она теперь почти каждый день туда бегала. Ну как – бегала? Выходила из дворца на дорогу и смотрела, нет ли попутной воловьей повозки. С утра закупщики из таверн, пекарен, дворцовой кухни, мастерских ехали на прибрежный рынок за товаром. На пристани торговцы из Месопотамии, Фив, Африки, Египта сильно скидывали цену. Мину на попутные повозки охотно сажали: встретить жрицу на пути – к удаче. А такую молоденькую – просто к удовольствию: поболтать да поглазеть.

Мина тоже вроде бы ехала на прибрежный рынок. Но на пристани первым делом смотрела: что за корабли пришли из Тиры. Не тот ли, где служит Яр? И сама пугалась своих мыслей. Увидит его – что скажет? Вдруг он и не помнит ее совсем?

Сегодня новых судов не было. Несколько торговых парусников да рыбацкие суденышки. Мина поплелась к рынку, где шумел веселый утренний торг. Здесь пахло только что выловленной рыбой – она еще трепыхалась в огромных корзинах, – неведомыми разноцветными плодами, что россыпью лежали на длинных грязных столах, и смесью острых пряностей, ударяющих в нос.

Толстый африканец в оранжевой юбке, с бусами из чьих-то зубов на шее никак не уступал одному из молодых ювелиров слоновьи бивни. Вокруг собралась толпа болельщиков.

– Хороший товар! Хорошая цена! – цокал африканец по-критски: хочешь что-то продать – научись убалтывать покупателей на их языке.

– Что это за бивни? Все желтые! Твой слон от старости умер сто лет назад! – оглядываясь на разинувших рты слушателей, задирал продавца юный щеголь.

– От какой старости! Еще две луны назад бегал! Я лично его убил!

– Прадедушка твой его убил, и то слон его попросил: добей, нет сил больше мучиться!

– Говорю тебе – молодой слон! Богиней Реей клянусь!

– Хитрый какой! Нашей богиней клясться! Ты своим богом поклянись! Кто он у вас? Покровитель врунов?

Толпа загоготала.

– Мина! – окликнул кто-то сзади. И она, еще не обернувшись, узнала. Климена.

– Так и думала, что найду тебя здесь! – ласково сказала Верховная жрица, выглядывая из легкой золотой коляски, в которую были запряжены два коричневых быка.

– Я… За свежей рыбой. Для отца…

– Конечно. За чем же еще? – Климена улыбнулась. – Они прибудут через два дня.

– Кто? – Мина спрятала глаза.

– Яр. И другие участники состязаний со Священным быком. Да не смущайся. Станешь старшей жрицей – выйти замуж не сможешь. Но любить боги не запрещают. Садись, мне надо с тобой поговорить.

Мина забралась в изящную, расписанную золотыми пчелами и цветами шафрана коляску, которая тут же повернула не ко дворцу и не к причалу, а к длинной косе, выдвинувшейся в море. Там в тени под пальмами стояла скамья.

Возницу Климена оставила на дороге. К скамье повела Мину тропкой между цветущими рододендронами.

– Ты готова к состязаниям? – спросила, усаживаясь и кивая Мине на место рядом. – Учти, Арья – отличная гимнастка. Я видела, как она перескакивала через спину обычного быка. А он был побольше и позлее, чем Священный белый бык.

– Я готова. – Мина открыто взглянула в глаза Климены: этого разговора она не боялась, не то что про Яра…

– Не хочу тебя пугать. Но у меня есть враги, которые захотят навредить и тебе. Арья все сделает, чтобы стать второй жрицей – для начала. Да и братец ее… Это очень важно. С этого дня ничего не пей и не ешь из чужих рук. Не ходи в таверны.

– А в пекарню? К Пафосу? У него такие вкусные сладости!

– Только если он при тебе достанет из печи целый лист. И еще. Если тебя куда-то позовут… Скажут, от меня или из школы жриц. Иди, только если гонец скажет вот это слово: «Акалла».

– Акалла… Красивое. Что оно значит?

– Так звали дочь Миноса Первого, которая стала первой Верховной жрицей. Она, как и ты, понимала язык животных. Но, может, ты пойдешь дальше. Ведь ты умеешь с ними разговаривать. Запомнила?

Мина кивнула.

– Тогда увидимся на совете.

Климена встала, собираясь уйти. Но наткнулась на нерешительный, просительный Минин взгляд.

– Что-то хочешь спросить?

– Я… Нет… Да… А правду говорят: если ночью пойти на гору Юкта и бросить в огонь для богини Рато мертвую лягушку, толченый шафран и цветок амарилиса, то твой избранник влюбится в тебя на всю жизнь?

– Откуда ты только эту глупость берешь!

– Нет, не глупость! У нас двум девчонкам помогло!

– Что ж сама не сходила, не проверила?

– Лягушку жалко.

Климена рассмеялась:

– Не надо никаких заклинаний. Сам влюбится. Ладно, беги!

Мина как на крыльях унеслась. Ведь если Верховная жрица говорит, что он влюбится, то, наверное, она это знает?

И только когда Мина скрылась из виду, Климена подумала: «Совсем еще девчонка. Может, рано бросать ее в этот жертвенный котел?»

Было у нее тут и еще одно дело.

– Когда ваше судно возвращается в Тиру? – окликнула она маящегося от жары дежурного на корабле, на котором приплыл вчера Атимбр.

Дежурный, завидя Верховную жрицу, вскочил, шагнул из-под слабой тени мачты под палящее солнце.

– Не знаю, о медоносная! Капитан должен сказать. Обещал – дня три постоим.

– А где капитан? – спросила Климена, чтобы не выдать своего печального знания.

– Во дворце. За покупками поехал.

– Кто-то был с ним?

– Нет. Один уехал.

– А здесь, на судне. Не приходил ли кто к нему? Не было кого-то из посторонних?

Ей показалось, дежурный на секунду замялся. Но покачал головой:

– Я никого не видел, медоносная. Лучше спросить у капитана.

– Хорошо. Постараюсь его увидеть.

Климена сама удивилась, какой болью ударили ей в сердце эти неуместные слова.

Но она его увидела.

– Пропустите, пропустите! – кричал возница, когда, вернувшись во дворец, они подъехали к главной площади.

Улицу перегородила толпа. Из-под строительных лесов двое рабочих выносили завернутое в белую ткань тело. На месте головы ткань быстро пропиталась красным…

Толпа охнула.

– Что случилось? – спросила Климена у пробегавшей мимо девчонки.

– Ой, беда! Одного моряка из Тиры бревном убило! Упало ему прямо на голову! Голова всмятку!

Рядом с каретой тут же возник Гупан, откуда только взялся. Громко, чтобы слышали те, кто сгрудился вокруг повозки, доложил:

– Несчастный случай, о медоносная! Капитан из Тиры зашел посмотреть, как готовится загон для Священного быка. Очевидно, тронул одно из бревен. Оно и упало. Рабочие его еще не закрепили, ушли обедать. Мы проведем расследование. Рабочих накажем. Хотя всех предупреждали: на место стройки не ходить!

– Наказывать не надо. Поставьте заграждение. Капитан был нездешний, он просто не знал, – сказала Климена, провожая глазами повозку, в которую погрузили тело. Сердце сжало нехорошее предчувствие.

А Гупан наклонился к самому ее уху и прошептал еле слышно:

– Все сделано. Убийцу Атимбра ищем.

И тут же растворился в толпе.

Пока шла в свои покои, Климена все думала: что показалось странным в этом мимолетном разговоре? И только войдя к себе, поняла.

Давая задание Гупану, она велела сделать так, чтобы не замарать имя убитого. Но само имя не назвала. А Гупан его тогда не спросил. Интересно почему?

Кто дежурный?
Крит. Наши дни

– У меня объявление! – Зычный голос Раисы звучал над яхтой ударным гонгом.

Мы только что вышли в море, и в нашей клетке с тигрицами наступило временное затишье. Все разбрелись. Алекс села на самом носу, свесив нескончаемые ноги. За ней на палубе разлеглась Изольда, раскинув блестящие от крема конечности в разные стороны, будто она витрувианский человек.

Мы с Машкой устроились на левом борту яхты с видом на бухточки Крита.

Пышнотелая Оксана, печальная Татьяна и энергичная телевизионщица Валерия сидели на корме с видом на капитана, наблюдая, как он рулит: в отсутствие других особей мужского пола Димитрос быстро набирал очки.

Капитан рулил уверенно, смотрел строго вперед, но непонятно, куда именно: на проложенный курс или на болтающую ногами Алекс.

Никаких парусов мы, естественно, не поднимали: я заметила, что большинство наемных яхт трюхает себе под моторами. Да и ветра не было. Тишь да изумрудная гладь.

– Рай! – мечтательно воскликнула Машка.

Тут-то из яхтенного пуза со своим трубным криком и вынырнула Рая: решила, что мы по ней стосковались.

– Девочки! Что я придумала! Сейчас назначим дежурных по камбузу. И каждая в свое дежурство приготовит любимое вегетарианское блюдо!

– Мы что, будем готовить сами?! – возопила Машка.

Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу. Единственное блюдо, которое Машка могла приготовить, – брошенный на сковороду стейк. Даже яичница у нее обычно подгорала.

– Здесь поваров нет!

– Я тогда лучше на бутербродах!

На яхте повисла тяжелая пауза. Я пихнула Машку локтем.

– У нас зожевский круиз! – наконец обрела дар речи Рая. – Для похудения и оздоровления! Какие бутерброды? Хлеб – это источник шлаков и углеводов!

– У меня в бутербродах нет хлеба. Они из цукини, фейхуа и брокколи! – нашлась Машка.

– Во-от. Уже интересно. Покажете. Готовить будут все, – не отступила Рая.

– Я – пас, – подала голос распластанная на палубе телестерва Изольда. – Я в принципе не готовлю. В ресторанах ем. И вообще, у меня через две недели съемки. Еще ноготь сломаю. Нет, как-нибудь без меня.

– Нормальненько! – Рая аж с места подскочила. – У одних ногти, у других фихуя! Эта малолетняя вообще небось к плите не подходила…

– Почему? – вдруг обернулась к нам Алекс. – Я отлично готовлю. Бриам, мелидзано, мусаку без мяса…

– Откуда вы знаете эти греческие блюда? – неожиданно подал голос молчавший с самого порта Димитрос.

И даже сквозь темный до черноты загар покраснел.

– У меня отец грек, – буркнула Алекс. – Я вообще живу в Афинах.

Мы с Машкой переглянулись. И только я хотела сказать, какая странная у нас подобралась компания, как Валерия вскричала дурным голосом:

– Куда они прут?!

Схватила Димитроса за руку.

– Капитан, посмотрите!

Все обернулись. Прямо на нас под острым углом шла яхта.

Димитрос чуть отвернул влево. Чужая яхта тоже отвернула влево. Димитрос вильнул к берегу. Яхта не отступала. Сидящий за рулем мужик в белой тенниске, похоже, решил нас протаранить. Мы все замерли, но, приблизившись к нам почти вплотную, этот идиот все же крутанул штурвал в сторону, заржал. Помахал нам рукой и зычно гаркнул:

– Привет едокам картофеля!

– Пьяный за рулем – преступник! – прокричала Машка ему в ответ. Только сейчас я узнала ее вечно поддатого ухажера.

Из каюты «Париса» высунулась недовольная голова женщины-кнопки, и яхта нашего нового знакомца, развернувшись, устремилась в синюю даль.

Валерия уставилась на Машку змеиным глазом:

– Вы что, его знаете? Избавьте нас от таких знакомых!

– Это еще мои друзья на подлодке не подтянулись! – хмыкнула Машка. И, повернувшись ко мне, расплылась в довольной улыбке:

– Вот ненормальный! Нашел нас!

Лично я ничего хорошего в том, что ненормальный нас нашел, не увидела.

* * *

Димитрос проводил глазами чужую яхту, повернувшую в сторону Ираклиона, и нахмурился. Чего привязались? Вчера этот «Парис» втиснулся рядом с ним на стоянке, теперь вот чуть не протаранил. Или это уже паранойя?

А все потому, что Димкин план не терпел посторонних глаз.

Высадить пассажирок купаться в какой-нибудь бухте, а самому наведаться к подводному кладу. Круизная яхта ведь чем хороша? Она как невидимка. На нее никто и внимания не обратит. Нырнуть, что-то еще достать. Поставить под водой крошечный буй – вдруг опять шторм все перебаламутит. И после рейса сразу двинуть в Афины. Пусть антиквары скажут, что именно он нашел. Ценности, которые стоит отдать в музей – для таблички с именем. Или обычное старье, чтобы продать и немного заработать.

Димка глянул на проплывающие мимо скалы, к которым ласточкиным гнездом прилепился один из самых дорогих ресторанов острова. И невольно подумал: счастливые люди там сидят. Никаких у них забот…