Текст книги "Дом призрака"

Автор книги: Наталья Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Лицо адвоката перекосилось.

Надежда же взмахнула руками, обежала стол, выхватила носовой платок и принялась размазывать кофейную гущу по брюкам адвоката, при этом озабоченно приговаривая:

– Как же вы так неаккуратно? Как же вы так неосторожно? Разве так можно?

– Я?! – воскликнул Вдовин, вскакивая и отталкивая Надежду. – Это вы во всем виноваты! Вломились без разрешения… Да не трогайте вы меня, я сам сейчас все сделаю!..

– Нужно сразу отмывать холодной водой и хозяйственным мылом! – крикнула ему вслед Надежда. – И еще хорошо солью посыпать, только непременно крупной, нулевого помола! И вы не волнуйтесь, я никуда не уйду, дождусь вас!

Вдовин умудрился спиной выразить все, что он о ней думает. И даже больше.

Едва адвокат выскочил из кабинета, Надежда схватила со стола его мобильный телефон и тоже покинула офис.

Взволнованная Дина ждала ее за столиком кафе.

– Ну как, – спросила она, – ничего не получилось?

– Почему же не получилось? – Надежда положила на стол мобильный телефон Вдовина. – Вот он, голубчик! Теперь нам нужно грамотно составить послание…

Они сели голова к голове и общими усилиями набрали эсэмэску следующего содержания: «Согласен на цену – десять тысяч. Только я очень спешу, завтра улетаю в Гамбург. Так что встретимся завтра утром, в 10.00, в аэропорту, около кафе «Шоколадница». Вещь должна быть при вас».

Этот текст они отправили на номер Виктории.

– Ну вот, дело сделано, – Надежда удовлетворенно потерла руки. – Теперь – твой выход. Нам нужно вернуть телефон Вдовину, пока он не запаниковал. Помнишь свою роль?

– Помню, – отмахнулась Дина.

Надежда протянула ей большой пластиковый пакет.

Дина встала из-за стола и отправилась в туалет, откуда через минуту вышла в неузнаваемом виде – в оранжевом халате, черном парике и оранжевой косынке, завязанной узлом на затылке. В руках у нее были пластмассовое ведро и швабра. Надежда встрепенулась и перевязала Дине косынку так, чтобы концы торчали спереди, как рожки.

– Не перебор? – Дина с сомнением вгляделась в маленькое зеркальце.

– Ничего, хуже не будет! – авторитетно успокоила ее Надежда.

В таком виде Дина направилась прямиком в офис Вдовина.

Секретарша еще не вернулась с обеденного перерыва.

Дина для виду пару раз махнула шваброй в приемной, после чего вломилась в кабинет адвоката и принялась ни слова не говоря возить шваброй по полу.

Адвокат взглянул на нее недовольно:

– Что вы делаете?

– Не видите, что ли? – проговорила женщина недовольно. – Убираю я! Одни пачкают, другие убирают!

– Убирать положено после окончания рабочего дня! – рявкнул адвокат.

– Вот еще! – уборщица подбоченилась. – Вы, значит, все по домам, чай-кофе пить и телевизор смотреть, а я, значит, должна здесь, как рабыня на плантации…

– Да раньше здесь вообще другая уборщица была, светленькая такая…

– Это Зинка, что ли? – усмехнулась Дина. – Так запой у нее, третий день запой! Пытались на дому вывести, так ничего не вышло, пришлось в «Скворечник» отправить…

– В скворечник? – удивленно переспросил адвокат. – В какой скворечник?

– Вы что – не знаете? – «уборщица» взглянула на него, как на неразумное дитя. – Так больницу Скворцова-Степанова называют, психиатрическую! Ой, мужчина, а что это у вас телефон на полу лежит?

С этими словами она подняла с пола мобильный телефон и протянула его Вдовину.

Тот молча схватил телефон, не поблагодарив.

– Ох, – сказала Дина, появляясь в кафе в своем обычном виде, – ну и страху я натерпелась. Вдруг бы он охрану вызвал!

– Да ладно тебе, я сколько раз так… – Надежда прикусила язык, но Дина все же расслышала.

– Так, значит, правду Катька Ягодкина про тебя говорила, что ты разные криминальные дела расследуешь…

– Вот Катька-то откуда знает?! – возмутилась Надежда.

– Слухами земля полнится… – усмехнулась Дина, – я хоть и в Выборге жила, все же не край света, с подружками связь не прерывала. Да что ты, Надя, прямо в лице переменилась, что плохого-то?

– Да у меня муж… – вздохнула Надежда, – если узнает – скандал будет, может и до развода дело дойти.

– Да я никому не скажу.

Дина смотрела серьезно, и Надежда поняла, что так и будет.

– Ладно, тогда переходим непосредственно к делу, – оживилась Надежда. – Ты про эту Викторию все знаешь, вот скажи, как она в это время года одета?

– Ну… одевается она, надо признать, неплохо, только немного вульгарно… но все же ничего… – начала Дина. – Значит, сейчас все-таки осень, по утрам-вечерам довольно холодно, так что у нее пальто такое зеленое…

– Кто бы сомневался, – пробормотала Надежда. – Отчего это все рыжие считают, что им идет зеленое?

– Да, тем более что оттенок у пальто явно не тот, слишком яркий, как трава весной. А если погода похуже – дождик идет или ветер сильный, тогда она в серо-бежевом таком плаще утепленном, и норка по воротнику. А тебе зачем?

– Что зеленое – это плохо… – пробормотала Надежда, – потому что… вот какие у нее к этим прикидам сумки подобраны? Не с одной же она всюду ходит.

– Точно, сумка у нее к пальто зеленая, лакированная, а к бежевому – Louise Vuitton, такая, самая распространенная, бежевая с золотым, уже не очень модная, видно, со скидкой покупала… у меня точно такая была где-то…

– Это хорошо, найдешь ее?

– Ну… да, кажется, сюда ее взяла из Выборга…

Снова у Надежды ворохнулась мысль по поводу Выборга, что-то такое надо спросить у Дины… Ладно, это потом.

– Ты на машине? – спросила Надежда.

– Ну да, Никитина-то теперь в ремонте долго будет. Я свою взяла, так удобнее.

– Хорошо. Значит, сейчас едем по магазинам, ищем тебе зеленое пальто и сумку. Вы с Викторией фигурами похожи, ты стройная, – с плохо скрытой завистью заметила Надежда.

– Но все же вряд ли нас можно спутать… – с сомнением протянула Дина.

– А вас и не спутают. Это не понадобится. Просто сумки должны быть похожи, вот.

– Ты как хочешь, а я зеленое не надену, зеленый бледнит!

– Надо будет – наденешь пальтецо цвета детской неожиданности! – прикрикнула Надежда. – Думаешь, мне нравится в этом берете ходить, и глаза, как у медведя-коалы?

Дина посмотрела очень выразительно, из чего Надежда сделала вывод, что Дина видит ее насквозь. И знает, что все это ей нравится: и переодевания, слежка, погони – расследование, в общем. Ну да, что перед собой-то хитрить.

Надежда Николаевна была неглупой и всегда умела называть вещи своими именами.

– Ты хочешь жить со своим Никитой долго и счастливо? – спросила она, сбавив тон.

– Разумеется, – вздохнула Дина. – Ты извини, Надя, я глупость сказала, буду тебя во всем слушаться.

Остальные полдня подруги провели, колеся по городу в поисках зеленого пальто и подходящей к нему сумки. Сумка-то похожая нашлась быстро – лакированная, зеленая, только застежка не такая. Ну, кто там разберет.

За пальто же пришлось побегать. Либо были совсем дешевые, коротенькие, от которых Дина с негодованием отмахнулась – не то. Либо в бутике нашлось дорогущее, но огромного размера, сказали, что богатая клиентка заказала, а потом ей не понравилось – сидит плохо.

– Ну не могу же я этот чехол от танка на себя напялить! – простонала Дина. – Да еще и стоит немеряно!

– А мы вам скидочку сделаем! – засуетилась продавщица. – И ушьем быстренько, сегодня же будет готово.

Стало ясно, что хозяйка бутика уже потеряла надежду избавиться от проклятого пальто, так что готова была на все, лишь бы выручить хоть сколько денег. Договорились, что за ушитым пальто Дина заедет вечером.

Поглядев на часы, Надежда охнула и рванулась к дому. Да еще Антонина перехватила ее по дороге и сообщила, что труп Валентины увезли, а квартиру опечатали, так что цветы теперь все погибнут. Успела как раз перед приходом мужа.

«Ну и черт с ними, с цветами!» – подумала обозленная Надежда.

Муж, войдя в квартиру, был уже в курсе событий, поэтому сосиски с макаронами, которые Надежда подала на ужин, принял стоически. Она сказала, что проторчала в верхней квартире до вечера.

На следующий день к девяти утра Надежда и Дина уже подъехали к новому терминалу Пулковского аэропорта. Дина поставила машину как можно ближе к входу в здание, и женщины приготовились к ожиданию.

– Главное, не пропустить ее! – проговорила Надежда вполголоса, внимательно вглядываясь в человеческий ручеек, текущий к дверям терминала.

– Не пропустим, – еще тише ответила Дина, – ее рыжую шевелюру мы издалека заметим.

– А что это мы шепотом разговариваем? – сама себе удивилась Надежда. – Мы здесь в машине одни!

Женщины затихли, вглядываясь в поток пассажиров.

Через двадцать минут Дина не выдержала:

– Слушай, а может, она уже там? Может, она приехала раньше нас и уже ждет возле «Шоколадницы»?

– Это вряд ли, – отозвалась Надежда, не отрывая взгляда от толпы. – Ты когда-нибудь приходила на встречу с мужчиной раньше чем за час?

– Нет, – ответила Дина, не задумываясь. – Это нужно совсем себя не уважать!

– Ну, вот и она так рассуждает. Так что поверь мне, там ее нет.

– А может, она вообще не поверила в нашу эсэмэску?

– Поверила. Ей ведь очень нужно продать табакерку… и вообще, не отвлекайся, смотри внимательно!

И в это самое мгновение Дина подпрыгнула:

– Вот она! Вот!

Они увидели, как в дальнем конце стоянки из темно-зеленой машины вышла стройная женщина в длинном бежевом плаще. Рыжие волосы были закрыты золотистым шарфом. Женщина быстро шла ко входу в аэропорт.

– Она в бежевом! – вскрикнула Дина. – Значит, сумка Louis Vuitton!

Действительно, Виктория прижимала к груди коричневато-золотистую сумку знаменитой фирмы.

Дина схватила с заднего сиденья такую же, потянулась к дверце, но тут же передумала.

– Нужно срочно переодеться! Не могу же я выйти в зеленом пальто с коричневой сумкой!

– Некогда переодеваться! – возразила Надежда. – Ты не забыла наш план? Мы должны успеть к дверям раньше ее! И вообще, зеленый с коричневым – вполне нормальное сочетание!

– Ты думаешь? – с сомнением в голосе протянула Дина. – Но пальто это жуткое…

– Ты вообще хочешь вернуть табакерку или тебе важнее прилично выглядеть?

Этот аргумент решил дело. Дина выскочила из машины с сумкой в руке и устремилась к терминалу. Надежда торопливо шагала рядом с ней, посматривая по сторонам.

Возле входа в терминал она прибавила шагу и вошла в двери перед Викторией. Дина, опустив голову, пропустила рыжую красотку вперед и проследовала следом за ней.

Сразу за дверью начиналась небольшая очередь на первичный досмотр. Надежда встала последней. Виктория – за ней, прижимая сумку к груди и настороженно оглядываясь по сторонам. Дина, как и было задумано, пристроилась сразу за ней.

Когда подошел черед Надежды, она положила свою сумку на ленту транспортера и шагнула к рамке металлоискателя. Виктория на мгновение замешкалась, не решаясь расстаться с сумкой, но выхода не было – она положила сумку на ленту, проследила за тем, как она въехала в рентгеновскую камеру, и только потом направилась к рамке.

Как только она отошла от транспортера, Дина положила на ленту свою, точно такую же сумку.

Надежда прошла через рамку, и тут женщина в черной униформе охраны аэропорта оторвалась от экрана и окликнула ее:

– Женщина, это ваша сумка?

– Моя, – ответила Надежда самым невинным тоном. – А в чем дело?

– Откройте ее, пожалуйста! – проговорила охранница холодно, переглянувшись со своим напарником, и переложила скромную Надеждину сумку на стол для досмотра. Ее напарник встал рядом со столом, внимательно следя за Надеждой.

– А в чем дело? – повторила Надежда. – У меня там нет ничего такого… и вообще, я тороплюсь…

– Откройте сумку! – повторила женщина, а охранник закаменел лицом и придвинулся ближе к Надежде.

– Да пожалуйста, я открою, в чем проблема! – Надежда расстегнула молнию и предъявила для обозрения содержимое сумки. – Смотрите, раз вам так хочется! Заняться вам больше, что ли, нечем! Здесь у меня только косметика, мелочи всякие… а вот это – ключи от квартиры… а это – приправа для мяса, не знаю, зачем я ее сюда положила… ой, оказывается, этот шарик здесь, а я-то его давно ищу! Надо же, а я думала, что потеряла! Это игрушка моего кота, он ее очень любит катать по полу… у меня кот очень игривый…

И тут на стол выпал черный пистолет.

– А это что такое? – напряженным голосом проговорила женщина в униформе.

Ее напарник встал еще ближе и положил руку на кобуру.

– Ах, это! – Надежда расплылась в улыбке. – Так вот из-за чего вся паника! Ребята, вы что – ничего не понимаете? У вас детей нет? Это же игрушка, внука моего! Я для него купила…

Охранник осторожно поднял пистолет двумя пальцами, почувствовал его малый вес и переглянулся с напарницей:

– Действительно игрушка!

– Но вообще-то, женщина, он очень похож на настоящий, – проговорила охранница. – Не стоило приносить его в здание аэропорта. Прямого запрета нет, но все же…

– Так ведь внук! – Надежда обезоруживающе улыбнулась. – Ради внука чего не сделаешь!

– Ладно, можете проходить! – охранница взглянула с неодобрением, однако придвинула к ней сумку.

Отойдя в сторонку, Надежда остановилась и подождала Дину.

– Ну что, удалось?

– Подменила, – ответила та, чуть заметно улыбаясь.

– Тогда быстро уходим, пока она ничего не заметила!

Женщины стремительно ввинтились в толпу пассажиров и провожающих, пробились к эскалатору и поднялись на второй этаж. Здесь они нашли тихий закуток возле балюстрады, убедились, что на них никто не смотрит, и только тогда Дина решилась открыть сумку.

Руки у нее дрожали от волнения, так что она никак не могла расстегнуть молнию. В конце концов Надежда не выдержала и потянула к себе сумку:

– Давай уж я, а то ты так до вечера провозишься!

Дина неохотно отдала ей сумку. Надежда расстегнула молнию, запустила руку внутрь.

– Ну, что там? – взволнованно проговорила Дина, заглядывая через ее плечо.

– Косметичка… – пробормотала Надежда, перебирая содержимое сумки, – упаковка одноразовых платков… духов флакончик… хорошие, кстати, духи…

– Не отвлекайся! – шикнула на нее Дина. – До духов ли сейчас? Ты скажи, нашла табакерку?

– Нет, – растерянно ответила Надежда.

– Как – нет? – недоверчиво переспросила Дина. – Не может быть!

Она вырвала сумку из рук Надежды и снова нервными движениями перебрала ее содержимое.

Табакерки в ней не было.

Виктория Скавронская была женщиной сильных желаний. Сколько себя помнила, она хотела всего. В детстве – новую куклу, двухколесный велосипед, сапожки, как у Таньки из второго подъезда, в школе – красивый ранец с принцессами из мультфильмов.

Нельзя сказать, что у нее ничего этого не было. Напротив, папа и мама Вику любили и старались баловать, как умели и как могли. Были у нее и куклы, и велосипед, и разные игры. И ранец был – розовый, с принцессами, но у той же Таньки из второго подъезда разных принцесс на ранце было двенадцать, а у нее всего семь…

В подростковом возрасте Виктория сильно страдала от своей рыжины. Выглядела она тогда и правда неказисто – реденькие белесые бровки, коровьи ресницы, носик в веснушках. К тому же черты, искаженные завистью.

Теперь она страстно хотела внимания, поклонения, чтобы все мальчишки из школы были в нее влюблены. Но не получалось. Мальчишки не обращали на нее внимания, еще в пятом классе приклеилась к ней кличка Сивая Выдра. Назвал ее так хулиган Славка Малофеев, когда она со злости вылила ему в портфель флакончик жидкости для снятия лака, заранее принесенный из дома. Жидкость разъела все тетрадки, да еще и учебники попортила. Славка был хоть и хулиганом, но учился неплохо, поэтому очень разозлился на Вику, потому что пришлось переписывать все домашние задания.

Виктория ненавидела свое лицо. Ей хотелось выщипать навсегда эти белесые брови, вытравить веснушки серной кислотой. Да к тому же нижняя губа все время противно оттопыривалась и глаза казались меньше оттого, что щурились от злости.

Время шло, и в девятый класс после лета пришла совсем другая девочка. Волосы потемнели, приобрели красивый оттенок, и этому натуральному цвету завидовали даже незнакомые взрослые женщины на улице. Брови в салоне подкрасили коричневым, ресницы тоже потемнели и оказались длинными. Веснушки исчезли сами по себе, без всяких кремов и притираний. Толстой Вика никогда не была, а теперь еще больше выросла и постройнела. Таким образом, одноклассники увидели перед собой если не красавицу, то очень эффектную личность с белой кожей и шикарной рыжей гривой.

Выражение лица тоже стало более приятным, потому что теперь Вике было не противно смотреть на себя в зеркало.

Появились поклонники, Вика стала очень популярной. Мальчишки бегали за ней стаями, но ей этого было мало. Так было всегда – как только она осуществляла свое сильное желание, сразу же появлялось другое, еще более сильное.

Теперь Вике хотелось, чтобы бегали за ней не мальчишки, а парни постарше. Чтобы ее возили на дорогой машине, приглашали в дорогие рестораны, дарили золото и бриллианты. В таких бесплодных мечтах прошли остальные школьные годы, потом юность. Мужчины все попадались на пути Виктории какие-то несолидные, никто не хотел дарить ей бриллианты и дорогие вещи.

Годы шли, Виктория целеустремленно занималась своей внешностью, хотя на это денег тоже не хватало. Теперь она твердо знала, чего хочет, – богатого мужа. Но с этим опять-таки были проблемы – если руководствоваться здравым смыслом, то быстро поймешь, что богатых на всех не хватит. Хотя Виктория не блистала умом, все же житейская хватка у нее была.

Однако, пока суть да дело, она уже вышла из того возраста, когда можно увлечь мужчину за пару вечеров своей молодостью и свежестью. К женщине в районе тридцати мужчина присматривается дольше. А самое главное – не стремится на ней жениться.

Подруги все были замужем, некоторые по второму разу, а та самая Танька из второго подъезда, чей ранец в первом классе вызывал у Вики страшную зависть, совсем недавно играла свадьбу в третий раз. И где, вы думаете, была эта свадьба? Во Франции, в одном из средневековых шато на берегу Луары!

Узнав про это от Танькиной матери, Вика едва не заболела от черной зависти.

Так что когда на Викином пути встретился Никита Скавронский, она решила взяться за него всерьез. Конечно, он не так уж богат, однако интересный, обаятельный, умеет произвести впечатление, может понравиться.

Роман у них завязался легко, но тянулся как-то вяло. Виктория пыталась это дело как-то ускорить – то была с Никитой нежна, то, наоборот, удивительно холодна и равнодушна, то являлась к нему домой без приглашения, то переставала звонить и сама отключала телефон, чтобы он поволновался.

Один раз уехала в пансионат на три дня, больше рисковать не хотела. Но все напрасно, он даже не заметил ее отсутствия. Она думала, что у него есть другая, тайком читала его сообщения в телефоне и электронную почту. Ничего.

Она пыталась подвести его к мысли о женитьбе, даже научилась готовить и покупала ему разные мелочи – все было глухо. Как в танке.

И тут она забеременела. Точнее, ей показалось, что это так. Она не хотела его обманывать, это вышло случайно. Но когда он узнал, когда он увидел ее несчастное лицо, то сам предложил пожениться.

Конечно, не было никакой шикарной свадьбы, Виктория торопилась расписаться, поскольку поняла, что не беременна, очень скоро. Никита принял ее признание удивительно спокойно. Он вообще никогда с ней не ругался. Не ворчал, не пилил, не срывался по пустякам. Ему было все равно.

Вот именно, прожив с ним некоторое время, Виктория поняла, что он абсолютно к ней равнодушен. Его не трогало ничего, что относилось к Виктории.

Было очень трудно с этим примириться, и Виктория стала устраивать ему сцены. Она скандалила долго, с рыданиями и битьем посуды. Потом пыталась мириться, но его это не трогало. Потихоньку Никита тоже стал срываться, они ругались, потом у него умерла мать, и он стал пропадать в материнской квартире. Потом сказал ей, что сменил работу, теперь он будет реставрировать произведения искусства. Он и раньше возился с разными штучками, так что поначалу Вика была даже рада, что все это старье перекочевало в бывшую квартиру его матери.

Потихоньку Никита перенес туда кое-какие вещи, Виктория в то время отвлеклась на пластическую операцию – нужно было срочно убрать мешки под глазами. И откуда что взялось – непонятно. Потом она съездила на неделю на море, чтобы отдохнуть, а вернувшись, осознала, что мужа нет дома, только на третий день.

В ответ на ее звонок он явился и сказал прямо, что они разводятся, что он оставляет ей квартиру со всем, что там есть, и берет только машину и свои носильные вещи. Что детей у них нет, поэтому он надеется, что вопрос с разводом решится быстро, он со своей стороны готов оплатить все издержки.

Виктория сама удивилась, какую бурю вызвали в ней слова Никиты. Как это – он сам все решил? И ее не спросил? А может, она не хочет с ним разводиться?

В пылу разговора на повышенных тонах она вызнала у него все. Оказывается, он решил снова жениться на своей первой жене! Этой старой перечнице, кошелке и креветке! Подумать только, они поженились в двадцать лет, и с тех пор он все время думал только о ней! И сколько же ей сейчас лет? Да столько не живут!

Ну уж, не бывать этому! И Виктория твердо заявила, что развода ему не даст. Ни под каким видом.

Муж (который очень хотел стать бывшим) равнодушно пожал плечами и ушел. Виктория расколотила стопку тарелок и успокоилась. Но только на время.

Утром она поняла, что над ситуацией следует поразмыслить спокойно. По всему выходило, что сделать ничего нельзя – раз муж решил ее бросить, ничто ему не помешает. В самом деле – что она может сделать? Отсудить квартиру? Так он и так все оставляет ей. Эта его старая галоша, как ее… Дина, судя по всему, свободная женщина, так что они спокойно будут жить у Никиты, что называется, в грехе и посмеиваться над ней, Викторией!

Чтобы немного успокоиться, она завела Стасика. Стасик был здоров как бык и глуп как пробка. Но то, для чего Виктория с ним встречалась, исполнял безукоризненно.

Немного помогло, во всяком случае, Виктория смогла думать о бывшем муже без дрожи и матерных слов. Но мысль о мести занозой сидела в ее мозгу.

И вот однажды, когда она точно знала, что Никиты и его старой кошелки не было дома, она наведалась в ту квартиру. Ключи у нее были – когда-то давно, при жизни свекрови, ключи эти валялись в ящике кухонного стола, а потом потерялись, и Никита сделал дубликаты. А вот теперь, когда Виктория в сердцах как-то рванула ящик, ключи нашлись, оказалось, они завалились между ящиками. Виктория посчитала это хорошим знаком и отправилась на разведку.

Ключи подошли – этот придурок не удосужился поменять замки. Виктория рысью обежала всю квартиру. Смотреть особенно было не на что – старая немодная мебель, квартира давно требует ремонта. Но вот во второй комнате, где работал Никита, она нашла стол с единственным запертым ящиком, схватила нож, валявшийся тут же, замок быстро поддался. И там, в ящике, она нашла маленькую коробочку, завернутую в шелковый платок. Коробочка была удивительно хороша – из серебристого металла, инкрустированная слоновой костью и драгоценными камнями.

Виктория напрягла голову и сообразила, что это табакерка. И, судя по всему, очень ценная. Стало быть, Никита взял ее у кого-то на реставрацию. Наверно, уже закончил работу.

Виктория нервно оглянулась на дверь и спрятала табакерку в сумку.

Только дома Виктория опомнилась и испытала краткий миг торжества и восторга. Она отомстила! Отомстила и Никите – за то, что посмел бросить ее, за то, что предпочел ей эту старую калошу, и самой этой мерзавке, которая посмела отбить у нее мужчину… Долго они будут ее помнить!

Виктория внимательно разглядывала табакерку, положив ее перед собой на кухонный стол. Очень красивая вещь, старинная и наверняка безумно дорогая. Ну и отлично, значит, у Никиты будут из-за нее очень большие неприятности…

Но тут же в душе шевельнулся крошечный червячок сомнения. А что, если Никита напустит на нее полицию? Что, если сумеет доказать, что это она украла у него табакерку?

Да нет, у него ничего не получится! Он ничего не сможет доказать! Если только… если только табакерку не найдут у нее. Значит, лучше как можно скорее от нее отделаться. Продать какому-нибудь богатому человеку. Продать за большие деньги. А ведь эта табакерка наверняка стоит больших денег…

Конечно, думала Виктория, табакерка красивая, но зачем она ей? А вот деньги очень пригодятся. Особенно большие деньги.

Виктория уже представляла себе, как она примеряет красивые дорогие платья, как наглые продавщицы из дорогих бутиков увиваются вокруг нее, показывая ей последние модели, а она смотрится в зеркало и капризно оттопыривает губу…

Усилием воли она сдержала себя. Не время сейчас предаваться мечтам! Нужно срочно продать табакерку, а потом уехать – далеко, к теплому морю. Там бывший муж, этот отвратительный тип, ее не достанет.

И в это время раздался звонок ее мобильника. Она посмотрела на дисплей – звонил Никита. Неужели он уже обнаружил пропажу? Виктория сбросила звонок и вообще выключила телефон, понимая, что мера эта временная, что нужно как можно быстрее избавиться от табакерки. Пока что она спрятала ее в банку с крупой, а ключи от квартиры Никиты выбросила в мусоропровод.

Последующие три дня прошли в панике. Виктория не спала ночами, вздрагивала от каждого звонка, боялась выйти на улицу. Но не сидела просто так, а искала человека, которому можно было бы продать табакерку и который не станет задавать ей ненужных вопросов. Не идти же в антикварный магазин с паспортом, еще не хватало, вдруг Никита уже всех предупредил…

Она не знала, что бывший муж попал в аварию и лежит теперь в больнице.

На второй день удалось раздобыть координаты адвоката Вдовина и назначить с ним встречу. Виктория очень нервничала, но кажется, он заинтересовался табакеркой, хотя и предложил гораздо меньше денег, чем она рассчитывала. Вдовин сказал, что подумает и позвонит ей сам. Как ни была Виктория взволнована, она все же сообразила, что он держит паузу, чтобы она согласилась на меньшие деньги. Что ж, она вытерпит еще день ожидания.

Это оказалось трудновато, пришлось вызвать Стасика и даже оставить ночевать. Обычно Виктория так не делала – они встречались в квартире у Стасика, чтобы соседи не начали сплетничать, все же они с Никитой пока не развелись, ни к чему привлекать внимание досужих старух.

На следующий день пришло сообщение от Вдовина – он назначил встречу в аэропорту. Что ж, это неплохо, там, в людном месте, никто не нападет и не отнимет у нее дорогую вещь.

Утром Стасик довез Викторию до аэропорта и обещал подождать на стоянке. Прижимая к груди сумку с бесценной табакеркой, она быстро зашагала к входу в терминал, не глядя по сторонам.

– Не может быть! – повторила Дина, с потерянным лицом глядя на пустую сумку. – Перехитрила, зараза! Значит, табакерка у нее была не в сумке, а на себе…

– Маловероятно, – возразила Надежда, – табакерка ведь металлическая?

– Ну, не чисто металлическая… там и серебро, и золото, и слоновая кость…

– Во всяком случае, металл присутствует, значит, Виктория не могла бы пронести ее через рамку металлоискателя. А она через нее прошла, мы с тобой видели.

– Ну, ты же видишь, что в сумке табакерки нет! – безнадежным тоном перебила ее Дина. – Значит, как-то она ее пронесла…

– А что там за шум внизу? – Надежда перегнулась через балюстраду.

Аэропорт вообще не самое тихое место на земле. Там непрерывно переговариваются тысячи людей, гремят багажные тележки, раздаются объявления из динамиков. Но сейчас все эти обычные шумы перекрыл истерический женский голос.

– Это не моя сумка! Меня ограбили! Отдайте мне мою сумку! Отдайте сейчас же!

Дина встала рядом с Надеждой, выглянула через балюстраду и увидела Викторию. Та бесновалась возле пункта проверки, размахивая в воздухе расстегнутой сумкой.

– Верните мне мою сумку! – визжала она, пытаясь ударить охранницу.

Мужчина-охранник безуспешно пытался схватить ее за руки. Из другого конца зала к месту инцидента спешили еще двое охранников и озабоченный человек в строгом темном костюме, явно наделенный властными полномочиями.

Наконец Викторию куда-то увели, держа за локти. Порядок в зале постепенно восстановился.

Надежда и Дина удивленно переглянулись.

– Что это было? – протянула Дина. – Ты что-нибудь понимаешь?

– Я понимаю только одно: у Виктории табакерки тоже нет. Она была уверена, что табакерка в сумке. В противном случае она бы так не бесновалась.

– Но тогда… но тогда, где же эта чертова табакерка? Я ничего не понимаю…

– Отпустите меня! – крикнула Виктория визгливым голосом, но охранник крепко держал ее за локоть, а потом втолкнул в неприметную дверь без всякой надписи. – Куда вы меня ведете?! – Она еще раз попыталась высвободиться, но наткнулась на мрачный, тяжелый взгляд сотрудника аэропорта, и замолчала.

– Садитесь, – проговорил администратор не терпящим возражений тоном, – садитесь и объясните, из-за чего вы подняли такой шум.

Виктория опустилась на жесткий стул, выдохнула воздух сквозь сжатые губы и прошипела:

– Почему я подняла шум? Вот интересно! У меня украли сумку, и я же виновата?

– Сумку? – сухо переспросил администратор.

– Да, сумку, Louis Vuitton, очень, между прочим, дорогую!

– Но вот же она, ваша сумка! – оборвал ее сотрудник аэропорта, положив золотисто-бежевую сумку на стол. – Именно Louis Vuitton, как вы и сказали…

– Это не моя сумка! – взвизгнула Виктория, раскрыла сумку и показала на ее содержимое. – У меня в ней была хорошая, дорогая косметика, духи «Шисейдо», губная помада «Шанель», тушь «Ланком» и остальное в том же духе, а здесь…

– Я вижу, здесь тоже косметика…

– Да какая это косметика! Это дешевка, барахло, копеечные вещи! Я такой косметикой не пользуюсь, хоть вы мне приплатите! А самое главное…

– Да? – с интересом переспросил администратор. – Что же самое главное?

Но Виктория вовремя прикусила язык и замолчала, пока не ляпнула лишнего.

– Так вот, – продолжил сотрудник аэропорта, увидев, что она немного притихла и сбавила обороты, – если это действительно не ваша сумка – оставьте заявление. Наверное, тот человек, с которым вы перепутали сумки, тоже заметит свою ошибку и обратится в соответствующую службу аэропорта…

– Ну да, ждите! – фыркнула Виктория.

– И вообще, скажите, зачем вы сюда приехали? Вы встречали пассажира с какого-то рейса?

– Да какая разница! Допустим, встречала!

– С какого именно?

– Да неважно! Может, я приехала сюда кофе выпить. Может, мне здешний кофе нравится. Что, я не имею права?

– Имеете, имеете, – неохотно согласился администратор. – А вот поднимать шум нельзя, аэропорт – это место повышенной опасности, здесь придается большое значение поддержанию порядка.