Текст книги "Прогулка без морали"
Автор книги: Наталия Рощина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Отчего же? – Словесная перепалка возобновилась.
– От того, что все, кроме губ, у меня уже замерзло, – серьезно сказала Валя.
– Тогда ты первая вставай, а потом отдирай меня. Я, наверное, тоже примерз.
Когда, отряхивая снег, они смотрели друг на друга, Белов вдруг подумал, что за полгода встреч с этой девушкой он впервые так откровенно, призывно поцеловал ее. Все время, что они встречались, они напоминали школьных товарищей, которые давно не виделись и теперь рассказывали друг другу о себе, пытаясь ничего не упустить. Вадим расспрашивал ее о работе, о людях, с которыми ей приходится встречаться изо дня в день. Он уже знал, что она работает с Маковецкой. Поинтересовался у родителей, действительно ли это такой классный специалист, каким его описывает Валюта, и получил утвердительный ответ. Они ходили на выставки, в кино, гуляли по парку и все говорили, говорили. Ему никогда и ни с кем, если иметь в виду женщин, не было так легко, интересно. Он, конечно, позволял себе подтрунивать над Валентиной, но часто это были просто проверки ее на «истеричность», так он потом ей говорил. Она принимала все колкости, но до определенного момента, пока не поняла, что от этого мужчины ей хочется слушать комплименты, а не критические замечания. Она понимала, что он ей понравился с первых минут знакомства, а он не пытался обнажить свои чувства. Валя слушала его наставления, советы, делая благодарное лицо. Часто она понимала, что он прав, но все-таки каждый раз прятала вспыхивающую обиду глубоко внутри. Товарищеские отношения постепенно стали тяготить ее. Он смотрел на нее, как на друга, случайно оказавшегося противоположного пола, а в ее сердце давно уже поселилось долгожданное чувство. Последнее время, когда он, что-то увлеченно рассказывая, смотрел на нее своими голубыми глазами, она ничего не видела вокруг. Только все больше утопала в бесконечном потоке небесного, очаровывающего взгляда. Поймав себя на том, что не слушает, она часто переспрашивала его, чем вызывала улыбку и очередное критическое замечание.
Этот первый поцелуй стал неожиданностью. Она подумала, что Белов больше играет, когда настойчиво подчеркивает дружеский характер их отношений. Наверное, наступил момент, когда он больше не хочет притворяться. Делая вид, что ничего из ряда вон выходящего не произошло, Валя помогла Вадиму выбраться из сугроба.
– Ну что, может, все-таки отважишься зайти ко мне домой на чашку чая? – как можно непринужденнее спросил Белов. Он впервые приглашал ее в гости, хотя это прозвучало так, будто он не один раз предлагал ей это. Валя удивленно посмотрела на него. Выдержав ее взгляд, Белов продолжал как ни в чем не бывало: – Живу один, родители неподалеку, правда. Если есть сомнения, можем пойти к ним. Там кроме чая обязательно найдется еще что-нибудь более существенное. Мама любит баловать нас своим печеньем. Предлагаю на выбор два места для согревания, выбирай.
– Интересно, о каких сомнениях ты говорил?
– О тех соблазнах, которые подстерегают беззащитную девушку. Вот она остается один на один с особой противоположного пола… Мама тебя ведь предупреждала?
– Да, но и ты говорил, что прямо скажешь мне об этом, забыл?
– Нет, не забыл. У меня чертовски отменная память. Некоторые вещи хочется выгнать вон из извилин, а не получается.
– Знаешь, я с удовольствием узнала бы, что это за воспоминания, от которых тебе так хочется избавиться, но я скоро начну стучать зубами от холода. Как медик хочу тебе сказать, что переохлаждение – вещь очень вредная. Пойдем в твою холостяцкую берлогу.
– О-о, какое избитое и неподходящее выражение, мадемуазель. Моя одинарка очень прилично выглядит, поскольку я стараюсь поддерживать в ней должный порядок. Мои замечательные родители – врачи и страшные чистюли. Не знаю, из-за своей профессии или просто по природе. Они с детства привили мне такую же патологическую страсть к порядку. Впрочем, я опять много говорю, лучше пойдем, сама убедишься.
Браться за тряпку и пылесос тебе не придется. – Белов предложил Вале взять его под руку, и они направились к нему. – Есть еще одно бесспорное преимущество моей квартиры: недалеко провожать тебя домой, так что можем никуда не торопиться.
– Послушай, ты так замечательно все описал, что я уже изнемогаю от желания переступить порог твоего жилища.
– Изнемогать полезнее от других вещей, дорогуша, – язвительно заметил Вадим, прижимая руку Вали крепче к себе.
– Ты снова за свое? – замедляя ход, заметила Валя.
– Что ты, не думал даже. Это все от холода. Давай пробежимся, тут недалеко, – и, не дожидаясь ее согласия, все так же крепко держа ее за руку, Вадим побежал. Валя едва поспевала за ним, удивляясь, что они бегут, позабыв о том, что под ногами скользкий лед.
Скоро они оказались рядом с девятиэтажным домом. Через дорогу, немного поодаль, стояла пятиэтажка, где снимала квартиру Валя. Заметив, что девушка смотрит в ту сторону, Белов наклонился к ней, их лица оказались на одном уровне.
– Опять замешательство, юная леди?
– Нет, просто еще раз удивилась тому, что мы с тобой так близко жили и ни разу не встретились.
– Ничего удивительного, зачем же мне было с тобой встречаться, когда я был женат? Вот теперь другое дело, согласись.
– Как я устала от твоего безудержного юмора, от которого весело только тебе!
– Я умолкаю, а не то ты еще передумаешь и обидишься. Пойдем наконец, я тоже ощутил прелесть морозного вечера основательно.
– Пойдем, – Валя улыбнулась, спрашивая себя, почему она согласилась на это.
Вадим широким жестом предложил ей войти. Он немного гримасничал, потому что почувствовал, что волнуется. Пытался мысленно ругать себя, стыдить – не помогало. Он повесил полушубок Вали в шкаф прихожей, туда же поспешно поместил и свои вещи. Потом завороженно смотрел, как девушка, сняв обувь, подходит к зеркалу. Вязаная шапочка скрывала заплетенные в косу светло-русые волосы. Они вились мелкими кудряшками вокруг высокого, чистого лба. Вадим подумал, что очень хочет увидеть их во всей красе, распущенными, словно выпущенными на волю.
– Где я могу помыть руки? – спросила Валя, оглядываясь на Вадима. – Что ты так смотришь, будто впервые видишь меня?
– Тебе показалось, мания величия развивается не по дням, а по минутам. Ванна налево, прошу. Чистое полотенце желтого цвета.
Валя, не спеша, зашла, вымыла руки и долго смотрела на себя в овальное зеркало, висевшее на стене. Она не хотела признаваться себе, что ей все-таки немножечко страшно оставаться с Беловым наедине. У нее внутри все подрагивало, нервное напряжение выражалось в том, что она никак не могла придать своему лицу спокойное выражение. На нем все время появлялась неуместная улыбка, да и руки не находили себе места. Хотелось теребить кончик косы, но Валя знала, что со стороны это производит странное впечатление.
– Ты что, ванну принимаешь? – раздался голос Вадима, и девушка поспешно вышла. – Я не против, просто предупреждать надо, – миролюбиво сказал хозяин. – Отогреваешься?
– Да, спасибо.
– Проходи в комнату, а я пока чай заварю.
– Помочь?
– Нет, не надо. Сегодня ты на льготных условиях.
– А в другой раз?
– Поживем, увидим, – улыбаясь, ответил Вадим.
Валя зашла в просторную, светлую комнату и поняла, что Белов не преувеличивал, когда говорил, что любит порядок. Никаких разбросанных по стульям вещей. Валя провела кончиком пальца по полированному столу – видимо, убирали совсем недавно. Может, все было заранее запланировано? Валя решила проверить, насколько она недалека от истины.
– Белов, – она зашла на кухню, – признавайся, что за Золушка вчера здесь хозяйничала?
– Какая разница? Главное, что она подготовила все к приезду Феи, – ответил Вадим, накрывая заварочный чайник полотенцем. Ему было приятно проявление ревности со стороны Валентины. Она всегда такая рассудительная, спокойная, что ему казалось, ничто и никогда не сможет вывести ее из равновесия. Ему не хотелось признаваться, что она первая женщина, переступившая порог его квартиры с тех пор, как отсюда съехала Марьям. – Между прочим, я готовлю необычный чай. Он называется «Черный дракон», очень терпкий и ароматный.
– Ты ловко перевел стрелки, но тебе виднее. Положи мне, пожалуйста, сахара, я не борюсь с недостатками своей фигуры. – Валя вышла из кухни. Она снова принялась рассматривать комнату. Письменный стол завален исписанными листами бумаги. Какие-то иероглифы, схемы, в которых она ничего не смыслит. Кажется, это что-то связанное с программированием. Значит, он и дома придумывает свои программы. И тогда его мысли точно далеки от нее, Смирновой Валентины. Вздохнув, она прикоснулась к авторучке, перекидному календарю: двадцатое января, пятница. Потом подошла к книжному шкафу, книги стояли в нем стройными, плотными рядами. Да, комната не напоминала «берлогу». Скорее, семейное гнездышко, немного потерявшее тепло и уют в связи с отъездом хозяйки. Ведь она здесь была. Валя вновь почувствовала, как волна ревности поднимается в ней. Нет ничего хуже беспомощной зависти к благополучию прошлого. Какое неблагодарное занятие. Валя села в светло-серое кресло с бежевыми накидками и закрыла глаза. Она почувствовала, что начинает согреваться. По пальцам на руках, ногах побежали иголочки. Неприятное ощущение.
– Ты не заснула, Сергеевна? – голос Вадима раздался неожиданно близко. Валя мгновенно открыла глаза, а Вадим уже поставил две большие чашки с ароматным горячим напитком на стол, не забыв принести две белоснежные салфетки. Он напоминал хозяйственного мужчину, которому можно доверить дом. – Подсаживайся поближе, а хочешь, я тебе в кресло подам?
– Спасибо, я сейчас подойду. Так уютно у тебя, просто замечательно.
– Да, тогда зачем эти приколы с Золушкой?
– Впервые встречаю мужчину, в котором сочетается не сочетаемое. Красивый, умный, опрятный, самостоятельный.
– Не хам, не пристает, золотых гор не обещает, – отпивая горячий чай, добавил Белов. При этом он хитро улыбнулся и выжидающе посмотрел на Валюшу.
Она тоже пригубила приготовленный напиток, обожгла губы и поставила чашку на стол. В комнате было тепло, и девушка почувствовала, что ей даже душновато. Она приопустила высокий ворот шерстяного свитера, прижала ладони к горячим щекам. Вадим сидел напротив в одной белой футболке, спортивных брюках. И когда он успел переодеться? Валя снова принялась рассматривать жилище своего друга. На стене большой барометр, несколько картин, пейзажи с березами. С ними комната казалась еще уютнее.
– Тебе нравятся березы?
– По-моему, самое красивое дерево. В детстве я часто гулял в березовой роще, что растет неподалеку от дома бабушки и дедушки. Такое умиротворенное состояние наступало. Я запомнил это ощущение на всю жизнь. Представляю, что испытываешь ты, когда приезжаешь из безкислородного города в свою Смирновку.
– Не представляешь, не обольщайся. Поехали со мной туда летом, вот тогда и представишь.
– До лета еще слишком далеко.
– Это означает, что к тому времени мы с тобой успеем расстаться?
– Я этого не говорил. Перестань передергивать, Валюша, – впервые он так по-домашнему обратился к ней, как мама. – Что за манеры?
Чай помогал скоротать время, потому что разговор не получался. Белов слишком пристально смотрел на девушку, полностью уйдя в свои мысли, а Вале хотелось побыстрее оказаться вне этой квартиры, улечься в свою кровать и, как всегда, проиграть в уме все, чем был заполнен прошедший день.
Белов допил чай и, со стуком поставив пустую чашку, сказал:
– Я хочу тебя, – слова прозвучали, как раскат грома, хотя произнесены были очень тихо. Валя поднялась и пошла к выходу из комнаты. Ей вдруг стало обидно, что это предложили ей безо всяких лирических отступлений. Спасибо, что хоть чай дал допить.
– Что у тебя с лицом, дорогая моя? Мы ведь договорились об откровенности, почему же ты так шокирована? – Белов понимал, что говорить следовало бы совсем другое, но дух противоречия не давал ему вести себя так, как понравилось бы Валентине. – Тебе бы больше нравилось, если бы между нами продолжались эти противоприродные товарищеские отношения?
– Значит, ты все время напрягался? А мне казалось, что у нас все правдиво, естественно.
– Да, так и было до сегодняшнего дня, до той минуты. Пока ты не переступила порог этой квартиры. Я не обманываю, не имею такой привычки.
– Тогда я отвечу, что не готова.
– Я хочу увидеть твои волосы, – Белов поднялся и подошел к гостье вплотную. Взял ее руки в свои и пристально посмотрел девушке в глаза. – Распусти косу, прошу тебя.
Валя почувствовала, как волна желания окатила ее с головы до ног, сделав непослушными конечности, язык. Вот почему она глубоко вздохнула и, собравшись из последних сил, отрицательно покачала головой. Но Вадим только улыбнулся на этот молчаливый, неубедительный протест. Он сам начал медленно расплетать ее шелковистую косу. Когда блестящие волны рассыпались по плечам и спине девушки, у Белова сбилось дыхание. Серо-зеленые глаза восторженно и испуганно смотрели на него. Он не понимал, почему именно сейчас торопит события. Конечно, Валя была полной противоположностью его предыдущим избранницам. Если раньше он ощущал груз страсти или ответственности и торопился узаконить свои отношения, то теперь, очевидно, он вводил в мир страстей новичка, за которого тем более нужно отвечать. Почему-то он подумал, что она обязательно понравится его родителям. Мало того, что она – их коллега, она еще и очень красивая и полная противоположность тем, кого он представлял им раньше. Вадим отогнал от себя мешающие мысли. Он подхватил Валю на руки и положил переставшее сопротивляться, дрожащее от возбуждения тело на диван.
– Ты заранее знал, что все будет именно так, – прошептала ему на ухо Валя.
– Клянусь, я ничего не планировал, – целуя ее, ответил Вадим.
– Зачем было так долго морозить меня? Это чему-то способствует?
– Вопрос задает медик?
– Нет, просто потерявшая голову девушка, – чувствуя, как пересыхают от волнения губы, сказала она.
– Способствует желанию согревать.
Дальше все происходило без слов. Вадим вдыхал запах свежести ее волос. Ему казалось, что он обнимает русалку. Волнистые пряди свисали с дивана, мягкой волной ложились на ковер. Постепенно там же оказалась их одежда. Настольная лампа светила куда-то в сторону, создавая полумрак. Белов закрыл глаза, пытаясь полностью погрузиться в растекающееся по телу ощущение желания. Его руки скользили по пышным формам Вали. Да, она была немного полновата, но ему нравилась ее полнота. Эта девушка не была похожа ни на одну из тех, с кем ему приходилось заниматься любовью. Ему казалось, что он может уже говорить о том, что знает ее мысли, понимает ее состояние. Сейчас она была стыдливо сдержанна, и, непроизвольно вспоминая страстные, искусные ласки Регины и Марьям, он понимал, что становится на совершенно иной путь. Он навсегда останется в ее памяти первым мужчиной, который показал ей скрытую от посторонних глаз магию близких отношений. Эта роль не слишком привлекала его. Хотя бы потому, что накладывала определенные обязательства. Но отступать было поздно.
Валя потеряла ощущение реальности. Она никогда не думала, что прикосновения мужских рук могут быть так приятны. Объятия любимого давали прочувствовать, каким легким, невесомым может стать тело. Его будто и не существовало вовсе, только облако тепла и ласки, только безудержное, возрастающее желание слиться, стать одним целым. Любые советы стали бессмысленными, жалкими. Как можно пытаться называть это блаженство западней, преддверием проблем? Девчонки, учившиеся с нею, часто жалели о том, что позволили себе вкусить прелесть запретного плода. Наверняка они просто встретили не своего мужчину, не смогли распознать настоящее чувство. У нее все по-другому. Валя не думала, что сможет вот так сдаться. Она именно сдалась мягким, возбуждающим, теплым рукам. Куда-то исчезла его извечная смеющаяся маска, лицо немного напряжено, плотно сжаты ресницы. Он не смотрит на нее, она тоже должна закрыть глаза. Его дыхание стало тяжелым, он что-то сказал очень тихо, неразборчиво. Валя не поняла этих слов, но не переспрашивать же, а он вопросительно, серьезно смотрит на нее. Она прижала его голову к себе – отрывистые поцелуи, полное ощущение полета. Валя обхватила руками его плечи, вдыхая запах его тела. Как же она счастлива, время словно остановилось, и так не хочется подниматься с постели. Она только теперь почувствовала тяжесть тела Вадима, даже дышать стало трудно, уже не от возбуждения, а от сдавленности грудной клетки. Поцеловав его в уголок рта, она, не спеша, высвободилась, поднялась и вышла из комнаты. Вскоре послышался шум воды в ванной. Белов подавил в себе желание пойти за ней. Он лежал расслабленно, даже не прикрывшись. Близость с этой девушкой стала приятной разрядкой. А ведь она любит его, видно, что любит. Он постоянно подшучивает над ней, и должно быть, она сильная натура, раз только сегодня дала ему понять, что многое из сказанного обижает ее. Она не тряпка, о которую можно вытирать ноги, просто слишком тактична. Ему с ней уютно. Она такая домашняя. К чему это он? Неужели пришло время третьей попытки? Нет, он не готов. В голове возникла масса вопросов. Он опять подумал, что Валя точно понравится его родителям. Мама скажет, что наконец он познакомился именно с той девушкой, которой можно не стыдиться. Нужно будет пригласить ее к ним. Вадим предвкушал, как обрадуется Валя, услышав, что он без иронии и насмешек объявит ей об этом своем желании.
Он задумался настолько, что вздрогнул, почувствовав, как она неожиданно прижалась к нему. Она улыбалась и смотрела ему в глаза. Сейчас девушке полагалось спросить: «Что же мы теперь будем делать?» Или: «Ты меня любишь?» Белов решил как-нибудь колко ответить на это, потому что с недавних пор мысли о женитьбе вызывали у него неприятные ассоциации. Но ничего подобного не произошло. Поцеловав Валю в лоб, он извинился и тоже отправился в ванную. Он был там слишком долго, а когда зашел в комнату, Валя уже успела одеться, заплести косу и сидела на стуле, рассматривая разложенные на столе рабочие бумаги. Вадим был в длинном полосатом махровом халате. Увидев его, Валя рассмеялась.
– Знаешь, так непривычно видеть тебя в таком одеянии, – объяснила она.
– Домашний вид, и только. – Он подошел, поцеловал ее в макушку. – Могу предложить тебе яичницу с колбасой и крепкий чай.
– Спасибо, пожалуй, мне пора. Я просто присела еще раз рассмотреть твои записи. Ничего в них не разберу.
– Наверное, как я в твоей латыни.
– Хорошо бы это было единственное, где мы не понимаем друг друга.
Валя поднялась, поправив распахнувшийся воротник его халата, положила голову Вадиму на грудь. Он казался ей сейчас еще выше, красивее. Так не хотелось уходить, но если она даст понять, насколько важен для нее сегодняшний вечер, он может истолковать это по-своему, по-мужски. Нельзя показать, что он значит для нее слишком много, еще с первого дня их встречи. Что ее сердце замирает, когда он просто смотрит на нее, и ей стоило невероятных усилий играть роль послушной ученицы, которую устраивают товарищеские отношения.
Вадим приподнял кончиками пальцев ее лицо.
– Я провожу, если ты, конечно, не согласишься остаться. – Про себя он подумал, что было бы замечательно, если бы она отказалась от его предложения, и Валя оправдала его надежды.
– Не нужно провожать, я прекрасно дойду до кельи Марии Федоровны. Она уже заждалась меня.
– Еще и девяти нет, между прочим.
– Она с удивительным упорством всегда ждет меня к ужину. Изучила мое расписание и контролирует.
– Шпионка, значит.
– Нет, просто одинокая женщина. Она хорошая. Ты ей, кстати, понравился. Она тут же придумала историю, что в молодости за нею ухаживал голубоглазый брюнет, невероятно похожий на тебя.
– Может, не придумала, а действительно встречалась.
– Слишком много совпадений, это больше похоже на нереализованные фантазии.
– Ты говоришь, как настоящий специалист. Общение с Маковецкой идет тебе на пользу.
– Надеюсь, что так. Время летит, не успеешь оглянуться, как надо будет поступать в институт. Я обязательно должна его закончить.
– Приветствую твои наполеоновские планы. Красивая, умная женщина – настоящая находка. Как мне повезло.
Валя пристально посмотрела на него, пытаясь понять, шутит он или говорит серьезно. Его лицо не выражало иронии. Она быстро оделась, заметив, что Вадим задержался в комнате. Когда он оказался рядом, она поняла, что он все-таки собрался провожать ее.
– Вадим, я серьезно говорю, оставайся дома.
– Моя душа не будет спокойна, если ты уйдешь одна, – он торопливо надел сапоги, снял с вешалки куртку. – Как-то странно у нас получилось. Я, наверное, должен сказать, что мне было хорошо с тобой. А тебе?
– Мне тоже. Теперь я понимаю мою маму.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Вадим.
– Когда-нибудь расскажу обязательно.
– Дело твое. Пойдем.
Он довел ее до дома. Поцеловал в щеку. Мороз усилился, к тому же поднялся ветер. На улице стало просто невыносимо. Вале стало жаль его. Она через минуту окажется в теплой квартире, а ему еще предстоит поморозиться. Говорить не хотелось ни ему ни ей. Валя стояла, закусив губу. Она понимала, что с сегодняшнего дня их отношения изменятся. Городской соблазн оказался таким приятным.
– До завтра, – сказал Вадим. – Я зайду за тобой на работу, если хочешь. Заодно посмотрю на твоего кумира – Веронику Сергеевну.
– Договорились. Я заканчиваю в пять, но могу задержаться.
– Ничего, подожду, в тепле все-таки, потерплю. А вообще, больше всего я не люблю ждать.
– Я приняла к сведению. Пока, – она чмокнула его в щеку и, поднявшись по ступенькам крыльца, исчезла за дверью подъезда.
– Валюша!
– Что? – Она мгновенно выглянула, словно ждала, что он позовет ее.
– Я действительно сегодня ничего не планировал, веришь?
Она только пожала плечами и, улыбнувшись, вновь исчезла за дверью. Белов поежился и быстро пошел по направлению к дому. Он проигрывал в голове сегодняшний вечер, пытаясь разобраться, почему именно сегодня все произошло. Он не любит ее. Валя нравится ему, но далеко идущих планов он строить не собирается, и бросаться, как раньше, в объятия брака не хочет. Вадим незаметно оказался перед своей входной дверью, но заходить не стал. Достал сигарету и закурил на лестнице, присев на ступеньки. Он попытался понять, чего он хочет от Валентины? И чем дольше он задавал себе этот вопрос, тем яснее понимал, что ответа пока нет. Белов принял решение предоставить развитию их отношений полную свободу и завтра посетить с Валей родителей. Вот так без подготовки, посмотреть на ее реакцию. Опять проверка. Вадим упорно продолжал свои психологические тесты, понимая, что испытуемая сдает экзамены на «отлично».
Она без всякого жеманства согласилась на его предложение. Задержала шаг возле цветочного магазина, мимо которого они проходили.
– Не собираешься же ты покупать цветы моей маме? – удивленно спросил Вадим. Валя покраснела. – Я хотел сказать, что сам сделаю это.
Букет красных гвоздик, коробка конфет «Стрела», которые любила Галина Матвеевна, были у Белова в руках, когда он с Валей остановился перед дверью родительской квартиры. Валя старалась скрыть волнение.
– Не дрейфь, прорвемся, – ободряющим тоном сказал Вадим, видя, что она слишком напряжена.
– Не надо смеяться. Звони, я готова.
Петр Петрович, открыв дверь, удивленно поднял брови, но в следующий момент уже дружелюбно улыбался, помогая Вале снять верхнюю одежду. Из кухни выглянула Галина Матвеевна, вытирая мокрые руки о передник, подошла к неожиданным гостям.
– Познакомьтесь, это Валюта, прошу любить и жаловать. Кроме того, что она замечательная, в чем вы скоро убедитесь, она еще и ваша коллега. Вопросами не засыпать, к словам не придираться, напоить чаем, а то и чем-нибудь покрепче, но тогда с закуской, – быстро проговорил Вадим, стоя сзади Вали, придерживая ее за плечи.
Девушка раскраснелась, все-таки она была совсем не готова сегодня к знакомству. Не подкрасила глаза, как хотелось бы, не надела свой парадный свитер и брюки. Обычный, рабочий, усталый вид.
– Очень приятно, меня зовут Галина Матвеевна, а это Петр Петрович. Наконец Валюша соблаговолил познакомить нас. Слышали мы о вас немало, но, признаться, в жизни вы еще красивее, чем в рассказах сына. Проходите в комнату. Чаем не отделаетесь, мы как раз собирались ужинать. Вы ничего не имеете против чебуреков?
– Я даже в комнату заходить не стану, помчусь на кухню, – потирая руки, сказал Вадим. Он был очень голоден. Валя из скромности только улыбнулась, но в животе у нее тоже было пусто. Надо же, от аппетитных запахов полный рот слюны, даже говорить трудно.
– Давайте я вам помогу, – предложила девушка.
– Пойдемте, – согласилась Галина Матвеевна. – Мужчинам придется немного подождать в гостиной. Думаю, вам есть о чем поговорить. Две недели не виделись.
Вале было поручено приготовить салат из маринованных баклажанов с луком. Пока она мастерски справлялась с этим, мама Вадима незаметно наблюдала за нею. Эта девушка не была похожа на тех, с кем так безответственно связывал свою жизнь ее сын. К тому же она была первой, с кем он счел нужным их познакомить. Спокойная, улыбчивая Валя сразу понравилась родителям. Она излучала необъяснимое обаяние и располагала к себе. Беловы только многозначительно переглядывались между собой, когда молодежь устраивала словесную перепалку. Галина Матвеевна осталась довольна выбором сына. Когда он проявил инициативу помочь ей с посудой, она сразу же сказала ему об этом.
– Замечательная девушка. Она словно окружена сиянием, такая светлая, чистая. А эти волосы! Мне казалось, что такое можно увидеть только в сказке. Неужели мой сын наконец поумнел? – протрепав Вадима по голове, спросила она.
– Мама, на этот раз все действительно по-другому, но никаких далеко идущих планов у меня нет. Я боюсь очередного перерождения ангела в демона, после того как штамп в паспорте сделает нас супругами.
– Ты сомневаешься напрасно. Твои предыдущие пассии были из мрамора, твердого и холодного, а она – глина, мягкая, податливая, только согревай ее своими прикосновениями и придавай нужную форму.
– Мама, в тебе погиб философ, – обнимая Галину Матвеевну, сказал Вадим. – Я все это тоже увидел, но, повторяю, я еще ничего не решил.
– Торопиться не нужно, ты прав. Присмотритесь друг к другу, а там видно будет. Планы у нее большие, у тебя тоже. Надеюсь, ваши отношения не будут им помехой.
Галина Матвеевна отправила сына в комнату, ей хотелось, чтобы он больше времени проводил рядом со своей девушкой. Ее общество не могло дурно повлиять на него. Почему-то с первых минут знакомства женщина поняла, что нашла в лице Вали хорошую подругу. Ей она могла доверить заботу о своем сыне безоговорочно. Потенциальная свекровь чувствовала, что наконец ее сын на верном пути. Полное доверие и симпатия, оказавшиеся обоюдными. Девушке тоже понравилась маленькая, юркая блондинка, голубые глаза которой так мягко изучали ее. Было легко говорить, вечер прошел отменно. Кажется, и Вадим доволен тем, как они провели время.
Было около девяти, когда Вадим взглядом спросил ее «Не пора ли?», она утвердительно кивнула, и через несколько минут Беловы провожали своих гостей.
– Надеюсь, вы станете заходить к нам часто. Вадим все больше по телефону любит общаться. Взрослые дети лишают родителей привилегий, которые те не ценят, пока чада еще маленькие. Ваша мама, наверное, очень скучает по вам? – спросила Галина Матвеевна.
– Конечно, и я тоже. Но она сама настояла, чтобы я ехала учиться.
– Права, абсолютно и безоговорочно, – добавил Петр Петрович. – В селе, безусловно, работы всегда хватает, но если позволяют обстоятельства, нужно загружать свои извилины по максимуму.
Валя улыбнулась в ответ. Расстались они друзьями, с условием, что в следующий раз будут обращаться к Вале на «ты». Петр Петрович поцеловал ей на прощание руку, а Галина Матвеевна только улыбалась, следя за каждым ее движением.
В троллейбусе она молча смотрела в окно. Ей было так легко на душе. Это была маленькая победа: она смогла понравиться его родителям, оставаясь сама собой. Вадим не прерывал ее наблюдений за картинами из окна. Он понимал, что это видимость, и ее совсем не интересуют заснеженные тротуары. Пусть переживет еще раз приятно проведенный вечер. Он задавался вопросом, насколько он готов к таким отношениям? Себя он считал испорченным, а Валя – белый лист бумаги. Достоин ли он того, чтобы продолжить их отношения?
– А вот твоя мама явно не будет в восторге от такой кандидатуры, как я, – ни с того ни с сего сказал Вадим, поднимаясь на третий этаж дома, где жила Валентина.
– Почему ты так решил?
– Будь у меня единственная дочь, я бы запретил ей встречаться с мужчиной, дважды успевшим жениться и развестись. Это своеобразное клеймо.
– Никогда не думала, что ты – консерватор, – удивилась Валя, мысленно соглашаясь с тем, что мама сразу ее вряд ли поймет. – Это уже и от тебя, между прочим, зависит, какое впечатление ты произведешь.
– Тогда осталась самая малость – дождаться приглашения посетить Смирновку и познакомиться со Степанидой Михайловной.
– В марте я планирую съездить к ней на пару дней. Считай, что ты тоже приглашен.
Белов театрально поклонился, сделав глубокий реверанс и отойдя на пару шагов назад. Кажется, он на верном пути к третьему браку, ведь морочить голову такой девушке он не станет, значит, пора познакомиться с будущей тещей. Это тот случай, когда его родители будут «за» руками и ногами. На его лице промелькнула улыбка, не понравившаяся Вале.
– Опять ты паясничаешь, Белов, не надоело?
– Я думал, ты обидчивая, когда голодная, а ты и после чебуреков тоже, – обнимая девушку, заметил Вадим.
– Не представляю, как можно провести с тобой больше трех-четырех часов в сутки?
– А ты выходи за меня замуж, потом поймешь, – вдруг сказал он и привычным жестом поднял кончиками пальцев ее лицо. – Мне кажется, из нас получится идеальная пара.
– То, чего на свете нет.
– Консерватор и пессимистка, что может быть прочнее такого союза! – Вадим поцеловал дрожащие от волнения губы девушки. – Как любой порядочный мужчина я еще сегодня обязан был бы на тебе жениться, но я предлагаю отложить это мероприятие до конца марта.
– Обязан? – Валя чуть не расплакалась, опять он со своими прибаутками, что за наказание! – Разве так делают предложение?
– Извини за неудачную шутку, но по сути все оставляю прежним. Давай поженимся, конечно, если твоя мама не решит, что я слишком аморальный тип для ее дочери.
– У меня мировая мама, она всегда меня понимала.
