Текст книги "Лучше не бывает"

Автор книги: Наталия Рощина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Прошло два года, как они расстались. Говорят, время лечит. Только эта всем известная истина не желала срабатывать в случае с Альбиной. Она тяжело переживала развод. Кроме моральной стороны, Альбину беспокоило, что эти перемены перечеркнут все ее наработки и поставят крест на карьере. Шахова отбросила эмоции и продолжала вести себя так, как будто ничего страшного не произошло. Нелегко было скрывать, как паршиво на душе.

У нее все получилось. Результат очевиден. Бизнес процветает. Правда, на личном фронте все слишком зябко и несерьезно. Периодически Альбину это беспокоит. Мужчины не задерживаются рядом с ней. Может быть, причина в том, что все они по инерции продолжают считать ее женой Шахова? Никому не хочется вступить с ним в конфликт. Мало ли что у него на уме? Развод разводом, а что, если он до сих пор считает ее своей собственностью? Только Назимов стойко держится в разряде ее любовников. Он принадлежит к мужчинам, которым хочется доверять, рядом с которыми иногда хочется быть слабой.

О повторном замужестве Альбина не мечтала. Шахова купалась в лучах собственной значимости. Но сегодня на этом поставили жирнющую точку. Эта чертова статья… Нет, Альбина не прочла ни единого оскорбительного слова в свой адрес. В том-то и дело. О ней вообще ничего не было сказано. «Ничего» – это гораздо хуже самой грязной лжи и нападок. Новоявленный писака вычеркнул ее из своей жизни. Он не удосужился вспомнить хотя бы мельком о той, которая несколько лет была его женой и другом.

Альбина чуть не заплакала. Чувство жалости к себе, незаслуженно обиженной, забытой, захлестнуло и сдавило горло. Дмитрий не мог больнее задеть ее самолюбие. Он никогда не додумался бы до этого сам. Кто-то надоумил. Кто? Кто посоветовал вычеркнуть из жизни главу, в которой он пытался быть примерным мужем? Со временем Альбина все узнает. Она еще напомнит о себе! Шахов просчитался, если решил, что она оставит это без наказания. Она найдет способ отомстить, чего бы ей это ни стоило. Она нарушит его покой и развеет миф о талантливом писателе. Месть – дело времени. Нужно хорошенько подготовиться. Ей ошибиться нельзя. Игра нешуточная. Шахов пожалеет, что затеял всю эту возню.

Выйдя из кабинета, Альбина направилась в зал к покупателям. Она уже заметила за собой интересную особенность: стоило ей озадачиться проблемой клиента, как она забывала о собственных. Так было всегда. Альбина надеялась, что и на этот раз сработает. Остановившись, она окинула взглядом просторное помещение. Здесь никогда не бывает многолюдно. Сегодняшний день не стал исключением.

– Чем могу вам помочь? – Упитанный мужчина среднего роста безуспешно пытался выбрать себе костюм. Молоденькая продавщица уже изрядно устала от его «пожалуй, нет», «почти то». Отчаяние читалось на ее лице. Альбина почувствовала на себе тяжелый взгляд покупателя и направилась на выручку своей сотруднице.

– Знаете, я уже и сам себе удивляюсь. Столько всего, а я никак выбрать не решусь. Была бы пара костюмов, так было бы легче определиться. А с таким разнообразием – глаза разбегаются.

– Ничего. Мы сейчас все решим… – Альбина активно взялась за дело. Через несколько минут кассир выбивала чек на внушительную сумму. Покупатель остался доволен, пытался развлекать Альбину избитыми шутками. Она проявляла такт и делала вид, что ей смешно. Улыбаясь, не могла дождаться, когда мужчина покинет ее магазин.

– Спасибо вам, Альбина Георгиевна. – Продавщица, не сумевшая помочь покупателю определиться в выборе, явно чувствовала себя виноватой.

– Не за что, Даша. Только впредь постарайся быть внимательнее. Хороший продавец – психолог. Он обязан сделать все, чтобы покупатель остался доволен и захотел прийти снова. Прийти и привести своих друзей, знакомых. – Шахова говорил ровно, глядя поверх головы окончательно растерявшейся девушки. – Между прочим, ты работаешь за проценты от продаж.

– Да, Альбина Георгиевна.

– Не забывай об этом.

Ей хотелось отругать Дашу так, чтобы она запомнила этот день навсегда. Напасть на сжавшуюся от страха потерять работу девушку и хоть немного разрядиться, выплеснуть негодование, адресованное на самом деле успешному и процветающему Шахову. Но Альбина не стала этого делать. Она вовремя остановилась, ограничившись спокойным назиданием. Наверняка этого достаточно. Стоило лишь взглянуть на Дашу, чтобы убедиться в этом.

– Я все поняла, Альбина Георгиевна, – дрожащим голосом сказала девушка.

– Хорошо. Очень хорошо.

Альбина взглянула на часы. Еще работать и работать. Время тянулось невероятно медленно, а взвинченность не проходила. Сегодняшнее общение с покупателем не помогло. Проверенный прием на этот раз не сработал. В голову пришла идея.

– Я вернусь через час, – бросила Альбина, игнорируя преданный взгляд Даши. Та смотрела на нее с готовностью принять любую информацию, выполнить любую просьбу.

Шахова вышла из магазина. Она точно знала, куда направится. На своей машине ехать не решилась – слишком велико волнение. В таком состоянии она не сядет за руль. Выбросив руку, Альбина замерла в ожидании. В этот жаркий июльский день ее знобило, но обращать внимание на сигналы растревоженного организма Альбина не собиралась. К тому же рядом остановилась бежевая девятка. Мужчина лет сорока выглянул в открытое окно.

– Куда едем?

– На книжный рынок. – Альбина открыла заднюю дверь. – Там подождать и приехать сюда же. Идет?

– Любой каприз, за который платит такая красивая женщина, – счастье.

– Это не каприз.

То, каким тоном Альбина произнесла эти слова, заставило водителя повнимательнее присмотреться к пассажирке. Он кивнул. Автомобиль тронулся с места, повинуясь уверенным действиям хозяина. И тут Альбина решила провести сеанс мазохизма. Обхватив руками подголовник переднего сиденья, она улыбнулась. Улыбнулась автоматически, потому что в этот момент все внимание мужчины было переключено на дорогу.

– Скажите, а вы книжки любите читать?

– Книги? Я? – водитель явно не ожидал вопроса.

– Ну, да.

– Читаю. Бывает, приходится долго клиента ждать, вот книжка и выручает. С ней время не так тянется. – Мужчина попался словоохотливый. Настолько, что следующий вопрос Альбине задавать не пришлось. – Вот недавно, к примеру, прочел очень занимательную книжицу. Автор – мужик, а психологию вашу, женскую, поймал на раз!

– Фамилию запомнили? – Альбина замерла. Она уже знала ответ и спросила по инерции.

– Запомнил и название, и фамилию. – Мужчина притормозил на перекрестке, повернул направо. – Подъезжаем. Сейчас я припаркуюсь. Вот здесь. И вам недалеко идти, и мне не под знаком вас ожидать.

– Так что по поводу фамилии автора?

Мужчина остановил машину. Повернулся к Альбине. На его лице читалось недоумение. Мол, что за дама такая странная попалась? Благо, хоть платит хорошо, а то послал бы куда подальше с ее любопытством нездоровым.

– Шахов его фамилия. Название – «Ловушка». – Покачав головой, мужчина выпятил нижнюю губу. – Мировой мужик, по всему видать. В самую суть попадает без промаха.

– Ясно. Ждите. Я скоро.

Альбина вышла из машины, слишком громко хлопнув дверцей. Водитель поморщился. Решил больше не откровенничать, потому как дамочка попалась психическая. Удивлению мужчины не было предела, когда через несколько минут пассажирка вернулась, держа в руках книгу того самого автора. Ошибки не могло быть. Эту обложку трудно не узнать.

– Поехали. – Альбина рассматривала книгу. Художники хорошо поработали. И физиономию Шахова поместили. Улыбается, просто душка. Интересно, какой тираж? – Ну, что же мы стоим?

– А если бы я сказал, что читаю исключительно «Камасутру», вы бы ее купили?

– Нет.

– Да-а уж… – Автомобиль плавно тронулся с места. Всю дорогу водитель с интересом поглядывал на странную пассажирку в зеркало. Пока ехали, Альбина все время листала книгу. – Приехали.

– Спасибо. – Купюра дрожала в тонких, ухоженных пальцах. Мужчина задержал взгляд на узоре ногтей, не торопясь брать плату за проезд. – Что? Что такое?

– Красивые у вас руки.

– Я знаю. И он тоже так говорил… – поглаживая книгу, заметила Альбина.

– Кто?

– Вот он. – Она ткнула длиннющим ногтем в портрет Шахова на обложке. Получив удовольствие от реакции мужчины, Альбина положила купюру на переднее сиденье. Вышла из машины и на негнущихся ногах направилась к ступенькам, ведущим в магазин. Поднявшись, оглянулась. Водитель продолжал смотреть ей вслед.

Шахов кривил душой, когда говорил, что популярность стала для него тяжким бременем. Он говорил об этом в многочисленных интервью с экранов телевизоров, на страницах газет и журналов. Дмитрий старался убедить всех, что не стремился к известности. Он утверждал, что всегда хотел писать, не задумываясь над тем, понравится ли это кому-нибудь. Он испытывал потребность в сочинительстве, вел записи, пытаясь освободиться от внутреннего давления, и не сразу осмыслил, что накопившиеся мысли, впечатления могут вылиться в объемистый роман. Шахов мог бесконечно говорить о том, как он пришел к творчеству. Имиджмейкеры подсказали ему, что именно он должен рассказывать, а о чем лучше промолчать. Хорошо продуманный образ должен заинтересовать потенциального читателя, что будет способствовать увеличению объема продаж.

Кажется, все получилось. Даже лучше и быстрее, чем Шахов мог рассчитывать. Он хотел славы и получил ее сполна. Его тщеславие было удовлетворено, но знать об этом должен был только он сам. Даже перед Полиной он пытался разыгрывать спектакль под названием «усталость».

– Эти журналисты, газетчики… – театрально вздыхал Дмитрий, – все время копаются в чужом белье. Я все понимаю, но нужно же знать меру! Я разрываюсь между съемками, интервью. Между прочим, у меня еще есть свой бизнес.

– Есть, конечно, есть. Кстати, ты можешь остановиться и сделать выбор. В пользу бизнеса, например.

– Шутка?

– Нет.

– Это невозможно. Мое второе «я» умрет, а вместе с ним и… – Шахов остановился, заметив насмешку в глазах Полины. – Ты можешь иронизировать сколько угодно. Только от тебя я жду иного, совсем иного. Я так устал, мне тяжело. Кто поддержит меня, если не ты?

Воробьева пропускала его слова мимо ушей. Она прекрасно знала, что Дмитрий в восторге от всего, что с ним происходит. Он получил желаемое. Не без ее помощи. Теперь Полина понимала, что Шахов имел в виду, когда говорил, что она нужна ему вся, без остатка. Ему нужна ее голова, ее способность облачать мысль в красивую оболочку, ее умение чувствовать слово, видеть текст сердцем. Она помогла разрозненным обрывкам, сырым заметкам обрести законченный вид, развила сюжетные линии, четко выписала героев, держала интригу до самых последних строк. Опытный редактор, Полина знала все то, что так любит читатель. К тому же именно она принесла главному редактору первый роман Шахова.

– Что это, Полина Сергеевна? – Регина Викторовна пролистала внушительную по объему пачку и вопросительно уставилась на Воробьеву.

Все, что выходило за пределы планов издательства, называлось «самотеком». Рукописи, присылаемые по электронной почте, попадали в редакционный отдел Марку Иосифовичу. Именно он решал, быть или не быть новому автору. На этот раз Полина решила нарушить правила и предложила рассмотреть рукопись главному редактору. Вдруг это принесет удачу?

– Полина Сергеевна? – Регина Викторовна не могла понять причины столь явного волнения Воробьевой.

– Это то, что нужно нашему издательству, – уверенно заявила та. – Автор, который, к счастью, сначала обратился к нам. Потрясающий сюжет. Посмотрите. Мне кажется, стоит обратить внимание… Впрочем, я не могу настаивать.

– Как рукопись попала к вам?

– Случайно.

– Случайно? – Регина Викторовна пытливо всматривалась в покрасневшее лицо Полины. – Я, знаете, в случайности не верю, но рукопись просмотрю. Сегодня же…

К концу рабочего дня рукопись легла на стол Воробьевой для доработки. Были определены сроки. Главный редактор никогда не принимала решений единовластно. Она была правой рукой директора и всегда согласовывала свои действия с Арсеньевым. Наверняка он одобрил черновик рукописи, включив зеленый свет начинающему автору.

– Рукопись стоящая, – небрежно заметила Регина Викторовна. – Пожалуй, нужно бы встретиться с этим самородком. У вас есть его координаты?

– Да, конечно. – На листке для заметок дрожащей рукой Полина написала номер мобильного телефона Шахова. – Шахов Дмитрий Павлович.

– Шахов? И псевдоним не нужно придумывать. Дмитрий Шахов – по-моему, хорошо. И Алексей Викторович только «за»…

Это была победа! Полина знала в рукописи каждый абзац, но создавала видимость работы, правила саму себя. Это было наслаждением. Воробьева четко укладывалась к сроку. К моменту сдачи она была с романом одним целым и отдавала его в корректуру с чувством грусти. Когда знаешь, что расставание неизбежно и не можешь оттянуть его.

Представленный материал понравился издателю. Первый блин комом – это не о романе Шахова. Первый тираж разлетелся с космической скоростью. Немного поработали пиарщики, но затраты окупились сполна. Шахов оказался в центре внимания, а она, та, которая по праву могла считать себя автором бестселлера, оказалась в тени. Ее фамилия и инициалы, указываемые в каждой книге, находились в сухих строчках информации на последней странице. Воробьева П.С. – ответственный редактор. Полина ничего не имела против. Она сделала свое дело. Она знала, на что шла.

Самым неприятным стало то, что, получив желаемое, Дмитрий стал отдаляться от нее. Он оправдывал их ставшие редкими встречи безумной занятостью. Полина делала вид, что верит и понимает. Она прощала любимому его эгоизм, надеясь, что, наигравшись славой, как ребенок новой игрушкой, он успокоится, остепенится и поймет, что в этой жизни имеет истинную ценность. Но Шахов оказался ненасытным. Режим ожидания, в котором с некоторых пор жила Воробьева, стал привычным. Полина уговаривала себя, что нужно потерпеть.

Пожалуй, даже оставаясь в тени, она гнала от себя грусть. Дмитрий счастлив. В этом есть колоссальная доля ее участия. Она помогает любимому мужчине воплотить в жизнь самые потаенные желания. Пусть он с трудом выкраивает время для встреч и постоянно украдкой смотрит на часы, она ему благодарна. Она возродилась и снова способна любить – что может быть важнее? Только бы он продолжал относиться к ней с таким же трепетом и нежностью, как в первые месяцы их знакомства.

Полине все чаще хотелось вернуть это сказочное время. Тогда они купались в любви, как будто в мире больше не осталось ничего другого. Они не могли насытиться, без устали даря друг другу наслаждение. В какой-то момент Полина ужаснулась: как она могла жить без этого? Да и нужно ли теперь ей, влюбленной и счастливой, вспоминать себя ту, потерянную, пустую, мрачную? Эта новая, воспринимающая жизнь, как праздник, была ей не знакома, но безумно нравилась.

Все было замечательно до той поездки в загородный дом Шахова. Тогда-то стала ясна причина его появления в издательстве. Как он ни пытался оправдаться, доказывая, что полюбил ее с первого взгляда, Полина сникла. Искра, так ярко блеснувшая, погасла. Вот оно – то, что не давало покоя, то, что мешало наслаждаться неожиданным счастьем. Обман. Снова ее предает тот, кого она подпустила слишком близко. Фальшивое счастье, насквозь пропитано расчетливостью. Ему был нужен ее ум, ее владение словом, ее опыт плести интригующую канву сюжетных линий. Он хотел, чтобы она завоевала для него место под солнцем. Самое шикарное, самое востребованное.

– Ты теперь ненавидишь меня? – Он смотрел прямо и ждал, когда она снова сможет дышать.

– Нет, я… – Она поняла, что не должна ничего объяснять. Если примет его предложение, это автоматически будет означать, что она готова даже на такие отношения.

Могла ли Полина после этого любить его? Получается, могла. Вытеснить любовь из сердца оказалось совсем непросто. Это был ее осознанный выбор. Она не собиралась предавать свою любовь. У каждого есть своя тайна. У Полины она была огромной – величиной с ее хрупкое, долгожданное безграничное счастье. Пусть Шахов не до конца принадлежит ей, но пока они вместе, она будет наслаждаться каждой минутой. Будет писать и править для него романы. Придумает ему легенду, которая привлечет армию поклонниц. Будет напутствовать его перед каждым эфиром, каждым интервью. Холостой красавец автор заставит не одно сердце замирать от фантазий. Незамужние девицы открыто, а замужние дамы тайно будут вздыхать по его безруковской улыбке. К этому бесспорному достоинству Шахов обладал еще и меньшиковским взглядом. Беспроигрышное сочетание. И никто не будет знать, что такое чудо принадлежит ей – серой мышке, коей Полина себя считала. Поэтому она решила сделать все, чтобы продлить сказку. Все-таки в сказке ей была отведена заглавная роль.

– Я сделаю все, о чем ты просишь, – кротко ответила Воробьева. Заметив, что Шахов вздохнул с облегчением, добавила: – Только не играй со мной.

– Я всегда буду честен с тобой, – опрометчиво пообещал Дмитрий.

Полина не сворачивала ни на шаг от своего обещания, а вот мужчина ее мечты отличался непостоянством настроения, желаний. Он превращался то в капризного ребенка, то в противоречащего самому себе подростка. Как будто ему наскучило быть взрослым, отвечающим за свои слова и поступки мужчиной.

Периодически он разыгрывал перед Полиной спектакли: устал быть на виду, надоело находиться под микроскопом, хочется покоя и неспешности.

– Кто заставляет тебя вести этот образ жизни? – пожимала плечами Воробьева.

– Это мой путь, – трагически изрекал Дмитрий, и оставалось только гадать, чью маску он примерил на себя в этот раз.

– Ты обладаешь удивительной способностью переворачивать все с ног на голову.

– Я ведь могу и обидеться…

– Ты что, Дима? Кто-то обещал всегда быть честным. Кажется, я заслуживаю этого, как никто другой. – Воробьева не переставала удивляться тому, каким разным и непредсказуемым мог быть Шахов. В нем уживалось несколько человек: один деловой, хваткий, другой – тщеславный, капризный и третий – беззащитный, полный комплексов, нуждающийся в постоянной поддержке.

Чаще ей приходилось иметь дело с двумя последними. Того, кто решительно подписывает деловые бумаги, она знала совсем мало, вернее, не знала совсем, да и не стремилась к этому. Ей был нужен Шахов любящий, заботливый, щедрый, но время шло, и Полина понимала шаткость своего положения и ни на чем не настаивала. Они встречались все реже. У Дмитрия появилась масса поводов для того, чтобы отменять свидания. Еще бы! Он теперь – восходящая звезда современной прозы. Его называют вторым Ремарком. Рецензии на его роман сплошь полны похвал и жадного восторга. Полина была горда тем, что все получилось именно так. В конце концов, это означает, что она чертовски талантлива! Еще одна причина быть благодарной Дмитрию – он помог ей открыть свои неординарные способности.

– Ты снова смотришь на меня с упреком! – Эту фразу Шахов произносил все чаще. Хотя, видит Бог, как она старалась выглядеть счастливой. Полина играла роль женщины, у которой все в порядке, все под контролем. – Ты же умная, Поля. К чему обиды? Встречи, интервью – это все оговорено с издательством. Я не могу отказаться.

Ее сердце рвалось на части. Очередное интервью увеличивало пропасть между ними. Полина вдруг с упоением подумала о том, что ее право – отказаться от своей роли. Вторая книга Шахова, которую она кроила под самого требовательного читателя, может и не увидеть свет. К черту популярность, гонорары, тиражи! В ее власти поставить на этом крест и вернуть того Дмитрия, которого она полюбила. Нет, в этом-то все и дело. Ей, обычной земной женщине, нужна любовь, а того мужчины, в которого она влюбилась, давно не существует. Этот Шахов бредит славой. Она для него – источник радости, реализованная мечта.

Полина ощутила злорадное удовлетворение. Стоит ли напомнить, кто есть кто? От нее зависит, каким будет новый день для Дмитрия. Что, если она откажется быть тайным автором его романов? Ее фамилия в выходных данных – ответственный редактор. Она трудится за двоих, а получает лишь редкие проявления нежности, скорее напоминающие «обязательную программу». Почему Шахов решил, что ей этого достаточно?

Наверное, эти мысли невероятным образом отобразились на ее лице.

– Ты что, Поля? – встревоженно спросил Шахов.

– Ничего.

– Это просто интервью.

– Да, я знаю.

– Я постараюсь побыстрее избавиться от этой журналистки, – горячо пообещал Дмитрий. – Как только освобожусь, примчусь к тебе.

– Да, конечно. – Она знала, что это ложь. Он будет наслаждаться еще одним моментом славы, не желая укорачивать его ни на минуту. Именно поэтому будет вести неспешную беседу и стараться очаровать молоденькую девушку. Почему-то Полина была уверена, что корреспондентка окажется молодой и симпатичной. Наверняка представительница многочисленной армии поклонниц, которые и возвели Шахова в ранг кумира.

– Я могу быть спокоен?

– Разве у тебя есть повод для тревоги?

– Мне не нравится твое настроение, милая.

– Я разберусь с ним сама, – Полина улыбнулась. – Поторопись. Пунктуальность ценится во все времена.

– Умница моя. – Шахов чмокнул ее в макушку и поспешил закрыть за собой дверь.

Он спускался по знакомой лестнице, погруженный в свои мысли. Хорошо, что он приехал к ней. Не хотел опаздывать на интервью, но все-таки выкроил время, чтобы заехать. Ему действительно не нравилось ее настроение. Недавно вдруг Полина расплакалась. Как будто без причины, а потом виновато улыбалась и старалась выглядеть веселой, беззаботной. Глядя в ее сияющие глаза, Дмитрий чувствовал, как сердце разрывается от жалости. Он не должен огорчать ее. Полина нужна ему, а значит, важно сделать все, чтобы она была довольна и спокойна. Только в таком состоянии она способна плодотворно работать. У него еще столько идей. Столько сюжетов, которым нужен ее богатый язык, ее необыкновенное чувство слова и умение закручивать интригу.

Какой он все-таки молодец, что остановил свой выбор на ней! Интуиция не подвела. Надо же, он сразу обратил внимание именно на ее фамилию. Все получилось даже лучше, чем он рассчитывал. Полина полюбила его. Конечно, он надеялся на симпатию, но думал, что материальный стимул окажется самым весомым аргументом. Теперь Шахов не знал, как поделикатнее предложить Полине вознаграждение. Отлично выполненная работа должна быть оплачена, но, кажется, не в этом случае. Влюбленная женщина способна совершать глупости. Он не может рисковать. Пока Воробьева верит, что у них есть будущее, она сделает ради этого все. Он обязан поддерживать в ней надежду.

Делать это нелегко. Во-первых, становясь ближе, участвуя в твоей судьбе, женщины автоматически наделяют себя правом вмешательства во все твои планы. Они стремятся быть рядом и убедить тебя, что только их любовь, их преданность могут сделать тебя по-настоящему счастливым, неуязвимым. Полина не является исключением. Она вбила себе в голову, что они – одно целое, что только вместе они способны противостоять превратностям судьбы. Романтика со страниц романов плавно перетекла в реальную жизнь. Шахову это не нравилось. Он уже понял, что Полина рано или поздно поставит его перед выбором. Скажет, что устала ждать, когда он захочет перемен. Ей хорошо за тридцать. В таком возрасте большинство женщин способно думать лишь о замужестве, но он-то не готов жениться.

Мысли путались в голове. Постепенно радужное настроение, потревоженное напряженными взглядами Полины, сошло на «нет». На встречу с журналисткой Шахов приехал в растрепанных чувствах. Ресторан показался забегаловкой, музыка – не нравилась, суета официантов – раздражала. Ко всему девица держалась вызывающе, провоцируя Дмитрия. Желая раззадорить ее, Шахов в который раз обращался к ней как угодно, только не по имени. Он запомнил, что ее зовут Ира, но нарочно ошибался.

– Ниночка…

– Ирочка, если можно, – улыбаясь жемчужно-белой улыбкой, журналистка была полна решимости получить всю необходимую информацию, – меня зовут Ирина.

– Ах да, простите. Так о чем мы? – Дмитрий потягивал безалкогольный коктейль через соломинку.

– Мы о том, как вы работаете? В определенные часы? Спонтанно? Как приходят идеи? Насколько велика необходимость излить их на бумагу? Как помогает вам состояние влюбленности? Может быть, оно вам мешает? Есть ли у вас Муза?

– Сколько вопросов.

– О, это только для начала. Меня интересует все, все, что скрывается под вашей импозантной внешностью.

– Все? Диночка…

– Ирина, можно Ира.

– Все-таки можно? – Он игриво погрозил пальцем.

– Я пытаюсь помочь вам расслабиться и раскрыть свои тайны, – ее улыбка стала хищной. Девица поняла, что спокойный вечер отменяется.

– Расслабиться? – Шахов усмехнулся. – Выдать тайны, покаяться в грехах, признаться в слабостях? Рассказать, как рождается роман, что происходит в голове и как мысль ложится на бумагу? Знаете что…

– Да, я слушаю, – готовность читалась в ее подавшемся вперед теле. Глубокое декольте беспокойно заволновалось, приковывая взгляд Дмитрия.

Ему вдруг расхотелось давать интервью. Он знал, что так поступать нельзя, но какой-то злой демон требовал, чтобы в этот вечер он был груб и непредсказуем. От него ждут слащавых историй? Так он им всем покажет!

– Я не буду отвечать на ваши вопросы.

– Почему?

– Потому что в вашей сумочке лежит включенный магнитофон и все, что вам нужно – записать на него «клубничку» для жаждущих покопаться в чужом грязном белье. Мне это уже не нужно. Я перерос уровень вашего дешевого журнала. К тому же, что бы я ни рассказал, вы все переврете.

Девица сникла. Вся ее наглость куда-то подевалась. Напротив Шахова сидела совершенно растерявшаяся женщина, единственной ошибкой которой казался слишком яркий макияж да это чертово декольте. Грудь, между прочим, была ничего, но показуху Дмитрий никогда не приветствовал.

– У меня будут неприятности, – тихо сообщила Ирина, откидывая за спину непослушную прядь курчавых волос.

Дмитрий сделал вид, что проникся сочувствием. На его лице читалось сожаление, но он считал себя обязанным проявить твердость характера. Поэтому покачал головой в знак того, что ничего не может поделать. Это окончательно сломило девушку.

– У меня нет никакого магнитофона. Я хотела все записать от руки… – В подтверждение своих слов, она показала блокнот и ручку. – Вы не заметили? Я с первых минут нашего разговора держу ручку в руке.

– Писать от руки? Это не ново, но надежно.

– Так что? Вы не отдадите меня на растерзание редактору?

– Честно говоря, лично к вам у меня нет никаких претензий. – Шахов сделал вид, что собирается подняться из-за стола.

Ирина быстро среагировала, прижав его руку к столу.

– Я думала, у нас получится конструктивный диалог. Я прочла ваш роман и неожиданно для самой себя стала вашей поклонницей. Мужчина, так глубоко заглянувший в женскую душу, не может вести себя, как…

– Ну, договаривайте. Как последняя скотина? Как тупой ублюдок? – Шахов рассмеялся.

Ситуация показалась ему комичной и достойной того, чтобы быть отраженной в очередном романе. Дмитрий не сомневался, что, доведенный Полиной до совершенства, он будет иметь еще больший успех! Глупые людишки! Как ловко он обвел их вокруг пальца. Хотят узнать подробности о его жизни, о жизни самого талантливого автора, покорившего души и сердца преданных читателей? Они проглотили крючок. Толпа, которая поверила его постановке, где главная закадровая роль принадлежит влюбленной женщине по имени Полина. Она никогда не предаст его, пока в ней живет надежда. Ему нужно мчаться к ней, а не тратить время на бессмысленные пререкания с журналисткой.

– Я бы никогда не осмелилась быть грубой с вами. – Горячая ладошка продолжала прижимать его руку к столу. – Я пыталась казаться раскрепощенной. Думала, так будет легче вести диалог. Перегнула? Это все от волнения. Вы можете поверить, что такие профессионалы, как я, тоже могут волноваться?

– Сколько лет вы работаете?

– Пять.

– Вы льстите себе. До профессионалки вам далеко.

– Спасибо, – процедила она сквозь зубы.

– Вам нравится ваша работа? – теперь спрашивал Шахов. Незаметно они поменялись местами. Девушка не возражала.

– Очень. Я люблю общаться с людьми, находить к ним подход.

– Неудачи бывали?

– Конечно. Вот, например, с вами.

– Опять перегибаете, Ирина. – Впервые он не переврал ее имя. – Кстати, у меня уже рука занемела.

– Простите.

– Прощаю.

– Последний вопрос, – Ирина поставила локти на стол, скрестила пальцы. – Почему вы такой напряженный?

– Вам показалось.

– Нет. Вы ведете себя, как человек, которому есть что скрывать. У каждого есть свой скелет в шкафу, но ваш стоит десятка!

– Не играйте со мной в психолога. Не пытайтесь разговорить меня. – Шахов пристально посмотрел ей в глаза.

Серо-зеленые, чуть раскосые, они понравились ему необычной формой: глубоко посаженные, большие, с приподнятыми внешними уголками. Это были глаза неглупой женщины, а Дмитрий всегда питал слабость к умным представительницам слабого пола. Обычно он не упускал возможности закрутить интрижку. Шахов уже не раз изменил Полине. Правда, ни одной из этих коротких связей он не придал значения и всегда с удовольствием возвращался в объятия своей спасительницы. Чувства вины не было. Он отдавал дань природе и врожденному любопытству. Каждая женщина казалась загадкой, разгадав которую хотелось бежать. Главной женщиной его жизни по-прежнему оставалась Воробьева. Он не любил ее, но с ролью, которую ей предложил, она справлялась на «отлично». За это нужно поощрять. Преданная, любящая, она ждет его, чуть не плача от досады. Для нее каждая минута, проведенная порознь, прожита зря. А он проникся прелестями амбициозной девицы, которая не может поверить, что ее обаяние не сработало. Она ошибается. Он почти клюнул, почти…

– Почему вы на меня так смотрите? – Ирина спрятала блокнот и ручку в сумку.

– Хочу предложить вам некоторую компенсацию.

– В чем она состоит?

– Я вас хочу.

– Вот так номер! – Она явно не была готова к такому развитию событий.

– Вы хотели знать причину моей напряженности. – Шахов соображал на ходу.

– И что же нам с ней делать?

– Теперь все от вас зависит. – Он поднялся из-за стола, протянул руку. Ирина осторожно вложила в нее свою ладонь. – Повесьте сумочку на спинку стула и за мной.

– Но…

– Я хочу быть уверен, что ваш диктофон, камера, фотоаппарат останутся в этом зале.

– Бред!

– Официант! – Предупредительный юноша мгновенно оказался рядом. Шахов многозначительно посмотрел на него, склонился к самому уху и что-то прошептал. По лицу юноши промелькнула улыбка. – Пойдемте, Ирина. За нашими вещами присмотрят.

Не давая ей опомниться, Дмитрий решительно направился из зала. Ирина едва поспевала за ним. В этом ресторане он знал каждый уголок. Он был его посетителем еще в пору, когда его называли просто Димоном. Хозяин заведения стал его хорошим другом. Забегаловка претерпела изменения. Но некоторые вещи остались неизменными.