Текст книги "Лучше не бывает"

Автор книги: Наталия Рощина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Не знаю, что сказать, – Полина подняла на Шахова глаза, в глубине которых сверкали искорки неимоверной радости.

– А ничего и не нужно говорить. Доверьтесь мне.

Он так очаровательно улыбался. Он был настолько галантен и предупредителен. Устоять перед его обаянием было невозможно. Полина сказала себе: «Будь что будет!» – и решительно окунулась в водоворот нового романа.

Маргарита Петровна с восторгом рассматривала фотографии. Экзотика, в которую окунулась ее дочь, поразила ее воображение. Райское место. Богатство тропической флоры в сочетании с чудесами современного зодчества и высоким качеством обслуживания – три столпа неповторимого и роскошного отдыха. Такого в жизни Маргариты Петровны не случалось ни разу. Экзотика ее отпуска включала в себя отдых в Крыму по горящей путевке либо стенания о том, что отдыхать с ребенком – это полный кошмар. Полина всегда знала, что мама очень устала, что ее всклокоченным нервам требуется разрядка. Но статус матери, растящей дочь без отца, лишал ее полноценного отдыха. Груз вины за то, что она осталась с матерью и окончательно испортила ей жизнь, Полина несла до сих пор. С годами он не становился легче, потому что отношения между двумя женщинами вряд ли можно было назвать простыми.

Показывая роскошь неожиданного отдыха, Полина знала: Маргарита Петровна делала вид, что восторгается. Дочь знала, что в глубине души мать ей завидует.

– А это гостиница, – Полина намеренно подробно комментировала каждую фотографию, – «Титаник» называется. Видишь, в виде корабля.

– Здорово. Лифт вообще сказочный.

– Стеклянный. А мы жили вот здесь…

На очередной фотографии уютный домик, со ступенек крыльца можно попасть в бассейн. Вода в нем была такая голубая, словно в нее добавили купорос. Маргарита Петровна не успевала восхищаться. Одна райская картинка сменяла другую. Вот это мужчина! Исполнитель желаний – так говорит о нем Полина. Пожалуй, она права. В жизни самой Маргариты Петровны не было ничего подобного. Все, чего она достигла, далось ей тяжелым трудом. Никаких поблажек. Может, хотя бы Полине повезет. Несмотря на все недоразумения, которые были между ними, Маргарита Петровна считала, что дети должны жить лучше своих родителей. Скажи она об этом Поле, та наградила бы ее одним из своих холодных, недоверчивых взглядов. Что поделаешь – отношения сложились. Вряд ли произойдет нечто, способное внести в них теплоту и понимание.

Улыбка не сходила с лица Маргариты Петровны. Все для того, чтобы дочь не подумала плохого.

– Ну, ты рада за меня? – Словно забывшись, Полина чмокнула мать в щеку. В их отношениях давно не было нежности.

Не зная, что сказать, Маргарита Петровна не нашла ничего лучшего, как всплакнуть. То ли себя жалела, то ли дочь? В тридцать пять у Полины ни семьи, ни детей. По современным меркам и тем, и другим обзавестись еще не поздно, но Маргарита Петровна придерживалась консервативных взглядов. Она считала, что дочке давно пора замуж, а рожать в сорок лет – не лучший вариант для женщины. Ко всему, сама Полина как будто не замечала ускользающего времени. У Маргариты Петровны сжималось сердце. Она пыталась напомнить дочери о том, что ничего не бывает потом. Полина ершилась, дерзила, отказывалась разговаривать, бросала трубку. Никогда не звонила первой, чтобы извиниться. Она не считала себя виноватой. Все чаще просила не вмешиваться, не советовать, не комментировать.

– А о чем же мы тогда будем говорить, доченька? – недоумевала Маргарита Петровна.

– Мало ли тем, мам…

– О погоде? О политике?

– О религии, НЛО, катастрофах, животных… – Полина загибала пальцы. – Еще?

И вот настал тот замечательный момент, когда Полина по собственной инициативе рассказывает о своем мужчине. Есть чем похвастать, и все это достается не любимой тете Кире, а ей! Маргарита Петровна была в восторге. Ее дочка светилась от счастья. Сколько эмоций, которые невозможно держать в себе. Может быть, Полине наконец повезло? Отлюбит за весь их несчастливый женский род.

– Это как сон, – прошептала Маргарита Петровна. – Я всегда знала, что ты получишь счастье самой высокой пробы.

– Штамп, мама. Счастье не имеет пробы. Оно или есть, или нет. Да, и еще говорят, что счастье долгим не бывает.

– С этим штампом ты готова согласиться? – Маргарита Петровна чувствовала, что разговор плавно скатывается в обычное русло. Еще немного, и они поссорятся. Как обычно. Поймав не самый добрый взгляд дочери, мать опустила глаза. – Я бы хотела еще разок посмотреть фотографии. Можно?

Полина молча протянула ей пачку фотографий. Начался еще один виток комментариев. Каждое слово воспринималось так, как будто было услышано впервые. Неподдельный интерес матери успокоил Полину. Она с удовольствием снова и снова описывала несколько дней сказочной жизни.

– Интересный мужчина, – не смогла не отметить Маргарита Петровна. Она едва не добавила что-то вроде: красивый мужчина – чужой мужчина, но вовремя сдержалась. Дочери такие истины не понравятся. Не дай бог обидится. Поэтому пришлось быстро исправиться: – Какая из вас красивая пара. Необыкновенная!

Мужчина, появившийся в жизни Полины, пока проявлял себя с самой лучшей стороны. Но материнское сердце подсказывало, что радоваться рано. Дочка была отчаянно влюблена, а ее спутник выглядел слишком рассудительным и спокойным. У него глаза словно жили своей жизнью, обособленной от его очаровательных улыбок. Что-то в этом союзе настораживало Маргариту Петровну.

– Я не думала, что буду так счастлива! – взволнованно призналась Полина.

– Дай-то бог, девочка. Пришло, и хорошо, и ладно. Дождалась.

– Это потому, что уже не ждала.

– Все так говорят, а в душе продолжают надеяться, – заметила Маргарита Петровна.

– Ты о себе?

– Может быть…

– Ты словно не рада за меня.

– Ну что ты! Что ты! – Маргарита Петровна аккуратно сложила фотографии в конверт. – Ты же знаешь, мне ничего от жизни не нужно, только бы у тебя все сложилось.

– С каких это пор?

– Поля!

– Ладно, проехали. Всем что-то нужно от этой жизни для себя, исключительно для себя, мам. И ты никогда не переубедишь меня в обратном. Никто не переубедит, особенно ты! Мы ведь обе знаем, что я имею в виду.

– Мы же договаривались.

– Договаривались. – Полина достала сигареты. Игнорируя осуждающие взгляды матери, закурила. – Завари, пожалуйста, кофейку.

– Дымишь, как мужик!

– Здесь давно мужиком не пахло, – усмехнулась Полина, но под укоризненным взглядом Маргариты Петровны стушевалась. – Не сердись. Я не хотела тебя обидеть. Сегодня я добрая.

– Будет тебе, Поля. – Аромат кофе распространился по кухне, смешавшись с запахом сигаретного дыма. – Моя песенка уже спета. Никого не ищу и не хочу больше все начинать сначала.

Полина понимала, что та хотела сказать. Маргарите Петровне в прошлом году исполнилось пятьдесят пять. Она была энергичной, не по годам моложавой. После развода несколько попыток Маргариты Петровны устроить личную жизнь закончились неудачей. Полина помнила всех мужчин, которые периодически появлялись в их доме. В какой-то момент она даже хотела, чтобы один из них остался с ними навсегда. Полина чувствовала, что так будет лучше и для матери, и для нее самой. Но ничего не получалось, не складывалось. Мужчины, с которыми мама знакомила Полину, не пытались понравиться ей. Чаще они вели себя так, как будто ее не существовало. Маргарита Петровна делала вид, что ее это очень огорчает.

– Любишь женщину – люби и ее ребенка, – говорила она.

На самом деле это был отличный повод разорвать отношения. Маргарита Петровна старалась, боролась с собой, но забыть отца Полины так и не смогла. Никто не выдерживал с ним сравнения. Это был ее единственный мужчина. В том, что они расстались, она винила только себя. Правда, понимание этого пришло со временем. Тогда она повела себя на удивление глупо, сама все разрушила. А потом и вовсе отличилась, но об этом они с Полиной договорились не вспоминать.

С годами Маргарита Петровна пришла к выводу, что с судьбой бороться бесполезно. Наверное, ей на роду написано жить одной, растить дочь и находить радость в ее успехах. Время кое-как залечило раны. Пришлось смириться и уйти в режим ожидания счастья не для себя – для Полины. Маргарита Петровна точно знала, что ее дочь пусть не в восемнадцать, но встретит своего мужчину. Того, на которого можно положиться, того, который сделает ее счастливой. Надежды оправдались не скоро. Ждать пришлось почти в два раза дольше.

– Знаешь, – Полина смаковала ароматный крепкий кофе, – я ведь говорила себе, что не буду любить. Я была холодной и неприступной. Мое сердце билось бесстрастно. Я свыкалась с мыслью об одиночестве. Ты, тетя Кира, я – звенья одной цепи. Мы соединили их, продолжая оставаться одинокими и несчастными. Но сейчас мне так хорошо, что иногда страшно делается.

– Любишь ты преувеличивать.

– Для него любых слов мало.

– Однако…

– Он такой необыкновенный.

– На фото – мужчина как мужчина. – Маргарита Петровна нарочно подзадоривала дочь.

– Он многого добился в жизни. Рядом с ним я ощущаю себя ничтожеством.

– Вот еще новости! Не смей так унижать себя! – Маргарита Петровна негодовала. – Он ведет себя заносчиво, заставляя тебя чувствовать себя неловко? Тогда нужно бежать от него подальше.

– Нет, нет. Он щедрый, добрый, чуткий, внимательный. И все это без надрыва. Он не заставляет себя быть таким. Просто…

– Что?

– Мне кажется, ему что-то нужно от меня… Не я сама, а что-то, чего ему не может дать другая женщина. Он такой замечательный, а я… серая мышка, недостойная его мизинца.

– Ты сходишь с ума от любви. Не смей унижать себя! В твои годы пора быть более благоразумной.

– Возраст? Я сама с ужасом вспоминаю о нем. Еще ты… Кстати, я старше его.

– Это как раз некстати, – Маргарита Петровна смотрела на дочь, словно видела ее впервые. Пожалуй, такой она действительно ее не знала. Кого-то любовь окрыляет, других толкает в пропасть. Благо, ее дочь принадлежит к тем первым – счастливчикам, которым повезло взлететь. – Ты ведь знаешь, что женщины стареют быстрее.

– К счастливым это не относится.

– Я только хочу напомнить, что ты должна мыслить трезво.

– Это возможно, когда любишь? – усмехнулась Полина.

– Уважать себя нужно в любой ситуации.

– Я знаю. – Полина взяла еще одну сигарету, но тут же вложила ее обратно в пачку. – Ему не нравится, что я курю.

– Неужели? И ты бросишь ради него? – Маргарите Петровне было обидно. Сколько раз она просила дочь не поддаваться дурной привычке. На ее слова та не обращала внимания.

– А мне не нравится, что он слишком часто принимает снотворное, – сболтнула Полина.

– Что? А что еще он принимает?

– Он не наркоман, мам.

– Плохо спят люди нездоровые или с нечистой совестью.

– К Дмитрию это не относится. – Полина, не задумываясь, бросилась на защиту любимого. – Он много работает, нагрузки запредельные.

– Кем работает?

– У него своя фирма. Какая-то очень крупная фирма с большим количеством подчиненных. Честно говоря, мы никогда не говорим о его работе.

– Ты так мало знаешь о нем.

– Все, что нужно, знаю, – упрямилась Полина.

Хотя делала она это исключительно из чувства противоречия. О Шахове она действительно знала очень мало. Директор фирмы, о бизнесе как таковом они не говорили ни разу. Полина не проявила любопытства и тогда, когда Дмитрий сказал, что был женат. Ну, был. Какая разница, почему они расстались, сколько прожили вместе, как прожили? Все это в прошлом. Маме эту страницу его биографии она открывать не собиралась.

– Ты ничего не скрываешь от меня, Поля?

– Мам, это несправедливо. Впервые за долгий промежуток времени я пытаюсь быть с тобой откровенной.

– Спасибо, я оценила.

– Так ли?

– И все-таки ты сомневаешься, что-то тебя беспокоит! – настаивала Маргарита Петровна. – Сама ведь говоришь, что он с тобой не просто так. Хотя, может, ты преувеличиваешь. Что такого ему, богатому, успешному, нужно от тебя, кроме тебя самой?

– Он так и говорит, – улыбнулась Полина. – Мол, мне нужна ты. Но что это означает?

– Напомни, как вы познакомились?

– Мам, я уже сто раз тебе рассказывала.

– Еще разочек, последний.

– Ты словно хочешь меня поймать на вранье. – Полина потупилась.

Каждый раз история ее знакомства с Шаховым обрастала новыми деталями. Но в ней всегда не хватало главного звена. Именно на это намекала Маргарита Петровна. Полина делала вид, что не понимает, к чему та ведет. Но тогда в ресторане, попивая свой любимый кофе глясе, Полина так и не поняла, почему Шахов оказался в коридоре ее издательства. Он не пытался объяснить, она не хотела спрашивать. Любопытство никогда не числилось в списке ее недостатков. Правда, в этом случае Полина попросту боялась, что правда все испортит. Боязнь правды – не самое лучшее качество, но за Воробьевой водился этот грешок. Особенно если речь шла о ее личной жизни. Она предпочитала меньше знать, больше слушать и делать выводы, от которых на сердце становилось легко.

– Полина, ты сама вспомни, как появился твой рыцарь, – настаивала Маргарита Петровна. – Такого в реальной жизни не бывает.

– Я тебе уже говорила. Он увидел меня на книжной ярмарке, – снова начала Полина. Она давно дорисовала нужные детали и настолько приняла их, что ей уже казалось, что так и было на самом деле. – Сразу подойти не решился. Узнал, где я работаю, и… Я не могу вызвать мгновенное сильное чувство?

– Оно называется любовью с первого взгляда, – многозначительно глядя на дочь, заметила Маргарита Петровна. – Только к твоему случаю оно не имеет никакого отношения.

– Что ты хочешь сказать?

– Ты сама скоро во всем разберешься. Надеюсь, потом и меня просветишь.

– Мам, ты давно разуверилась в любви. Это можно понять. Я-то при чем?

– Пусть Дмитрий Павлович окажется именно тем, за кого ты его принимаешь. Я хотела бы, чтобы у тебя не оказалось повода для разочарования. Мужчины в этом плане бо-ольшие специалисты.

– Мне не нравится, когда ты так говоришь. Ты же знаешь, я придерживаюсь мнения, что всегда виноваты обе стороны. Какая-то больше, какая-то меньше.

– И кто же из нас был больше виноват? – завелась Маргарита Петровна. Дочь прозрачно намекала на ее развалившийся брак с отцом.

– Мой ответ тебе не понравится.

– Хорошо. Ничего не говори. – Маргарита Петровна обняла дочь. – Я хочу нянчить внуков и видеть твои сияющие глаза. Тогда пойму, что не зря осталась на этом свете.

– Тебе все еще нужны доказательства?

Полина уткнулась матери в грудь, задыхаясь от подступивших слез. Она была влюблена, а мама, как всегда, не могла вырваться из плена собственных ошибок. Она верна себе. Наверное, не стоило приносить ей все эти фотографии, хвастаться. Происходящее касается только их двоих. Глупое желание поделиться радостью. Разве можно поделиться бешено бьющимся сердцем, прерывистым дыханием, слезами восторга? Полина ругала себя за ребячество. Она не должна была показывать матери свою бьющую через край радость.

Мужчина ее мечты открывал для нее мир, в котором ей было так уютно, спокойно, легко. Она забыла о возрасте, прошлых ошибках, похоронила свои обиды и была в шаге от того, чтобы выполнить просьбу тети Киры. Всепрощение стояло на повестке дня. Хотелось любить весь мир. Но что-то мешало наслаждаться нежданным счастьем. Глубоко в душе поселилось сомнение в долговечности и искренности чувств. Нет, в себе Полина не сомневалась.

– Проклятый возраст, – прошептала она, отстраняясь от Маргариты Петровны. – Это он мешает мне дышать полной грудью.

– Тебе ли говорить о возрасте? Просто забудь обо всем, что отравляет жизнь. Это единственный способ быть счастливой. Не бороться, а просто быть выше, понимаешь?

Полина кивнула. Маргарита Петровна улыбнулась. Никто не знает, чего ей стоило перестать считать себя неудачницей. В конце концов, не каждой женщине удается стать образцовой женой и матерью. Вот и она в какой-то момент сломалась. Сломалась, не выдержав предательства любимого. Сколько лет прошло, а она так и не изменила своего мнения на этот счет. Ее предали. Она хотела отомстить. Всем и Полине в том числе. За что ей? За то, что продолжала любить отца.

– Все будет хорошо, мам. – Полина прервала ход ее мыслей, поднялась, взяла пачку фотографий.

– Ты кого уговариваешь?

– Он сказал, что я никогда не пожалею, что допустила его так близко.

– Ты поверила?

Полина пожала плечами. Маргарита Петровна понимающе кивнула. Она давно перестала верить словам. Время покажет, на что способен мужчина, ворвавшийся в жизнь ее дочери. Если это бескорыстная любовь – она снова поверит в существование настоящей любви. А главное, в то, что счастье никогда не пройдет стороной, если вовремя распахнуть ему дверь. Свое счастье она упустила. Дверь оказалась заколоченной…

Они ехали к нему на дачу. Шахов предупредил, что не любит размеренной загородной жизни, поэтому появляется там крайне редко. Речь шла не о царящем там беспорядке, а равнодушном отношении хозяина к своей собственности.

– Кто же следит за домом? – поинтересовалась Полина.

– Есть сторож и женщина, которая периодически убирает и готовится к моему приезду.

– Я бы с удовольствием жила за городом, – Полина смотрела в окно. Едва тронутые позолотой осины и березы, сухая трава, прозрачный, звенящий утренней прохладой воздух – считанные дни осталось хозяйничать лету. Любимое время года, принесшее столько счастья. Полина вздохнула.

– Что? – Шахов удивленно посмотрел на нее.

– Отпуск пролетел. Лето заканчивается.

– Ну и что?

– Не люблю осень с ее дождями, сыростью, грязью вперемешку с листьями.

– А как же: «…в багрец и золото одетые леса…»? – улыбнулся Дмитрий.

– По мне уж лучше: «Мороз и солнце день чудесный…»

Остаток дороги они провели в молчании. Шахов включил радио. Незатейливые песенки навеяли на Полину легкое нестроение. К тому же она была рада вырваться из города. Перспектива провести выходные на даче Дмитрия оказалась весьма кстати. Полина затеяла небольшой ремонт. Маргарита Петровна отговаривала ее, прозрачно намекала, что планируемые преобразования ничего принципиально не изменят. Но Полина была неумолима. Она нуждалась в переменах, свежести. Ей нравилось чувствовать себя хозяйкой и самой решать, что и когда делать. Спасибо тете Кире.

На стенах – свежие обои. Клеила с подружкой, для которой ремонт – ее работа. Полина нуждалась в помощи. Она не умела шпатлевать, грунтовать, зачищать стены, а клеить обойные полотна самой – это сродни садизму. После Полина кое-что подкрасила, заказала новую прихожую. Этим утром покрыла лаком паркет. Поднялась затемно и принялась за дело. Она могла бы нанять для этого рабочих, но ей хотелось сделать как можно больше своими руками. Работы она не боялась. Все, за что бралась, делала легко, с настроением. Энергии прибавляло ожидание встречи с Дмитрием. Полина была на подъеме. Ей удавалось все. Неприятности, которые взяли ее в плотное кольцо, были вынуждены отступить. Как-то незаметно наладилась обстановка на работе, отношения с мамой стали более доверительными.

– Да ты светишься изнутри! – говорили знакомые при встрече.

Полина только загадочно улыбалась. Теперь у нее не было проблемы выбора. Шахов постепенно занимал все большее пространство в ее сердце. Полина полюбила настолько сильно, насколько могла полюбить женщина, истосковавшаяся по ласке, нежности, сильному плечу.

– Что ты думаешь обо всем этом? – Шахов остановил машину на опушке леса. Макушки деревьев были едва тронуты увядающим великолепием наступавшей осени. А чуть поодаль виднелся краешек озера, в котором отражалось холодное голубое небо. Линию горизонта покрывал кажущийся бесконечным сосновый бор. От этого величия захватывало дух, время теряло смысл.

– Какая красота! – воскликнула Полина.

– Я знал, что тебе понравится, – равнодушно взирая на открывшийся вид, заметил Шахов. – Ты у нас натура романтическая.

– А ты?

– И я, но не в такой степени.

– Я жила бы здесь, забыв о душном суетном городе.

– Не верю я тебе, Полина Сергеевна. Ты – дитя своего времени, дитя цивилизации. Без выхлопных газов и своей бетонной коробки начнешь чахнуть. Дай тебе все, ты умрешь со скуки.

– Зато ты – другое дело, да?

– У меня всегда есть выбор.

– А я должна безропотно принимать то, что предлагают? – обиделась Воробьева. – Бедная, неизбалованная, одинокая, скучающая женщина. Зачем же ты искушаешь меня?

– Я не это имел в виду, совсем не это.

– А что, Дима?

– Прости. Я глупость сморозил.

– Ты не замечаешь, когда унижаешь меня. – Полина закрыла глаза. – Ты не виноват. Мы из разных миров. Зачем делать вид, что это не так? Мне будет казаться, что ты снисходишь. Тебе – что я не могу подняться.

– Это не ты говоришь. Чужие, разрушительные мысли. Кто тебя настраивает против меня? – Шахов занервничал. Он был готов открыть Полине свои планы. Мечта так близко. Сегодня он покажет ей свои заметки и попросит придать им законченный вид. Она не откажется. Она – не Альбина и будет рада помочь ему. – Не нужно усложнять.

– Ты привык упрощать?

– Поля, мы что, поссориться решили?

– Когда-то же нужно попробовать.

– По-моему, момент не самый лучший.

– А для ссоры, оказывается, нужно выбрать момент? – Полина нахмурилась. – Шахов, послушай себя.

– Я хочу, чтобы ты запомнила эти выходные, милая. И не тем, что мы чуть-чуть не повздорили.

– Чем тогда?

– Сейчас увидишь. Моя резиденция должна восхитить тебя и заставить забыть обо всем на свете. Все глупости в сторону! Только ты, я и спокойствие окружающего великолепия.

Автомобиль Шахова плавно тронулся с места. Полина внутренне сжалась. Почему-то именно в этот момент она снова ощутила пропасть, которая разверзлась между ними. Они никогда не будут по-настоящему близки. Они смотрят на мир по-разному. И этого не изменить. Наверное, все эти мысли были написаны на лице Воробьевой. Бросив на нее мимолетный взгляд, Дмитрий осторожно положил ей руку на колено.

– Перестань, малыш. У нас все замечательно.

– Играть в страуса, конечно, в моем стиле, – горько усмехнулась Полина. – Ты тоже это понял?

– Не наговаривай на себя. Сейчас мы приедем, потерпи. Ты увидишь мой терем-теремок и захочешь стать его гостьей.

Полина усмехнулась. Глупый мужчина. Как любая женщина на ее месте, она мечтала о роли хозяйки. Неужели Шахов настолько наивен, чтобы не понимать этого? Побыть гостьей – что здесь такого? Наверняка до нее в этой роли блистали другие избранницы. Каждая хотела задержаться подольше. Не получилось. Что-то они делали не так, если сейчас рядом с Шаховым она.

Учитывая свой не самый безгрешный опыт в личной жизни, Полина старалась не повторять ошибок прошлого. Все ее разговоры о равноправии, свободе, отмирании института семьи – мишура, желание понравиться. Она вела себя осторожно. Не спорила с Дмитрием, создавая нужный образ. Имела собственное мнение, только почему-то чаще всего оно совпадало с точкой зрения Шахова.

В какой-то момент Полине показалось, что она перестала быть собой. Это ее не испугало. Она была готова раствориться в любимом мужчине. Он не должен иметь ни малейшего повода для сомнений, ни малейшего желания смотреть на сторону. Он должен быть убежден, что именно она – лучший выбор. К тому же инициатива знакомства принадлежала Шахову. Это что-то да значит. Если он предлагает ей роль гостьи, значит, пока это все, на что он готов. Нет ничего хуже подталкивать мужчину к важному шагу. Полина не опустится до этого. Время работает против нее. Вряд ли найдется женщина, которая бы так мечтала о переменах. Шахов должен созреть для них. Она подождет. И очень скоро примчится к маме, чтобы сказать…

– Вот мы и приехали. – Дмитрий неожиданно резко затормозил. Быстро вышел из машины и, открыв дверцу, протянул руку. – Прошу.

Полина выпорхнула из автомобиля, осматриваясь по сторонам. За кованым забором, ворота которого открылись и закрылись за ними автоматически, стоял величественный дом. На скромный теремок он никак не был похож. Скорее, на замок, хозяин которого – приверженец смешения стилей. Полина не собиралась скрывать восхищения.

– Сказочно! – Скользнув взглядом по аккуратно подстриженным газонам, она подумала, что там, за забором совсем другая жизнь. В ней есть проблемы, слезы, отчаяние, а в этой осталось место лишь для красоты, любви и радости. – Кажется, я сплю и вижу замечательный сон.

– Все происходит на самом деле. Вот тебе самое неопровержимое доказательство. Николаевич собственной персоной.

Навстречу к ним со стороны дома, прихрамывая, шел мужчина. Среднего роста, скромно одетый, на вид лет пятидесяти. Он открыто улыбался, приветливо махал рукой.

– С приездом, Дмитрий Павлович. – Голос его оказался неожиданно высоким, не соответствующим статному виду. Сторож держался с достоинством. Как будто встретились два хозяина.

– Здорово, Игорь Николаевич. – Крепкое рукопожатие, обмен короткими фразами.

– Заждались мы вас. Хорошо, что время нашли для отдыха. Деньки-то какие стоят.

– Знакомьтесь, это Полина Сергеевна, – наконец Шахов вспомнил о ней. Эти несколько секунд длились вечность. Замерев, она ждала, когда ей будет позволено вступить в разговор.

– Полина, – она протянула руку.

– Очень приятно. – Мужчина вдруг засмущался и, не глядя ей в глаза, осторожно пожал руку. – Мы с Раисой Игнатьевной будем рады, если вам здесь понравится.

– Раиса Игнатьевна – супруга Игоря Николаевича, – объяснил Шахов. – Она – кудесница. Готовит – пальчики оближешь. Умеет в самые кратчайшие сроки подготовить дом к приезду капризного хозяина.

– А ты умеешь быть капризным? – улыбнулась Полина. За время общения с Дмитрием она убедилась, что он натура самолюбивая, ранимая. Капризы – это было что-то из хорошо скрываемых недостатков.

– Я умею быть разным. Пойдем. – Он взял ее за руку. – Сейчас будет экскурсия по терему.

– По замку, ты хотел сказать? – Ей нравилось чувствовать его крепкое рукопожатие. Как приятно быть ведомой сильным мужчиной. Просто не каждая женщина готова в этом признаться.

– Не преувеличивай. Ты сегодня как-то странно настроена.

– А ты не допускаешь, что это от волнения? – едва поспевая за Шаховым, поинтересовалась Полина.

– Нет.

– Почему?

– Потому что я вижу тебя другой. – Он остановился и пристально посмотрел ей в глаза.

– Что, если ты придумал меня?

– Мне бы не хотелось разочароваться.

Полина почувствовала, что краснеет. Оказывается, перед ними стоит совершенно одинаковая задача – не разочароваться. Кому повезет больше?

Шахов распахнул двери, пропуская ее внутрь. На мгновение Воробьева замешкалась. Сегодняшний день очень важный. Она войдет, и все изменится. Страшась этих перемен, Полина едва заставила себя перешагнуть порог дома.

Альбина не верила своим глазам. Этого не могло быть, потому что этого не могло быть никогда! Он не способен на это. Никто в мире не убедит ее в том, что Шахов сумел написать роман. Мало того – этот роман принят читателями, а его автора называют долгожданным открытием! Еще немного, и Шахов попадет в разряд героев своего времени, кумиров поколения.

– Этого не может быть… – в который раз прошептала Альбина, отбрасывая журнал в сторону.

Интервью бывшего мужа вывело ее из себя. Лицемер! Теперь, оказавшись на гребне славы, Шахов создавал нужный образ. Тот, который поможет привлечь читательскую аудиторию. Союз востребованного писателя и издательства нуждался в легендах, на которые, как на крючок, попадутся молоденькие студентки, мечтающие о романтике домохозяйки и сердобольные старушки. Наверняка не обошлось без пиарщиков. Дмитрия взяли в оборот. Альбина понимала, что это только начало.

– Черт побери… – У нее не осталось сил, чтобы произнести это громко, не хватало воздуха.

Нервно закурив, Шахова поднялась из-за стола. Ей хотелось крушить, рвать и метать. Альбина металась по кабинету, натыкаясь на вещи, стоящие, как обычно, на своих местах. Она и не знала, что может испытывать такую ярость. Понимая, что это чувство разрушает, Альбина не могла ему противостоять. Это было выше ее сил.

Шахов остался в другой жизни. Со временем Альбина как будто смогла смириться с этим. Она сказала себе, что нужно идти дальше. Все получалось. Ей грешно жаловаться. Но весть о колоссальном успехе Дмитрия выбила Альбину из колеи. Это было так неожиданно и воспринималось, как умело расписанный розыгрыш. Однако журнал подобного уровня не опустится до дешевых сплетен и непроверенной информации. К примеру, в нем черным по белому сказано, что роман Дмитрия Шахова «Ловушка» попал в число самых распродаваемых книг года.

Глянцевый журнал беспомощно лежал у ее ног. В ярости она принялась топтать его. Страницы неприятно шуршали. Острые шпильки протыкали бумагу. Этот звук смешивался с тяжелым прерывистым дыханием Альбины. В какой-то момент она словно увидела себя со стороны и остановилась. Истерзанный журнал зашелестел изорванными страницами и затих. Альбина уставилась на него, как будто видела впервые. Потом наклонилась, взяла журнал и бросила его на стол. Измятый, истрепанный, он выделялся на фоне окружающего порядка. Альбина принялась разглаживать неподлежащие восстановлению страницы. Она с ожесточением приглаживала непослушную бумагу.

Наверняка это не первое интервью Шахова. Альбина просто выпала из информационного пространства, окунувшись с головой в свой бизнес. Она уделяла внимание только тому, что было связано с ее работой. Деловые встречи, деловые журналы, знакомства с нужными людьми. Все силы на процветание бизнеса. Альбине нравилась эта суетность. В какой-то степени она помогала ей не думать о своем одиночестве, о том, что она разменяла третий десяток.

Альбина стала более терпимой. По крайней мере, ей очень хотелось, чтобы так было на самом деле. Взрослела, умнела, но от всей ее мудрости не осталось и следа, когда она поняла, насколько счастлив Шахов. Надо же, чтобы именно в тот день, когда она смогла вздохнуть свободно и позволить себе расслабиться, когда решила, что все в ее жизни складывается, как надо, интервью бывшего мужа лишило ее обретенного покоя. Смириться с очередной его победой Альбина не могла!

Шахов – писатель! Мечты сбываются. Неужели это может быть правдой? Альбина с недоумением прочла о том, что Дмитрий много лет писал «в стол», не решаясь показать рукописи издателю. Оставалось непонятным, откуда он нашел в себе смелость побороть неуверенность и обратиться в одно из самых престижных издательств страны? Оказывается, она не знала человека, с которым прожила не один год. Того Шахова, за которого она выходила замуж, не существовало. Тщеславный студент в прошлом, амбициозный бизнесмен в настоящем, Дмитрий пытался убедить всех, что единственное, ради чего он пришел в этот мир, – его творчество. Надо же! Первый роман приносит колоссальный успех. Альбина не могла в это поверить.