Текст книги "Поверишь в любовь? (СИ)"
Автор книги: Наталия Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Куда уж яснее, – отозвалась Надя, а не Настя.
Настя прилегла прямо там, где сидела, положив под голову куртку Влада, с которой обнималась всё это время.
Рука Ника на лбу казалась ледяной, Настя попыталась отпрянуть, ничего не получилось.
– Твою мать! – крикнул Ник. – Зуева, градусник есть?
– Есть, – всполошилась Надя и ринулась в палатку.
– Ого! – Влад потрогал лоб Насти. – Тридцать восемь, не меньше.
– Больше, – уверенно заявил Ник. – Стася, посмотри на меня, – он чем-то посветил в глаза Насте, послушал пульс, недовольно хмурясь, заставил открыть рот и тут же заматерился отборно, витиевато и громко.
– Что делать? – Влад уставился на градусник, показывающий тридцать девять и семь. – Что делать-то?
– Лечить, – Настя услышала спокойный голос Зелёного. – От ангины в наше время не умирают, а вот от неправильного лечения и осложнений…
– Если ты сейчас скажешь, что её страховка не покрывает вызов санитарной авиации, лечить её уже не придётся, – жёстко отрезал Ник, обращаясь к Владу.
– Согласовывать надо.
– Так согласовывай! – рявкнул уже бегущему вниз, к спасателям, Владу, там была возможность связаться с миром.
– Зуева, тащи сюда свои закрома, – проговорил Ник, снимая с Насти одежду, протирая влажной тряпкой. – Зашибись, девчата пляшут по четыре штуки в ряд, – ругался Ник, пока Настя засыпала, просыпалась от того, что в неё чего-то вливают, заставляют выпить, проглотить, разжевать. От холода, жара, криков – кто-то ругался, – а потом от того, что её трясло и сводило ноги судорогой, кажется, это было больно, но точно Настя не ответила бы.
Видела она и врачей, почему-то не в белых халатах, а в синих костюмах, как у фельдшеров скорой помощи. Её спрашивали про аллергию, перенесённые ранее заболевания, она вздрагивала от холодящей акустической головки стетоскопа и покорно открывала рот.
В какой-то момент, видимо, Надины «закрома» подействовали, Насте стало лучше, она даже попыталась спорить и отказывалась улетать в больницу, ей попросту стало страшно, в незнакомом регионе, одной.
– Я с тобой, – уверенно сказал Влад.
– И я, – тут же добавила Наденька.
– Господа хорошие, это вам не такси и не тройка с бубенцами, – в раздражении заявил один из врачей. – Одного возьму, родственника. Всё.
– Лети, – отступила Надя на пару шагов.
– Надюшка, – Влад явно растерялся. Он не мог отправить сестру одну, но и свою драгоценность, Надюшку, тоже не мог оставить. Вот так, посередине Аккемской долины и отпуска, который они планировали не один год, и который, наконец, сложился.
– Веселов, не глупи! – Надя нахмурилась. – Что произойдёт? Поболтаюсь тут с Ником, с Зелёным, правда, что? В долину Кучерлы сходим, потом вернёмся пешочком, а нет, там закажем с Егором вертолёт, да, Егор?
– Не вопрос, – друг детства Влада ободряюще улыбнулся и обнял Надю. – Влад, не бойся, присмотрим мы за твоим сокровищем.
– Хорошо, – Влад кивнул. Он уже собирался, когда Ник подошёл к одному из врачей и о чём-то долго говорил, потом согласно кивнул и махнул рукой Владу.
В вертолёт в итоге забрался Ник, Надя сунула ему в руки бирюзовый рюкзак Насти с болтающимся Кузьмой, заскочивший Влад поцеловал сестру в щёку, прижал к себе и горячо извинился, пихая ей в руку пластиковую банковскую карту и наличку.
– Вернёмся в Москву, отвезу тебя на Сейшелы, Бали, Сан-Франциско, в Диснеленд, куда скажешь.
– Всё, папаша, идите, – крикнул тот же хмурый фельдшер. – Сначала тащат детей за сто вёрст клещей кормить, а потом нам покоя нет. Пристегни мальчонку, – обратился он к Нику, рядом с которым сидел перепуганный мальчик лет семи с ногой в лангете. Ник легко успокоил малыша и справился с ремнями безопасности.
– А где мать? – будничным тоном спросил Ник.
– С остальными детьми осталась, – махнул рукой фельдшер вниз, где оставалась Аккемская долина, долина Семи озёр, белоснежная Белуха, показавшаяся из тумана за все дни всего несколько раз, и что-то ещё: сердце ли Насти, её невинность, разочарование в людях, детство или просто запах перегара утром, хлюпающие звуки из соседних палаток, счастливый смех Надюши и флегматичность вечно спокойного Зелёного.
– Хорошо, что миллионер ваш согласился оплатить доставку пацана, – продолжил, как ни в чём не бывало, фельдшер.
– Он не миллионер, – ответил Ник.
– Не знаю, из-за ангины на Аккем мы впервые вылетели, видать, здорово он всех нагнул. Кто она ему? – ничуть не смущаясь, громко из-за шума лопастей и гула двигателей, продолжил фельдшер.
– Сестра. Младшая.
– За сестру младшую можно и нагнуть, если рычаги есть, – усмехнулся, как ни в чём не бывало, фельдшер. Похоже, ему было всё равно, оказывать ли помощь «сестре миллионера» или ребёнку непутёвой мамаши, за которого заплатил спонсор, он просто делал своё дело, получая за это не такую и большую зарплату.
Глава 14
Летели, как показалось Насте, не так и долго. Больница, вопреки ожиданиям, не была ужасной. Во всяком случае, штукатурка с потолка не падала, краска со стен не отлуплялась, палата оказалась просторной и, судя по одной-единственной кровати, новой, с постельным бельём в меленький цветочек – платной. Поначалу Настя только и делала, что спала. Просыпалась только по нужде, да на процедуры, которые проводили прямо здесь, в палате с большим окном и видом на парк.
Утром на третьи сутки ей стало лучше, она уже не только лежала и спала, но и бродила по палате, а иногда зависала в телефоне. Хватало её ненадолго, но всё-таки самочувствие не шло ни в какое сравнение с тем, что было прежде.
Настя поворочалась на кровати, укрылась с головой и подумала, что неплохо было бы заснуть. Утренний обход задерживался, время перевалило за десять утра, а врач ещё не заходил. И Ника не было – сказал, что отлучится по делам, и утром не пришёл.
Первую ночь он ночевал с ней в палате, притащив несколько стульев. Не отходил ни на шаг, раздавал указания медсёстрам таким тоном, что те их безропотно выполняли. Вторую же ночевал где-то в глубинах терапевтического отделения. Позже Ник сказал, что с ним щедро поделились диваном в ординаторской. А накануне и вовсе уехал.
Всё происходящее бесконечно смущало Настю, не так она себе представляла роман с Ником, если и представляла. Она не хотела валяться на больничных простынях в ужасном самочувствии, потная, с грязной головой, красными глазами, отёкшим лицом. И это не считая того, что в первый день Ник принёс в обычном пакете-майке две миленькие хлопковые ночные сорочки с рюшами на груди и по подолу у коленок, две пижамы – в голубенькую клетку и с медведями, подозрительно похожими на Кузьму, – носки самых нелепых, ярких расцветок, комплект трусов. И, к окончательному ужасу Стаси, прокладки для критических дней и интимный гель, причём, марки, которой она пользовалась.
– Стася, – спокойно спросил Ник, когда выложил все эти сомнительные «сокровища» на тумбочку. – У тебя должна начаться менструация, или?..
Настя прикинула, что не должны, до начала следующего цикла выходило недели полторы, а то и две. Регулярностью и стабильностью Настя похвастаться не могла, но и таких больших сдвигов не случалось.
– Да, где-то сейчас, – она прикусила губу и отвернулась, покраснев.
– Не надо смущаться.
– Я помню, что ты врач, – фыркнула Настя. – Про биологические жидкости, с которыми ты имеешь дело, тоже помню.
– Нет, Стася, в первую очередь я мужчина и беспокоюсь о тебе. После того, что случилось, лучше показаться врачу. Пойми, пожалуйста, маловероятно, что это патология, каждый организм индивидуален, и всё происходящее входит в понятие «норма», но если есть малейшие сомнения – лучше сходить к врачу, гинекология рядом.
– Это просто месячные, – отрезала Настя, хотя и сомневалась, даже поискала ответ в гугле, как долго может кровить после дефлорации, но конкретного ответа так и не нашла. – Ты карточку Влада брал? На одежду и всё остальное? – перевела тему Настя.
Может быть, Ник – врач, может, мужчина, может, даже её мужчина, но обсуждать подобное она с ним не готова! Почему, почему она не переспала с Вадимом, теперь бы ей не было настолько мучительно неловко перед Ником.
– Карточку? А, да, Влада, конечно, Влада, – кивнул Ник.
Через пару дней всё закончилось, и Настя решила, что это действительно были критические дни. Во всяком случае, никаких ужасных последствий она не заметила, а потом и вовсе обрадовалась, значит, пронесло – не беременна.
К обеду, наконец-то, появился врач. Молодой, недавно после института, общительный и симпатичный Глеб Сергеевич – явно с предками из коренного населения Алтая, – понравился Насте. Было бы хуже, если бы её лечащим врачом стала заведующая отделением – женщина лет тридцати пяти, с цепким взглядом светлых небольших глаз, сухой, бледной кожей и бесцветными волосами, собранными в пучок на затылке. Она прятала руки в карманах белого халата, а из-под подола выглядывала клетчатая юбка.
– Когда меня выпишут? – спросила Настя Глеба Сергеевича.
– Рано, милая моя, рано, – заявила Нина Петровна – та самая заведующая. – Но вы всегда можете выписаться под расписку, – она ухмыльнулась и показала жестом, что хочет её осмотреть. – Всё чисто, это хорошо, но радоваться рано, – резюмировала осматривающая, накидывая стетоскоп обратно на шею. – Полежите ещё недельку, если всё хорошо, отправитесь домой.
– Недельку? – Настя вздрогнула.
– Не меньше, – кивнула Нина Петровна, покрутила Настину историю болезни, полистала, шелестя сероватыми листами, и встала.
Глеб Сергеевич вышел из палаты первым, ободряюще улыбнувшись Насте, мол, ничего страшного, неделя быстро пролетит, на тебя лета хватит, даже нашего, Алтайского. Нина Петровна замешкалась, столкнувшись в дверях с Ником. Он сделал шаг назад и вышел обратно за дверь, следом за заведующей. Формально, дверь была внутрипалатная, за ней располагался небольшой пятачок с тремя дверями: в длинный коридор терапевтического отделения, в уборную, с неудобным, но всё-таки душем, и во встроенный шкаф.
Ник говорил не слишком громко, но слышно было отлично, даже не прислушиваясь, и, как и в первый день на Аккеме – непонятно. Обсуждали показания Настиной крови, это она поняла, а вот насколько всё плохо, было неясно. Глеб Сергеевич, при всей доброжелательности, не спешил отвечать на вопросы Насти, а Нину Петровну девушка не спрашивала, она бы с радостью вообще её не встречала и с ней не разговаривала.
– Никодим Игнатьевич, вы, не иначе, чудес ждёте от медицины и человеческого организма, – в реплике заведующей Настя услышала смех и даже кокетство… Флирт от Нины Петровны… Настя помимо воли напряглась. В её глазах Нина эта, Петровна – бесцветная, сухая и не слишком молодая, а какая она в глазах Ника? Почти ровесница, худая, блондинка, а если нанести макияж и сделать причёску, и вовсе станет симпатичной особой, к тому же, не краснеющей от простого вопроса о критических днях.
– В каком состоянии была девочка, как с поля боя, честное слово, – продолжила заведующая. – Гематомы, царапины, ссадины, ею в футбол играли? Это помимо основного заболевания. У молодых, понятно, ума нет, они бессмертные. Тело им напрокат выдали, в тридцать новое подвезут. Но ты-то, Никодим Игнатьевич, взрослый человек, должен был понимать, что походные условия после перенесённой пневмонии – не лучшая идея.
– Всё я понимаю, – хмуро ответил Ник. – Ты мне, Нина Петровна, лучше вот, что скажи, – на этих словах дверь между коридором отделения и палатой закрылась, разговор продолжился без Настиных ушей. Девушка отвернулась к стенке, сосредоточенно разглядывая потёки салатовой краски.
О чём Ник разговаривает с Ниной Петровной, да ещё таким дружеским тоном, флиртующим? Уже на «ты» перешли. Не она ли «одолжила диван в ординаторской» Нику, с собой под боком, в качестве платы? Одна мысль была глупее другой, но не думать и не ревновать у Насти не получалось.
Высказать всё в глаза Нику девушка не осмелилась бы, никаких прав, даже минимальных, у неё на мужчину не было. В какой-то момент оба поддались порыву, такое случается сплошь и рядом, это ни о чём не говорит и ни к чему не обязывает.
Был первым? Ну и что. Половину зимы Настя была уверена, что первым у неё будет Вадим, при этом никаких мыслей о дальнейших серьёзных отношениях у неё не появлялось, а сейчас, с Ником, подавно не должно возникать. Что она могла сказать Нику? К тому же слова Егора: «Мужчины не уважают тех, кто сразу соглашается. Если хочешь нормальных отношений – не поступай так», не выходили из головы. Егор не был образцом для подражания, но наверняка знал, что говорил. А кто образец? Никодим Игнатьевич?
Ник держался приветливо, был заботливым, приносил еду из больничного кафе Насте в палату, чтобы она не ела то, что выдают в столовой, даже на вид отвратное. Пока все ели капусту с капустой, Насте доставался приличный борщ, пюре и рыба на пару, к тому же, у неё всегда были в изобилии вода, сок, фрукты. На отсутствие внимания девушка пожаловаться не могла, ей даже смену удобных трусов принесли, тёплые, весёлые носочки и милые пижамки.
Точь-в-точь как тому мальчику из вертолёта. В день, когда Ник принёс обновки Насте, он поставил на пол пакет с вещами для мальчика.
– Что там? – поинтересовалась тогда девушка.
– Это Ляксею, – усмехнулся Ник.
– Странное имя. Алексей?
– Алексей, – Ник кивнул. – Пацан из вертолёта, – пояснил. – Шесть лет, представляется Ляксеем. Когда ещё бабушка из Челябинска доберётся, а у него кроме порванных колготок и рубашки, да так, по мелочи, особо вещей нет. Врачи поискали по своим, я прикупил, продержится Ляксей.
– Из Челябинска? Ого! А мама не может, всё-таки Аккем ближе?
– Ближе, как отсюда до Луны, вроде видно, а не доберёшься. На вертолёт не у всех деньги есть, из Челябинска на самолёте добраться раз в пять дешевле и во столько же раз быстрее.
– Зачем вообще детей в такие места тащат.
– Никто не думает, что что-то случится. Ты же поехала на Алтай, а между нами, Ляксей по этой части тебя головы на три выше, не смотри, что буквы не знает. Ужа от гадюки отличить умеет, ядовитые грибы от съедобных, костёр развести, с маршрута не сбиться, туристический навигатор для него не аксессуар, как и компас.
– Всё равно я взрослый человек, за мной бабушке из Челябинска ехать не нужно!
– Здесь ты права, – Ник усмехнулся. – Здесь я пас, – он засмеялся, отвернувшись к окну, потом нагнулся, поцеловал в лоб, убрав с лица Насти волосы, и тут же встал с кровати. – Поспи, глаза осоловелые, взрослый человек.
Так Анастасию Веселову поставили ниже уровня шестилетнего Ляксея, а теперь Никодим Игнатьевич поддаётся на флирт Нины Петровны, и, скорее всего, уже поддался.
Питать иллюзии девушке было неоткуда. Отец, якобы сильно любивший маму, в итоге все годы имел вторую семью и даже внебрачного ребёнка. Брат живёт с девушкой больше десяти лет, смотрит на неё, как на восьмое чудо света, а жениться не собирается. Егор наглядно показал всю суть «взрослых» отношений.
Настя, сколько ни пыталась, ни одной счастливой истории любви не вспомнила, если не брать в расчёт фильмы и книги. Даже родители её подруг, по большей части, развелись, а кто не развёлся, о тех сами же дети говорят: «Лучше бы разбежались, задрали скандалы». Если же не было скандалов, то у кого-то из двух обязательно был любовник или любовница, и это ни от кого не скрывалось.
Однажды папа сказал, что Настя «не романтичная для своего возраста». А какой ей быть? Верить в энергетику Алтая, влюбляться, сходить с ума, а потом обнаружить вторую семью у своего избранника?
В отношении Ника у Насти точно так же не получалось испытывать иллюзий, благо, он и не пытался их поддерживать, даже не целовал.
Глава 15
Прошла обещанная Ниной Петровной неделя, Настю выписывали после обеда, и она тщетно звонила несколько раз Владу. Скорее всего, они с Надей всё-таки отправились на Белуху, как и собирались, а значит, на связь брат выйдет ещё нескоро.
Всё бы ничего, у Насти были деньги – на своей карточке и на карточке Влада. Она, не опасаясь, могла купить билеты в Москву на его средства, но ключей от квартиры Влад не дал, засуетился в спешных сборах и забыл, а возвращаться домой совсем не хотелось.
Настя не смогла бы ответить, отчего она не желала переступать порог родной квартиры, наверное, не очень-то родной та стала в последние годы. В больнице, с Ником, да даже в палатке, рядом с балагуром Егором, а тем более Владом, Настя ощущала себя больше дома, чем в родной квартире. Верно сказал Ник: «Дом и квартира – разные вещи».
Накануне девушка спросила Ника, что он собирается делать, когда её выпишут. Он ответил, что останется «поболтаться по Алтаю». Насте болтаться среди клещей, змей и сомнительных удобств не хотелось абсолютно, она решила, что купит билет на самолёт, как только получит выписку.
Глеб Сергеевич принёс выписку и наказывал больше не болеть, рассказал своими словами всё, что написано на бумаге. По всему выходило, что Анастасия Веселова здорова, необходимо поберечься какое-то время, а лучше всегда, но для волнений причин нет. Нина Петровна прочитала долгую и нудную лекцию на тему «береги здоровье смолоду», чем-то напомнив Вилену, с той лишь разницей, что мачеха была женщиной красивой, обращающей на себя внимание, а Нина Петровна похожа на моль.
Ник зашёл в палату, излучая отличное настроение. Он бесцеремонно взял Настину выписку, изучил, никто не остановил его, напрочь игнорируя закон о врачебной тайне. Подмигнул медсестре, заставив зардеться пухленькую Анечку, попрощался за руку с Глебом Сергеевичем, взял Настину сумку и, приобняв, подтолкнул её к двери.
– Подожди меня, Стась, – быстро проговорил Ник, направляясь прямо в кабинет к Нине Петровне, держа в руках яркий букет и бумажный белый пакет. По пути он остановился у поста медсестры, перегнулся через стойку и продолжил флиртовать с Анечкой, поставив перед ней пакет, а потом скрылся в кабинете заведующей с букетом и пропал там.
Настя, присевшая на металлический стул, посмотрела на часы один раз, потом ещё раз. На третий, когда пошла пятая минута, она встала и решительно двинулась на улицу, махнув на прощание Ане.
Ничего страшного, Горно-Алтайск, конечно, не Москва, но и не Аккемское озеро – есть интернет, такси, общественный транспорт, гостиницы, кафе, рестораны. Если не получится улететь домой сейчас, можно найти, где переночевать и поесть.
Немного страшно, скорее неуютно, но на неразрешимую проблему не тянет. Вот торчать под дверями Нины Петровны, пока Ник там любезничает, может, даже в горизонтальной плоскости, не хотелось совсем. Надо возвращаться домой и выкинуть из головы Алтай и всё, что с ним связано, в первую очередь – Никодима Игнатьевича.
На улице стояло самое настоящее лето, Настя пожалела, что надела джинсы, а не шорты. Она огляделась, интуитивно стало понятно, где выход, телефоны такси лучше спросить у охранников – они точно в курсе, какая служба пользуется хорошей репутацией, – там же подождать. Сумка тяжёлая, но до проходной донести можно.
– Стась, далеко пошла? – Ник появился, как из-под земли. Девушке нестерпимо хотелось съязвить, что как-то непростительно скоро он справился с Ниной Петровной. – Парковка в другой стороне.
– Мне не нужна парковка, – прорычала Настя. – Я вызывала такси!
– Зачем тебе такси? – Ник широко улыбался, даже посмеивался, Настя начинала злиться, а от этого терялась ещё больше.
Как же легко было с Вадимом. Не щемило сердце, не хотелось плакать, его Настя не ревновала, а если бы и увидела с цветами для другой – не придала значения. Или наигранно обиделась, демонстративно дулась бы, притворяясь, что обижена. С Ником же, несмотря на обиду, Настя больше думала о том, насколько глупо будут выглядеть её претензии в глазах тридцатидвухлетнего Никодима.
– Домой поеду.
– Домой? На такси? – Ник заливисто рассмеялся.
– На самолёте, – Настя сжала губы.
– А я думал показать тебе Алтай. Разве тебе не хочется посмотреть, раз уж представился случай?
– Алтай? – Настя вылупилась на Ника, показалось, что он над ней издевается. – По-твоему, это смешно?
– Нет, потому что я не шучу.
– Тогда и я не шучу. Нет, я не хочу больше смотреть на Алтай, не желаю отличать гадюк от ужей, я вообще не хочу видеть змей в дикой природе, да и дикую природу видеть тоже не хочу. Мне не нравится перспектива быть укушенной энцефалитным клещом, заболеть каким-нибудь боррелиозом, свалиться с лошади в реку и сломать себе шею, или ногу, если повезёт. Я не хочу купаться в ледяной воде, мёрзнуть под ливнем, болеть ангиной в чужом городе, пока мой брат карабкается на чёртову вершину, будто это дело всей жизни. И уж точно я не хочу ночевать в палатках, есть тушёнку, дышать костром и перегаром, в итоге отравиться грибами или ягодами, сесть задницей на борщевик, разодрать ногу о железку. Не хочу в синяках и ссадинах лезть на высоту пятьсот метров, не желаю знать, что такое радиалы и «идти под рюкзаком». И уж точно не собираюсь попадать больше в больницу, женщину для утех ты себе и без моей помощи найдёшь, не маленький!
– Ух ты, – Ник покачал головой в удивлении. – А ты ревнивая, Стася. Ревнивая и не глупая. Тебе действительно лучше игнорировать походные радости, это развлечение точно не для тебя. Глупо тащиться обратно на Аккем после ангины, да с твоим анамнезом. А вот ревновать к Нине не нужно, цветы – небольшой знак внимания, благодарность, как и тортик девчонкам на посту.
– Я не ревную, – взвизгнула Настя. – Не ревную! Можешь делать всё что угодно, хоть с Ниной Петровной, хоть с Аней, хоть с кем! То, что произошло, тебя ни к чему не обязывает! И нянчиться со мной не нужно тоже, сама доберусь и справлюсь.
– Никто с тобой не нянчится. Нянчатся с детьми, а ты не ребёнок.
– Не ребёнок? Наверное, поэтому ты мне пижамку с мишками купил, да ещё и на Кузьму похожими! И с утятами! Утятами!
– Ох, так его Кузьма зовут, очень приятно, – Ник подёргал за плюшевую лапу медведя, вызывая приступ гнева у девушки. – Польщён знакомством. Ник. Твоя хозяйка всегда такая скандальная и непонятливая? Что ты сказал? Хорошо, я попробую, если что – все шишки на тебя. – Ник серьёзно поговорил с Кузьмой, потом продолжил, глядя на Настю: – Пижамы взял, какие были твоего размера, главное – удобные. Или ты хотела во фривольном неглиже перед Глебом Сергеевичем красоваться? Не дождётся. Прости, Стася, но кружево, ажур и шёлк носить перед посторонними мужиками ты не будешь.
– Врач – не мужчина.
– Не мужчина, но и не слепой.
– Как это непрофессионально, Никодим Игнатьевич, – пропела Настя, почему-то довольная.
– Каюсь, сделать ничего не могу. С цветами и пижамами разобрались. Носки, признаю, специально выбирал весёленькие. У меня, смотри, какие клёвые, как же тебя обделить? – Ник приподнял штанину, демонстрируя носок. Настя посмотрела вниз и едва сдержала смех. Где только Ник нашёл мужские носки немаленького размера с пиратскими черепами и яркой, цикламеновой полоской на резинке. – На Аккем я возвращаться не собираюсь, не с тобой, во всяком случае. Предлагаю отдохнуть со всеми удобствами. Ванная комната, тёплый туалет, удобная кровать, даже телевидение с интернетом в наличии. А места какие красивые, воздух, пейзажи! Смотровые площадки, безопасность, комфорт, человеческое питание, никакой тушёнки и водки.
– И где же это сказочное место? – Настя наклонила голову вбок, прищурившись.
– Мест много на самом деле. Можно снять гостиницу, отель, домик на двоих, а лучше поехать в… дом одного приятеля, там, между прочим, шикарный вид прямо из окон спальни.
– Какого приятеля? Егора, что ли?
– Приятеля Егора, так скажем. Ты всё равно его не знаешь. Я уже договорился, на случай твоего согласия.
– То есть, был уверен, что я соглашусь? – Настя шла за Ником, он нёс её сумку и двигался в сторону парковки, обнимая одной рукой девушку, проводя большим пальцем по ключице. И от этого простого жеста дыхание у девушки сбивалось, как и шаг.
– Надеялся изо всех сил.
– Надеялся снова пройтись по заднице ремнём? Извращенец!
– За что? – Ник посмотрел на Настю.
– Кто-то орал, как полоумный, чтобы я никогда не смела подвергать свою жизнь опасности. Так вот, отправиться неизвестно куда с незнакомым мужчиной – это опасно!
– Это я-то незнакомый?
– Конечно! О том, что ты Никодим, да ещё Игнатьевич, я узнала случайно, а фамилию твою до сих пор не знаю! Я даже не знаю, почему ты Ник? Это сокращение от Никодима?
– Кононов, моё полное имя Никодим Игнатьевич Кононов, поэтому Ник, по инициалам. И ты права, чёрт возьми, права. Дай телефон твоего отца, я позвоню и сообщу, где ты и с кем.
– С ума сошёл?!
– Стася, я не собираюсь рассказывать о нас, – «о нас» Ник подчеркнул, – если ты не готова, но родным действительно лучше сообщить, ты полностью права.
– Добрый день, – начал Ник, когда папа Насти снял трубку. – Кононов Никодим, да, Игнатьевич, да, я. И я рад. Несомненно, обязательно, да, конечно.
Примерно на десятой минуте «да, конечно» и «обязательно» Ник положил трубку и победно посмотрел на Настю.
– После такого я обязан на тебе жениться, Стася, – Ник завёл внедорожник Егора. Оказалось, он съездил к тому за автомобилем, и «человечек» дал машину с расширенной страховкой ОСАГО. Как и когда Ник договорился с Егором, Настя уточнять не стала.
– Говорят, жениться нужно по любви, – Настя попыталась ответить ехидно, не очень получилось, несмотря на старания.
– Я люблю тебя, – буднично ответил Ник.
– Любишь… даже не поцеловал ни разу… – Настя прикусила язык, слушая смех Ника.
– Ну прости, целовать полуумирающих красавиц с температурой под сорок не входит в мои привычки.
– У меня не всегда было под сорок.
– А если бы я заразился, некому было бы приносить тебе обеды, заставлять есть кисломолочные продукты и нормально завтракать. Так что, ничего не желаю слышать о нелюбви, – Ник подал двойной сигнал на прощание, махнув рукой охраннику. – Обещаю, в твоей жизни никогда не было столько поцелуев, сколько ждёт тебя со мной, – он говорил буднично, улыбаясь, а Анастасия Веселова тоже улыбалась и смотрела в окно, пытаясь справиться с отчаянным смущением и красными щеками.
