Текст книги "Пока светит Пламя (СИ)"

Автор книги: Наталия Медянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

– Тебе нравится единение?

Кати растерялась. Раньше ее ни о чем таком не спрашивали, да она и не ждала. Ритуал всегда был неотъемлемой частью жизни, как, допустим, дождь, снег, или пища. Кати принимала его как данность и сама вопросами тоже не задавалась.

– Не знаю, – пробормотала она недоуменно.

– Смущение? Ты его испытываешь?

– Иногда.

Она дернула плечиком и неожиданно созналась:

– Бывает, я думаю, что наставник может прочитать в моей голове что-нибудь недостойное. И я начинаю гнать от себя всякие глупости.

– Значит, тебе никогда не объясняли, что такое единение для мага?

– Брат Жак был строгим. И, наверное, немного нелюдимым… – Кати снова смущенно потупилась, опасаясь, не сболтнула ли чего лишнего. В конце концов – не ее дело осуждать служителя Пламени.

– Не сомневаюсь, твой бывший наставник достойный человек, – показалось, что в голосе брата Марка послышалась насмешка, – однако, думаю, ты должна знать.

Он откинулся к спинке дивана, сложил руки на коленях, прикрыл глаза. И теперь Кати стало легче изучать его профиль, не опасаясь быть уличенной.

– Во время ритуала мы не забираем мыслей, не посягаем на твое, даже не знаем, о чем ты думаешь в момент единения. Нам важно настроение подопечного, его чувства, сила, если тебе будет угодно. Сила духа, мысли. К слову, люди приходят разные, – брат Марк коротко ухмыльнулся, – бывает, что потом голова раскалывается не только у вас, прихожан.

– Я хорошо переношу единение. – Кати подумала, что горбатый нос наставника хоть слегка великоват, но отнюдь не портит общую гармонию лица. – Иногда просто устаю.

– Правда? – маг заинтересованно покосился из-под ресниц. Кати смущенно пожала плечами.

– Тем лучше. Приступим.

Он развернулся и торжественно спросил:

– Знаешь ли ты, для чего нужна магия?

– Магия должна служить людям, – заученно ответила Кати, – а люди быть едиными с магами. Нужно вместе нести Свет Пламени и не давать ему погаснуть. Не будет Света – воцарится Тьма.

Наставник положил теплые ладони на виски девушке, и та закрыла глаза.

– Вспоминай. Мечтай.

Голос его отдалялся, и, почувствовав обычную для ритуала сонливость, Кати стала думать о приятном.

Раскидистый вяз на заднем дворе, куда она любила прибегать посреди жаркого дня. Плюхалась в траву и замирала. Высоко, в густой кроне, жила осторожная иволга. Золотистая, длинноносая, с голосом, напоминающим звуки дудочки. Кати, как часто бывало в момент единения, представила знакомую до мельчайших подробностей резную тень вяза, шелест листвы над головой.

– Доча, – донесся издалека смеющийся мамин голос, – ты сегодня обедать собираешься?

Нет, вот об этом – нельзя. Это старательно забытое, запертое на дне души. Думалось, надежно, да, как оказалось, не очень. Лучше об иволге. Как та яростно мяукала на обескураженного кота, попытавшегося однажды залезть в гнездо…

– Не заставляй себя. Отпусти. – Голос брата Марка был мягок, но убедителен. И Кати захотелось ему поверить.

Мама. Высокий лоб, светлые кудряшки, знакомый взгляд. У Бена похожий, вот только не такой ласковый. Полные руки, мягкая грудь, в которую бывало так приятно уткнуться, обнявшись. Только потом, когда мама совсем слегла, куда-то делась вся ее уютность, а глаза стали блестеть по-другому. Лихорадочно, нехорошо. И до последнего вздоха миссис Харт сжимала в руках сферу Пламени, заставив Кати затаить обиду на священное. Где же была сила, которой все они щедро делились с магами, когда ее так отчаянно звали? Наставник Жак только равнодушно пожимал плечами, а старенький лекарь отводил глаза. Каждому приходит свой срок.

Кати подумала, что ее обида, должно быть, заставит брата Марка мучиться головной болью, а уж крамольные мысли в Храме Пламени, как пить дать, до добра не доведут. Осторожно попыталась высвободиться из рук наставника, а тот, вздохнув, неожиданно и ласково погладил ее по голове:

– Это просто жизнь.

Они просидели долго. Сначала Кати, конечно, поплакала, уткнувшись в кружевной платочек. Неизвестно, как воспринял это маг, но продолжал неловко удерживать ее голову. Потом он сам задавал ход ритуалу. Помогая, говорил отдельные слова, а уж Кати сама додумывала, как, допустим, может выглядеть лучик солнца в морской воде. Постепенно она успокоилась и даже смогла чуть-чуть помечтать. О том, как они с Бенедиктом приживутся в Хоррхоле, купят дом, может даже собаку заведут.

– На сегодня хватит, – наконец выдохнул наставник, убирая руки, и Кати открыла глаза. Марк сидел в расслабленной позе, а лицо его приобрело иные краски – кожа разрумянилась и словно светилась изнутри. Кати отдала ему ставший совершенно холодным шарик-искру, и, произнеся традиционное "Сила Пламени в тебе", поднялась.

– Магия – это благо, будь благословенна и ты. – Брат Марк кивнул в ответ и коротко улыбнулся. А когда Кати уже тронула янтарную занавеску, неожиданно добавил:

– Я бы хотел еще с тобой поговорить.

– Со мной? – удивленно обернулась девушка.

– И с твоим братом. Скажи мисс Мадлене, что вечером буду с визитом.

– О! – Тетушка даже раскраснелась от удовольствия, когда, спускаясь по лестнице, услышала о просьбе наставника. – Это в высшей степени замечательно! Ты просто не представляешь, как вам с Бенедиктом повезло. Брат Марк… – она оглянулась по сторонам и приникла к ушку племянницы, – знаешь, я считаю, что он лучший из крачек!

– Крачек? – Кати вспомнила первое впечатление, которое произвел на нее наставник, и недоуменно подняла брови. Мадлена наморщила нос:

– Дорогая, я помню, ты росла в глуши, но сколь уж приехала на Миллендау, будь добра познакомиться с его укладом и историей. Я же говорила, что нельзя быть такой вызывающей невежей.

Кати вздохнула. Даже появись у нее желание засесть за книжки – ну и когда бы она успела? Давно, в далеком детстве, рассказы о том, как рождалась Империя, казались интересными, но потом, спустя годы, многие из них позабылись. В памяти осталась только красивая легенда про Светлых Лебедей – правителей острова, открывших простым людям магию. Впрочем, ее так часто пересказывали в храме Тумаллана, славя родоначальников культа Пламени, что и захоти Кати забыть, у нее бы не вышло. Она невольно подняла глаза к потолку и снова залюбовалась удивительной росписью.

– Крачки здесь священные птицы, – неуверенно повторила она то, что услышала за ужином.

– Не только. Я займусь твоим образованием.

Мадлена решительно кивнула и потащила племянницу к выходу. Они миновали аллею, а потом тетушка слегка отстранилась и критически оглядела Кати:

– Тебе совершенно не идет этот жуткий цыплячий цвет. Определенно нам пора заняться покупками. Вон там.

Она кивнула в сторону невысокого домика с верандой, увитой диким виноградом. Над крыльцом красовалась деревянная загогулина, отдаленно напоминающая портновские ножницы.

– Это что? Лавочка? – удивленно протянула Кати. – Во дворе храма?

– А почему нет? Берта, лучшая портниха Хоррхола, шьет для магов, но никогда не откажет членам кофрадии. К тому же, у нее есть и готовое платье.

Мадлена решительно зашагала по лестнице и потрясла изящный серебряный колокольчик.

Портниха оказалась дамой радушной, пышной, весьма говорливой и гостеприимной. Не успела Кати опомниться, как с нее уже сняли мерки и усадили чаёвничать. Они с теткой расположились за столиком у окна, и Кати отрешенно наблюдала за жизнью церковного двора. После встречи с наставником, как обычно, познабливало, но горячий, пахнущий мелиссой и ванилью напиток быстро заставил кровь разгуляться по венам, а изумительно вкусный мармелад вернул утраченное душевное спокойствие. И здесь, в тени разросшихся виноградных веток с резными листиками, настырно лезущих в открытое окошко, Кати неожиданно почувствовала себя почти дома.

Берта сновала по комнате и без умолку трещала о каких-то церковных поручениях; потом они с теткой стали взахлеб обсуждать оскандалившуюся прихожанку, связавшуюся с приезжим матросом. Кати разговоры быстро наскучили, и она стала украдкой крошить мармелад прыгающей по веранде пестрой пичужке. А сама то и дело ловила себя на мысли, что поглядывает на выход из церковной аллеи в надежде увидеть кого-нибудь знакомого. Например, брата Марка.

– Дорогая, а вы слышали? – портниха появилась из-за ширмы, таща в охапке целый ворох платьев. – Вчера днем сектанты попытались похитить приютских детишек!

– Да что вы говорите? – Мадлена охнула и покачала головой. – А чего ради?

– Говорят, для каких-то своих кровавых ритуалов. – Берта закинула одежду на расшитую незабудками ширму. – Катрина, деточка, идите сюда, примерьте платьица.

– Да, кстати, – старшая Харт проводила племянницу взглядом, – а что вы там с Бенедиктом говорили про облаву?

– О, я тоже слышала! – Портниха трагически закатила глаза. – Если бы не воины Пламени, лежать бы к утру бедняжкам с перегрызенным горлом!

– Кого-то поймали?

– Где уж там. Видать, волками обернулись, да в подворотни разбежались.

Кати, выпутываясь из узкого платья, скептически хмыкнула. Зверюги, подобные той, что она встретила ночью, вряд ли бы стали удирать, поджав хвосты. Впрочем, мысли свои она озвучивать не стала, тем более, что разговор двух дам плавно перетек к взлетевшим ценам на селедку, а принесенные наряды были великолепны.

Полчаса спустя Кати наконец-то сделала сложный выбор между лиловым и нежно-голубым платьем в пользу последнего и, удовлетворенно разгладив пышную юбку, отошла от зеркала. Дамы распрощались и, пообещав на будущей неделе непременно заглянуть, Харты вышли в город.

Мадлена весь обратный путь пребывала в приподнятом настроении – пара перчаток из тонкого кружева сделали свое дело. Впрочем, возможно ее радость была вызвана и другими причинами – Кати заподозрила, что тетушка воодушевилась предстоящим визитом мага. В голову тут же закралась мысль, скольким девушкам тот является наставником, и настроение отчего-то испортилось.

– Тетя Мадлена, – хмуро спросила Кати, – а, что, у брата Марка много подопечных?

– О, да! – та сделала восторженные глаза, – он хоть и служит недавно, к нему уже многие просятся. Иногда это выглядит даже некрасиво по отношению к другим наставникам. Но, согласись, он просто душка, и так внимателен! Вместе с тем, – она горделиво поправила прическу, – брат Марк весьма разборчив и кого попало под крыло не берет. Дорогая, ты меня слушаешь?

Но Кати уже во все глаза смотрела в сторону небольшого фонтана на площади перед домом тетки. Там, скрестив руки на груди, на мраморном бортике сидел ее ночной спаситель. Склонив голову к плечу, он внимательно смотрел на стоявшего напротив Бенедикта. Брат ожесточенно жестикулировал и что-то вполголоса выговаривал собеседнику. Тот, небрежно усмехнувшись, покачал головой, и лицо Бена приобрело оттенок спелого помидора.

– Катрина, – тетка потянула девушку за руку, – пойдем же, неприлично так пялиться… о, это что, Бенедикт? С кем это он?

– Понятия не имею, – почти не соврала Кати, продолжая во все глаза смотреть на оборотня. Тот, словно почувствовав взгляд, обернулся, поднял бровь и, привстав, почтительно поклонился. Бенедикт дернулся, бешено глянул на сестру и яростно махнул рукой. Дескать, иди, я сейчас.

– Пойдем же, – прошипела Мадлена и потащила племянницу во двор. А Кати, еще раз обернувшись на пороге, подумала, что на этот раз сумела разглядеть глаза оборотня. И были они черными, словно безлунная ночь.

Глава 4

Остаток дня Кати провела дома. Чувствуя себя птицей в клетке, бродила по комнате; попыталась разобрать упакованные вещи, но вскоре забросила и это занятие. Больше всего ей хотелось поговорить с Бенедиктом, но тот, вернувшись три часа назад, пронесся по лестнице с таким видом, точно собирался кого-нибудь убить. Наверху хлопнула дверь, и Кати, имевшая удовольствие столкнуться с братом в холле, обреченно вздохнула. Приставать к Бену с разговорами в такую минуту, пожалуй, не решился бы даже отец. Конечно, если бы был жив.

Она медленно поднялась к себе и теперь, окончательно устав томиться, согласилась бы, пожалуй, и на общество Мадлены. Вспомнила, что тетушка говорила про ее, Кати, необразованность и решила отправиться в библиотеку.

– Что ж, – проворчала девушка, – в конце концов, из любой ситуации можно извлечь пользу. После того, как я прочитаю скучную книжку, то, возможно, смогу поддержать скучный разговор.

Она зевнула, прикрыв рот ладонью, и вышла в коридор.

Комната Бенедикта была приоткрыта, и пятно солнечного света золотистой лужицей растеклось по полу. Кати на цыпочках прокралась к двери, осторожно заглянула внутрь. Брат сидел в кресле и мрачно созерцал зажатую в руке бутылку темного стекла.

– Вот еще новость! – Кати всплеснула руками и, войдя, воинственно вскинула подбородок:

– Мистер Харт, вы снова пьете?

Бен вздрогнул и обернулся:

– Тьфу ты, напугала. Нет, не пью, только собирался.

– У тебя открыто.

– Знаю.

Он аккуратно поставил бутылку на пол и пятерней взъерошил волосы:

– Откровенно говоря, я надеялся, что ты придешь. Ты нужна мне сейчас, сестренка.

С Кати разом слетела вся воинственность. Жалостливо наморщив лоб, она поспешила к брату и присела рядом на подлокотник. Обняла:

– Да что с тобой?

– Я думал, будет просто. Встретиться, бросить в лицо, что у меня нет больше ничего общего с Наследниками…

– Там, у фонтана, был Морган? – тихо спросила Кати, заранее зная ответ, и погладила растрепанную шевелюру Бена. – Что тебе до него? Как решил, так и ушел.

– Ты не понимаешь! – Бенедикт болезненно скривился, отстраняясь. – Он сильный человек, куда сильнее меня.

– Серьезно? – Кати скептически подняла бровь. Откровенно говоря, оборотень не произвел на нее впечатления силача. Худой, поджарый, куда более хрупкий, чем широкоплечий Бен.

– Я не о том. – Брат стукнул себя кулаком в грудь. – Вот он где у меня сидит! Пустил корни, точно пырей, и вырвать не получается!

– Он настолько важен для тебя? А насколько опасен? – осторожно поинтересовалась Кати. – Может, и не стоит с ним ругаться?

– Этот болван просто одержим крамольными идеями, – яростно зашипел Бенедикт, – вбил себе в голову, что может чуть ли не с голыми руками идти против магов, представляешь? И, самое гадкое, что убеждать он умеет – собрал вокруг себя единомышленников.

– А зачем идти против магов? – искренне не поняла Кати.

– О, тут существует целая философия! Волки, да будет тебе известно, вообще не приемлют того, что противоречит природе. И магию считают не просто недоразумением, которое однажды выпустила на свет кучка неосторожных болванов, а самым что ни на есть злом.

– А что в ней плохого?

Бенедикт рывком поднялся из кресла и зашагал по комнате, возбужденно жестикулируя.

– Она дает могущество. А где могущество – там соблазн и неравенство. И попытки использовать силу во зло. Хотя, размышляя на досуге, я стал склоняться к тому, что ключевое слово для Наследников – "неравенство". Борьба за власть всегда была двигателем цивилизации. Впрочем, – он резко остановился и исподлобья глянул на сестру, – не стоит забивать девичью голову подобными вещами. Прости, я не должен был говорить всю эту чушь.

– Но я вовсе не против, чтобы ты выговорился…

Кати нахмурилась. Услышанное ей не понравилось. Похоже, эти Наследники действительно опасные типы. Да и к магам за последние несколько часов относиться Кати стала куда теплее, чем раньше.

– А Мадлена тебе сообщила, что к нам сегодня на ужин явится маг?

– Это зачем еще? – Бен настороженно уставился на сестру.

– Значит, не успела. Да не волнуйся, твоя особа тут ни при чем. Хотя, нет, причем, но не потому, почему ты подумал. Никто не собирается выспрашивать о твоих делах с этими… волками. Придет брат Марк, наш новый наставник. Желает поближе познакомиться с подопечными.

– И, что, для Хоррхола это обычно? – Бенедикт скептически поднял бровь. – Наставник вот так вот запросто обходит прихожан?

– Ты меня спрашиваешь? – Кати дернула плечиком. – Сам раньше жил здесь, так что тебе виднее. Впрочем, тетя говорила, что брат Марк – очень внимательный и любезный человек. Слушай, может, тебе стоит у него совета спросить? О Наследниках и всей этой истории?

– Ты что?! – Бенедикт выразительно постучал себя по лбу. – Совсем сдурела? Я не хочу в тюрьму.

– За что в тюрьму? Ты же ничего не сделал!

– Сделал.

Он как-то сразу остыл и, тяжело усевшись на застеленную коричневым бархатом кровать, понуро посмотрел на сестру:

– Пять лет назад.

А потом прикрыл глаза и негромко, словно самому себе, стал рассказывать:

– Тот парень был младше меня. И, кажется, боялся. Понимаешь, на нем были доспехи Воина, шлем, в руках клинок, а вот как-то смотрел он… нерешительно, что ли? Наверное, это был новобранец.

Кати удивленно вскинула брови, мало что понимая из странных речей брата, но перебивать не решилась.

– А еще у него были веснушки. – Бен провел пальцем по переносице: – Вот здесь. И брови рыжие. У меня его лицо до сих пор перед глазами стоит. Морган тогда совсем осторожность потерял – назначил сход среди бела дня в трактире, на втором этаже. Не знаю, кто навел на нас Орден, но случилась облава. Я выскочил в окно, спустился по водостоку, думал, ушел, а тут этот мальчишка. Перехватил меня в подворотне, а у самого губы дрожат.

Он судорожно вздохнул и отер пятерней лицо:

– У меня просто не было выхода, понимаешь? Если бы взяли – убили. Или хуже – пытками могли заставить выдать своих.

– Так ты что? – Кати почувствовала, как по спине пробежал неприятный холодок, – дрался?

– Я его убил, – глухо уронил брат.

– Воина? У тебя было оружие?

– Я… наверное был пьян. Не помню. Не хочу вспоминать, не могу! – Бенедикт сорвался на крик, с треском ударил кулаком в спинку кровати. Бешено глянул на сестру и коротко бросил:

– Уйди. Пожалуйста.

Кати испуганно поднялась. Таким отчаявшимся Бена видеть ей еще не доводилось.

– Может, тетю позвать? – спросила она нерешительно, а брат, глубоко вздохнув, замотал головой:

– Не нужно. Уйди. Со мной всё будет хорошо, обещаю.

– Я… ладно. – Кати попятилась и, выскочив в коридор, аккуратно закрыла за собой дверь. Лучше бы он напился, чем вот так. Она рассеянно поправила волосы и всё же пошла в библиотеку. До ужина времени было предостаточно, а снова сидеть в комнате, напряженно прислушиваясь к тому, что происходит за стеной, совсем не хотелось.

Спускаясь по лестнице на первый этаж, Кати поежилась от мысли, насколько же опасным и неприятным оказалось прошлое пребывание брата на Миллендау. В свете откровений Бена благородный спаситель Морган представал бандитом, подстрекателем и убийцей. И, подходя к дверям библиотеки, она окончательно решила помочь Бену отвязаться от этих гнусных Наследников. А знания, которые можно почерпнуть из книжек, будут в этом случае как нельзя кстати.

На столике у входа лежал внушительных размеров старинный фолиант. Кати могла бы поклясться, что в прошлый раз его тут не было и, подкрутив фитилек лампы, принялась рассматривать книгу. Мадлена, похоже, всерьез решила бороться с пробелами в образовании племянницы – массивный кожаный переплет украшали вычурные позолоченные буквы: "История Империи Литкель".

Кати подтащила к столу кресло, двумя руками откинула тяжелую обложку и расчихалась от пыли, взлетевшей с пожелтевших страниц. Интересно, сколько же лет этой книге?

Глава о Миллендау шла в самом начале, как раз после родословной императорского двора. Кати, конечно же, первым делом заинтересовалась картинками, тем более, что текст был написан на устаревшем языке – не то, чтоб нечитаемом, но требующим изрядной доли усидчивости и размышлений.

Рисунки пером были исполнены мастерски – лица, полные индивидуальности; различимые до мелких подробностей обстановка и интерьеры. Мужские и женские портреты, сценки из жизни. Вот коронация – две фигуры в длинном облачении возлагают венец на голову третьей. Дальше в мельчайших деталях изображена битва на морском берегу – перекошенные лица на фоне пылающих кораблей, дождем летящие стрелы, частокол копий. Чье-то рождение. Похороны. Чума.

А вот и сами Светлые Лебеди, стоящие на вершине горы. Люди, давшие миру чудо. Или не люди вовсе?

Кати послюнявила палец и стала листать страницы, ища объяснение, кем же на самом деле были герои, обретшие Свет. Раздался скрип, и она вздрогнула от неожиданности, увидев в дверях библиотеки знакомую фигуру.

– Я не слышала, как вы подошли, – удивленно произнесла Кати и, поднявшись из кресла, бросила взгляд на стоящие в углу напольные часы. Словно в ответ, оттуда высунулась позолоченная птичка и стала мелодично отсчитывать время.

– Прошу прощения за ранний визит, – брат Марк дружелюбно улыбнулся, – но у меня случайно оказались дела неподалеку, и вот решил зайти наугад. Впрочем, вышло неудачно. Ричард сказал, что вашей тетушки нет дома. Я вызвался подождать здесь.

В этот раз наставник был одет куда проще – никакой величавости белоснежных одежд: простой камзол песочного цвета, пышные волосы забраны в короткий хвост.

– Надеюсь, не помешал?

Кати неловко переступила с ноги на ногу и поспешно замотала головой.

Наставник неторопливо вошел в библиотеку и, подхватив по дороге стул, приставил к столу. Кати подумалось, что Марк частый гость в доме Мадлены – так небрежно и привычно он уселся, совершенно не обращая внимания на окружающую обстановку.

– Впрочем, так знакомиться даже лучше, чем разводить церемонии за ужином, – он снова обезоруживающе улыбнулся.

Кати сглотнула, осторожно присела на самый краешек своего кресла и подумала, что обстановку в библиотеке она бы сейчас тоже не назвала непринужденной. Впрочем, Марк, судя по всему, чувствовал себя вполне уютно. Развернул том Истории и уважительно глянул на подопечную:

– Юная мисс Харт интересуется рождением Империи?

– Нет… то есть, да, то есть не совсем. – Кати совсем запуталась и раздраженно ущипнула себя за бедро. – Я стараюсь.

– Понятно. – Марк серьезно кивнул. – Тяга к знаниям – похвальное качество. Впрочем, от родственников мисс Мадлены я иного и не ожидал. Ваша тетушка всегда была дамой весьма начитанной и преданной традициям. Ну и что же из книги больше всего тебя заинтересовало?

– Оборотни, – бросила Кати. А потом, подумав, не свяжет ли наставник ее интерес с крамольными Наследниками, поспешно добавила. – Все. И птицы, и звери. Мне интересно, откуда они взялись в Литкель и куда исчезли.

– Забавно.

– Почему?

– Обычно девушкам нравятся романтические истории. О принцах, бардах и великой любви, – Марк иронично изогнул рыжеватые брови.

– А мне – нет, – отрезала Кати. Интересно, что это за девушек он имел в виду?

Наставник хмыкнул.

– И как, выяснила?

– Не успела.

– Если хочешь, могу просветить.

Он закрыл массивный переплет и, откинувшись в кресле, скрестил руки на груди. Кати только сейчас отметила, насколько у наставника длинные и тонкие пальцы – такими бы струны мандолины перебирать.

– В стародавние времена, когда еще не родилась Империя, в Литкель, говорят, места всем хватало и царила гармония. Были люди и были старшие расы – те, кто ближе оказался к природе, неся в себе две ипостаси: человеческую и животную. Люди держались городов и деревушек, оборотни делили дикие земли. Волки селились в лесах, крачки по рекам и на взморье, лебедям были ближе болота и озерный край. Между собой не воевали, понимали, что каждому предназначено свое, а к людям относились как к детям – покровительствовали и помогали. А после случился раскол, оборотни перессорились и каждый стал думать, что уж его-то род сильнее других и лучше.

Кати заслушалась, подперев голову кулаком. Надо же, а наставник еще и талантливым рассказчиком оказался. Речь его текла ровно, без запинки. Может, здешних магов такому специально обучают?

– Волки ворчали, что не хватает им солнца и соленого ветра, крачки о тенистых полянах размечтались, лебедям и вовсе своей воды мало стало, к морю захотелось. Сейчас уже неизвестно, кто первым эту борьбу за земли начал, оборотни друг на друга кивали, обвиняли во всех бедах. Только вот забыли, глупцы, что жгучее солнце выжигает шкуру, соленой водой нельзя напиться, а в лесу рыбы отродясь не было. Власти каждому роду хотелось, миром править. Много горя принесла та война. Волки, как самые свирепые, захватили материк, крачек к морю потеснили, а лебеди бежали на острова. И вот, когда совсем было отчаялись величавые птицы вернуть себе родину, в мир пришла магия. В глубине Миллендау наткнулись беженцы на источник Пламени и получили от него волшебную силу. Вот только так и остались привязанными к острову, потому как, разлучаясь с источником, чахли.

– Они все умерли, да? – Кати отчего-то страшно жалко стало гордых лебедей.

– Нет, не все.

Марк тихо рассмеялся и ее бросило в краску от осознания собственной глупости и невежества.

– Овладев магией, лебеди решили, что нужно прекратить войну и направить полученную силу на добрые дела. Так родилась Империя. И крачки присягнули лебедям.

– А волки? – тихо спросила Кати и снова поежилась, вспомнив гривастого зверя из подворотни.

– Так и остались гордецами, не принявшими свет Пламени. Впрочем, – наставник усмехнулся, – это их и сгубило.

– Проиграли войну?

– Выродились, исчезли с лица земли.

– То есть, вы хотите сказать, – Кати вскинула на Марка испытующий взгляд, – что в городе волков-оборотней нет?

– Ерунда, – фыркнул тот, – мятежные звери в Цитадели Крачек?

– Просто я думала…

– Понимаю, – он кивнул, не сводя с Кати внимательных глаз. – Наслушалась местных сплетен? Тут нечего беспокоиться, просто в Хоррхоле действует шайка смутьянов. Прикрываются именем Волка, страх на горожан нагоняют. Однажды мы изведем эту заразу под корень.

Девушка посмотрела в фанатично блеснувшие глаза собеседника и тоскливо подумала, что Бенедикт был прав. Пожалуй, не стоит посвящать наставника в сложные взаимоотношения брата и Наследников.

– Я тебе больше скажу. В окрестностях Хоррхола вообще нет волков. Истребили пять лет назад. Славная была Охота…

– Охота? – Кати поежилась.

– Не на людей, девочка, – покачал головой Марк, – всего лишь на волков.

Шум в холле заставил свернуть разговор – вернувшаяся Мадлена охала и ахала, сокрушаясь, что не смогла лично принять дорогого гостя. Впрочем, суета была недолгой – в столовой уже накрыли стол, и, спустя четверть часа, Харты и их гость приступили к ужину.

Солнце еще не зашло, но тетушка приказала зажечь свечи и серебряная посуда красиво ловила блики гладкими боками. Скатерть была хрусткой и белоснежной, кружевные занавески теребил легкий ветерок, ритуальная сфера на каминной полке мягко светилась изнутри, и Кати стало тепло и уютно.

Она исподтишка глянула на брата – тот, кажется, вполне пришел в себя. Выглядел немного рассеяннее обычного, но был спокоен. Перед трапезой Мадлена представила Бена магу, мужчины сдержанно раскланялись, и Кати почувствовала невольную благодарность к наставнику. Тот и словом не обмолвился, что Бенедикт пропустил ритуал.

Удостоверившись, что с братом все хорошо, Кати основательно увлеклась местным печеньем. Круглые лепешечки, пропитанные медом, еще больше подняли настроение, и тревожные думы о волках отступили. Тетушка завела длинный и скучный разговор о подготовке к празднованию Дня Плодородия, Бенедикт в основном отмалчивался, а брат Марк время от времени вежливо кивал.

– Кстати, я ведь принес грамоты, мисс Харт, – наконец прервал поток тетушкиного красноречия наставник. – Были дела в ратуше, и вот… с оказией, как говорится. Отдал вашему дворецкому.

Кати облегченно вздохнула. Честно говоря, на рассказах о покупке праздничного облачения она уже отчаянно пыталась сдержать зевоту.

– О, это так мило! – восторженно вздохнула Мадлена. – Как же вы к нам добры!

– Всегда рад помочь, – Марк улыбнулся, и Кати почувствовала, как сильно стукнуло сердце, когда медовые глаза наставника потеплели. – Магия и мы, скромные ее адепты, должны служить людям.

Бенедикт криво усмехнулся.

– Я также смиренно надеюсь познакомиться ближе и со старшим отпрыском семейства, – брат Марк поглядел на Бена и слегка прищурился.

– Что? Да… – тот тряхнул головой, – простите, мне сегодня нездоровится.

– Понятно, поэтому вы и не пошли в Храм?

Бенедикт смутился, а тетушка поспешно затараторила:

– Да-да, они ведь только накануне приехали, морское путешествие – такое непростое испытание. Подозреваю, у нашего семейства вообще есть склонность к морской болезни, порой сама чувствую себя неприятно в лодках. Брат Марк, попробуйте вот эти булочки, говорят, что новый пекарь просто мастер своего дела!

– Да, конечно, благодарю. – Наставник медленно поднял руку и рассеянно провел себе по лицу, будто снимая паутину. – Думаю, ничего страшного нет, если мистер Харт посетит Храм, когда поправится.

– Ах, мы так растроганы, – продолжала щебетать тетушка, – в который раз убеждаюсь, что на ваше участие всегда можно рассчитывать. Как и на помощь.

Наставник проницательно глянул на Мадлену и отставил фарфоровую чашку:

– Вы хотели просить о чем-то?

– Вернее, о "ком-то". – Тетушка кивнула на мрачно жующего племянника. – Бенедикту нужна работа. Юноша настолько щепетилен, что не желает утруждать родственников и стремится устраивать жизнь самостоятельно.

– Похвальное качество. – Марк снова дотронулся до лица и медленно моргнул. – Вы, кажется, говорили, что в кофрадии затруднения с поставками?

Мадлена скорбно кивнула, поджав губы, и Кати заподозрила, что скучный разговор за ужином был затеян не случайно.

– Я… я поговорю с кем-нибудь из геронтов[1]. За… завтра.

Тут он внезапно закашлялся, оперся руками о стол, опрокинув чашку, и попытался встать. Покачнулся, закатил глаза и стал заваливаться на бок.

Кати взвизгнула. Отрешенно сидящий Бенедикт встрепенулся, бросился поднимать гостя, а тетушка кинулась к двери, требуя Ричарда и лекаря.

– Что это с ним? – брат водрузил белого, точно мел, наставника обратно в кресло и похлопал по щекам.

– Какой ужас! – Мадлена вернулась, и, смочив в чаше для мытья рук кружевной платочек, стала обтирать лицо магу. – В моем доме…

Брат Марк в себя не приходил и только коротко и часто дышал, приоткрыв рот.

– Надо бы перетащить его на диван, – Бенедикт озабоченно переглянулся с тетушкой, а потом коротко бросил через плечо:

– Неси-ка плед, сестренка, и… у тебя есть нюхательная соль?

– У меня есть! – Мадлена подхватила юбки и выбежала в холл.

Кати следом понеслась к себе в комнату. А когда вернулась, то натолкнулась на Ричарда. Раскрасневшийся старик тяжело пыхтел, будто тоже бегал, сломя голову.

– Вам велено пройти в библиотеку. – Дворецкий вытер лоб. – Какая удача, что лекарь живет по соседству!

Врач был немолод, лыс и флегматичен. Склонившись над диваном, он напомнил Катрине богомола: худой, сутулый, да еще кафтан зеленый…