Текст книги "Пока светит Пламя (СИ)"

Автор книги: Наталия Медянская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Пока светит Пламя

Глава 1

Важный вопрос, который следует разрешить “на практике”: можно ли быть счастливым и одиноким?

(А. Камю)

Не понимаю, как можно вообще у кого-то что-то требовать? Ведь никто никому не принадлежит!

(девушка из сети)

Птицы были всюду. Остроклювые головы из белого мрамора, точно охранники, венчали верхушку городских врат; железные барельефы маленькими глазками цепко следили с фасадов домов за текущей по улицам людской рекой. А высоко, в пронзительно-синем небе, над шпилями городских крыш парили белые крачки. Да и название у города было какое-то птичье – Хоррхол.

Симпатичная девушка в простом, но опрятном платье вдохнула влажный, терпко пахнущий морем воздух и нетерпеливо дернула за рукав шедшего впереди молодого мужчину:

– Бенедикт, как думаешь, долго еще?

– Почти дошли. – Ее спутник устало улыбнулся: – Еще квартал, а потом…

– Ты бывал здесь раньше? – девушка ускорила шаг и, запрокинув голову, пытливо уставилась ему в лицо.

– Было дело, – мужчина угрюмо дернул щекой, – и воспоминания, честно говоря, не из лучших. Хм… мы как-нибудь поговорим…

– Как хочешь, братец, – девушка безмятежно дернула плечиком и сморщила нос: – Уверен, что Мадлена нам обрадуется?

– Никогда нельзя быть ни в чем уверенным… Слушай, Кати, ты специально путаешься у меня под ногами?

Девушка вздохнула и послушно двинулась рядом, вертя по сторонам растрепанной головой.

А посмотреть было на что. Хоррхол – портовый город, второй по величине в Империи, славился ярмарками, собиравшими купцов со всего побережья, богатыми зданиями торговых гильдий, огромным портом, ну, и, конечно, Храмом – святилищем самого Пламени.

Катрина Харт, уроженка далекого континентального края, где жизнь текла неспешно и скучновато, уже вторую неделю восторженно купалась в новых впечатлениях. Одна только поездка морем чего стоила. Сначала были качка и неприятная тошнота, вылеченная братцем с помощью горького снадобья с запахом лука и тины. В настоящий шторм путешественники, к счастью, не попали, и на третий день поездки воцарилась солнечная погода. Кораблик бежал ровно и резво, палубу обдувал легкий ветерок, и даже, к полному восторгу пассажиров, у борта несколько раз показывались стайки дельфинов. С попутчиками тоже повезло, Бенедикту, пожалуй, вдвойне. Кати вспомнила хорошенькую молодую даму, путешествующую в компании то ли родственников, то ли компаньонов, и тихо хихикнула. Больно уж забавно лупал глазами братец, когда дама, восторженно глядя на морскую гладь, рассеянно касалась пальчиками его запястья, а после начинала щебетать. О море, ветре и томлении. К некоторому сожалению мисс Харт и явному облегчению мистера Харта романтичная особа сошла в прибрежном порту, а кораблик взял курс на остров Миллендау, к Хоррхолу.

У себя на родине Кати, конечно, слышала о чудном городе посреди моря. Говорили, что в недрах острова живет огонь, дающий жителям молодость, и любой уроженец Хоррхола с рождения отмечен особым благословением. Самые достойные из них получали право нести Свет Пламени простым людям, и даже сам император не мог им приказывать. Правда, Бенедикт всегда называл слухи «чушью собачьей». Кати братцу верила и на все эти сложные темы особо не размышляла, до тех пор, пока не пришлось отправились в те самые края.

Она загрустила, вспомнив причину, по которой они бросили родину, и украдкой смахнула выступившие слезы.

– Ты чего? – Как ни таилась Кати, брат заметил и ободряюще притянул её к себе. – Не бойся, всё наладится. А если не сразу, так я устрою. Ну не примет нас тетушка, мы всегда можем пойти в трактир. На первое время деньги есть, а на потом и загадывать глупо. Мы молоды и здоровы, справимся.

И Кати, как всегда, поверила.

После блуждания по лестницам и узким улочкам Харты вошли в ворота двухэтажного белокаменного дома. Обозрев дворик с единственной клумбой, на которой пламенели шары далий, Кати вздохнула. Город, насквозь продуваемый ветрами и уходящий вверх по скальному берегу, с каждой минутой казался ей всё более неуютным.

– Здесь совсем-совсем нет деревьев? – негромко спросила она.

– Есть. Возле Храма, и на главной площади скверик. Ничего, сестренка, ты привыкнешь.

Бенедикт коротко улыбнулся, легко щелкнул ее по обгоревшему носу и дернул колокольчик над дверью.

Судя по всему, их ждали (письмо было отправлено загодя), и, не задавая лишних вопросов, худой, точно жердь, лакей проводил брата с сестрой в гостиную. Мадлена Харт, пожилая величавая женщина, поднялась навстречу из высокого кресла. Сложив руки на животе, пристально оглядела вошедших.

– Ты возмужал, Бенедикт, – заключила она после длительной паузы и приподняла черную бровь. – А это, я так полагаю, Катрина?

Кати сделала шаг вперед и, как положено воспитанной девице, присела в легком полупоклоне.

– Последний раз я видела тебя совсем крошкой, – Мадлена склонила голову к плечу, рассматривая гостью, – и уже тогда мне показалось, что ты – вылитый Кристофер. Те же пепельные волосы и узкие губы.

Упоминание об отце тоской отозвалось в душе Кати, и она беспомощно взглянула на брата. Тот ободряюще кивнул. Они действительно были не слишком похожи. Широкоскулый Бенедикт, с непослушно вьющейся порослью темно-русых волос, и узколицая большеглазая Катрина – хоть и немного, но все же отличная в масти.

– Я рада. – Мадлена чопорно кивнула. – Ваши вещи уже принесли и оставили в гостевых. На втором этаже, две комнаты рядом. Ричард проводит. Простите, но через четверть часа я вынуждена уйти – наша кофрадия[1] собирается при Храме, а я вхожу в благотворительный совет. Отдыхайте, за ужином побеседуем.

Тетушка не спеша нагнулась, взяла из кресла клубок серой шерсти с торчащими спицами и величаво удалилась.

Бенедикт дождался, пока отзвучат по лестнице шаги, а потом озорно подмигнул:

– Ну и как она тебе?

– Не знаю, – Кати пошла по комнате, с интересом разглядывая вещи на пузатом комодике: вазочки, глиняные статуэтки и, на медной подставке, янтарную магическую сферу с мигающим внутри огоньком. Раньше она видела такие только в церкви – родители не то, чтобы не почитали Свет Пламени, просто дома особого рвения не выказывали. – Я ее совсем не помню. Какая-то она… холодная.

– Может, это просто внешне? – Бенедикт с облегчением расстегнул камзол и подошел к окну. – В любом случае, нам ли придираться? Мы свалились на нее, точно снег на голову, а она, если и возмущена, виду не показала.

– А мы тут надолго?

– Как только подыщем себе жилье. – Бенедикт, устремив задумчивый взгляд на высокий шпиль соседнего здания, приобнял подошедшую сестру. – Думаю, неделя-другая…

– Зря мы уехали…

Вспомнив уютный дом под черепичной крышей, утопающий в зарослях калины и бузины, Катрина хлюпнула носом:

– Одним, конечно, тяжело, но может…

– Понимаешь, – Бенедикт отстранился и виновато заглянул ей в глаза, – лесопильня не для меня. Пока был жив отец, мне просто не хотелось ссориться. Нет, однажды я попытался освободиться, но в конечном итоге ничего не вышло.

Кати смутно припомнила, что когда-то Бен примерно на полгода исчезал из дому. Правда, в тот момент сама она была малявкой и куда больше семейных дел интересовалась куклами и подружками.

– В общем, – продолжал брат, – я подумал, что теперь у нас появился отличный повод изменить жизнь. Денег от продажи имущества пока достаточно. Правда, какое-нибудь дело мне стоит подыскать. Только боюсь, что опыт управляющего лесопильней в Хоррхоле вряд ли кому понадобится.

– Может, Мадлена поможет? Хотя, мы и так, наверное, слишком вторглись в ее жизнь…

– Кто знает, – Бенедикт тихо рассмеялся. – Может быть, мы, наоборот, привнесем разнообразие? Ты только болтать не начинай. Сразу.

– Вредина! – Кати шутливо ткнула брата локтем в бок, а потом посерьезнела: – Знаешь, я тебе помогу. Я ведь умею отлично вышивать, помнишь? И кружева плести, и…

– Сестренка, – Бенедикт погладил ее по голове, – деньги – моя забота. Хотя, врать не буду, на тебя я тоже рассчитываю. Согласись, нам бы очень помогло удачное замужество.

– Замужество? Моё?! – Кати округлила глаза и на время потеряла дар речи. Бенедикт, взглянув на ее ошарашенную физиономию, расхохотался и решительно потянул сестру из гостиной:

– Ну не моё же! Да не бойся, я ведь не самодур. Найдем хорошую партию, тем более, ты у нас красавица. И муж у тебя будет обязательно достойный, и который тебе самой понравится.

– О-ой, – только и смогла жалобно протянуть Кати. Подобного расклада у нее и в мыслях не было.

– Не «ой», а, пошли, комнаты посмотрим? Или, может, ты прогуляться хочешь?

– Вообще-то, я есть хочу. А тут, похоже, уже отобедали…

– Значит, всё же трактир, – припечатал Бен. – Заодно и на окрестности поглазеем.

Когда они добрались до нужного места, у Кати сложилось впечатление, что братец не просто знаком с Хоррхолом, а отлично в нем разбирается – настолько быстро провел ее по извилистым улочкам к трактиру. Народу там в середине дня было немного, и Харты заняли столик у окна. Правда, вид на улицу был не слишком интересный – так, кусок каменной стены на другой ее стороне, стрельчатая ограда с пятнами ржавчины да развалившаяся посреди дороги плешивая собака. Пока дожидались обеда, Катрина глазела на посетителей. В них тоже ничего особенного не было, разве что выделялась молодая женщина, вошедшая тотчас за Хартами и севшая за столик у очага. Статная и красивая, в вызывающем платье с корсетом, что бесстыдно открывало загорелые плечи. Поймав дерзкий взгляд из-под смоляной челки, Кати вспыхнула и потупилась. Больно уж напоминала незнакомка девку-блудню, которых на родине Хартов не то, чтобы не было, просто замечать подобных считалось страшно неприличным.

Бенедикт на красотку внимания вовсе не обратил, или, может, вид сделал. А после и сама Кати про нее позабыла, углубившись в изучение необычной островной кухни.

– Сознавайся, – дернула брата за рукав Кати, когда они не спеша возвращались к дому тетушки, – долго жил в Хоррхоле?

– А чего сознаваться, я тебе говорил уже, – фыркнул тот. – Не так, чтобы долго, но, кажется, успел к нему привыкнуть. Знаешь, этот город немного странный. Он вначале не пускает, выглядит чужим, может даже угрожающим, а потом вдруг – раз, и тебе кажется, что ты живешь здесь с рождения. Признаюсь, дома, в Тумаллане, порой мне очень не хватало морского ветра.

– А зачем ты вернулся? Из-за родителей, да?

– Скорее, нет. Хотя, я скучал по всем вам. Просто… здесь я пытался найти дело по душе, а потом оказалось, что связался не с теми людьми.

– Тебя обманули, что ли? – Кати с любопытством покосилась на брата, ожидая захватывающего рассказа, как вдруг сильный удар в плечо швырнул ее к беленой стене высокого здания.

– Ой-ёй… – растерянно протянула девушка, потирая ушибленный бок, а Бенедикт ловко ухватил за плечо невысокого бородача в темно-зеленом кафтане:

– Эй, сударь, куда вы так торопитесь? Вы нанесли оскорбление моей сестре, и…

– Т-там, – пролепетал обидчик и трясущимся пальцем указал на широкую лестницу, ведущую к кварталам Верхнего города. – Воины Пламени перекрыли дорогу и хватают всех, кто оказался на площади… насилу ноги унес…

– С какой это стати? – Бенедикт недоверчиво прищурился.

– А… облава, говорят, сударь. Так-то я особо ничего не знаю, да и вам советую убираться подальше, потому как…

Тут мужик ловко выкрутился из хватки Бенедикта и, оставив кафтан, бросился в ближайший переулок. Кати проводила его растерянным взглядом, а потом, обернувшись, испуганно прикрыла рот ладонью. На верху лестницы появились несколько человек в рыцарских доспехах и с обнаженными мечами в руках. На их шлемах алели длинные перья, которые раскачивались в такт движениям и, действительно, наводили на мысли о языках пламени. Один из воинов что-то гаркнул, рубанув ребром ладони по направлению улицы, и Кати почувствовала, как ее вдруг поволокли в сторону.

– Бен, ты что? – она безуспешно попыталась вырваться. – Мы же ничего не сделали!

– Закрой рот и беги, – шикнул тот и ринулся следом за бородачом. Харты понеслись по узкому переулку, а уходящие в небо стены гулким эхом вторили топоту ног. Выбежали на другую улицу, снова нырнули между оградами, плотно увитыми диким виноградом, и, кажется, ушли от погони. А потом послышался властный окрик, и Кати, обернувшись, увидела высокую фигуру, нарисовавшуюся у соседнего здания. Бенедикт рыкнул, прибавил ходу, влетел за угол и со свистом выдохнул сквозь зубы. Прямо перед носом беглецов высилась кирпичная стена. Тупик.

– У меня… есть причины… не попадаться, – задыхаясь, объяснил Бен, а после, ругаясь вполголоса, стал ощупывать плотную кладку. Чеканный бег преследователя послышался совсем близко, и Кати испуганно зажмурилась. Но тут справа что-то скрипнуло. Приоткрылась низенькая дверь, и в проеме призывно мелькнула чья-то рука. Долго Хартов упрашивать не пришлось и, нырнув внутрь, они облегченно привалились к шершавой стене, чтобы отдышаться.

Лязгнула задвижка, и в тусклом свете масляной лампы Кати с удивлением узнала вульгарную девицу из корчмы. Одежда ее вблизи скромнее ничуть не стала, и Кати насупилась. Девица же, вовсе не обращая на нее внимания, сняла лампу с крюка на стене и обернулась к Бенедикту:

– Так и будем стоять и дожидаться, пока прихвостни магиков высадят дверь?

Снаружи уже яростно и страшно колотились в деревянную створку.

– Бежим, – коротко кивнул Бенедикт, отобрав у спасительницы лампу; ухватил сестру за руку и первым понесся вниз по лестнице. Они миновали череду узких коридоров, продрались сквозь залежи ящиков, воняющих рыбой, а потом брат толкнул низкую дверь, и поток свежего воздуха ударил Катрине в лицо. Она зажмурилась от яркого света и тут же споткнулась о пузатые мешки, горой наваленные у порога.

– Добро пожаловать в порт, – насмешливо сказала над ухом незнакомка, подхватив Кати под локоть. Голос у нее был хрипловатый и вместе с тем мягкий, точно кошачьи лапки. До тех пор, пока их обладательница не вздумает выпустить коготки.

– Если поторопитесь, успеете затеряться в толпе. – Девица послала Бенедикту широкую улыбку и уже собралась было уходить, как тот вцепился ей в плечо:

– А ну, стой!

Развернул к себе и хмуро уставился в красивое порочное лицо: – Ты кто? Откуда знаешь, что мы родственники? Зачем стала помогать?

– Ух ты, сколько вопросов, – изогнула та бровь и провела тонким пальчиком по груди Бенедикта. – Неужто я не могу просто помочь такому симпатяжке?

– Наверное, можешь. Но, видишь ли, за последние несколько лет я умудрился растерять всю данную мне от рождения веру в бескорыстие. И, кстати, ты не ответила, откуда нас знаешь.

– А, давайте, мы уже куда-нибудь пойдем? – Кати то ли со страху показалось, то ли действительно в подвале что-то брякнуло.

– Девочка дело говорит.

Незнакомка мягко вывернулась из рук Бенедикта и кивнула в сторону выстроившихся у пирса парусников:

– Там, на набережной, мой дом. Переждем и поговорим. Оставьте уже эту лампу, и идем.

– Да как звать-то тебя? – с досадой бросил Бенедикт в спину девице. Та кольнула его через плечо васильковым взглядом: – Ирена. А титулы перечислять, пожалуй, не стану. Чтобы не смущать.

Кати, к тому моменту вполне пришедшая в себя, тихонько хихикнула. Пожалуй, незнакомка начинала ей нравиться. Веселая.

Лавируя между прохожими, они вышли на набережную и, миновав очередную статую гигантской птицы, остановились у широкого крыльца. Нижние окна дома Ирены пестрели разноцветным витражом, над дубовой дверью висел колокольчик с язычком в форме рыбки, а деревянная вывеска заставила Кати изумленно захлопать ресницами. С дощечки скалила зубы криво намалеванная грудастая русалка, а размашистая надпись гласила, что заведение называется "Бархатные кущи".

– Весьма похоже на непотребный дом, – возмутилась Кати. – И ты живешь здесь?!

– А чего такого? – Ирена пожала плечами. – Жилье, как жилье, не хуже любого другого. Для меня бордель – дом, а у кого-то и дом бордель. Впрочем, я не навязываюсь.

– Ну уж нет! – Бенедикт решительно потопал на крыльцо. – Терпеть не могу неопределенность, так что, тебе, милая, придется всё рассказать. А после ты, сестрица, поведаешь мне, откуда знаешь, как выглядят подобные заведения!

Кати зарделась, вспомнив, как они с подружками втихаря рассматривали невесть как попавшие в Тумаллан столичные газеты. Ирена же фыркнула и, решительно отстранив Бенедикта, первой вошла в дверь.

Неизвестно, что ожидала увидеть внутри Кати, с опаской оглядываясь, но широкая гостиная, начинающаяся прямо от прихожей, ничем таким неприличным не выделялась. Пара столиков с расшитыми скатертями, обитые темным бархатом стулья, зеркало. Низкий диванчик у окошка, несколько аляповатых натюрмортов на стенах – и уютная, согретая полуденным солнцем тишина.

– Вечерами тут не протолкнешься, – подмигнула Ирена, точно читая мысли, – а сейчас… пошли за мной, пока никто не прицепился.

Она поспешно юркнула в боковую дверь, и Харты, переглянувшись, двинулись следом. Поднялись по скрипучей, устланной потертым ковром лестнице и вскоре оказались в уютной комнатке.

– Простите за беспорядок, – хозяйка небрежным жестом накинула покрывало на смятую постель, – я не ждала гостей. Вернее, не ждала гостей так рано.

Бенедикт, недолго думая, развалился в кресле у камина и весьма непочтительно стал разглядывать Ирену. Та вовсе не смутилась: стояла, привалившись к каминной полке, улыбалась насмешливо. Так они и ели друг друга взглядами; Кати даже показалось на миг, что о ней все позабыли. А потом смущение прошло, и она, никогда особо покорностью не отличавшаяся, кашлянула.

Ирена на нее взглянула, кивнула на свободное кресло:

– Садись, дорогуша.

Прошла к окну и распахнула ставни. Высунулась наружу, огляделась.

– Кажется, всё спокойно. Да, не повезло вам – сразу по приезду нарваться на облаву.

– Так, – Бенедикт подался вперед и сомкнул руки под подбородком, – а теперь рассказывай. Откуда знаешь, что мы приехали сегодня, и почему ты нам помогла?

Шагнув от окна, Ирена усмехнулась и потянула цепочку из выреза платья. Серебряная вязь мягко заструилась по загорелой коже. Кати с любопытством вытянула шею и увидела, как на ладонь женщины лег треугольный медальон. Простой, медный, ношеный. Вот только глаза на чеканке поджарого волка совсем вживую сверкнули алым. Кати уже хотела подойти и рассмотреть безделушку внимательнее, но Бен коротко присвистнул, а Ирена тут же сжала кулак и сунула медальон обратно за корсаж.

– Морган? – Бенедикт прищурился. – Зачем я ему?

– Представь себе, меня не известили. – Ирена фыркнула. – Я вообще не должна была вмешиваться, просто выяснить, где ты остановился. И если бы не эта дурацкая облава…

– А что, – Кати даже раскраснелась от любопытства, – здесь такое в порядке вещей? Ну, что вот так идешь себе, никого не трогаешь…

– В последнее время тут неспокойно. – Ирена ответила неохотно и принялась сворачивать забытую на спинке кресла шаль.

– Сдается мне, Морган тут сыграл не последнюю роль, – Бенедикт нахмурился. Порывисто встал и кивнул сестре:

– Катрина, мы уходим.

– Что, так скоро? – Ирена подняла на него глаза. – Даже спасибо не скажешь?

– Прости. – Бенедикт обернулся и коротко кивнул: – Благодарю. Знаешь, я привык отдавать долги, доберусь до банка – заплачу. А Моргану можешь передать, что я изменился. И пытаюсь начать жизнь заново.

А потом настойчиво вытолкнул навострившую ушки Кати в коридор. Та возмущенно ойкнула и, прежде чем брат захлопнул дверь, успела услышать негромкое "Вот ведь дурак".

Они долго плутали по улочкам – Бенедикт двинулся к дому обходной дорогой. Пару раз навстречу попадались патрули городской стражи, но, услышав имя Мадлены Харт, брата с сестрой тут же отпускали. Воинов, подобных тем, что устроили облаву в центре, видно не было, однако народу на улицах стало теперь совсем мало. А еще Кати напугала очередная лестница – белокаменная, щедро освещенная горячими лучами послеобеденного солнца. На ее ступенях, рядом с опрокинутой корзиной, рассыпались крупные аппетитные яблоки, блестящие красными глянцевыми боками. А посреди этого великолепия одиноко лежал кожаный женский сапожок.

Кати почувствовала, как по спине побежали противные мурашки, а Бенедикт, нахмурившись, потянул ее мимо:

– Не смотри.

1 – Кофрадия (исп. cofradia – братство) – ритуальное общество, обслуживающее культ определенного святого и устраивающее праздники, театрализованные представления и др. в его честь. Здесь – что-то вроде церковных активистов, по доброй воле помогающих Храму.