Текст книги "О буддизме и буддистах. Статьи разных лет. 1969–2011"

Автор книги: Наталия Жуковская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Буддизм в России: путь длиною в четыре века

(опубликовано Buddhism in Russia. Exhibition Catalog. National Museum of Bhutan. Paro, 2011. C. 19–61, опубликована на англ. яз.)

История буддизма в России насчитывает более 400 лет. До конца XX в. буддистами официально считались только три народа из примерно 150, проживающих в России, – это буряты, калмыки, тувинцы. Первыми из них в составе Российской империи появились калмыки – потомки ойратов, переселившихся из Западной Монголии в степи Нижнего Поволжья в первой трети XVII в. Сейчас это территория Республики Калмыкия. Они официально приняли буддизм в конце XVI в., хотя знакомы с ним были еще за три века до этого, так что в Россию калмыки пришли уже буддистами.

Вторым буддийским народом стали буряты. Их земли постепенно включались в состав Российской империи в 40–60-е гг. XVII в. Сейчас это территория Республики Бурятия. Уже тогда проезжавшие через их владения в Китай российские послы отмечали у них наличие войлочных разборных молельных дуганов, предшественников будущих храмов. Однако активное распространение буддизма у бурят началось лишь в первой трети XVIII в.

Наконец, Тува (сейчас Республика Тыва) вошла в состав России (тогда СССР) лишь в 1944 г. До этого с 1921 по 1943 г. она была независимой республикой, а еще раньше вассалом Китая. Предки тувинцев были знакомы с буддизмом еще в раннем Средневековье, когда их земли были частью Уйгурского каганата (VIII–X вв.), но у самих тувинцев принятие буддизма состоялось лишь во второй половине XVIII в.

БУДДИЗМ КАК НРАВСТВЕННО-ФИЛОСОФСКОЕ И ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНОЕ ЯВЛЕНИЕ, РОДИВШИСЬ В ИНДИИ В VI В. ДО Н. Э., НАЧАЛ ПОБЕДНОЕ ШЕСТВИЕ ПО СТРАНАМ И КОНТИНЕНТАМ, ПРОДОЛЖАЮЩЕЕСЯ ДО СЕГО ДНЯ

К началу XX в. у них уже существовали все институализированные формы религии – монастыри, устоявшаяся монашеская иерархия, сложившаяся культовая практика и система подготовки священнослужителей. Тувинцы стали третьим в составе России народом, официально считавшимися буддистами. Все они были последователями школы Гелуг, самой сильной из школ тибетского буддизма.

Буддизм как нравственно-философское и историко-культурное явление, родившись в Индии в VI в. до н. э., начал победное шествие по странам и континентам, продолжающееся до сего дня. Государства Восточной, Юго-Восточной и Центральной Азии в большинстве своем принимали его либо как единственную, либо как одну из государственных религий, пользовавшуюся покровительством правителей этих стран. Характерной чертой буддизма, обеспечившей ему успешное продвижение, по крайней мере по странам Азии, была его толерантность, способность к мирному сосуществованию с любыми культами, религиями и социальными системами, существовавшими до него и при нем в этих странах. В странах с многовековой культурной историей буддизм столкнулся с такими идеологическими системами, как синто в Японии, конфуцианство и даосизм в Китае, и мирно поладил с ними. Но в Центральной Азии (Тибет, Монголия), Южной Сибири (Бурятия, Тува) и Калмыкии ему пришлось иметь дело с кочевой культурой и ее идеологией и практикой в виде тенгрианства, шаманизма и даже отдельных культов природы.

И в этих контактах буддизм проявил свойственную ему изначальную толерантность, терпимое отношение к национальным традициям и уже существующей ритуальной практике. Это привело к формированию определенного симбиоза ранних форм религии и буддизма, включению в его пантеон и обрядовую практику элементов и мифологических образов раннего пласта традиционной культуры этих народов. Этот симбиоз сложился далеко не сразу, не раз за четыре века он испытал проверку на прочность и в конечном счете сохранился до наших дней. Следует подчеркнуть, что для настоящего буддизма ранние верования народов Азии никогда не были ни соперниками, ни врагами, а лишь частью той культурной традиции, которую нельзя разрушить, не навредив самому себе, не оттолкнув новых адептов от становления на «путь Будды».

Судьба буддизма во всех трех регионах – Бурятии, Калмыкии, Туве – складывалась похожим образом, ибо связана она с вехами истории России, частью которой они являются.

Буддизм в Бурятии

В Бурятии к 1701 г. уже было 11 войлочных храмов-дуганов. В 1712 г. сюда для усиления пропаганды буддизма прибыли 150 монгольских и тибетских лам. Но лишь в середине XVIII в. был построен Цонгольский дацан – первый стационарный буддийский монастырь в Забайкалье. В 1741 г. императрица Елизавета Петровна подписала Указ об официальном признании буддизма в качестве религии бурят: 250-летие со времени принятия этого Указа Республика Бурятия отметила в 1991 г.

В 1764 г. главный лама Цонгольского дацана был официально признан Верховным ламой бурят Забайкалья, получив титул Пандито Хамбо-лама («Ученый Первосвященник»), что закрепило независимость буддийской церкви в Бурятии от Тибета и Монголии (хотя духовный авторитет тибетских Далай-лам всегда признавался и признается бурятскими ламами и верующими). Развивавшийся в дальнейшем под контролем местной русской администрации бурятский буддизм постоянно ощущал противостояние православной церкви, которая была официальной религией Российской империи. Она занималась активной христианизацией бурят, создавая на ее территории свои миссии и монастыри, и была главным идеологическим соперником буддизма. По ее инициативе Министерство внутренних дел России утвердило в 1853 г. «Положение о ламайском духовенстве в Восточной Сибири», в котором признавались действующими в Бурятии 34 монастыря (дацана), при них 146 больших и малых храмов (дуганов), и всего 285 священнослужителей всех рангов (лам разных степеней посвящения).

Несмотря на административные ограничения, число дацанов и лам продолжало расти. К началу XX в. в Бурятии уже насчитывалось 47 монастырей и более 10 тыс. лам. Крупнейшими дацанами считались Цонгольский, Гусиноозерский (Тамчинский), Агинский, Аннинский, Ацагатский, Эгитуйский, Цугольский.

В НАЧАЛЕ XX В. БЫЛ ПОСТРОЕН ПОСЛЕДНИЙ В ДОРЕВОЛЮЦИОННОЕ ВРЕМЯ НА ТЕРРИТОРИИ РОССИИ САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ДАЦАН ГУНЗЭЧОЙНЭЙ

В начале XX в. был построен последний в дореволюционное время на территории России Санкт-Петербургский дацан Гунзэчойнэй. Его строили по инициативе дипломата и наставника Далай-ламы XIII Агвана Доржиева, деньги собирали, где могли, в том числе у бурят и калмыков. Треть необходимой суммы пожертвовал Далай-лама XIII. Первый молебен в этом храме прошел в феврале 1913 г. и был приурочен к 300-летию династии Романовых на российском престоле. В 1930 г. как храм он был закрыт, но, к счастью, не разрушен, а в 1991 г. начал функционировать заново.

Буддизм оказал огромное влияние на развитие национальной культуры. При дацанах существовали факультеты, где преподавали философию, логику, медицину, тантру и т. д., печатались религиозная, научная и художественная популярная дидактическая литература, существовали мастерские, в которых работали живописцы, резчики по дереву, скульпторы, переписчики и т. д. Таким образом, буддийские монастыри фактически стали главными духовными и культурными центрами традиционного бурятского общества. Широко известна просветительская деятельность бурятских дацанов, 29 из них имели свои типографии (точнее, печатни), где с деревянных клише вручную на тибетском и монгольском языках печатались буддийские сочинения для монахов и мирян; каноны и комментарии, биографии известных деятелей буддизма, сборники обрядов, пропагандистские сочинения по вопросам вероучения, азбуки и пособия по грамматике, дидактическая литература, назидательные притчи, сборники наставлений бурятского просветителя Ринчена Номтоева, исторические очерки по буддизму Агвана Доржиева и др. Всего известно около 1200 печатных названий, выпущенных типографиями монастырей, среди которых наиболее значительной была типография Агинского дацана. Именно благодаря их деятельности наука сейчас располагает фундаментальными источниками по теории и практике популярного буддизма. Преподавательская деятельность монастырских школ способствовала развитию образования и созданию кадров бурятской интеллигенции.

Возникла национальная школа буддийской архитектуры, живописи, скульптуры. Руководствуясь индо-тибетским каноном, бурятские мастера сумели создать выдающиеся произведения в каждом из этих трех видов искусства именно потому, что вложили в них еще дух и стиль национальных традиций. Наиболее яркими образцами бурятской школы в архитектуре можно считать комплекс храмов Гусиноозерского (Тамчинского) дацана, в иконописи – танка (иконы) ламы Осора Будаева, в скульптуре – выполненные из дерева фигуры персонажей буддийского пантеона и портреты выдающихся лам, авторами которых были оронгойские мастера из Янгажинского дацана (школа Санжи-Цыбик Цыбикова).

Во второй половине XIX в. – начале XX в. буддийские идеи стали чрезвычайно популярными в среде российских философов, писателей, поэтов, художников. Увлечение буддизмом шло не прямо с Востока и не от бурят и калмыков, а через страны Западной Европы, где к тому времени существовало много философских, теософских и спиритических обществ, использовавших буддийскую философию и оккультные практики восточных религий в качестве опоры своей деятельности. Буддийская философия оказала влияние на таких выдающихся русских философов, как В. Соловьев, В. Кожевников, Н. Бердяев, Н. Лосский, С. Булгаков, на писателей – Л. Толстого, И. Бунина, поэтов – В. Хлебникова, М. Волошина, Н. Гумилева, К. Бальмонта, на художников – Н. Рериха, Л. Бакста, Н. Кульбина и др. Диалог культур России и Востока начался именно тогда, и шел он в основном через буддийскую культуру.

В середине XIX в. в российском востоковедении возникает особое направление – буддология, наука, охватывающая все аспекты изучения буддизма: философию, логику, историю, систему культа. Первыми буддологами России были китаевед, тибетолог, монголовед, маньчжуровед В. П. Васильев (1818–1900) и индолог, знаток языков санскрита и пали И. П. Минаев (1840–1890). Они и их непосредственные ученики С. Ф. Ольденбург (1863–1934), Ф. И. Щербатской (1866–1942) и следующие за ними поколения – О. О. Розенберг (1888–1919), Е. Е. Обермиллер (1901–1935), А. П. Баранников (1890–1952), А. И. Востриков (1902–1937), а позднее Ю. Н. Рерих (1902–1960) создали российскую востоковедную школу, одну из самых сильных в мире, потому что она с самого начала опиралась на переводы источников и, прежде всего, священных текстов с языков оригинала.

ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В. – НАЧАЛЕ XX В. БУДДИЙСКИЕ ИДЕИ СТАЛИ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ПОПУЛЯРНЫМИ В СРЕДЕ РОССИЙСКИХ ФИЛОСОФОВ, ПИСАТЕЛЕЙ, ПОЭТОВ, ХУДОЖНИКОВ

По инициативе С. Ф. Ольденбурга была основана Bibliotheca Buddhica — серия публикаций оригинальных и переводных буддийских текстов. Она просуществовала до 1937 г., в ней вышло 30 томов, в 1960-е – еще два тома. На смену ей пришла серия «Памятники письменности Востока», которая выходит с 1965 г. по настоящее время.

Царская семья проявляла внимание к своим буддийским подданным – бурятам и калмыкам. Те, в свою очередь, не забывали вручать ей дары по случаю памятных дат российской истории. Самая большая и ценная коллекция таких подарков принадлежала Николаю II и была получена им частично в бытность цесаревичем, когда он совершал поездку по восточным регионам России (1891 г.), и позднее – к 300-летию вхождения калмыков в состав России (1908 г.), а также к 300-летию дома Романовых на российском престоле (1913 г.). Большую их часть Николай II отдал музеям.

На рубеже XIX–XX вв. в буддизме возникает обновленческое движение буддистов-мирян и духовенства, направленное на модернизацию церковной организации, некоторых сторон вероучения и обрядности в соответствии с меняющимися условиями, на заимствования новейших достижений европейской науки и культуры. В бурятском буддизме это движение приняло такой размах, что о нем можно говорить не только как об идейном движении внутри духовенства, пытающегося ценой некоторой модернизации спасти сами устои церкви, но как о социальной и культурной платформе группы передовой для своего времени интеллигенции, пытающейся путем ряда реформ (церковной, общеобразовательной, административной) возродить дух нации.

С НАЧАЛА 1930-Х ГГ. ДАЦАНЫ НАЧАЛИ ЗАКРЫВАТЬ, ИХ СЛУЖИТЕЛЕЙ РАЗОГНАЛИ, МНОГИЕ ИЗ НИХ БЫЛИ АРЕСТОВАНЫ И ОТПРАВЛЕНЫ В ССЫЛКИ И ТЮРЬМЫ

Для обновленчества было характерно стремление восстановить первоначальное философское учение Будды, найти точки соприкосновения буддизма с европейской наукой и тем самым перевести буддизм, отказавшись от термина «ламаизм», из ранга религии в явление национальной культуры. Во главе движения стояли видные представители бурятской науки начала XX в. – Ц. Жамцарано, Б. Барадийн, Г. Цыбиков, М. Богданов, врач С. Цыбиктаров, деятели культуры – Д. Сампилон, Э. Ринчино, глава буддийской церкви Пандито Хамбо-лама Ч. Иролтуев, видный деятель церкви, реформатор и дипломат А. Доржиев. Но несмотря на то, что эти деятели сыграли важную роль в национально-освободительной борьбе бурятского народа против самодержавия, а после революции 1917 г. – в создании Бурят-Монгольской республики, обновленческое движение было обречено на неудачу, так как решить проблему самоопределения бурятского народа только путем религиозных реформ и возрождения национальной культуры было невозможно ни до революции, ни тем более после нее. Попытка реформаторов провозгласить идентичность идей марксизма и раннего буддизма и тем самым включить буддизм в число передовых революционных учений также не принесла успеха.

В советский период обновленческое движение выступало за сотрудничество с органами власти, приспосабливаясь к изменившимся социально-политическим и экономическим условиям. Правовое положение буддизма было определено постановлением ЦИК и СНК Бурят-Монгольской АССР от 17 декабря 1925 г., которое проводило в жизнь декрет Советской власти об отделении церкви от государства и школы от церкви. Дацаны и дацанское имущество были национализированы. С 1926 г. служители культа были лишены избирательных прав и права на землепользование, резко возросло налоговое обложение дацанов и лам. С начала 1930-х гг. дацаны начали закрывать, их служителей разогнали, многие из них были арестованы и отправлены в ссылки и тюрьмы. К концу 30-х гг. все дацаны были закрыты, а их имущество частично уничтожено, частично свезено в музеи – Музей истории религии и атеизма (Казанский собор), Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера), Российский этнографический музей, Музей истории Бурятии им. М. Н. Хангалова и др., где его судьба сложилась по-разному. Кое-что в неразобранном виде пролежало в ящиках более полувека, например, многометровая статуя Майтреи из Агинского дацана. Значительное количество бронзовой буддийской скульптуры пошло на переплавку во время войны для нужд армии, кое-что было продано за границу. С конца 1930-х гг. буддийская культура Бурятии перестала существовать. Это не означает, что она исчезла полностью, скорее ушла «в подполье», но доступ к подпольной культуре всегда ограничен.

С 1941 по 1946 г. на территории Забайкалья и Предбайкалья не существовало ни одного буддийского монастыря. Однако в 1946 г. были открыты сразу два дацана: сначала Иволгинский, затем Агинский. Первый был заново построен в 30 км от столицы республики г. Улан-Удэ. Второй, Агинский, был открыт в одном из малых храмов бывшего крупнейшего в Агинских степях буддийского монастыря. Во время войны в нем, а также в уцелевшем главном храме монастыря размещалась воинская часть, а после войны в течение нескольких десятилетий санаторий для больных туберкулезом. В том же 1946 г. было принято «Положение о буддийском духовенстве в СССР», которое регулировало деятельность буддийской церкви вплоть до начала перестройки.

Верховным органом становится Центральное духовное управление буддистов (ЦДУБ), избираемое, согласно положению, съездом буддистов в составе пяти членов и двух кандидатов во главе с председателем Пандито Хамбо-ламой и его заместителем (дид-хамбо). Председатель ЦДУБ обязан, постоянно находясь при храме, присваивать хуваракам (ученикам) духовные степени, находиться «в курсе всех богослужений и прочих религиозных обрядов», отправляемых ламами, и руководить ими, а также «беспощадно бороться с лицами, обманным путем в злокорыстных целях присваивающих звание ламы». Под последними имелись в виду так называемые бродячие ламы, обслуживавшие бурятское население, передвигаясь из одного населенного пункта в другой, исполнявшие обряды по просьбе верующих.

Гонениям подвергались не только ламы, но и интеллигенция, работники творческого труда, ученые, заподозренные в симпатиях к буддизму. В начале 70-х гг. прошлого века власти Бурятии провели последнюю крупную антибуддийскую акцию, вошедшую в историю российского буддизма под названием «Дело Дандарона». Бидия Дандарон – Учитель, лама-тантрик, духовный наставник, ученый, живший в Улан-Удэ, отсидевший 18 лет в советских лагерях, объединил вокруг себя группу своих последователей, сочетавших изучение буддийских текстов с их практической реализацией.

ГОНЕНИЯМ ПОДВЕРГАЛИСЬ НЕ ТОЛЬКО ЛАМЫ, НО И ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ, РАБОТНИКИ ТВОРЧЕСКОГО ТРУДА, УЧЕНЫЕ, ЗАПОДОЗРЕННЫЕ В СИМПАТИЯХ К БУДДИЗМУ

Группа и ее руководитель стали объектами уголовного преследования. Сам Дандарон был приговорен к пятилетнему заключению в исправительно-трудовом лагере, где и погиб в 1974 г. при невыясненных обстоятельствах. Учеников уволили с работы, кое-кого отправили в психиатрические клиники, все они подверглись преследованиям.

Так продолжалось до начала перестройки, а точнее, до 1988 г., когда Россия отметила 1000-летие Крещения Руси и начался мирный диалог светских и религиозных властей о месте религии в истории России и истории культуры народов тогда еще существовавшего СССР.

Можно считать, что именно этот год и эти события послужили толчком к началу возрождения национальных религий, в том числе буддизма.

Возрождение буддизма в России началось с того, что в 1988 г. в ряде районов были зарегистрированы немногочисленные буддийские общины, подчинявшиеся Центральному духовному управлению буддистов (ЦДУБ). Одновременно стали возникать буддийские общины в Калмыкии, Туве, Москве, Ленинграде (Санкт-Петер-бурге), а затем и других городах России и бывшего СССР (Новосибирске, Новочеркасске, Анапе, Перми, Казани, Туле, Екатеринбурге, Пятигорске, Владивостоке, Горно-Алтай-ске, Якутске, Нерюнгри и т. д.). Возникали они с невероятной быстротой и далеко не все относились к традиционной для России (Бурятии, Калмыкии, Тувы) школе Гелуг (она же Гелугпа, она же желтошапочный ламаизм), многие общины представляют собой дочерние образования различных школ махаяны, хинаяны, тибетского тантризма, китайской, японской, корейской национальных разновидностей буддизма, которые тоже не монолитны и состоят из десятков школ, подшкол, сект, подсект и т. д.

Община Бурятии официально относится к школе Гелуг, возникшей в Тибете в конце XIV – начале XV вв. в результате реформирования учения и практики существовавшей с XI в. школы Кадампа. Вновь возникшие общины относились уже не только к Гелуг, но и к другим школам ваджраяны – Ньингма, Дзогчен, Сакья, Карма-Кагью. Параллельно происходили строительство буддийских храмов (новых, но на местах, где они когда-то существовали), открытие при Иволгинском дацане буддийской академии «Даши Чойнхорлинг», носящей с 2004 г. имя Дамба-Даржа Заяева – первого Пандито Хамбо-ламы бурят, для обучения молодых лам, создание Ассоциации буддистов-мирян, организация буддийского женского центра «Зунгон Даржилинг», публикация большого количества буддийской литературы (этим занимаются издательские центры при буддийских дацанах), расширение международных связей с буддийскими центрами других стран, установление тесных контактов с Далай-ламой XIV – духовным и политическим лидером школы Гелуг и всего тибетского буддизма, а также до марта 2011 г. главой Тибетского правительства в изгнании, приглашение тибетских монахов во вновь созданные бурятские монастыри в качестве учителей, отправка молодых будущих лам на учебу в Индию – в монастыри Гоман и Намгьял, возвращение из забвения имен выдающихся деятелей бурятского буддизма, несомненно относящихся к числу ярких представителей бурятской интеллигенции.

В 1995 г. на буддийском съезде руководителей вновь созданных общин и настоятелей монастырей был избран Пандито Хамбо-ламой бурят Дамба Аюшеев. С его именем связаны реформы, начавшиеся в бурятском буддизме. Он ликвидировал ЦДУБ как подчиненный властям контролирующий орган, заменив его на независимую Буддийскую традиционную сангху России (БТСР), принял новый Устав БТСР, построил здание Буддийской академии на территории Иволгинского дацана, являющегося резиденцией Пандито Хамбо-ламы. В помещении академии ежегодно проходят научные конференции, в которых участвуют и ламы, и ученые-буддологи из разных регионов России. По его инициативе разыскиваются архивы разрушенных когда-то монастырей, публикуются истории монастырей и биографии выдающихся бурятских лам, строятся памятные ступы в местах, где они родились или когда-то жили.

«ФЕНОМЕН ИТИГЭЛОВА» ВЫЗЫВАЕТ БЕСКОНЕЧНЫЕ СПОРЫ УЧЕНЫХ, ПЫТАЮЩИХСЯ НАЙТИ ЕМУ НАУЧНОЕ ОБЪЯСНЕНИЕ

10 сентября 2002 г. стало точкой отсчета нового этапа в истории бурятского буддизма. В этот день в местности Хухэ-Зурхэн в Иволгинском районе была вскрыта могила Двенадцатого Пандито Хамбо-ламы Даши Доржо Итигэлова, умершего в 1927 г., и обнаружено его нетленное тело. Это расценено и как чудо, и как результат высочайшего духовного совершенства, которого достиг Итигэлов при жизни. «Феномен Итигэлова» вызывает бесконечные споры ученых, пытающихся найти ему научное объяснение. Но для буддистов, приезжающих из разных регионов России и мира взглянуть на него, прикоснуться к нему с целью исцеления от недугов, он, как всякое чудо, в объяснении не нуждается. Ныне это нетленное тело хранится в специально построенном для него храме в Иволгинском дацане и восемь раз в году по буддийским праздникам выставляется для обозрения верующих. Сейчас это главная святыня бурятского буддизма.

Буддизм в Калмыкии

Развитие буддизма у калмыков тесно связано с событиями их политической истории в составе России. Вскоре после их прихода в степи Нижнего Поволжья в 60-х гг. XVII в. было образовано Калмыцкое ханство, объединившее все родоплеменные группы под властью единого хана. Многие из крупных этнических подразделений калмыков стали создавать свои храмы, сначала в кочевых кибитках, затем строить стационарные. У калмыков они назывались хурул. В течение века ситуация в Калмыцкой степи для народа в целом и для буддизма была относительно благоприятной. Калмыцкие буддисты напрямую подчинялись Далай-ламе и вообще ориентировались в своей деятельности на Тибет. Они и сейчас сохраняют эту свою специфику. Вновь построенные хурулы освящались представителями Далай-ламы и считались «наследниками» тех ойратских монастырей, которые остались в Джунгарии, т. е. в Западной Монголии. Калмыцкие священнослужители ездили на учебу в монастыри Тибета. И хотя в основном это была та же, что и в Бурятии, школа Гелуг, иерархия священнослужителей была иная. Верховный глава всех монастырей Калмыкии назывался Лама, и только он мог носить этот титул. Настоятели монастырей назывались багш (учитель, наставник), все прочие – хувараками. Да и сам буддизм получил второе название – шара-улан-шад-жин (желто-красная вера), подчеркивая тем самым, что и «красношапочный» буддизм школы Ньингма им не чужд.

Однако в 1771 г. значительная часть калмыков (примерно три четверти их общего состава – 30 тыс. кибиток, что составляет около 150 тыс. человек) решила выйти из российского подданства и вернуться назад на родину в Джунгарию. Причины этого были и политические, и экономические – нет смысла о них здесь говорить, но результаты этого ухода были печальными и для ушедших (80 % погибли в пути), и для оставшихся в пределах России. Императрица Екатерина II, в правление которой это произошло, ликвидировала особым указом Калмыцкое ханство, включив его земли и население в состав Астраханской губернии, подчинив их астраханскому губернатору и его чиновникам. На буддизме это отразилось самым печальным образом. Кочевые храмы (хурла гер) тоже отправились в Джунгарию. Осталось всего 11 – те, что уже были построены из дерева и кирпича и прочно стояли на земле.

ЛИШЬ ЧАСТИЧНО УДАЛОСЬ УЦЕЛЕТЬ ТОЛЬКО ОДНОМУ ХОШЕУТОВСКОМУ ХУРУЛУ, ПОСТРОЕННОМУ НА СОБРАННЫЕ НАРОДОМ СРЕДСТВА В ПАМЯТЬ ОБ УЧАСТИИ КАЛМЫКОВ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1812 Г.

Одно за другим принимались «Положения по управлению калмыцким народом» (1825, 1834, 1847 гг.), старавшиеся всячески ограничить строительство новых монастырей и численность духовенства. Положение 1847 г. официально утвердило 25 больших и 42 малых хурула, в больших разрешалось иметь штат в 36 духовных лиц, в малых – 18. Тем не менее калмыки продолжали их строить и, чтобы лишний раз не раздражать власти, часто называли их молитвенными кибитками, которые учету и запрету не подлежали. К 1917 г. в Калмыцкой степи действовали 28 больших и 64 малых хурула, в которых насчитывалось более 2 тыс. духовных лиц. Крупнейшими и старейшими считались хурулы Харахусовский (Раши-Гомон), Эрдниевский (Сэртэкчэлинг), Багацохуровский (Ламринлинг) и ряд других. Ни один из них судьба не пощадила, все стали жертвами воинствующего атеизма 30-х гг. XX в. Лишь частично удалось уцелеть только одному Хошеутовскому хурулу, построенному на собранные народом средства в память об участии калмыков в Отечественной войне 1812 г. Более 100 лет после его создания он был центром религиозной, культурной жизни астраханских калмыков, в нем отмечались такие важные события, как 300-летие прихода калмыков в Россию (1909 г.), 100-летие со времени победы России над армией Наполеона (1912 г.). В 30-е гг. его превратили в клуб, в 50-е – в склад зерна, в 60-е разобрали его боковые приделы. И хотя его не раз пытались растащить на кирпичи, он устоял, доказав высокое мастерство его создателей. В последние 20 лет не раз поднимался вопрос о его реставрации, но денег на это пока не могут найти ни администрация Астраханской области (хурул находится на ее территории), ни Министерство культуры России.

Многое из добуддийских верований калмыков вошло в национальную калмыцкую форму буддизма: сохранились принесение в жертву животных (прежде всего овец) по случаю календарных и семейных праздников, в основе своей вовсе не буддийских, а народных – считавшийся Новым годом День Хозяина года (или День кочевки Хозяина года), отмечавшийся 25 числа первого зимнего месяца по лунному календарю, Цаган Сар (Белый месяц) – праздник начала весны, Урюс Сар — праздник начала лета. Обряды «отрезания черного языка»(т. е. снятия сглаза или наложенного кем-то проклятия), продления жизни (для мужчин заказывали молебен в храме, а женщинам достаточно было выбросить старые стельки на перекрестке дорог и вложить в обувь новые), разжигание костров в буддийский праздник Нового года Зул, связанное с древним культом огня и солнца, – все это элементы языческих верований, ставших органической частью калмыцкого буддизма.

Еще одна его особенность, отличающаяся от буддизма бурят и тувинцев, – это необыкновенно развитый культ Белого старца (Цаган аав), который изначально во всей Центральной Азии почитался как персонаж шаманского пантеона – «хозяин хозяев» земли, покровитель плодородия всего живого. У калмыков он вырос до масштаба покровителя всего народа, был включен в национальный буддийский пантеон, его образ имеет свою весьма развитую иконографию, ему даже собирались посвятить самый крупный хурул, построенный в XXI в. – «Золотую обитель Будды Шакьямуни», открытый в Элисте в декабре 2005 г. Ныне это самый крупный буддийский храм в Европе, а по сути дела буддийский культурный центр. В нем не только проходят богослужения (хуралы), но также имеется образовательный центр, где читают лекции ученые и зарубежные духовные учителя, показывают фильмы на буддийские сюжеты, есть библиотека, интернет-центр, ведут прием врачи, практикующие тибетскую медицину, один этаж отведен под резиденцию Далай-ламы XIV.

Процесс возрождения буддизма в Калмыкии, начавшийся в конце 80-х годов, был очень непростым. На строительство храмов не было средств, их открывали в селах в пустующих помещениях детских садов и магазинов, но и их поначалу нечем было заполнить, так как после учиненного в советское время разгрома буддийской культуры у калмыков мало что сохранилось и в личном владении граждан, и в музеях. Много сделал для возрождения буддизма первый Президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов, оказывая большую финансовую поддержку. Не было подготовленных кадров священнослужителей, их пришлось в спешном порядке готовить в Индии (монастырях Гоман и Намгьял), в Монголии и Бурятии, где уже действовали буддийские академии, а также приглашать тибетских лам, живущих в эмиграции за пределами Тибета. Художники-иконописцы стали возрождать национальную школу буддийской живописи, культовый инвентарь привозили из Индии и Непала. Появились общины разных традиций буддизма, они открывают свои молельные дома и небольшие храмы, строят ступы, издают переводы буддийских текстов на русский и калмыцкий языки.

Буддизм в Туве

В конце 20-х гг. XX в., когда нынешняя Тува еще называлась Тувинская Народная Республика, на ее территории действовали 37 больших и малых монастырей (их тувинское название хурэ) и более 4 тыс. лам. Проводимая по отношению к монастырям и ламам в СССР политика оказала свое влияние на Туву: хоть та и была независимой республикой, она все же находилась под сильным идеологическим прессом со стороны советских репрессивных органов. К концу 30-х гг. все хурэ были разрушены, лам распустили по домам, и лишь несколько десятков из них еще продолжали тайно оказывать ритуальные услуги населению. Столь резкое ослабление буддизма вызвало буквально расцвет шаманизма, который в Туве всегда был очень развитым и достойным противником буддизму по части обслуживания ритуальных нужд населения.

Лишь в постсоветское время была зарегистрирована первая буддийская община «Алтын Богда», в 1990 г. построен первый буддийский храм, в 1991 г. стала выходить газета «Эреге» – печатный орган общины буддистов. В 1992 г. Туву впервые официально посетил Далай-лама и делегация представителей тибетского правительства в изгнании, и это придало новый импульс процессу возрождения буддизма. Стали приезжать тибетские учителя, большую помощь оказал представитель Далай-ламы в России геше Джампа Тинлей, неоднократно с визитами посещавший Туву. К началу 2010 г. в Туве действовали 22 буддийские организации – храмы, молельные дома, общества, представляющие буддизм разных направлений. Помимо общебуддийских праздников в Туве отмечают и свои национальные, ранее запрещавшиеся – Шагаа (Новый год) зимой и Надын (День скотовода) летом, сочетающие в своей обрядности буддийские и шаманские черты. В эти дни у шаманов и лам одинаково много посетителей, желающих получить гарантии ожидаемого ими в будущем благополучия от обеих традиций сразу и не испытывающих от этого какого-либо дискомфорта.