Текст книги "Искушение красотой (СИ)"

Автор книги: Наталия Котянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– А далеко ли она живёт? – с замиранием сердца спросила Айвен.

– Да нет, прекрасная госпожа, совсем рядом. Ежели идти часок прямо, а потом ещё часика два вправо до поляны с огромным дубом, то аккурат к её хижине и выйдете. Только мимо не проскочите. Хижина-то в густых кустах запрятана, её увидеть непросто.

– А сколько колдунья берёт за свои услуги? – поинтересовался практичный Мерс.

– А сколько дадите, столько и возьмёт, а то и вовсе ничего. Я же говорил – добрая она...

Рано утром, распрощавшись с крестьянином и его сыном, наши герои тронулись в путь. Айвен и Лидар, воодушевлённые и нетерпеливые, рука об руку шли впереди – так быстро, что удивлённый Фолак едва за ними поспевал.

Они почти достигли края леса, когда чей-то громкий голос заставил их остановиться.

– Эй, честная компания, не ко мне ли вы все в гости направляетесь?

Опытный следопыт Фолак так и подскочил на месте – стоящая теперь посреди поляны женщина возникла словно из воздуха. Рядом с ней с задумчивым видом жевал травинку огромный чёрно-белый кролик; его тоже как будто секунду назад здесь не было.

– А вот и они, Хапа. Ну что ж, я ждала вас, а вы чуть было не прошли мимо моего дома. Впрочем, его и вправду нелегко заметить.

Под ободряющим взглядом женщины Айвен выступила вперёд.

– Здравствуйте. Вы – Марион?

– Она самая. Вам нужна моя помощь, не так ли? В доме нам всем, пожалуй, будет тесновато, предлагаю поговорить здесь.

Марион повела рукой, и рядом с ней тут же появилось простое деревянное кресло и две резные скамьи.

– Садитесь, господа. Я вас слушаю.

Пока Айвен рассказывала вкратце свою историю, остальные ненавязчиво разглядывали знаменитую лесную ведунью. На вид это была вполне обычная худенькая женщина лет сорока, одетая в простое зелёное платье, с копной каштановых с проседью волос, стянутых узким серебряным обручем. И лишь глаза, вернее, взгляд их, спокойный и глубокий, словно проникающий в самые потаённые мысли собеседника, говорил о том, что Марион таит в себе несоизмеримо больше, чем кажется на первый взгляд.

Выслушав рассказ Айвен, колдунья встала и в задумчивости прошлась взад-вперёд по поляне.

– Хорошо, – сказала она, наконец. – Я помогу вам. Меня тронула твоя история, принцесса, и я буду рада восстановить справедливость. Настала пора наказать тирана (до меня уже давно доходят слухи о его злодействах). Но не так, как ты это задумала, смелая девочка. Отдай-ка мне для начала свой пояс, от греха подальше...

Айвен покраснела и под недоумёнными взглядами друзей сняла и протянула колдунье богато расшитый, но слегка потрёпанный за время дороги поясок.

– Ого, сколько яда! Ты хотела убить себя или его?

– Не знаю. Может, и его, и себя. Я слышала, у Тальбаса есть племянник, тихий парень и совсем не похожий на него. Я надеялась, что он будет править лучше своего дяди и оставит Шиедан в покое.

Чувствуя на себе укоризненный взгляд Лидара, девушка не решалась поднять глаза.

– От вас, Марион, ничего не скроешь. Какой же выход вы предлагаете, если крайние меры кажутся вам слишком жестокими?

– Нам рассказали, как одного парня вы превратили в зайца, – подал голос Фолак. – Может, и с Тальбасом повторить что-нибудь в этом роде? Поживёт, например, ослом, поработает, ума наберётся, а там видно будет...

Марион в раздумье забарабанила пальцами по подлокотнику своего кресла.

– Да, это хороший вариант, но, к сожалению, он сейчас невозможен. Для заклинания нужна особая травка, которая появляется лишь к концу лета. Сгоряча я истратила на злого охотника весь свой запас, а ждать до осени мы не можем.

– Боюсь, счёт идёт уже на часы, – вздохнула Айвен. – Тальбас наверняка выслал встречный кортеж, и, если я не появлюсь в его замке в течение суток, он может впасть в ярость.

– Не волнуйся, девочка, выход всё-таки есть, – улыбнулась колдунья. – У меня хранится ещё одна очень редкая травка, я называю её цветок добра. Она обладает замечательным свойством смягчать жестокие сердца, усмирять гордыню и очищать людей от зависти и злобы. Эта трава цветёт раз в пятьдесят лет. Та, что у меня, досталась мне от матери-знахарки, её совсем мало. Но Тальбас – как раз тот человек, для которого и предназначен цветок добра, и мне не жаль его. Возьми его, Айвен, и подсыпай понемножку в королевскую еду или вино в течение двух недель. За меньшее, думаю, Тальбас не излечится.

– И что, он станет эдаким добряком-весельчаком, перестанет воевать с соседями и раздаст всю казну бедным? – недоверчиво хмыкнул Фолак.

– До этого, наверное, не дойдёт, хотя... кто знает? Честно говоря, на своём веку я ещё не наблюдала действия этой травы, потому что не пользовалась ею. Но, я надеюсь, Тальбас во многом изменится. Думаю также, он сможет понять чувства принцессы и освободит её от брачных обязательств, а, возможно, и сам откажется от престола. Ну, как вам мой план? И гуманный, и надёжный. Но, вижу, Айвен, тебе он не по вкусу?

Девушка опустила глаза и нервно затеребила край рукава.

– Спасибо, Марион, ваш план хороший... но очень уж долгий. Для того, чтобы довести его до конца, мне придётся прожить с Тальбасом целых две недели, прожить в качестве его жены. Меня начинает трясти от одной мысли об этом!

– Хм... А разве нельзя отложить свадьбу? Придумай какой-нибудь предлог, ну, не знаю... Невеста имеет право на капризы!

– Только не я, – покачала головой Айвен. – Тальбас и лишней минуты ждать не захочет. Он... – она осеклась и отвернулась, пряча выступившие на глаза слёзы.

Лидар погладил её по руке и умоляюще посмотрел на колдунью.

Марион выдержала длинную задумчивую паузу, а потом как-то неуверенно улыбнулась.

– Вообще-то есть один вариант, вот только не знаю, как вы к нему отнесётесь.

– Говорите же, говорите!!

– Существует заклинание – я никогда раньше им не пользовалась – позволяющее на время одному человеку принять образ другого. Суть моего предложения в следующем: Тальбас получает в жёны Айвен, в то время как сама Айвен находится в безопасности в другом месте. После истечения двух недель происходит обратный обмен. Дальнейшие действия будут зависеть от успехов мнимой Айвен на поприще обращения мужа в добродетельное и благородное существо.

– О, я поняла! – вскочила принцесса. – Это было бы замечательно! Но только кто же... кто же по доброй воле захочет поменяться со мной местами и стать женой Тальбаса?!

– Да, удовольствие, судя по всему, сомнительное.

– Что же делать?!

– Если хочешь, я могу с тобой поменяться. Не скажу, что я в восторге от такой перспективы, но это был бы самый удобный вариант. Я опытная женщина и всегда смогу придумать какие-нибудь уловки, чтобы заморочить Тальбасу голову и побыстрее осуществить наш план, я ничего не напутаю в травах и, может, успею помочь ещё кому-нибудь.

Айвен подошла к ней, вгляделась во внешне бесстрастное лицо.

– Марион, милая, вы просто возвращаете меня к жизни! Но вы понимаете, что вас в таком случае ожидает?

– Вполне, – усмехнулась колдунья. – Я старше тебя, девочка, и знавала мужчин. Я ещё помню, как без всяких заклинаний заставлять их плясать под свою дудку.

– О, эти женские хитрости! И хлебнул я с ними лиха в своё время! – засмеялся Фолак. – Что-то мне становится жаль бедного Тальбаса!

– Подожди жалеть-то, ещё неизвестно, как всё станется, – вздохнула Марион. – Айвен, подумай о том, что тебе и самой будет несладко. Не знаю, поняла ли ты – эти две недели тебе придётся прожить здесь, в хижине, в моём обличии. Не грусти, это ведь ненадолго. Но, к сожалению, у заговора есть ещё одна сложность, я ничего не могу с этим поделать. После превращения Лидар не должен тебя видеть, иначе его любовь к тебе неизбежно пройдёт.

При этих словах молодые люди заметно опечалились, но вынуждены были смириться. В конце концов, их разлука будет не такой уж долгой, а потом... Лидар с трудом заставил себя не строить слишком радужных планов на будущее. Всему своё время!

В ходе дальнейшего обсуждения было решено: Марион в сопровождении Фолака немедленно отправляется в столицу, Айвен остаётся здесь, в скрытой от посторонних глаз хижине, вместе с Мерсом, в обязанности которого будут входить регулярные рейсы в город – за едой и новостями.

Лидар объявил, что переживёт это время в одиночестве – побродит по Адорре, осмотрит местные достопримечательности в надежде развеяться. Он не рвался в столицу, не хотел видеть Айвен, пусть и фальшивую, вместе с Тальбасом. По истечении двух недель Марион обещала назначить встречу где-нибудь в укромном месте и обсудить свои успехи и дальнейшие действия.

Пока колдунья занималась необходимыми приготовлениями, Айвен и Лидар получили возможность попрощаться. Были и нежные слова, и клятвы, и невольные слёзы, и первые робкие поцелуи. Но надо было спешить – и вот уже Лидар, закинув на плечо лук и дорожную сумку, в последний раз оглянулся и пошёл прочь от заколдованной поляны.

Марион и Айвен затворились в хижине. Пряный отвар закружил голову, а когда девушка пришла в себя, то чуть не вскрикнула – так удивительно было увидеть саму себя со стороны. Не в зеркале, а наяву.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Только странно...

– Так и должно быть. Мне тоже немного не по себе. А осваиваться надо быстро.

Айвен дотронулась рукой до волос и подавила невольный вздох.

– Надеюсь, никто не признает в вас самозванку.

– Не беспокойся, девочка. Моя главная задача – держать спину прямо и не перепутать название собственной страны – с этим я как-нибудь справлюсь. А вот голоса у нас и вправду разные, но, думаю, влюблённый Тальбас не заметит такую мелочь, а остальные при дворе тебя и вовсе никогда не видели. Ну, не будем больше задерживаться.

И, откинув с лица золотой локон, Марион вышла за дверь; принцесса последовала за ней.

Прощание было коротким. Айвен предложила Мерсу отправиться вместе со всеми – разведать обстановку в городе и доложить первые, самые главные новости. Ко всему прочему девушке хотелось побыть одной, чтобы никто не видел её грустного настроения. Столь желанное превращение подействовало на неё гораздо сильнее, чем ей бы хотелось, и лицезрение своего нового сорокалетнего отражения вовсе не доставляло Айвен радости. Да, она не раз проклинала красоту, приносившую ей одни несчастья, но сейчас против воли чувствовала себя очень неуютно.

После ухода Марион, Фолака и Мерса девушка побродила немного по окрестностям. Оказалось, домик колдуньи находился совсем недалеко от края леса, но не того, где проходила оживлённая дорога на столицу. Здесь, за опушкой, насколько хватало глаз, простирались недавно засеянные поля и луга с высокой травой. Далеко впереди протянулась череда холмов, среди которых Айвен разглядела крохотные белые домики какой-то деревушки.

Потом принцесса снова вернулась на поляну. Попила воды у ручья и вновь загрустила, глядя на своё новое отражение.

– Вот глупая девчонка, сейчас, чего доброго, и расплачется, – сердито сказала она самой себе. – Марион обещала, что сделает всё лучшим образом. И скоро всё будет как раньше, и я буду очень счастлива...

– Само собой! Марион не подведёт, клянусь морковкой!

Айвен вздрогнула и с изумлением уставилась на огромного пятнистого кролика, который сидел у неё за спиной с философским видом жевал травинку.

– Ну, что ты так смотришь? Говорящих кроликов никогда не видела?

– Н-нет.

– Тогда будем знакомы. Я – Хапа.

Он подпрыгал поближе и безбоязненно устроился рядом на бережке, небрежно закинув лапу на лапу.

– Эх, ты, непонятливая, а ещё принцесса! Ты что, не заметила – я тут на полянке у вас под боком сидел и всё видел. И как ты с тем белобрысым парнем целовалась, и как вы с Марион поменялись. Она теперь за тебя отдуваться будет – вот уж кому не завидую! – а ты вместо неё ведуньей сделаешься.

– Но... я же ничего не знаю... – растерянно отозвалась девушка.

– Так уж и ничего? А со мной кто разговаривает, пенёк трухлявый, что ли? Вместе с обликом Марион передала тебе кое-что из своих умений. Меня вот ты уже понимаешь. И не только меня... Эй, Сквоч!

На его окрик из дупла высунулся большой бурый филин.

– Ну, чего опять будишь в такую рань? Светло ещё... Здравствуй, Марион.

– Здравствуйте...

– Всё, свободен! – кролик махнул лапой. – Вот видишь, я прав. Ты понимаешь язык зверей и птиц.

– Как это интересно! – оживилась принцесса. – Будет хоть не так скучно коротать эти долгие дни. Вот только... Я подумала – а если сюда придёт ещё кто-нибудь с просьбой вылечить, наколдовать или что-то в этом роде – что я буду делать? Прятаться, наверное?

– Боишься опозорить славное имя Марион? – хмыкнул кролик. – Ладно уж, предупрежу тебя, если кто вздумает заявиться. Айвен, эй, ну что ты такая серьёзная? Улыбнись!

– Извини, не хочется.

– Ах, так?! А ну, смотри сюда!

И Хапа вдруг лихо встал на уши и захлопал в воздухе огромными лапами, потом несколько раз кувыркнулся, так, что едва не свалился в ручей, и в довершении всего начал корчить умопомрачительные гримасы.

Айвен, само собой, не выдержала и долго хохотала как сумасшедшая...

Этот кролик оказался для неё настоящей отдушиной.

Следуя его совету, девушка начала осваивать оставленные Марион колдовские книги и довольно скоро уже смогла сотворить вполне приличную морковку для Хапы и новое платье для себя.

За такими полезными развлечениями проходили дни. Мерс вернулся из столицы на третьи сутки и принёс первые новости – король Тальбас не распознал обмана и на другой день после прибытия Марион закатил роскошнейшую свадьбу. На радостях он даже приказал раздать собравшемуся на площади перед дворцом народу несколько мешков мелкой монеты, в результате чего случилась грандиозная давка.

Марион держится просто великолепно; Фолак, представленный как спаситель принцессы от злобных троллей, на всякий случай обретается неподалёку. Мирный договор с Шиеданом подписан; Тальбас даже собирается вложить собственные средства в развитие страны, откуда родом его обожаемая красавица-жена.

Узнав новости, Айвен на следующий же день отпустила Мерса обратно в столицу, велев возвращаться лишь в случае каких-то непредвиденных осложнений. Она прекрасно видела, что парню скучно сидеть в лесу. Конечно же, общество почтенной ведуньи не сравнить с обилием соблазнительных дворцовых развлечений!

Айвен было неплохо и в одиночестве, которое нельзя было назвать полным благодаря Хапе. С ним принцесса быстро подружилась, и вскоре кролик обнаглел настолько, что требовал наколдовать ему уже не обычной, а какой-нибудь синей или полосатой моркови и перетащил из норы в хижину своё многочисленное семейство – двух жён и четырнадцать крольчат. Видимо, при Марион его жизнь была не в пример строже.

Как-то после обеда (спустя шесть дней после превращения) Айвен читала перед окном хижины, как вдруг громкие возмущённые вопли привлекли её внимание. Едва девушка успела отворить дверь, в неё кубарем вкатился запыхавшийся Хапа.

– Опять!! Второй раз!! Нет мне, бедному, покоя! – запричитал он. – Вот, полюбуйся, ещё один охотничек объявился на мою голову!

Айвен поспешила наружу, где её взору предстал какой-то парень с луком наизготовку, который недоумённо оглядывался по сторонам, не понимая, куда делась его добыча.

– Что же ты себе позволяешь, а? – строго спросила принцесса, и незадачливый охотник от испуга выронил стрелу. – По какому праву ты преследуешь моего друга и пытаешься убить его прямо у меня на глазах?

Парень после некоторого раздумья отложил свой лук, приблизился и отвесил ей почтительный поклон.

– Извините меня, госпожа. Я не знал, что этот... хм... кролик ваш.

– Надеюсь, теперь ты оставишь его в покое, – смягчилась Айвен. – Ты охотник?

– Нет... Ну, в некотором роде, – смущённо улыбнулся незваный гость. – Я охочусь только когда голоден, а так... просто гуляю.

– Далековато же ты гуляешь! Неудивительно, что проголодался – сейчас самое что ни на есть обеденное время.

– Ты ведь не собираешься кормить этого нахала? – Хапа дёрнул её за юбку. – Марион бы его самого в обед превратила!

– Извини, но я – не Марион. Он хочет есть, а у меня как раз полкастрюльки наколдованной каши осталось.

– Но...

– Или ты хочешь, чтобы я предложила ему жаркое из крольчатины? – повысила голос Айвен и обнаружила, что молодой человек смотрит на неё вытаращенными глазами.

– Вы... разговариваете с кроликом?!

– Да, а что тут особенного?

Парень не нашёлся, что на это ответить, а она вернулась в хижину и вынесла оттуда низкий деревянный табурет.

– Вот, садись пока. Сейчас будет и обед – скромный, так что не взыщи.

– Нет, что вы, спасибо!

C невольной улыбкой Айвен наблюдала, как её гость жадно поглощает кашу. Смешной он... Лет от силы двадцать, одет просто, но на поясе золотая пряжка, а из ножен выглядывает замысловатая рукоятка дорогого кинжала. Значит, из обедневших дворян. Разглядывая молодого человека, принцесса невольно сравнивала его с Лидаром и пришла к выводу, что с её красавцем-возлюбленным этому мальчишке уж точно не тягаться. Глаза у него, пожалуй, выразительные – большие, чёрные, в окружении мохнатых ресниц, а всё остальное – так себе.

Прикончив кашу, парень вытер рот рукавом и благодарно улыбнулся.

– Уфф... Как хорошо! Спасибо вам, добрая женщина!

– На здоровье, – Айвен забрала пустую тарелку. – Как зовут-то тебя, герой?

– Корин. А вас?

– А... Марион.

– Боюсь показаться невежливым, уважаемая Марион, но мне до смерти хочется кое-что у вас спросить.

Айвен едва подавила улыбку. Её ещё никто не называл "уважаемая", обычно говорили "прекрасная".

– Ладно уж, спрашивай!

– Вы действительно понимаете, что говорит ваш кролик? Вы... колдунья?

– А если бы и так? Шучу я, не бойся, – Айвен решила лишний раз не распространяться о занятиях Марион. – Я просто лесная затворница, живу здесь много лет, и за это время звери и птицы стали моими друзьями. Я понимаю их и защищаю от случайных обидчиков вроде тебя, а они, в свою очередь, не дают мне скучать.

– Здорово! – искренне восхитился Корин. – Как бы я тоже хотел понимать звериный язык!

– Много чести! – сердито зацокал Хапа. – Ходют тут всякие любопытные, поесть спокойно не дают. Выпроваживай его, Айвен, я хочу морковку! А лучше две.

– Что он говорит? – полушёпотом спросил Корин.

Принцесса засмеялась.

– Ругается. Ты ему не по вкусу пришёлся.

– Понятно почему, – молодой человек наклонился к надутому кролику. – Извини меня, хорошо? Я больше не буду здесь охотиться.

– Ладно уж. Прощаю на первый раз.

И Хапа с достоинством вытянул вперёд лапу. Корин, скрывая вновь охватившее его изумление, вежливо пожал её.

– Надо же, сколько тут хожу, а никогда не замечал, какие интересные вещи творятся под самым носом!

– Только ты помалкивай насчёт нас, парень, – строго сказала Айвен. – Если любопытные начнут сюда толпами ходить, то мне придётся искать более укромное место для жилья. Я к тишине привыкла.

– Что вы, конечно, не скажу, обещаю! – горячо ответил Корин. – А, по правде, мне и говорить-то некому.

– Сирота, что ли?

– Да. Из родни – только дядя, но как раз ему-то мне меньше всего хочется попадаться на глаза.

– Что, такой сердитый?

– Не то слово. Надеюсь, хоть женитьба его немного смягчит.

Айвен в удивлении уставилась на него.

– Подожди-ка... Уж не Тальбас ли твой дядя?

– Он самый, – грустно усмехнулся Корин. – Вы слыхали о нём?

– Да. О нашем добром короле хочешь – не хочешь, а услышишь. Как тебе показалась его жена?

– О, это самая прекрасная девушка на Земле! Она слепит, как полуденное солнце, и так же далека и недоступна.

– Хм... спасибо. И, как по-твоему, она очень несчастна в браке с твоим дядей? Всем известно, что Айвен вышла за него по принуждению, а не по доброй воле.

– Не знаю, – пожал плечами Корин. – Меня пока даже не соизволили ей представить. Я видел Айвен в основном издали. Дядя не отходит от неё не на шаг.

– Бедная девушка.

– Я бы этого не сказал. Она держится очень свободно, шутит со всеми. Я тоже слышал, что принцесса не очень-то жаловала Тальбаса до свадьбы, но сейчас она кажется вполне довольной жизнью.

" Молодец, Марион, хорошо играет", – подумала Айвен.

– И что же, Корин, не начал ли твой дядя добреть на радостях?

– Конечно, нет! Перед женой он и вправду скачет как собачонка на задних лапках, во всём старается угодить, – невольно скривился молодой человек. – Зато слуг пинает и гоняет пуще прежнего. Я сам от греха подальше целыми днями шатаюсь по полям и лесам, ухожу рано утром и возвращаюсь к ночи, лишь бы лишний раз с дядюшкой не встретиться.

– Понимаю... – принцесса в задумчивости вертела на руке свой браслет – единственную вещь, которая связывала её с прежним обликом. – За что же он так тебя не любит?

– А кого он вообще любит? Разве что Айвен. А я для Тальбаса всего лишь нежелательный претендент на престол. Удивляюсь, почему он до сих пор не убил меня как...

Тут Корин осёкся и бросил на собеседницу быстрый взгляд, но лицо Айвен казалось совершенно бесстрастным.

– Ладно, не буду вам больше надоедать, – он поднялся. – Вы, Марион, наверное, уже устали от моей болтовни. Пойду, поброжу ещё по лесу, пока снова есть не захочу. А уж тогда – сразу домой.

– Вот и правильно, – улыбнулась Айвен. – Я рада была с тобой поговорить.

– Правда? – Корин нерешительно посмотрел на неё. – А можно... можно я ещё приду? У вас здесь так тихо, спокойно. И я очень давно так ни с кем не разговаривал – свободно, без боязни, что каждое моё слово потом доложат дяде...

– Конечно, приходи. Я постараюсь приготовить что-нибудь повкуснее каши.

– Что вы, каша была просто замечательная! А можно... я приду прямо завтра?

Айвен засмеялась.

– Можно.

– Спасибо!

Она смотрела ему вслед, пока его поношенный серый плащ окончательно не слился со стволами деревьев.

– Бедный мальчик! Я и не думала, что ему так плохо живётся.

– В этом вы можете друг с другом посостязаться, – хмыкнул подскакавший Хапа. – Да, паренёк ничего себе. Чую, он сюда зачастит. Такой одинокий, сирота... О, может, ты заменишь ему родную мать? Он будет явно непротив.

– Не говори глупостей, Хапа, – с досадой ответила принцесса. – Да, сейчас я выгляжу на сорок, но на самом деле мне всего семнадцать. Как же я могу стать ему матерью?!

– А, ну да, конечно. Извини, моя юная подруга, – кролик почесал усы, скрывая усмешку. – Хватит сантиментов, перейдём к прозе жизни. Я дождусь, в конце концов, свою морковь?!

Корин действительно пришёл на следующий день, и на второй, и на третий. Как и предсказывал Хапа, молодой человек, тоскующий по простому душевному общению, не мог не оценить внимания и участия загадочной лесной отшельницы. Между ними завязалось что-то вроде дружбы, и вскоре Айвен поймала себя на мысли, что с нетерпением ждёт его приходов. Всё-таки живой человек – это не говорящий кролик, тем более, если судьба этого человека так похожа на твою. Они оба страдают от деспотичного Тальбаса и надеются, что когда-нибудь всё изменится. Только принцесса знает, что это произойдёт совсем скоро.

Как-то утром Айвен сидела у ручья. Делать было решительно нечего. Хапа с самого рассвета увёл своё семейство пастись на луг, и девушка развлекалась тем, что бросала в воду камешки, стараясь при этом не смотреть на собственное отражение. Память неуловимо унесла её в прошлое, в отцовский замок, где текли её беззаботные и счастливые дни. Вспомнились вдруг и слова песни, которую она так любила петь, сидя у окна в своей башенке – о печальной судьбе прекрасной принцессы, которая ждёт своего верного рыцаря, ждёт и не хочет верить, что они не увидятся больше на этом свете. А рыцарь уже давно лежит мёртвый на вершине кургана в чужом краю, сражённый вражеским мечом...

Айвен резко оборвала песню.

Минуту спустя Корин легко перепрыгнул через ручей и сел рядом с ней.

– Доброе утро!

– Здравствуй. Ты рано сегодня.

Песня разбудила в Айвен печальные воспоминания, и она впервые была не слишком рада приходу юноши. Повернув голову, принцесса всё же заставила себя взглянуть на него и обнаружила, что Корин пристально и даже с каким-то недоумением разглядывает её лицо.

– Что-то случилось?

– Нет. Я хотел спросить... Это ведь вы пели только что? Больше некому.

– Какая тебе разница?

– Не сердитесь, Марион. Когда я услышал вашу песню, у меня сердце заныло. У вас такой удивительный голос, чистый, завораживающий. Я мог бы поклясться, что...

– Что он принадлежит кому-то помоложе выжившей из ума тётки? – резко закончила Айвен. – Но, как видишь, перед тобой я, а не юная девица. Не бери в голову, и не будем больше об этом.

– Простите, если обидел вас, Марион, – смутился Корин. – Вы вовсе не старая, и очень хорошая. Но такая странная... – добавил он едва слышно.

– И в чём же моя странность?

– Это трудно объяснить... Не ругайте меня за такие слова, но... когда я прихожу сюда, у меня на душе становится так прекрасно, так светло... Моя мать умерла рано, Марион, и я всегда тосковал по ней, по её нежности и заботе. Встретив вас, я, возможно, сам того не сознавая, стремился найти её, хотя бы маленькую частичку, в вас. Вы действительно чем-то на неё похожи. Но...

– Но?

Корин вскочил и взволнованно заходил взад-вперёд по берегу.

– Не знаю, стоит ли говорить. Боюсь, вы посчитаете меня сумасшедшим... Я просто не могу, как бы этого ни хотел, видеть в вас подобие своей матери. Я смотрю на вас – и как будто теряю чувство реальности. Иногда мне кажется, что через вас словно струится неведомый свет, и на миг проступают другие, совсем другие черты. У вас чудесный голос, Марион, и глаза... бездонные, как ночное небо... Марион...

– Довольно! – Айвен резко поднялась, чувствуя предательскую дрожь в коленях. Лицо её горело, и она повернулась к юноше спиной. – Ты и вправду большой фантазёр, Корин. Ты слишком мало общаешься с людьми, и это не идёт тебе на пользу. Мой тебе совет – найди хорошую девушку и женись, женись поскорей и забудь обо мне. А сейчас... я думаю, тебе лучше уйти.

– Марион...

– Уходи, прошу тебя!

Она бросилась бегом к своей хижине и захлопнула за собой дверь. Корин с бешено бьющимся сердцем смотрел ей вслед. Звуки горьких рыданий поразили его слух; он постоял с минуту в нерешительности, а потом быстрыми шагами пошёл прочь.

– Что же это, милая, а? Я стучу, стучу, а ты не открываешь, держишь бедного маленького кролика за дверью! Я протестую против такой необоснованной жестокости!

"Маленький" Хапа, размером с хорошую собаку, после нескольких неудачных попыток всё же запрыгнул на подоконник и теперь пытался строить из себя несправедливо обиженного великомученика.

Айвен, вопреки ожиданию, не обратила на его речь и малейшего внимания. Она лежала, уткнувшись в подушку, и даже не пошевелилась.

– Эй, что с тобой? – забеспокоился Хапа и подёргал её за подол. – Что случилось-то?

Айвен подняла заплаканное лицо.

– Не волнуйся, всё хорошо.

– Я вижу.

Кролик налил из кувшина воды в чашку и принёс девушке.

– Спасибо. Нет, правда, всё хорошо. Просто мне так надоело быть Марион...

– Понимаю, – медленно произнёс Хапа, усаживаясь рядом. – Да, кстати, я видел, как он нёсся по лесу словно бешеный зверь.

– Кто "он"?

– Корин, разумеется. Что тут у вас произошло? Интересно, может, некоему Лидару уже пора в отставку?

– Что ты мелешь?! – Айвен чуть не запустила в него чашкой. – Причём здесь Лидар?! Корин – это другое, он – мой друг... а, может, был другом. Не знаю, придёт он ещё или нет.

– Да в чём дело-то?

– Понимаешь, Корин совершенно непонятным образом увидел, вернее, почти увидел меня настоящую. Он сказал, что иногда сквозь облик Марион словно бы проступают другие черты... Ему грезится другая, молодая женщина. Это всё от одиночества и нерастраченной любви, правда? – я так ему и ответила. Женись, говорю, и сразу избавишься от всех своих глупых наваждений...

– М-да, – после долгого молчания изрёк Хапа. – А ведь это, принцесса, не каждому дано.

– Что именно?

– Видеть истинную сущность. Всё это действительно очень странно... и неслучайно. Попомни мои слова – этот парень ещё сыграет важную роль в твоей судьбе.

– Почему ты так думаешь?

– И сам не знаю, – кролик поскрёб ухо. – Если хочешь, называй это звериным чутьём.

На следующий день Корин не пришёл, на второй тоже, зато наконец-то объявился загулявший Мерситута. Вести он принёс тревожные. По его словам, Фолак, не выпускающий мнимую принцессу из вида, в последнее время заметил, что Марион стала его избегать. Раньше она уверяла его, что всё идёт по плану, но особых изменений в характере Тальбаса по-прежнему не замечалось. А ведь со дня свадьбы прошло уже почти две недели! Все сроки на исходе, Айвен ждёт – не дождётся обратного превращения, и вдруг такая неопределённость.

– Что делать-то будем? – спросил Мерс. – Чой-то мне не по себе от нашей новоявленной королевы. Фолак говорит, что Тальбас ей вроде как по душе пришёлся, да я и сам это видел. Не хочу пугать вас, принцесса, но как бы она не того... ну...

– Понимаю, – медленно произнесла Айвен. – Но я не верю, не могу поверить, что Марион решила нас обмануть. Она ведь добрая, это все знают.

– Добрая-то добрая. Да только такой соблазн даже она может не выдержать.

– Нет, нет, – твердила девушка. – Я знаю, Марион не такая. Наверное, ей понадобилось больше времени, чтобы изменить Тальбаса, или ей нужна ещё какая-нибудь трава... Спроси у неё, Марион тебе всё объяснит, развеет наши сомнения. Иди в город, поговори с ней. Может, по дороге ты и Лидара встретишь, он к этому времени собирался быть в столице. Я и сама туда пойду, если потребуется.

– Оставайтесь лучше здесь, – подумав, решил Мерситута. – Я найду Фолака (сказать по правде, я уже два дня его не видел, ума не приложу, куда старик подевался), и мы вместе попробуем ещё раз поговорить с Марион. А вы ждите, пока кто-нибудь из нас за вами не придёт. Тогда уж всё будет ясно, и мы подумаем, что делать дальше. Надеюсь, особо думать не придётся, и всё закончится хорошо.

– Я тоже... Но как же всё это тяжело – просто сидеть и ждать! – жалобно сказала Айвен.

– А вы не просто ждите, вы молитесь, – посоветовал Мерс. – Молитесь за себя и за всех нас. Это сейчас нелишнее.

После его ухода тревоги и сомнения разом навалились на бедную девушку. В глубине души она не могла не сознавать, насколько шатко её положение. Такое сильное искушение нелегко преодолеть. Молодость, красота, власть, всеобщее восхищение и страстная любовь молодого короля, который лично ей не сделал ничего плохого и готов бросить целый мир к её ногам – такая заманчивая перспектива могла вскружить голову кому угодно, даже Марион. Справедливой и сострадательной одинокой колдунье, которая вот уже много лет жила в своей бедной хижине на краю леса. С одинаковой охотой она приходила на помощь и людям, и животным, и не собиралась ничего менять в своей устоявшейся жизни, пока не появилась Айвен. Когда же Марион начала задумываться о собственной выгоде с этого обмена? Когда увидела Тальбаса, пожила в роскошном дворце, или... Может, она всё спланировала сразу, едва Айвен закончила свой рассказ? Возможно, существовали и другие, более простые пути, но Марион сознательно выбрала этот, заранее зная, что никакого обратного обмена не будет?!