Текст книги "Удружила, маменька! (СИ)"

Автор книги: Наталия Коршунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Аленький, роднуль, выручай.

– Чё там? – тоном «старшей сестры» вопрошала Алка. – Кисслер профессионального минета захотел? Бери банан, будем технику оттачивать.

– Да не, я не об этом, пошлячка! – смеялась я. – У его друга днюха в выходной, в кафешке, он мечтает туда со мной заявиться. А мне на ночь без тебя нельзя никуда, ты же знаешь. Пошли с нами, а? Это Ник и предложил.

– Что за друг? Тоже гинеколог? И вообще, что за публика? – заинтересованно сыпала вопросами Алка.

– Друг – его сокурсник, он специалист по УЗИ-исследованиям. И будут там в основном ребята из медунивера, публика приличная, так что готовься заарканить там второго Кисслера.

– Мне и первый-то с такими принципами нафиг не сдался! – хохотнула Алка. – Я секс люблю, я чахну без него.

Вечеринка удалась! Меня в тусовке приняли вобщем-то хорошо, если не считать двух змеюк, которые, походу, имели на Никиту какие-то виды. Они злобно зыркали на меня весь вечер, одна даже пыталась пролить на меня шампанское, но я вовремя среагировала и отошла. Его друзья флиртовали со мной, да и с Алкой тоже. Я не «шугалась» этого, а тоже кокетничала с ними, танцевала медлячки, не дулась, если Ник приглашал на танец другую девушку.

А когда мы с Алкой начали эротично танцевать под наше любимое «Дэ спасито», парни раскрали рты: до того мы были грациозны. Один из них даже присоединился к нам в качестве подтанцовки. Но, когда его движения приобрели слишком уж сексуальный подтекст, мы с Алкой перемигнулись, и она взяла его «удары» на себя, а я метнулась в объятия Ника.

– Ты чудо, малыш, – шепнул мне он. – Почему не демонстрировала мне раньше свою грацию?

– Всё впереди, зай, – красноречиво взглянула я на него, – потанцуем ещё. Голенькие под «Дэ спасито».

За время вечеринки мы тысячу раз прятались с ним в «блядских» уголках кафешки и целовались.

Но под утро пришла пора расставаться. Ник вызвал такси и подвёз нас до дома, а потом поехал к себе.

Мама видела в окно, как мы с Алкой выходили из такси. Конечно же, встретила меня на пороге, пытаясь уловить запах алкоголя. Но до утра у меня уже всё выветрилось, да и специальные таблеточки помогли убить остаточный аромат.

И вроде всё было хорошо, всё устаканилось.

Но я буду не я, если однажды всё не начнёт идти через пень-колоду.

Опять маменька удружила!

========== Глава 12. ==========

А через пару дней после этого Ник разбудил меня утренним звонком:

– Юльчик, ты мне сейчас приснилась, – ворковал он в трубку, а я млела от его сонного голоса. – Такая красивая, такая желанная. Чёрт, я уже минут десять с ума схожу от досады, что ты не рядом. Я б тебя сейчас… Вот решил позвонить, хоть голосок твой услышать. Прости, что разбудил.

– А собрался до свадьбы терпеть, – ехидно шепнула я.

– Опять начинаешь, дерзкая девчонка?! Ну погоди, я вечерком сегодня тебя всю заласкаю-затискаю! – эротично прорычал он.

– Мм, прям даже боюсь наступления вечера после таких угроз, – мурлыкала я, грациозно перекатываясь по постели, словно кошечка в сладкой истоме.

Маман услышала, что я с кем-то трещу. И, пока собиралась на работу, пару раз заглянула ко мне в спальню.

Закончив приятные разговорчики, я решила больше не ложиться, а встать, умыться и пойти в школьный городок, пробежаться несколько кружочков.

– Ты с кем это там с утра пораньше трындишь? – полюбопытничала маман.

– С Алкой, – ответила я без запинки.

– С какой Алкой? – наехала маменька. – Ну-ка, дай сюда телефон. Я что, не видела чтоли, как ты каталась по кровати, словно кошка блудливая?! С мужиком разговаривала?!

Она выхватила у меня телефон и проверила последний звонок. Вот догадайтесь, кто мне звонил, если вызов записан как «КисаЗая»? Мужик – сто процентов! И полюбасу любимый!

– Идём к гинекологу, – тоном, не терпящим возражений. произнесла мать. – Сегодня, после обеда. Натешилась там на своих ночных тусовках, да?!

– Опять?! – попыталась я изобразить гнев.

– Снова! – отрезала маменька.

– Не к этому докторишке! – потрясла я пальцем у её глаз.

– К кому пошлют – у того и проверишься! – прошипела она.

Я была спокойна. Во-первых, я была всё также чиста и невинна физически, как и в прошлый раз. А во – вторых, я знала, что Никиту сегодня отправили на профсоюзную конференцию медработников, от работы освободили, так что не встретимся.

В женской консультации было многолюдно: медосмотры, беременные, больные… Мы сидели уже сорок минут. А за пару человек до нашей очереди гинеколог, к которой мы сидели, выбежала из кабинета:

– Занимайте к другим врачам, у меня дома потоп, соседи заливают, я домой!

– Занимай к другому, – злобно ухмыльнулась я, – ты ж мечтала убить впустую время в женской консультации.

Мне было пофиг, я была сыта, здорова и безмятежна, никуда не торопилась и телефон был полностью заряжен. Поэтому, сидеть здесь могла хоть до вечера. А вот маменька дёргалась: через час она была записана к парикмахеру. Но уйти, не проверив меня, означало проигрыш. Поэтому, когда на пороге клиники нарисовался невесть откуда взявшийся Ник, она кинулась к нему:

– Никита Вячеславович! Примите нас, пожалуйста! Опаздываем на работу!

Я тяжело вздохнула: а вот это уже совсем не по плану!

– Да-да, Римма Михайловна, – обеспокоенно взглянул на меня Ник. О, сколько, наверно, у него мыслей в голове пронеслось! Что я при смерти!

Но, когда я, вошедшая с недовольным видом в кабинет, закрыла за собой дверь, я бросилась к нему в объятия и зашептала:

– Кисулик, нормально всё, просто мать снова невинность мою проверить решила, слышала наш утренний разговор, померещилось что-то.

– А, ну тогда – раздеваемся за ширмой, больная, – с похотливой улыбочкой произнёс он и шлёпнул меня по заднице, – как же вовремя меня выдернули с этой конференции на работу.

О, это был офигительный медосмотр у гинеколога! Я села на это чёртово кресло, в юбочке и без трусиков, раздвинув ножки.

– Нет, мы сначала осмотр груди проведём, – прошептал мне на ушко Ник, задирая мою футболку.

– А может, перчатки снимешь, м? – мурлыкнула я, расстегнув лифчик.

Вау! Эти нежные пальчики, прогулявшиеся по моим возбуждённым сосочкам, заставили меня почувствовать сладенькое томление внизу живота. Я прогнула спинку и позволяла Нику ласкать свою грудь язычком.

– Котёночек мой, я соскучилась так, – еле слышно шептала я, гуляя своими ладошками под его рубашкой и уже пытаясь залезть под ремешок джинсов.

– Заюшка моя, какая ты сочная, – его пальцы уже утопали в моей влажной пещерке, стимулируя точку «джи» и одновременно поглаживая мой клитор. – Прям как в моём сегодняшнем сне…

То ли от этой пикантной ситуации, то ли от адреналина, что мы можем быть застуканными, меня уже через пару минут накрыл такой мощный по яркости оргазм, что я, кажется, даже потеряла сознание. А Ник только впился своими губами в мои губки, чтобы я не стонала на всю клинику.

А потом он положил меня на кресло, развёл ножки, промокнул меня салфеточкой и быстро взял анализ, пока я ещё была в полузабытьи. Не, а как иначе-то? Врач – он и в возбуждённом состоянии врач! Дело своё знает.

– Иди ко мне, – протянула я к нему руку. Хотела «отблагодарить» его ответными ласками, но…

Весь этот сладостный беспредел прервал стук в дверь. На пороге стояла заведующая женской консультацией, 35-летняя силиконовая кукла Венцеслава Яковлевна!

– Никита Вячеславович, можно? Спасибо, что выручил нас, – рассыпалась она в благодарностях.

– Одевайтесь, – процедил мне сквозь зубы Ник и повернулся к заведующей спиной. Конечно, стояк надо прятать! Но она поймала его на другом:

– Так, а ты почему без перчаток работаешь? – заметила она. Во попадос!

– У девушки аллергия на латекс, – нашёлся он.

– Пусть со своими перчатками приходит, нежная такая, – ехидно проблеяла эта овца. И обратилась ко мне:

– Как с парнями-то спишь тогда? Без презервативов?

– Я девственница, – гордо произнесла я. – Да и других способов предохранения великое множество.

– Это от беременности – множество, – снисходительно вякнула она. – А от заразы – только презерватив.

– А ещё – один половой партнёр, чистый и верный, – отчеканила я, с ненавистью глядя на неё.

– Ага, ну жди такого, наивная, – хмыкнкла она. И пошла к Нику.

Я зашла за ширму и стала одеваться. Внутри всё клокотало.

– Никит, тут дело такое, – мурлыкала она. – В субботу у Валентины юбилей, приглашает всех в боулинг. Ты как?

– О, я не могу, у меня у бабушки юбилей тоже, – улыбнулся он.

– Чёрт! А перенести никак, Никит? – не унималась эта кошёлка.

– Да переносили уже, из-за здоровья её.

– Ой, как жалко-то! – загундела она. – И так мужчин не хватает в нашей компании, а тут ещё и без тебя. Никит, ну я всё же надеюсь, что ты как-нибудь уладишь этот вопрос и присоединишься к нам. Очень хотелось бы тебя. Видеть.

Я просто задохнулась там за ширмой! Это она специально такую паузу сделала между хотелось тебя и видеть?

Эта сучка ушла, а я вышла из-за ширмы:

– И что это сейчас было?

– Ты всё слышала, – спокойно произнёс Ник, заполняя мою медкарту.

– Она же соблазняет тебя! Внаглую и воткрытую! – шипела я.

– Если бы ты позволила мне всем рассказать, что ты моя девушка, этого бы не было, – поднял он на меня свои шоколадные глаза.

– Она же не первый раз к тебе вот так подкатывает, да?

– Не первый, – согласно кивнул он.

– А ты сидишь тут, такой довольный, да?! Купаешься в её внимании?! – меня просто понесло.

Ник дописал и пригласил маму в кабинет. Она совсем не удивилась, увидя мою рожу «кирпичом». Подумала, что как всегда, стеснялась и злилась из-за осмотра.

– Всё в порядке, Римма Михайловна, – улыбнулся Ник. – Чиста и невинна, как снежок первый.

– Я домой! – рявкнула я и вышла из кабинета, не попрощавшись.

И даже не стала дожидаться маман, прыгнула в первый остановившийся трамвай и поспешила уехать подальше от этого безобразия.

– Малыш, я не понял твоих тараканов, – позвонил мне вечером Ник. – Где тебя забрать? Поговорим, как цивилизованные люди, я ни в чём перед тобой не виноват. Разве что в том, что позволил ей эти грубые высказывания по поводу перчаток.

Я приехала к нему домой, всё в том же гадком настроении.

Разговор мало напоминал беседу двух цивилизованных людей. Скорее – базар ревнивой хабалки и психиатра на грани нервного срыва)

– Она же клеила тебя, Ник! – вопила я. – И похоже, это частенько случается.

– Да, она оказывает мне повышенные знаки внимания, – спокойно соглашался он, – и я вежливо пресекаю это, если что-то идёт вразрез с моими принципами. Но мне это на руку: она меня делегирует на все конференции, слёты. В гостиницах, правда, селится по соседству со мной… Это напрягает немного.

– Та-ак, ну-ка поподробнее? – кипела я.

– Перед сном стучится ко мне за какой-нибудь ерундой, в лёгком халатике, пытается остаться у меня на ночь. Я непреклонен, – сухо отвечал он.

– Ты! – шипела я ему в лицо. – Молодой неудовлетворённый парень! Подвергаешься таким пыткам! Да ещё неделя без нормального секса – и ты сорвёшься! Трахнешь её в какой-нибудь командировке! И хрен потом отвяжешься от неё!

– Юль, да я бы уволился давно. Но видишь, чтобы получить столь желанную мною работу в перинатальной центре, я должен ещё полгода проработать здесь, в некоммерческой клинике. Мне этот флирт не доставляет никакого удовольствия. Его мне доставляешь только ты. И прекрасно меня удовлетворяешь без всякого «нормального» секса, – он всё ещё пытался быть спокойным.

– Тогда… Тогда скажи ей, что тебе неприятны её ухаживания! Напрямую скажи! Завтра же! – ставила я условия.

– Юль, к нам московский доктор наук приезжает через несколько дней. Я очень хочу попасть к нему на конференцию, это такой профессионал в гинекологии. Сейчас поругаюсь с ней – она другую кандидатуру отправит. Давай потом я ей всё выскажу?

– Ты приспособленец! – снова налетала я на Ника. – Улыбаешься сволочам ради своей выгоды! Улыбайся дальше!

– Иди ко мне, моя неудовлетворённая и злая зая, – попытался он обнять меня с улыбкой, – ты ревнуешь чтоль?

– Да больно ты нужен! – оттолкнула я его. – Адьёс! Свободен!

Вот теперь я пришла домой и завыла, как побитая собака! Хорошо, что родители ушли к соседям помогать им с переездом. И не слышали моих всхлипываний.

Этого докторишку я везде зачислила в чёрные списки.

Алка говорила, что я дура, что сама всё порушила своей принципиальностью и буду страдать. Оба будем!

Я не хотела даже слышать о Нике. Едва я представляла эту картину, как Венцеслава прётся к нему ночью в прозрачном пеньюаре – меня бросало и в дрожь, и в жар.

А, вспоминая её игривую интонацию при зазывании Ника на юбилей коллеги, у меня начиналась истерика.

Но, успокоившись, я действительно испытывала жуткую тоску. Скучала. По этому кареглазому демону, по его рукам, губам, словам, аромату…

И не знала, каким образом разрулить эту хрень. Алку слушать не хотелось: она только и твердила, чтобы я первая пошла мириться. А Юра уехал на родину в Киев на месяц.

А через несколько дней я, возвратившись с пляжа, ещё в подъезде почуяла ароматы маменькиных фирменных блюд.

– Вау, что за праздник? – удивилась я. На пороге среда, начало августа – знаменательных дат абсолютно никаких.

– У нас гости сегодня будут, – ответила маман.

– Я и спрашиваю, что за праздник?

– Юль, присядь, ты только не кипишуй, – подвинула она мне стул, а я уже напряглась. – У нас на работе пара молодожёнов есть. Им, конечно, уже за тридцать, но детей очень хотят, а никак. Всё перепробовали и решились на ЭКО. Вернее жена решилась, а муж, этот баран упрямый, против. Говорит, что бабло выкачают, а неизвестно, что за биоматериал подсадят.

– Ну, и с какого это художника я должна кипишевать? – с сарказмом вопрошала я.

А сама уже примерно понимала, к чему она клонила.

– Ну, разъяснить всё надо этому бестолковому, разжевать… Ну, вобщем, это Никита сделает. Кисслер, – потупила маменька свой взор.

– Та-а-ак, – пытаясь сделать покер-фейс, рявкнула я. – А почему не в клинике консультация проходи? Или не у них дома, например?

– Да говорю тебе, этот Петька – дурак дураком. А тут мы в домашней обстановке посидим, выпьем, покушаем, всё обсудим, я, если что, напряжённую обстановку смогу разрядить шутками-прибаутками.

«Ты разрядишь, ага», – мысленно ухмыльнулась я. И продолжила:

– Надеюсь, мне на этом шоу не надо присутствовать?

– Я бы, конечно, не против была, – просияла маман. – Но ты же понимаешь, дело тонкое, лучше без посторонних.

– Слава те яйца! Я у Алки перекантуюсь. – бросила я, а сама гаденько улыбнулась себе под нос: «Ну держись, Кисслер! Тебе капец какой капец вечером настанет!»

Эти молодожены припёрлись первые, уселись за стол, пропустили по рюмашке для развязки языка.

Слышу – звонок. И мамины вопли:

– Дочь, открой, а?

Ну, а кто ж ещё то? Больше некому!

Махом скидываю с себя лифчик и остаюсь в домашних шортиках и топике, демонстрирующем остренькие сосочки. Открываю дверь и цежу сквозь зубы:

– Здрсьть.

Беру расчёску и делаю пару взмахов, причёсывая свои волосы.

– Тапочки обувайте, – продолжаю я, смеривая его ледяным взглядом. А он уже сейчас наверно меня изнасилует! Взгляд голодный, в глазах – тоска и желание. Руки пытаются шлёпнуть меня по какой-нибудь аппетитной части.

Но я скрываюсь в своей спальне.

С какого-то неизвестного номера мне приходит смс-ка:

«Юльчик, заюшка, какая же ты сексапилочка! Скучаю-умираю без тебя!»

Ах, это он номер себе новый заимел! Старые-то все в чёрном списке! Шоу маст го он, Пилюлькин!

Снова напяливаю лифчик. И, когда маман уходит на кухню, вхожу в зал, типа болтая с Алкой по телефону:

– А что за мальчики будут? А, блондинчик этот? Хорошенький, помню. Ну я шортики надену, футболку белую. Не, кофту не буду брать. У парней, если что, и отожмём, – мурлыкала я в трубку, рыская при этом по ящикам шкафа, типа что-то разыскивая. Краем глаза я видела плотоядный взгляд Кисслера. Но эта парочка не давала ему сосредоточиться на моих словах, они приставали к нему с расспросами.

«И к каким это парням мы намылились?!» – пришла следующая смс-ка.

«Не отвлекайся от консультаци, Никита Венцеславович Вячеславович!» – ответила я.

А потом пошла в душ. Вышла из него в одном полотенце и снова стала чего-то искать в шкафу прихожей. Дверь в зал была приоткрыта, но лицом к ней сидел только Ник, остальные – либо спиной, либо Боком, не видели меня. Я один раз наклонилась за упавшей расчёской, пару раз качнула бёдрами, типа танцую, и под конец у меня «случайно» развязалось полотенце и упало мне под ноги. Вот незадача!

«Чертовка! Не одевайся, я сейчас пойду мыть руки и случайно заблужусь, забреду к тебе в спальню и всю затискаю за этот концерт!» – писал он.

В ответ я прошла мимо зала в коротких шортиках и хлопнула дверью.

Алка умирала со смеху, когда я это ей поведала. И постоянно с кем-то переписывалась.

– Ты с кем там? – привязалась к ней я.

– А с другом Кисслера, с именинником, помнишь? Мы с ним столкнулись вчера случайно в «Ашане», потрепались минут пять, вот теперь и пишемся. На свидание зовёт, – ответила она.

Мы ещё немного посплетничали, посмотрели клипы по «Ру. Тв.», поиграли на гитаре, попили чаю и улеглись на кровати с тарелочкой сливы и новым журналом.

А потом в дверь позвонили.

– Кого ждёшь? – спросила я.

– Мама, наверно, – пошла открывать Алка.

Как ни в чём не бывало, я продолжила есть сливу и читать журнал.

– Попалась, ласточка моя?

Я вздрогнула. В дверном проёме, поигрывая ключиками от… Алкиной квартиры, стоял Кисслер!

И пошленько ухмылялся:

– Раздевайся. Сейчас ты мне все свои закидоны отработаешь!

Не, ну вот как так-то, а?!

========== Глава 13. ==========

Я прошмыгнула под рукой Ника и выбежала на кухню:

– Алка, стервозина такая! Ты нафига его впустила?! И вообще, откуда он твой адрес знает?! Алл, где ты? – металась я по квартире, открывая двери.

– Она спокойно сидит в моей машине, – продолжал ухмыляться этот котяра, – мы с ней поменялись ключиками.

– Выпусти меня сейчас же! – вопила я и пыталась открыть входную дверь.

– Зачем ломаешь-то? Ключики же есть. Только надо их получить, – хитро облизывался Кисслер, “облапывая” меня своим потемневшим от страсти взглядом.

– Давай, – протянула я руку.

– Возьми, – пошленько шепнул он.

А потом прижался к стене и вытянул руку с ключами над головой.

Что я чувствовала? Да хотела выхватить у него эти чёртовы ключи, вытянувшись всем телом по его торсу, прижавшись к нему грудью, вдохнув аромат кожи этого изнывающего от похоти парня.

Но я резко дёрнула плечом и вернулась в Алкину комнату, на кровать, легла на бочок и продолжила читать журнал, бросив равнодушно:

– Я не тороплюсь. Через час всё равно Алкины предки придут и выпустят меня. А эта предательница огребёт от меня конкретно.

– А, ну я тогда тоже пока посплю, – этот нахал снял футболку и лёг сзади меня, положив ладонь на мою талию.

– Ты не офигел?! – задохнулась я от этой наглости, повернувшись к нему. Моё лицо оказалось близко-близко к его физиономии, к его губам, к его глазам…

– Не-а, поцелуй меня, – эротично шепнул он, невольно затягивая меня в омут своих карих глаз.

– Щазз! – съязвила я и отвернулась.

– Тогда придётся самому, – вздохнул притворно Ник.

Он приподнялся на локтях и хотел, наверно, накрыть меня своим телом, прижать к кровати и высказать мне всё, что накопилось в его головушке за эти дни нашей разлуки.

Но я снова выскользнула из его рук, вскочила и прижалась спиной к стене, выставив вперёд колено. Да всё я понимала, что обречена на примирение, но надо же повыкаблучиваться.

А он, медленно надвигаясь на меня, вдруг тихо запел:

“Сколько не жмись к стене,

Сквозь неё не пройти.

Без тебя жизни нет.

Я не могу найти

Ни одного пути

грешной души в зиме -

Без тебя смысла нет;

без тебя жизни нет;

Жизни нет…” *

И я… Расплакалась.

Сама кинулась в его объятья, и, перемежая поцелуи и всхлипывания, зашептала:

– Никитосик, зай, прости меня! Мне тоже хреново без тебя было. Всё понимаю, но перед глазами эта твоя начальница стоит. Ник, я потерять тебя очень боюсь. Люблю потому что. До безумия.

Ник обнимал меня, сцеловывал слёзы с моих щёк и шептал:

– Куда я от тебя денусь, дурочка моя? Ведь я всю свою недолгую жизнь искал такую.

– Ник, но ведь она красивая. Пусть ненастоящая и старая, – не унималась я, утыкаясь ему в шею.

– А ты настоящая. И молодая. А ещё любимая, – ласкался он ко мне своей щекой.

– Ник, я хочу тебя, – жарко зашептала я, тесно прижимаясь к нему. – С ума сейчас сойду от желания. Давай сегодня, Никит?

– Давай, – согласился он, покрывая влажными поцелуями мою шейку. – Только не здесь. Ко мне поедешь? На всю ночь? Наври маме, что у Алки ночуешь.

Мы еле оторвались друг от друга. Не стали доводить друг друга до разрядки, оставили это на потом, когда приедем к нему.

– Уже?! Кисслер, ты чё, сунул-вынул и бежать?! А романтика?! – высунулась из окна Никиткиной тачилы Алка.

Но, увидев мой отрицательный кивок и развратный взгляд, успокоилась: в спешке не шпилились.

– Красава, Кулагина! – хлопнул ей по ладошке Ник, когда мы сели в машину. – С меня мартини.

– А с тебя – торт на два кило, ореховый, – хохотнула я, повернувшись к Алке.

– Схуяли, мать? – схватила она меня за плечо. – Сегодня одиннадцатый день.

– Чё за дни? – заинтересовался Ник.

– Да так, спорили мы на тебя, – сдала меня с потрохами эта бестия.

– Тааак, – взял меня за подбородок Ник, – а количество косяков, которые ты сейчас будешь отрабатывать растёт с каждой минутой.

– Алл, прикроешь? – подмигнула я и позвонила маменьке, нагородив сказок с три короба. А потом чмокнулись с Алкой и она выпорхнула из машины.

Ехали, наверно, целый час: откуда-то взялись пробки и заторы. Я в нетерпении бесилась и психовала. Ник тоже дёргал рычаг авто совсем не плавно.

Зато когда за нами закрылась дверь квартиры Ника – мы оторвались! Присосались друг к другу глубоким поцелуем уже в прихожей, сбросив с себя футболки и нетерпеливо расстёгивая молнии джинсов и шортиков. С диким желанием тискали и оглаживали разгорячённые тела друг друга, как после года разлуки. Оба изголодались по нежностям, и уже были близки к разрядке. Поэтому, позволяя взаимно ласкать свои самые чувствительные места, сбили это сумасшедшее возбуждение пальчиками. Ну не могли сдержаться, иначе бы сгорели нахрен от этого пожара внутри.

Я уже бесстыдно водила его стальным членом по своей пылающей промежности и изнывала от жажды почувствовать его внутри:

– Ник, ну ты же обещал, – хныкала я.

– Да погоди ты, неугомонная, – смеялся он и чуть отстранялся от меня, – всё красиво должно быть.

– Давай красиво, – согласилась я, – только побыстрей, Ни-и-ик.

Он искупал меня под тёплым душем, с ароматными цветочным гелем. Его нежные мыльные ручки скользили по моему наэлектризованному желанием телу, оглаживая все изгибы и задевая все чувствительные выпуклости, заставляя меня прогибать спинку и сладко постанывать во время особого кайфа.

Мягкая губочка с пышной пеной побывала и в моих руках: я просто таяла, водя ею по подкаченному торсу Ника, по его груди, плечам, паху… И наслаждалась картиной, как стекают прозрачные капельки по его гладкой загорелой коже.

Эстетический оргазм мне был обеспечен!

А потом Ник вынес меня из душа на руках, завернув в пушистое полотенце, и мягко опустил на свежие простыни своей огромной кровати.

После этого открыл шампанское, принёс холодненькую фруктовую нарезку, задёрнул шторы, включил бра с рассеянным светом и произнес тост:

– Юльчик, я пью за тебя, моя девочка. Пусть сегодня всё у нас произойдёт именно так, как мы и мечтали. И ещё больше сблизит нас с тобой. Я люблю тебя. Пей до дна, малыш. Хочу, чтоб шампанское чуть притупило твою боль и расслабило.

– Да я расслаблена, Никит, после таких-то водных процедур, – ухмыльнулась я. А пузырьки шампусика уже начали сладко затуманивать мой разум, тело приобрело небывалую чувствительность, а мышцы расслабились.

Наши полотенца уже были отброшены всторону. Снова жадные поцелуи и безумные ласки закручивали нас в водовороте нежности и страсти. Я целовала Ника, словно бессовестная шлюшка, хозяйничая своим язычком всё глубже в его ротике, и при этом забавляясь ладошкой с его каменным “дружком”, который просто горел.

– Чёрт, эти твои пьяные ласки сейчас мне все планы спутают! Иди сюда, – он ловко перевернул меня на спину и навис надо мной, невесомо пройдясь поцелуями по моей шее, за ушком, пососав мочку уха и чуть прикусив её

Его пальчики уже размазывали мои горячие соки по нереально чувствительной промежности. Он достал из-под подушки какой-то пузырёк и брызнул мне прямо “туда”.

Не концентрируясь на этом (ну он же доктор, не навредит!), я бессовестно распахнула бёдра и шепнула:

– Сосочки мне язычком поласкай?

– Мм, а как же? – прорычал он. – Развратная моя девчонка! Наконец-то я научил тебя озвучивать в постели свои желания!

Его шаловливый язычок перекатывал в своём ротике то один, то другой мой затвердевший от возбуждения сосок, чуть покусывая их. Я металась головой по постели в сладостной агонии, нетерпеливо извивалась под ним:

– Ник, ну я хочу скорей тебя почувствовать в себе! Ну всё сводит уже внутри от бешеного желания, – шептала я, содрогаясь от сладких спазмов внизу живота, появившихся от нежных полизываний и посасываний Ником моих чувствительных горошинок.

Ник приподнял мои бёдра, положив под них мягкий валик, потёрся своим горячим членом о мою влажную пещерку, и чуть толкнулся в меня.

Я зажмурилась. Нет, я бы не сказала, что было больно. Просто как-то не очень комфортно от присутствия такого внушительного размерчика внутри меня.

А он плавненько “натянул” меня на себя, остановился и восторжённо выдохнул:

– Бля, и вот от этой сладенькой дырочки я столько дней отказывался?!

И медленно вышел из меня, снова сцеловывая выступившие на моих глазах слёзы.

– Девочка моя, как ты? Очень больно? – вглядывался он в моё лицо.

– Чуть-чуть, сначала, – открыв глаза, улыбнулась я. – А сейчас, когда ты медленно выходил из меня, так классно было: массаж стеночек такой приятный.

– Моя ласковая кошечка, – осыпал он поцелуями мои губы, плечи и шею. -

Я с ума сходил от мысли, что придётся причинить тебе боль сначала, поэтому и тянул с этим первым разом, старался растянуть тебя пальчиками, адаптировать к своему размеру.

– Размер, говорят, у тебя офигенный, – прижалась я к нему всем телом.

– Кто говорит?! – насторожился он.

– Мы с Алкой швырялись в тазу с огурцами пару дней назад, я выбрала огуречик, напоминающий мне твоего дружка, похвасталась. Она восхитилась, – закатила я глазки.

– Хосспади, извращенки, – покачал он головой, – и нахрена вам это надо было?

– Она меня учила минет делать. На огурце. Хочешь покажу?

– У нас вся ночь впереди, покажешь конечно, – облизнул он губки.

– А ещё мы хотели “Дэ спасито” голенькие потанцевать, – потёрлась я носиком о его шею.

– А ещё рассвет встретить, сидя такими же голенькими на подоконнике, – крепче прижал он меня к себе.

– А ещё тебе завтра на работу, – напомнила я.

– Мне к двенадцати. А вот тебе часов в девять лучше дома быть, – навис он надо мной.

– Ммм, Ник, ну почему нельзя тебя к себе в постельку забрать? – простонала я, закидывая на него ножку. – А мы сегодня ещё будем настоящим сексом заниматься?

– Юль, ну ты как из заключения вернулась! Неужели тебе не больно? – изумился он.

– Не-а! Я до сих пор вспоминаю то сумасшедшее ощущение, когда ты во мне был. Блин, низ живота так сладенько сводит от этих воспоминаний, – мурлыкнула я.

– Сейчас смоем следы моего педофильского преступления и продолжим, – похотливо шепнул мне Ник, одарив своей жемчужной улыбочкой. Конечно, ему тоже хотелось этого чёртового “настоящего секса”, не мальчик же, как говорит Алка.

– Педофил! – рассмеялась я. – Мне через месяц восемнадцать! Ник, а чем ты мне брызнул туда?

– Пытался придумать, как сделать первый раз менее болезненным, посоветовался с другом-фармацевтом. Он замешал мне вот эту водичку: лёгкое обезболивающее плюс расслабляющее вещество и возбуждающее***. И шампань не последнюю роль сыграл! Вот поэтому ты и рвёшься снова в бой, -ухмыльнулся он.

– Вау! – закатила я глазки. – А классно иметь любовника – доктора! А если он ещё и романтик…

Освежившись под душем, мы снова вернулись в спальню.

Снова чуть-чуть шампанского, ягодки и фрукты, дольки которых развратник Ник раскладывал на моих эрогенных зонах и собирал губками, слизывая сок. Крышесносные ласки и умопомрачительные ощущения снова распалили наши тела небывалой страстью. Такое безболезненное лишение девственности позволило Нику быть смелее в своих действиях.

И уже через несколько мгновений он снова “натянул” меня на свой “кол”, медленно и осторожно, посадив на подоконник и закинув одну мою ножку себе на плечо.

О, как же я офигевала от этих сладостных ощущений!

Когда это нереально приятное чувство заполненности начисто срывает мне башню.

Когда эти размеренные движения Ника во мне заставляют меня шире распахивать бёдра, чтобы он достал везде.

Когда от кайфа во время его поцелуев и ласк закрываются мои глаза. И я не могу видеть это божественное лицо в пылу страсти. Могу только стонать, выгибать спинку, подставляя свою грудь его горячим губам, подмахивать слегка ему бёдрами и стонать, как шлюшка, выкрикивая его имя.

Когда офигеваешь от его тембра и фразочек типа:

– Малышка, еле сдерживаюсь, мне так хочется отжарить тебя, как сучку, во всех позах, до твоих диких визгов, до рваных всхлипов при сумасшедшем оргазме.

– Ну, и чего ждешь, извращуга? Моего совершеннолетия? -

– Завтрашнего вечера, нельзя тебе, целочке, сегодня всё и сразу, – вот фашист, даже темпа не прибавляет!

– Ммм, Никит, я уже жду завтрашнего вечера-а-ааа…

Сладкая тягучая волна удовольствия начала подниматься откуда-то снизу к моему животу. Мои глазки закатились, губы пересохли, и растянулись в блаженной улыбке:

– Дааа, Никит, вот так! Ещё чуть-чуть, родной мой! – шептала я, а сама уже жарко дышала, царапала ему спину и мечтала только об одном: чтобы он не прекращал всего этого.

Ник тоже страстно постанывал, подрагивал, челка его стала влажной, а поцелуи стали напоминать засосы.

– Никита, зай, как приятно, аааа…, – сладострастие моё достигло пика, внутри всё бешено запульсировало и разлилось приятным теплом по всем клеточкам тела. Ещё содрогаясь от неизведанных ранее таких ощущений, я подняла на Ника затуманенные страстью глаза и прошептала:

– Спасибо! Люблю!

И бессильно повисла у него на плечах.

– Моя принцесса, какая же ты сладенькая у меня, сексапилочка моя любимая, – он перенес меня на кровать и снова осыпал моё тело благодарным поцелуями до тех пор, пока дыхание моё не успокоились.

– Никит, – прижалась я к нему, отдышавшись, – когда ты появился в моей жизни, я бесилась: “Удружила, маменька!” А теперь я очень ей благодарна. И Алке, и Машке. Мне было очень плохо без тебя эти дни.