Текст книги "Черновик"

Автор книги: Наталия Кина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА 7

На следующее утро Эва проснулась раньше всех. Она вообще за последние два дня выспалась на месяц вперед. Удивительно, что вчера вечером так легко отключилась.

Сев на своей части дивана, она обвела взглядом доступную часть квартиры. Карина сопит себе рядом – дите дитем. Даша на своем кресле-кровати рисуется отвернутым к стене контуром.

«Надо было найти вчера этот ее доллар дурацкий!» – звякнула мысль, будто камушком по голове.

Эва тихо поднялась, натянула штаны, толстовку и бесшумно прошла в сектор кухни. Мысль неотступно проскреблась следом.

Вчера ничего не разбирали; начать сейчас – значит поднять шум, возню и, возможно, перебудить всех, а так есть хоть какая-то иллюзия уединенности.

Из сектора прихожей на Эву поблескивали ключи от Дашиной машины. Она сама их там вчера положила, когда они с Кариной дотащились до квартиры.

Еще раз глянув на спящих, Эва аккуратно взяла ключи и тихо вышла, постаравшись бесшумно закрыть за собой дверь.

Лифт показался опасно громким, но по мере путешествия вниз его звуки все меньше ранили слух и вызывали неприятные чувства.

Освещение в подземном гараже зажглось с каким-то странным звуком, похожим на приглушенный хлопок. Больше в такую рань в воскресенье здесь никого не было. Даже крысы, наверное, уже спят.

Сняв машину с сигнализации, Эва открыла дверь салона.

– Куда она завалилась вчера? – Пытаясь вспомнить траекторию полета, девочка принялась заглядывать под сиденья и шарить руками по полу, когда, наконец, металлический кружок холодно ткнулся в пальцы. – Есть! – с облегчением выдохнула она. Вытянув монетку, она поднялась, но, разгибаясь, заметила в противоположном окне отражение человеческой фигуры и, едва не вскрикнув, резко развернулась. Крик застыл в горле, противно царапая стенки страхом: позади (теперь впереди) совсем рядом стояла Даша.

– Я убью тебя, – холодно и бесстрастно сообщила она. – Что ты здесь делаешь?

Эва если бы и хотела ответить, то все равно не смогла бы: адреналиновым взрывом ее затрясло крупной дрожью, да так, как никогда еще в жизни. Она буквально не могла говорить, язык не слушался, а зубы едва не клацали друг о друга.

Даша рукой взяла Эву за горло, приблизила лицо к ее лицу. Вблизи ее глаза были в сотню раз страшнее своим неживым и все замечающим холодом.

– Какого хера ты без спроса трогаешь мои вещи? – прошептала-прошипела она и слегка сжала пальцы.

Сдавливающая горло рука показалась Эве обжигающе горячей.

Вместо ответа Эва подняла свою руку и разжала кулак.

Даша медленно отпустила девчонку. Эва осталась стоять, держа в раскрытой ладони монету преступления и урывками хватая воздух.

– Говори, – приказала Даша.

– Я… вчера ее уронила… – срывающимся голосом, с трудом, но все-таки ответила Эва. – Хотела сейчас положить на место.

Даша выглядела немногим лучше Эвы.

– Либерти Карины отсюда, – то ли спросила, то ли ответила сама себе. Прошлое очень больно царапало душу, вырастая в ней чем-то геометрически неправильным.

Когда Даша сделала шаг к Эве, та невольно зажмурилась, но не шевельнулась (да и куда ей деться, если позади машина, а впереди опасность), не опустила руки. Все, что она могла сделать, это, зажмурившись, принять свою судьбу.

Даша своими руками свернула Эвину кисть обратно в кулак, зажимая в нем монетку.

– Я не знаю, зачем эта история повторяется, – полушепотом и очень тяжело прозвучал ее голос над ухом Эвы. – Я не знаю.

Не глядя на Эву, Даша видела себя ее одногодкой. Они с группой младших провалили задание, но братьям повезло больше – они уже были мертвы, а ей предстояло вернуться в семью и объяснять. Человек, убивший пятерых подростков, чтобы не быть убитым самому, выглядел в своем «отходняке» страшнее, чем избитый до полусмерти его товарищ и тихое, туманное воскресное утро.

– Чего вам нужно было? – Держа монтировку в руках, он стоял перед Дашей, упирающейся спиной в колесо фуры. С огромным сожалением она читала в его глазах собственный приговор жить. Он не убьет ее, как тех, что сломанными куклами лежали в нескольких шагах. Он снова стал человеком, и это невыносимо… но он теперь не убьет даже себя.

– Подтверждение, – глухо выдавила из себя та, что дважды провалила все в эту ночь – она не смогла нанести ни одного удара. Она присутствовала с ними, но была одна, она не стала их семьей и по злой иронии единственная осталась в живых.

– Любую твою вещь. – Из глубины себя Даша смотрела в глубину стоящего перед ней взрослого человека.

Он усмехнулся. Было похоже, будто слова Даши до его слуха доходят с задержкой. Затем он сделал какое-то движение, будто хотел рукой в карман залезть, но монтировка в руке мешала это сделать. Это было бы даже комично в иной ситуации.

Отбросив железяку, он все-таки извлек из кармана что-то.

– Дай мне руку, – хрипло произнес он, протянув ладонь. Она была измазана ржавчиной, кровью и чем-то черным.

Даша протянула свою, оказавшуюся немногим чище, но значительно мельче. На нее лег темно-серый металлический кружок.

– Свободы нет, ее дает лишь несвобода, в которой ты живешь, – совершенно непонятно прохрипел дальнобойщик, которого они должны были «покорить» сегодня ночью.

– Все игра, – негромко, почти как в трансе, произнесла Даша. – Знание условий игры, умение ими пользоваться и есть та самая призрачная свобода, которую дает тебе система. Ты родилась в ней, ты попала в нее. Систем много. Выбери основную и сделай своей, или она выберет тебя.

Зажав монету Дашиной ладонью, человек уточнил: «Крепко держи», а затем резко выключил сознание девчонки.

Эва крепко сжала кулак, чувствуя в нем инородное тело. Даша сжала Эвин кулак, а затем отпустила.

– Можешь оставить себе или выбросить, – отступив назад, сказала она. Ее голос стал громче и проще. – Но очень прошу, не делай так больше. Во мне живет монстр, которого я, оказывается, не всегда могу контролировать. Сейчас нам обеим повезло, – добавила она.

Развернувшись, Даша пошла в сторону лифта. От движения над ее головой с глухими хлопками загорались плафоны освещения.

Эве захотелось идти с ней, крикнуть: «Подожди!»

Но она осталась стоять у распахнутой двери машины, сжимать в ладони монету и молча смотреть вслед. Оцепенение иглами циркулировало в крови.

***

Даша не поехала лифтом – свернула на лестницу и дала себе физическую нагрузку в хорошем темпе. Подгоняя себя и при этом, как в странной медитации, дыша на счет, считая ступени, к восемнадцатому этажу почти достигла просветления. То есть избавилась от вороха неприятных чувств и негативных мыслей, а если какие и остались, то их смоет душ, куда она отправилась, придя в квартиру.

Когда Эва вернулась, Даши нигде не было видно, но, судя по звуку бьющейся о стены или стекло воды, она была в душе.

Карина все так же мирно спала.

Пробравшись на цыпочках к Дашиному столу, чтобы оставить на нем ключи от машины, Эва хотела там же оставить монету, но новая любопытная вещь отвлекла. Дашины часы лежали здесь. Странный темный металл-хамелеон, механические, не большие и не маленькие, с лаконичными циферками, стрелками и гравировкой: «Я всегда буду вовремя. К».

Замолчавшая в душе вода прозвучала громом для напряженного слуха Эвы. Положив ключи на стол и автоматически сунув монету в карман, она едва не бегом сиганула в номинальную кухню, огляделась, принялась разбирать бабкину сумку, выставляя из нее банки с какими-то соленьями и свертки неизвестно с чем на барную стойку, видимо служащую в этой квартире и обеденным столом.

От шорохов и стуков проснулась Карина. Ей, как обычно с утра, приспичило в туалет, но Эва остановила, предупредив, что там сейчас Даша. Пританцовывая, Карина принялась вертеться возле Эвы, мешая ей разбирать, «что куда». Куда девать остальные вещи, привезенные вчера из квартиры, вообще никто не мог себе представить.

– Наконец-то! – воскликнула Карина, едва Даша в полотенцах вышла из ванной комнаты и опрометью шмыгнула мимо нее.

Одно полотенце красовалось чалмой, во второе Даша замоталась, как в сари, и в этом наряде она стала такой женственно-домашней, что даже удивительно.

Пока ехала в лифте, Эва по-честному собиралась извиниться. Не могла сформулировать, за что именно – но чувствовала сердцем, что так будет правильно.

Даша, напротив, специально прогнала все мысли, чувства и ощущения пробежкой вверх по лестнице, чтобы ничего никому не сказать лишнего, чтобы позже, после своеобразной «перезагрузки», взглянуть на ситуацию под иным углом зрения, но пока этот момент еще не наступил.

Сейчас у Эвы тоже запал иссяк. И если в душе она по-прежнему чувствовала себя виноватой, то сказать об этом вслух было выше ее сил.

На пару минут оставшись одни, Эва с Дашей едва не вслух вздохнули с облегчением, когда из туалета появилась Карина и разбила звенящую тишину своим голосом, начав звонко и многословно рассуждать о каких-то очень важных своих идеях, что-то выспрашивать, предлагать и вообще создавать активное движение.

– Кстати, давно хотела спросить, а вы готовить умеете? – Заметно расслабившись после довольно странного утра, Даша сидела у барной стойки и глядела, как Эва по-свойски распихивает остатки бабушкиных даров, легко определяя, что в шкаф, что в холодильник, а что и вовсе в мусор. – Я как-то не подумала об этом заранее… – С Эвы она перевела взгляд на Карину.

– Я умею варить макароны! – радостно ответила младшая.

– Я тоже кое-что, – поддержала ее средняя.

– И я – кое-что, – с усмешкой подытожила Даша. – Значит, в среднем перспектива положительная. Кто сегодня удивляет остальных завтраком?

Два взгляда тут же упали на Эву, а та фыркнула:

– Доставка пиццы вас удивит!

Разумеется, Карина тут же поддержала идею фастфуда, а Даша сдалась под давлением общественности.

– Ладно, давайте отметим это утро отборной ленью. Вы только сами найдите, куда звонить.

– А у тебя разве нет? – удивились девчонки на пару. В их понимании у Даши был весь мир в кармане.

– Нет. Я не заказываю такое домой, – удивилась в ответ старшая. – Ну… поищите в интернете, что ли…

– А у нас и интернета нет, – рассмеялась Эва. – Я его только в МакДаке ловлю, а у Каринки нет даже смартфона, у нее старый кнопочный.

– Вот оно что! – догадалась Даша. – А я-то все думаю, как эти дети все еще не испорчены цивилизацией?

Она стянула с головы полотенце, встряхнула влажные волосы и уже собиралась что-то предложить, как у двери, к ее удивлению, запиликал вызов домофона.

Вскинув брови, Даша глянула на девчонок, но они тоже только плечами пожали и на том бы забыли, решив, что кто-то просто ошибся номером, не позвони тот самый ошибившийся через пятнадцать минут в дверной звонок.

– Вы кого-то ждете? – с легкой нервозностью удивилась Даша, а открыв дверь, на мгновение решила, что все подростки мира вступили в преступный сговор и решили свести ее с ума: на площадке стояли две абсолютно одинаковые девчонки, здорово похожие на двух абсолютно одинаковых пацанов со скейтами в руках. Одинаково поздоровавшись, спрашивать им уже ничего не пришлось, так как выглянувшие вслед за Дашей Эва с Кариной узнали гостей.

– Это мои одноклассники, – представила близнецов Эва.

– Одноклассницы, – автоматически поправила Даша. Близняшки одновременно кивнули.

– Я слышала, ты вернуться собираешься? – непонятно спросила одна из пришлых почему-то Карину, и Даша едва сдержала распирающий изнутри приступ нервного смеха.

«Что может быть общего у деточки с этими брутально-тринадцатилетними мальчиковыми девочками? Куда она собирается вернуться? К ним? Я настолько отстала от жизни или что?»

– Ну… – Карина посмотрела на Дашу, перевела взгляд на близняшек и неуверенно подтвердила: – Да-а.

– Летка на плавание с ней ходила, – пояснила Эва Даше, пряча в глазах издевательский хохот. – Которая слева, а правая, Влада, на гандбол.

Даша все-таки не сдержалась.

– Карина и гандбол?! И правая Влада?! – едва не застонала она от смеха.

– Нет, это я Лета, и она ходила на плавание, а гандбол вообще здесь ни при чем, на него Владка ходит. Карине там делать нечего, ее мячами закидают, – серьезно пояснила одна из близняшек, чем вызвала у Даши новый приступ смеха, но она уже взяла себя в руки и почти сдержала его.

– И? – задала Даша встречный вопрос, надеясь теперь внести ясность.

– ЮрПалыч не хотел ее восстанавливать в нашей группе, но я договорилась, – гордо ответила, по всей видимости, Лета. – Но только завтра ты должна обязательно прийти, и я сказала, что мы с Петровой с тобой позанимаемся дополнительно, чтобы ты нас догнала.

– Завтра? – ахнула Карина и перевела взгляд на Дашу, а за ней и остальные.

– Во сколько? – спросила у Леты Даша.

– В четыре тренировка, полчетвертого надо быть на вахте, – ответила девочка серьезно.

– Окей, будет, – кивнула Даша и только сейчас поняла, что ей прохладно и в целом некомфортно стоять на пороге в одном полотенце.

– Мы там еще поговорим. – Надевая кеды, как шлепки, Эва навострилась выйти в подъезд, Карина заторопилась за сестрой, а Даша, сочтя свою миссию выполненной, пошла вглубь квартиры в поисках своих вещей на переодевание.

«Вот оно как все оказывается! – хохотало что-то в ее душе. – Вот так живут обычные люди, обычные семьи – ходят на плавание и в гости по утрам. Надо Катюхе написать! Какие там мулаты – близнецы-гандболистки, вот настоящий хит сезона!»

«Мулаты, ха! – даже успокоившись, продолжала время от времени потешаться Дарья. – Мятные конфетки, не больше, а у меня тут утром в воскресенье такие серьезные лица навещают маленьких девочек, что аж самой не по себе! Как только они делить Карину в будущем собираются? Или это еще слишком далекое будущее? Или я ошибаюсь?»

Но она не ошибалась, и на самом деле это было лишь начало истории, которая еще только рисовалась карандашными набросками в судьбах.

ГЛАВА 8

Два года спустя. Зима. Поздний вечер.

– Ну, давай, просыпайся, – тормошила Эва сестру, зная по опыту, что растолкать только что заснувшую Карину – труд нелегкий и неблагодарный.

«И надо же этим теткам припереться среди ночи!» – мысленно негодовала она на двух действительно поздних гостий. Карина полчаса назад сдалась и ушла спать. Она сегодня здорово устала сначала на своей усиленной тренировке по плаванию, а затем болея за подругу на товарищеской встрече по гандболу, и домой добралась едва живая. Она даже сериал с Эвой не стала смотреть, а, посидев за компанию минут пятнадцать после душа, отправилась спать. Неудивительно, что Карина упорно бормотала в ответ что-то нечленораздельное и норовила нырнуть обратно под одеяло, которое Эва упорно с нее стаскивала.

– Надо было свет еще… – подумала Эва вслух, оглядываясь на приоткрытую дверь, из-за которой падал рассеянный луч, творя в спальне полумрак. Часы над дверью показывали без четверти одиннадцать.

– Ну чего-о? – обиженно, наконец, протянула девчонка, наугад отбрыкиваясь от сестры. – Ты совсем уже того?

Карине тринадцать с половиной, уже не девочка, но еще и не девушка, а против шестнадцатилетней Эвы еще и мелкая.

– Даша тебя зовет, – прижав Карину, чтобы не дергалась, отрезала та и добавила: – Училка твоя приперлась с мамашей этой дуры Гариной. Так что камон, детка.

– Чего? – несчастно вздохнула Карина. – Не хочу я никуда идти! Я устала…

– Готово. Сейчас будет. – Отчитавшись о выполненном поручении, Эва свернула к дивану перед большим широким телевизором, за которым имела обыкновение проводить вечера, смотря молодежные сериалы и рисуя в скетчбуке.

– Хорошо, – согласно кивнула Даша. Она сидела на своем крутящемся стуле, лишь слегка отодвинувшись от компьютерного стола и развернувшись в комнату, лицом к двум женщинам, стоящим в арке номинальной границы между прихожей и гостиной. Входить дальше они отказались, чтобы не испачкать пол комнаты, и разуваться тоже не хотели. Еще до побудки сестры Эва принесла им стулья, на которые они то садились, то в нервном волнении поднимались.

После глобального ремонта двухлетней давности геометрия комнаты и расположение зон в ней здорово изменились. Стена между гостиной и кухней, захватив в пользу кухни больше пространства, стала сквозными разноцветными книжными полками с книгами, цветами, Эвиными рисунками и прочим. Спиной к ложной стене у стены напротив расположился Дашин «кабинет» – компьютерный стол с этажеркой во всю стену под ее личные бумаги, оргтехнику, оставляя по правую руку широченное окно со свободным выходом на балкон. Левее у комнаты захватывал свое пространство «мягкий уголок» с телевизором, вставший «спиной» и к кабинету, и к входу, где вместо старых коридорных закутков теперь выгибалась просторная арка, а в ней сейчас топтались две женщины.

– Иди сюда, – указала Даша на середину комнаты, когда в дверях спальни показалась Карина. Она вышла в пижаме, босиком и лохматая, как обычно бывает, если лечь спать, не просушив до конца волосы после душа. Но зато накинула поверх пижамы плед, отчего стала похожа на тощую, длинноногую цаплю.

Карина сонно прошлепала по полу.

Сходство у сестер, несомненно, присутствовало, хотя совершенно непонятно, в чем именно, ведь все три совершенно разные.

Старшей двадцать девять. У нее фигура легкоатлетки, упакованная в стиль бизнесвумен, красивое ухоженное лицо, обычно очень внимательный взгляд, глаза темные, волосы темно-русые, как правило, закручены в пучок на затылке.

Средней шестнадцать, рыжая оторва, при этом она не очень любит физические упражнения, но фигура на удивление идеальна, в зеленых глазах вечно играют чертики, а над ними ветрено горят рыжие волны.

Младшая имеет имидж мечтательницы и «тихого омута». Карине тринадцать с небольшим. Она тонкая и какая-то длинная, как все подростки, которые начинают вытягиваться неравномерно. У нее темные, как у Даши, волосы, зеленые, как у Эвы, глаза, но если Эва обычно смотрит с наглецой, то в исполнении Карины эти очи выразительны и огромны, как безбрежный океан ее внутреннего мира.

– Ты знаешь, зачем тебя разбудили? – спросила Даша, когда Карина остановилась на указанном месте.

Та пожала плечами, поправила норовящий сползти с плеч плед. Искоса глянув на женщин, ответила:

– Из-за Гариной, видимо, – и вновь пожала плечами.

– Ее нет дома, и телефон не отвечает. Где она может быть? – спросила Даша. Женщины, казалось, сейчас из сапог повыпрыгивают от нетерпения.

– Я не знаю. – Карина всем своим полусонным видом продемонстрировала удивление и непонимание.

– У вас сегодня была с ней стычка, – с нажимом напомнила Училка.

– Ну и что? – Карина посмотрела на женщину. – Она как пришла к нам, так вообще вечно ко мне цепляется.

– Девочки сказали, что ты угрожала ей, что пожалуешься сестре, – напомнила Училка.

Карина вскользь мазнула по Даше и ответила куда-то в пространство с чуть большим гонором:

– Никому я не угрожала. Я и сама с ней разберусь, если нужно будет!

Даша выгнула бровь. Карина отвела глаза.

– Я не стала с ней разговаривать и просто прошла мимо, а они стали пищать, что я к Эве жаловаться побежала, – хмуро пояснила она старшей. – Идиотки.

– А ты? – спросила Даша.

– Некогда мне было, я на плавание опаздывала, мы на инглише задержались сегодня из-за конференции. – Карина выглядела сонно, искренне и слегка обиженно.

– Девочки сказали, что ты точно знаешь, где она может быть, – впервые за все время сказала Мать. Голос ее слегка дрожал.

Даша посмотрела на Карину. Та вновь опустила глаза.

– Они и сами точно знают, все всё знают, а я почему-то всегда крайняя, – недовольно пробурчала девочка. – В Шанхае она наверняка. Они туда ходят, – еще тише ответила настойчивому взгляду старшей. – Только они теперь всем расскажут, что я… – Она тяжело вздохнула.

– А что там в Шанхае? – почти ласково спросила Даша. Удивительно, но на этот тон обе младшие сестры сверкнули особенной настороженностью в глазах.

– Я не знаю. Хата какая-то. – Карина подняла глаза на Дашу. – Я же там не была, только слышала.

– Продолжай, – негромко потребовала та.

– Да… всякое там. – Карина уже проснулась, и теперь досада особенно чувствовалась во всем ее облике. – Все, кто хотят выпендриться, рассказывают, что типа там были, а сами наверняка и понятия не имеют, где это.

– А ты? – почти в один голос, только с разными интонациями произнесли Мать с Училкой.

– А я и подавно не знаю, – ответила Карина по-прежнему Даше. – Думаю, Толька Сомов был там наверняка. С Гариной они уже неделю насчет нее шепчутся и насчет денег. Она всем хочет доказать, что реально крута, а больше-то ей как?

«Действительно, как…» – мысленно иронично усмехнулась Даша. Эту усмешку, уже достаточно изучив сестру, легко прочли Карина с Эвой, но не женщины. Училка задумалась, копаясь в памяти, а Мать в изнеможении опустилась на стул и закрыла лицо руками.

– Что ж она так? Зачем она так? – почти шептала она, но все в комнате отлично слышали. – Что же делать теперь? – Возможно интуитивно что-то чувствуя, отняв руки от лица, она посмотрела прямиком Даше в глаза. – Вы знаете, где это? Что там уже могло с ней произойти?

Нелегкий риторический вопрос с множеством отвратительных ответов.

Даша взяла со стола свой телефон. Поискала в контактах, пока Училка принялась расспрашивать Карину о «хате», Таньке и о том, что еще она слышала, давя на «подслушала». Карина же переминалась с ноги на ногу и отнекивалась, как могла.

Нужный контакт отыскался, ответил длинными гудками.

– Да, дорогой, я дорогой, – дождавшись соединения, усмехнулась Даша с абсолютно не деловой интонацией, и все голоса в комнате мгновенно стихли. – Угу, а скажи-ка мне, Гриша, что за хата там на Шанхае у вас, куда малолетки бегают?

Тишина в комнате постепенно начала звенеть напряженным вслушиванием в каждое слово диалога, а Даша, слушая неизвестного «дорогого», слегка склонила голову. Эва в нетерпении распустила волосы и обняла колени.

– Я поняла тебя, – серьезно ответила абоненту Даша. – Девочку одну забрать там нужно. Можешь придержать от необдуманных… Да, с тобой сподручнее будет. Угу. Ок. Жду.

Закончив разговор, она бросила взгляд на свои наручные часы, затем на Мать и, поднимаясь, спросила:

– У вас фото есть ее? Желательно самое актуальное…

Глаза женщины расширились в немом ужасе.

– Нет, нет. – Даша усмехнулась. – Вы неправильно меня поняли. Мне просто узнать ее нужно будет.

Одета Даша была совсем не по-домашнему, а словно недавно вернулась с лыжной прогулки – теплые спортивные штаны, теплая водолазка (и если быть честной до конца, то примерно так оно и было на самом деле).

– Да… есть… – растерянно начала женщина, затем выстрелила удивлением: – А я разве с вами не…

– Нет, – безапелляционным тоном перебила Даша. Взгляд ее стал тяжелым. – Вы сейчас пойдете к себе домой и будете ждать.

Она жестом отпустила Карину, и та прошлепала на диван к Эве.

– Не нервничать, не сходить с ума, а просто ждать, – как-то гипнотически продолжила Даша. – Знать, что успели вы вовремя и ничего плохого не случилось. Вы понимаете меня? Вы согласны со мной?

С этими словами Даша вплотную подошла к женщине. Она оказалась чуть выше, отчего гостье пришлось поднять голову, чтобы смотреть Даше в лицо. В заплаканных глазах Матери мерцали ужас вперемешку с надеждой, а еще ей казалось, что когда-то она уже видела этот взгляд и эту девушку, но это просто обман измученной стрессом психики.

– Понятно, да… – сдалась она тихим голосом. – Я так и сделаю…

– Хорошо, – почти ласково почти улыбнулась Даша и напомнила: – Фото.

– Конечно. – Женщина разблокировала свой телефон (все время она мусолила его в руках), трясущимися пальцами нашла нужные снимки.

– Я поняла. Спасибо, – посмотрев цветные картинки, кивнула Даша. – Идемте.

В прихожей она прихватила куртку, а затем щелкнул замок входной двери, и тут же, словно по команде, девчонки наперегонки шмыгнули в сектор кухни, где, не зажигая света, уставились в окно. На улице было темно и валил снег. Даже ползущую по двору машину выдавал только свет фар – не было бы света, и не угадать ни за что за стеной снега ее движение. Из подъезда тем временем вышла Даша с двумя тетками. Она села в машину, а они еще постояли и пошли прочь.

Эва повернулась и посмотрела на сестру.

– Вот Танька дура, – шепотом протянула она.

Карина согласилась:

– Дебилка полная, еще и меня подставила. Мне только дома разборок из-за нее не хватает! Это уже не в первый раз!

Выглядела она не то чтобы испуганно, но нервно.

– Да ты-то ни при чем, – поняла ее страх Эва. – Ничего тебе не будет. Даша же не Гарина долбанутая!

Карина пожала плечами, а следующая фраза сестры и вовсе пустила вечер в иное русло:

– Тебя там Ярошевич, кстати, потеряли в ВК. Я сказала, что спишь. – Эва чуть свысока и с затаенным интересом проследила за реакцией сестры. Карина вновь пожала плечами, но теперь вложила в это движение всю доступную ей независимость. – Ты с ними поссорилась? – спросила Эва, сделав голос как можно нейтральнее.

– Да нет, пойдем «Титанов» смотреть, или что там у тебя? – Карина пошла в комнату, Эва за ней. Сестры-близнецы и правда ведут себя все подозрительнее с каждым днем.

«И то ли еще будет!» – с немалым интересом из засады следила за троицей Эва.

***

Близняшки Ярошевич учились в ее классе. Их мать работала секретарем в той же школе, а отец преподавал физику в колледже, и, похоже, ни ее, ни его нисколько не беспокоили странноватая манера дочерей одеваться скорее как сыновья и угловатая резкость в общении.

Старшей в сестринском тандеме на свет появилась Виолетта, для своих зовущаяся Летой и имеющая более спокойный, а в чем-то и более мягкий, крепко стоящий на основании полной уверенности в себе и собственных силах характер.

На две минуты позже в мир явилась Владлена – для своих Влада – и с тех самых пор не устает громко заявлять о своих правах на место под солнцем. В близнецовой паре она была, пожалуй, энергетическим ядром. В ней будто постоянно кипел вызов с желанием оспорить первенство Леты, рвался наружу, а потому она всегда чуть резче своей сестры, несдержаннее в словах, в действиях. Возможно, поэтому Лета не представляла своим спортом бешеный «ручной мяч», а Влада – слишком холодное для ее характера плавание. И в некотором смысле очень хорошо, что девушки пошли в разные виды спорта: соревнование еще и в любимом хобби стало бы для них проклятием.

Каким, например, незаметно стала младшая сестра их рыжей одноклассницы – Карина. Эта «анимешка» училась на два класса ниже, тянулась за Леткой в секции плавания и не пропускала ни одной гандбольной встречи, неизменно болея за своих, а точнее, за свою лучшую подругу Владу.

В этот день все втроем действительно слегка повздорили, возвращаясь домой после Владиной товарищеской встречи. И вроде повода особого не было, не считая накопившейся усталости, но факт налицо – наговорив друг другу не самых приятных слов, разлетелись в три разные стороны.

Как теперь они дуются друг на друга, вынужденные находиться в одной квартире и комнате, Карина и думать не хотела. Она мельком глянула на переписку сестры с близнецами и, напомнив, что она спит, отвернулась к телевизору.

На широком цветном экране разворачивалась битва титанов, а в сердце и голове Карины – битва мыслей с чувствами. Обе близняшки ей одинаково дороги, но завтра хоть в школу не иди – они со своими разборками непременно и ее достанут, плюс теперь еще эта Гарина дурацкая. «И Училка еще обязательно ляпнет где-нибудь, что это я про Шанхай рассказала, будто кроме меня никто не знает».

– Какого они вообще именно ко мне поперлись про Таньку узнавать?! – не выдержав одиночества внутренних сомнений, заявила тишине, вечеру и сестре Карина. – Я им что, окей, гугл?

Хмыкнув, Эва лишь на секунду оторвала взгляд от рисования и вернула его обратно в карандашный набросок. Отвечать на Каринину риторику она могла только усмешками различных интонационных оттенков, что не всегда сестру устраивало, но это, как говорится, не ее головная боль.

– Что ты рисуешь? – Голодная до поговорить, Карина заглянула к сестре через плечо. – Опять ваши странные игры на развитие зрительной памяти?

Становясь старше, она время от времени превращалась в язвительную стерву и, надо сказать, в такие моменты отлично умела поиграть или ужалить словами вкупе с интонацией, взглядом, холодной улыбкой.

Эва с новой ухмылкой пожала плечами, продолжая штриховать тени и переходы. Негласно это звучало как «точи зубки о Ярошевичей и своих одноклассников, а у меня сестринский иммунитет».

– И вообще, – поняв, что скандала не будет, Карина потянулась и примерилась взглядом лечь на диван, – нам обязательно ждать? Может, она потом еще куда загулять решит?

– Она ничего не сказала, значит, не обязательно, – ответила Эва. – Иди ложись, а мне завтра ко второму.

Карина метнула на сестру задумчивый взгляд, уточнила:

– И Ярошевичам?

Эва, подтверждая, кивнула, прекрасно зная, что они вполне могут приметелиться и к первому. Когда этим двоим что-то нужно, да еще включен режим соревнования между собой – они напролом пойдут.

Разумеется, знала об этом и Карина, но предпочла поддаться надежде на лучшее, расслабленно потянулась и поднялась.

– Тогда я досыпать… – Она зачем-то оглянулась на Дашин стол, будто хотела увидеть там что-то, а затем развернулась и зашагала в спальню, а Эва принялась дальше штриховать этюд какой-то свалки, запечатленный ею в предельной точности по Дашиной же просьбе и собственной памяти.

Зачем старшей бессмысленные на первый взгляд рисунки, Эва не знала. Сюжетом для «заказа» могло стать что угодно, а условием – пройти мимо, бросить взгляд и нарисовать по памяти. Эва пару раз спрашивала Дашу, зачем ей это, и каждый раз не могла запомнить или уловить смысл за обтекаемостью фраз, а потом просто втянулась в игру, тем более что за нее прибавлялись карманные деньги, которые никогда не бывают лишними. Так что Эва бросила задумываться о непостижимом и просто делала свое дело, вполне искренне стараясь делать его хорошо – в этом и был азарт. Рисовать она всегда любила и на память никогда не жаловалась. Иногда она возвращалась к заказанному месту, чтобы проверить себя, но эти визиты были лишь подтверждением текучести жизни и всего сущего – ничто не стоит на месте, ничто не остается прежним, все постоянно меняется.

Скажи сестрам кто-нибудь два года назад, как может измениться их жизнь, ни за что не поверили бы, а теперь не представляли иного сценария, причем все три.