Текст книги "Вадим"

Автор книги: Наталия Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Ты дождешься, когда я окончательно освобожусь от брака и разведусь с мужем официально? – словно угадав его мысли, спросила Яна.

– Я буду ждать столько, сколько нужно, – расстроено ответил он, держа ее руку в своей, прощаясь у метро. – Хочешь, я провожу тебя до дома? – с надеждой спросил он.

– Нет, нет, – торопливо ответила она. – Пока рано.

– Можно позвонить тебе завтра? – еще цеплялся за последнюю возможность Вадим.

– Нееет, – неуверенно протянула Яна и пояснила: – Завтра мы с мужем ("Как легко и естественно она произнесла это слово "муж"!" – пронеслось у Вадима в голове) идем к Кристине. – И, перехватив его недоуменный взгляд, пояснила: – Кристина поможет нам быстро и без проблем развестись.

Вадим принял это объяснение... Ему очень хотелось принять его... и поверить ему, хотя в районе желудка опять что-то предательски зазудело...

Она поцеловала его на прощание в щеку и быстро вошла на станцию метро.

Расставшись с Яной, Вадим не знал, куда себя деть. На дачу ехать было поздно, да и не хотелось, и Вадим пошел домой. Хмурый, ветреный день тревожил душу, единственный поцелуй разбередил желание. Ускользающая Яна манила и дразнила своим непонятным, нелогичным поведением. "И чего она хотела? – думал Вадим. – После соревнований убежала, как ошпаренная, даже проводить себя не дала. Зачем вообще пригласила? Я думал, к ней пойдем... Сколько времени не виделись! Она убежала... Коза! – невольно разозлился Вадим. – Ладно, чего я злюсь-то? – пытался успокоить себя Вадим. – А чего не злиться, ведет себя, как пацанка, и из меня дурака делает... Что я ей, пацан неосмысленный?" – никак не мог остановиться Вадим.

Последняя сигарета погасла, и он зашел в магазин рядом с домом, чтобы купить пачку. Высокая, коротко стриженая блондинка на шпильках и вся в черной коже с ног до поднятого воротника курточки с заклепками, прижимая левым локтем к себе огромную черную, в таких же заклепках, сумку, рассчитывалась за длинный "французский" батон и пару упаковок мясной нарезки. Вадим встал позади девушки, которую узнал только по голосу, с удивлением оглядывая ее непривычный "прикид".

– Лера, – окликнул он ее, – Подожди меня, я сейчас сигарет куплю, – попросил он девушку и, рассчитавшись за пачку, быстро подошел к ней.

– Привет! – открыто как всегда улыбнулась Лера.

– Ты куда это в таком прикиде? – не удержался Вадим, – к рокерам?

– Уже от них. Друзья пригласили на репетицию рок группы, – как бы оправдывая свой наряд, ответила Лера.

– А тебе идет, – усмехнулся Вадим, представляя, как бы отреагировало начальство в банке, если бы Лера хоть раз появилась в таком виде на работе.

Амбициозная, но доброжелательная Лера легко делала карьеру, умудрившись ни довольно короткой строгой юбкой, ни полупрозрачными блузками ни разу не разозлить ни одну девушку в банке. Да и начальникам-мужчинам Лера ни разу не дала повод распустить руки. И все же она быстро продвигалась по карьерной лестнице, в считанные месяцы обойдя более основательных и исполнительных сотрудников. Странно, еще когда она работала простым кассиром, ее очереди продвигались быстрее, чем у других, а претензий практически никогда не было. Даже пенсионеры, которые любили подолгу застаиваться у окошка кассира, на редкость быстро отходили, причем почти все абсолютно удовлетворенные, даже если и шли изначально в банк, чтобы пообщаться, поспорить, поотстаивать свою пенсионную справедливость. От Леры они отходили умиротворенные и примиренные со всеми несправедливостями жизни, по крайней мере, на ближайшие пару часов. Ее ослепительная доброжелательная улыбка; глаза, внимательно смотрящие прямо в замутненные "окна души" стариков; ее ласковый голос, четко объясняющий все непонятности и решительно, но мягко сокращающий время стояния у окошка, делали ее лучшим сотрудником, умеющим быстро и четко договориться с самым несговорчивым клиентом. Так же быстро и славно она договаривалась с коллегами и руководством, отчего без проблем делала карьеру.

Лера жила одна, в собственной квартире, доставшейся ей от бабушки. Свою личную жизнь Лера строила так же легко и, казалось, не задумываясь, как и рабочий процесс. Вадим иногда встречался с Лерой, которая и партнеров выбирала сама, причем, согласно ее собственному, никому не понятному плану. Однажды она, проходя мимо Вадима, сосредоточенно работавшего с бумагами, быстро наклонилась и сказала:

– После работы в кафе за углом.

Вадим, ошеломленно взглянувший вслед прошедшей девушке, даже не имел возможности отказать или согласиться.

Вечером они, быстро попив кофе после утомительного рабочего дня, не сговариваясь, пошли к Лере. Лера, быстро выложив из морозилки в пароварку кусочки рыбы, прикрыв их кусочками нарезанных шампиньонов и слипшимися от мороза кустиками капусты, присолив и поперчив все это, включила пароварку и, легко улыбнувшись Вадиму, сказала:

– Перед ужином – в душ и в койку.

Последовавший после этого долгий поцелуй помог Вадиму настроиться и сообразить, что к чему.

В сексе Лера была восхитительна – открыта, откровенна, разнообразна. Она умела получать удовольствие и дарить его, не заморачиваясь на нормы морали и нравственности.

Вадим поначалу обалдел от такой манеры, которую он видел только у профессионалок. Но было в Лере нечто, что разительно отличалось от их натренированных приемов – искреннее удовольствие от процесса и бескорыстие, даже, можно сказать, бессеребренность в этот алчный век, когда другие девчонки больше смотрели на величину кошелька, чем на другие величины... Самостоятельность девушки поднимало ее над всеми этими "пустяками", которые она и сама себе могла прекрасно обеспечить.

В ту ночь Вадим остался у Леры до утра. Утро пробудило в нем новое желание, из-за которого они чуть было не опоздали на работу. Лера легко порхала по офису, а Вадим, который не спал почти всю ночь, чувствовал во всем теле скорей опустошенность и ломоту, как с похмелья, только голова не болела, а как-то странно звенела, а голоса окружающих доносились, словно сквозь вату. С работы в тот день пришлось отпроситься.

Ни на следующий день, ни через день Лера не приглашала Вадима к себе, да он не очень-то и стремился. Месяца через два, когда Лера снова так же внезапно пригласила Вадима, он чуть было не отказался, но все же пошел. Правда, на ночь не остался. В этот вечер ему показалось, что он занимается сексом совсем с другой девчонкой, так не похоже было ее новое поведение на предыдущее. Все тоже было замечательно, только совсем по-другому. Вместо бурной и ненасытной Леры, он увидел нежную, ласковую и неторопливую партнершу, которая, тем не менее, опустошила его не хуже, чем в первый раз. Только теперь во всем теле была приятная легкость. Казалось, со спермой ушла усталость, дневное раздражение и какое-то общее напряжение, не покидавшее Вадима все предшествующие встрече дни. И на работе у него все спорилось, словно Лера поделилась с Вадимом своей легкостью и успехом. Та вторая встреча Вадиму особенно понравилась. А потом была третья, четвертая... И каждый раз Лера была не похожа на предыдущую.

– Как тебе это удается? – удивился однажды Вадим.

– Сама не знаю, – улыбнулась Лера. – Просто сегодня мне хочется рыбы, а завтра – мяса, а послезавтра тянет только на фрукты. Так и в сексе – мне постоянно хочется чего-то нового. Но я не руковожу этим процессом. Все происходит помимо моей воли. Просто происходит – и все, – тихо засмеялась Лера и уютно свернулась клубком. – Ладно, ты иди, захлопни дверь, а то мне лень вставать – я спать хочу, – проговорила она почти засыпая.

И вот теперь, когда Вадим особенно нуждался в ком-то, кто помог бы ему пережить очередное расставание с уже совсем не его Календулкой, весьма кстати повстречалась Лера.

– Ты сегодня свободна? – впервые проявил инициативу Вадим.

– Свободна, – после недолгого размышления ответила Лера, внимательно посмотрев на Вадима. – Что-то случилось? – догадалась она.

– Нет, ничего, просто... соскучился по тебе, – быстро "вырулил" фразу Вадим. Рассказывать Лере о Календулке не хотелось. Хотелось забвения и опустошения, а уж это Лера могла ему дать в полной мере.

Пересиливая внезапное отвращение к ее духам, он не удержался и спросил:

– Ты сменила духи?

Лера, ощутив легкий аромат чужих духов и интуитивно поняв, что Вадим скрывается в ее объятиях от себя и другой девушки, спокойно ответила:

– Сейчас приму душ, а ты пока послушай музыку; и перед тем, как вышла из комнаты, негромко включила мягкую, электронную музыку. Музыка уносила в космос и успокаивала, Вадим закрыл глаза и расслабился в уютном, большом кожаном кресле.

Этот вечер был опять ни на что не похож. Лера, умело направляя процесс, дала возможность Вадиму быть более активным, чем обычно. Ритм движений, более монотонных, чем обычно, выбивал из души боль, а из памяти лживые, но восторженные глаза Яны. И только тело, узкое, гибкое, как у змеи, желанное женское тело казалось ему то принадлежавшим Лере, то Яне, и тогда движения его становились сильнее, жеще, словно ими он пытался сказать: "Я же тебя люблю, Календулка! Что ты со мной делаешь?! Почему все время ускользаешь?!".

Облегчения все не наступало, и после краткой передышки Вадима охватывала новая волна не то боли, не то желания, которое он никак не мог удовлетворить.

А потом пришло опустошение. Сразу, почти неожиданно, когда он уже почти разуверился в том, что это вообще возможно. И вместе с ним возникло отвращение. Отвращение к себе, к Лере, даже к Яне, которая обрекла его на все эти ненужные и нежелательные для него отношения. Мысль, конечно, была сиюминутной – не все так плохо было в его жизни, – но сейчас ему казалось, что все просто омерзительно. Он резко встал с кровати и, не в состоянии поцеловать Леру, не сказав ни слова, вышел в ванную.

Когда он вернулся, постель была застелена, а Лера, свежая и спокойная, предложила Вадиму бокал вина и бутерброды из той самой нарезки и "французской" булки, которую купила в магазине перед встречей с Вадимом. Вадим сделал глоток, потом, опомнившись и несколько успокоившись, произнес:

– За тебя!

– За тебя! – ответила Лера, отчетливо понимая, что тост "За нас!" прозвучит сейчас неуместно.

Через несколько минут Вадим, у которого не было сил говорить и даже думать о чем-либо, простился и ушел. Едва прикоснувшись к подушке, он провалился в черноту без сновидений и беспокойства.

...Весна набирала обороты, дни становились солнечнее и радостнее, и вот в один из таких светлых, рождающих надежды дней позвонила Яна.

– Привет! – раздался в трубке Вадима радостный щебет. – Как настроение?

Забыв, что еще минуту назад он тоскливо смотрел в окно на подсохшие дорожки и весело мчавшиеся мимо окон веселенькие машины, Вадим радостно выдохнул:

– Прекрасное! – и тут же спросил: – Есть предложения?

– Ну да, давай погуляем, – предложила Яна встретиться вечером после работы на Арбате.

– Почему на Арбате? – удивился Вадим. Там вечно толпа... "и все очень дорого", – мысленно добавил он.

– Может, в театр попадем? – не то спросила, не то предложила Яна.

В театре Вадим действительно давно не был, потому легко согласился.

Билеты они купили на удивление легко, но до спектакля оставалось часа два, а потому они решили прогуляться по шумной улице, превращенной чьей-то нелегкой рукой в базар. Сувениры, платки, картины художников были яркими, но по-настоящему не волновали. Среди толпы продавцов, посередине пешеходной улицы стоял маленький столик со скромной надписью "Гадание по руке и ТАРО". У столика сидела уставшая пожилая дамочка в бесформенном пальто серого цвета, на голове у дамочки была причудливая шляпка с отделкой из каких-то драных кусочков меха неопределяемого животного.

Дама вызвала у Яны приступ отвращения, на Вадима же она произвела совершенно иное впечатление. Вадим резко рванул к столику, потянув за собой Яну.

– Сколько стоит Ваше гадание? – спросил Вадим.

– Две тысячи, молодые люди. С каждого, – добавила гадалка, почувствовав жертву. Однако, увидев, как нахмурился молодой человек, она профессионально начала торговаться: – Но вам двоим я могу сделать скидку, я обоим погадаю за три тысячи рублей.

– Мне не надо, – брезгливо отказалась Яна. Она бы с удовольствием побыстрее отошла от неприятной дамочки, тем более что ей было стыдно. Ей казалось, что все проходящие мимо люди с презрительной усмешкой смотрят на нее и ее парня, всерьез воспринимающего такую глупость, как "предсказания" всяких мошенников.

– Ладно, ладно, погадаю вам за две тысячи, – все еще клянчила гадалка.

– Вы предскажите нам будущее? – пытался уловить взгляд гадалки Вадим.

– Конечно, покажите свою руку, молодой человек.

Вадим протянул правую руку ладонью вверх.

– У Вас, молодой человек, вижу жизнь долгую и ровную. Больших трагедий, аварий не будет. Работа скучная, карьера медленная, – нахмурившись, что-то выискивала в линиях на руке женщина.

Вадим досадливо поморщился.

– А в личной жизни? Что меня ожидает в личной жизни? – заинтересованно спросил он.

Гадалка слегка повернула его руку, пытливо вглядываясь в черточки линий на его не очень большой ладони.

– В браке ты не был, – удивилась она своему открытию и, мельком взглянув на Яну, добавила: – Женишься года через два, не раньше, на шатенке... – почувствовав, что рука парня обмякла, она посомневалась несколько секунд, потом все же высказала мучавшую ее мысль: – По жизни вижу с тобой рядом светленькую, даже рыженькую девушку, но на ней сильная порча, ее против тебя околдовали. Вы с ней будете встречаться иногда, но мужем и женой не станете никогда. – С этими словами она отпустила руку Вадима и повторила: – Сильная порча на твоей девушке, иди с ней в церковь, снимай с нее там. Она по жизни мечется, не знает, что ей надо.

– А кто порчу наводит, видите? – потемнев лицом, спросил Вадим.

– Я не ясновидящая. Вот карту открою, – скажу. – Перемешав колоду карт, она вытащила одну, оказавшуюся дамой пентаклей или, попросту, бубновой дамой. – Вот она, злодейка, – старомодно высказалась она – Это молодая родственница Вашей девушки.

Яна, стоявшая рядом, разозлилась не на шутку:

– Я сейчас милицию позову! – возмутилась она – Вы зачем на людей наговариваете? За это можно и в суд угодить! – просто взбесилась она, пытаясь сбросить со столика колоду карт.

Вадим резко схватил Яну за руку, развернул ее в сторону ближайшего кафе и тихо, но отчетливо сказал:

– Иди в кафе, закажи нам кофе, я сейчас подойду.

Яна, не глядя больше на ненавистную ей шарлатанку, с подурневшим от гнева лицом молча стояла рядом с Вадимом.

– Иди, – более мягким голосом повторил он, и она поплелась в кафе.

Вадим вернулся к гадалке, сочувственно наблюдавшей за этой сценой.

– Значит, мы никогда не будем мужем и женой? – переспросил он дамочку и, не дав ей ответить на первый вопрос, тут же задал следующие: – Но она-то меня любит? И... если порчу снять, она будет со мной?

Гадалка подумала немного, потом, тщательно взвешивая каждое слово, ответила:

– Любить-то она тебя любит, но с тобой будет недолго. Возвращаться к тебе будет все время, но совместной жизни у вас нет. Порча у нее не только внешняя, но и внутренняя. Она... порченная, это не пройдет никогда. К ней потому порча и пристает легко, что в ней самой бесы – вишь, как разбушевались!

Вадим в задумчивости вытащил из кошелька две тысячи, положил гадалке на столик, отошел на несколько шагов, потом вернулся, вспомнив что-то важное, и спросил:

– А дети у меня будут?

Гадалка потянулась к его руке, чтобы еще раз всмотреться в ладонь.

– Вижу одного своего ребенка, но он от тебя далеко будет, а вот другой – не твой, тот рядом с тобой, он в твою жизнь войдет с шатенкой – ее ребенок. Так что воспитывать будешь чужого...

"Теперь все стало на свои места", – подумал Вадим. Вот что, значит, предсказывала баба Стеша...

Он вошел в кафе, где, отвернувшись от окна, за чашкой кофе сидела Яна.

– Ну что, доволен?! – все еще разозленным голосом спросила она. – И чего тебя ко всяким шарлатанкам тянет, как магнитом?

– Почему шарлатанкам? – все еще обдумывая слова гадалки, переспросил Вадим. – Все она правильно сказала. Да и подтвердила слова бабульки, у которой мы тогда были... почти слово в слово...

– Да что она на людей наговаривает?! Кто ей дал право оскорблять людей?! – снова завелась Яна.

– Это о твоей сестричке? Так она правильно говорит! Твоя сестра меня с самого начала невзлюбила, все нам козни строила! Она и тогда нас разлучить старалась... Вот и разлучила!

– Да она, как и я, в эту муть и не верит вовсе! Магия! Порча! Все это глупость! Просто она увидела, что я гадать не хочу, разозлилась, что денег меньше перепадет, вот и сказала гадость от злости, – продолжала кипеть Яна.

– Ну, положим, злишься сейчас ты, а она спокойно разговаривала.

– Конечно! Денег-то хоть сколько срубила, что ж не успокоиться!

– Денег, денег! – разозлился и Вадим. – Что ты все о деньгах!

– Да ты просто ослеп! – "сорвалась с тормозов" Яна. – Тебя, как телка за веревку водят, обманывают, зомбируют всякие дуры – шарлатанки – всех бы их на костре сжечь! – бесилась Яна, – а ты им веришь! Ты просто ослеп!

– А ты, похоже, оглохла, что так орешь! – сквозь зубы говорил Вадим, пытаясь сохранить выдержку в разговоре с непонятливой Яной. – Ты оглохла, если не слышишь явных вещей, которые тебе говорит даже посторонний человек!

– Ну, и что это за бред, который я не слышу и слышать не хочу? – пыталась взять себя в руки Яна.

– Да то, что ты все на деньги меряешь, под "чутким руководством" своей сестрички – шлюхи! Что она, все еще телом деньги зарабатывает? Или отовсюду ее уже поперли?

Яна задохнулась от возмущения и несправедливости упреков.

– Да кто ты такой, чтобы осуждать мою сестру? Уверенный в завтрашнем дне ("зажравшийся", – хотелось ей крикнуть) москвич? Человек, которому элементарно повезло родиться в самом обеспеченном и дорогом городе страны? И с чего ты взял, что девушки обязаны до седьмого пота вкалывать, чтобы содержать себя?! Ты посмотри вокруг! Сколько женщин в наше время целыми днями шляются по бутикам, СПА – салонам, ездят на шикарные курорты, меняют шубы и иномарки, как туалетную бумагу?!

– Так ты этого хочешь? – все еще не верил своим ушам Вадим. – А как же любовь? Как брак, дети, совместный бюджет, – некстати добавил он.

– Любовь, говоришь? Тебе нравится любовь на помойке?

– Почему на помойке? Можно вместе работать, заработать на квартиру, машину, растить детей...

– Где? – прервала его Яна. – На съемных квартирах? Вкалывая с утра до ночи только на памперсы и туалет?

– Что ты имеешь ввиду? – ошарашено спросил Вадим.

– Да то и имею ввиду, что твоей зарплаты едва хватит на еду, а моей и на квартиру не хватит!

– Так чего же ты хочешь?! – разозлился Вадим – Как сестра завести богатого любовника и жить в свое удовольствие, пока не прогонит? А как же любовь? Это же проституция!

– А мне плевать! Не вечно же мне жить на съемных квартирах и до старости копить на поездку к морю!

– Ну, к морю мы с тобой можем поехать и в этом году, – стараясь спасти ситуацию, использовал Вадим проверенный ход.

– И будем там экономить на всем? – уже мягче спросила Яна.

– Нет, – уверенно ответил Вадим, понимая, что обещает почти невозможное.

– Поедем в Турцию! – обрадовалась Яна, вспоминая гостеприимный край и ласковое море.

– Договорились, в Турцию или Эмираты, – охотно согласился Вадим понимая, что это самый дешевый вариант, на который, к счастью, Яна согласилась. – Поедем, моя Календулка, – ласково погладил он Яну по руке, не заметив, что назвал ее запрещенным именем.

– Хорошо, – проворковала Яна, простив Вадиму его оплошность.

Молодые люди медленно допивали остывший кофе, когда мобильный Яны издал мелодичный звон.

Яна раскрыла мобильник, взглянула на окошко мониторчика и, недовольно скривившись, настороженно ответила:

– Да... А кто же еще?.. Нет, пока нет... Да... Да, у нее... Да, поздно... Все, мне некогда... Пока... – и быстро захлопнула блестящую "книжечку". Потом, подумав, открыла телефон и быстро набрала СМС-ку. Отправив, удовлетворенно вздохнула и небрежно забросила телефон в сумку.

Вадим внимательно наблюдал за Яной и, изо всех сил запрещая себе додумывать отрывочные предложения, закусив губу, сохранял спокойствие.

– У тебя кто-то есть? – только спросил он.

– Нет, это Угур... муж... фиктивный... – совсем запуталась Яна.

– Он тебя что, контролирует?

– Нет, – занервничала Яна, – просто он пригласил друзей и хочет узнать, до какого часа он может с ними посидеть, – вдохновенно врала Яна.

Рука Вадима непроизвольно потянулась к желудку...

– Яна, а вы какую квартиру снимаете?

– В каком смысле? – тянула время Яна.

– Однокомнатную или двухкомнатную? – пристально смотрел на нее Вадим.

– Сейчас однокомнатную, денег на двушку не хватает, он ведь не работает, и мне приходится самой оплачивать квартиру.

– Подожди, но ты же говорила, что взяла его на квартиру как раз для того, чтобы он за нее платил... Так выгони его, он же тебе фиктивный муж... или нет? – начал о чем-то догадываться Вадим.

– Он скоро и сам уедет из Москвы домой, на родину, – вяло объясняла Яна, не глядя на Вадима.

Вадим прижался к тяжелому металлическому столику, пытаясь задавить усиливающийся зуд... Стало сразу жарко, словно он пробежал стометровку...

– Яна, а он действительно ФИКТИВНЫЙ муж? Вы как с ним уживаетесь в одной комнате?

– Как в общаге, на разных койках, – уверенно, как ей казалось, лгала Яна, невольно вспомнив их просторную двуспальную кровать. – Вадим, мы опаздываем в театр, – резко сменила она тему.

Вадим молча расплатился за кофе и они вышли, быстро минуя гадалку, которая что-то сосредоточенно рассказывала задумчиво сидящей рядом с ней девушке.

...Свет погас, началось представление. Прекрасные актеры играли увлеченно – прыгали, бегали, летали над сценой, но действие не увлекало. Поднимающийся, опускающийся и вращающийся занавес осыпал зрителей пылью и тальком; вращающийся прожектор, время от времени слепящий зал, раздражал своим мельканием, отвлекал от мыслей. При приближении луча Вадим закрывал глаза и открывать их после уже не хотелось. Любовные отношения на сцене его мало интересовали, намного важнее для него было разобраться в своих чувствах. Он отдавал себе отчет в том, что Яну он по-прежнему любит. Даже несмотря на ее постоянную ложь, к которой он, кажется, начинал привыкать. "Это ничего, – думал он. – Скорей всего, Кристина действительно навела на Яну порчу, сделала ей от меня отворот, потому-то Яна и ушла, потому она и связалась с каким-то там "мужем". Ничего, это все Кристина виновата. Надо только объяснить Яне, что в наши отношения вмешиваются, используют магию, и Яна все поймет. Надо снять с нее это наваждение, освободить ее от влияния сестры, и все у нас с ней наладится".

Вадим упорно не желал понимать, что действительность гораздо проще и ни с какой магией не связана. Яна Вадима разлюбила, а, может, никогда по-настоящему и не любила. Но признать, что тебя не любят, не просто больно, но порой невозможно. Мало кому с этим удается справиться. Казалось бы, чего тут заморачиваться: ну, не любит тебя этот человек, обязательно найдется другой, который полюбит. Но где его, другого, найти? А если хочется, чтобы любил именно этот? Чтобы эти руки ласкали, эти глаза смотрели с восторгом, это тело прижималось в минуты страсти... Этот, это, эти... Как мы все эгоистичны в нашей любви к кому-то! "Не создавай себе кумира"... А мы только и делаем, что создаем. Портим жизнь себе и нашему, как мы утверждаем, любимому человеку...

Спектакль подходил к концу. Вадим, устав от мыслей, сомнений, оправданий, наконец принял решение. Он решил, что Яну он любит, что и Яна любит его, если спустя столько времени его не забыла и даже встречается с ним, а потому он готов ждать, пока она освободится от уз фиктивного брака и сможет снова открыто встречаться с ним. Что до порчи, так он, конечно же, сможет ей все объяснить, когда будет рядом, сможет отгородить ее от влияния разнузданной сестрицы, уговорить сходить к какой-нибудь бабке, которая снимет с Яны порчу и подарит ей защитный амулет.

Бедный Вадим! Он снова спрятался за формулу: Кристина плюс Порча равно Разлука. И для налаживания любви с милой Календулкой достаточно только соблюсти формулу: Яна минус Кристина, минус Порча равно Любовь к Вадиму.

Эта последняя формула, к которой он шел весь спектакль, подняла ему настроение, что ошибочно было принято Яной за удовольствие от спектакля и чудесной игры актеров. "Наконец-то он снова стал тем милым, заботливым Вадимом, каким был раньше, – думала Яна. – Правильно я все-таки сделала, что пригласила его в театр! – вспомнила она то замечательное время, когда они, как завзятые театралы, ходили на все новинки сезона. – Может, он и не такой примитивный, если спектакль так на него подействовал!" – радостно улыбнулась она Вадиму, заботливо подававшему ей курточку.

В этот вечер они расстались почти миролюбиво...

А через пару недель Яна с Угуром слушали органную музыку в прекрасном, строгом по форме, доброжелательном по атмосфере костеле. В тот вечер играли "стариков". Молодые музыканты вдохновенно исполняли прошедшую проверку веками музыку Вивальди, Моцарта, Доницетти. Музыка нахлынула и мощной волной накрыла слушателей. Первые аккорды органа захватили Яну и понесли в неведомую страну грез, где царствует природа, любовь, искренность чувств и неотвратимость наслаждения. Звуки пронизывали Яну насквозь, проходя сквозь каждую клеточку тела, сквозь мысли и чувства, очищая их от скверны последних месяцев, обид, потерь, склочных разборок и пустых претензий. На душе, омытой мощными потоками оживляющих звуков, становилось спокойнее, радостнее. Вспоминались лучшие моменты ее жизни с Угуром, всплывали давние встречи с Вадимом, взгляд его ясных, любящих глаз, его ласковые прикосновения... И вновь Яну охватило сильное, непреодолимое желание увидеть его, прижаться к нему обнаженным телом, ощутить его нежную силу и терпеливую любовь. Она чуть было не застонала от этого страстного желания, по телу ее пробегали волны, с которыми справиться под чарующую, властную музыку было почти невозможно... Угур почувствовал в Яне эту мятежную волну, которую ошибочно принял за переживания от музыки. Он ласково обнял Яну, помогая ей справиться с волнением и дрожью, охватившей все ее хрупкое тело, и, почувствовав в себе нечто большее, чем просто заботу о своей любимой жене, уже не мог дождаться окончания концерта, чтобы показать ей всю свою любовь и восхищение... А Яна, привыкшая испытывать чувства к одному и делить их с другим, приняла реакцию Угура вполне естественно. Тем более что до его отъезда оставалось уже совсем немного времени.

Слякотная весенняя погода сменилась солнечными днями, набухшие почки на деревьях лопнули, укутав деревья светло-зеленым туманом, стремительно превратившимся в густую листву. Вскоре все деревья в городе стояли в пышной зелени. Взметнувшись легкими бабочками, с деревьев улетели белые и розовые лепестки цветов, и, наконец, наступило лето. Короткое и почти по-южному жаркое, оно манило в парки, в тень, поближе к городским водоемам; и, поддавшись этому зову, на зеленую траву парков потянулись тысячи отдыхающих.

В один из таких теплых деньков Вадиму позвонила Яна. Диплом, наконец, был получен; Угур, взяв академический отпуск, укатил на родину помогать родителям выбираться из кризиса. Тягостное расставание с мужем, который рассчитывал через месяц – два снова увидеться со своей ненаглядной Яночкой, было позади, и Яна снова почувствовала себя свободной птицей на взлете. Сначала она спокойно подала на развод, а затем сменила двухкомнатную квартиру на однокомнатную, куда благополучно перевезла свой небогатый скарб и огромную, двуспальную кровать, на которой уже планировала встречи с Вадимом.

Вот в эту маленькую, но уютную квартирку, расположенную поблизости от замечательного парка с сердцевиной из изумрудного озера, Яна и привела Вадима. Светлые обои с двумя небольшими картинами, одна из которых была выполнена маслом, а вторая акварелью, создавали уют. Огромная кровать на полкомнаты, застеленная зеленоватым покрывалом, была похожа на зеленый луг с красными маками и синими васильками. У кровати стояла тележка-столик с большой вазой фруктов и ведерком для шампанского, остывавшего в холодильнике. Утро было жаркое, хотелось пить, хотелось снять с себя напряжение долгих месяцев ожидания этой встречи, и Вадим с облегчением разлил по бокалам шампанское, которое Яна успела принести из кухни. Вадим, все еще ошарашенный внезапным приглашением, поднял бокал и, волнуясь, сказал:

– Яночка, я, честно говоря, уже и не верил, что мы снова будем вместе... Вернее, верил, ждал, очень хотел увидеть тебя... – Окончательно запутавшись, он все же продолжил: – Яна, я так счастлив видеть тебя снова... За тебя, Календулка! – произнес он запрещенное имя, понимая, что только оно сейчас способно выразить те чувства, которые он испытывал.

– За тебя! – просто ответила Яна.

Они чокнулись, едва соприкоснувшись простыми стеклянными бокалами, и отпили по глотку.

Поставив на тележку бокал, Яна молча посмотрела на Вадима. Вадим откатил тележку с бокалами и всей прочей вкусной красотой и, нерешительно обняв Яну, поцеловал ее. Она потянулась к нему всем телом, прижалась, отвечая на поцелуй... Многомесячный барьер ожидания был сметен...

Утро сменилось полднем, потом жара середины дня стала утомлять... Яна и Вадим, счастливо уставшие, лежали под слабым ветерком вентилятора и уже всерьез подумывали об обеде, который должен был восстановить изрядно потраченные силы...

Яна разогрела в микроволновке купленного у метро цыпленка-гриль, мелко нарезала авокадо, зелень, грейпфрут, смешав это в легкий витаминный салат, и принесла салат и цыпленка на тележку, на которой почти не осталось фруктов.

Через несколько минут на пустых тарелках лежали только куриные косточки. Цыпленка и салата показалось маловато... Но силы были восстановлены...

Еще через час Яна и Вадим спустились к озеру, нашли почти укромный уголочек между двумя деревьями и высокими густыми кустами, которые отгораживали их от любопытных отдыхающих, спускающихся с пригорка к озеру. Тупо лежать под солнцем не хотелось, и они вышли на тропинку поиграть в бадминтон. Прохожие мешали, ветер уносил легкий воланчик в сторону, и они отказались от этой затеи. Позже они фотографировались, дурачась и корчили рожи, а потом Вадим придумал игру в "дождик". Набирая в рот минеральной воды, он, запрокидывая голову, пускал водяной фонтанчик, Яна подбегала, чтобы оказаться рядом с ним под сверкавшими на солнце брызгами, и они, счастливые, не замечали вокруг себя никого...