Текст книги "Вадим"

Автор книги: Наталия Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

ВАДИМ

Уже неделю Вадим жил и работал как во сне. А в его положении это было крайне опасно, так как он имел дело с деньгами, причем, чужими. Вадим работал "не старшим клерком" в банке. Занимался нудной, но требующей внимания работой. Еще совсем недавно он был простым кассиром и "просидел" в этой должности дольше других. Новые сотрудники, а большей частью сотрудницы, приходили на аналогичную должность, быстро осваивали её и легко продвигались по службе. Через год – два они уже “подхватывали” новые должности, переходили в большие, "крутые" банки с высокими окладами, а Вадим всё сидел на самом низком окладе, который, хоть и не был совсем уже нищенским, но особо пожить в свое удовольствие тоже не давал. Тем более, завести семью. А в его тридцать два уже полагалось бы иметь не только милую жёнушку под боком, но и пару смешных ребятишек в придачу.

Но именно на стадии детей у Вадима с Яной и произошел раскол. И, главное, как глупо! Он-то как раз ребенка хотел, а Яна все крутила, отнекивалась, а потом и вовсе исчезла. Исчезла внезапно, после замечательного вечера, который начался с того, что Вадим подарил Яне изящное золотое колечко с малюсеньким, но все же настоящим бриллиантиком, отчего ее глаза стали бархатными и очень ласковыми. Кольцо он подарил не по-поводу, а просто так. Ему давно хотелось сделать для Яны что-то особо приятное.

Потом они пошли в ближайший молодежный клуб, где "зажигали" часов до двух ночи.

А закончили вечер у Яны на её съемной квартире, которую она снимала вместе со своей сестрой – двойняшкой Кристиной. Сестры действительно родились в один день, но были не очень похожи друг на друга...

Сестры не было, и Вадим с Яной провели прекрасную ночь, благо следующий день был нерабочим.

Вот в эту чудесную ночь Яна и призналась Вадиму, что ждет от него ребенка.

Вадим был счастлив. Его ореховые глаза затуманились, хоть и не прослезились. Он подхватил Яну на руки, и закрутил ее в вальсе, который смело можно было бы назвать вальсом Адама и Евы в соответствии с их "костюмами".

Расстались они утром, чтобы отоспаться и вечером следующего дня устроить праздник в честь замечательного в их жизни события.

Но на следующий день Яна встретиться отказалась, объяснив свой отказ тем, что устала, немного простыла и хотела бы еще сутки поспать. А через день она ответила на звонок Вадима коротким и злобным: "Больше не звони! Ты мне надоел!" Все следующие звонки и СМС-ки Вадима оставались без ответа. Не прояснила ситуации и сестра Яны, которая, как она сказала, путешествует со своим приятелем вдали от Москвы, а потому толком ничего о Яне не знает.

Сутки пытался Вадим пробиться к Яне, но все было безуспешно.

В понедельник вечером он позвонил Яне на работу. К телефону Яна подошла, чтобы не вызывать к себе ненужного интереса со стороны девчонок – продавщиц в небольшом универсаме на окраине столицы. Диалог был краткий и неприятный, хотя тон Яна вынуждена была сменить.

– Календулка, что с тобой? Почему не отвечаешь? Телефон разрядился? – пытался подсказать Вадим "правильный” ответ.

– Нет, – тихо ответила Яна. – Я тебе уже все сказала.

– Что сказала? У тебя было плохое настроение? Может, это следствие токсикоза? – опять цеплялся Вадим за любое приемлемое объяснение.

– Нет. Ничего у меня нет, – лаконично ответила Яна, не вдаваясь в подробности.

– Чего нет? Токсикоза? – не понял Вадим.

– Этого нет и НИЧЕГО нет, – выделила Яна слово "ничего", чтобы Вадим догадался, о чем идет речь.

Вадим молчал несколько секунд, соображая.

– Ты хочешь сказать, что беременности нет? – наконец добрался он до нужного слова.

Такая игра в угадывание слов Вадиму была привычна. Он понимал, что на работе Яна не может говорить открыто. К сожалению, звонки на мобильный, – когда можно было выйти на улицу или в укромный уголок, где ее никто не услышал бы, – она упорно сбрасывала.

– Да, ничего этого нет, – подтвердила Яна.

– Не понимаю, – растерялся Вадим. – А как же наш праздник? – нелепо спросил он. – Вернее, нет, не может быть! Ты что, меня обманула?!

– Вадим, мне надо идти. Я больше не могу говорить, – сказала Яна и отключилась.

За мгновение до того, как раздались короткие гудки, Вадим услышал звук трубки, брошенной на рычаг.

Он тупо стоял с прижатым к уху мобильником, не решаясь отключиться. То, что его любимая, родная Календулка сказала сейчас, было невероятным! И непонятным! Иногда Вадим ловил Яну на мелких неточностях, несоответствиях. Чаще всего это не имело особого значения, вызывая только легкую досаду у правдолюбивого Вадима. То, что сказала ему Яна сегодня, в добавление к тому, что он услышал после одного из самых счастливых дней в его жизни, было шоком.

Вадим, наконец, отключил мобильник, потом сразу набрал СМС-ку:

– Яна, жду после работы, надо поговорить.

Ответ пришел сразу:

– Нет, позвоню сама через пару дней.

С тех пор прошло больше недели. Яна не звонила. На звонки и СМС-ки не отвечала. Вадим боялся разозлить свою Календулку, и только вычислив ее рабочие дни, пытался дождаться ее после работы у магазина. Яны не было. В четкой, понятной жизни Вадима наступил хаос.

Первые два дня он напряженно ждал какой-нибудь весточки от Яны. Верить в ту чушь, которую она сообщила ему во время двух последних телефонных разговоров, если это вообще можно было назвать разговорами, он не хотел. Потом стал лихорадочно вспоминать отдельные моменты их последней встречи, и эти моменты все больше и больше убеждали его в том, что Яна все же беременна. В клубе она почти не пила алкогольных коктейлей, хотя раньше не отказывала себе в этом удовольствии. Во время танцев часто выбегала в туалет, откуда возвращалась бледнее обычного, хотя в ярких всполохах клубного освещения цвет лица мог бы рассмотреть только очень внимательный и любящий спутник. Каким, впрочем, и был Вадим.

В постели она как всегда была откровенна и раскованна, и только на пике оргазма словно бы сдерживала себя, оберегая, как теперь Вадим понимал, будущего ребенка. Нет, она определенно была беременна, да и глаза ее не лгали, когда она сообщала ему эту новость. На правду и ложь у Вадима было особое чутье, и оно его не обманывало... Что же произошло с ней за какие-то сутки? Кто и что могло повлиять на нее? Как только Вадим добрался до этих вопросов, ему стало легче. По крайней мере, теперь было нечто, с чего можно было начать поиск виноватого. Нечто подобное у них уже было в самом начале их отношений. И Вадим начал вспоминать...

Познакомились они с Яной, когда Вадим только начинал работать в банке. Обычно он тщательно проверял все финансовые документы, проводил операции, почти не глядя на клиентов, длинные очереди которых сливались в одно лицо неопределенного возраста, никакого интереса у него не вызывавшее.

Яну он внезапно заметил еще на входе. Давая очередному клиенту сдачу, он поднял глаза и у дверей заметил хрупкую рыжеволосую фею, будто летящую на высоких тонких каблучках в белом легком полупрозрачном брючном костюмчике. Пушистый орел солнечных волос окаймлял нежное девичье личико с наивными глазами и полу-улыбающимся ртом.

За день до этой встречи Вадим помогал маме на даче и, как обычно, любовался маминым основным лекарством от всех болезней, которое мама любовно выращивала на своей самой главной грядке, – календулой. Яркие и нежные цветы – от золотисто-желтых до оранжево-красных – радовали глаз, и Вадиму жаль было прекрасные цветы, которые мама срывала, сушила и делала из них лекарство. Появившаяся в зале банка девушка была похожа на этот яркий и одновременно трогательный цветок, и Вадим сразу мысленно назвал ее Календулкой.

Девушка стала в очередь, ведущую ее прямо к его окошку, и Вадим невольно замедлил работу, стараясь подольше подержать перед глазами прекрасный образ.

А потом девушка подошла и подала Вадиму квитанцию по оплате за телефон. Вадим не удержался и быстро списал с квитанции номер телефона. Впрочем, телефон мог быть и не ее, поэтому он тихо задал ей самый банальный в мире вопрос:

– Девушка, что вы сегодня вечером делаете?

Девушка хотела было обидеться, но он смотрел в ее золотистые глаза с таким напряжением и надеждой, что она улыбнулась и сказала:

– А Вы позвоните по этому телефону, – ткнула она нежным пальчиком в номер на квитанции, – и узнаете.

Вадиму неловко было признаваться, что номер он уже списал, потому только ответил:

– Я запомнил. – И, естественно, добавил – Во сколько позвонить?

– Через час, – коротко ответила Календулка.

Через час у Вадима был обед, и он едва дождался его, чтобы позвонить солнечной девочке.

Она жила в соседнем дворе, поэтому после окончания работы Вадим встретил ее в беседке за банком. Календулку звали Яной, и была она приезжей из провинции в столицу, где в первую половину дня училась, а во второй через день, в очередь с сестрой, работала в маленькой клеточке парфюмерной секции на "Динамо".

Работа ей нравилась, хотя зимой в павильоне было холодно и часто приставали всякие неприятные типы.

Ее сестре работа, наоборот, совершенно не нравилась. От смешанного запаха поддельных ароматов ее тошнило, хотя настоящую, дорогую, фирменную косметику Кристина обожала и интуитивно разбиралась в ней. Ухаживание "кавалеров", – своих и чужих, – воспринимала как должное, и довольно быстро "закрутила роман" с хозяином их "лавки". Через год хозяин их торговой точки разбогател настолько, что снял в аренду несколько квадратных метров в небольшом универсаме, куда и перевез вместе со своим товаром и двух сестер. Еще через год он выкупил и сам универсам у своего бывшего арендодателя, а Яну посадил за кассу, в то время как Кристина уже вела их совместное хозяйство, пребывая в гражданском браке с хозяином. Муж весьма опрометчиво ввел предприимчивую Кристину в свой круг, где она способствовала его быстрому росту и обогащению, после чего он, правда, ее потерял. Кристина ушла к более успешному владельцу сети универсамов, с которым объездила все доступные их кругу людей курорты, на одном из которых "впала в безумную страсть" с владельцем сети гостиниц. Этот владелец оказался женатым человеком, который и не думал надолго подбирать красивую, но алчную девицу. Бывший бой-френд, оскорбленный циничным предательством, Кристину обратно не принял и выкинул ее в чем была практически на улицу. На накопленные тяжелым сексуальным трудом деньги Кристина сняла квартиру, в которой они с сестрой жили в момент знакомства Вадима с Яной.

Кристина Вадиму не понравилась с самого начала. Стройную, симпатичную девушку с карими глазами под хищной дугой тщательно обработанных бровей и роскошными шатеновыми с рыжиной волосами явно портил маленький, вечно недовольно поджатый рот и оценивающий взгляд. Прямой пробор и непримиримый наклон маленькой, как у сестры, головки сразу предупреждали, что с ней иметь дело опасно, так как в своих настойчивых, амбициозно раздутых желаниях эта девушка пойдет до конца.

Впрочем, и Вадим Кристине тоже не понравился. Кристина часто предупреждала сестру о том, что Вадим "прямой, как рельс", требовательный и правильный до тошноты.

– Яна, намучаешься ты с ним. Денег – ни шиша, а требований, как у арабского шейха. Ты с ним загнешься в нищете. На его копейки не то, что за границу страны, за границу кольцевой не доедешь.

– Кристиночка, – мягко отбивалась от наскоков сестры Яна, – я его люблю. Мне с ним спокойно и хорошо. Зачем мне заграница? Мы и здесь счастливы.

– А зимой ты счастье на себя наденешь? Тебе шуба нужна, да не одна. Две, как минимум. Одна – по магазинам трепать, а другая – на выход в клуб или ресторан. Такая, чтоб небрежно сбросить с плеч, а она чтобы волнами пошла, заиграла в свете хрустальных люстр, – мечтала Кристина. – И чтобы на мехе запах дорогих духов оставался, как твоя персональная визитная карточка.

Яна смеялась над мечтательным восторгом сестры, сочувствуя ее временной невозможности купаться во всей этой роскоши. До зимы было далеко, и скромная куртка на меху ее вполне устраивала...

Вадим изо всех сил пытался отгородить Яну от разлагающего влияния сестры, но однажды в конце лета настроение Яны резко изменилось.

В тот день летняя гроза буквально висела над городом, давая прохожим редкие перерывы на короткие перебежки по делам. День, несмотря на дождь, был душный, и народ, видимо от нечего делать, хлынул в банк. Очереди во все окошки были длинными и склочными. То в одной, то в другой внезапно вспыхивали стычки, люди переругивались, абсолютно не щадя самолюбия друг друга. Возможно, в этот день Землю охватили магнитные бури, не дававшие никому продыху.

Вадим с трудом дождался вечера и сразу позвонил Яне, желая поскорее увидеть славное милое лицо своей Календулки. Но магнитные бури очевидно охватили и Яну. Она впервые говорила с ним резко, хотя время от времени, словно стараясь опомниться, переходила на извиняющийся тон.

Встречу они в тот день отложили.

Но и на следующий день Яна вела себя странно. Они гуляли по парку, расположенному недалеко от Яниного дома, зашли в кафе, где Вадим, как обычно, заказал кофе, сладкое и сигареты. Кофе Яна только пригубила, а сигареты курила одну за другой. Когда Вадим потянулся за сигаретой из пачки, лежащей на столе, Яна вспылила:

– Ты почему мои сигареты куришь?

– Извини, но моя пачка пуста, – растерялся Вадим.

До сих пор сигареты на “мои-твои” никогда не делились. Яна зарабатывала примерно столько же, сколько Вадим, и такие мелочи как оплата кофе или сигарет осуществлялась тем, у кого в данный момент были деньги. Но здесь Яна была совсем несправедлива, ведь за сигареты, в конце-концов, заплатил Вадим. И потом, его резанул неприятный тон, каким Яна разговаривала весь вечер. Тон был требовательный, капризный... Казалось, Яна говорит чужими словами, словами и тоном своей сестры...

– Я второй год без отдыха работаю. Хотелось бы отдохнуть, – с обидой говорила Яна.

– А я как раз сюрприз тебе готовил, – решил порадовать Яну Вадим, – купил нам путевки в дом отдыха на десять дней. Выезжаем через неделю. Тебя хозяин отпустит?

– Куда денется, отпустит.

– Он на тебя из-за Кристины не дуется?

– Нет, он ко мне по-доброму относится.

– Пристает?

– Да нет, – слегка отошла от раздражения Яна, – он давно завел себе новую подружку. Он даже с Кристиной дружит, только близко к себе не подпускает.

– Такую змею опасно к себе близко подпускать, – хмыкнул Вадим.

И зря, потому что Яна снова надулась.

– Чем тебе моя сестра насолила? И что бы я без нее делала? Она меня и одевает, и квартиру нашу почти сама оплачивает. Мне даже стыдно, что я, ее ровесница, ничего в жизни не добилась, а у нее на шее сижу!

– Ну, и чего это она добилась? Попрыгала по койкам, а когда зарвалась, ее отовсюду поперли! – сорвался Вадим.

– Много ты понимаешь в жизни женщин! – возмутилась Яна.

– Ты же не хочешь сказать, что и ты готова по койкам прыгать, лишь бы богатенького отхватить?! – разозлился Вадим.

– А ты можешь меня содержать? Можешь нам квартиру снять? Или хотя бы в свою квартиру привести? Как твои родители на это отреагируют?

– Ну, хорошо, давай встретимся с моими родителями, – с готовностью ответил Вадим.

Такой поворот для него был несколько неожиданным и, возможно, преждевременным. Но терять Яну он не хотел, а потому готов был выдержать неприятный разговор с родителями.

Однажды такой разговор уже состоялся. Это было давно, еще до встречи с Яной. В то время Вадим встречался с другой девчонкой и даже привел ее к родителям знакомиться. Девушку они приняли, но вечером, когда Вадим проводил ее в общежитие и вернулся домой, отец, как всегда выпивший свою вечернюю дозу, заявил:

– Приезжие потаскушки мне тут не нужны! – И добавил непечатное.

– Отец, а если я женюсь на ней?! – еле сдерживаясь, возразил Вадим.

– Уйдешь к ней в общежитие! – поддержала мужа мать Вадима. – Мы не для того с отцом столько лет по коммуналкам теснились, чтобы потом делить квартиру с приезжей лимитой!

– Мама! – возмутился Вадим, – ей Ваша квартира не нужна! Она МЕНЯ любит, а не вашу квартиру!

– Между прочим, и твою тоже. Влюбишься в другую, ей тоже жилплощадь подавай?! – настаивала мама.

– Не пущу! Помрем с матерью, тогда и прописывай, кого хочешь, – сказал, как отрезал, отец Вадима.

"Да, жить с родителями не получится, – вернулся в настоящее Вадим. – А пока отдохнем вместе."

– Ау, Вадим, о чем задумался? – погладила Яна по руке Вадима.

Идея об отдыхе в Подмосковье ей очень понравилась, а то, что Вадим сразу согласился познакомить ее со своими родителями, говорило о его серьезных намерениях относительно их будущего.

И Яна снова стала той мягкой, застенчивой Календулкой, какой ее любил Вадим. За всю неделю до отъезда они больше ни разу не повздорили.

Дом отдыха был расположен минутах в сорока езды на автобусе от Москвы. Дорога была свободная, день замечательный, какой бывает на стыке лета и осени. Все вокруг утопало в зелени. Вадим и Яна были счастливы вырваться из душной, загазованной Москвы и побыть несколько дней вместе, не отвлекаясь на работу, знакомых и родственников.

Дом отдыха стоял в лесной зоне и был похож на маленький уютный европейский замок, только без кровавой истории и привидений.

Опробовав в первые же дни все достоинства отдыха, предлагаемые в доме отдыха, молодые остановились на тренажерном зале утром, после чего с удовольствием плескались в бассейне, а после обеда предпочитали пешие или конные прогулки.

Вообще-то Вадим лошадей побаивался и относился к ним с брезгливостью. В раннем детстве мать возила его к сестре в деревню, где он видел старых, унылых лошадей, тянущих по проселочной дороге скрипучие развалюхи-телеги, и на ходу оставляющие позади большие шарики навоза, радостно облепляемые мухами. Он еще помнил, как сосед маминой сестры кормил похрапывающую лошадь травой и то ли в шутку, то ли всерьез предложил маленькому Вадиму покормить это старое и неопрятное животное морковкой. Вадим нерешительно приблизился к морде лошади, протянул ей морковку, но, увидев страшный косящий глаз и огромные зубы, морковку выронил, бросился бежать, споткнулся и больно ударился головой о черенок лопаты, некстати подвернувшийся ему на пути…

Потому к верховой прогулке он отнесся без энтузиазма. Но выглядеть в глазах Яны трусом он тоже не мог. Немалого усилия над собой стоило ему сесть впервые на лошадь. Тренер тихо подсказывал каждое движение, лошадь была вполне себе смирной, но ни тренер, ни страховочная корда не могли заставить Вадима сидеть легко и непринужденно. Он то заваливался набок, то его резко мотало вперед и назад, что явно дезориентировало и раздражало лошадь. Даже освоив худо-бедно правильную посадку и научившись не дергать без надобности поводья, Вадим так и не полюбил верховую езду. Недлинная конная тропа по тополиной аллее вокруг конюшни казалась Вадиму нескончаемой.

Яне, напротив, конная прогулка понравилась сразу. Без страха подойдя к статной, рыжей лошади, едва заметно подрагивающей блестящей кожей, Яна ласково потрепала ее по шее, угостила яблоком, которое передал ей тренер, и легко взобравшись в седло, с явным удовольствием сделала три круга. Казалось, она всю жизнь только и делала, что разъезжала на лошадях, так ровно и непринужденно держалась она в седле. Едва прикасаясь к поводьям, она могла быстро остановить или повернуть лошадь, которая не без удовольствия катала на себе умную и понятливую рыжеволосую наездницу, прекрасно смотревшуюся на рыжей подружке.

Поняв, что Вадиму верховая езда не нравится, Яна старалась приходить в конюшню в то время, когда Вадим уходил в тренажерный зал. Короткого круга по конной тропе ей хватало, чтобы подзарядиться у прекрасного животного здоровой живой энергией и поделиться с умным, добрым существом лаской и радостью, переполнявшей Яну в эти тихие счастливые дни.

– Как бы я хотела иметь свою лошадь! – мечтала вслух Яна.

– Да на что она тебе? – не разделял ее увлечения чистоплотный Вадим. – Неужели тебе нравится конюшня с ее запахами? И потом, лошадь – увлечение для богатеньких, а мы пока столько не зарабатываем, – пытался логично убедить Яну здравомыслящий Вадим.

– Ты что же, никогда не будешь зарабатывать больше? – удивилась Яна.

– Буду, конечно, но не с лошади же жизнь начинать, – пытался он вразумить "легкомысленную" Календулку.

Яна посмотрела на него как-то внимательно и грустно, но промолчала.

Куда больше им обоим нравились пешие прогулки. Отказавшись от сауны, бани и массажа, они высвободили для прогулок массу времени. Изучив карту ближайших деревень, они каждый раз выбирали новый маршрут, пока не наткнулись на небольшое селение за озером, к которому стекался маленький ручеек людей с узелками и сумками в руках. Люди по двое, трое подходили к крайнему дому деревеньки и располагались на траве вдоль забора. Скрипучая калитка открывалась каждые пятнадцать – двадцать минут, "выплевывая" очередных посетителей, выходящих уже с пустыми руками. Все выходящие были сосредоточенными, хотя одни плакали, другие радостно улыбались, заговорщически перешептываясь со спутниками.

Вадим с Яной приблизились к только что подошедшим людям, спросив, что здесь происходит, и немолодая женщина охотно рассказала о местной достопримечательности – бабушке Стеше, славившейся своим пророческим даром.

Времени до ужина у Яны с Вадимом было предостаточно, потому они решили развлечься таким "нетрадиционным" способом.

– Давай узнаем свое будущее, – предложил Вадим.

– Ты веришь во всю эту чепуху? – удивилась Яна.

– Почему чепуху? У мамы на родине бабка была, все верно предсказывала.

– Ладно, согласилась Яна на необычное приключение, только я слушать не буду, я тебя здесь подожду.

– Как хочешь, – пожал плечами Вадим, – а я зайду.

Комната бабы Стеши была просторной, полупустой. Простой стол, закрытый недлинной белой застиранной льняной скатертью, отделял Вадима от рыхловатой бабульки в чистом белом платке и темной кофте, застегнутой на все пуговицы. Руки ее, казавшиеся на вид мягкими, оказались на удивление жесткими и цепкими, словно она изо всех сил держалась за жизнь. Баба Стеша посмотрела на Вадима водянистыми и от старости неопределенного цвета глазами и спросила:

– А что ж милена твоя не зашла? Не верит бабке?

Вопрос Вадима не удивил. Окна дома выходили к калитке, и бабулька могла увидеть, как Яна поцеловала Вадима, входившего во двор.

– Не знаю, – не захотел он обидеть старуху.

– Ладно, давай свою руку. Да нет, правую.

Вадим протянул бабе Стеше раскрытую ладонь, но она, даже не взглянув на нее, крепко сжала его руку таким образом, что большой палец ее руки оказался прямо посередине ладони Вадима, а четырьмя пальцами она крепко ухватила тыльную сторону кисти Вадима, который от неожиданности потянул руку на себя.

– Ну – ну, не балуй, – одернула она его, словно разыгравшегося жеребца. – Вижу в твоем доме смерть. Да не бойся ты, – быстро успокоила она его, – смерть бабушки твоей, по материнской линии. Старая уже, от старости умрет. Тихо, хорошо умрет – заснет и не проснется. ... Еще вижу милену твою – плохая у нее подружка... нет, не подружка – сестра. Порчу на нее наводит, от тебя уводит. Ты с миленой долго жить не будешь вместе – скоро расстанешься... – Баба Стеша помолчала, не выпуская руку Вадима из своей, и добавила: – Связаны вы с ней по жизни, с миленкой-то. Будете всю жизнь расставаться и сходиться... А семьи у вас разные будут, это значит, у каждого своя... Дите будет, твое и не твое.

– Двое детей, бабушка? – решил уточнить Вадим.

– Слушай, что говорю, не перебивай старую. Дите вроде твое у нее будет, но и не твое. Одно дите, говорю.

Баба Стеша отпустила руку ошеломленного Вадима, так и не понявшего, что же ему старуха напророчила, и уже вслед уходившему парню добавила:

– Если жива буду, через три года приходи, тебя и милену твою защитить надо будет. Пока рано...

Вадим поблагодарил, хотя не понял, за что, и вышел в сени. Там бабкина помощница его остановила и сказала:

– Дай бабке на старость сколько можешь.

Вадим ошарашено посмотрел на нее, потом сообразил, о чем она его просит, и, достав кошелек, вытащил не глядя купюру и отдал ее помощнице.

Помощница взяла, поклонилась как в церкви, и вслед ему сказала:

– Приходите еще.

Вадим вышел, зажмурившись от яркого солнечного света из полутемной избы и, пройдя за ворота, молча взял за руку ожидавшую его Яну, потянул ее за собой подальше от непонятного места.

– Вадим, ну как? Что она сказала? – с нетерпеливым любопытством заглянула ему в лицо Яна.

Вадим молча шел, не зная что ответить. Все было странно и непонятно. Передавать Яне весь бред старушки он не хотел, хотя во всем сказанном он нашел одно рациональное зерно – сестра Яны явно желала их разлучить, и от нее он мог ожидать чего угодно неприятного, вплоть до реальной порчи на Яну.

– Бабка сказала, чтобы ты поменьше слушала свою сестру, она причинит тебе зло, – проговорил, наконец, Вадим.

– Что? Кристина? Причинит мне зло? Ты шутишь? Она все для меня делает, она обо мне заботится, как она может причинить мне зло? – Яна нахмурилась и выдернула свою руку из руки Вадима. – Это все, что твоя ненормальная бабка сказала? А что тебя ждет?

Вадим вспомнил странное предсказание бабы Стеши о том, что они с Яной никогда не будут жить одной семьей, но у них будет общий ребенок, который будет его и не его... "Явный бред", – пытался он успокоить себя.

– Больше ничего вразумительного, – ответил он резко.

Настроение у них обоих испортилось, и они молча шли, не замечая прелестей желтеющих кое-где листьев, весело шелестящих у них над головой.

Через минут пятнадцать оба успокоились и, дойдя до озера, сели на берегу на удобно сваленное дерево. Вид воды и веселый гомон птиц вокруг успокоили их, и они, прижавшись друг к другу, поцеловались. Один поцелуй перешел в целую череду поцелуев, отчего в голове у них зашумело, а тела наполнились легкостью и счастьем. Что плохого может с ними случиться, если они любят друг друга и они вместе? Похоже, стоило забыть неприятное предсказание...

– Ты выйдешь за меня замуж? – неожиданно для себя спросил Вадим.

– Когда? – поинтересовалась Яна.

– Как только я стану на ноги и стану зарабатывать столько, сколько необходимо на безбедную жизнь. Подальше от родителей, – невольно проговорился он.

– Твои родители не пустят нас к себе? – удивилась Яна.

– Пустят, конечно, – быстро прервал ее Вадим, – но молодым всегда лучше жить отдельно. Ты со мной согласна?

– Да, я и сама не хотела бы жить со своими родителями, хотя они меня очень любят.

Но отец, он, знаешь, всю жизнь был военным и не переносит дома ни малейшего беспорядка... или того, что считает беспорядком.

– А мама?

– Мама работала в детских садах, пока ездила с папой по всей стране. А последние годы работает заведующей детским садом. Она, ну, ты понимаешь, все время всему поучает, хотя мы с сестрой уже не дети... Да, я тоже предпочла бы жить отдельно от родителей. А твои родители кем работают?

– Отец всегда работал на заводе, а мать заведующей заводской столовой.

– А ты работаешь в банке?

– И что?

– Почему ты решил стать банкиром?

– Банкиром, это слишком круто. Я простой клерк в банке.

– Плох тот клерк, который не хочет стать банкиром, – улыбнулась Яна.

– Да, только думаю, до этого еще далеко, – уверенно ответил Вадим.

– А почему ты вообще решил податься в банк? С детства мечтал?

– Не знаю. Я любил математику, точнее, алгебру. Цифры, формулы мне всегда были понятны. Они точные и всегда логичные. Решать задачи просто и приятно. И всегда видишь результат. Если ошибся – можно сразу исправить. С геометрией было хуже. Я не видел сложных фигур в пространстве. Саму задачу я решал быстро, только сначала мучился, не зная, к чему приложить формулы.

– А гуманитарные науки?

– Это что, литература, русский и дальше по списку?

– Почти, – усмехнулась Яна.

– Историю любил. Интересно и уже все определено. И уже ничего не изменишь. Да и зачем? Литература не нравилась. Вернее, почитать можно. Только зачем в этом всем еще копаться? Хороший герой, плохой герой – какая разница? Я же не судья, чтобы решать, кто прав, кто виноват. По-моему, каждый по-своему прав. Какое мне вообще дело до других людей и их поступков, если это меня не касается?

– А химия, физика? – внимательно глядя на Вадима, спросила Яна.

– А это совсем лишнее. Ну, физика там, понятно. Электричество... Чтобы током не ударило. Но к приборам всегда инструкция дается. Изучи, – и будешь знать, как им пользоваться. Химия тоже. Всегда есть инструкция. Хотя задачки мне нравились. Тоже интересный вариант формул...

– А спортом ты занимался? Все мальчишки обожают спорт.

– Занимался футболом, немного боксом. Но после сильного нокаута решил, на кой подставлять голову под удар, когда голова может послужить мне для более интересного занятия. Но боевые навыки конечно остались. Я почти год ходил на секцию бокса.

– Да, здорово, – отозвалась Яна.

– А ты, небось, гимнастикой занималась? Вся такая гибкая, упругая.

– Нет, я занималась плаваньем. Прекрасно плаваю, прыгаю с вышки. А потом увидела, что у меня плечи начали формироваться, как у пловчих. Мне не понравилось. Я месяц уходила на плаванье, а сама прогуливала, пока тренерша маме не позвонила.

– Ругали?

– Ой, такой разнос устроили мне вдвоем! Но я все равно больше не ходила. Сказала маме, что не хочу быть уродкой. Достаточно, что плавать умею и здоровье поправила, а то в школе хилой была, все время простужалась.

– Кристина тоже плаваньем занималась? – неожиданно для себя спросил Вадим.

– Кристина? Нет, она на танцы ходила. Потом и я к ней присоединилась. Но она все равно лучше меня танцует. Она прямо зажигает, а я просто неплохо танцую.

– Ты прекрасно танцуешь! – восхищенно вспомнил Вадим их последний поход в клуб.

– Мне и правда нравится танцевать, но профессионального шика у меня нет. Так просто в компании потусоваться. Могу все танцы, – похвасталась Яна.

– Ты моя рыжеволосая танцунья! – весело обнял Вадим Яну и поцеловал, словно хотел распробовать ее смех на вкус.

К вопросу о браке никто из них не вернулся. Стоило ли об этом говорить, если процесс "становления на ноги" мог затянуться...

После ужина они немного погуляли по территории дома отдыха, потом пошли в бар, где можно было выпить коктейли и потанцевать под негромкую музыку.

...Вечером они лежали опустошенно легкие, освещаемые светом уличного фонаря, пробивавшегося сквозь ажурную занавеску, слегка развеваемую легким ночным ветерком. Дверь на балкон была приоткрыта, и ветерок то вытягивал занавеску наружу, то надувал ее как парус.

Яна повернулась на бок, приподнялась, опираясь на локоть, и, едва прикасаясь подушечками пальцев к лицу Вадима, "обрисовала" его лоб, щеки, правильный прямой нос над скобкой красивых, но упрямо сомкнутых губ; потом поднялась к прямой линии густых, чуть-чуть вразлет бровей, отчего Вадим заморгал, а потом устало прикрыл глаза. Его идеальная стрижка немного взлохматилась. Яна, проведя ладонью по его мягким каштановым волосам, ощутила их влажность.