Текст книги "Беспризорница: любовь Соболя (СИ)"
Автор книги: Наталия Богатенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 3
Она и понять-то толком не смогла, что произошло. Вне себя от страха, полоснула наугад, и услышала сдавленное, смачное ругательство. Дружок бандита уже вылезал из иномарки, спеша на подмогу, и ей оставался единственный шанс сбежать. Но она им не воспользовалась. Кровавые ручейки, засочившиеся между пальцами Соболя, когда он прижал руку к лицу, лишили её воли. Уж что-что, а крови она боялась жутко.
– Соболь, ты цел там? – как сквозь вату долетел до Владки оклик Рыжего, перед глазами всё завертелось, она пошатнулась, и начала оседать на землю.
«Всё, вот мне и крышка…» – пронеслось в сознании, а потом мир померк, стал черным, вязким, стал растворяться в странной какофонии невнятных голосов, шума улицы и неистового биения сердца…
* * *
Девчонка всё ещё была в обмороке, но ресницы дрогнули, когда Соболь снова появился в дверном проеме. Гостиная утопала во мраке, лишь по дивану стелилась яркая полоса света из коридора, и он мог видеть неожиданную гостью. Если она и пришла в сознание, то давать ему об этом знать не спешила. А проверять сей факт, мужчина не торопился, вон, уже успел убедиться, какая она дикарка.
Совсем юная девушка, кстати. Возможно, вчерашняя школьница. И отсюда возникал логический вопрос, а на хрена ему всё это надо. Она и при первой встрече приняла его за насильника, пойди теперь, докажи, что ты не верблюд. Короче, проблем, походу, прибавил сам себе.
Рана нещадно саднила. Эта амазонка располосовала ему всю щеку, еще б чуть левее, и остался бы без глаза. Знакомый лепила порез обработал, наложил швы, но от повязки Максим отказался. Отлеживаться дома он не собирался, дел полно, да и не привык он балду гонять, проминая бока на койке.
Перекинув банное полотенце через плечо, Соболь решительно шагнул в гостиную, пристально наблюдая за гостьей. Ну, так и есть, очнулась, едва заметно напряглась, услышав его приближение. Пора расставить все точки над «ё», мать вашу!
– Не подходите! – тихо приказала она, пошарив ладошками по себе, и, видимо, обнаружив, что куртки на ней нет, приподнялась на локтях.
Макс остановился напротив дивана, и взгляд её устремился на его лицо. Большие глаза округлились, он хмыкнул, удовлетворенный произведенным эффектом. Пусть полюбуется на дело своих очумелых ручек.
– Хочешь спросить, как мое самочувствие? – холодно осведомился Соболь, сложив на груди руки.
Она судорожно сглотнула, впившись взглядом ниже его подбородка. Из душа он вышел без футболки и в спортивных штанах, и нарочно скрестил руки, чтобы не пугать девицу своим полуголым видом. Незачем усугублять и без того накаленную ситуацию. Не то еще побежит заяву катать в мусарню, типа, он её похитил, домогался и совращал.
Она молчала, забившись в угол дивана – трансформера, и Максим усмехнулся.
– Или хочешь узнать, чё тебе светит за нападение?
Испуганной она уже не выглядела, лишь слегка подрагивали уголки плотно сжатого рта. А девчонка ничего, хорошенькая. Костлявая, правда, не в его вкусе, он предпочитает баб «в теле», сочных, как Нелли. А у этой ключицы выпирают, и ручонки тоненькие, с голубыми прожилками вен. Вот ноги, что надо, как говорится, от ушей, и грудь красивая, вон как майку туго натягивает.
– Вы… – у неё сорвался голос, Соболь вскинул брови. – куда Вы меня привезли?
– А чё, надо было прямиком в участок?
Она побледнела, подтянула колени выше, и принялась нервно растирать их руками.
– Меня арестуют?
Он пожал плечами, не желая облегчать ей жизнь. Ни хрена, чуток попсихует, ей полезно, в следующий раз думать будет мозгами, а не бросаться на людей с ножом.
– Сама-то как полагаешь? – Соболь плюхнулся в кресло, придвинул крохотный столик, где держал сигареты и пепельницу, закурил, продолжая разглядывать девушку.
Особо, главное, не увлекаться. Если она малолетка, ему напряги не нужны.
– У меня сегодня день рождения… – вдруг жалобно пробормотала она, и закусила губу, поймав его выжидающий взгляд.
– «Сегодня» уже почти стало вчера, детка, без двадцати двенадцать. – напомнил Максим, выпустив неровные колечки дым, и многозначительно глянув на настенные часы, – лимит вот-вот будет исчерпан. Я ж тебе по-хорошему предлагал поехать, отметить. Повеселилась бы славно. А теперь поздно, профукала ты свой шанс.
Она вновь постаралась украдкой ощупать одежду. Соболь ухмыльнулся.
– Не ищи, ножичек твой я в качестве трофея взял. На память долгую, – он красноречиво коснулся пальцами раны, и уловил на лице девчонки панику. – да не бойся ты, дурёха. Никто тебя в обезьянник не закроет. Чё я, дурной, что ли, с мусорами связываться. Короче, перестань трястись, и для начала имя своё скажи.
Она колебалась, явно мысленно прокручивая варианты развития событий. А он размышлял о том, какое детство было у девочки, коль она выросла враждебным зверьком, и в каждом встречном видела потенциальную угрозу. Что там у неё дома творилось? Били? Родители пьющие, друзей нет?
– Влада я. – негромко, с усилием произнесла девушка, косясь на него из-под сложенных на коленях рук. – Владислава Тимирязева.
Барьер, судя по всему, пошатнулся. Соболь затушил окурок, и подался вперед, облокотившись о столик.
– А я Максим Андреевич Соболев. И бояться меня не надо, сказал же, не обижу. Ну, будем знакомы?
Она подняла голову, и впервые улыбнулась, слабо, мимолетно, но Макс рассмотрел симпатичные ямочки на щечках и жемчужные зубы. Мужчина поднялся, чувствуя, что девчонка следит за ним настороженно глазами, подхватил из бара запотевшую бутылку шампанского, с полки взял да бокала, и повернулся к гостье.
– С днём рождения, что ли! Сколько тебе стукнуло-то, Владислава Тимирязева? Слышь, только не ври!
* * *
«Соври», – вспыхнуло в сознании, и назойливым набатом начало долбить этой единственной мыслью.
Времени раздумывать, не было, ведь Соболь мог заподозрить её в хитрости, но каков риск признаться, что сегодня она стала совершеннолетней? Владка так и не решила, как к нему относиться, хотя, пока он не сделал ей ничего плохого. Не изнасиловал точно, её обморок длился не очень долго, и очнулась она уже в машине. Мысли путались, мешали сосредоточиться, пришлось быть осторожной.
Выбраться из автомобиля возможность не представилась, дверцы были заблокированы, а из обрывков фраз мужчин она поняла, что Соболю требуется медицинская помощь. Глубоко она его порезала, видно, что неудивительно, нож был острым, как бритва. Дорогой Влада украдкой пыталась справиться с дверью, но только натерла пальцы, так и не сумев отвоевать себе свободу.
Потом они притормозили в жилом квартале, Рыжий вызвонил какого-то Дока, и следующие минут десять тот занимался Соболем. Владка лихорадочно вслушивалась в диалог, но говорили в преимуществе на жаргоне, поэтому, поняла она немногое. Вот когда Соболь велел врачу осмотреть её, она запаниковала, испугавшись, что выдаст себя. Нельзя было показывать, что давно в сознании, сначала пусть отвезут, куда собирались, а там она сориентируется, и попробует сбежать.
О ноже она тогда не беспокоилась, адреналин играл с такой силой, что мыслить трезво было трудно. Слава Богу, осмотр был беглым, Док заявил, мол, девчонка просто лишилась сознания, это не страшно. Потом снова была дорога, эти двое обсуждали свои дела, а Владка старалась запоминать маршрут. Район был незнакомый, с элитными частными домами, и, скорее всего, жил Соболь где-то в пригороде.
Но улизнуть не удалось. Рыжий постоянно крутился рядом с Соболем, её на руках отнесли в особняк, а во дворе были огромные доберманы. Собак девушка не боялась, но эти чудовища внушали ужас. Они обнюхивали её «безжизненно» повисшие ноги и голову, обступив Рыжего с двух сторон, и Владку едва не стошнило от страха.
Наконец, Рыжий уехал, а она напряженно ждала, пока хозяин дома оставит её одну. Когда он начал стаскивать с неё куртку, Влада снова ощутила панику, и приготовилась защищаться. Но, как выяснилось, насиловать её никто не стал. К её облегчению, Соболь ушел в ванную, она слышала плеск воды, и метнулась к входной двери. Стоило распахнуть ту, как собаки, грозно рыча, ринулись на крыльцо, и ей чудом удалось удержать дверь под их наскоками.
Конечно, можно было испытать удачу еще раз, и вылезть в окно. Но псы ревниво охраняли территорию…
– Чё молчишь? Забыла, сколько тебе лет? – прервал размышления Максим, и опустился на диван рядом с Владкой.
Брать бокал с шампанским она не спешила. Вряд ли он что-то сыпнул туда, но употреблять, пусть и игристое вино, наверняка, дорогое, у неё не было желания. Непонятно, чего хочет этот бандит, а то, что он именно тот, кем она его считает, Влада не сомневалась. Разве законопослушный человек носит при себе пистолет и носит прозвище? Да и жаргонные словечки в речи Соболя наводили на правильный ход мыслей.
– Вам какое дело? – огрызнулась она, мстительно прищурившись. – боитесь, что пойду в полицию и заявлю о похищении?
– Не боюсь. – невозмутимо пожал он плечами, взбултыхнув вино. – да и не пойдёшь ты никуда. Давай начистоту, Владислава Тимирязева. В рюкзаке у тебя паспорт и какие-то цацки, делаем вывод, что ты не бродяжка. Не возражаешь, если я загляну в документы и узнаю о тебе всё, чё ты умалчиваешь?
Она сердито хлопнула ладошкой по дивану.
– Вы что, рылись в моих вещах?!
– Если бы рылся, не задавал бы вопросов. – резонно возразил Соболь, – скажем так, удостоверился, что ты не террористка и не из тех, кто с крыш прыгает. А то, знаешь, щас малолетки безмозглые пошли, начитаются в интернете всякой лабуды, в группе для самоубийц, а потом с моста сигают. Типа, мама, папа, простите, жизнь говно, зачем вы меня на свет родили и так далее. – он поморщился. – короче, не дура, просекла, о чем я.
Ей почему-то стало стыдно. Неужели, правда, подумал, что она из этих дурочек, которые суицид совершают назло родителям и всему миру? Ну, да, а что еще можно было предположить, когда она чуть с моста не свалилась, по его, кстати, милости! Нечего было пугать, ведь стояла, никому не мешала.
– Ладно. Всё равно же узнаете. Восемнадцать мне уже. И взгляды этих идиоток, про которых Вы упомянули, я не разделяю, пока мозги на месте. – буркнула Влада, теребя пальцами старенькое серебряное колечко.
– Живешь с кем? Какого хрена рыскаешь по улицам в свою днюху?
– Мачеха подарочек сделала. – зло выпалила она, с ненавистью вспомнив о Люське, – подложить под своего спонсора хотела. Мол, я уже взрослая девочка, должна отработать всё, что она на меня тратила после смерти моего отца! А я ей морду расквасила и сбежала.
Она взглянула в лицо Соболю, ожидая прочесть недоверие, и встретилась с его глазами. Он сидел вполоборота к ней, закрывая собой свет из коридора, и Владка не могла его чётко видеть. Она ничего о нем не знала, даже того, сколько ему лет. Держался он уверенно, наверное, ему за тридцать. Жены нет, иначе бы не привёз сюда беспризорницу, хотя, это могло быть и «левое» жилье.
– Сирота, что ли?
– Да! А в обиду себя не дам! – отрезала она, вскочив на ноги.
– Да я это уже понял. – усмехнулся Максим, – ну, и чё мне с тобой делать?
– Понять и простить. – издевательски парировала Влада цитатой из телевизионного шоу. – Вы не обязаны меня опекать, сама свои проблемы решу!
– Ага, решишь на свою голову. – поднялся он, – короче, не имей мне мозги. Куртка твоя на вешалке. Поехали.
– Куда? – насторожилась девушка, спрятав руки в карманах потертых джинсов, и нервно съежившись под его пронзительным взглядом.
– Чё – куда? – подхватил пачку сигарет и зажигалку Соболь. – мамку твою навестим.
Глава 4
– Вам не надо со мной ходить.
Владка всю дорогу придумывала предлог, чтобы не дать Соболю увидеть неприглядность собственной жизни, но он, кажется, был настроен решительно. Конечно, она могла бы улизнуть, когда оказалась на улице, но куда пойти среди ночи? У неё нет друзей, которые приютили бы на ночлег, с Валькой после выпускного она оборвала всякое общение. Из родственников в этом городе жил только двоюродный дядя, но ему не было никакого дела до племянницы. Да и этого молчаливого Алексея Ивановича Влада побаивалась, уж очень он держался сурово.
– Это еще почему? – остановив машину напротив ворот, Максим повернулся к девушке, бегло глянув на ярко освещенные окна кухни.
– Люся наверняка уже спит. Я только заберу оставшиеся вещи, и Вы отвезёте меня… – она замялась, соображая, что соврать.
– Да брось ты. – сразу раскусил её он, заглушив двигатель. – щас немного потолкуем с твоей Люсей, ни хрена с неё не убудет. Чё, не слышишь, галдят. Не спит она.
Владка с досадой насупилась. Разумеется, после «беседы» у неё начнутся проблемы, мачеха не из пугливых. А вот гнобить её будет пуще прежнего, когда выяснится, что падчерица посмела пожаловаться какому-то дядьке. Да не просто пожаловаться, и притащила того на разборки.
Соболь вышел из иномарки, терпеливо дождался, пока Влада тоже вылезет, и направился к калитке. Ей было неимоверно стыдно за кучу мусора, валяющуюся у потрескавшейся гравийной дорожки, за то, что одно из пластиковых стекол разбито и затянуто целлофаном. В прошлом году один из самых назойливых Люськиных ухажеров ломился в дом, а та его матом крыла, вот он и отфутболил в стекло камнем.
– Ты чего там мнешься? – оглянулся мужчина на крыльце, заметив, что Владка стоит у калитки. – пошли, говорю. Не бойся, колошматить я твою Люсю не стану.
Она вздохнула, и нехотя двинулась следом. Ну, как объяснить, что ей неловко от всей той грязи, что была в доме? Первые месяцы после смерти отца Влада регулярно прибиралась, содержала каждую комнату и двор в чистоте, но набеги Люськиных собутыльников оставляли срач повсюду, и девушка уже не успевала выгребать за ними, потому что учеба была важнее, а делать домашние задания приходилось долго. В итоге, устав быть домработницей, она перестала вообще появляться на кухне и в гостиной, а убирала отныне только свою спальню.
Влада толкнула дверь, та оказалась не заперта. В сенцах было темно, хоть глаз выколи, и она взяла Максима за руку, чтобы вести за собой. Он мог споткнуться о ступеньку порога, или оступиться на выщербленных щелях пола, а сенцы были узкими.
– Это твоя хата, запомни, ты имеешь такое же право здесь находиться, как и твоя мачеха. Не бегать из дома по ночам, не искать, где перекантоваться. Поняла меня? – тихо произнес Соболь, принудив Владку замешкаться.
Если бы всё было так просто… Люська и не заставляла её уходить на ночь глядя, но как можно было ложиться спать, зная, что хлипкая дверь спальни слетит с петель, стоит какому-нибудь пьяному мужику налечь всем весом. Ведь было уже, тот эпизод с несостоявшимся насильником – бухариком девушка помнила очень чётко.
– Вы многого не знаете…
– Перестань мне выкать. – приказал, да, именно приказал Соболь, выпустив её похолодевшие пальцы. – я тебя старше вдвое, с этим трудно спорить, но мне плевать на условности. Зови меня Максом и давай уже на «ты», договорились?
Она промолчала. Этот взрослый, уверенный в себе мужчина внушал ей непонятные чувства. Он не простой и добрый, как покойный папин друг дядя Вася, и не похож на всех, кого Владка знает. Обычные люди пистолеты при себе не таскают. Но ведь Соболь ей помогает, хотя она ничем этого не заслужила. Какой у него мотив? Жалость к несчастной беспризорнице? Она не хочет ничьей жалости, это унизительно!
Громкий стук в дверь заставил Владу замереть на месте. Глаза привыкли к темноту, и она увидела, как Максим обернулся, собираясь войти в дом.
* * *
– Возьми.
Девчонка явно не ожидала, что он вернёт её имущество, но, помедлив, быстро спрятала нож в карман куртки. Максим вошел первым, в нос тут же ударил характерный запах женских, довольно приторных и дешевых духов, горечь табачного дыма. Прокуренную кухню окутывал стойкий кумар, и стало понятно, что галдеж издавали не люди, а работающий громко телевизор. На экране разгорались семейные разборки между героями мыльной оперы.
К удивлению Соболя, стол был чистым, да и никаких признаков гулянки вообще не наблюдалось. Влада застыла на пороге, обхватив себя руками.
– Они в спальне. – выдавила она так тихо, что он едва расслышал, успев убавить звук на плазме.
Было странно увидеть столь дорогостоящий телевизор в доме пропойцы, но Максим догадывался, откуда он здесь взялся. Не иначе, а эта Люська не только пробухивала деньги, но и зарабатывала их собственным телом, а стоило падчерице повзрослеть, решила и ту пустить на конвейер.
– Пойдем, потолкуем. – предложил Макс, двинувшись в сторону прикрытой двери, из-за которой доносились приглушенные голоса.
– Макс, не надо. – опередила его девушка, проворно юркнув перед ним к спальне Людмилы. – ну, пожалуйста, не надо! Я заберу вещи, и мы уедем отсюда. Не хочу скандалить, Люся начнёт…
– Иди за шмотками. – оттеснив её, Соболь распахнул дверь, и пошарил по стене, ища переключатель.
Яркий свет явил почти ожидаемую картину. Плотного телосложения мужик лет сорока стоял, спустив штаны и трусы, а женщина, полностью одетая, сидела на кровати, испуганно хлопая ресницами. Чем они тут занимались, было нетрудно понять, но Максим плевать хотел на то, что помешал Люське доделать минет.
– Вон пошел. – сквозь зубы приказал он «спонсору», брезгливо поджав губы.
Незадачливый ухажер суетливо натянул брюки, покраснев, как свекла под пронизывающим взглядом незнакомца, и обернулся к притихшей Людмиле.
– Кто это? – задал резонный вопрос недовольно.
– Почем я знаю. – усмехнулась та, со злостью глядя на Соболя. – тебе чего, а? Домом ошибся, что ли? Стучаться надо, ворвался, как торпеда, всю малину обосрал.
– Рот закрой. – велел Максим, взглянув на неё. – с тобой у меня базар будет отдельный. Ты! Убрался отсюда живо!
Мужик свел на переносице белесые брови.
– Не тычь, я с тобой на брудершафт не пил. – буркнул, настороженно наблюдая за ним.
– Вот-вот, Рустик, научи этого выродка приличным манерам! – подытожила Люська, потянувшись за пачкой с тонкими сигаретами на кресле.
Соболь вздохнул. По-хорошему эти дегенераты не понимали. Тем хуже для них. Конечно, эту блядь он трогать не станет, не в его правилах бить женщин, даже таких опустившихся. А вот её «дойного быка» сейчас малость проучит.
Рустик толком и сообразить не успел, что произошло. Взвыв от боли в выкрученной руке, он согнулся в три погибели, пытаясь достать обидчика ногой, но промахнулся, и рухнул на колени. Удар в челюсть выбил из глаз искры, а потом посыпались еще и еще, и он лишь жалобно скулил, закрывая голову, и пружинил, подпрыгивая на полу, как уж на сковороде.
Решив, что с этого хватит, Максим наклонился к нему, и угрожающе предупредил:
– Еще раз услышу, что ты, падла, возле Влады, или рядом с этой хатой крутишься, яйца отрежу. Считаю до трёх, мудак. Не унесешь ласты, вынесут вперед ногами. Усек, нет? Раз!
Рустик подхватился, стоная и выплевывая ругательства, поковылял к выходу из спальни. Вскоре тяжелые шаги затихли в сенцах, и Макс повернулся к Люське. Та забилась в кресло, вцепившись в подлокотники, и молча смотрела перед собой, а лицо её было белее стены.
Взглянув на свои окровавленные костяшки, Максим поморщился. Давненько ему не доводилось так разминаться, мать вашу! Обычно все конфликты решали охранники, а тут пришлось вспомнить молодость. Эх, зря он этого ссыкуна пнул вон, надо было всё-таки ему колени прострелить, чтобы ползком уматывал.
– Слушай внимательно, Люда. – присел он на корточки перед Люськой, заглянув ей в лицо. – я говорю один раз, если человек не понимает с первого, второго китайского предупреждения уже не будет. Ты ведь не совсем дура, правда?
Она перевела на него мутные глаза. Вроде ж еще не старуха, вполне симпатичная баба, следила б за собой, а не глотала пойло наравне с бухариками. Но у него она вызывала лишь отвращение. Баб, которые налегали на алкоголь и курили, Соболь не уважал. Нелли никогда не баловалась сигаретами, и пить предпочитает сухое вино или шампанское, да и в умеренном количестве.
– Чё надо? – дрогнувшими голосом спросила Людмила, нервно ковыряя обломанным ногтем обивку кресла. – денег нет. Тебя Косой послал? Передай ему, долг за испорченный товар верну на следующей неделе. Пусть подождет.
– И где же ты возьмешь бабки? Нарисуешь? – холодно осведомился Максим, прекрасно зная, кто такой Косой.
Хозяин местного рынка. А Люська, значит, у него продавщицей работает, или, вернее, работала, коль задолжала Ваське. Водяру, поди, сливала в свой загашник, а в бутылки подгоняла воду для количества. Впрочем, её напряги его не интересовали, никакого сочувствия Соболь к ней не испытывал.
– Заработаю. – неуверенно сказала женщина, в надежде на него уставившись. – ты, это… Не займёшь косарь? Жизнью клянусь, отдам! На хлеб нету…
Она вскрикнула, когда её за шкирку подтащили ближе к незваному гостю. Клацнула зубами, попыталась отшатнуться, но силенок не хватило, и бессильно обмякла, со страхом ожидая удара.
– Короче, слушай и запоминай. – говорил Максим тихо, но явная угроза в тоне заставила Люську присмиреть окончательно. – давай так, Люда. Я разруливаю твои проблемы с Косым, и ты ему ни хрена больше не должна. Будешь опять торговать на его точке, и вести себя подобающим образом. Не жрать пойло, не водить сюда кавалеров, дом содержать в порядке. Устраивает расклад?
Она заморгала, силясь осмыслить, не шутит ли он. Потом кивнула и осторожно уточнила:
– Хотите… Моим единственным клиентом быть?
Нелепость предположения Максима рассмешила. Она всерьез, что ли? Да у него никогда не встанет на такую, как она, хоть бы и нарядится в дорогие тряпки. Трахать бабу, которая раздвигала ноги перед ротой грязных бухариков всё равно, что сунуть член в помойное ведро.
– Ты чё, плохо соображаешь? – встряхнул Люську Максим, – я ж русским языком сказал, завязываешь с проституцией. И самое главное. Владу не трогаешь больше, узнаю, что взялась за старое, пеняй на себя. Я не Косой, понты гнуть попусту не люблю. Обидишь девочку – жди в гости моих пацанов. Они, правда, тоже брезгливые, с кем попало не трахаются, но чуток развлечься не прочь. Всей толпой.
– Макс… – раздался звонкий голосок позади, и мужчина, поймав полный страха взгляд Люськи, оглянулся.
Владка прижимала к груди пакет, набитый немногочисленной одеждой, и выжидающе смотрела на гостя. Он поднялся, хлопнул съежившуюся Людмилу по плечу, и приблизился к девушке.
– Решай сама, останешься дома, или поедешь куда. Есть где пожить?
– Нет. – нехотя призналась она, украдкой поглядывая на смиренно сидевшую мачеху.
– Тогда оставайся. Мы поболтали по душам, Людмила всё осознала. Ничё не бойся.
– Пойду… Чаю приготовлю. – промямлила Люська, бочком протиснувшись мимо них. – Владка, я же купила торт. А ты куда-то исчезла.
Девчонка закусила губу, о чем-то думая. Максим взял её за плечи.
– Короче, я тебе свой номер щас скину. Если чё, брякни мне.
Она, наконец, подняла глаза. Он улыбнулся, пригладил её спутанные волосы, пробежался визуально по хорошенькому личику. Влада сделала, было, движение, вроде собираясь обнять его, но отступила. Странно, а ведь Соболь почему-то был разочарован.
– Спасибо Вам. – прошептала она, прислонившись спиной к стене.
– Опять на «вы»?
Её губы дрогнули, но улыбка так и не появилась. Максим пошарил взглядом по спальне, подошел к книжной полке, и вырвал клочок листа из старого томика стихов. Ручка нашлась там же, он быстро черкнул цифры телефона, по которому всегда был на связи, и протянул бумагу Владе.
– Ну, я поехал. С днем рождения! Разрешишь?
Взмах ресниц, и кивок. Соболь коснулся губами её щеки, вдохнул сладкий аромат кожи. Девочка не шелохнулась, но он почувствовал, как у неё участилось дыхание. Дикость полнейшая, но и у него быстрее забилось сердце, это-то и ускорило его уход. Сев в машину, Максим опрокинул голову на спинку, закурил, и снова посмотрел на окна дома. В одном из них на ярком световом фоне неподвижно стояла Влада, глядя в темноту улицы.
Может быть, просто задумалась? Или хотела рассмотреть его в тачке?
