Текст книги "Няня для тирана (СИ)"
Автор книги: Наталия Богатенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Глава 20.
С Юлией Андреевной мы подружились, поэтому она сразу сообщила мне обо всём, что творилось в доме Загорского. О его ссоре с Илоной. О том, что Соню отдали в детский садик, потому что она категорически отказывалась от любой няни. Я боялась спросить, скучает ли по мне моя малышка, сама же скучала по ней безумно.
Минуло всего три дня с того рокового вечера, когда Вадим выгнал меня во второй раз, а казалось, что три года. Я сменила номер, переехала жить в город, не желая больше никаких напоминаний о прошлом. Хотя, где-то на краешке сознания шевелилась мысль, что причиной-то было вовсе не это. А он.
Разумеется, бороться за Сонечку я собиралась и дальше. Теперь предстояло обратиться в суд за восстановлением моих прав как матери, и Евгений предложил свою помощь. На него я могла положиться полностью, он не раз выручал отца, и ко мне относился по-доброму, часто повторял, мол, напоминаю его погибшую дочку, которую тоже звали Элей…
Даже злорадствовать по поводу того, что Вадим поставил мать на место, особо не хотелось. Эта женщина, конечно, заслужила трепку, и жалеть её я не хотела. Мне вообще было плевать на неё. Пусть расхлебывает свои интриги, и поделом! Юлия обмолвилась, что Вадик запретил матери видеться с Соней. Может быть, это слишком жестоко, девочка ведь привыкла к бабушке, но, с другой стороны, Илоне следует преподать качественный урок на будущее.
* * *
– Мама! Мамочка!
Вадим оглянулся, не успев схватить Соню за руку, и она помчалась к воротам, расталкивая детишек. Он только что приехал, чтобы забрать её пораньше, и отвезти на аттракционы в парк, сегодня там весь день шло представление для ребятишек. Продавали воздушные шары, набитые разноцветным гелием, выступал цирк, торговали сладостями и игрушками.
День города всегда отмечался с размахом. Мэр неизменно двигал речь, вещая с трибуны главного стадиона, толпы беспризорников стекались туда, чтобы получить свое угощение, раздаваемое помощниками «хозяина». Глядя на эту суету, Загорский испытывал раздражение. С его компании каждый месяц перечислялись средства в детские дома и в интернаты для детей-инвалидов, Вадим это не афишировал, предпочитая не мелькать на газетных полосах и на телевидении, как меценат с большим сердцем.
Ему хватало и того, что он знал – хотя бы несколько сотен сирот и больных ребятишек будут получать посильную помощь, а это уже грело душу. К детям у него было особое отношение. Он не задумывался над этим, смутно догадываясь, что возникло оно с юности, а виною тому собственная мать. Илона никогда не баловала их с Яриком своим вниманием, не показывала, что любит, она просто была. Пустое слово мама, которое имело большой смысл, но за ним не было ничего.
Эльвира и Сонечка о чем-то оживленно щебетали, стоя в обнимку за воротами, и Загорский медленно пошел туда. Вот и не верь после этого в судьбу. Три проклятых дня он пытался найти Элю, обрывал её телефон, но постоянно натыкался на одно и то же «абонент временно недоступен». До работы и после торчал возле её дома, в надежде, что увидит, как она возвращается, и всё впустую. Эльвира исчезла, в посёлке её больше не было, а Юлия Андреевна, под его давлением, сухо призналась, что девушка переехала в свою городскую квартиру.
На него свалилось столько проблем, что пока Вадик не мог вырваться в город и разыскать её. Судебные тяжбы, несостоявшиеся сделки с иностранцами, потеря многомиллионных контрактов… В общем, голова шла кругом. И не с кем было поделиться всем этим дерьмом, просто поговорить. Кирилл упрямо не отвечал на звонки, видимо, чувствовал вину, и Вадим решил дать ему время, чтобы набраться смелости и прийти самому.
– Привет.
Эля тут же вскинулась, услышав его приветствие, инстинктивно прижала к себе голову Сонечки, и враждебно посмотрела на него.
– Здравствуйте, господин Загорский.
Красивая в бирюзовом пальто, с распущенными по плечам густыми волосами, она снова заставила его с восхищением оглядеть её всю. Перекрестный огонь взглядами длился недолго, на губах Эли мелькнула презрительная усмешка. А ему до жути хотелось обнять, уткнуться носом в её шею, снова почувствовать, что она рада встрече с ним. Впиться в её рот, заявив свои права на неё. И невозможность этого сделать злила, кипятила кровь в венах.
– Папа, давай возьмем с собой мамочку, я хочу поехать с ней на праздник! – завопила Соня, не желая отпускать от себя молодую женщину.
– Ну, не знаю, малыш. А вдруг у неё дела? – говоря это, олигарх не сводил с Эльвиры глаз, и она фыркнула, отвернувшись первой.
Сонечка капризно топнула ногой.
– Мама, ты поедешь с нами? Там есть клоуны! И собачки на шариках катаются!
– Поедем? – опередил возражения Эльвиры Вадим, и улыбнулся, предлагая забыть о разногласиях.
Но в присутствии Сони он не мог завести нужный разговор, поэтому надеялся, что Эля согласится, а в парке, пока дочка будет развлекаться, они, наконец, поговорят. Она колебалась, явно не очень обрадованная тем, что придется терпеть и его компанию. Загорский начал раздражаться, сунул руки в карманы пальто, и осмотрелся. Просто так, бесцельно.
Заметил среди вереницы машин знакомую синюю «феррари», и нахмурился. Та-ак, что тут делает его мать?
Но было поздно. Эльвира тоже заметила Илону, и поджала губы. Они направились к женщине одновременно, не сговариваясь. Такого поворота Илона явно не ожидала, стушевалась, переводя взор с Вадика на Элю, но быстро сориентировалась, и улыбнулась Соне.
– Привет, моя маленькая. Бабушка хочет с тобой погулять. Зайдём в кафе и слопаем по порции мороженого, как тебе это?
* * *
Вопреки опасениям, Соня не кинулась к Илоне, наоборот, сильнее прижалась ко мне. Я с облегчением выдохнула.
– А у неё ты не забыла спросить? Может быть, Эльвира против? – вмешался Вадим, чем немало удивил меня.
Вот уж не ожидала, честное слово, что он заступится, да еще примет мою сторону. Лицо Илоны обрело багряный оттенок, и несколько мгновений она сверлила меня глазами, пылающими ненавистью. Это зашло слишком далеко. Разве я должна отвечать за грехи моего отца?
– Мы собираемся на аттракционы. – спокойно сказала я, холодно взглянув на Загорскую. – если хотите, поедем с нами.
– Бабушка, поедем! – восторженно завизжала Сонечка, подпрыгивая на одной ноге. – вот здорово, мы все вместе! И мороженое поедим, и на клоунов посмотрим!
Я не уловила момент, когда Вадик оказался рядом со мной. А он времени даром не терял, обнял за поясницу, словно мы и не ссорились, притянул нас с Соней к себе, и на мой возмущенный возглас заявил:
– Давайте в машину! Сегодня же праздник, не будем омрачать его глупыми разногласиями. Мама?
Мы, как по команде, уставились на Илону. Сонечка нетерпеливо скакала, держа за руки меня и Вадима, я же старалась держаться равнодушно. Рано или поздно нам всем нужно было выяснить отношения, так почему не сегодня? Тем более, что тиран вовсе не намерен был препятствовать моим встречам с Соней. Неохотно признавалась я и в том, что соскучилась по нему. Только Загорскому об этом знать незачем. С момента нашего знакомства у меня сплошная нервотрепка, а не жизнь.
– Хорошо, поедем. – через силу улыбнулась Илона, потрепав внучку по щеке, и неуверенно посмотрела на меня. – Я как раз обсудить кое-что хочу.
Вот тебе и новость! Неужели дракониха готова найти компромисс и исправить чудовищное деяние прошлого?! Вадим приглашающе кивнул, распахнув дверцу, и Соня первой юркнула внутрь салона. Я села рядом с нею, неприязненно глядя в затылок Илоне, и мысленно выстраивала разговор, который должен был состояться вопреки всему. У нас троих есть одно общее, это моя дочь. Как ни крути, а Илона её родная бабушка. И Вадика сбрасывать со счетов не стоило, он вырастил Сонечку до пяти лет, был ей прекрасным отцом.
Чёрт, пусть он им и остаётся. Ради нашей девочки.
* * *
Соня весело смеялась, и махала рукой всякий раз, когда чёртово колесо приближалось к земле. Я то и дело, оглядывалась на дочку, сердце сладко замирало от осознания, что больше не нужно скрывать правду, и я могу открыто обнимать её, чмокать в макушку и вообще проводить с нею столько времени, сколько хочется. Вадим уступал мне право быть Соне мамой, хотя я и была готова к сражению.
Он стоял у ограждения, предоставив нам с Илоной возможность поговорить наедине, и взгляды наши встречались. Не очень-то хотелось признавать, но меня по-прежнему влекло к нему. Вот такого будущего мужа я всегда себе и воображала – уверенного, сильного, способного проявить твердость характера, если это было нужно, или нежность по отношению ко мне и к малышке. С его крутым нравом я как-нибудь бы справилась, не сомневаюсь. Только пока ему незачем знать, что я уже оттаяла и почти готова простить.
Разговор с Загорской не клеился. Она что-то лопотала о моем отце, об их отношениях, о предательстве. Я лишь кивала, иногда смотрела ей в глаза, поражаясь, насколько может быть черствым человек. Ведь Илона ничуть не раскаивалась в содеянном, нет, напротив, она продолжала упрямо гнуть своё – мол, ей, как бабушке, положено видеться с внучкой в любое время, и мы с Вадимом не вправе запретить это.
Пожалуй, я не была разочарована. Она выставляла виноватыми кого угодно, отца, своего мужа, который несвоевременно скончался, бросив её с двумя сыновьями, меня – хотя, я искренне не понимала, в чём я провинилась. Да, так получилось, что родила от Ярика, даже не зная толком о нем ничего, но разве это повод спускать на меня собак!
В общем, устав от её стенаний, решительно прервала:
– Я намерена добиться справедливости законным путём, Илона Петровна.
Она насупилась, поджав губы.
– Через суд. – продолжала я ставить её в известность о дальнейших планах. – мой адвокат уже занимается всеми бумагами. Вы украли тест на ДНК, но это ни чёрта не меняет. Нам назначат официальную экспертизу, и всё равно будет доказано, что Сонечка моя дочка. А вот Вам я не завидую. Суд наверняка заинтересуется обстоятельствами того, как Соня оказалась в семье Вашего сына.
– Ты вздумала мне угрожать, идиотка? – свистящим шепотом прошипела она.
– Нет. Напротив, я пыталась наладить с Вами контакт. Но Вы пошли иной дорогой, впрочем, как всегда. Предпочли плести интриги.
Её пальцы судорожно стиснули модную сумочку. Затравленный взгляд забегал по сторонам, но мне не хотелось упиваться моментом. Теперь, когда я точно знала, что правда будет за мной, мне даже стало жаль Илону. По сути, она просто одинокая и несчастная старуха, всю жизнь гнавшаяся за призрачными идеалами.
У неё была «идеальная» семья, «идеальный» брак, «идеальные» дети. Наверное, она и любить-то не умела никого, кроме себя.
– Ты не посмеешь отнять у меня внучку! – заносчиво заявила женщина, схватив меня за руку. – слышишь ты?! Ты отняла сначала одного сына, сейчас другого, но Сонечку я тебе не отдам!
Стряхнув её пальцы, я холодно улыбнулась.
– Вы так ничего и не поняли, Илона Петровна. Мне уже неважно, что Вы обо мне думаете, или расскажете своим знакомым, можете очернить, именно это Вас утешит, верно? Злитесь потому, что Вадим тоже больше не хочет следовать Вашим советам? Оглянитесь… Пока у Вас есть близкие люди, несмотря ни на что, которым Вы нужны. У Вас есть сын и внучка. А я вовсе не злая интриганка, каковой Вы меня считаете. Если вдруг Вас посетит желание поговорить и оставить прошлое в прошлом, я только за.
Несколько секунд она стояла, не отрывая глаз от Сони и Вадима, и я всё еще надеялась, что одумается, пойдёт на компромисс. Но ошиблась. Фыркнув, и презрительно на меня глянув, Илона быстрым шагом двинулась прочь, и окликать её не стали ни я, ни Вадим. Он-то, разумеется, простит мать, чего не могла сказать о себе. Она отняла у меня пять счастливых лет жизни. Она и мой отец, вот только ему я уже не предъявлю претензии, ведь о мертвых, либо хорошее, либо вообще молчать…
Вадик шел ко мне, и Сонечка, кривляясь, дурачилась, вприпрыжку бежала за ним. Я порылась в сумке, достала деньги, и протянула ей.
– Беги, купи мороженого во-он в том фургоне. – показала пальцем на притормозившую машину с кузовом, сверкающим разноцветными рисунками.
Соня округлила глаза, пристально уставившись на банкноты.
– А тебе и папе здесь хватит?
– Конечно, хватит. – усмехнулся Вадим, шутливо пытаясь отобрать у неё одну сотенную бумажку. – на это можно половину морозильной камеры с мороженым купить.
– Пра-авда? – хитро прищурилась проказница, и, крепко держа деньги в руке, помчалась туда, где уже собиралась очередь таких же сладкоежек.
– Ты расстроена. – сказал Загорский, заглянув мне в лицо. – что она наговорила?
– Да так… Ничего нового. – поморщилась я, глядя вслед дочке. – ты же знаешь свою мать.
Его теплая ладонь легла на мои пальцы, и я резко повернулась к нему. Солнце било ему в глаза, и они казались прозрачными, чистыми, как природный источник. Потянуло обнять его, прижаться к груди, просто почувствовать, что он рядом. Но я сдержалась, и мягко высвободилась.
– Разрешишь подвезти тебя до дому? – в голосе Вадима явственно слышалось разочарование.
Что, господин дракон, тоже сердечко шалит? Небось, надеялся, что я брошусь в объятия, и не надо будет вымаливать прощения! Чёрта с два, теперь твоя очередь помучиться. А ведь я тоже умею быть вредной.
– Тогда ты узнаешь, где я живу. – язвительно бросила, отвернувшись от него.
– Я всё равно узнаю.
– Возможно…
– Эль… – позвал он, встав передо мной, и загородил собой видимость.
Пришлось поднять голову.
– Что?
Продолжить ему помешала Сонечка. Протиснулась между нами, вручила по большому эскимо, и отдала мне сдачу. Захрустела оберткой, и деловито предложила:
– Ну, и чего вы замолчали? Поедемте кататься!
Вадик склонился, что-то заговорщически шепнул дочке, и оба, скорчив смешные рожицы, уставились на меня. Я не выдержала и рассмеялась.
– Мамочка, почему ты обидела папу? – строго воскликнула Соня, дернув меня за рукав пальто. – если ты с нами не поедешь, я обижусь! Ты же опять будешь с нами жить, да? Твои картины мы перевезем к нам!
– Не откажешь ведь ребенку? – пряча усмешку, подытожил Загорский, и подал мне руку.
Ну, вот что оставалось делать, когда против меня эти двое точно сговорились…
Глава 21.
– Тебе незачем продавать дом отца.
Эльвира вскинула бровь, ожидая пояснений. Они стояли на просторной веранде, сквозь застекленные стены солнце согревало помещение, и заливало всё рыжим светом.
– Сонечка вырастет, ей нужно будет где-то жить.
– Так далеко вперед я пока не заглядывала. – фыркнула девушка, и он залюбовался ею.
Эля успела переодеться, пока они с Соней гоняли по двору мяч. В теплом свободном свитере, заляпанном кляксами красок, и джинсовых шортах она была прелестна. У Вадима сладко заныло в паху, когда он смотрел на неё, окруженную, как нимбом, ореолом света. Собранные в небрежный пучок волосы открывали красивую загорелую шею, и ему нестерпимо хотелось прижать девчонку к себе, поцеловать. Почувствовать её пьянящий запах кожи.
– А зря. Всегда лучше заранее планировать на много лет вперёд. Мы не можем знать, что ждет за очередным поворотом лет. Сегодня я богат и успешен, а через десяток годков могу стать нищим.
– По-моему, тебе это не грозит. С твоей деловой хваткой ты никогда не будешь нуждаться, Загорский.
Она вновь повернулась к мольберту, и, окунув кисть в акварель, принялась прорисовывать детали пейзажа. Вадику нравился её своеобразный стиль живописи, в каждой картине чувствовался необычный подход к творчеству. На холсте, над которым сейчас работала Эльвира, был показан простой сельский быт, и в мельчайших деталях угадывались характеры задумки художницы. Она стремилась донести до зрителя, как ценно то, что нас окружает – вон там, у колодца, склонилась молодая девушка в холщовом сарафане, и утирает со лба пот. Лицо умиротворенное, в глазах искрится радость. Рядом с нею огромный черный пёс лениво наблюдает за пасущимися на поляне коровами, но сами животные едва различимы очертаниями. Старая изба давно требует ремонта, крыша протекает наверняка, даже эта мелочь сразу приходит на ум, едва взглянешь на потрескавшиеся пласты черепицы.
– У тебя талант, несомненно.
Она не слышала, как он подошел, и рука дрогнула. На лазоревом небе расплылась темная точка, и Эля сердито прищурилась.
– Чёрт, подкрался! Ну, и что теперь делать? Ты испортил мне картину!
– На птицу похоже. – миролюбиво возразил олигарх, пряча улыбку.
Рядом с Эльвирой ему было хорошо. Он всё искал случая попросить прощения за свое поведение, но она не давала ему шанса заговорить об этом. Вадим предполагал, что Эля попросту мучает его, нарочно заводя разговор на различные темы, но упрямо избегая той, которая была необходима.
Они с Сонечкой уже третий раз приезжали к ней в гости, и Вадик возвращался в свой опустевший с уходом Эли особняк, чувствуя себя одиноким и виноватым. Она держалась с ним ровно, смеялась шуткам, угощала их с дочкой пирогами и вареньем, но не оставляла ему возможности сближения.
– Пойдемте пить чай. Всё равно я устала. – вздохнула Эльвира, заботливо полоская кисти в чистой воде.
– Подожди… Давай поговорим.
* * *
О чем он так рвался поговорить, я знала. Мне тоже надоела неопределенность, пора было расставить всё по местам. Я видела, что Вадим серьезно настроен завоевать мое доверие, и оценила это. Для него я не просто мимолетное увлечение, и дело не только в Сонечке, которая невольно стала между нами яблоком раздора. Его тянуло ко мне, и зарождающееся чувство было взаимным. Я дам ему шанс.
– Ладно. Давай. – согласилась легко, упаковав рисовальные принадлежности в коробку.
Он отобрал у меня ношу, взглядом спросил, куда поставить, и я кивнула на полку, где громоздились остальные атрибуты живописи. Не отказала себе в удовольствии впиться глазами в мускулистую фигуру Загорского, приласкала визуально тугие ягодицы, обтянутые спортивными штанами. Чуть слышно вздохнула, и убрала руки за спину, чтобы ненароком не облапить его.
Чёртов засранец! Даже Ярик так не возбуждал меня одним своим видом. Вадик подал мне ладонь, и я вложила в неё свою руку. Он тут же нагло привлек меня к груди, обнял за поясницу, но от поцелуя я уклонилась. Строго напомнила:
– Ты хотел что-то сказать.
– Точно. – с досадой произнес он, сверля мое лицо взором. – я вел себя, как идиот, Эля. Простишь?
– Хм… Ты сейчас за что конкретно извиняешься? – подытожила я, хитро разглядывая его.
– Чёрт, ты что, составила список пунктов, по которым я должен вымаливать прощение?
– А то! – язвительно воскликнула, как бы невзначай погладив его по плечам ладошками, и пристально всматриваясь уже в окно. – тебе их все перечислить или сам догадаешься? Начнём с того, что в первый день знакомства ты держался со мной свысока и много раз нахамил!
– Каюсь. – улыбнулся Вадим, снова попытавшись меня поцеловать.
Я не дала этого сделать, приложила палец к его губам.
– А когда мы впервые поссорились из-за Сони? Забыл, как меня оскорбил и вышвырнул вон практически ни за что?
– Ммм, прости меня. – невнятно буркнул он, крепче стиснув меня в объятиях.
Вот паршивец, знает же, что я не устою. Но не так быстро Вам удастся победить, господин дракон!
– Продолжать? У меня куча претензий! Например, ты соврал о своих тётушках, якобы они настоящие драконихи, и я пол ночи не спала, с ужасом думая, как мне выстоять при нашествии этих огнедышащих!
Он сдавленно хохотнул, но, поймав мой суровый взгляд, обреченно потупил глаза.
– Ну, давай, предъяви уже все свои претензии, чёрт возьми, и дай, наконец, загладить вину.
– Ты так просто не отделаешься! – заявила я, отпихнув его.
Выскочить с веранды он мне не позволил, настиг у двери, и схватил за руку. Развернул спиной к себе, оттеснил к стене, и навалился сзади, опаляя шумным дыханием щеку. Рука его захватила горло, заставляя поднять голову, чувственные губы припали к шее, оставив пылающий след на коже. Я закрыла глаза, наслаждаясь моментом блаженства. Мерзавец, он прекрасно успел изучить мои чувствительные зоны на теле, и сейчас нахально прикусывал за ушком, тотчас легонько зализывая место укуса.
Другой рукой пробрался под свитер, обвел вокруг пупка, и двинулся к груди. Лифчик был бесцеремонно поднят, тепло ладони согрело мгновенно, а сосок предательски увеличился от трения его пальцев. Он царапнул его ногтем, тут же нежно погладил подушечкой большого пальца. Я тихо заскулила, не понимая, чего требовала, то ли прекратить пытку, то ли продлевать.
От его близости туманился разум, захотелось послать всё на фиг, и отдаться во власть нахлынувших ощущений. Я соскучилась по ласкам Вадима, он умел завести меня.
– Это расценивать как твое прощение? – жарко шепнул тиран, неистово целуя в шею.
– О не-е-ет! – коварно начала отрицать я, млея под градом его ласк. – ты что, думаешь, я совсем амёба и растеклась, стоило тебе распустить на меня лапищи!
– А разве нет? Проверить?
– Не смей! – предостерегла я, ухватив его за руку, когда он полез ко мне под шорты.
Это было, конечно, бесполезное сопротивление. И он тоже это знал. Ну, и чёрт с ним! Я раздвинула ноги, разрешая ему добраться до трусиков, и сама почувствовала, как они намокли. Сдвинув край белья, Вадим скользнул пальцем внутрь лона, вынуждая жалобно застонать и выгнуться навстречу.
– Ух, какая ты там горяченькая… – хрипло выдохнул он, и резко подался бедрами ко мне.
В попку уперся твердый мужской орган, и я рассмеялась, обнаружив доказательство того, что не только я варилась в котле с кипятком возбуждения. Но предаваться сейчас любовным играм было нельзя, мы же тут не одни, а Сонечка могла в любой момент забежать в дом.
Оттолкнув Вадима, я деловито одернула свитер, и подтянула шорты. На его лице читалась мука, но мой красноречивый взгляд на дверь он понял правильно. Шагнул к столу, и схватил кувшин с молоком. Утолил жажду, утер белые усы с верхней губы, и подмигнул мне.
– Ты же не против, если мы с Соней останемся у тебя ночевать?
* * *
Он был почти уверен, что Эльвира откажет, но на краешке души теплилась надежда. Причем, не слишком честная – ради Сони она всё-таки даст согласие на его неожиданное предложение. Вадим собирался серьезно обсудить с девушкой всё см самого начала их знакомства, обстоятельства, которые привели её в его дом, последующие события и, разумеется, убедить в том, что он действительно ей верил. Даже намеревался предложить любое содействие в судебных тяжбах, и готов был принять новый поворот развития ситуации, как должное.
Конечно, тяжело признавать, что он не биологический отец Сонечки, но ведь и не чужой для неё. Ярик был его родным братом, в жилах девочки и его кровь, а значит, есть у него право надеяться на то, что Эля позволит ему принимать участие в жизни малышки.
Соня еще слишком мала, ей не объяснишь, почему вдруг папа перестал быть папой, а настоящий отец лежит в могиле.
– Оставайтесь, если ты, правда, без злого умысла это сказал. – снова удивила его Эльвира, и улыбнулась.
Он ликовал, не сдержался, и сгреб её в объятия. Вместе, в обнимку, они вышли на крыльцо. Соня весело носилась по двору, догоняя кота, и Вадик прижал к себе Элю.
– Простила меня? – снова задал он вопрос, который не давал покоя все прошедшие со дня их ссоры дни.
– Могу поспорить, что ты проверил камеры на следующий день, а не после моего ухода. – язвительно улыбнулась Эля.
– Я напился. – нехотя сознался Вадик.
– Почему ты такой сложный, господин дракон? – покачала она головой, и помахала Сонечке, бегущей к ним.
– А чёрт меня знает. Постараюсь впредь учиться прислушиваться к тебе, а не действовать импульсивно. – и кивнул на дочь, помчавшуюся за мячом. – Она жуткая непоседа. Что будем делать с ней, когда начнет взрослеть?
– Ну-у, как-нибудь справимся. – успокоила Эля, заглянув ему в лицо. – ты её здорово избаловал, Загорский! Придётся теперь исправлять это.
– И тут я виноват. – вздохнул мужчина, поцеловав её в висок.
– Поверь, это еще далеко не конец моего «черного» списка! – фыркнула Эльвира, и встала, опершись спиной о высокие резные перила. – скажи честно, Вадим. Зачем ты настаивал на фиктивном браке? Не только ведь затем, чтобы вывести меня на чистую воду. Что тобой двигало?
Он задумался, облокотившись на ограждение рядом с нею. На самом деле, он уже понял, что причина была не в том, чтобы выяснить правду о ней, хотя, и это играло роль. Он хотел заставить её признаться самой, почему она так рвалась к Сонечке, но было и другое. А ведь всё оказалось проще, чем могло казаться – Вадим банально стремился заполучить в свою собственность женщину, которая зацепила его с первых минут знакомства.
Эля поразила его смелостью, доселе ни одна из её предшественниц не была настолько дерзкой в отношении него. Да, что теперь-то врать себе, она была в его вкусе, и он сразу обратил на неё внимание. Как мужчина.
– Вадим! – пихнула его в бок Эльвира, требовательно прищурившись.
Ему нравилось смотреть в её глаза, было такое странное и волнующее ощущение, словно стоишь над бездной, вокруг ничего, кроме этих ясных озер нежного, небесного цвета. Взяв её изящную ладошку, олигарх неистово припал губами к ладошке.
– Ты же умница у меня. Догадалась уже, признавайся.
– Ты предсказуем, Загорский! – рассмеялась она, и погрозила ему пальцем. – вы, мужчины, все думаете сначала «второй» головой, и от этого у вас вечные проблемы.
– Но сейчас-то я думаю главной головой. – усмехнулся он. – ты нас кормить когда будешь? Я умираю с голоду.
– Уже бегу накрывать стол. Скажи Соне, чтобы руки мыла.
Улучив момент, когда дочка скрылась за углом дома, Вадим страстно захватил губами губы Эли, вовлекая в жаркий поцелуй. Она ответила пылко, обвила руками его шею, и он счастливо вздохнул, чувствуя себя впервые умиротворенным и беззаботным.
