Текст книги "Любовь на острие меча (СИ)"

Автор книги: Наталия Арефьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Любовь на острие меча

Глава 1

– Шевонн! Шевонн!

Это утро началось именно так. Я едва успела проснуться и привести себя в порядок, как с лестницы послышался взволнованный мамин голос. Нашу семью не назовешь образцовой, так что, приготовившись услышать все, что угодно, я спешно вышла из комнаты. И тут же чуть не столкнулась с мамой. Губы дрожат, в глазах стоят слезы, голос срывается. Я уверенно взяла ее за плечи и легонько встряхнула.

– Шевонн, это катастрофа!

– Мама, успокойся. Что случилось?

– Твой отец…он…

– Что, мама?

Я продолжала удерживать ее, но почувствовала, что если она прямо сейчас не скажет, в чем дело, держаться мы будем уже друг за друга.

– Он проиграл…все наше имущество,– выдохнула она.

А я поняла, что беспокойство, передавшееся от мамы, плавно превращается сначала в непонимание, а затем и в злость.

Да, мой отец – позор славного рода О’Грэди – заядлый игрок. Причем из тех, кому патологически не везет.

– То есть, как это проиграл все? Где он?

– В своем кабинете.

– Его что, опять всю ночь не было?

Мама на это лишь рассеянно кивнула. Мы привыкли, что отец часто возвращается домой за полночь, иногда под утро. Из дома уже давно пропали все дорогие вещи, вроде антикварных статуэток и серебряных столовых приборов. Все это, конечно, пряталось от него, но все равно рано или поздно пропадало.

Я твердым шагом направилась прямо к отцу в кабинет. Зашла, даже не постучавшись. Он сидел за столом, вцепившись пальцами в собственные волосы. На столе перед ним – стакан, полный виски, запасы которого отец исправно пополняет, тратя деньги, коих у нас и так не слишком много.

Ему явно было очень плохо, но я все равно громко рявкнула:

– Папа!

Он вздрогнул, поднял голову и, поморщившись, сказал:

– Шевонн. Это ты. Не кричи так, голова болит.

Кажется, это стало последней каплей моего терпения. Да, это мой отец. Но он худший из отцов, я давно в этом убедилась. И сейчас у меня не было никакого желания ему потакать. Поэтому я растянула губы в насмешливой улыбке и протянула:

– О, это значит, что она у тебя есть, – и закончила уже совсем другим тоном. – А вот совести у тебя нет! Маму трясет, будто война началась. Говорит, ты проиграл все наше имущество.

– Так и есть,– кивнул он.

И этот спокойный, равнодушный тон окончательно вывел меня из себя.

– Что ты говоришь, папа? Ты что, совсем с ума сошел? Решил оставить нас на улице?

– Как ты разговариваешь с отцом? Следи за своим языком! – он резко вскочил и уперся ладонями в стол.

– А как еще с тобой говорить? Ты ведь обещал больше не играть. Клялся, прощения просил, и что теперь?

Он как-то резко успокоился, сдулся, словно воздушный шарик и устало опустился в кресло.

– Я разберусь, Шевонн. Я со всем разберусь.

Как же, разберется он. Сейчас зальет глаза и проспит до вечера. А вечером снова уйдет. Только что он будет ставить на кон, на этот раз? Нас с мамой?

Выйдя из кабинета, я с силой захлопнула дверь и поспешила найти маму. Она сидела в гостиной и мяла в руках кружевной платок, уже даже не пытаясь вытирать им слезы, непрестанно катившиеся из глаз.

Подойдя к ней, мягко обняла ее и прошептала:

– Не переживай мама, все будет хорошо.

– Ох, Шевонн, детка, я ведь знала, что этот день когда-нибудь придет. Нужно было развестись и уйти от него еще тогда, десять лет назад, когда все это началось.

Ого, вот это речи. Слышать от тихой, интеллигентной Кэролайн О’Грэди подобное мне еще не приходилось. А значит, предел ее терпению наступил. Только теперь-то что? Разводись, не разводись, ставка уже сыграна.

– Что же нам теперь делать? Ведь скоро наверняка придут, требовать долг, – с надрывом проговорила она.

– Мама, мы обязательно что-нибудь придумаем. Постараемся договориться. Мы ведь даже не знаем, с кем он играл. Может, с таким же неудачником, как он сам, и тот уже забыл обо всем.

Мама только покачала головой, но говорить ничего не стала. И так ясно, что скоро нам предстоит война за собственный дом.

– Тебе пора на работу,– напомнила я ей.

Она вдруг встрепенулась и посмотрела на меня совершенно ясным взглядом, лишь легкая припухлость век говорила о том, что совсем недавно эти глаза плакали.

– Шевонн, проследи за ним, прошу.

Я только горько усмехнулась.

– Он ведь все равно вечером уйдет, ты же знаешь.

– Пусть идет,– сказала она и вышла.

И я готова поклясться, что она проглотила окончание фразы, хотя очень хотела сказать: «И не возвращается».

Так нельзя, наверное, но я была с ней согласна. И пусть меня накажут боги.

Мама работает учителем в лицее. Получает она прилично и этого вполне хватало бы на содержание дома, и мое обучение, если бы не отец.

Правда, мы рассчитываем, что вскоре станет немного легче, ведь месяц назад я с отличием окончила Клауверский колледж прикладной магии. Сколько себя помню, я всегда была очень любознательной, училась хорошо и прилежно, и интересовалась всем вокруг. Но самой большой моей любовью были руны и символы. Мой дед по отцовской (какая ирония) линии был талантливейшим рунистом. К сожалению, я его не застала, но талант этот проявлялся во мне с раннего детства. Благодаря оставшимся от него многочисленным дневникам и записям, я знаю и умею очень многое.

О том, чтобы поступить в столичную академию магии, без преувеличения лучшую во всей Ароне, я даже и не думаю, ведь обучение там стоит больших денег. Их можно было бы заработать, чем я с большим удовольствием занялась бы, применяя свои знания и продавая всевозможные амулеты с нанесенными на них рунами и печатями, некоторые из которых я создала сама. Но, к сожалению, я не имею право на такую деятельность до достижения двадцати одного года. Нет, кое-что по мелочи для знакомых я все же иногда делаю, но этого хватает лишь на мелкие расходы. Да и не слишком я этим злоупотребляю, ведь если законники узнают, придется платить штраф.

Так что, чтобы хоть как-то помочь маме, я вот уже третий год по вечерам подрабатываю официанткой в местной гостинице, на первом этаж которой располагается кафе. Да, не слишком-то подходящая работа для дочери некогда богатого рода, но что есть, то есть.

Отец был в ярости, когда узнал, но для меня его мнение и слово уже давно ничего не значат. Он не хочет принимать нашего бедственного положения, воспитанный в «лучших» традициях богатых семейств, ничегошеньки не создал и не заработал за свою жизнь. Единственное, что у него получается по-настоящему хорошо – это проматывать наследство. Он проиграл все, что досталось ему от родителей, а теперь оставил ни с чем и собственную семью.

Я пыталась успокоить маму, но сама понимаю все безнадежность ситуации. Папа не играет в крупных игорных домах, у него попросту не хватает денег на крупные ставки. Да и нет здесь таких заведений. Он играет в подпольных казино и мелких клубах, где принимают все, что ты можешь предложить. И контингент там соответственный, поэтому даже представлять не хочу, что ожидает нас в ближайшем будущем.

Наш род древний, но за последнее столетие мы почти обнищали, а папа нам в этом очень помог. Все, что у нас осталось – это большой дом, принадлежавший нашей семье уже не одно поколение. Ну, и кое-какие украшения, оставшиеся в наследство от маминых родителей. Стоимость их не так велика, но ни я, ни мама никогда их не надевали, кое-что за них все же можно было выручить, и они лежат в опустевшем семейном хранилище, куда отец, к великому своему сожалению, попасть никак не мог. Потому что защиту и охранные чары на хранилище я устанавливала лично. Взломать созданную мной печать вряд ли сможет даже профессионал.

Хотя, скорее всего, скоро там и хранить будет нечего. Это единственное, что у нас есть, и чем мы сможем откупиться от тех, кто наверняка придет требовать долг. По крайней мере, я очень надеюсь, что удастся договориться. Само собой, мы будем отстаивать дом, ведь если его заберут, жить нам будет негде.

Глава 2

Как я и говорила, вечером отец ушел. Я проводила его недовольным взглядом, но он даже не обратил на меня внимания. Остановить его я не могла, поэтому, в бессильном жесте сжав кулаки, глубоко вздохнула и стала собираться в кафе. Молясь при этом, чтобы он не натворил еще чего-нибудь. Хотя ситуацию хуже представить сложно.

Гостиница, где я подрабатывала, была небольшой и недорогой. Других в провинциальном Клаувере и не водилось. Раньше я работала три-четыре часа по вечерам, но с тех пор как окончила колледж, стала проводить здесь несравнимо больше времени. Хотя основная работа все равно приходилась на вечер.

Отработав и получив у хозяина причитающиеся мне за смену деньги, я вернулась домой. К дому подходила с опаской, боясь услышать еще более оглушительные новости, чем утром. Но все было тихо. Мама накрыла ужин на двоих, как делала каждый день последний год. Ужин прошел в напряженной тишине, а после мы так же молча разошлись по своим комнатам. Я видела, в каком подавленном состоянии она сейчас находится, но не знала, что ей сказать и как помочь. Боялась сделать своими словами еще хуже.

Утро не принесло ничего нового. В доме ощущалось все то же напряжение, мама сидела на кухне и смотрела перед собой отсутствующим взглядом. К чашке с чаем, что стояла на столе, она даже не притронулась.

– Мама? – я присела напротив нее, заглянув в глаза.

– Шевонн,– она перевела на меня потухший взгляд,– он до сих пор не вернулся.

Ясно. Отец загулял окончательно. Обычно к этому времени он все равно приходил домой, и теперь мама сама не знала, из-за чего переживает сильнее.

Я только открыла рот, чтобы сказать ей что-нибудь успокаивающее, как на весь дом раздался громкий стук в дверь. Мама хотела встать, но я жестом показала ей, что открою сама.

А за дверью обнаружились не такие уж неожиданные гости. Двое мужчин в серой форме службы правопорядка.

– Чем могу быть полезна?

– Капитан Дэвид Макнил,– представился один из них, судя по всему старший по званию,– здесь проживает семья О’Грэди?

Я напряженно кивнула, уже понимая, что сейчас, скорее всего, услышу что-то ужасное.

– Имя Чарльз О’Грэди вам знакомо?

– Это мой отец. Говорите уже, что случилось.

– К сожалению, ваш отец был найден мертвым сегодня на рассвете.

За моей спиной послышался вскрик и, резко обернувшись, я увидела маму. Закатив глаза, она медленно начала оседать на пол. Я едва успела подхватить ее, крикнув законникам:

– Что же вы стоите? Помогите мне.

Капитан тут же метнулся к нам, подняв почти потерявшую сознание маму на руки, понес ее в гостиную, куда я ему указала. Я быстро набрала стакан холодной воды и вернулась к ним. Мама сидела на диване, откинув голову, и была белее мела. Законники же топтались рядом, не решаясь присесть.

– Располагайтесь,– кивнула я им, подавая стакан маме и помогая ей прийти в себя,– и подождите немного. Мама, ты как?

Она часто и неглубоко дышала и вот-вот готова была расплакаться. Но я крепко сжала ее руку. Поговорить с законниками и выслушать подробности нам все равно придется.

– Так что произошло? – спросила я, поворачиваясь к стражам закона.

– Этой ночью,– начал капитан,– на одной из улиц не самого благоприятного района нашего города произошла массовая драка. Господин О’Грэди был одним из ее участников. Он скончался на месте от проникающего ножевого ранения.

Честно говоря, я совершенно не знала, как реагировать. Да, это мой отец и я должна сейчас плакать и задыхаться от переполняющей боли. По крайней мере, мне казалось, что именно такие эмоции люди испытывают при известии о смерти родителей. Но, бесы задери, в моей голове мелькали сейчас совсем неуместные и неподобающие мысли. А из груди готов был вырваться слабый вздох облегчения. Понимаю, не должна я в такой момент испытывать подобное, и узнай кто сейчас, что именно творится у меня внутри, мне было бы безумно стыдно. Но ведь и отец не должен был в своей жизни поступать так, как поступал.

– Примите мои соболезнования. – Продолжил капитан, видя, что ни я, ни мама не спешим впадать в истерику. – Сожалею, но вам придется проехать с нами в управление и ответить на несколько вопросов.

– Нет,– твердо сказала я, поднимаясь,– мы никуда не поедем. – Я решительно сжала кулаки и попыталась успокоиться, чтобы объяснить причину своего отказа. – Отец был игроком, последние два года он почти не ночевал дома. У нас большой дом, но это благополучие – только видимость, в нем давно не осталось ни одной ценной вещи. Отец вынес отсюда все, что мог. Вы можете думать, что хотите, но ни я, ни мама не хотим в этом разбираться. Видимо, на этот раз он поставил на кон собственную жизнь и проиграл. Как и всегда, впрочем. Тем более что, насколько я понимаю, в этой истории нет ничего необычного. Что-то такое должно было рано или поздно произойти.

По мере того, как я говорила, удивление на лицах законников сменилось неким подобием понимания. Все же они наверняка повидали много и моя реакция, учитывая обстоятельства, еще не самая странная.

– Мы заберем тело, а сейчас простите, но вам лучше уйти.

Капитан посмотрел на маму, но та уже выглядела вполне спокойной, разве что была бледнее обычного. Она кивнула, отвечая на его невысказанный вопрос, и только после этого они оба поднялись и покинули дом.

Закрыв за ними дверь, я вернулась к маме и присела рядом с ней.

– Вот и все,– тихо проговорила она, и в ее голосе слышалось такое же горькое облегчение, какое разливалось у меня внутри,– все закончилось.

А потом повернулась ко мне и спокойно сказала:

– Ты не плачешь,– это должно было прозвучать с укором, но как раз его-то в ее голосе не было,– я не виню тебя, Шевонн. Он был плохим отцом и еще худшим мужем. Но он – О’Грэди. Мы должны похоронить его в семейном осталось, но не думаю, что кто-то захочет прийти.

С этими словами она поднялась и нетвердым шагом вышла из гостиной. Она пыталась держаться, но я знала, как тяжело дается ей такое показное спокойствие.

Насколько плохим отцом был Чарльз О’Грэди, настолько хорошей матерью была Кэролайн О’Грэди. Мы всегда прекрасно ладили и понимали друг друга и ее слова еще одно тому подтверждение. Поэтому совесть моя оказалась чиста, по крайней мере, перед самой собой. Мне не нужно изображать отчаяние и слезы, мама и так все понимает. А на остальных мне плевать.

***

Как мама и говорила, на похоронах отца присутствовали только мы. Да служащие старого кладбища. Я так и не проронила ни слезинки, мама, хоть и выглядела неважно, но рыдать над могилой тоже не собиралась. Удивительно, так бесславно закончить и без того никчемную, пустую жизнь и не иметь никого, кто пришел бы проводить в последний путь – это надо постараться.

Домой мы вернулись к обеду. Почти не разговаривали, но я уверена, что мама думала о том же, о чем и я. Отца больше нет, так может быть и долги его ушли вместе с ним и нам не нужно вздрагивать от каждого шороха, ожидая, что вскоре придут те, кому он проигрался.

Прошла неделя, нам уже начало казаться, что жизнь пошла своим чередом и грозовая туча прошла стороной. Пока однажды утром в дверь снова не постучали.

Надо сказать, что гостей у нас не бывало. Все соседи знали о пагубной привычке отца и попросту побаивались приходить к нам в дом. Поэтому явление визитеров, как и в прошлый раз, стало неожиданностью. Но если представители службы правопорядка не церемонились и стучали довольно громко, то нынешний гость постучался тихо и вежливо.

Не ожидая подвоха, я открыла дверь и почти сразу поняла, что то, чего мы с мамой так боялись, все-таки произошло.

– Мисс О’Грэди, я полагаю? – спросил стоявший на пороге высокий худой мужчина в щеголеватом пиджаке темно-бордового цвета. Его темно-серые глаза были похожи на ту самую грозовую тучу, а насмешливый взгляд их владельца вызывал во мне одновременно страх и раздражение.

– Вы правильно полагаете.

Он усмехнулся и шагнул в прихожую с таким уверенным видом, что я просто растерялась. Следом за ним прошли ещё двое мужчин той наружности, которую никак не ожидаешь встретить в приличном квартале.

– Кто там, Шевонн? – из кухни выглянула мама.

– Шевонн,– протянул незнакомец,– какое благородное имя. Вам идёт,– и улыбнулся самой неприятной из виденных мной улыбок.

– Кто вы такой и что вам надо? – спросила я, уже догадываясь, какой получу ответ.

– Зовите меня просто Марко,– представился он,– и я старый знакомый вашего отца.

–Мой отец погиб несколько дней назад.

– О, я наслышан. Сочувствую.

Как и следовало ожидать, в его голосе не было ни капли сочувствия.

– Но это не отменяет того, что ваш отец остался должен мне,– продолжил он и они втроем пошли в сторону гостиной.

Мы с мамой переглянулись и с опаской двинулись следом.

Марко развалился в одном из кресел с таким видом, будто уже стал здесь хозяином.

– Премилый дом,– оглянулся он и посмотрел на нас,– ну, что же вы, присаживайтесь, нам предстоит кое-что обсудить.

Но ни я, ни мама не двинулись с места.

– Дело ваше,– с усмешкой бросил Марко,– не знаю, известно ли вам, но господин О’Грэди был частым гостем в моем казино и в последний свой визит он поставил на кон свой дом. Скажу прямо, такие крупные ставки мои клиенты делают нечасто и я даже спросил его, уверен ли он в своем решении. Но Чарльз был настойчив. Он сделал ставку. И проиграл. Чтобы не быть голословным,– он достал из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги и протянул нам,– возьмите, думаю, вам будет интересно.

Взяв лист, я развернула его и вчиталась в строчки, написанные знакомым почерком. Это была расписка, в которой отец обязуется переписать проигранное имущество на имя Марко Стэффано.

– Вы не боитесь, что я сейчас просто порву ее? – спросила, с вызовом глядя в темно-серые глаза.

– Это всего лишь копия,– и еще одна неприятная улыбка.

– Ясно,– кивнула я,– расписку писал отец, вот с него и требуйте. Как вы будете это делать, мне неинтересно. После его смерти дом принадлежит нам, а мы вам никаких расписок не писали и ничего не обещали. А значит, и отдавать ничего не будем.

– Смелая девочка,– с Марко слетела маска напускного благодушия, он поднялся и встал напротив меня, пригвоздив к месту ледяным взглядом. Я видела, как напряглась мама, и, честно говоря, сама очень боялась, но отступать было не в моих правилах,– но, видишь ли, Шевонн, карточный долг – это дело чести. И если для твоего отца это уже пустой звук, то для меня – нет. И я, так или иначе, заберу свое.

Он посмотрел на маму и сказал, будто припечатал:

– Даю вам ровно неделю, чтобы переписать бумаги и съехать. А если нет,– он посмотрел на меня и криво усмехнулся,– можете попрощаться не только с домом.

Это была явная, неприкрытая угроза и я даже вздрогнула от того, каким тоном это было сказано. А мама побледнела и приложила ладонь ко рту в попытке сдержать испуганный вскрик.

Марко кивнул своим людям, и они пошли на выход, но, проходя мимо мамы, он остановился.

– А, чтобы вы не забыли и приняли правильное решение, мои ребята еще заглянут к вам.

И ушел с видом победителя. По понятным причинам провожать его мы не стали, так и оставшись стоять посреди гостиной.

Глава 3

– Мама, ты что, действительно собираешься отдать им дом?

Через несколько минут после ухода Марко, мы, наконец-то, вышли из состояния оцепенения. Мама устало опустилась в кресло и сказала, что начнет собирать вещи уже сегодня вечером. Я же начала нервно мерить комнату шагами.

– А что нам остается, Шевонн? Ты слышала его. Я не могу позволить, чтобы ты пострадала. И сама не хочу закончить, как твой отец, а именно это и случиться, если мы не послушаемся.

–Боги, но должен же быть какой-то выход?!

– Какой? Идти в службу правопорядка? Боюсь, если мы сделаем это, то не проживем даже отпущенную неделю.

– Нет. Мама, надо просто хорошо подумать, возможно, мы могли бы как-то откупиться.

О том, чтобы предложить Марко украшения, что хранились у нас, мы теперь даже не думали. Как только он появился на пороге, сразу стало понятно, что его такая мелочь не заинтересует, дом стоит в разы больше. Вернее, он, конечно, их возьмет, но от нас все равно не отстанет.

– Возможно, я могла бы предложить им свои услуги мага. Я ведь умею делать уникальные печати, на все случаи жизни. Некоторые из них можно продать очень дорого.

– Что? – Мама округлила глаза. – Даже не думай об этом. Я видела, какими глазами смотрели на тебя эти головорезы. Думаешь, они ограничатся лишь использованием твоего дара?

– Мама! – Я в буквальном смысле схватилась за голову. – Но где мы будем жить?

– Мы продадим украшения,– уверенно заявила она.

– Ты себя слышишь? – Я скептически на нее посмотрела. – На эти деньги мы не сможем купить себе достойное жилье.

– Значит, мы уедем из Клаувера. В городок поменьше. Там нам хватит на небольшой дом. В лицее мне дадут хорошие рекомендации, я устроюсь на работу. Прости, детка,– она подошла ко мне и нежно погладила по щеке,– я знаю, что это не то, о чем ты мечтала, прости меня. Но лучше так, чем погибнуть из-за дома, который все равно в итоге достанется им.

В ее глазах было столько тоски и горечи, что я не решилась спорить дальше. Выдохнула, набранный в легкие воздух и обняла ее.

– Дело не в моих мечтах. Просто… ладно, все это уже не важно. Мы сделаем, как ты говоришь, но прошу, не начинай собирать вещи прямо сейчас. Давай подождем хотя бы пару дней.

Сама не знаю, зачем я попросила об этом. Но вся эта ситуация казалась, да, и была такой неправильной, что у меня просто скулы сводило от одной мысли, что мы добровольно отдаем свой дом этому мерзавцу. Наверное, я просто хотела оттянуть этот момент, насколько возможно.

Заглянув в мои глаза, мама медленно кивнула.

– Хорошо, но пообещай, что не будешь искать встреч с этим Марко и что-то ему предлагать. Не лезь на рожон.

– Обещаю.

***

Увы, за эти два дня чуда не произошло. Проблема никуда не делась. Я всю голову сломала, пытаясь придумать, что же можно сделать, но по всему выходило, что мама права. Я могла бы сделать так, как говорила – предложить Марко свои услуги в изготовлении амулетов, но как только он поймет, на что именно я способна, вряд ли отпустит просто так. А в данном случае это означало практически рабство. Да, дом, скорее всего, останется при нас, но сама себе я принадлежать уже не буду. А такой вариант меня точно не устраивал.

На третий день после решившего нашу с мамой дальнейшую судьбу разговора, я была уже сама не своя. Хозяин даже несколько раз делал мне замечания, когда я слишком сильно уходила в себя. Я извиняла и продолжала с меланхоличным видом протирать столы и принимать заказы от немногочисленных посетителей. Какая разница, если совсем скоро я уеду отсюда.

Когда ко мне подошла Клара, еще одна официантка, и сказала, что за дальним столиков, скрытом в небольшой нише меня ожидает молодой человек, я напряглась. Подумалось, что это кто-то из людей Марко пришел напомнить о нашем уговоре.

Поэтому подходила я к нему с опаской. И еще больше нахмурилась, посмотрев в неприлично красивые синие с прозеленью глаза. Они смотрели слишком внимательно, как-то изучающе. Будто их хозяин раздумывал над чем-то, глядя на меня. И от этого взгляда мне стало не по себе.

Он не был похож на подельников Марко, такой скорее сам будет главарем, но легче мне от этого не стало. А спустя минуту он вдруг улыбнулся так, словно увидел старого знакомого.

– Здравствуй, Шевонн.

Имена у официанток были написаны на небольшой переливающейся пластине магического происхождения. При смене персонала, с них просто стиралось одно имя и наносилось другое. Но я сомневаюсь, что имя он увидел только сейчас, ведь позвал же именно меня.

– Вы хотели о чем-то со мной поговорить? – спросила ровно. Даже если он пришел с недобрыми намерениями, вряд ли он что-нибудь сделает прямо здесь.

– Присаживайся, в ногах правды нет.

Я осторожно присела на край диванчика напротив него. Мне это все больше не нравилось. Но незнакомец, казалось, вовсе не замечает моего состояния. Перед ним на столе стояла лишь чашка крепкого кофе и небольшая вазочка с кусочками горького шоколада. Он с наслаждением отправил в рот шоколад, сделал глоток ароматного кофе и чуть не зажмурился от удовольствия. Похоже, это было его любимым лакомством. Не знаю, почему, но эта картина заставила меня немного расслабиться. И я уже вполне спокойно спросила:

– Простите, мы разве знакомы?

– Нет, но это легко исправить. Меня зовут Эйдан О'Флаэрти,– сказал он и откинулся на спинку дивана, сложив руки на груди.

– Это имя мне ни о чем не говорит.

– И не должно,– он снова улыбнулся и потянулся за шоколадом.

Я подождала, пока он насладится вкусом и только тогда снова заговорила:

– Так чего вы хотите?

– Я слышал, у тебя проблемы.

– Вы ошибаетесь, у меня все в порядке, – холодно ответила я, не хватало еще всех подряд посвящать в свои дела.

Он улыбнулся так, словно хотел пожурить маленького ребенка за обман и совершенно не обратил внимания на мой тон.

– Я слышал о твоём отце, Шевонн. Знаю, что в последнюю свою игру он проиграл ваш дом. И что Марко Стэффано лично приходил к тебе, чтобы оповестить о своих планах.

Вот здесь мне чуть не стало дурно. Кем бы он ни был, он знает слишком много. А значит, может использовать эту информацию как-то по-своему. И если от Марко я хотя бы знала, чего ждать, то этот человек был полон загадок.

–Кто вы такой? – спросила, прищурившись, и снова напрягаясь.

Он усмехнулся, но глаз не отвел.

– Я не от Марко, если тебя беспокоит это. И даже не знаком с ним лично. Я вообще впервые в Клаувере, приехал только вчера вечером.

– А уже знаете так много?

– У каждого свои таланты,– пожал он плечами.

– И зачем вы говорите мне все это?

– Я лишь хочу помочь. Сделаю так, что ни Марко, ни кто-либо другой больше ничего не предъявят. И дом никто не заберет.

– Зачем вам это?

– Считай, что это моё увлечение – помогать другим.

Его слова о помощи меня зацепили. Можно сказать, я была в отчаянии и ждала какого-то чуда. Ждала, что кто-нибудь действительно сможет помочь нам. Нет, я понимала, что глупо на это надеяться, но мне очень не хотелось отдавать дом. И все же этот человек не вызывал доверия.

– Почему я должна вам верить? Вы наверняка такой же, как Марко и его дружки.

Я не видела смысла скрывать своих мыслей, но он и не думал это отрицать.

– Почти наверняка,– кивнул с усмешкой,– но именно такой человек нужен тебе, чтобы решить эту проблему.

– И что же я буду должна за это?

– Я ведь пока ничего не сделал, а значит и об оплате говорить ещё рано.

– Эта помощь выглядит слишком подозрительно. Пожалуй, я вынуждена отказаться.

Все это заманчиво, но ведь не из чистого альтруизма он хочет помочь. Что-то ведь потребует взамен. Но не говорит что. Может и правда лучше уехать из Клаувера и поселиться где-нибудь в глуши, чем отрабатывать такую помощь всю жизнь.

Я уже собиралась встать, когда он снова заговорил. Не уговаривал и не пытался надавить.

– Не отказывайся сразу, Шевонн. Что тебе терять? Если надумаешь, найдешь меня здесь, я остановился в шестом номере. Ещё пару дней я пробуду в вашем городе.

Не дожидаясь ответа, он встал и пошел в сторону лестницы наверх. А я осталась сидеть, глядя даже не ему вслед, а на пустую чашку и вазочку с шоколадом.

Подумалось, что мужчины редко любят шоколад, даже горький. Но этот конкретный мужчина был слишком странным, я даже не могла понять, какие эмоции он у меня вызывает. Слишком не похож на всех, кого я знала.

Я еще раз прокрутила в голове наш разговор и решила, что подозрительных личностей с меня хватит. Да, уезжать не хочется и, скорее всего, нас с мамой впереди ждет еще немало трудностей, но, по крайней мере, все будет предельно ясно. А Марко с дружками и Эйдан О’Флаэрти со странными предложениями пусть идут лесом.

Глава 4

Но, как часто бывает, мы предполагаем, а боги располагают. Когда я подходила к дому, тревога железной рукой скрутила сердце. И, открыв дверь, я поняла, почему. В доме все было перевернуто вверх дном. В прихожей, перегораживая дорогу, лежало трюмо, у комода были вырваны дверцы и ящики, а стоявшие на нем вазы живописными осколками окропляли пол. Почти в шоковом состоянии я стояла и смотрела на это безобразие, но стоило сделать шаг и, хрустнувшие под подошвой ботинок осколки разбили звенящую тишину. Я бросилась вперед, закричав:

– Мама! Мама, где ты?

Она нашлась в гостиной, сидела на полу, посреди разгромленной комнаты и тихо всхлипывала. Здесь вандалы постарались на славу. Кресла и диван перевернуты, обивка на них разодрана, со стен лоскутами свисает ткань, пол усыпан осколками.

Я бросилась к маме, упала на колени и крепко обняла, наконец, поняв, что с ней все в порядке.

– Мама, что случилось? – Тихо спросила я. – Кто это сделал?

– Это люди Марко. Они приходили…напомнить… – и снова разрыдалась.

– Они ничего тебе не сделали?

Она только покачала головой.

Проклиная все на свете, я гладила ее по спине, стараясь не расплакаться. Если они учинили такое, то точно не оставят нас в покое.

– Нам нужно было сделать, как они хотят на следующий же день. Переписать дом и собрать вещи. Шевонн,– она вдруг схватила меня за плечи и попросила,– давай уедем завтра же.

– Мама,– выдохнула я, понимая, что она, черт возьми, права.

Нам не стоит здесь задерживаться. Но ведь мы уедем в никуда, а так нельзя. Нужно продать драгоценности по хорошей цене, понять, в какую сторону двигаться. Все это нужно делать с ясной головой, а мама сейчас явно не в себе после пережитого. Но я не стала с ней спорить, просто кивнула и вытерла слезы с ее щек.

– Хорошо, только сначала нужно успокоиться и хотя бы немного убраться здесь. Ты согласна?

– Да. Да, конечно. Убраться.

Она растерянным взглядом обвела гостиную, словно впервые видит учиненный погром, а в глазах снова появились слезы. И я поняла, что словами ничего не добьюсь, нужно что-то другое.

– Я заварю чай. Ты выпьешь, и тебе станет легче, хорошо? Пойдем.

Я говорила с ней, как с маленьким ребенком, хотя сама сейчас отчаянно нуждалась, чтобы кто-нибудь помог мне не сойти с ума от всего этого.

Надеясь, что кухня не пострадала так сильно, я помогла маме встать, и мы аккуратно пошли на выход. Осколки противно хрустели, под ноги то и дело что-нибудь попадалось, и с каждым шагом меня охватывала злость. На Марко, на отца, даже на маму. Я ведь хотела поставить на дом защиту. Такую, какую никто не смог бы преодолеть. Год назад у меня, наконец, получилось усовершенствовать защитную печать, несколько рисунков в углах дома, небольшой импульс и дом оплела бы такая мощная охранная сеть, что королевский маг позавидовал бы. Но мама запретила, сказала, у нас все равно уже красть нечего, а если кто-то заметит, не избежать вопросов. И вряд ли меня с таким талантом отпустили бы восвояси.

Бес бы побрал это королевство с его законами. У нас не хватает денег на обучение в академии. В месте, где мои эксперименты были бы законны. А то, что создается в подвале дома, неважно для какой цели, априори считается незаконным. А ведь я еще и не достигла второго совершеннолетия. Демонстрировать свои эксперименты с рунами преподавателям в колледже я тем более не рисковала. Ведь то, что я делала, совсем не соответствовало программе обучения.