Текст книги "Вампир для художницы (СИ)"
Автор книги: Наталия Арефьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Вампир для художницы
Наталия Арефьева
Я только ступила в холл, а с меня уже натекла целая лужа. Вздохнула и стянула плащ, оглядела его и поджала губы. Сильно вымок, жалко, а ведь добежала всего лишь от ворот! Вздохнула и разулась, отдам плащ кому– нибудь из горничных, может, сумеют привести его в порядок.
Ничего не поделаешь, в Бристол-хилле царит осень, пора дождей, неба всех оттенков серого, слякоти и промозглости. Я художник, и в любом времени года вижу свою прелесть, а небесная палитра в Бристоле порой завораживает, но вот такую погоду все равно не люблю.
Дождь льет с самого утра, мной завладела легкая меланхолия и я уехала из городского дома брата в наш загородный семейный дом. Из моей мастерской открывается отличный вид на сад, который стараниями дизайнеров и приглашенных ведьм, специализирующихся на растениях, даже в ноябре выглядел как летом, ярко и экзотично. И под низким темно-серым небом, под непрекращающимся дождем, в атмосфере грусти и увядания всего живого, сад этот смотрелся особенно эффектно. Пугающе красиво. И сегодня мне захотелось насладиться этой красотой.
Я тряхнула головой, и мокрые пряди волос тут же прилипли к лицу. Нет, похоже, сначала придется подсушить волосы, а уже потом идти в мастерскую. По пути к лестнице меня окликнула мама:
– Ева.
Я повернулась, и волосы тут же налипли на лицо снова, поморщилась и аккуратно убрала их.
– Надеюсь, ты помнишь, что сегодня у нас семейный ужин. Не пропусти,– при слове «семейный» она чуть скривилась, но тут же взяла себя в руки.
Точно, семейный, я совсем забыла, ведь сегодня на ужин приедут Кайл и Лая. Поэтому маму перекосило при этих словах. Лая – ведьма, а мамочка не любит ведьм. Вернее, не любит она только Лаю. всех остальных – просто ненавидит.
Неудивительно, что я забыла, хоть последние несколько дней я и провела в доме Кайла, но и с ним и с Лаей почти не пересекалась. Лая занялась ремонтом одного из своих цветочных магазинов, а Кайл с отцом занялись каким-то новым проектом, поэтому они уходили они рано утром, а возвращались, когда я уже спала.
Я улыбнулась:
– Хорошо, мама, я буду.
И поспешила в свою комнату. У меня с родителями не самые теплые отношения. Мама старается быть мамой, но у нее это не очень получается, может быть, потому, что она в это понятие вкладывает совсем другой смысл.
Мы вампиры, представители высшего света, мама – человек, но она тоже леди, дочь аристократов. И если Кайл, как наследник, пусть не всегда, но соответствует статусу, то мне это все и даром не нужно.
Я всегда отличалась, с самого рождения. Те. кто видят меня в первый раз. не сразу верят, что перед ними вампир. Вопреки стереотипам о темноглазых и темноволосых вампирах, я родилась голубоглазой и беловолосой. Именно так, неестественный снежно-белый оттенок волос вообще всех сбивал с толку, но я отрастила их ниже талии и лежали они всегда красивой волной, так что я была ими довольна.
Но с таким набором внешних данных, по прогнозам родителей, да и всех знакомых, я должна была впасть в многолетнюю депрессию, как только войду в сознательный возраст. Вслух, конечно, почти никто не высказывался, но я всегда замечала сочувственные взгляды, которые кидали гости нашего дома на меня и на родителей. Еще будучи ребенком, я прекрасно понимала, что они значат, я же не слепая и прекрасно видела, что отличаюсь от всех вампиров вокруг.
И, наверное, я действительно все это восприняла очень болезненно, если бы не Кайл. Брат старше меня всего на два года, но он всегда был рядом со мной, поддерживал, утешал и жалел. Делился сладостями и никогда не давал в обиду. А еще всегда говорил, чтобы я ни на кого не обращала внимания.
Кайл говорит, что у меня светлый жизнелюбивый характер, благодаря ему и своему брату я ушла не в себя, а в творчество. Хотя для родителей, это почти одно и то же. Я могла часами пропадать перед холстом, иногда напрочь игнорируя просьбы присутствовать на том или ином мероприятии. В конце концов, родители смирились. Папа нередко просматривает мои работы и даже хвалит. А мама еще иногда продолжает протестовать и высказывать что-то недовольным тоном, но Кайл научил меня не обращать внимания, я и не обращаю.
Но при переезде в Бристол-хилл обо мне не забыли, и я получила прекрасную просторную мастерскую, светлую, с высоким потолком и огромными окнами.
Туда я и отправилась после того, как высушила волосы и отдала промокший плащ горничным. Попросила принести мне большую кружку горячего чая, надела любимый свитер из тонкой шерсти, старый, растянутый, но безумно теплый и удобный, теплые домашние брюки и толстые шерстяные носки. Есть у меня подозрение, что забег под дождем не пройдет бесследно, надо отогреться. Вампиры редко болеют, и я не заболею даже в самый лютый мороз, но, промокнув под дождем, непременно начинаю чихать, такая особенность организма.
Кара, одна из наших горничных, принесла мне чай с жасмином, как я люблю и я, обхватив горячую кружку двумя руками, с удовольствием сделала глоток обжигающего напитка. Грея пальцы, я устроилась у окна, наблюдая за садом.
Когда мы только приехали в Бристол, мама первым делом занялась его оформлением. Наняла самого лучшего флориста в городе и не прогадала. Пасмурный, дождливый Бристол просто изобиловал цветами и зеленью. Здесь даже фестиваль цветов проводят каждый год, просто так, чтобы порадовать себя лишний раз. В городе много флористов и плохих специалистов здесь нет. Так что сад получился на славу.
В нашем поместье, в Эверетте, тоже есть сад, не такой вычурный, но гораздо больше этого. Правда, там нет такого количества редких растений. Мама компенсировала переезд в провинцию и отказ от столичной жизни возможностью создать сад своей мечты. Папа не дал маме развернуться в Эверетте, все-таки это его родовое поместье и садом в нем занималась еще его бабушка. Он тоже выглядит красиво, но под всегда ясным и солнечным небом Эверетта он казался самым обычным и, честно говоря, у меня никогда не возникало желания перенести его на холст.
Другое дело, здесь. Все растения в этом саду привезены издалека. Крупные цветы необычной черно-желтой расцветки, родом с далекого острова Тан. Невысокий кустарник, внешне напоминающий обычный вьюнок, оплетающий забор по периметру, привезен с восточного побережья Юкань-Сао. Маленькие оранжевые цветочки с необычным фиолетовым стеблем растут в предгорьях близ Корвина, в котором мне когда-то пришлось побывать и еще много разных цветов и растений были украшением этого необычного сада.
В конце концов, мне надоело наблюдать, и я взялась за кисть. Очнулась от громкого стука в дверь. Посмотрела в сторону выхода, фокусируя взгляд и, пытаясь понять, что происходит. Да, есть за мной такое, когда посещает вдохновение, впадаю в творческий транс и ничего вокруг не замечаю. Прежде всего, время. О чем мама мне сейчас снова громко напомнила.
– Ева. ты здесь? Я так и знала, что ты опять забудешь обо всем на свете, поэтому напоминаю: через час ужин, приведи себя в порядок,– послышался ее голос из-за двери.
Я встряхнула головой, проморгалась, будто ото сна, положила палитру и кисть на стол.
– Хорошо, уже иду,– крикнула в ответ и принялась оттирать руки от красок.
Мама никогда не заходит в мастерскую, хоть она и смирилась с моим увлечением, считает, это занятие не для леди, поэтому старается держаться как можно дальше от всего, что связано с рисованием.
Посмотрела на часы, в самом деле, скоро ужин, я провела в мастерской почти четыре часа. Для меня это не рекорд, а картина еще не закончена. Но я. не отвлекаясь больше ни на что, пошла в свою комнату, готовиться к ужину.
Мы действительно давно не собирались все вместе. После истории с бывшей невестой Кайла и знакомства родителей с Лаей, им пришлось смириться с его выбором, и с подачи отца Лая стала желанным гостем в нашем доме. Даже мама теперь смотрит на их отношения сквозь пальцы. И мы иногда устраиваем такие вот семейные ужины, потому что никто не сомневается, что в скором времени мы и правда станем семьей.
На ужин я надела легкое лавандовое платье длиной до колена и заплела простую косу. Ужинать в семейном кругу при полном параде в нашей семье может только мама. Быстро всунула ноги в легкие балетки того же оттенка и пошла вниз.
Внизу уже все собрались, как оказалось, ждали только меня. Я радостно обнялась с братом и его девушкой, кивнула родителям и тут увидела того, кого совсем не хотела бы видеть сегодня. Да что там сегодня! Лучше бы я его вообще не знала. Салем Хоггарт. Глава службы безопасности нашей семьи и бизнеса и лучший друг Кайла. Истинный вампир. Классический мерзавец и сволочь. Хам и просто совершенно невозможный тип. Но он практически член семьи, поэтому его присутствие неудивительно, хоть для меня крайне неприятно.
Он сидел на диване, закинув нога на ногу и пил коньяк. Между прочим, он находится на работе круглые сутки, семь дней в неделю, и почему отец разрешает ему алкоголь? Заметив его, я перестала улыбаться и некрасиво скривилась. Родители не заметили, Кайл улыбался, его вообще всегда забавляли наши отношения с Салемом, а Лая кинула на меня виноватый взгляд. Все понятно, забыла предупредить. Я вздохнула и покачала головой, не в первый раз, переживу. Просто поем быстро и уйду к себе. Если Кайл или Лая захотят пообщаться, придут ко мне в комнату.
Все переместились в столовую, а я задержалась и посмотрела в сторону Салема, он отсалютовал мне бокалом и улыбнулся одной из своих невозможных улыбок. Я закатила глаза, всем своим видом давая понять, что не желаю общения. Впрочем, он и так это знал. Но со свойственным ему пренебрежение чужими желаниями встал и подошел. Взял мою руку и поцеловал ее. Это было своеобразным ритуалом, он делал так при каждой нашей встрече. Не знаю, зачем это было нужно ему и не знаю, какой реакции он от меня каждый раз ждал, только я изо всех сил старалась сохранять спокойствие, когда губы касались пальцев. Как можно натуральнее изображала равнодушие и даже некоторое недовольство. Не знаю, насколько хорошо получалось, меня это никогда не спасало от дальнейшего общения с ним, только показывать свои истинные чувства я уж точно не собиралась.
– Я знал, что ты не откажешь себе в удовольствии провести этот вечер и в моем обществе тоже,– произнес он низким бархатным голосом, в котором, как и всегда, слышалась легкая издевка. Правда, часто, только мне.
– Вообще-то я не знала, что ты сегодня будешь ужинать с нами,– сказала недовольным тоном. По крайней мере, мне хотелось, чтобы он был недовольным. Потому что на самом деле голос дрогнул под взглядом черных, как ночь, глаз.
– Значит, тебе повезло, что ты все же решила спуститься,– улыбнулся он издевательски, развернулся и пошел за остальными.
Я едва не топнула ногой со злости, три минуты в его обществе и настроение падает в пропасть. Тем не менее, мне пришлось последовать за всеми в столовую. Придется потерпеть, иначе мама мне потом жизни не даст.
Мы расселись и приступили к ужину. Через несколько минут потек неспешный плавный разговор. Мужчины обсуждали какие-то свои дела, но я никогда не вслушивалась. Маме поговорить было не с кем. С Лаей – по понятным причинам, а я не разделяла маминых увлечений, поэтому женская половина за столом обычно молчала.
Но сегодня все было по-другому.
Когда в разговоре образовалась пауза, мама обратилась ко мне:
– Ева. у тебя есть какие-нибудь планы на эти выходные?
– Нет,– осторожно ответила я, опасаясь подвоха.
– Это хорошо, потому что бабушка и дедушка ждут тебя в Касуэре.
Касуэр. Значит, предстоит поездка к папиным родителям. Нет, я очень люблю своих бабушек и дедушек, но... на расстоянии. Хорошо, хоть не в Сотор, к маминым родителям. Там меня учили бы хорошим манерам и непрерывно рассказывали бы, как должна вести себя настоящая леди. Лучше уж в Касуэр, там меня никто не будет ограничивать. Бабушка Лилиан всегда поддерживала меня в моем увлечении. Она тоже человек, как мама. Так вот и получается, что в нашей вампирской семье, вампиры только дед и отец. Ну и мы с братом, разумеется.
Бабушки и дедушки иногда изъявляют желание повидаться с внуками, но поскольку Кайл почти всегда занят, то ездить в гости приходится мне одной.
Но это даже хорошо, после дождливого Бристола, окунуться в солнечный, теплый Касуэр будет здорово.
– Салем будет тебя сопровождать,– тем временем продолжила мама.
А вот и подвох.
– Мама, я уже достаточно взрослая, чтобы добраться самой,– с легким укором сказала я.
– Это не обсуждается,– она даже не посмотрела на меня, продолжая накалывать на вилку салат,– у Салема дела в Касуэре, поэтому поедете вместе, заодно, он за тобой присмотрит.
– Зачем за мной присматривать? – не поняла я. Аппетит пропал окончательно, и я даже отодвинула от себя тарелку.
– Дорогая, – сказала мама елейным голосом,– ты довольно непостоянная, даже ветреная девочка. Пару раз ты пропадала на несколько месяцев, и мы даже не знали, где ты.
– Ты что, боишься, что я не доеду до Касуэра и куда-нибудь сбегу? – я не поверила своим ушам. Что это вообще такое? Что на нее нашло? С чего это она вдруг стала так сильно за меня переживать?
– Милая, – она строго посмотрела на меня,– Салем поедет с тобой.
Ее тон не предполагал дальнейшей полемики, и я обратилась к отцу.
– Папа?
– Ева. я не понимаю, в чем проблема? Мои родители хотят видеть свою внучку, Салему тоже нужно в Касуэр по делам, я не вижу причины, почему бы вам не поехать месте. И не понимаю, почему мы вообще это обсуждаем.
Какие у него могут быть дела в Касуэре, это на другом конце континента? Я, наконец, посмотрела на виновника этого переполоха. Он улыбался, и мне в этой улыбке чудилось что-то недоброе, как будто он добился, чего хотел. Бред, конечно, он не оставил бы работу и не поехал бы так далеко просто, чтоб поиздеваться надо мной. Скорее всего, действительно какие-то дела. Но от этого не легче. До Касуэра ехать двое суток. Столько времени рядом с ним... это будет невыносимо.
Ненавижу.
Хотя, кого я обманываю. Я люблю Салема. Люблю уже шесть лет. Может и дольше, но в семнадцать я впервые это осознала и с тех пор живу с этой любовью, надеясь, что однажды это чувство пройдет.
Я не признавалась ему. Сначала боялась, а потом поняла, что ему это просто не нужно. Он никогда не смотрел на меня, как на девушку. Я была дочерью босса и младшей сестрой лучшего друга. Всегда. И в двадцать, и сейчас, в двадцать три.
Он только улыбается снисходительно, издевательски шутит, будто оттачивает на мне свое мастерство хамить без малейшего дурного слова, смотрит иногда странным взглядом и зачем-то целует руку при встрече.
Я никому не говорила, даже Кайлу. Только Лая знает, но она сама догадалась и обещала молчать.
Мне трудно успокоить сердцебиение в его присутствии, как я проведу рядом с ним двое суток? Но это, конечно, никого не волнует.
– Прошу меня простить,– сказала я и вышла из-за стола, хоть ужин еще не окончен. Плевать. Мне нужно побыть одной.
Через полчаса ко мне в комнату постучались. Я лежала поперек кровати, положив голову на скрещенные руки и даже не повернулась, когда дверь чуть приоткрылась, и я услышала голос Лаи:
– Ева? К тебе можно?
– Да, заходи.
Она села на кровать рядом со мной и успокаивающе погладила меня по плечу.
– Ты расстроилась? – обеспокоенно спросила она.
Вообще хорошо, что Лая уже давно обо всем догадалась, иначе я сейчас осталась один на один со своей проблемой. Хотя, строго говоря, проблемой это не назовешь. Мы, наверняка поедем в разных купе, но, скорее всего в соседних и Салем все равно будет маячить перед глазами всю дорогу.
Я перевернулась на спину и вздохнула:
– До Касуэра двое суток пути. Одно дело находиться с ним в одном доме, немаленьком, кстати, и совсем другое
– ехать в одном вагоне поезда. Никуда не уйти,– я села на кровати,– почему они так настаивают на нашей совместной поездке? Неужели они не видят, что он меня раздражает?
– Но ведь он же тебя не раздражает,– мягко улыбнулась Лая.
– Раздражает, еще как,– буркнула я,– ладно, переживу,– я встряхнулась,– надеюсь, хотя бы там, в Касуэре, он не будет мозолить мне глаза.
Лая сочувственно посмотрела на меня и только покачала головой. Явно хотела что-то сказать, но вместо этого пожелала мне спокойной ночи и ушла. Умничка, я все равно не прислушаюсь. И ничего никому не буду говорить. Может и глупо, но я еще не потеряла надежду избавиться от этих чувств. Они не нужны ни мне, ни ему.
Я глубоко вздохнула и стала готовиться ко сну. Послезавтра в путь, значит, завтрашний день нужно посвятить сборам. Ехать далеко, да и там я пробуду не один день, но брать слишком много вещей не хочется. Решив подумать об этом завтра, я провалилась в сон.
Временем отбытия поезда значилось раннее утро. Я не выспалась, и настроение было отвратительным. Дождь так и не прекратился, хотя теперь это был не ливень, а противная мелкая морось, от которой настроение стало еще хуже. Оставаться в доме и слушать причитания мамы мне совсем не хотелось, поэтому я вызвала такси и, пока ждала его за воротами особняка, основательно вымокла, что не добавило позитива в мою картину мира.
Ну и вдобавок ко всему, у поезда меня ждал мой попутчик. Он стоял под зонтом, абсолютно сухой и до неприличия бодрый. Как всегда, одет с иголочки, просто, но элегантно. Начищенные до блеска туфли, черные узкие брюки, рубашка стального цвета и темно-серый плащ по последней моде. Все это стоит немалых денег, даже зонт. Волосы, как всегда прибывают в легком беспорядке. Кажется, что их случайно взъерошили рукой, но я знаю, что такого эффекта он добивается специально.
На лице самоуверенная улыбка и выражение осознания собственной неотразимости. Он что-то говорит девушке– проводнику, наклоняясь к ней ближе, а она мило краснеет и смеется.
Мне захотелось развернуться и уйти. Да. черт возьми, я ревновала, и сильно. Глубоко вздохнула, зло сощурилась и решительным шагом направилась прямо к ним. Меня заметили, когда оставалось сделать несколько шагов.
Салем широко улыбнулся:
– Ева. я заждался.
Ну, хоть руки не стал целовать, и на том спасибо. Чувствую, сейчас меня это вывело бы из себя. Он, наверное, это тоже почувствовал.
– Не думаю, что тебе было скучно,– я покосилась на девицу,– может, ты отнесешь мой чемодан в купе?
Салем усмехнулся:
– Конечно.
Сложил зонт и, подмигнув проводнице, легко поднял чемодан и зашел в вагон. Билеты наши он уже показал и меня на улице ничего не задерживало. Я зашла вслед за ним, кинув последний взгляд на девушку. Ничего особенного, обычная человеческая девушка – русые волосы, забраны в невысокий хвост, серые глаза, средний рост, средняя фигура, ну, разве что глаза большие, почти на пол лица. И что он в таких находит? Впрочем, я, конечно, предвзята. Девушка вполне милая и она не виновата в том, что я влюбилась не в того мужчину.
Все это я обязательно повторю себе еще раз, когда обсохну, высплюсь и успокоюсь. А сейчас, как же бесит эта девица, которая теперь будет постоянно находиться здесь, порхая возле этого пижона.
– Ты выглядишь не очень-то довольной жизнью. Что случилось? – я задумалась, не дойдя до своего купе, и засмотрелась в окно. Салем подошел незаметно, и я вздрогнула от неожиданности.
– Бога ради, Салем, ты что, всю дорогу так и будешь напропалую с ней флиртовать? – я была зла и раздражена и не следила за языком, чем, кажется, только позабавила его.
Потому что он усмехнулся и сказал, приподняв бровь:
– Тебя это раздражает? Хорошо, флиртовать всю дорогу я не буду. Мне хватит времени до вечера.
Я фыркнула и еще более раздраженно проговорила:
– Надеюсь, в этом вагоне хорошая звукоизоляция. Я не желаю быть свидетелем твоих сексуальных побед,– и, толкнув его, пошла прочь.
Закрыв двери, я глубоко вздохнула и, закрыв глаза, несколько раз ударилась затылком. Что на меня нашло? Нет, понятно, что. Но себя надо сдерживать. Лая права, я слишком бурно реагирую на него. Надеюсь, он спишет эту вспышку на плохую погоду и недосып.
Иногда мне кажется, что он специально ведет себя со мной, как последний засранец, чтобы точно мне не понравиться. Зачем, непонятно, но если это так, то зря. По какой-то необъяснимой причине, чувства мои в последний год стали еще ярче и сильнее.
Нужно успокоиться, впереди еще два дня и я не уверена, что все это время Салем тихо и мирно проведет у себя в купе. Вздохнув, стала приводить себя в порядок. Поезд уже отправился, так что подсушу волосы, переоденусь и лягу спать. Надеюсь, просплю до вечера. Так хоть меньше видеть его буду.
Кто-то на небе определенно меня услышал, я проспала почти до ужина. Правда, когда поняла, что, скорее всего, ночью теперь не сомкну глаз, пожалела об этом. В соседнем купе ехал Салем и ночью к нему наверняка заглянет на огонек проводница. И этот факт меня неимоверно раздражает, так что не успела я проснуться, а настроение уже скатилось дальше некуда.
В таком взвинченном состоянии я дошла до вагона-ресторана, быстро перекусила и вернулась к себе, никого по пути не встретив. Чтобы хоть как-то успокоиться, я решила немного почитать. Вообще-то читать я не очень любила, во всяком случае, развлекательную литературу, но в дорогу взяла какой-то ненавязчивый любовный роман.
Несколько страниц я безуспешно пыталась вникнуть в запутанные отношения главных героев, но, в конце концов, сдалась. Со вздохом отложила книгу и уставилась в окно. На улице уже стемнело, но это не мешало мне разглядывать однообразный пейзаж, где глазу зацепиться не за что. Мне, как художнику, стало совсем грустно, не было желания даже достать альбом и что-нибудь зарисовать. Вдохновение покинуло меня, кажется, до самого Касуэра.
Спать не хотелось, я заскучала и, против воли, стала прислушиваться к тому, что происходит в соседнем купе. Как ни странно, услышала только тишину. Ни шороха, ни шепота, ни единого стона, которыми, как мне казалось, должна быть наполнена его сегодняшняя ночь.
Моя любовь не была платонической. Я хотела Салема, и мое развитое воображение часто подкидывало мне непристойные картинки с нами в главной роли. Иногда мне хотелось плюнуть на все и просто соблазнить его. Ведь, благодаря тому же Салему, опыта у меня достаточно. Я не горжусь этим, и если бы можно было, я вычеркнула бы эти полгода из своей жизни. Пытаясь его забыть, я однажды пустилась во все тяжкие. Уехала подальше и спряталась ото всех. Было много алкоголя и секса. Секса и алкоголя. Пару раз даже пила кровь. Свежую, у добровольно подставившего шею, незнакомого парня. Что на меня, никогда этого не делавшей, подействовало, как настоящий наркотик. После второго раза меня вывернуло, я протрезвела и, прислушавшись к себе, поняла, что ничегошеньки не изменилось. Я все так же люблю того, кому никогда не буду нужна. Но если останусь, это может плохо кончиться, и я вернулась домой, где так же ничего не изменилось.
Так вот, соблазнить-то я его могла, но мне этого мало. Я не хочу становиться просто любовницей. А большего он не сможет мне предложить. Да и этого не станет, ведь я – дочь босса и сестра лучшего друга.
Я закрыла глаза и несколько раз ударилась затылком о спинку дивана. Прислушалась еще раз – тишина. Неужели он просто спит? Хорошо бы. Тогда, наверное, и я уснула бы спокойно.
В конце концов, неспешные размышления и монотонный стук колес помогли мне уснуть, и снилось мне этой ночью что-то глубоко неприличное. Надеюсь, я спала тихо и не издавала во сне никаких звуков.
Удивительно, но за двое суток Салем ни разу не попался мне на глаза. В его купе стояла тишина, будто его там и не было. Мы не пересекались ни за завтраком, ни за обедом, ни за ужином. Я пару раз порывалась постучаться к нему, с предложением составить мне компанию, но потом вспоминала, как он улыбался проводнице, и понимала, что не хочу видеть, как он улыбается кому-нибудь еще.
Мы встретились лишь, когда поезд прибыл в Касуэр, и нам нужно было выходить. Мы одновременно вышли из своих купе и Салем привычно мне улыбнулся. Ух ты! Мне, оказывается, этого не хватало. Я расплылась в ответной улыбке, но быстро взяла себя в руки и спросила:
– Ты. вообще, в одном вагоне со мной ехал?
Он удивился:
– Почему ты спрашиваешь?
– Я за два дня ни звука не услышала из твоего купе.
Он пожал плечами и небрежно, как умеет только он, ответил:
– Ты же просила не шуметь.
– И ты, конечно, по ночам просто спал? – я задала вопрос язвительным тоном, очень надеясь в ответ услышать «да». Лучше бы не спрашивала.
– Нет, я просто уходил на ночь.
Я перестала дышать. Он ведь специально это сказал? Это ведь неправда? Кого я обманываю? Он не мог ночевать один. Это же Салем.
– Все в порядке? – уточнил он.
Мне с большим трудом удалось справиться с собой.
– Да, – ответила я скучающим тоном и прошла мимо него.
Касуэр встретил нас ярким солнцем и теплым ветром с побережья. Небольшой городок на юге континента уже давно является синонимом богатства и власти. Здесь находятся дома самых богатых и влиятельных вампиров и людей. К слову, ни одной ведьмы здесь нет. Не то, чтобы среди них совсем не было состоятельных дам, просто они недолюбливают этот город.
Не все живут в Касуэре постоянно, у многих здесь что-то вроде летних домов, куда приезжают отдохнуть от дел и суеты.
Выглядит этот город роскошно, словно очень качественная картинка из дорогого модного журнала. Дома здесь стоят баснословно много. Впрочем, и выглядят они под стать своей цене. Весь город состоит сплошь из шикарных вилл и особняков. Машин в городе немного, но кое-какие из них не уступают в цене некоторым домам. Магазины и рестораны соответствуют уровню жизни. В общем, очень пафосное, но безумно красивое место. И что могло привести сюда Салема? Этот город годится только, чтобы прожигать жизнь. Ну, или наслаждаться ею. Сюда приезжают забыть о делах, а не заниматься ими.
Мы взяли такси, и он поехал вместе со мной. Я очень надеялась, что он не поселится в доме Лилиан и Эдгара, но сдается мне. что именно так он и сделает. Я посмотрела на него, такого невозмутимого и уверенного в себе. Ненавистного и безумно желанного. Где-то в глубине души мне очень хотелось, чтобы он поехал в Касуэр из-за меня. Чтобы быть ближе или еще почему-то, не знаю. Мне просто хочется быть причиной его поступков.
– Зачем ты поехал сюда? – не удержалась я от вопроса.
Он посмотрел на меня внимательно и без тени издевки, как делал это обычно, чем очень меня удивил. Немного помолчал, но все же ответил:
– Мне нужно кое с кем встретиться и поговорить. Ничего интересного, просто этого вампира я могу поймать только здесь, вот и все.
– Где ты будешь жить? – вопрос не очень вежливый, но очень важный, а подбирать слова мне не хотелось.
Он поднял брови и ответил так, будто это совершенно очевидно:
– У твоих бабушки и дедушки, разумеется.
Ох, черт! Как я хотела этого избежать.
– Почему бы тебе не поселиться в другом месте?
Я честно хотела прикусить язык, но не успела.
– Зачем, если Лилиан и Эдгар любезно предложили мне остановиться у них? – ответил он и обворожительно улыбнулся.
И я бы, может, растаяла от этой улыбки, если бы не поняла сейчас одну вещь.
– Так они знали, что ты приедешь?
– Тебя это удивляет?
Я вздохнула и постаралась взять себя в руки. В конце концов, размеры дома позволяют не пересекаться с теми, кто там живет неделями.
– Нет, все в порядке,– уже спокойно ответила я, и отвернулась к окну.
И потом, я всегда могу сбежать к теплому, ласковому морю и белому мягкому песку. На местных пляжах можно проводить дни напролет. А еще лучше, расположиться там с мольбертом – закат в Касуэре просто невероятный. Или можно просто пройтись по улицам с альбомом и карандашом. Для художника здесь просто рай.
Особняк Лилиан и Эдгара Хиггинс ничем не выбивался из общей городской картины. Он превосходил размерами даже наше поместье в Эверетте. Я всегда удивлялась, зачем бабушке и дедушке такой огромный дом? Но Лилиан отвечала, что они любят простор. На мой взгляд, это не объяснение, но кто знает, какой стану я через несколько десятков лет и не захочется ли мне чего-нибудь еще более большого.
Хотя, надо признать, что дом этот был прекрасным образцом архитектуры в истинно южном стиле. Белоснежный кирпич, множество балкончиков и небольших террас, изящные колонны и искусная лепнина, арки, переходы и галереи – все это дышало роскошью и изыском. И в этом доме всегда кипела жизнь, здесь был огромный штат прислуги, состоящей исключительно из людей. Жители нескольких соседних городков жили тем, что нанимались прислугой в Касуэр.
Интерьером дома занималась сама Лилиан, поэтому каждая деталь в нем гармонировала с окружающим пространством. У мамы тоже хороший вкус и наши дома и в Эверетте и в Бристоле выглядят не хуже, но у бабушки легкий и добродушный характер, и это чувствуется в самой атмосфере дома.
Несмотря на это, настроение мое никак нельзя было назвать радужным. Бабушка и дедушка вышли встречать нас, и я убедилась, что они действительно знали о приезде Салема. Нас радостно поприветствовали, Эдгар от души пожал Салему руку, а Лилиан обняла его, как родного внука. Мне тоже досталась огромная порция внимания, что немного примирило меня с ситуацией.
Но мое недовольство Лилиан все же заметила, и утащила меня наверх, в мою комнату. Закрыв дверь, она без предисловий спросила:
– Что случилось, дорогая?
Последний раз я была здесь пару лет назад, как раз перед тем, как уйти в загул на полгода. Тогда мое состояние не укрылось от Лилиан и она поняла, что меня мучает какая-то сердечная привязанность, правда, так и не добилась от меня к кому именно. Поэтому неудивительно, что бабушка жаждет выяснить все в этот раз. Но я, как и прежде, не готова была делиться.
– Почему ты думаешь, что что-то случилось?
Лилиан прищурилась.
– На тебе лица нет. Что тебя расстроило? Может, Салем тебя чем-то обидел?
– Нет,– я покачала головой,– никто меня не обижал,– я попыталась принять безмятежный вид, но не выдержала, – почему вы пригласили его к себе?
– А почему нет? Он почти член семьи,– Лилиан в недоумении пожала плечами.
Я принялась разбирать вещи, которые к этому моменту уже принесли в комнату и, пока бабушка не видела моего лица, не удержалась еще от одного вопроса:
– А ты не знаешь, что вообще он делает в Касуэре?
– Приехал по каким-то делам. Он разве не говорил?
– Нет, почему? – Ответила я, как можно спокойнее. – Так и сказал.
– А почему тебя это так интересует? – вкрадчивым тоном поинтересовалась она.
