Текст книги "Вампир для художницы (СИ)"

Автор книги: Наталия Арефьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Во взгляде его читалось понимание. Он всё понял, этот почти идеальный мужчина. И просто хотел дать мне возможность избежать неудобных объяснений.

– Да,– сказала твердо.

Если я не скажу ему, не объясню, буду ненавидеть себя ещё сильнее.

Но мои планы нарушил отец.

– Ричард, я бы хотел обсудить с вами кое-что, это не займет много времени.

– Папа,– я покачала головой,– нам с Риком нужно серьезно поговорить. Твои дела не могут подождать?

Какой смысл что-то обсуждать, если сегодня вечером Рик, возможно, навсегда исчезнет из жизни нашей семьи.

– Ева,– наигранно строго сказал отец,– я украду его ненадолго, ты и соскучиться не успеешь.

Рик кивнул, поцеловал меня в щеку и обманчиво спокойным голосом сказал:

–  Мы обязательно поговорим. Я скоро.

Они ушли, а я решила пойти в мастерскую. Вряд ли в таком состоянии я смогу что-то сотворить, но там точно будет спокойнее. А Рик сообразит, где меня искать.

Путь в мастерскую пролегал по коридору, мимо жилых комнат. В одной из них обосновался Салем. Да-да, у этого мерзавца в нашем доме была собственная комната, потому что здесь он проводил очень много времени. Его родные жили в Эверетте, а в Бристоле у него была квартира, недалеко от того места, где снимал жилье Рик. Но Салем там почти не появлялся, он практически жил здесь. Или в городском доме Кайла.

Дверь в его комнату оказалась приоткрыта и, проходя мимо, я невольно замедлила шаг. Я не видела его, но слышала, как он говорит по телефону. Прислушалась и поняла: он договаривается о свидании. Хотя вряд ли этим безобидным словом можно назвать то, чем он собирался заняться в ближайшее время.

Приторно-сладким голосом, своим обычным самоуверенным тоном, он обещал какой-то девице незабываемую ночь любви. У меня защипало глаза, а грудь словно придавило тяжелым камнем. Я разозлилась. Так разозлилась, что повернулась обратно и почти побежала в кабинет.

Влетела туда, даже не постучавшись и, не дожидаясь вопросов и возмущенного восклицания отца, выпалила:

– Я согласна.

На лице Рика отразилось сначала непонимание, затем удивление, но он всё равно переспросил:

– Что?

–  Ты спрашивал, согласна ли я стать твоей женой. Я согласна.

Он оказался возле меня спустя секунду и, кажется, не поверил тому, что услышал.

– Ева? Ричард?

Папа, конечно, быстро всё понял, но был удивлён не меньше.

–  Прости пап, вчера Рик сделал мне предложение. Не знаю, почему не ответила сразу. Наверное, испугалась,– я неуверенно пожала плечами,– а сегодня... Вы слишком долго говорили и я... Я согласна, вот,– и попыталась улыбнуться.

Похоже, получилось, потому что Рик улыбнулся в ответ и сказал:

– Ты не представляешь, как я счастлив.

А я снова чувствовала себя дрянью, ведь собиралась расстаться, думала, так будет правильнее. А в итоге что? Осчастливила? Ни одного только Рика, потому что папа уже подошёл к нам, поздравляя.

–         Что ж, это надо отметить. Прямо сейчас – в тесном семейном кругу, а чуть позже устроим прием в честь вашей помолвки. Ева, я думаю, будет правильно, если ты сейчас найдешь маму и скажешь ей сама.

Конечно, я скажу но... приём? Я уже хотела сказать, что не нужно никаких приёмов и роскошной свадьбы, на которой обязательно будет настаивать мама, но вдруг поняла, еще ни разу ничего подобного не организовывали для меня. И захотелось побыть хозяйкой вечера. В конце концов, ничего ведь непоправимого не случилось.

Детали обсуждали уже в малой гостиной. Мама была на седьмом небе от счастья. Конечно, так удачно пристроить непутевую дочь. Подумалось, что это мне полагается так радоваться, но чего нет, того нет. Хотя, я честно старалась. По крайней мере, стоило всё это затеять ради ее тёплой улыбки, обращенной ко мне. Последний раз она так улыбалась в далёком детстве, настолько далёком, что кажется, будто это вовсе мне приснилось.

А на следующий день Рику понадобилось вернуться в Эверетт. Он обещал не задерживаться, потому что прием по случаю нашей помолвки должен был состояться через месяц здесь, в Бристоле.

Я осталась, мне нужно было уложить в голове все, что случилось вчера вечером. И для этого я отправилась к брату, чтобы заодно сообщить им с Лаей новость. Уверена, они тоже порадуются за меня.

Известие о моей скорой свадьбе вызвало улыбку у них обоих. Но в этих улыбках и взглядах читалась озабоченность. Хотя они очень старались показать, что действительно рады.

Мы расположились в гостиной, в которой было гораздо приятнее и уютнее, чем в загородном доме. Этот дом вообще нравился мне больше. Кайл знал об этом и предлагал переехать, даже хотел обустроить здесь мастерскую, но я отказалась. Почему-то мне казалось это не совсем правильным. Да, дом большой, но они с Лаей так любят друг друга, что мне просто не хочется нарушать эту гармонию.

Да, и не принципиально мне на самом деле, где жить, не умею я сидеть долго на одном месте. Скоро вот вообще переду в чужой дом. А здесь я могла появляться когда угодно и оставаться, сколько хотела. И это вполне устраивало мою вольнолюбивую натуру.

Мы долго говорили. Я рассказала им о галерее Рика. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт – подпишись на страничку в VK. О ом, что мое творчество пользуется успехом, они и сами знали. Кое-кто из знакомых Лаи, интересующийся живописью, все уши ей прожужжал о новой молодой художнице. И был немало удивлен тем, что Лая эту художницу знает лично. Просил написать картину специально для него. Но я не пишу на заказ.

Чуть позже, когда я поднялась в свою комнату, в дверь поскреблась Лая, спросив с порога:

–         Как ты себя чувствуешь?

–         Хорошо, а почему ты спрашиваешь?

Я стояла у окна и она, подойдя ближе, просто запрыгнула на подоконник.

–         Ты выглядишь усталой.

–         А, просто устала от чехарды в душе.

–         Рик так и не смог занять в ней место Салема?

В ее голосе было столько участия и понимания, что притворяться не было смысла. Я только устало вздохнула и кивнула.

–         И что ты будешь делать?

Пожала плечами.

–         Плыть по течению. Выйду замуж и буду надеяться, что когда-нибудь смогу полюбить своего мужа. Боже, это звучит так... неправильно. Вся моя жизнь неправильная, как и я сама.

–         Не говори так,– Лая мягко улыбнулась, пытаясь приободрить, но легче не стало,– Может, ты все же не будешь торопиться со свадьбой?

–         Думаешь, я совершаю ошибку?

– Думаю, ты торопишься.

–         Не знаю. Рик замечательный. Он внимательный, заботливый, выставку опять же организовал. Если бы не он, я бы еще долго не решилась на это. Мне хорошо с ним, но он...

–         Не Салем,– закончила за меня Лая.

–         Да. И, кстати, он все знал. Салем. Он знал о моих чувствах,– пояснила, видя, как она недоуменно свела брови.

–          Мы поссорились с ним, когда были в Касуэре и он рассказал. Вернее, сначала я рассказала. Призналась. А потом он и.... в общем, не очень приятный разговор вышел.

О том, чем этот разговор закончился, я, конечно, говорить не стала.

–          И что он сказал?

–          Ничего хорошего. Сказал, что не в ответе за мои чувства. Я не понимаю, Лая, просто не понимаю. Почему я все еще чувствую это внутри? Почему все еще люблю его? И что мне с этим делать?

–          Я бы очень хотела тебе помочь,– она с сожалением поджала губы,– но не знаю как.

–          Вот и я не знаю.

Разговор себя исчерпал, и умница Лая это поняла. Спрыгнула на пол и легко коснулась моего плеча.

–          Ева, ты еще будешь счастлива, я верю. И хочу, чтобы верила и ты.

–          Спасибо,– я неуверенно улыбнулась в ответ.

–          Ты точно хорошо себя чувствуешь?

–          Да. Не беспокойся. Все в порядке.

Она кивнула и, пожелав спокойной ночи, ушла.

Но спокойной эта ночь не стала.

Я готовилась ко сну, когда дверь распахнулась, и в комнату ворвался Салем. Злой Салем. Я в удивлении приподняла брови, не представляя, зачем он здесь.

–          Это правда? – спросил он без всяких предисловий.

Я непонимающе на него посмотрела и уточнила:

–          Что именно?

–          Ты выходишь замуж?

Это было неожиданно.

–          Тебе-то что за печаль,– спросила насмешливо.

–          Ты не можешь этого сделать.

–          Почему?

–          Ты не любишь его.

Какая проницательность.

–          Да, я не люблю его. Я люблю тебя. И по твоей логике, за тебя и должна выйти замуж. Но что-то ты не торопишься с предложением. Поэтому повторяю вопрос: какое тебе дело?

–          Ты пожалеешь.

–          Пусть, но я сделаю это, чтобы изменить, наконец, свою жизнь,– этот странный диалог начал раздражать,– ты, кажется, ясно дал понять, что я тебе неинтересна. И я не понимаю, что ты сейчас делаешь здесь. Почему я вообще говорю об этом с тобой? И какое право ты имеешь что-то от меня требовать?

Он громко выдохнул и зло сощурил глаза. Подошел ко мне почти вплотную и прошипел:

–         Ты разочаруешься, Ева.

–         Больше, чем в тебе? Вряд ли. – Ответила ему в тон. – Моя жизнь и все, что в ней происходит, тебя не касается. Уходи.

Еще несколько мгновений он сверлил меня взглядом, в котором читалась такая ярость, что мне стало не по себе. Я не понимала, на кого эта ярость направлена. Если на Рика, то почему он пришел ко мне? А если на меня, то почему?

Наконец, он развернулся и ушел, хлопнув дверью.

И этот звук вызвал внутри новую волну раздражения. Мало того, что этот мерзавец засел в моем сердце и мыслях, так он еще и перед глазами маячит все время. Будто специально не оставлял в покое.

С этими мыслями я решительно отправилась искать Кайла. Встретив по пути дворецкого, узнала, что брат в кабинете. Вошла в него, не постучавшись и почему-то даже не подумала, что Салем тоже сейчас может быть здесь. Но мне повезло, Кайл был один. Мазнул по мне взглядом и, кивнув на кресло, снова погрузился в лежавшие перед ним документы. Я проигнорировала приглашение, и дожидаться пока он закончит, не стала. В конце концов, одиннадцатый час, пора закончить работу. И я не собиралась задерживаться надолго, поэтому выпалила, ещё не остыв от перепалки с Салемом.

–         Ради всего святого, утихомирил своего друга!

Кайл, наконец, осмысленно посмотрел на меня, отложил бумаги и, вздохнув, спросил:

–         Что случилось?

–         Он только что ворвался ко мне спальню и пытался убедить меня, что я не должна выходить замуж.

Кайл молчал не меньше минуты, а потом всё-таки сказал:

–         Хорошо, я поговорю с ним.

Не скажу, что меня это успокоило, но развивать тему было бы глупо, и я кивнула.

–         Спасибо

Уже у двери меня догнал вопрос:

–         Ты не подумала о причинах такого поведения?

–         Причина может быть только одна: Салем наглый самовлюбленный гад. Ему поперёк горла чье-то счастье. Открыла дверь, чтобы выйти, закончив на этом разговор, но тут же закрыла и снова повернулась к брату.

–         Ладно, я вижу, ты хочешь мне что-то сказать. Говори.

Кайл подошёл ко мне и встал напротив.

–         Ева, я рад за тебя, но ты уверена, что тебе это действительно нужно?

Мой любимый брат слишком хорошо меня знает. И умеет читать между строк. Он прав. И я не стала это скрывать.

–         Нет, но я всё равно это сделаю. Пора что-то менять, иначе я просто сойду с ума.

Он взял меня за плечи и, посмотрев в глаза, уверенно сказал:

–         Делай, что считаешь нужным. А Салем... Он идиот. Когда-нибудь он это поймёт. Не знаю, что тогда будет, но ты просто старайся не думать о нём. У тебя скоро свадьба, думай о ней.

О том, чтобы думать о Рике, он не сказал ни слова. Обнял меня и поцеловал в макушку.

–         Спокойной ночи, Ева

–         Спокойной ночи. И спасибо.

–         Всегда пожалуйста.

***

В тишине ночной гостиной мысли казались оглушительными. Бились в голове набатом и не желали оставлять в покое. Почему-то сейчас всё казалось другим. Не таким, как раньше. Даже вкус любимого коньяка казался тусклым. А горечь, оседающая на языке, была вовсе не алкогольной.

Что случилось с ним сегодня? Почему известие о скорой свадьбе той, кого он так долго не замечал, так разозлило его? Только ли из-за неприязни к Монтерсону? И на самом ли деле он не замечала ее или только притворялся?

Что-то изменилось с той самой ночи. ОН не смог бы объяснить это, но что-то определённо стало не так.

Салем всегда думал, что не умеет любить или даже испытывать что-то похожее. Вернее, он всегда знал, что так оно и есть. И в этом не было никакого секрета. Никаких тайн прошлого. Не крылось за этим боли или потерь. Просто таким он уродился. Жестким, едким. Сволочным. Он умел дружить, знал, что такое уважение и почтение. Правда, с его стороны их удостаивались немногие. Но любовь? Нет. Он даже не знал, любит ли родителей так, как должен любить их сын. Справедливости ради надо сказать, что и они к нему особой нежности не проявляли. Может, отчасти, поэтому он вырос таким.

Мерзавец. Она всегда говорит так. Наглый самовлюбленный гад. Так ли она права? И почему мысли о ней стали такими болезненными? Он не понимал. Или не хотел себе признаваться.

На звук открывающейся двери он даже не повернулся. Ключ был только у Кайла и именно его голос он услышал за спиной.

–         У меня только что была Ева, возмущалась, что ты лезешь в ее личную жизнь. Расскажешь что произошло?

–         Если бы я знал.

–         Салем? У вас что-то было?

Он повернулся к Кайлу и горько усмехнулся, увидев в его глазах ответ на собственный вопрос. Правильный ответ. И с какой-то непонятной обреченностью в голосе спросил:

–         И что ты сделаешь?

–         Ничего,– пожал плечами Кайл,– но она моя сестра и мне хотелось бы знать, насколько усугубилась ситуация. Налив себе коньяка, Кайл подошел к Салему и ответил на невысказанный вопрос:

–         Я знаю, что она в тебя влюблена и знаю что ты, мягко говоря, не отвечаешь взаимностью.

Салем понял, что молчать дальше не имеет смысла, и сказал как есть:

–         Это было временное помутнение. Она была пьяна, я на – взводе. А Ева всё же очень красивая девушка. Прости, я не сдержался.

–         Когда это произошло?

–         Когда мы были в Касуэре. Я говорил ей, что у нас ничего не получится, но как бы там ни было, я хорошо к ней отношусь и точно знаю, что Монтерсон – не тот, кто ей нужен.

–         И кто же ей нужен? – с усмешкой спросил Кайл.

–         Ты не понимаешь,– Салем посмотрел на него укоризненно,– он же использует ее.

–         Для чего?

–         Я не знаю, но Монтерсон никогда ничего не делает просто так. В этом мы с ним похожи.

–         Ты лично копал под него, а в этом я тебе доверяю. Мы удостоверились – он чист. По крайней мере, ничего, что могло бы навредить Еве за ним нет. И потом, ты сам сказал, что она красива, тебе не приходило в голову, что он мог просто влюбиться в неё?

–         Не мог. – Категорично ответил Салем. – С ним на курсе училась девушка, такой же альбинос, как твоя сестра. И когда он на неё смотрел, ничего кроме презрения в его глазах не было.

–         Прошло несколько лет. У тебя нет никаких доказательств, а поступки Рика говорят сами за себя.

–Я знаю, но не могу отделаться от ощущения, что что-то упускаю.

–         И недоверие к Монтерсону единственная причина твоей сегодняшней вспышки?

Салем вздохнул и сделал большой глоток коньяка, вкус которого даже не почувствовал.

–         Я этого не говорил.

–         Так ли уж не взаимна ее любовь? – Хмыкнул Кайл. – Но будем честны, Салем, в твои планы на жизнь не входят чувства и сопутствующие им отношения. И до сегодняшнего дня я был уверен, что ничего из этого предложить моей сестре ты не сможешь. Но все меняется, верно? Я не прошу выворачивать душу. Разберись в себе. А до тех пор оставь Еву в покое.

На это Салем лишь поджал губы.

–         Я редко ошибаюсь.

–         Думаю, это как раз тот редкий случай.

Кайл похлопал друга по плечу, поставил бокал на подоконник и, посчитав разговор оконченным, ушел. А Салем еще долго вглядывался в темноту сада за окном и пытался понять, как же так вышло, что всё это стало вдруг важным для него.

***

Подготовка к приему по случаю нашей с Риком помолвки шла полным ходом. Мама безуспешно пыталась втянуть меня в этот процесс. И я, в общем, даже не была против, но обострившиеся приступы слабости и апатии перечеркивает всё. Я с большим трудом просыпалась по утрам, пропускала завтрак, а порой и обед, почти потеряв аппетит. В мастерскую же не заходила в вовсе, не было ни желания, ни сил вообще что-либо делать. Чувство тоски, что последнее время преследовало меня, сменилось безразличием.

Мама списывала это на волнение, а я не спешила ее разубеждать, абсолютно не понимаю, что со мной происходит. В конце концов, сбежав всего этого в городской дом Кайла, решила посоветоваться с Лаей. Она эмпат, и пусть эмоции вампиров ей недоступны, я надеялась, она сможет что-то подсказать.

Сегодня вечером должен был вернуться Рик и уж он-то точно озаботится моим состоянием. Скорее всего, предложит показаться доктору, но мне почему-то казалось, что медицина здесь не поможет.

Лаи дома не оказалось. Неудивительно, разгар рабочего дня, она наверняка в одном из своих магазинах. Возвращаться к пышущей энтузиазмом маме не хотелось, и я решила подождать Лаю, устроившись в одном из кресел в столь любимой мной гостиной.

Мысли в голове появились, как воск догорающий свечи. Комната перед глазами расплывалась, и я не успела понять, что теряю сознание, а темнота уже приняла меня в свои зыбкие объятия.

Сознание возвращалось неохотно. Неприятный гул в ушах, видимо, был чьим-то голосом, но я никак не могла понять, что мне говорят. С трудом разлепив веки, я увидела перед собой встревоженное лицо Лаи. Я зажмурилась и застонала. Никогда не теряла сознание, ощущение премерзкие: в голове шум, во рту пересохло и ты никак не можешь понять, по какую сторону реальности находишься и что происходит.

– Ева. милая, ты слышишь меня?

Мне наконец-то удалось разобрать слова, и я выдохнула слабое:

– Да.

И вдруг почувствовала, что лежу, хотя последнее что помню – как сидела в кресле в гостиной, решив дождаться Лаю. Дождалась.

Я всё-таки нашла в себе силы осмотреться и поняла, что лежу на кровати в собственной комнате.

–         Что произошло? – хотя и так было понятно, что произошло, но я не способна была собрать мысли в кучу.

–         Это мы у тебя хотели спросить,– Лая поднесла мне стакан с мутноватой жидкостью, будто в воду капнули молоко, – на вот, выпей, должно стать легче.

Я села и безропотно приняла стакан. Лае я доверяла, а она, как ведьма, хорошо разбиралась в травах, и в стакане, скорее всего, был какой-нибудь укрепляющий отвар. Насторожило меня другое.

Мы?

Я не собиралась посвящать Кайла в свои проблемы и не хотела чтобы он знал об обмороке. Но, окинув комнату взглядом ещё раз, увидела совсем другого вампира.

Салем стоял у двери, поэтому я не сразу его заметила, но, встретившись со мной взглядом, он сделал несколько шагов вперёд. В его глазах читалось неприкрытое беспокойство, и это настолько не вязалась с его обычным надменным образом, что я нахмурилась и не очень вежливо спросила:

–         Что ты здесь делаешь?

–         Я нашел тебя без сознания в гостиной и принёс сюда. Может, объяснишь, что с тобой происходит?

–         Тебя это в любом случае не касается,– отрезала я, чувствуя, как от выпитого зелья возвращаются силы, и проясняется сознание.

Салем с шумом выдохнул воздух и сердито сжал губы.

Лая, наблюдавшая за нами, недовольно прикрикнула:

–         Ну, хватит вам. Ева. он прав, ты должна рассказать.

–         Что рассказать? – Спросила устало. Эта небольшая перепалка, кажется, стоила только что вернувшихся сил, и я снова почувствовал слабость.

–         Всё. – Категорично заявила Лая. -Вампиры просто так не теряют сознание и не лишаются сил, сказав несколько предложений.

Да. она тоже это заметила. Налив из графина той же мутной жидкости, сунула стакан мне в руки.

–         Пей. И рассказывай. Как часто с тобой такое происходит?

Я снова послушно проглотила горьковатая зелье и, ощутив прилив сил, сказала:

–         Это первый раз.

–         Но ведь этому что-то предшествовало?

Я вздохнула и решила ничего не утаивать, в конце концов, я ведь и собиралась поговорить об этом с ней. А на Салема плевать.

–         Да. Странная слабость и головокружение. А ещё. знаешь,– я подняла на неё глаза,– иногда так тоскливо становилось, хоть волком вой. Причём, это чувство возникало даже рядом с Риком. Но в последнее время это чувство сменилось безразличием. Ко всему. Я даже есть почти перестала, просто не хочу.

– И как давно это началось?

Я подтянула колени к груди и, обняв честно сказала:

–         Через два дня после первой выставки в Эверетте.

Лая помрачнела и посмотрела на Салема.

–         Мы должны рассказать Кайлу.

–         Нет! Нет, пожалуйста,– я вцепилась ей в руку,– не говорите ему ничего.

–         Дорогая,– она говорила со мной, словно с ребёнком,– Кайл не простит нам, если мы ему не скажем.

–         Ты знаешь, что со мной? – я посмотрела на нее в упор.

–         Догадываюсь, но нужно убедиться. Мы поговорим, но позже, а сейчас тебе нужно отдохнуть.

Она мягко, но настойчиво уложила меня на подушки, и я даже не слишком сопротивлялась, потому что сил снова не осталось. Последнее, что отложилось в сознании – это взгляд Салема. В этом взгляде было столько нежности, что, скорее всего это было уже частью сна, в котором я выдавала желаемое за действительное.

Как ни странно, сон помог, а может, помогло зелье, сваренное Лаей, но проснулась я полной сил и не в самом плохом настроении. Даже аппетит вернулся, и я с удовольствием совершил набег на кухню, где меня и нашёл Кайл. И минут десять не выпускал из объятий, то ругая, то радуясь, что со мной всё хорошо. А потом отстранился и сказал:

–         Нам нужно серьезно поговорить, идём в кабинет.

В кабинете уже ждали Лая и, как ни странно, Салем. Я споткнулась о его взгляд. Я не смогла понять, что в нём было, но зато точно знаю, чего в нём не было. Насмешки. Я вдруг отчётливо осознала: в нём что-то изменилось. Но подумать над этим не успела. Кайл усадил меня в кресло, а Лая, заглянув в глаза, произнесла:

–         Я должна перед тобой извиниться. В том, что с тобой происходит, есть и моя вина.

–         То есть? Ты о чем?

–         Я уже как-то говорила об этом Кайлу, но, наверное, нужно было рассказать тебе. Ева, как ты думаешь, почему ты так отличаешься от других вампиров?

Это был более чем неожиданный вопрос.

–         Мне, в общем-то, это никогда не было интересно. Вернее, нет, было конечно, но... К чему ты клонишь, Лая? Кайл искал сведения о таких как я. но не нашёл ничего заслуживающего внимания.

–         Просто он не там искал. В Бристол-хилле есть отличная библиотека, основанная с легкой руки одной из Верховных ведьм, так вот там действительно есть кое-что заслуживающее внимание. Таких детей, как ты Ева. рождается один на десять миллионов.

Это было то немногое, что нам удалось узнать. Среди вампиров подобная моей внешности считалась некой аномалией. Всех остальных врождённых способностей, таких как скорость или способности видеть в темноте мы были не лишены, а потому на нас хоть и косились, но принимали. Я привыкла к такому положению вещей, но совершенно не понимала к чему этот разговор.

–         Вампиры непозволительно мало знают о ведьмах,– продолжила Лая,– но ведьмы-ученые не отказывают себе в удовольствии изучить что-то новое и неизвестное. Конечно, вампиры не слишком-то стремились с ними сотрудничать, да и мало вас таких очень. Но кое-какие мысли на этот счет все-таки возникли. Существует версия, что такими вампиры становятся вследствие воздействия ведьминой Силы, еще в утробе матери. Не спрашивай меня, как это происходит,– покачала она головой, видя, как я в удивлении открыла рот,– наша Сила живая, она имеет некое подобие разума и, кто знает, возможно, таким образом, проявляет свое весьма странное чувство юмора, но факт остается фактом: такие альбиносы рождаются одарёнными.

Мои брови непроизвольно поползли вверх. Что за чушь? Одарёнными? Чем одаренными? Наша с ведьмами природа совершенно несовместима. Это невозможно.

Но Лая так не считала, а судя по лицам остальных, не она одна.

–         Есть ещё исторические факты: записки, дневники, мемуары. Из них ясно видно, что вампиры с такой внешностью имели способности, схожие с проявлениями нашей Силы.

–         Какие способности? – только и смогла я спросить.

–         Кто-то умел общаться с животными, кто-то спонтанно управлял погодой, разное встречалось. Таких вампиров сторонились, никто не догадался искать ответы у ведьмы. А ведьмы... свое мнение оставляли при себе. Или делились с книгами, в которые опять-таки никто из вампиров не догадался заглянуть.

Это было удивительно. Невозможно. То, что она говорила. Но обманывать или шутить таким образом она вряд ли стала бы. Да и Кайл выглядел так, будто давно обо всём знал и ни капли в этом не сомневался. На Салема я даже не смотрела, мысли о нем отошли на второй план, а на язык сам с собой попросился вопрос:

–         И какая же способность у меня?

–         Обратная эмпатия.

Некоторые ведьмы так могут, не просто чувствовать эмоции окружающих, но и внушать их. Однако я точно не умела этого делать. И в ответ на мой озадаченный вид, Лая покачала головой.

–         Ты не внушаешь эмоции направленно, ты делаешь это через картины. Когда ты пишешь, вкладываешь в них часть той силы, которая в тебе живёт, поэтому твои картины такие реалистичные. Ты можешь этого не замечать, да, скорее всего, и не замечаешь, но поверь, от твоих картин пахнет не красками, а тем, что на них изображено. Пейзаж пахнет морем, свежей хвоей или луговыми травами, кажется, что ветер ласково перебирает волосы. А когда видишь портрет, написанный твоей рукой, кажется, что лично знаешь того, кто смотрит на тебя с холста. Твои картины – проводники. Твоих эмоций, твоей энергии. Когда кто-то смотрит на них, он впитывает эту энергию, забирая ее у тебя.

Как художнику мне было безумно приятно слышать такие слова о своих картинах, но всё это казалось невероятным.

–         Ты хочешь сказать, что моё состояние... – Лая, не дослушав грустно кивнула,– Но я ведь продала уйму картин, получается, меня могут просто «выпить»?

Она снова кивнула, а Кайл, молчавший всё это время, сказал:

–         Ты ведь не сама их продавала. Это была не твоя идея.

Осознание того, о чём он говорит, накрыло меня. Я замотала головой:

–         Нет. Нет. нет, нет, Рик не мог об этом знать. Не мог.

–Ева. послушай,– кайл обошел стол и присел на его край напротив меня,– когда ты стала встречаться с Риком, я был очень рад за тебя, и кое-что ускользнуло от моего внимания. Однажды мы уже встречались с Риком Монтерсоном. Вспомни, года четыре назад, мама от скуки закатила очередной грандиозный прием, и это был чуть ли не единственный раз, когда ты добровольно присутствовала на таком мероприятии. Рик был в числе приглашенных вместе с родителями. Вас не представляли, но он точно видел тебя тогда и даже не посмотрел в твою сторону. А спустя какое-то время внезапно воспылал любовью. Тебе не кажется это странным?

Да. я помнила этот вечер, но Рика не помнила совершенно. Может ли Кайл меня обманывать? Нет, как бы зла я на него не была, я ему верила. Но все происходящее все равно было до противного неправильно.

–         Вы хотите сказать, что он каким-то образом узнал о моих способностях, о которых я сама не имела ни малейшего понятия, и специально познакомился со мной, чтобы что?

–         Твои картины, Ева, разлетаются, как горячие пирожки,– с какой-то затаенной злостью высказал Салем, чем только разозлил меня.

–         Да что бы ты в этом понимал.

–         Он прав, – прервал назревающий спор Кайл,– доходы галереи за последнее время выросли в несколько раз. И это благодаря тебе, Ева.

–         Вы что, наводили о нем справки? – не поверила я.

–         Нам пришлось. Я понимаю, что тебе неприятно это слышать, но ты приносишь Рику хорошую прибыль. И лучше пусть это вскроется сейчас, чем после свадьбы.

–         Все равно, это всего лишь ваши догадки. Почему бы не спросить у него?

–         Мы обязательно спросим, но прежде ты должна успокоиться.

Я не могла успокоиться, меня била злость. На Кайла, за то, что он так спокойно разрушает мое будущее. На Рика, который использовал меня. Подумать только! Сказать столько слов, ухаживать, каждый день показывать, как сильно любит, сделать предложение и все ради чего? Чтобы побольше заработать?

Причин не верить брату у меня не было, но и поверить в это оказалось очень сложно.

–         Рик должен был вернуться сегодня вечером, я хочу с ним поговорить.

–         Ты не будешь с ним встречаться, я сам узнаю все, что нужно,– Салем выступил вперед.

–         Бога ради, Салем! Тебе что. больше всех нужно?

–         Если ты не забыла, я все еще глава службы безопасности вашей семьи и отвечаю за каждого из вас.

–         О, неужели? Как благородно с твоей стороны позаботиться обо мне. Ты прямо рыцарь в сияющих доспехах.

Кажется, Кайл снова хотел прервать эту перепалку, но вдруг в кабинет постучали и появившийся дворецкий сообщил, что приехал Рик и ждет меня в гостиной.

–         Вот сейчас и поговорим,– кивнул Салем и, не обращая больше на меня внимания, стремительным шагом вышел из кабинета.

Вслед за ним вышел и Кайл, я уже хотела рвануть на выход, но меня остановила Лая.

–         Ева. постой, не ходи. Они сами разберутся.

–         Что? Нет, я должна быть там! Если Рик действительно использовал меня, я хочу это услышать от него, а не от кого-то из вас.

–         Ты нам не веришь?

–         Вы ведь и сами точно не знаете, а Салем его и без этого ненавидит.

Когда мы вошли в гостиную, Салем и Рик вовсю мутузили друг друга. Никогда не видела Салема таким злым, и не могла понять: он действительно так разозлился из-за того, что Рик причинил мне вред или просто нашел повод.

Кайл при этом спокойно стоял и смотрел, как двое взрослых мужчин громят его гостиную.

–         Кайл, разними их немедленно! – возмущенно, воскликнула я, на самом деле опасаясь, что кто-нибудь из них может сильно пострадать.

За кого из них я боялась больше, ответить не могла даже себе.

–         Зачем? – спокойно пожал он плечами,– Салем давно хотел это сделать, пусть отведет душу.

Рик опрокинул Салема на пол и, сев сверху несколько раз ударил его по лицу. Кайл, наконец, собрался вмешаться, но тут Лая вскинула руки.

–         Лая! – крикнул Кайл.

–         Я только помогу Салему.

Взмах рукой и Рик отлетел на добрых два метра. Пока он пытался встать, Салем уже был возле него, схватил за отвороты пиджака и рывком поставил на ноги.