Текст книги "Театр для теней. Книга 1"

Автор книги: Наталия Аникина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Я их отпустила, – ответила Алу и искренне улыбнулась присевшему рядом отцу. Его вежливая забота была приятна ей, она была так разительно не похожа на назойливое, тяжёлое внимание Верховного жреца, который сейчас взывал бы к её совести, в сотый раз напоминая, что она – сианай и обязана сознавать всю меру своей ответственности. – Кеан приставил их ко мне, чтобы я привыкла к... эскорту перед поездкой в Линдорг, где без него не обойтись. А раз, по его же воле, я туда не поеду, так зачем мне охрана? – Она невинно хлопнула глазами.

– Вот зачем, – Малаур указал подбородком туда, где прежде лежала раненная Теола. – Ты не думаешь, что на её месте могла быть ты?

– Вряд ли, – немного подумав, покачала головой Алу. – Мне показалось, он решил не связываться со мной, наверное, понял, что я сианай. Возможно, это был просто вор и он устроил всё это, чтобы отвлечь меня от окна, когда я его заметила.

– «Просто вор»? – поднял бровь Малаур; на губах его блуждала улыбка, словно патриарха развлекало всё происходящее. – Хорошие же воры пошли! Неужели ты считаешь, что некто, сумевший проникнуть в наш дом, вот так, «просто», дал бы себя увидеть?

Малаур разглядывал её лицо в ожидании ответа, и Алу вдруг почудилось: он подозревает, что она рассказала ему не обо всём, что здесь произошло.

– Нет. Но он – дал... И зачем, спрашивается?

– Вот это нам и предстоит выяснить, – покачал головой Малаур, взяв её под руку и ведя куда-то через библиотеку. – Полагаю, сразу поймать нам его не удастся, но какие-то следы должны остаться. А ты... ты должна быть осторожнее. Я понимаю, охрана – это как камень на хвосте, но ты у нас умная кошечка, – он почесал её за ухом, – должна понимать, что иногда можно и тяжести на хвосте потаскать, чтобы совсем без него не остаться.

– Я понимаю. Мне уже стыдно – правда.

– Каждый должен знать своё место, – с мягкой строгостью проговорил Малаур. – Ты не боевая волшебница, Аниаллу. Это не хорошо и не плохо. Просто есть те, кто лучше тебя справляются с подобной работой, вот пусть они ею и занимаются.

Патриарх и послушно кивнувшая Алу вылетели в сад – идти по размокшей земле Малаур брезговал – и зависли над одной из клумб. Около неё собралось уже несколько алаев. Почтительно кивнув патриарху, они прекратили совещаться и, обернувшись кошками, метнулись в разные стороны.

Аниаллу вслушивалась в звуки сада, растворившись в ночи, слившись с тем, что происходило вокруг – шумом листвы, запахом влажной земли и коры, холодными прикосновениями ветра. На всём она чувствовала тень чего-то... что не было и не могло быть принято Бриаэлларом, чуждого его радости жизни... вечному ожиданию чуда.

– Ну что, Аниаллу? – спросил Малаур.

– Не знаю, – ответила она, выйдя из оцепенения, но так и не избавившись от неприятного ощущения. – Этот... вор, его чувства были очень странными: гнев, презрение, немного торжества... и за всем этим – глубочайшее отчаянье.

– На эмоциональную ловушку не похоже? – сразу же заинтересовался патриарх.

Эти своеобразные магические приспособления стояли в разных частях его дома. Попав в поле действия одной из них, злоумышленник испытывал очень сильные чувства: от стыда, принуждающего его пойти к хозяевам и покаяться во всех грехах, до безотчётного ужаса.

– Не-е-ет, – с зевком протянула сианай, – не сердись, но такое не могут вызвать и все ваши штучки. Это изнутри... и спаси меня Аласаис от такого нутра!

Кошки и Смерть

Как и подобает городу, чьи хозяева моются по десять раз на дню, Бриаэллар просто блестел чистотой. Несколько раз в сутки по его улицам, газонам и даже крышам, словно кошачий язык по шкурке, проходила волна волшебства. Кое-где она была незаметна, местами, особенно в тех кварталах, где располагались магические лавки, превращалась в поток искристой жидкости, струящейся по мостовой и смывающей следы реактивов так же легко, как пятна от мороженого; но и там она услужливо расступалась перед запоздалыми прохожими, чтобы не попортить их обувь.

Стараясь не отстать от Селорна, Анар меньше всего думал о сапогах. Предстоящая встреча с Ирерой и её трофеем была куда интереснее, хотя мостовая, словно превратившаяся в реку из лунного света, притягивала взгляд.

– Омерзительное зрелище, – вдруг раздалось у Анара над головой.

Он посмотрел вверх и почти нос к носу столкнулся с ещё одним своим новоявленным родственником; свесившись с ветки и по-змеиному изогнув позвоночник, тот с деланной озабоченностью постукивал по стволу тонкими чёрными пальцами.

– Я думаю, наших дворников надо пороть – такой перерасход магической энергии! – важно заявил родственник и вильнул хвостом, обрушив на себя и своего собеседника целый поток дождевой воды.

Анар только улыбнулся – учитывая то, что над головой у него сидел каким-то чудом незамеченный Энаор ан Ал Эменаит собственной персоной, отделаться мокрыми ушами было невиданной удачей...

Имя Энаор, означающее «величественный», вовсе не соответствовало характеру своего хозяина. Здесь были бы более уместныпроизводные от «шутника» и «шкодливого кота» или «заразы» и «паразита» – в зависимости от степени причинённых им неприятностей. Анар, наслышанный о его «подвигах», на собственной шкуре прочувствовал это прямо в день их знакомства.

Произошло оно меньше двух недель назад, во время одного из эалийских праздников. Тогда к столу была подана традиционная светящаяся рыба из Ал Эменаит. Резать её полагалось собственноручно, специальным гибким ножом с двумя рукоятками. Анар, впервые державший в руках сей тонюсенький инструмент, справлялся с поставленной задачей весьма успешно для новичка, до тех пор пока его нож чудесным образом не свернулся в кольцо. Сначала он было подумал, что это часть церемонии: мол, такой вот кошачий нож: в нужный момент сворачивается клубком и освобождает руки владельца для... Но никакого «для», стрельнув по сторонам глазами, Анар не углядел, все ели как ели, и только он один пыхтел, безуспешно пытаясь распрямить нож.

Воспитанный в Руале, он относился ко всякого рода ритуалам с особой щепетильностью, и ему стало не по себе. Анар лихорадочно гадал, какой промах он совершил, помощи было ждать неоткуда, даже Аниаллу, словно не замечая его конфуза, поднялась из-за стола и, прихватив бокал, направилась в глубь зала – туда, где из вершины небольшой скалы, возвышающейся в середине бассейна с пенящейся влагой, бил фонтанчик. Со всего зала к нему слетались бокалы, кубки и чаши, а их хозяева бдительно следили за сидящим спиной к бассейну Селорном, чей запрет они сейчас нарушали, и стоило ему обернуться, как посуда стайкой спугнутых птиц пряталась за камень.

Разумеется, Селорну ничего не стоило вычислить, кто это безобразничает, для этого ему не надо было даже оборачиваться, не то что ловить кого-то за руку, но он почему-то принял правила игры. Алу тоже играла – в примерную дочь – и, видимо, намеревалась сама наполнить свой бокал.

Анар усмехнулся, но тут же понял, что она шла не к источнику. Быстрые ноги несли её к одному из столов. Он был ничем не примечателен, разве что под ним расселся пушистый чёрный кот. Зверь чистил усы и каждой своей шерстинкой излучал непричастность ко всему, что не касалось умывания.

Внезапно Алу развернулась и резко, от души пнула его сапогом...

Вернее, хотела пнуть. Котяра, задрав хвост трубой и разразившись мяуканьем, подозрительно смахивающим на хохот, успел вцепиться в сапог и теперь легко, словно на качелях, балансировал на ноге, с которой его безуспешно пытались стряхнуть. Но Алу явно была не новичком в таких схватках – уже через мгновение зверь был пойман за шиворот, встряхнут, доставлен к столу, брошен на стул и придавлен строгим, обличительным взглядом. Кот немного покрутился на месте, словно собирался улечься спать, а потом превратился в зеленоглазого эала.

– Рекомендую – Энаор! – уперев руку в бок, представила его Аниаллу. – Самая большая ошибка анеис Меори. Как она могла не почувствовать, что у неё родится – не знаю! Извиняйся давай, – приказала она, ухватив родственничка за ухо.

Вместо этого, бывший кот на человеческий манер протянул руку.

– Энаор, будем знакомы, – светским тоном проговорил он, но Аниаллу ударила его по чёрным пальцам до того, как растерявшийся Анар успел их пожать. И зашипела.

– Всё, всё, покоряюсь твоей священной воле, о моя высокосотворённая сестрица! – хохотнул «величественный», косясь на злосчастный нож, блестящим кольцом свернувшийся на нежных ломтиках рыбы.

Только тут до Анара наконец дошло, что было причиной такой непокорности столового прибора, и, восхитившись изяществом колдовства эалийского шутника, он сразу и думать забыл о неприятных минутах, которые оно ему доставило.

Помнится, извиниться Энаор тогда так и не успел – уставился за спину своей жертвы, откуда слышались громкие хлопки. Анар оглянулся. Патриарх поймал-таки своих подданных на неположенной в стенах его дома левитации. Их бокалы звонко лопались в полёте, сверкающая полна осколков стайкой кусачих насекомых носилась за нарушителями порядка, а Селорн от души хохотал, поддерживаемый половиной зала...

Энаор мягко спрыгнул с ветки.

– Патриарх! Вот, хотел бы тебе вернуть – я посчитал, что будет жестоко лишить нашего героя возможности разделить судьбу своего народа.

Энаор протянул Селорну маленькую сферу из зелёного стекла и оскалился в препротивной усмешке. Патриарх повертел шарик в чёрных пальцах, но ничего не сказал. Только огонь в его слегка прикрытых глазах разгорелся ярче, зелёными волнами перекатываясь по наглой Энаоровой физиономии.

Наблюдая за этой сценой, Анар гадал, что произойдёт. Сын Меори наверняка что-нибудь в очередной раз выкинул, и патриарх сейчас решал, был ли оправдан риск, на который самовольно пошёл этот шкодливый кот. Видимо, был – по лицу Селорна медленно разливалось выражение мрачного удовлетворения.

– Всё равно же его было убивать, – кокетливо заявил Энаор и улыбнулся улыбкой того, кого судить поздно... и бессмысленно. – Или ты в самом деле собирался предоставить ему уютную норку в Бриаэлларе?

Селорн промолчал. Он уже давно успел уяснить, что наказывать племянничка было без толку, впрочем, он вполне мог пренебречь этим ценным наблюдением и вздуть Энаора просто под настроение, – а настроение у патриарха было прямо-таки на лицо. Однако сейчас он почему-то решил простить сына Меори – видимо, смерть того, кого прикончил Энаор, не нарушала его планов. Он ограничился неопределённым фырканьем, после чего Энаор снова превратился для него в предмет мебели. Кивком пригласив Анара следовать за собой, Селорн спрятал шарик в карман и зашагал по улице.

Донельзя довольный своей выходкой Энаор, на радостях приняв кошачий облик, задержался поточить когти о дерево... и взвыл: затаившаяся в трещинах коры вязкая смола тут же набилась ему под когти, налипла на ухоженные лапы. Он инстинктивно нагнулся, попытался счистить её клыками, но горьковато-кислый вкус и ощущение размазавшейся по зубам клейкой массы вызвали у Энаора новый приступ брезгливости. Решив почиститься позже, он вернул себе двуногую форму и поспешил догнать своих спутников.

Приблизившись, Энаор понял, что пропустил много интересного.

– Фейн до сих пор шипит на меня за то, что я помешал осуществиться его бредовой затее – расставить телепатов на каждом наэйрианском перекрёстке, – говорил Селорн, отвечая, видимо, на какой-то вопрос.

– «Бредовой затее»? – переспросил Анар. Ему-то самому план по защите умов наэйрианцев, разработанный магами Фейнлаана после злосчастного происшествия в Канирали, не казался таким уж безнадёжным предприятием. – Но ведь Тал очень хотел, чтобы ты помешал этой затее?

– Это Фейн пусть так думает. На самом деле Талу было мало дела до «гениального проекта» наших колдунов. Зато мне дело было – воплоти они его в жизнь, нам всем пришлось бы туго.

– Но что заставляет тебя так думать? Я, признаться, не вижу очевидных недостатков в плане Фейнлаана, – сказал Анар, покосившись на ухмыляющегося Энаора, видимо, тот знал – что.

– И я не вижу, – огорошил его Селорн. – Но это не значит, что их нет.

– Я не понимаю тебя, патриарх.

– Не понимаешь... Иногда не обязательно понимать, достаточно чувствовать и доверять своим чувствам, – прикрыв глаза, проговорил патриарх и вдруг спросил: – А как, ты думаешь, я сумел обмануть Тала?

– Никак не думаю, – улыбнулся Анар (и навостривший уши Энаор про себя язвительно похвалил его за честность). – Но мне очень хотелось бы это узнать.

– Хорошо, – протянул патриарх и замолчал, следя за падающими листьями. – Хорошо. Вначале, когда он связался со мной впервые, я не знал о нём ничего. Совершенно ничего – ни о его целях, ни о том, кто он есть. Соглашаясь служить ему, я понимал не многим больше. Я действовал вслепую, но у меня был хороший поводырь, – оскалился зал, забавляясь изумлением, появившемся на лице собеседника.

– Поводырь? – нахмурился Анар.

– Да, одна из анеис. Приобщившаяся к магии Дерева.

«Тётушка Тимела», – едва слышно выдохнул Энаор; Анар заметил, как ухо Селорна чуть заметно повернулось в сторону племянника, но патриарх оставил его предположение без внимания.

– Я следовал её указаниям, без них я никогда не смог бы рассчитать, подгадать всё так, чтобы избежать жертв, – продолжал он, голос его звучал устало, словно одни воспоминания о тех днях утомляли Селорна. – Её дар Чувствующей спас и Нелу, и Аниаллу... и даже тебя. А я просто делал, что мне говорили... и не задавал вопросов не по существу, – ухмыльнулся он, глянув на Анара – большого любителя «задавать».

Анар видел: Селорн не лжёт, но отчего-то его, великого эалийского патриарха, такое положение вещей ни капли не задевает.

– Хотел бы я так же доверять своей интуиции, – покачал головой Анар.

– Давно пора бы начать. Иначе ты потеряешь всякую ценность для борьбы с Талом, – проворчал Селорн.

– Это почему же?

– Потому что он боится наших Чувствующих (да и всех нас) именно за это; боится их интуиции, того, что они могут догадаться о его истинных целях и увидеть, как можно помешать осуществить их. Для чего я, по-твоему, был нужен ему? Чтобы принести на блюдечке эту бедную Нелу? Добыть алайское тело можно десятком более простых способов, для этого не нужны эалийские патриархи. Нет, ему было нужно от меня совсем другое. Он хотел «рассорить» нас самих с нашей же кошачестью и в первую очередь – с интуицией, заставить нас пренебрегать ею, презирать её. И потому решил для начала стравить телепатов с анэис – с воплощениями нашего духа, без которого мы просто горстка смазливых, эгоистичных тварей с нелепыми кошачьими ушами. Инаан против Тимелы, я – против Меори...

Анар и Энаор молчали, обдумывая слова патриарха.

– Но вот я всё говорю «боится, боится», а ведь Тал мог бы просто смести нас своей мощью, – через несколько шагов пробормотал Селорн. – Но несмотря на всё своё могущество, а его могущество очевидно, он не желает открыто нападать. И спроси себя – почему?

Анар не ответил – вопрос был явно риторическим.

– Он опасается, что в пылу битвы будет уничтожено нечто важное для него, – тихо сказал патриарх. – Или будет потерян последний след ведущий к этому нечто.

– Но что это может быть? – склонился к нему Анар.

– Нечто, что сделает его сверхмогущественным, исключит саму возможность сопротивления... – каким-то глухим, страшным тоном ответил Селорн.

– Тогда, зачем ему Алу?.. Сианай? Он... ищет Аласаис?

– Это что-то уже было у него, глупый кот, – отмахнулся патриарх. – И если бы это была Аласаис, то разве могла бы она не предупредить свой народ о его существовании? Скорее, она – промежуточное звено. Ключ к чему-то.

– Знать бы к чему...

– Да, знать бы, – глядя себе под ноги, сказал Селорн. – Гвелиарин как-то обмолвилась, что Аласаис знает слишком много даже для наэй, может быть, дело в этом.

– Может быть, и в этом... – мрачным эхом повторил Анар. Долгое время все трое шли в угрюмом молчании, слушая, как нельзя лучше подходящие к их состоянию, завывания ветра. А потом спереди донёсся какой-то гомон. Кошки всмотрелись во мрак – это прятавшиеся от дождя под крышами птицы с недовольными криками срывались С насиженных мест. Анар прищурил глаза, высматривая причину переполоха. Она оказалась такой неожиданной, что он даже остановился.

Прямо над домами плыло небольшое здание вместе с куском земли, на которой оно было построено. Анар, задрав голову, наблюдал за этим дивом. Энаор тоже задержался, но его внимание было приковано не к самому островку, а к шагающим по крышам магам, управляющим его полётом.

– Не будь моя маменька анеис! – протянул он, затем легко оторвался от земли и уже в воздухе картинно поклонился, прокричав: – Мастер Тихолёт, собственной персоной!

Один из волшебников в синих плащах обернулся на его зов и приветственно взмахнул рукой. Энаор воспринял этот жест как приглашение и, манерно раскинув руки, полетел к знакомому.

Селорн что-то неразборчиво прорычал.

– Я волнуюсь за Аниаллу, – сказал Анар, когда Энаор с компанией скрылись из виду. – Ты говорил, что Талу нужна Аласаис... а как Алу связана со всем этим? Ведь Тал преследует именно её, хотя у Аласаис много других Теней.

– В его мыслях и в мыслях его слуг я не нашёл ответа на этот вопрос, – помотал головой Селорн..

Алаи прошли ещё одну улочку, пересекли по стеклянному мосту узкую речушку, и когда Анар уже забыл о своих словах, Селорнвдруг резко остановился и обернулся к нему с видом решительным и недобрым.

– Если тебя так заботит её благополучие, так прекрати склоку с Кеаном. Совет обеспокоен вашей тихой войной. Она должна прекратиться и немедленно! – заявил патриарх. Видно, он давно уже хотел начать этот разговор, но присутствие Энаора мешало ему.

– Войной? – насторожился Анар. – Но я тут ни с кем не воюю. В Руале и наследных принцев – их в первую голову! – учат знать своё место. И я не выхожу за рамки дозволенного...

– Посмотрите на него – место он своё знает!.. Задумайся о своём положении! – рявкнул Селорн. – Да, ты пользуешься покровительством двух великих семейств, но их покровительство – ничто, если твой враг – настолько влиятельный алай и он решился действовать.

Анар задумался. Попав в Бриаэллар, он сразу же заметил, что Верховный жрец проявляет к его скромной персоне неподдельный интерес. Свойство этого интереса вскоре перестало быть тайной – Кеан не доверял ему. Хотя на что-то большее, чем терпимость, Анар и не рассчитывал, он воспринял это острее, нежели ему хотелось. Он не питал наивных надежд что его, сына преступницы и брата убийц сианай Эталианны, примут здесь с распростёртыми объятьями. Особенно после того, как он сам чуть не прикончил одну из Теней Аласаис – пусть и спасая другую. К тому же он и сейчас продолжал владеть этим страшным оружием – лоэдаарским кинжалом работы серебряных драконов, который делал такую попытку возможной и в будущем.

Бриаэллар скорее превзошёл его ожидания, чем разочаровал: к нему отнеслись с большим пониманием, и хотя он считал это едва ли не чудом, Анара всё же удивляло, что именно мудрый проницательный Кеан не чувствует, что он никогда не причинит вреда не только самой Аниаллу, но и тем, кто дорог ей, то есть вверенным Верховному жрецу жителям города. Анар даже постарался заслужить расположение Кеана, понимая, как это важно и для неё, и для него самого, но попытка эта натолкнулась на такое сопротивление и злобу Кеана, что он отступился, а через какое-то время начал отвечать на ставшие более чем ощутимыми уколы Верховного жреца. Может быть, сейчас это и переросло в более серьёзный конфликт, но назвать это войной... Или онпросто чего-то не понимает, упускает что-то важное, идеализирует свой новый дом?

– Я думал, в Бриаэлларе дома не воюют друг с другом, и алаи с алаями – тоже, – возразил Анар. Ему было очень важно верить в это.

– Воюют, – отмахнулся патриарх. – Можно подумать, ты не знаешь о наших славных отношениях с Наолом.

– Я слышал об этом. Но сейчас у всех нас есть серьёзный повод для примирения, и мне показалось, что вы с патриархом Чутколапом нашли его достаточно веским... чтобы не шипеть друг на друга, – осклабился Анар.

– Малаурово отродье, – с добродушным ворчанием ущемил Криана ан Сая в праве отцовства Селорн. – У нас с Наолом, слава Аласаис, хватает на это ума, хотя разве в одном уме тут дело?.. Нет, сейчас не то время, когда можно ожидать этого от всех остальных. Весь Энхиарг перевернуло кверху лапами. Инаан – Сотворённый[3]3
  Сотворённые Первыми – первые алаи, созданные Аласаис


[Закрыть]! – и тот уже опозорился так, что сидит поджав хвост у своих внуков, в каком-то дупле на окраине леса, траву с горя жуёт.

Тут Анар не удержался от улыбки.

– Но у этого хотя бы достало мозгов и кошачести, чтобы признать ошибки, а не носиться со своей дурью, как с пятым котёнком[4]4
  Ни одной алайке пока не удалось произвести на свет более четырёх котят, и рождение пятого отпрыска было бы без сомнения, большим событием и поводом для гордости в любой семье


[Закрыть], – бурчал Селорн. – Хорошо бы кое-кому тоже уползти под какую-нибудь корягу в Садах Аласаис – грехи замаливать... Ан нет – не уползёт... Кеана настолько уважают как правителя, что он уверен, что ни одна мысль, забредшая в его башку, не может оказаться... идиотской. В любое другое время его от всей души потыкали бы в собственные выдумки носом, а сейчас все молчат, боятся повредить Бриаэллару. Даже анеис молчат. «Он, конечно, имеет право ошибаться, но упорствовать в своём заблуждении, после того как оно стало очевидным для всех без исключения – это дикость. И дикость в наше время более чем подозрительная», – матриарх Алия мне на днях писала. Но её шёпот разве кто услышит? А может, и слава Аласаис, что не услышит. Мы все слишком многим рискуем. – По глухому бормотанию Селорна совершенно нельзя было понять, как он сам относится к тому, о чём говорит. – Мы должны быть осмотрительны и осторожны. А сейчас наша интуиция не даёт определённого ответа на его счёт. Кеан может одуматься, и всё наладится... Но может быть, и нет, и тогда мы все за свою нерешительность будем жрать лопухи, не хуже Инаана. В любом случае, пока ты не станешь как хвост необходим Бриаэллару – ты уязвим для Кеана. Смотри, можешь и не успеть доказать свою полезность, – припечатал наконец патриарх и, помолчав, добавил: – Хотя, кто знает, даже если ты и докажешь, не станет ли от этого только хуже. Поэтому прекрати мозолить ему глаза, так для всех будет лучше!

– Я не думаю, что Кеан... – попытался было вступиться за Верховного жреца Анар.

– А ты подумай! – прорычали ему в ответ. – Думаешь, твоя мать всегда была такой? Или она такой стала – с чьей-то помощью? Как же тогда твой добренький папаша полюбил её? – ядовито осведомился Селорн.

– Она была такой уже тогда. Он просто любил её, поэтому не замечал, – покачал головой Анар и тут же кивнул: – Я понял. Я буду осторожнее, патриарх.

– Будь. Не стоит давать Талу шанс заполучить на свою сторону Верховного жреца Аласаис или, – он пристально вгляделся в лицо алая, – или сына Амиалис, как некогда он получил её саму!

Анар благоразумно промолчал. В его голову приходили подобные мысли в отношении Кеана, но он немедленно отметал их как недостойные. Он должен быть снисходительным к Верховному жрецу – тот отвечает за всё и за всех, а особенно сейчас, в такое сложное время. Тем более раз дело касается его собственной дочери – пусть и приёмной но любимой. Анар укрепился в своем решении быть более терпимым и надеялся, что его терпение будет рано или поздно вознаграждено пониманием...

* * *

Наконец впереди показалась вымощенная красным камнем круглая площадь – цель их пути. Ледяной куб с красным же харнианским драконом, установленный в самом центре, казался экзотической статуей специально созданной для её украшения. Вокруг него суетилось несколько залов во главе с Мелтарисом и Ирерой, которая так и светилась от удовольствия: впервые интуиция не подвела её. Они спорили, какую охрану стоит выставить у дракона.

Кто-то из сердобольных магов отдирал от куба приморозившую лапы птицу.

– Надо прикрыть его стеклом, а то кто-нибудь обязательно приморозит нос! – заявила подошедшая к Селорну Ирера.

Патриарх ничего не ответил. Он вдруг скользнул вправо, пересёк площадь и вытащил из мокрых кустов что-то извивающееся и истошно вопящее.

Анар и Ирера переглянулись. У обоих при виде разгневанного Селорна невольно напряглись мышцы, словно кошки готовились отпрыгнуть в сторону, если тот соберётся что-нибудь выкинуть – бросить в них своей вопящей ношей, например.

Патриарх подошёл ближе, и стало видно, что это кот, длинный, пушистый, жёлтый с коричневым, несомненно, кот, но – размахивающий в воздухе сразу шестью лапами. Таких называли амри – гонцы, они разносили письма горожан, но Анар не помнил, чтобы эалийский властитель пользовался их услугами, он предпочитал страшноватых крылатых тварей, привезённых из Бездны.

– Тупая бестия! – прорычал Селорн, встряхивая свою ношу. – Сколько раз можно говорить тебе – письма надо доставлять в срок, а не лакать сметану на...

Тут придушенный кот вывернулся, подтянулся на лапах, которыми обхватывал руку мучителя, и сумел переорать даже Селорна, что, по мнению Анара, было совершенно невозможно.

– Я не лакал! – сверкнули честностью его бесстыжие глаза. – Я опрокинул – случайно! – а она меня... Мя! – он едва не сорвался, – избила, вором назвала, лапки все попереломала... Ну как я мог добежать в срок на сломанных лапках? Бедный котик, ползком дополз, весь вымок, как тряпочка, а и тут тебе не благодарность, а сплошное битьё и усокрутство!

– Не нравится? – серьёзно поинтересовался патриарх. – Что ж, может быть, у Энаора в лаборатории тебе будет уютнее, – он махнул гонцом в сторону сына Чувствующей Меори; Энаор как раз семенил куда-то за куб с отвоёванной у магов птичкой в зубах.

– Не-е-ет!!! – заверещал несчастный зверь так громко, что Селорн выпустил-таки его шкирку, и амри с сочным шлепком упал на землю. – Только не ему – он мне хвост отрежет и змеиный пришьёт или ещё чего похуже, – кот перевернулся на спину, умильно поджал все шесть лап и расстелил между ними пушистый хвост.

Анар подошёл поближе. Губы его невольно расплылись в улыбке:

– За что ты его так?

– Да твари! – рявкнул Селорн, бросил быстрый взгляд на Анара и поднял ногу, словно собирался наступить на кота. Тот что-то сдавленно мявкнул, выскользнул из-под сапога и умчался прочь. Анар с завистью проводил его глазами. Селорн швырнул вслед коту скомканное письмо.

– Идём, – пробормотал он, подозрительно скалясь в сторону Иреры. – Судя по тому, что тут написано, одна моя дочь притащила от адоров что-то такое, что едва не сожрало вторую. – С этими словами он достал сферу, полученную от Энаора, и грохнул её о мостовую.

Выползшие из осколков струйки тумана стремительно свились в мерцающее кольцо. Заглянув в него, Анар увидел заклинательный покой Селорна. Что-то рыча себе под нос, патриарх вошёл в раскрывшийся портал, его спутник послушно последовал за ним...

* * *

Прутья просторной клетки, в которой оказались Селорн и Анар, не были заметны с другой его стороны. Обычным зрением их нельзя было разглядеть и сейчас, но для видящих магию глаз они полыхали ярким белым огнём. Во все стороны от клетки, как из центра паутины, к скрытым волшебным туманом стенам покоя расходились мерцающие нити заклятий.

«М-да... могущественную „муху“ собирался поймать патриарх в эти сети, – подумал Анар. – Хотелось бы мне знать, кого же всё-таки прикончил Энаор? И почему он сделал это, вместо того чтобы заманить жертву сюда? Волновался за прочность клетки... и за здоровье любимого патриарха?», – мысленно хмыкнул алай и украдкой посмотрел на Селорна.

Тот критически, словно и правда выискивая в собственном творении слабину, разглядывал прутья западни, бормоча что-то себе под нос. "...Да-а, надо было задрать эту шестилапую тварь и муфту из неё сделать, чтобы моей бедной доченьке было куда обгоревшие пальчики прятать", – с трудом разобрал Анар; эпитет, выбранный патриархом для пальцев Аниаллу, ему очень не понравился...

Впрочем, толком заволноваться он не успел – в дверях возник знакомый силуэт. Сианай Аниаллу стояла, опираясь на стояк, совершенно неподвижно, словно вырезанная с ним из одного куска дерева. Сияние прикрытых глаз едва освещало её лицо. Сначала Анару показалось: она улыбается. И, если подумать, было чему: не каждому посчастливится наяву увидеть грозного патриарха Селорна, сидящим в клетке (хотя многие, очень многие считали, что ему там самое и место). Но вглядевшись, он понял – Алу не до смеха.

Селорн, до этого молча плетущий какое-то заклятье, вышел из оцепенения и тоже заметил её.

– А-а, ты уже здесь, – ворчливо отметил он и, поморщившись от напряжения, резко хлопнул в ладоши, так что дрогнул сам воздух вокруг, а клетка разлетелась множеством крупных искр.

Магические линии на полу светящимися змеями медленно уползали в туман. Аниаллу сделала несколько шагов вперёд, стараясь не наступать на них.

– Малаур велел мне ждать тебя здесь, – почти шёпотом сказала Аниаллу.

Она успела сменить роскошный туалет Аэллы на истинно эалийский наряд: длинное узкое платье из лёгкой ткани, причём в любимых цветах Селорна – чёрном и зелёном. Стояла Алу, естественно, босиком, и до самых пяток мягкими волнами свободно вились распущенные волосы. Её грозному папочке должно было понравиться.

– Малаур ей велел, – скривился Селорн. – А – каково?! Он велел ей сидеть в моих покоях. Охрану отсылать, творить лиар знает что – тоже он тебе велел?

Проштрафившаяся сианай Аниаллу ничего не ответила. Если бы Анар не знал её настолько хорошо, то мог бы подумать, что ей действительно стыдно.

– Или это была акция протеста против действующей власти? Верховный жрец запретил ей ехать в Линдорг, велел сидеть дома под охраной. А она, свободолюбивая дочь Аласаис, – осклабившись протянул патриарх, – если и не посмела ослушаться приказа, то хоть в мелочи пошла наперекор. Да? Так всё было?

Аниаллу смолчала и на этот раз – пусть уж лучше Селорн думает, что она резко поглупела, чем докопается до истинной причины, по которой она пожелала остаться одна в библиотеке, иначе он ещё долго будет жевать её бедные уши.

– Сианай...эх!... Ты бы ещё кота дворового подучила в сапоги ему налить – и то умнее было бы! – не сумев скрыть досаду, рявкнул Селорн.

Алу внимала патриарху с таким кротким выражением лица, с такой очаровательно-невинной улыбкой на полных губах, что хватило бы успокоить десяток разъярённых Селорнов. Но только не в этот раз...

Личные покои патриарха Селорна своеобразной башней возносились в центре замка кошек ан Ал Эменаит – от нижнего яруса подвалов до самых его чёрных шпилей. Единственным помещением, открытым для посетителей, был просторный кабинет, расположенный примерно в середине башни и обставленный с показной мрачностью. По трём стенам этого всегда тёмного покоя была развешана впечатляющая коллекция оружия, щитов, доспехов, амулетов и прочего волшебного арсенала. Она постоянно пополнялась за счёт тех безумцев, которые ещё осмеливались бросить вызов эалийскому патриарху. Раньше здесь же красовались и несколько чучел бывших хозяев этих трофеев, но их убрали – из дипломатических соображений.