Текст книги "Театр для теней. Книга 1"

Автор книги: Наталия Аникина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Эй там, хватит болтать, трогайтесь! – прикрикнул на них Танаон и добавил, обращаясь к Ирере: – Их, в общем-то, можно понять, не кошачье это дело – ползать по подземельям. Тут не то что на потолок полезешь...

Устало прикрыв глаза, эалийка вздохнула, с нежеланием признавая его правоту. Бестиолог не позволил себе ни намёка на поучительный тон, но Ирере и так было понятно, на чей хвост хотела наступить его лапа. Это она потащила неподготовленный отряд в недра Адорских скал. И она же постоянно цеплялась к своим спутникам, упрекая их в отсутствии необходимых в походе навыков, благополучно забывая, что они и не должны были всего этого уметь.

Отряд алаев был направлен в Адорские скалы отнюдь не поохотиться на огненных драконов. Их призвали, чтобы допросить уже пойманных адорами и заточённых в ледяные глыбы харнианцев: зачем, откуда и каким именно образом они попали сюда, не связаны ли они с другими врагами кошек и так далее. Поэтому телепаты отряда специализировались на извлечении информации из чужих голов, волшебники – на расшифровке следов магических воздействий. Обладая многовековым опытом работы в своих областях, они всё-таки мало подходили для боевых заданий. А некоторые кошки – те же Тинойа и Алрис ан Камиан – вообще были включены в состав «делегации» с одной только целью: пока остальные будут заняты делом, ненавязчиво, что называется – за бокалом молока, донести до как можно большего числа адоров истинное положение дел в Энхиарге, о котором кошки по воле случая были осведомлены более всех остальных. По правде говоря, сама Ирера тоже была из числа этих «некоторых», с той лишь разницей, что ей надлежало просвещать не рядовых жителей здешних мест, а их правителей... чем она успешно и занималась, до тех пор пока телепаты не выяснили, что память пленников чиста, как белый лист, причём стёрта – наигрубейшим образом.

Ирера не могла сказать, какая колючка попала ей под хвост. Её желание спуститься в подземелья, где также были замечены харнианцы, было настолько абсурдно, что даже будь на месте Иреры анэис, и той пришлось бы немало потрудиться, чтобы заставить алаев прислушаться к голосу её интуиции. И всё же она настояла на своём – после двух часов уговоров кошки почти поверили, что смогут найти в Адорских скалах нечто из ряда вон выходящее...

Но трофеи оказались невелики: два харнианца, дракон и пяток склянок из безднианского стекла с горстками невзрачных камешков внутри. Глядя на эти банки, можно было предположить, что харнианцев послали в Адорские скалы собирать образцы пород. Можно – то оно можно, но уж слишком не вязался образ агрессивно-сумасшедших детей Огня с таким мирным родом деятельности.

Сами образцы так и лучились волшебством. Маги утверждали, что оно как-то связано с пространственными перемещениями, возможно, с порталами, но ничего больше об этих камнях узнать не удалось. (Разве что ан Камиан сообщил, что на вкус они напоминают муку из драконьих костей – основу драгоценной пудры эморийских модниц). Было решено по возвращении домой показать их кому-нибудь из драконов Изменчивого.

Новая порция харнианцев тоже ничего не помнила о своей прошлой жизни и цели визита во владения адоров. Обследовав большую пещеру, по которой до появления кошек (по словам головного дозора в лице всё той же Тинойи) бесцельно слонялись эти дети Огня, маги предположили, что память харнианцев пала жертвой столкновения переместивших их сюда чар с собственной магией скал. Но это открытие было так себе утешением.

Караван снова двинулся, на этот раз куда быстрее. Нетрудно было догадаться почему: залетевшая в туннель птица была верным знаком, что скоро утомительному, тоскливому путешествию придёт конец. Алаи выберутся наконец-то из этого треклятого подземелья к так любимым ими травке, птичкам, мышкам и солнышку... Хотя нет – солнышка там как раз и не будет: поглядев на чудом уцелевшие часы, Мелтарис увидел, что зрачок на их миндалевидном циферблате распахнут во всю ширь, а это значит – на поверхности царит ночь. Что ж, звёздочки и Глаза – это тоже совсем неплохо...

* * *

Один за другим алаи покидали пещеры. Все, кроме Алмеарна, Мелтариса и Иреры, не удержались, спрыгнули с сёдел и, уже огромными кошками, выступили на небольшую каменную террасу... Они замерли, зачарованные простором, открывшимся в сиянии двух вечно полных лун Энхиарга – Глаз Аласаис, как называли их все, даже недруги прекрасной наэй. Громадными, поросшими густым лесом ступенями уходили вниз склоны Адорских гор, вершины могучих деревьев, не намного уступающих древним великанам лесов Ал Эменаит, серебрились в лучах ночных светил. Говорят, в ясную погоду отсюда можно было разглядеть огни города Эртни, а днём, если повезёт, и его окрестности – живописные луга, где вытекающая из озера Тириал извилистая Серебрянка впадает в Великую Змеиную Реку.

Но подъехавшая к самому краю платформы Ирера сколько ни вглядывалась во мрак, ничего разглядеть не сумела. «Неудивительно – в Эртни теперь почти никого не осталось», – мрачно подумала эалийка. Ей и самой не хотелось бы оказаться в городе, стоящем на пути армии Хеллина, если тот и вправду двинет войска через Звериный проход. Пусть даже этому городу покровительствовали власти Элидана, пользующиеся особой милостью у Веиндора...

Из всего отряда одна Ирера не выказывала радости. Кошки за её спиной были вряд ли заняты сейчас чем-то, кроме собственных ощущений от возвращения в привычный мир. Темнота, глухая, давящая тишина подземелий – всё осталось позади. Прохладный ночной ветер играл их усами, ласково гладил по шерсти и щекотал носы ароматами леса, горных цветов, земли и всяческой живности, что аппетитными пятнами тепла мельтешила среди деревьев. После подземелья запахи казались неожиданно сильными, но алаи втягивали их полной грудью, впитывали, словно большие мохнатые губки. Их уши без остановки крутились туда-сюда, не желая упустить ни одного звука, а они буквально оглушали после недель постоянного вслушивания в чуть заметные шорохи...

– О, Глазки мои, Глазки!!! – внезапно возопил размороженный ан Камиан; никто и не заметил, когда он успел вернуть двуногий облик.

Его спутники поёжились – казалось, звучный голос алая достиг подножия Адорских скал, разлившись на многие тысячи прыжков вокруг. Ирера, неприязненно наморщив нос, глубоко вздохнула и долгим взглядом окинула склоны, словно пытаясь проследить за звуком – не заставил ли он злорадно встрепенуться там, во тьме, чьи-то настороженные уши?

Мелу не составило труда угадать, куда потекли сейчас мысли Иреры – конечно туда, где, как голодный бойцовый пёс на цепи, ярился хелротский владыка Хеллин. Скоро, очень скоро он сорвётся с привязи. Этого не могло не произойти, ибо тот, кто натравливал его на Элаан (и только ли на Элаан?) обладал, увы, не меньшим талантом убеждать, чем соплеменники Мелтариса.

Адоры уже не раз заявляли, что собираются остановить Хеллина, как только его армия вступит в Звериный проход: не один Мел опасался, что такое чудовище, как этот самопровозглашенный бог, расправившись со своей основной жертвой тут же кинется на новую. Пёс, бегущий за брошенной хозяином палкой, может мигом забыть о ней стоит ему заметить кошку. А для повелителя Хелраада такой «кошкой» могли стать и адоры, и люди Эртни – что уж говорить о кошках Аласаис. Алаев он ненавидел уже давно, с тех самых пор, как одна из Теней Аласаис помогла небольшому войску его бывших подданных, восставших против власти Хеллина и бежавших из страны, одержать победу над армией Хелраада в знаменитой битве на Огненной реке.

Мелтарис прекрасно помнил о давнишнем намерении «хелраадского пса» отомстить за это унижение. Он знал также о «пылкой любви» к алаям его нынешнего хозяина, вернее – «Хозяев», потому что именно так называли себя ближайшие соратники той тёмной силы, с которой готовился сейчас воевать Бриаэллар и которая, без сомнения, уже прибирала к рукам армии Хеллина. И всё же Мел не мог отрицать, что становиться на пути этих армий и даже говорить о своём намерении сделать это – никак нельзя. На кого бы на самом деле ни собирался напасть Хеллин, официально его войска шли на праведный бой с Элааном, страной Света, против которой сейчас ополчился практически весь Наэйриан[2]2
  Наэйриан – окружённая Энайским горами центральная часть Энхиарга.


[Закрыть], и мешать ему – означало причислить себя к союзникам всеобщего врага. А тогда даже знаменитая алайская дипломатия не поможет выбраться из этой передряги...

Заварушка вокруг Элаана началась с событий, произошедших на другом конце Наэйриана, в человеческом королевстве Канирали. Все главные действующие лица вспыхнувшей там кровавой смуты, как сейчас было доподлинно установлено, находились под телепатическим контролем, кто-то управлял ими, но вот кто именно – на этот счёт мнения энхиаргцев расходились.

Большая часть обывателей пребывала в полной уверенности, что переворот устроили элаанские чародеи – даром что поганые светлюки ничего не смыслят в «окучивании мозгов». Причём устроили – с гнусной целью обвинить во всём эалов-телепатов из Ал Эменаит (и это им почти удалось: даже Веиндор Милосердный поверил в виновность детей Аласаис – они чудом сумели оправдаться). Эту антиэлаанскую версию усиленно проталкивал господин Ректор Линдорской Академии Магии – якобы его подчинённые случайно наткнулись на следы типичных для элаанцев заклятий в головах каниралийских смутьянов.

Впрочем, он мог бы и не слишком стараться – высокомерных элаанцев, непоколебимо уверенных в своем идейном и магическом превосходстве над остальным миром, настолько ненавидели в Энхиарге,что были готовы и без доказательств поверить в их вину. Но Ректор не только предоставил необходимые свидетельства, но и, для пущей убедительности, позаботился о том, чтобы как бы случайно всплыло ещё несколько подобных историй. Жутковатых историй, о которых прежде молчали, разумеется, исключительно в страхе перед мощью Элаана. Они всколыхнули в памяти энхиаргцев их личные обиды на Элаан, дали выход чувствам, копившимся в их душах веками. И понеслось...

В итоге Элаану пришлось укрыться под невиданной прочности магическим куполом, а в островном городе Линдорге собиралась армия, какой ещё не видели в Энхиарге. Все были так напуганы угрозой Света, так горели жаждой мщения, что под знамёна господина Ректора становились самые разные силы – вон и Хеллин собирался подтянуться.

Кошкам Аласаис хотелось бы тоже поверить в эту версию. Какой восторг: силы так нелюбимого ими Линдорга и старого их врага Хеллина, идут сражаться с главным недругом кошек – Элааном! Но, увы, в отличие от других рас, они слишком хорошо знали, что вовсе не элаанцы промыли мозги каниралийской знати, не они подставили алаев – о нет! Отнюдь не их правительница Лайнаэн заварила всю эту кашу, а скорее – её полная противоположность (которую патриарх Малаур прозвал Тал – «тёмный аналог Лайнаэн»). Этот безымянный наэй Тьмы, стоящий за анти-элаанской компанией господина Ректора, имел планы по захвату власти над Энхиаргом и вдобавок горел желанием использовать для их достижения самих кошек Аласаис.

Он успешно прибрал к рукам бывшую руалскую царицу Амиалис и парочку её отпрысков, Даэланор и Гелариона – соратников той самой серебряной твари, из-за которой Мелтарис не мог умереть, не опасаясь за свою душу. Господин Тал пытался добраться и до сианай Аниаллу, но тут он, мягко говоря не преуспел...

Мел грустно усмехнулся: с этой Тенью Аласаис у него самого вышла довольно неприятная история. Около месяца назад вернувшись из Лар-эрт-эмори от матери и ничего не подозревая об этом «аналоге», он получил от мимоходом поприветствовавшего его патриарха Селорна задание (что-то вроде «не дать этим линдоргским и элаанским гениям поубивать друг друга без нашего непосредственного участия»), и был несколько смущён этим странным приказом. К счастью, ему подвернулась его старая знакомая – сианай Аниаллу, и он тут же пристал к ней с расспросами, отчего в Бриаэлларе так негативно относятся к назревающей драке? Уж не сошли ли все они, часом, с ума?

Тень богини начала объяснять. Через какое-то время Мелтарис вдруг почувствовал, что она злится, но не понял почему и продолжал расспрашивать её о подробностях (как он сейчас понимал – с нудной обстоятельностью существа, уже составившего мнение о вопросе и в каждом слове собеседника ищущего лишь подтверждение своей позиции). Только когда у сианай совсем кончилось терпение и она прошипела: «Если ты считаешь, что мне не доставит удовольствия понаблюдать, как эти выродки из Элаана и Линдорга будут убивать друг друга, то ты ошибаешься! Я много бы отдала, чтобы насладиться этим зрелищем, но его организатор требует слишком большую цену за входной билет», – только тут Мел начал догадываться, что он говорит что-то не то. «И чего же он хочет?» – спросил недоумевающей эал, на что уже сумевшая взять себя в руки Тень богини печально ответила: «Всё, если ты ещё не слышал об этом. Благодаря ему я чуть было не лишилась собственной личности, а ведь он хотел её только в качестве аванса... Он хочет получить всё, Мел. Добьётся же он этого очень просто – разделит большую часть Энхиарга на две враждующие стороны, так чтобы никто не смог сохранить нейтралитет, стравит их, а потом добьёт уцелевших. Вот и вся песня», – вздохнула она и покачала головой, сожалея то ли о собственной вспышке, то ли о том, что Мелтарис опять не удержался от бестактных слов и поспешных суждений.

Впрочем, утешал себя Мелтарис, она была порядком взвинчена ещё до разговора с ним. Он знал: Аниаллу шла тогда от своего второго приёмного отца – Кеана, Верховного жреца Бриаэллара, а от него она почти всегда возвращалась в дурном настроении.

«А вот Ирера на этот раз одним дурным настроением не отделается», – Мел покосился на напряжённую эалийку. Она смотрела уже не вниз, где прятался во мраке городок Эртни, а в небо – на далёкую звезду Бриаэллара. Дома эту грозную воительницу ждал не просто неприятный разговор с её отцом, патриархом Селорном, а хорошая трёпка за безрассудное самоуправство.

Мелтарис искренне надеялся, что оправданием его старой подруге послужит успешное выполнение её изначальной миссии, которая была довольно деликатной: уговорить Адорнатана Градора, владыку этих гор и лесов, отказаться от намерения помешать продвижению войск Хеллина. Высший Совет Бриаэллара не мог допустить, чтобы адоры так подставили себя.

Сделать это оказалось не так-то просто. Адоры, существа по натуре добрые и терпеливые, за столетия соседства с Хелраадом всё же успели порядком озлобиться на него. Поэтому, как только разнеслась весть, что хелротская армия будет продвигаться сквозь их владения по Звериному проходу – довольно широкому ущелью между Адорскими и Серебряными скалами, которое одно связывало Хелраад с остальными землями Наэйриана, – они тут же начали обдумывать способы помешать этому. «Зверь должен сидеть в клетке, а не разгуливать по улицам городов Наэйриана», – изо дня в день нашёптывал Адорнатану один из его ближайших советников. Сделать это великодушный адор предлагал бескровно: с той властью над камнями, которой они обладали, его соплеменникам ничего не стоило «срастить» скальные стены узкого прохода и тем самым намертво запереть Хеллина в его окружённом горами королевстве. Намертво – потому что пользоваться для перемещения порталами Хеллин сейчас вряд ли рискнёт.

– Хотя... с этих станется попереть прямо через горы, – вдруг, словно подслушав мысли Мелтариса, пробормотала Ирера; видимо, готовясь к встрече с адорами, она перебирала все те доводы, которые приводила им раньше, отговаривая от затеи со Звериным проходом.

– Нет, Ирера, думаю, с агзарами даже им не совладать, – помотал головой Танаон, занятый тем, что вычищал каменную крошку, забившуюся в складки кожи его раомпа.

Когда он произносил слово «агзары», в его голосе слышались нотки уважения. По роду своих занятий ему довелось иметь дело с самыми разнообразными животными, как созданными природой или богами, так и специально выведенными для той или иной цели. И если такой целью была война, то агзары намного превосходили их всех без исключения, уже многие годы оставаясь недостижимым идеалом для тех, кто работал в области... зоологического оружия. Сотворившие их хелротские мастера, и без того уже прославившиеся на весь Энхиарг, на этот раз превзошли самих себя, сделав своему воинственному владыке поистине бесценный подарок... По крайней мере, так казалось вначале.

Крылатые, быстрые, практически неуязвимые как для оружия, так и для магии, агзары оказались ещё и настолько умны, что сумели перехитрить своих создателей. Вырвавшись на свободу, они истребили всё население замка-лаборатории и улетели в горы, откуда с тех пор осуществляли регулярные набеги на окраины Хелраада. Со временем, не встречая достойного сопротивления, агзары расселились по всем окаймлявшим страну скалам, и только их на удивление умеренный аппетит спасал вырывших самим себе яму местных жителей от ужасных потерь. Звериный проход остался единственным (не считая подземных туннелей, хелротам не известных) относительно безопасным путём во владения Хеллина – агзары крайне редко нападали на путешествующих по нему существ, предпочитая охотиться огромными стаями, на обед которым не хватило бы самого большого каравана, и атаковать деревни и замки. Для чего, в общем-то, они некогда и выводились. Но если в этом агзары полностью следовали задумке своих создателей, то постоянство вкусовых пристрастий этих «птичек» оказалось сюрпризом, и сюрпризом крайне неприятным: они предпочитали питаться хелротами или, на худой конец, созданными ими тварями. Существами же других рас они откровенно брезговали, за исключением разве что случаев, когда те зачем-то лезли через горы мимо их чудовищных гнездовий...

– Только не особенно превозноси их перед советником Фанадором, – согласно кивнув, шепнула бестиологу Ирера. – Он тебя не поймёт. Трогаемся, – отчётливо прозвучал в повисшей после крика ан Камиана тишине её негромкий приказ, и отряд пришёл в движение.

Впереди поехали адоры. Алаи растянулись за ними длинной тёмной цепочкой в середине которой мерцал огромный ледяной куб с пленённым драконом и куб поменьше с парочкой замороженных харнианцев. Никто так и не придумал, чем бы их зачехлить. Земля и камни всё так же крепко придерживали ноги раомпов, а кошки шли рядом, распушившиеся, каждой вибриссой, каждой шерстинкой вбирающие в себя ночь. Даже те из них, чьи шкуры не были чёрными, идеально сливались со мраком.

Вскоре отряд вступил под сень Адорского леса. Алаи, даже Тинойа и ан Камиан, притихли, очарованные спокойной мощью древних гигантов. Предводитель адоров попросил остановить куб у одного из них – необъятного, с карминными разводами на стройном стволе. Кора мгновенно заиндевела от близости ледяной грани. Адор прижался щекой к дереву, постоял так какое-то время и дал знак, что можно идти дальше.

Кошки не стали расспрашивать, зачем он это сделал, но многих из них этот случай заставил вспомнить страшные истории, ходившие об Адорском лесе. Эйтли Тинойа, конечно, тоже вспомнила.

– А правда, что в этом лесу живут ходячие деревья, которые... кушают магов?

– Нет. Ходячих деревьев у нас нет, как нет их и в вашем Ал Эменаит, – на ходу погладив один из стволов, откликнулся адор. – Но доля истины в этой легенде есть: наши деревья и вправду питаются магией. Смотри, – адор хлопнул в ладоши, и над головой его загорелся волшебный огонёк.

В первые несколько секунд своей жизни он выглядел так, как и подобает волшебному огоньку, но потом листва вокруг вдруг зашумела, и комочек белого пламени потерял форму, отрастил с десяток коротких щупалец – будто не поделившие добычу деревья тянули его, каждое к себе, за невидимые ниточки. Вскоре от огонька осталась лишь стайка искр, мгновение они сиротливо жались друг к другу, кружась на месте выводком зверят, потерявших свою мать, а потом покорно поплыли к одетым в рыхлый бархат мха стволам и впитались в них, как капли молока в чёрную землю.

– Здорово! – раскинув руки в несуразной попытке дотянуться сразу до двух стволов, воскликнула Эйтли. – Вот где надо с линдоргскими магами сражаться – и им крышка, и деревьям подкормка! – блеснув глазами, хихикнула она. – А можно мне у вас какой-нибудь кустик выкопать? Ну ма-аленький?

– Можно, – ответил он. – Только, попав к тебе домой, он превратится в просто красивый куст, и его меню станет самым обыкновенным. Многие пытались вывезти из леса хотя бы росток, чтобы он при этом сохранил свой дар, но никто в этом пока не преуспел.

– Обидно, – только и осталось признать бедной Тинойе.

* * *

Адоры из свиты Фанадора встретили караван в условленном месте и проводили на поляну, где их ожидал сам советник. Её правильный овал мягко сиял в лунном свете, будто припорошенный снегом. Широкая полоса слабо флюоресцирующего густо-багрового мха окаймляла поляну, отделяя её от тёмных колышущихся зарослей. Подъехав к ней вплотную и глянув под ноги своему раомпу, Ирера остановила его и вопросительно посмотрела на ближайшего адора: внизу мохнатый слой мха пронизывала сеть тончайших, полупрозрачных нитей. «Похоже на эморийскую лапшу, только та разноцветная и не светится», – не преминула прокомментировать это зрелище Тинойа. Но адор, к которому она обращалась, пропустил слова девушки мимо ушей и с улыбкой поклонился Ирере – видимо, не ожидал от неё такого бережного отношения к чудесам его родного леса, даром что она выросла среди деревьев не менее древних и волшебных... Мысленно вздохнув, Ирера улыбнулась в ответ.

Присев на корточки рядом с мерцающей полосой, коротко поприветствовавший алаев советник Фанадор простёр над ней руки и что-то тихо запел. Его ладони заскользили надо мхом, иногда легонько касаясь его. Вдруг сложенные пальцы правой руки нырнули внутрь и раскрылись где-то в бархатной глубине. Адор медленно поднял руку – к ладони прилипло несколько крупных пушистых искр.

Наблюдавшие за этим алаи словно почувствовали, каким приятным было их прикосновение. А Эйтли так и вообще тихонько подкралась к Фанадору и сунула любопытный нос буквально ему под руку. Он не рассердился (адоры почему-то никогда не сердились на Тинойю, будто заранее простив ей все выходки), и последовавшие за носом кошачьи глаза увидели, как стеклянные стебельки во мху расступились, образовав площадку чуть больше ноги раомпа. Эйтли понимающе улыбнулась, сцапала оторвавшийся от ладони советника мохнатый огонёк и, довольная собой, отползла в сторонку – любоваться.

Отряд тем временем перебирался на поляну. Алаи легко перепрыгивали через моховой «ров», раомпы перебирались медленнее, с умильной сосредоточенностью на мордах поднимая морщинистые ноги и аккуратно ставя их в расчищенные адором места. Видимо, этому трюку их обучили заранее.

– И что это за лапша такая? – уткнулся в неё любопытным носом Алрис; как всякому ан Камиану, коту не терпелось всё обнюхать, попробовать на вкус и на ощупь. Упругие стебельки пахли грозой и, увы, никак не откусывались.

– Это то, что не позволит лесу растерзать наш портал, – ответил ему Алмеарн. – И прекрати их есть.

Передав заботу о зверях другим адорам, советник Фанадор последовал за Ирерой и Мелтарисом. Кошки озирались по сторонам. Только стоя на поляне, можно было разглядеть, что стволы четырёх необъятных деревьев, росших по её краям, имеют полости, раскрытые в сторону её центра от самых корней до нижних ветвей этих гигантов. Внутри каждой такой древесной пещеры, из крупного нароста, ниспадая, подобно живым волосам Нэлоссии Прозрачной, струились сотни тех самых светящихся нитей, какие раздвигал во мху Фанадор.

– Ой! Ирера, смотри, листочки – совсем как у вас перед домом! – подёргала за плащ задумавшуюся эалийку Тинойа.

Та, покорная несчастной судьбе котячьей няньки, посмотрела, куда просили (вернее, сфокусировала зрение на зарослях, в которые до этого упиралась невидящим взглядом). И правда, листва высокого кустарника, отливающая светлой медью, отдалённо напоминала огненное убранство чёрных великанов с улицы Старых Клёнов.

– Я рад, что в наших лесах нашлось что-то, напомнившее вам о доме, – обратился к Ирере и её невоспитанной воспитаннице советник Фанадор. Спеша переправить путников и их опасную ношу на поляну, он был вынужден ограничиться всего парой приветственных слов. И теперь, явно намереваясь наверстать упущенное, он поклонился дамам с той живой грацией, которую трудно заподозрить в адорах с их ростом и мощной комплекцией.

Ирера напряглась, готовая наступить на хвост начинающейся светской беседе, но прежде чем Эйтли, мило присевшая на элиданский манер, успела открыть рот и перечислить любезному адору всё, что кажется ей здесь родным и близким, а сама Ирера – придумать фразу, чтобы этот самый рот заткнуть, в разговор бесцеремонно, как это и водится у их взбалмошной породы, влез отмороженный ан Камиан.

– Удивительные у вас эти твари, – вместо приветствия заявил он, указывая на мирно пасущихся рядом раомпов; всеядные звери флегматично объедали кто кору с брёвен, аккуратно сложенных на краю поляны, кто траву и цветы с зачем-то разбитых здесь клумб. – Так у них всё получается... глубокомысленно.

– Иди отсюда, – тихо-тихо сказала Ирера и так посмотрела на ан Камиана, что не только его как ветром сдуло, но и у Тинойи пропала всякая охота любезничать сейчас с кем бы то ни было.

Ирера поспешила вкратце изложить советнику события похода. Он внимательно выслушал её, отвлекшись только один раз, для того чтобы указать подошедшему Алмеарну, главному волшебнику отряда, на темнеющие на дальней стороне поляны силуэты двух высоких деревьев, с расположенными правильными ярусами ветвями. Они были выращены только что по его просьбе. Советник предложил и Ирере воспользоваться возникшей в разговоре паузой, чтобы отдать распоряжения своим кошкам.

– Руководи, Ирера, – поддакнул ему Мелтарис, хотя он был, пожалуй, единственным из присутствующих, кем бы она как раз не стала командовать.

– Хорошо, – улыбнулась ему эалийка. – Начнём с портала. – Она кивнула в сторону деревьев, и туда, размашисто шагая, направился Алмеарн ан Меанор. – А там посмотрим... – сказала она, окидывая взором тёмную стену леса.

Что-то нехорошее шевельнулось у неё в груди, и Ирера отдала ещё один мысленный приказ – двое алаев обогнали мага и встали между ним и попавшими под подозрение зарослями. Сам же Алмеарн снял с пальца массивное золотое кольцо и теперь, как с катушки, разматывал с него толстую зелёную нить. Ловко перебираясь с яруса на ярус, он закрепил нить на концах ветвей смотрящих на соседнее дерево, потом перебрался на него и повторил то же самое на пути вниз. Спрыгнув на землю, он связал концы нити, и от натянутой между деревьями громадной петли в ночной лес дохнуло магией. Она светящимся облаком окутала этот странный портал – медленно распахивающуюся дверь в Бриаэллар.

– Сколько это займёт? – спросила Ирера, неслышно приблизившись к магу.

Она настороженно водила ушами, но спутники уже привыкли к её постоянной подозрительности и не обращали на это внимания.

– Минут двадцать, как минимум. Быстрота и надёжность в таких делах, увы, несовместимы, – пояснил он, – если ты не дракон Изменчивого, конечно. Терпеть не могу эти извращения над порталами патриарха Тейнлаана: то петли по веткам развешиваешь, то гигантские венки плетёшь – портал с равнины Жёлтых Цветов к нам в замок только так и открывается.

Ирера заставила себя изобразить подобие улыбки, и тут кто-то коснулся её плеча. Эалийка вздрогнула, резко обернулась, но это оказался всего лишь Мелтарис – видимо, он почувствовал её волнение.

– Что-нибудь не так? – телепат ободряюще сжал руку Иреры.

Та лишь покачала головой, задумчиво потирая пряжку плаща. Что-то едва уловимое, тревожное – не звук, не запах – носилось в воздухе. Но что именно? Разобраться в этом алаям помешал Фанадор.

– Я хотел бы ещё раз принести свои извинения, – проговорил он, склоняя голову. – Мало того что мы побеспокоили вас, чтобы допросить, как выяснилось, ничего не знающих харнианцев, так ещё и допустили этот опасный поход оказавшийся столь же бесполезным предприятием!

Ирера едва успела спрятать мелькнувшее на лице раздражение, прежде чем он поднял глаза.

– Не думаю, что время было потрачено впустую. Нам ещё предстоит разобраться, что за камни харнианцы собирались вывезти из ваших скал. К тому же... кто знает, что натворила бы эта тварь, выберись она из своих подземелий, – она кивком указала на заточённого в куб дракона.

– А кто знает, что она сотворит у вас, если... – начал было Фанадор, но его решительно перебил Мелтарис.

– Нет. Это исключено, – заверил мёртвый телепат. – Да и встречают нас на той стороне не эльфийские девы с цветами.

– Хотя было бы неплохо, – промурлыкал валяющийся на травке у него за спиной ан Камиан. – У нас сейчас гостит так много эльфийских дев, и неужели ни одна не...

– Хватит, Алрис. Сейчас не место и не время. Иди лучше помоги с порталом, пустотрёп, – не оборачиваясь велел ему Мелтарис. – Можешь не волноваться, советник, не сбегут ни дракон, ни харнианцы, а в Бриаэлларе у нас больше... возможностей получить от них то, что нам нужно, – объяснил телепат и как-то жутковато ухмыльнулся. – Если у них это есть, конечно.

Казалось, ему доставило удовольствие выражение отвращения пополам с жалостью, промелькнувшее на лице адора. Но Фанадор быстро взял себя в руки, напомнив себе, что этот эал действует не из жестокости, а по суровой необходимости. Да сами Адорские скалы обрушились бы ещё в войну Огня, не будь алаям свойственна подобная... решимость.

– Хочу напомнить, что наше предложение насчёт Звериного прохода остаётся в силе. Вы можете воспользоваться им в любой момент, – поспешил заговорить советник, пока из-за его богатой мимики не начался межрасовый конфликт.

Для успокоения души он отыскал взглядом Тинойю – она расхаживала по поляне, приставая то к одному, то к другому, чинно усаживалась на траву перед своей очередной жертвой, торжественно распахивала пасть и, высунув сложенный лодочкой розовый язык с украденным перламутровым огоньком, замирала. Вдоволь насладившись чужим недоумением, Эйтли снова прятала своё сокровище и удалялась (как стало известно адору немного позже – разочарованно сообщив недогадливому зрителю, что она изображала «нельвардскую раковину-жемчужницу»).

– Совет Бриаэллара считает, что ещё не время для подобных действий, – уже в какой раз повторила Ирера и, позволив себе вздохнуть, заверила Фанадора: – Но мы непременно вернемся к этому разговору.

Как бы ненароком она оглядела своих спутников. Нет, не одна она встревожена, вон и взбалмошная Тинойа притихла, только уши – туда-сюда, а заставить Эйтли волноваться... Она снова посмотрела на лес и оцепенела. Что-то огромное, бесформенным тепловым пятном, мелькнуло среди деревьев. Мелькнуло и тут же исчезло, но и этого краткого мига хватило алаям, чтобы ощутить – оно охотится на них... И оно не одно.