Текст книги "Дело об украденном перстне"

Автор книги: Наталия Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава XIV ВСТРЕЧА ПОЛУВЕКА

Наутро, вбежав в дом с мансардой и увидев Маргариту Павловну, Ромка подумал, что она вовсе не такая уж и старая, как он привык о ней думать. Сегодня у нее была красивая прическа, которая очень ей шла, а строгий темный костюм выгодно подчеркивал ее фигуру. Губы Маргарита Павловна подкрасила неяркой розовой помадой и своими блестящими глазами теперь напоминала девушку с фотографии, какой она была когда-то.

Вы вовремя, – встретила их Дарья Кирилловна. – Мы уже собирались выходить.

А убраться-то я не успела. Сколько тут грязи и пыли прибавилось, пока я в чужом погребе сидела, – огорченно Сказала Маргарита Павловна. – Как сюда гостей приглашать?

Под «гостями» она явно подразумевала Жан-Жака..

– А вы оставьте мне ключ от дома. Я вернусь раньше вас и быстренько' все уберу, – предложила Лешка.

– Да мне даже просить тебя Об этом неудобно, тут работы– непочатый край.

Ничего страшного, мне не трудно. Мы же все равно собирались делать генеральную уборку, вы забыли? Вот я и начну, а там видно будете.

Я – твоя должница, – Маргарита Павловна протянула девочке ключи от дома. —

– Только никаких генеральных уборок. Ты наведи маломальский порядок, чтобы хоть грязь в глаза не бросалась, – Я постараюсь. Вы не волнуйтесь. Сделаю, что смогу, – кивнула Лешка, пряча, ключи в свой маленький цветной рюкзачок.

– А Жан-Жак знает, что вы к нему едете? – спросил Ромка.

– Да, конечно. Мы ему позвонили, – ответила Дарья Кирилловна. – Он и о вас, кстати, спрашивал. Ему очень хочется на Оленьку посмотреть, мальчиков-то он уже видел.

Ромка обрадовался, что не нужно искать повода, чтобы попасть в дом Дарьи Кирилловны. .

– Вот и отлично! Нам совсем не трудно будет к вам зайти.

К. электричке вся компания подошла вовремя, и всю дорогу до Москвы Маргарита Павловна волновалась и вздыхала, а Дарья Кирилловна ее успокаивала.

– Она даже в погребе куда спокойней была, – шепнула Лешка Артему.

– Любовь зла, – пожал плечами Ромка.

– А теперь что? – спросила Маргарита Павловна, когда они вышли из вагона. – В метро пойдем или, может быть, такси возьмем?

– Кажется, нам больше ничего не придется делать, – сощурив глаза и вглядываясь в даль, произнесла Дарья Кирилловна.

На перроне в самом начале поезда стоял Жан-Жак с огромным букетом роз. Он былине один. Рядом с ним подпрыгивал» стараясь что-то разглядеть в толпе, его новый друг.

– Венька! – что было сил закричал Ромка. – Мы здесь!

Венечка со всех ног кинулся к Лешке.

– Я знал, что тебя тоже похитили. Я хотел тебе сказать, что очень за тебя переживал и рад что ты нашлась.

– Мы все рады– ответил за сестру Ромка и пошел навстречу Жан-Жаку.

Но тот, никого не видя вокруг, не отрываясь смотрел на Маргариту Павловну. Подойдя, он протянул ей розы.

– Я приехал. Ты рада?

Маргарита Павловна молча кивнула, взяла у него цветы и утонула лицом в благоухающих бутонах. Никого не замечая вокруг, они смотрели друг на друга, а остальные толпились вокруг них, боясь нарушить молчание.

Наконец Ромке надоело терять даром время.

Нам, наверное, два такси нужно, – безапелляционно заявил он, – а то мы все в одно не поместимся.

Что? – встрепенулся Жан-Жак. – Такси. Ах да, конечно… – Но сам не сдвинулся с места.

– Сейчас я договорюсь, – Дарья Кирилловна, как всегда, взяла инициативу в свои руки.

Она договорилась с двумя водителями, одному приказала ехать вперед, а другому – сзади. На заднее сиденье в первое такси она посадила Жан-Жака и Маргариту Павловну, а сама села рядом с шофером. Ребята погрузились во вторую машину. И все-таки я не понимаю, зачем мы все туда едем, – сказала Лешка. – Мы же будем им только мешать!

А мы немножко побудем и уйдем, – сказал Ромка; – Почему бы не поехать, если зовут? Венька, ты с Жан-Жаком много общался?

Да. – ответил Венечка. – С ним очень интересно. Я его о Париже расспрашивал, о мостах через Сену. Там есть такой мост – мост Марии называется. Когда под ним проплываешь, можно желание загадывать. И оно сбудется. И еще мы говорили о французской кухне.

Почему о кухне?

Ну, она у них особенная. Мне интересно.

А о сокровищах?

Никаких сокровищ нет, – ответил Венечка: – Неужели вы до сих пор не поняли?

Мы-то поняли, а вот он нет, – Артем махнул головой в сторону Ромки. – Ты же знаешь, какой он упрямый.

Когда они выбрались из такси, Маргарита Павловна и Жан-Жак уже исчезли в подъезде, а Дарья Кирилловна ждала их во дворе, чтобы расплатиться с водителем. Поднявшись в ее квартиру, они сразу же столкнулись с Андреем.

– Вы, наверное, скоро у нас совсем поселитесь, – весело сказал он» – Оленька, как себя чувствуешь?

– Нормально. – ответила девочка. – Как там дядя Валера;, не знаешь?

– Я его даже навестил вчера вечером. Хотелось для себя прояснить, представляет он угрозу для общества или нет. Все-таки работаем вместе.

– Ну и как, представляет?

– Да какое там! Лежит весь в слезах и кается. Просит на работе ничего не говорить. Кается, что искупит свою вину, как только его выпишут из больницы.

– Между прочим, – сказал Ромка, – когда у древнекитайского философа Конфуция спросили, руководствуясь каким словом можно прожить целую жизнь, то он ответил, что это слово – снисходительность.

– А я бы проще сказал – лежачего не бьют, – ответил. Андрей. – Будем великодушными. – А Маргарита Павловна как считает?

– Говорит, глаза бы его больше не видели. А вообще-то ей не до него, сам видишь.

– Как я переживала, когда он у меня перстень чужой украл. Вот этого, я ему никогда не прощу. Как бы я в глаза Маргарите Павловне смотрела, если бы он не нашелся. – сказала Лешка. – Значит, это он тебе его на работе подложил?

– Ну да, в карман. Со страху. мне, в тот день менты приходили: – я о них статью писал, а он решил, что это по его душу. Мой пиджак на стуле висел, вот он и спрятал перстень в первое попавшееся место. На воре, как говорится, шапка горит. К тому же Палыч тогда уже знал о том, что он никакой ценности не представляет.

– А когда воровал – думал, бриллиантовый?

– Думал. Только он его не воровал. То есть воровал, но не у тебя.

– А у Кого же?

– Совсем у другого человека.

– Тогда у того, кто украл этот перстень у меня. Так кто же этот человек?

– Понимаешь, Оленька, – вздохнул Андрей, – я обещал своей бабушке никому об этом не говорить.

– Да ты что? – вмешался в их разговор Ромка. – Как это – не говорить? Мы столько времени потратили, чтобы это выяснить; Мы должны знать правду!

– Должны, – подтвердил Артем, – Да мы, по правде сказать, уже и сами давно догадались. Только все детали до сих пор не можем соединить Воедино.

– Скажи, пожалуйста, – попросила Лешка. – Ты даже себе не представляешь, как я тогда испугалась; Сначала сон страшный приснился, потом слышу – шорох, крик какой-то дикий за окном, а потом смотрю – нет перстня. Я тогда была уверена, что перстень драгоценный.

– Ну хорошо, скажу; Только между нами ладно. А то бабуля мне не простит, что я слово не сдержал.

– Да говори уж не тяни попросил Артем. – Кто? Шапокляк?

– Ну конечно. Бабка Женя несть. Она тоже думала, что перстень бриллиантовый. Она прочла в моей газете объявление о сокровищах и сразу сообразила, кто такая Рита Колосова, вот и примчалась к ней на дачу. Разговор завела соответствующий случаю – о прошлом, о любви. И вдруг при ней Маргарита Павловна спокойно отдает свою драгоценность какой-то девчонке. «Значит, у нее их много, – подумала она. – Если от много взять немножко…»

– То это будет не воровство, а дележка, – машинально закончил Ромка. – Вот именно. Она вышла раньше Оли и проследила, куда та пойдет. А до этого обо всем ее расспросила: с кем живет, в какой комнате спит…

– Расспрашивала она тебя? – обратился Артем к Лешке.

– Кажется, да. Только я думала, что она это так просто, из вежливости, даже внимания на ее расспросы не обратила.

– Она бабка хитрая, – продолжал Андрей. – Да только Палыч наш углядел, как она возле дома Маргариты Павловны крутилась, а потом за девчонкой потащилась. Он, естественно, за ней. Короче, проследил, как она в чужое окно влезла, как что-то у нее в руках блеснуло, И решил это «что-то» отнять. Решили что е таким божьим одуванчиком ой враз оправится. На голову полиэтиленовый для маскировки натянул и вперед. А она возьми и заори как резаная. Он до нее даже дотронуться не успел. Перепугался, что весь поселок на этот ор сбежится, и огородами быстренько к себе домой вернулся.

– А потом что? Как же он все-таки этот-перстень у нее отобрал? – с нетерпением спросил Ромка.

– Она на электричку в ту ночь не пошла, побоялась. Вернулась назад к Маргарите и осталась у нее ночевать.

– Это мы знаем, – кивнула Лешка. – Маргарита Павловна нам говорила.

– Ну и вот. А он ее утром подстерег Представился как сосед и друг Маргариты Павловны и предложил подвезти в Москву. Он и в самом деле на работу ехал. До самого дома ее довез, узнал, где она живет, а по дороге завел разговор о драгоценностях: сказал ей, что по причине бедности едет к одному ювелиру золотишко сдавать, – тот дорого берет, не то что в магазинах. Даже кольцо какое-то ей показал. Она и клюнула на приманку. Сама попросила, чтобы он и о ней со своим знакомым договорился. Палыч ей, естественно, это пообещал. Затем позвонил и сообщил, на какой день и час назначена встреча, а сам к этому времени в подъезд подскочил, сумку у нее из рук выхватил – и был таков.

– А там еще и пенсия ее была, – вспомнил Ромка.

– Ну да. Он мне об этом тоже рассказал. Я у него теперь вместо исповедника.

– Значит, это был прямой грабеж, открытое хищение чужого имущества. А грабеж, между прочим» наказывается либо исправительными работами на срок от одною года до двух лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы сроком до четырех лет. Статья сто шестьдесят первая УК, пункт первый, – словно стихотворение, прочитал наизусть мальчишка.

Ты что, весь Уголовный кодекс выучил? – поразилась Лешка.

Не весь еще, – признался Ромка. – Только частично.

– Ты сам: себе не противоречь, – одернул его Андрей, – Сам только что говорил о снисходительности. А Палыч, кстати; клянется, что отдаст все до копеечки. Он эти деньги, между прочим, не потратил, совесть не позволила.

– Значит, у Евгении Семеновны теперь две пенсии будет, одну ей Маргаритки племянник компенсировал.

– Теперь понятно, почему ваша Илона в Париж собиралась, а потом передумала, – сказала Лешка.

– И почему Шапокляк плохо стало, когда она узнала» что камень в перстне ненастоящий, – добавил Ромка. – Столько труда и страданий – и все напрасно.

– Ну да. Меня еще тогда в аптеку послали, чтобы лекарствами ее отпаивать. После этого она созналась в краже перстня и в том, что этот перстень у самой увели вместе с пенсией, А уж Акакий ее рассказ своими де талями дополнил. Добровольно причём.

Жаль, что я в аптеку не заглянул, когда за тобой побежал.

Да, вы же сразу решили, что я за вами слежку устроил.

– И хорошо, что мы так решили, – сказал Артем. – Иначе мы бы к вам не приехали, когда Лешка пропала, и не вычислили бы этого несчастного Акакия.

– Вот вы все где, – заглянула в комнату Андрея Дарья Кирилловна. – Идите садитесь за стол.

Вслед за ней к ней вошел улыбающийся Жан-Жак.

– Да-да, мои дорогие. Давайте все вместе сейчас позавтракаем.

– Спасибо большое, только мы уже завтракали. Дома, – сказал Артем.

– Так то дома, а то с нами.

– Пошли, раз зовут, – толкнул его в бок Ромка и первым деловито прошел в гостиную.

Посередине большого круглого стола возвышался уже знакомый им самовар.

– Готовить мне было некогда, – сказала Дарья Кирилловна, – поскольку дома меня не было; Сами знаете. Поэтому будем есть то, что Андрюша из магазина принес.

На столё было множество вкусных вещей: французские сыры разных сортов, копченые устрицы – Андрей, видимее хотел угодить национальным пристрастиям Жан-Жака, – множество разных фруктов, огромный шоколадный торт, именно такой, какой Ромка просто обожал.

Маргарита Павловна почти ничего не ела, хотя Жан-Жак подкладывал ей на тарелку все новые и новые закуски.

Тебе надо подкрепиться, восстановить силы. Попробуй фуагра, хоть кусочек, – умолял он, а она только благодарно улыбалась и качала головой.

А что это за фуа такая? – шепотом спросил Ромка у Андрея.

Паштет из гусиной печенки, – прошептал тот в ответ. – Мне Серега сказал, что французы без него жить не могут. Знаешь, сколько попотеть пришлось, пока нашел. В центр пришлось смотаться.

– А почему вы дали объявление именно в нашу газету? – спросил Андрей, отвлекая Жан-Жака от уговоров Маргариты Павловны.

– Эта газета продается у нас в Париже, и я зная, что в ней печатается много разных объявлений. Поскольку мои друзья имеют деловые связи с институтом, где работал Риточкин муж, я узнал, что он умер несколько лет назад. Сам я тоже давно овдовел. Но Риточку не забывал никогда. Решил ее найти, Позвонил было Даше, а ее по старому адресу не оказалось. Я не знал, что у нее теперь другая квартира. Вот и решил дать объявление в газету: а вдруг из этого что-нибудь да получится? Ждал, что Рита откликнется, но сначала вы позвонили, а потом – ее похититель. Я просто места себе не находил, я готов был все отдать, чтобы ее спасти, но он ни на что не соглашался, а требовал от меня каких-то сокровищ. Потом мы стали переписываться по электронной почте с Веней, потом позвонила Даша… А дальше… я прилетел, и оказалось, что мне уже и делать ничего не надо – Риточка моя нашлась. Вернее, вы нашли мою Риточку. А выбранный мною путь, как видите, оказался вовсе не таким легким, как я думал вначале.

Тут Ромка не выдержал и решил наконец выяснить то, что терзало его все эти дни. Он достал из кармана вырезку из газеты и показал ее французу.

– Вот. Тут написано: «…Хочу найти наше сокровище и провести вместе с тобой остаток наших дней». Разве это не вы писали?

Жан-Жак взглянул на объявление.

Писал я. Только тут ошибка. Вернее, не совсем точно написано. Кто-то все напутал в этой газете.

Кто напутал?

Я не знаю, – пожал плечами Жан-Жак. – Но какое это теперь имеет значение? Ведь все уже позади!

Я тебе говорила, – прошептала Лешка и поднялась. – Нам, пожалуй, пора.

Да-да, – поддержал ее Артем. – Мы уж тут порядком засиделись.

– А день-то сегодня какой чудесный, – выглянула в окно Дарья Кирилловна, – Жа ра-то еще вчера спала, а сегодня солнечно и прохладно.

– Риточка, если ты не хочешь сейчас отдохнуть, то, может быть, мы сходим погуляем? – обратился Жан-Жак к Маргарите Павловне. – Давай прямо сейчас сходим к нашему дубу. Я об этом столько лет мечтал! Всю свою жизнь. Отсюда ведь ВСХВ недалеко?

– Что? – не понял Ромка.

– ВСХВ – это Всесоюзная сельскохозяйственная выставка. Он так ВДНХ называет, по старой памяти. То есть ВВЦ. Фу-ты, сама запуталась, – ответила Дарья Кирилловна. – Короче, это теперь Всероссийский выставочный центр.

– Это мы знаем, – кивнул Венечка.

– Конечно, лучше погулять, – Маргарита Павловна, словно девочка, порывисто вскочила с места. – А то я уж в погребе наотдыхалась. Прямо сейчас и пойдем.

– Ну и отлично, ну и хорошо, – обрадовался Жан-Жак.

– А я вам что говорил? Начинается! – зловещим шепотом прошептал Ромка на ухо Артему.

Жан-Жак с довольным видом прошел на кухню, а Ромка потихоньку последовал за ним. Мальчик увидел, как француз кладет в сумку большой хозяйственный нож, и торжествующе ухмыльнулся. Он незаметно вышел в прихожую я присоединился к своим друзьям.

– А ты, Дашенька, пойдешь с нами? – спросил Жан-Жак.

– Не уж – отказалась та, – ваше дело молодое, вот вы и гуляйте. А я дома порядок наведу. Да и отдохнуть после всех этих передряг мне не помешает.

– Предлагаю ехать, на метро, – сказал Жан-Жак Маргарите Павловне. – Я сорок семь лет не был в вашем метро.

А сорок семь лет назад этой линии и не было, – сказал Венечка. – Я знаю это точно.

И многих других тоже, – подтвердил Артем.

– Мы вас проводим, – предложил Ромка, – и скажем, где выходить. Нам же всё равно вместе ехать.

– Хоть я дорогу еще не забыла, – сказала Маргарита Павловна, – мы в любом случае рады вашему обществу. Правда, Жан-Жак?

Жан-Жак с улыбкой Кивнул головой.

– Теперь вы все – наши лучшие друзья, – объявил он.

А Ромка сбежал вниз по лестнице, раньше всех выскочил из подъезда и сразу же наткнулся на Евгению Семеновну.

– Здрасьте, – буркнул он и перевел взгляд на ее ноги,

Евгения Семеновна была обута в старомодные туфли бордового цвета на скошенном каблуке. Теперь эта, – правда, уже бесполезная улика была налицо.

– А я к Дашеньке, – заговорила было старуха. – Она дома?

– Дома. – Ромка по-прежнему не отрывал взгляд от ее туфель.

И тут из подъезда вышли Артему Лёшка, Венечка и Жан-Жак под руку с Маргаритой Павловной.

Женя! – радостно воскликнула та. – Ты узнаешь Жан-Жака? А мы погулять решили. Если хочешь, пойдем с нами.

Здравствуйте, – равнодушно кивнул Жан-Жак Евгении Семеновне. Видимо, он ее плохо помнил.

– Да нет, – отказалась та, окинув завистливым взглядом цветущую и помолодевшую от счастья подругу. – Як Даше зайду. А вы гуляйте. Мы ведь еще увидимся?

– Ну конечно! Ты позвони и приезжай ко мне, хорошо?

Все пошли вперед, а Лешка оглянулась. Сморщенная маленькая старушка смотрела им вслед, а в глазах ее застыла тоска.

«Что посеешь – то и пожнешь», – почему-то вспомнила Лешка Ромкиного Цицерона, и у нее мелькнула мысль: а не Шапокляк ли выдала тогда Жан-Жака? Ромка в этом почему-то был уверен. И если она, то зачем она это сделала? Из зависти? Или из злости? Ведь она приехала к Маргарите Павловне, уже зная об объявлении, и не сказала ей о нем ни слова. Так мог поступить только злой, жестокий и завистливый человек. Ну да ладно. Раз никто не желает выводить ее та чистую воду, то пусть себе живет дальше;

Туфли на ней видела? – толкнул ее в бок брат. – Те самые, я уверен.

Знаешь, Рома, бог ей судья, – повторила девочка слова Дарьи Кирилловны, сказанные, правда, в адрес их с Маргаритой Павловной похитителя, и добавила: – Пусть их с дядей Валерой теперь собственная совесть мучит.

Глава XV ПОХОД К ДУБУ

– Когда поезд приблизился к станции «ВДНХ» и Жан-Жак с Маргаритой Павловной, попрощавшись с ребятами, поспешили к выходу из метро, Ромка тут же вскочил и непререкаемым тоном приказал:

За мной! Только незаметно. – И быстро вытолкнул всю компанию в другую дверь.

Да что это с тобой? – вскипела Лешка. – Достал уже всех. Пусть они одни погуляют! Ведь им вдвоем побыть хочется, как ты это не понимаешь?

Они за кладом идут, – прошептал Ромка. – Теперь у меня нет никаких сомнений. Я видел, как он на кухне нож брал. Чтобы клад выкопать, я в этом уверен. А иначе зачем он ему? Интересно только, где их дуб растёт?

Артем резко остановился на середине платформы, и пальцы его сжались в кулаки. Лешке показалось, что он сейчас набросится, на собственного друга. Но он довольно спокойно проговорил:

– «Каждому свойственно заблуждаться» но упорствует в заблуждениях только неразумный»» Знаешь, кто это сказал? Твой Цицерон, Или он для тебя больше не авторитет? Плохо же ты свою книжку читаешь.

– Пожалуйста, в последний раз, – не обратив внимания на издевку, взмолился Ромка. – Вы увидите, что я прав!

– Ладно, в последний раз мы тебя слушаемся, – предупредил Артем. – И то потому, что спешить особенно некуда. Можно и выгулять, правда, Лешка?

Лешке было все равно куда идти, лишь бы с Артемом, а Венечка отпросился из дому до самого вечера и теперь просто радовался незапланированной прогулке с друзьями. Поэтому они незаметно пошли следом за пожилой парочкой.

У входа на выставку мы весной Ларису выслеживали, помните? – спросил Ромка. – Конечно, – кивнул Венечка. – У меня потом еще фотоаппарат увели с телескопическим объективом. Кстати, того типа так и не поймали?

Кажется, нет, – ответил Ромка – но я до него еще доберусь, вот увидите.

– Какой ты самонадеянный, – вздохнула Лешка.

Между тем Жан-Жак и Маргарита Павловна миновали почти всю территорию выставки и вышли к павильону «Цветоводство».

– А мы здесь с мамой недавно кактус покупали! – воскликнула Лешка. – А потом еще купили какой-то необыкновенный цветочный чай и ели пирожные и ржаные лепешки. Знаете, какие они здесь вкусные! Давайте как-нибудь сюда снова придем?

– Давайте, – согласился Артем. – А можно и прямо сейчас зайти.

– Ты что, сейчас нам некогда, – рассерженно зашептал Ромка. – У нас сейчас очень важное дело, ты что, забыл?

– Мы уже до самого конца ВВЦ дошли. – Куда же они направляются? – удивилась Лешка. „

Оказалось, что с этой стороны выставки тоже есть выход. Народу здесь было совсем немного, поэтому Ромка приказал друзьям соблюдать более строгую конспирацию, прячась за деревьями и редкими строениями.

Однако Жан-Жак внезапно остановился и, оглянувшись, крикнул:

– Идите-ка сюда, друзья мои. Я в конспирации поднаторел еще много лет назад и поэтому давным-давно вас заприметил. Раз уж вы хотите нас сегодня всюду сопровождать, то давайте пойдем вместе. Ты не против компании молодых людей, Риточка?

– Ромка смутился.

– Да мы вот тоже решили погулять немножко…

Но Жан-Жак его не дослушал. – Риточка, – закричал он, отчаянно жестикулируя, – ты посмотри, это же наша танцплощадка! «Отрада»! Тогда было тоже название? Я уверен, что оно с тех пор не изменилось. Мы с тобой здесь много разрыли, помнишь? Это был Парк культуры и отдыха имени Дзержинского, – обернулся он к ребятам и снова схватил за руку Маргариту Павловну. – Ты помнишь, Риточка, как мы танцевали здесь «Рио-Риту»?

– Это танец был такой, фокстрот, – шепотом пояснила Лешка своим спутникам.

А Жан-Жак продолжал:

– И еще у тебя была любимая песня. Ах, я забыл, какие в ней были слова.

Француз огорченно покачал головой, а Маргарита Павловна вдруг запела низким красивым голосом:

 
Цветок, твой дар, храню я,
И помнят лепестки
Печаль прощанья, нежность поцелуя,
Тепло твоей руки.
 

– Да-да, это та самая песня. А еще, помнишь, «Мишка, Мишка, где твоя улыбка?», – смешно пропел он сам.

– Смотрите, а вот и пруд. Все такой же. Мы тут гуляли, сюда доносилась музыка с танцплощадки. И вальс-бостон, и падеграс… И Ив Монтан пел – прошептала Маргарита Павловна и Прижала руку к сердцу. – Боже мой, неужели все это когда-то действительно было?! Ведь с тех пор я ни разу здесь не была: все собиралась, собиралась, да так и не смогла себя заставить прийти сюда. И не надеялась даже, что мы снова окажемся здесь вместе.

Жан-Жак взял ее под руку, и они медленно побрели дальше.

– А это что? – спросила Лешка, указывая на обнесенный железной оградой парк.

Это усадьба графа Шереметева, – ответила Маргарита Павловна. – Но в те годы здесь был Музей творчества крепостных.

Верно! – воскликнул Венечка. – . Мы сюда всем классом на экскурсию ездили. Только мы тогда с другой стороны подъезжали. Я и не знал, что сюда от выставки пешком дойти можно. Это музей-усадьба «Останкино». Нам столько всего интересного понарассказали!

Какой красивый дом! – воскликнула Лешка.

Это не дом, – принялся с жаром объяснять Венечка. – Это целый дворцово-парковый ансамбль. Здесь театр был, один из первых и самых лучших в России. В нем Прасковья Жемчугова пела, ну, которая «Крепостная, актриса», а граф Шереметев на ней женился. Это сейчас единственное в России здание конца восемнадцатого века, где был театр. Здесь и сцена сохранилась, и фойе, и зрительный зал… Вы, наверное, сюда тоже на экскурсии ходили?

Маргарита Павловна покачала головой:

– Да нет, мы сторонились людных мест. Мы гуляли в основном в парке, поскольку здесь было малолюдно. От центра это тогда было далековато. И потом, нам хотелось быть вдвоем, а не тратить отпущенное нам короткое время на экскурсии. Это потом мы по разным музеям вволю находились. Но уже не вместе, – с горечью сказала она.

– А я терпеть не могу музеев, хоть и приходится иногда их посещать, – заявил Ромка. – А тут вообще-то красиво, – признал он.

– Здешней дубраве лет двести, наверное, – сказала Маргарита Павловна и обратилась к Жан-Жаку: – Пойдем поищем наш дуб.

– Это наше любимое дерево. Мы под ним не один раз от дождя скрывались; – пояснил француз.

– У него была такая густая крона. Интересно, каким он стал теперь? – Маргарита Павловна пошла немного быстрее.

– Ваш дуб на территории усадьбы, да? – загорелся Ромка.

– Да нет, мы не рискнули бы внутри ничего делать. Это было опасно, – как-то загадочно ответил Жан-Жак.

Они прошли мимо главных ворот, обошли всю усадьбу и приблизились к ее левому краю.

– Вот наш дуб, – грустно сказала Маргарита Павловна, указывая на огромный пень недалеко от ограды.

Ее спутник заметно растерялся, но потом быстро взял себя в руки.

– Так и что же? Деревья тоже не вечны. Значит, он уже прожил все свои триста лет» Зато рядом вон сколько новых выросло! А то, что пень остался, это хорошо. Это ориентир. Значит, нам не придется долго искать ваше сокровище. – И Жан-Жак вдруг заговорщицки подмигнул ребятам.

Ромка влез на пень и сверху вниз посмотрел на своих друзей. «А я что вам говорил!» – выражал он всем своим видом.

– Итак, три шага от дуба: вперед, и один влево, – проговорил Жан-Жак, приближаясь к ограде.

Он достал из сумки большой хозяйственный нож и просто сказал:

– Вот, позаимствовал у Даши. Вместо лопаты. А тогда мы воспользовались финкой.

Помнишь, Рита?

Маргарита Павловна кивнула.

– Мы ее здесь же, неподалеку, нашли.

Какой-то бандит потерял. Ручка у нее была красивая – цветная и полосатая.

– А что такое «финка»? – спросила Лешка.

– Ты не знаешь? Да откуда оке тебе это знать? Финки – это самодельные ножи, холодное оружие бандитов и хулиганов. – И Маргарита Павловна вдруг озорно пропела:

 
Когда я был Мальчишкой,
Носил я брюки клеш,
Соломенную шляпу,
В кармане – финский нож.
 

И тут же как-то сразу сникла, а потом и грустно сказала:

– Мы тогда не бандитов, а совсем других людей боялись.

А Жан-Жак ножом расчистил от травы место у забора и начал рыть землю.

– Если здесь не производились никакие работы, то мы ее должны отыскать – бормотал он. – Мы же ее неглубоко закопали.

Сверху мы положили красный кирпич и чуть-чуть присыпали землей. Но время стерло все метки. Придется, видимо, хорошенько потрудиться…

Жан-Жак продолжал копать, а Ромка забежал сначала с левой, потом с правой стороны и, присев на корточки у появившейся небольшой ямки, нетерпеливо спросил:

Может быть, помочь?

Не надо. Я сам, – отказался француз.

Но для Ромки ожидание было нестерпимым, и он снова вскочил на пень. Остальные молча наблюдали за работой пожилого джентльмена.

Внезапно они услышали скрежет ножа, наткнувшегося на что-то твердое. Жан-Жак обрадовался и, обернувшись, радостно взглянул на Маргариту Павловну. Та подошла ближе. Он обвел ножом контуры какого-то прямоугольного предмета, поддел его, и в руках у него действительно оказался большой, сырой, с обсыпающимися от времени краями красный кирпич.

Далее нож снова звякнул, и Ромка чуть не задохнулся от волнения. На этот раз Жан-Жак извлек из земли… стеклянную банку.

Сокровища, – прошептал Ромка.

Не сокровища, а секрет, – поправил его Жан-Жак – Я в своем объявлении так и написал «секрет». А в газете это слово исправили на «сокровища».

Насколько мне известно, – сказал умный Венечка, – газета оставляет за собой право корректировать частные объявления.

– А корректором в нашей газете был… – начала Лешка, а Артем завершил:

– Не кто иной, как Валерий Павлович Нечаев. Наш неудачливый похититель.

– Значит, он сам себе проблему скорректировал, – хмыкнул Ромка. – За. что боролся… А что же это за секрет такой?

Сейчас увидите. – Жан-Жак обтер носовым платком стеклянную банку, с трудом открыл хорошо притертую стеклянную крышку и пояснил: – Раньше пластиковых пакетов не было, вот мы и придумали поместить все в банку.

Что – все?

А вот что, – француз извлек исписанные фиолетовыми чернилами тетрадные листочки, фотографии и маленький камешек. Ромка взял его в руки – камешек оказался обыкновенной галькой. – Это не простая галька, – продолжал Жан-Жак, забирая у него камешек. – Это наша мечта. Знаете, как мы тогда хотели поехать к морю. Да только эта мечта так и не осуществилась. На море мы, конечно, были, и не раз. Но… не вместе.

Лешка тут же вспомнила снимки, которые видела на даче у Маргариты Павловны: она со своим Балалейкиным в Сочи на пляже с Очень грустными глазами. «Неужели она и тогда думала только о Жан-Жаке? – подумала девочка, но спросить об этом не решилась.

Жан-Жак присел на пенек. Маргарита Павловна молча примостилась рядом.

– Значит, это не сокровище, – протянул вконец разочарованный Ромка.

– Зато это банка. Помнишь, как ты весной хотел откопать стеклянную банку, – не замедлил подтрунить над другом Артем.

– Я искал банку с деньгами. Или с драгоценностями, – сокрушенно ответил тот. – Ну надо же…

– Да что ты так волнуешься? Прямо как Акакий. Все равно это были бы не твои сокровища.

– Я только хотел посмотреть, как настоящий клад выглядит. Это же так интересно…

– Ничего, купишь себе желтого попугая и увидишь. Сам же говорил, что желтые попугаи – к деньгам Артем подошел поближе к пеньку, на который Жан-Жак, как на стол, выложил содержимое банки.

– Это дороже всяких сокровищ. Это наше прошлое, – бережно разглаживая листки, сказал он и протянул Лешке фотокарточку, на которой Жан-Жак и Рита Колосова, молодые и счастливые, были засняты вдвоем. – А это наши письма. Мы писали их друг другу каждый день, хоть и постоянно встречались, чувствовали, наверное, что в будущем никакой переписки между нами не будет. Чтобы они никому не достались, мы решили их сжечь, но не смогли. Как говорится» рука не поднялась. Вот и решили закопать их в укромном Месте и довериться судьбе, а она распорядилась так, как сочла нужным. Риточка, посмотри, что я тебе писал когда-то.

Маргарита Павловна дрожащими руками взяла листок, прочитала первые строчки, и на ее глаза Навернулись слезы.

– Мы пойдем, – сказал Артем и, взяв Лешку за руку, подтолкнул все еще ошарашенного Ромку и кивнул о чем-то задумавшемуся Венечке. – Вон как раз наш трамвай идет. Теперь уж точно их надо оставить одних.

Отойдя на некоторое расстояние от усадьбы, Лешка оглянулась. Две маленькие фигурки взявшись за руки, продолжали сидеть на пеньке, оставшемся от когда-то огромного дуба.

– Интересно, это счастье, что они все-таки встретились через столько лет, или горе – ведь им всю жизнь пришлось прожить порознь?» – задумалась девочка, но не смогла ответить на этот вопрос. Да и кто смог бы?