Текст книги "Брак по - тиквийски 2. Мастера вызывали? (СИ)"
Автор книги: Натали Р.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
– Аману Трилл, – кивнул безопасник. – Никчемная шваль, – кратко охарактеризовал он фигуранта. – Прочно сидит на дури, курит, уже и колоться начал. Пара лет каторги определенно пошла бы ему на пользу, дрянь бы выветрилась. Жаль, прихватить не на чем, в явном криминале не замешан.
– А мой телефон? – недоуменно напомнил господин Шарбери.
– А что телефон? Трилл со своими дружками разве бил вас, грозил оружием? Вы же сами отдали ему аппарат, когда он потребовал. Так и скажет: мол, господин любезно подарил мне телефон, вот и свидетели есть. Передумал дарить? Ладно, я не жадный, забирайте обратно.
Он вздохнул.
– Сейчас ордер на обыск оформлю, пойдем к нему. Вряд ли за ночь ваш аппарат продали, скупки подержанной техники еще не открылись.
Дверь в квартиру 88 была приотворена. Изнутри удушливо шибало жженой травой. На пороге распростерлось тело, жалобно блеющее в промежутках между желудочными спазмами.
– Ага, Пирс Гленке. – Офицер узнал тело. – Еще один человеческий сорняк. Что это его так торкнуло? – Распахнув дверь шире, он шагнул внутрь.
– Фу, ну и помойка! – Господин Шарбери приложил к носу надушенный платок.
Из комнаты доносилась какая-то возбужденная возня. Безопасник прошагал вперед и, вынув из кобуры парализатор, рывком открыл дверь. Вот это да!
Тут он был, Аману Трилл. И его беспутный партнер по игле и постели, Еро Фаруто. И какая-то женщина, которой в этом гадюшнике решительно не место. Два ошпарка, судя по всему, уже долгое время пытались ее поиметь и никак не могли, дебилы и импотенты в одном флаконе. Фаруто так обдолбался, что запутался в собственных штанах, а Трилл бился в отчаянии, стаскивая с пленницы юбку и терпя неудачу. Давно бы задрал ее, придурок. Впрочем, с Трилла станется, даже получив открытый доступ к заветному отверстию, промахнуться мимо.
Офицер выстрелил из парализатора сперва в спину Триллу, потом в задницу Фаруто. Похотливые сморчки завалились, и он, неторопливо заведя им руки за спины, защелкнул наручники.
– Вот ужо я вас закатаю на каторгу, – произнес он с прямо-таки мстительным удовлетворением. – На все десять лет. Света белого не взвидите.
Он повернулся к женщине. Ох и хороша, зараза! Сейчас бы ее… Он с сожалением одернул себя. Его задача – предотвращать преступления и наказывать за них, а не совершать их самому. Он аккуратно запахнул на аппетитной груди растерзанную блузку и стащил с головы женщины пакет.
– Госпожа Ильтен!?
Опять она. Во что она влипла?
Пары растворителя развеялись, и Тереза приоткрыла глаз. Она лежала навзничь, и над ней склонился охранник безопасности.
– Господин Маэдо? – изумленно выдавила она.
Господин Шарбери нашел свой телефон, несмотря на свинарник, разведенный в квартире, и почти осязаемое дымное марево. Он пооткрывал все окна, чтобы проветрить. Кажется, проклятые наркоманы были пойманы на горячем. Похищенная женщина – это вам не отжатый телефончик. Надо выяснить, не требуется ли от него что-либо засвидетельствовать, и можно уходить.
Маэдо разрывался между двумя совершенно противоположными ощущениями. Он раскрыл серьезное преступление, предотвратил насилие над замужней дамой, обрел перспективу повышения по службе и долгожданную возможность упрятать за решетку троих недоносков, уже который год портящих воздух в целом и картину на его участке в частности. Впору летать! Но он четко понимал, что ему предстоят и неприятности. Сейчас госпожа Ильтен осознает, на каком она свете и что едва не произошло, и устроит истерику. Наверняка она обвинит его в том, что он не обеспечил надлежащий порядок на территории своего участка, будет кричать, кидаться предметами, а того гляди, еще и в рыло засветит. Он невольно дотронулся до глаза, который до сих пор временами слезился. Потом ему придется доставить госпожу Ильтен домой, и на него примется орать господин Ильтен: мол, почему моя жена в порванной блузке, и как вы могли это допустить, и где была ваша хваленая служба охраны безопасности, вы за это ответите, я напишу жалобу вашему начальству… Как в подобных случаях реагируют обыватели, он знал наизусть.
Едва Тереза подняла тяжелую голову, ее вывернуло. Проклятые уроды! Чем они ее отравили?
Сейчас начнется, обреченно подумал Маэдо. Но госпожа Ильтен его удивила. Она не стала плакать и заламывать руки. Кое-как встала на карачки, потом на ноги. И злобно пнула ногой прямо в морды мычащим скотам, еще не отошедшим от парализующего заряда.
– Где тут ванная? – Собственный голос казался Терезе незнакомым.
– Сюда, госпожа Ильтен, – засуетился Маэдо. – Осторожно, не споткнитесь.
Он покосился на арестованных. Похоже, Фаруто придется собирать челюсть по кусочкам. И это она босой ногой! А Трилл затих, видать, потерял сознание. Очухается – тоже блевать будет. Н-да, госпоже Ильтен лучше не попадаться под горячую руку.
В ванной комнате ванны не было. Равно как душа и раковины. Все открутили и вынесли, бестолковые хорьки. Остался только кран, вода из которого лилась прямо на пол. Вот сейчас точно будет истерика, с замиранием сердца подумал Маэдо. И снова нет. Госпожа Ильтен брезгливо фыркнула и принялась обстоятельно умываться.
– Вам чем-нибудь помочь? – нерешительно предложил он.
– Выйдите за дверь, – сказала она спокойно, словно попадала в такие переделки по дюжине раз за год. – Попробую отмыть их грязные лапы. Найдите пока мои кроссовки. И чаю сделайте.
Как же, отыщется у нариков чай. Если и был когда-то, то весь скурили. И вообще, Маэдо не рискнул бы взять в рот находящиеся в этом сортире продукты или посуду. Он позвонил в РЦП и сделал заказ.
В квартире не водилось ни мыла, ни шампуня. Тереза остервенело оттирала кожу, вычесывала волосы, не жалея воды, опасаясь, что могла подцепить каких-нибудь насекомых. Зальет соседей, ну и ладно. Собственник квартиры – один из этих хмырей, вот пусть он и отвечает. Но на стирку не было уже ни сил, ни средств. Тереза попыталась отмыть с блузки подозрительные пятна, но лишь сильнее ее разорвала, разозлилась и в сердцах швырнула в угол.
Кроссовки ждали ее у дверей – Маэдо расстарался. Она обулась, натянула юбку прямо на мокрое тело: вытереться все равно нечем. Сверху прямо на белье накинула плащ.
Господин Шарбери одевался в прихожей. С кухни тянуло свежим воздухом: для проветривания устроили сквозняк. И Терезу ждал чай: термос из РЦП и одноразовые стаканы. Все-таки Маэдо молодец, хоть и безопасник. Она облокотилась спиной о подоконник – сесть было некуда, – отпила чай и окончательно пришла в себя.
Маэдо глядел на нее все еще с ожиданием. Где истерика? И как это вообще дама с мокрыми волосами стоит у открытого окна и не ноет, что ей сквозит?
– Я не сильно этих ублюдков попортила? – осведомилась Тереза. – Мне превышение самообороны не пришьют?
Маэдо сильно озадачился.
– Они же на вас напали, госпожа Ильтен. Вы могли портить их, сколько хотели.
– О, отлично. А могла бы я их совсем убить?
Тот он впал в полный ступор.
– Э… Ну, теоретически… Чем вы их убили бы?
И, взглянув в ее заледеневшие глаза, внезапно понял, что для этого ей не потребуется никаких посторонних предметов. Вот точно так же, как только что она сломала Фаруто челюсть голой ступней, она врежет ему в грудь ногой в плотной обуви, и ребро проткнет ему сердце. Или двинет в лоб, и переломанные кости черепа превратят мозг в кашу. Он поежился и предложил:
– Давайте вы не будете убивать их сейчас, госпожа Ильтен. На каторге они живые принесут больше пользы, чем трупы. Кто-то же должен работать на астероидах. За нападение на замужнюю женщину суд им меньше десяти лет не припаяет.
Неожиданно эта стальная женщина вздрогнула.
– Суд? Будет процесс? Только не это! Если Рино узнает, он… он больше никуда меня не отпустит.
Вот так раз.
– Госпожа Ильтен… А зачем вы, собственно, ходите по таким сомнительным тараканникам?
– Я не знала, что здесь тараканник! – Она возмущенно мотнула головой, и с копны волос полетели брызги. – Я хожу к людям ремонтировать электронику. Чего смотрите? Хобби у меня такое, ясно?
– Вы умеете ремонтировать электронику? – переспросил господин Шарбери от двери, уже почти переступив порог. – Так это ваши инструменты там в коридоре рассыпаны? А принтер мне почините? Я оставлю вам визитку, хорошо?
Внешне Тереза держала себя в руках. Однако в глубине души, где-то на уровне астрала, ее колотила дрожь. Ей казалось, что еще как минимум неделю она не сможет думать ни о чем, кроме как об этих мерзких харях. Насилие само по себе не слишком пугало ее: военный человек морально готов к боли и увечьям. Но эти противные уроды, почти утратившие человеческий облик, вызывали у нее непроизвольную брезгливость и рефлекторные рвотные позывы. При одном воспоминании об их лапах тянет блевать.
И все же, услышав слова старшего менеджера, Тереза улыбнулась. Кажется, ее клиентура расширяется. Она протянула руку, взяла у него визитку и сунула в карман юбки.
Дверь за господином Шарбери закрылась. Они с охранником безопасности остались наедине. Ну, если не считать троих стонущих в коридоре обдолбышей, скованных наручниками.
– А у меня телевизор почему-то не показывает, – сказал Маэдо, с облегчением поняв, что истерики не будет. – Вы телевизоры тоже ремонтируете?
Тереза хмыкнула и поставила опустевший термос на подоконник.
– Господин Маэдо, давайте договоримся. Я чиню вам телевизор, причем абсолютно бесплатно, а вы ничего не сообщаете моему мужу и не устраиваете суд.
Он опешил. Как это возможно – не сообщать мужу? Муж отвечает за жену. Конечно, он должен знать. С другой стороны, признаваться господину Ильтену, что его жену чуть не оттрахали три укурившихся нарка на территории, подотчетной командиру Маэдо, хотелось ему меньше всего.
– Н-но так не по правилам…
– Останетесь без телевизора, – одними губами улыбнулась она.
– А эти торчки – без наказания? Нет-нет, убивать их я не дам. Одно дело – убить преступника, защищаясь, и совсем другое – убить из мести.
– И как же вы меня остановите? – В глазах мелькнула издевательская смешинка.
Она взяла термос и покрутила его в руках. Сколько секунд ей понадобится, чтобы прямо с места размозжить этим термосом голову одному, подбежать и сдавить горло второму, а потом уж, благо третий рядом, прикончить и его любым удобным способом? Раз – два – три. Успеет ли Маэдо достать парализатор? Пожалуй, третьего он сможет спасти, но первых двух – вряд ли. Если бы он был с группой захвата – дело другое, но Маэдо, собираясь на простой обыск, не мог предположить, что все обернется раскрытием похищения и тройным арестом. И уж тем более – что ему предстоит спасать никчемные жизни арестантов от сердитой потерпевшей.
Если и мелькала у него мысль пообещать госпоже Ильтен не рассказывать ее мужу о ее экстремальных приключениях в обмен на несколько минут ласк, то тут же выветрилась. Пару раз он заключал сделки с замужними дамами, нарушившими закон. Когда дама соглашается добровольно, это ведь не преступление. Так, административный проступок. Узнает начальство – по головке не погладит, но не вышвырнет вон и тем более не отдаст под суд, ограничится выговором. Госпожа Ильтен красивая и наверняка страстная, при таком-то темпераменте. Но пробовать откровенно боязно. Чего доброго, оторвет башку, как зохенка. Господин Ильтен определенно смелый человек, коли взял в жены эту ходячую смерть.
– Никак, – произнес Маэдо предельно мягко. – Вы ведь меня опередите. И я даже наказать вас не смогу толком: арестовывать женщин у нас не принято. Но за женщину в ответе ее муж. Придется арестовать господина Ильтена и судить его за тройное убийство. Ну и, разумеется, в этом случае он все узнает. Дело будет разбираться в подробностях.
Тереза скрипнула зубами.
– Гнусный шантажист!
– Я не шантажирую, – возразил он. – Я просто разъясняю вам последствия. Вы же не хотите огорчать супруга? Неспроста просите скрыть случившееся: беспокоитесь, чтобы он не нервничал. Вот и подумайте о нем, раз так его любите. Сладко ли ему будет отбывать каторгу вместо вас? Неужели его благополучие и доброе имя не стоит жизни этих трех ничтожеств?
Тереза повела плечом. Любит ли она Ильтена – большой вопрос. Благодарна ему – да. И ее тянет к нему как к мужчине, чего уж лукавить. Красивый же мужик и, что редкость на этой планете, опытный, будь он неладен. Порой он ее восхищает… когда не бесит. Сколько в том любви? Но зла она ему не желала, это точно. А подставлять невиновного под суровую кару вместо себя – вообще последнее дело.
– Ладно, я не стану их убивать, – проскрипела она. – Но только если вы поклянетесь не сообщать Рино.
Напряжение слегка отпустило плечи.
– Хорошо, госпожа Ильтен, – одобрительно промолвил Маэдо. – Вы предлагали договориться, вот и договоримся, только чуть по-иному. Эти зохеновы наркоманы отправятся под суд, но за другие преступления. А вы уж сами решайте, что говорить или не говорить вашему супругу.
– За другие преступления? – Тереза подняла бровь. – Какие же?
– О, у меня целый список висяков, – ухмыльнулся Маэдо. – И поверьте, они будут счастливы взять эти грехи на себя, лишь бы избежать обвинения в покушении на чужую жену.
Трое избитых преступников в наручниках были поставлены у стены в коридоре, и Маэдо, прохаживаясь перед ними и покручивая парализатором, провел инструктаж.
– Вы, дебилы! Вы понимаете, что вас ждет десять лет каторги строгого режима? Такие дохляки, как вы, не вернутся с астероидов никогда. Что слезу пустил, Фаруто? Жить хочется? А когда закон нарушал, об этом не думал? А вы, придурки? Трилл и Гленке! Вы тоже хотите жить? Тогда слушайте, что надо делать. Вы признаётесь, что промышляли кражами и угонами, и идете на каторгу на три года. На производства обычного режима. Думаю, там вы сумеете выжить, если выкарабкаетесь из ломки. Но если вы хоть словом помянете то, что произошло здесь на самом деле, вас будут судить уже по-другому и закатают по самую крышку! Уяснили, тупые долбаки?
Вот повестка в суд
Маэдо сдержал слово – ничего не сказал Ильтену и даже не намекнул. Более того, он заказал для Терезы в интернет-магазине такую же блузку на свое имя со срочной доставкой. Так что она вернулась домой, как была. И Ильтен опять ничего не заметил.
Около декады Тереза релаксировала. Временно перестала ходить на вызовы, сказавшись больной. Она бодрилась, но то, что ее вырубили какие-то доходяги, оставило в душе очень неприятный осадок. Подраспустилась она в мирной жизни, то-то и оно. Расслабилась. Надо возобновлять утренние тренировки. И не только мышцы качать, но отрабатывать реакцию, оттачивать внимательность.
Однако тренировки дадут эффект не сразу. А бросать хобби, совмещенное с приработком, не хотелось. Да, опасно. Но не больше, чем на войне. Просто на первых порах надо будет подстраховаться. И Тереза придумала, как. Каждый раз перед уходом на вызов она стала посылать Маэдо сообщение, куда идет. И с определенным интервалом подтверждать, что все в порядке. Как-то спокойнее, когда знаешь, что в случае чего спасать тебя явится группа захвата из ближайшего отделения службы охраны безопасности. Маэдо охотно поддержал такую схему, назвал разумной и выразил уверенность, что благодаря ее применению госпожа Ильтен избежит большинства травмирующих ситуаций.
Конечно, пришлось разобраться с его телевизором. Как она и обещала, бесплатно. А закавыка там была непростая. Вроде бы с аппаратной частью все в норме, но почему-то не отзывался пси-блок. Все шло к тому, что дело в антенне. А антенна – на крыше. А ключ от люка на крышу – где-то в домоуправлении, которое почти всегда закрыто. А разрешение на работы на крыше выдают только представителям лицензированных фирм.
Тереза натурально взбесилась. Она разглядывала чертову антенну с балкона. Близок локоть – а не укусишь. Девятиэтажка, они на шестом. Лезть по балконам – это рисковать жизнью. Было бы из-за чего! Терезе приходилось лазать с балкона на балкон куда более высокого здания, но тогда речь шла о ее личном спасении. Ставить на карту жизнь и здоровье ради того, чтобы господин Маэдо и его соседи, товарищи по несчастью, могли посмотреть телек – явный перебор. Но должен же быть какой-то выход!
Она в ярости хватила ребром ладони по металлическим перилам, больно ударилась и рявкнула:
– Есть в этом клятом доме хоть один слесарь, способный убрать чертову решетку с дурацкого люка?
И с седьмого этажа вдруг отозвались:
– Ну, есть! А есть тут хоть один пси-инженер, способный настроить паскудную антенну?
– Я связист! – крикнула в ответ Тереза.
– Ого, – донеслось после паузы. – Встретимся у люка?
Когда они с Маэдо поднялись к люку, там уже ждал долговязый мужчина с короткой светлой бородой.
– Камма, – представился он, покосившись на ящик Терезы. У него был при себе свой, довольно похожий по внешнему виду, но наверняка иной по содержанию. – Я гляжу, у вас тоже не осталось никаких сил ждать, пока управляющая компания договорится с какой-нибудь зохеновой фирмой, так? А вы, госпожа, с какой планеты будете? Никогда не встречал женщину-связиста.
Откуда бы им тут взяться? Из рассказов Ильтена Тереза давно поняла, что поставщики везут в Тикви либо домашних квочек, готовых рожать без перерыва и хлопотать вокруг мужа и детей, либо постельных нимф, видящих свою основную жизненную задачу в том, чтобы завлечь мужчину в объятия и по возможности не выпускать. Про женщин, имеющих профессию, здесь даже фантастических романов не пишут. А женщина-лейтенант связи – вовсе мифический персонаж. Нормальный поставщик, каких-нибудь полчаса понаблюдав за Терезой, четко уяснил бы, что ловить тут нечего, и убрался подобру-поздорову. Но Бролинь и Кодесы были неудачниками, непрофессионалами и вообще идиотами. А мы теперь расплачиваемся за их ошибку, сказал Ильтен.
Заговорщики действовали быстро и организованно. Маэдо, как охранник безопасности, стоял на стрёме и бдил, чтобы никакие представители управляющей компании не помешали господину Камма вскрыть замок, а Терезе – осмотреть антенну.
Телевизионная пси-антенна – это не пентаграмма, нужен только приемник – один стержень. И что-то с этим стержнем было не так. Тереза вылезла на крышу, поеживаясь от холода – здесь гулял ветер, а она опрометчиво не взяла длинный плащ, решив, что он будет путаться в ногах. Вблизи стало ясно, что сбившиеся настройки – не главная беда. Распорки, на которых был установлен стержень, проржавели, и его мотыляло туда-сюда при каждом порыве ветра.
– Это варить надо, – сказал Камма, которому пришлось присоединиться к Терезе наверху, и чихнул. – Только у меня инструмента нет. И вообще я по сварке не спец.
– И что? – огорченно потребовал ответа Маэдо. – Мы зря сюда лезли?
На самом деле он еще никуда не вылез, стоял внизу у люка. Но Тереза не стала придираться к словам.
– Сейчас решим. – Она подошла к хлипкому ограждению крыши и зычно заорала: – Эй, а сварщик с аппаратом в этом доме есть?
Плотный мужик, куривший на балконе третьего этажа, аж сигарету изо рта выронил. Завертел головой, пытаясь понять, откуда только что проревела эта иерихонская труба.
– Мы на крыше! – помогла ему Тереза.
Мужик задрал голову. Лицо его прояснилось:
– Антенну, что ли, чините? Вот это дело, а то трындец какой-то, что есть телек, что его нет.
– Мы бы починили, но не получается! – крикнула Тереза. – Сварщик нужен.
– А, ну так я ща приду, – с готовностью откликнулся мужик. – Много там варить? Мне аккумулятора хватит, или провода кидать от розетки?
Вот это правильный и деловой подход. Настроение у Терезы поднялось. Сварщика звали Винк. Чисто выбритый и слегка пьяненький – успел отдохнуть после смены, вот только телевизор не смог посмотреть. Он обстоятельно пожелал всем светлого солнца, втащил через люк свой аппарат и приступил. Тереза пока проверяла контакты.
К сожалению, юстировать и настраивать приемник можно лишь после его надежной установки, и было потеряно много времени. Зато участники заговора против управляющей компании перезнакомились. Маэдо более-менее знал, кто есть кто из его соседей – въевшаяся на работе привычка все подмечать и разузнавать, – но весьма поверхностно, это не его подотчетная территория. Остальные же были совершенно не знакомы ни с ним, ни друг с другом. Дурацкая традиция жить обособленно и не лезть в дела соседей, жесткий этикет, оставляющий мало шансов завести приятеля, кроме как на работе или в интернет-кафе. Тереза послужила катализатором: женщины меньше связаны правилами этикета. Тиквийцы не одобряют сумасбродства и невежливости, но женщине готовы простить даже эти недостатки, лишь бы жила в Тикви. И Тереза быстро и бесцеремонно разговорила сперва Камма, потом Винка, представила им Маэдо. В общем, когда дело было сделано, успех предприятия решили отметить все вместе.
Отправились в квартиру Маэдо. Включили наконец заработавший телевизор, шла какая-то спортивная программа. Заказали в РЦП пироги и вино. Камма желчно и ехидно комментировал игру, Винк хохотал до слез, Маэдо радовался, что любимая команда выигрывает. Тереза просто ела пироги – спорт был ей не слишком интересен. Потом Камма пригласил Винка посмотреть телевизор у него. Что любопытно, ни Маэдо, ни Терезу с собой не позвал. Винк немного подумал – чего тут думать-то, не поняла Тереза, – и весело махнул рукой: мол, пошли.
– Быстро они слиняли, – проговорила Тереза, теребя бокал с вином. Ей казалось, что программа еще не исчерпана: вон, даже пирог не доели.
Мент усмехнулся:
– Они приняли нас за любовников. А что еще можно предположить? Женщина одна, без мужа, в гостях у чужого мужчины. Ушли, чтобы не мешать. И что-то мне подсказывает, их вечер будет наполнен удовольствием больше, чем наш.
Тереза подавилась. Они что?.. Мама родная, да ведь точно так же уходили парочки из интернет-кафе: перемигивались и демонстративно прощались. Не телевизор они пошли смотреть. А если и телевизор, то какое-нибудь порно с тайного диска, не иначе.
– Ну, а чему вы удивляетесь, госпожа Ильтен? – Маэдо допил бокал и отставил его. – Они провели столько времени в вашем обществе. У нас в стране, знаете ли, не каждый день увидишь женщину, не говоря уж о том, чтобы чинить вместе с ней антенну и сидеть за одним столом. Разумеется, ребята возбудились. Надо же им как-то сбросить напряжение.
Тереза до сих пор не могла свыкнуться с этой стороной тиквийского бытия. На Земле нетрадиционные отношения были в основном уделом богемы – всяких шоуменов, танцоров, режиссеров… Специфический образ жизни, стиль одежды, манеры… А тут вроде обычные мужики, не чурающиеся рюмочки, работяги, слесарь и сварщик – и на тебе!
– У вас на планете не одобряют, когда мужчины предаются отдохновению друг с другом, да? – понимающе спросил Маэдо.
– Ну… да. – Глупо отрицать.
– Это потому, что у вас много женщин.
Это тоже отрицать невозможно.
– Когда на каждого мужчину приходится по женщине, пренебрегать ею и поступать иначе – несомненный грех, – промурлыкал Маэдо. – Но вы нынче в Тикви, госпожа Ильтен. И если ваш муж вытянул счастливый билет и может наслаждаться вами сутки напролет, это не значит, что все остальные, кому не повезло, должны молча ему завидовать и ничего более не предпринимать.
Тереза хмыкнула. Предположение, будто Ильтен может непрерывно наслаждаться ею, показалось ей натянутым. Когда-нибудь они станут близки, возможно, и очень скоро, но сутки напролет – это озабоченный охранник загнул. Неужели больше нечем заняться?
– Кстати, – вспомнила она, – вы очень спокойно сказали, что господа Камма и Винк посчитали нас любовниками. Разве так можно? Ведь по вашим законам жена принадлежит только мужу.
– Законы, госпожа Ильтен, и их выполнение – разные вещи. – Голос Маэдо становился все более медоточивым. – Вот я, например, гораздо больше похож на сослуживца отца, чем на него самого. Причем у меня нет братьев, значит, брак отца с матерью был скорее всего бесплоден. Видите, какая польза от любовников. А потому государство будет всегда смотреть сквозь пальцы на мелкие нарушения этого закона. Все, что приводит к рождению детей – хорошо для государства.
Он опрокинул еще один бокал.
– У вас есть дети, госпожа Ильтен?
– Пока нет, – осторожно ответила она.
– Ну так имейте в виду: если что, вы знаете, где я живу.
Она вспыхнула:
– Это что, намек? Хотите меня соблазнить?
Соблазнить госпожу Ильтен было бы крайне соблазнительно, скаламбурил про себя Маэдо. Если бы не перспектива оказаться в морге с оторванной головой, он так бы и сделал. Она в его квартире, расслабленная, полупьяная… Пара нежных поцелуев и пачка лапши на уши – растает, никуда не денется. Но он хотел бы утром проснуться. Желательно в собственной постели, а не в палате интенсивной терапии. Чутье подсказывало офицеру: эту хищницу лучше не трогать, пока она сама не захочет.
– Тише, тише, госпожа Ильтен, – заговорил он негромко и урезонивающе. – Какой же это намек? Я честно предлагаю вам помощь, если вы будете испытывать затруднения. Принять ли ее, решайте сами. Именно сами, госпожа Ильтен, не пытайтесь обсуждать проблему с мужем. Мужья почему-то гораздо ревностнее относятся к выполнению брачных законов, чем даже мы, стоящие на страже законности, но тем не менее ставящие благо государства выше.
Ишь, соловьем разливается, подумала Тереза. Радетель о благе государства! О себе этот патриот, само собой, заботится в последнюю очередь.
– Знаете что, господин Маэдо? Отвалите лесом и не отсвечивайте!
– О, как скажете. – Он вроде бы и не расстроился. – Проводить вас? Мне кажется, вы не очень твердо будете стоять на ногах.
Требовательный звонок в дверь.
– Откройте! Служба охраны безопасности.
Ильтен чуть не поседел. Схватился за сердце, потом за чашку… Тереза с безумными глазами метнулась на балкон.
Он взял себя в руки. Не может быть, чтобы пришли за ней. Здесь, на Т5, никто не знает, что он прячет нелегалку. Они начали жизнь с чистого листа. Он – добросовестный сотрудник Компании, Тереза – его законная жена. Да, ее нет в базе данных. Но чтобы послать запрос в базу данных на Т1, требуются крайне веские подозрения, в противном случае ни один чиновник не даст разрешение на защищенную межпланетную связь по пустяковому поводу.
– Чем обязан? – Ильтен отворил дверь.
На пороге стояли двое. Охранник безопасности и клерк в официальном костюме со строгим шейным платком.
– Вы обвиняетесь в нелицензированной трудовой деятельности, – сурово объявил страж порядка, – и в неуплате налогов на доход, полученный в ее результате.
Ильтен округлил глаза.
– Налицо какая-то ошибка! Я работаю в Брачной Компании с десяти до семнадцати, откуда у меня время и силы на иную деятельность? Да и зачем мне это, если я имею хорошую работу?
– Это – ваш телефонный номер. – Реплика клерка прозвучала не вопросом, а утверждением.
Он протянул Ильтену бумагу. Тот машинально взял, развернул. Действительно: номер, зарегистрированный на Рино Ильтена. «Ремонт телевизоров, радио, телефонов»… Проклятье!
– Я представляю Центр бытового ремонта номер 4, – заявил клерк. – За последние три месяца наши заказы уменьшились в одну целую три десятых раза! Вы отбиваете наших клиентов. Я намерен отстаивать интересы фирмы в суде!
– А честная конкуренция вышла из моды, что ли? – покоробленно осведомился Ильтен.
– Вы делаете это, не имея разрешения и не платя налоги в пользу государства, – вмешался безопасник. – Государство поддержит обвинения Центра бытового ремонта номер 4. Вот повестка в суд.
– Все из-за тебя! – заорал Ильтен.
Профессиональная подготовка психолога дала трещину и рассыпалась. Они так старались жить незаметно, и вдруг – суд! Это катастрофа. В рамках судопроизводства поднимут всю информацию по Ильтену и его супруге. И никакие чиновники не станут препятствовать суду, возьмут под козырек и откроют доступ ко всем базам. Обман непременно обнаружат.
– Не могла сидеть дома, как все нормальные жены?
– Не могла, – пробурчала Тереза.
Ей было неловко. Какое там – ей было страшно. В первую очередь за Ильтена. Она-то как-нибудь выкрутится.
– А все твой зохенов Маэдо! Наверняка это он нас сдал. Я же говорил, что нельзя доверять этому ушлому легавому!
– Не мог он нас сдать, – запротестовала Тереза. – Какая ему выгода? Я же ему телевизор ремонтировала.
– Он – офицер службы охраны безопасности! – указал Ильтен. – У него не выгода во главе угла, а закон. А работа без лицензии незаконна. Зохен, ну почему я об этом не подумал? Повелся на твои басни про хобби, развесил уши!
– Господин Маэдо ни при чем, – упрямо произнесла Тереза. – Эти, из Центра бытового ремонта, просто мои объявления увидели. И связали с уменьшением числа заказов, чтоб им провалиться.
– Это тебе нравится так думать. – Ильтен нервно бросил повестку на стол. – Зохен, что же делать? – Он сжал ладонями виски. – Бежать из Тикви? Мне, небось, выезд закрыли, раз у меня вызов в суд.
Ильтен пребывал в отчаянии. Диком, неконструктивном. И глубоком: коли уж тиквиец заговорил о строго запрещенной эмиграции из Тикви, это последняя степень падения. Косясь на него, Тереза набрала номер:
– Господин Маэдо? Нам надо поговорить.
После ареста трех наркоманов и раскрытия доброй дюжины преступлений, в которых они признались, жизнь повернулась к командиру Маэдо светлой стороной. Его наградили, прибавили жалованье, повысили в звании и должности, и теперь старший командир Маэдо не носился по участку, как угорелый, а сидел в удобном кресле начальника отделения службы охраны безопасности. Бывшие сослуживцы стали подчиненными, кланялись и складывали рапорты на стол. Впрочем, обид не было: все сходились во мнении, что Маэдо получил повышение по заслугам, а не благодаря особой искусности в вылизывании вышестоящих задов. Как начальник он успел проявить себя справедливым и толковым, зазнайкой не стал, радел за дело и за своих сотрудников. Еще пара громких успехов – глядишь, и в городское управление перейдет, там уже присматриваются к перспективному кадру.
Он развалился в вертящемся кресле, покачиваясь влево-вправо, и задумчиво листал рапорт о вандализме у бара, когда затрезвонил телефон.
– Нам надо поговорить, – сказала госпожа Ильтен.
Голос у нее был прибитый. Что-то случилось.
– Придете в отделение? – предложил он.
Она поразмыслила.
– Нет. Лучше в баре.
– Заказать вам обед? – Он рассмеялся.
Она не поддержала веселья. Что у нее там за траур?
При входе в бар он пронаблюдал тот самый акт вандализма. На дверях кто-то с богатой фантазией, но с минимальными художественными способностями изобразил совокупление трех мужчин. Любопытно: под впечатлением своего опыта или по мотивам тайных мечтаний? Он распорядился найти растворитель и оттереть эту живопись: раз уж явился сюда, надо навести порядок.
