Текст книги "Брак по - тиквийски 2. Мастера вызывали? (СИ)"

Автор книги: Натали Р.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Прошу вас, не подавайте жалобу! – заискивающе проговорил Маэдо. – Честное слово, я не видел вашего кольца. Я оскорбил вас совершенно ненамеренно. Я готов искупить…

Он вынул злосчастную пятисотку. Если бы у него были с собой две, он бы и две отдал. Такой косяк в личное дело – это неминуемое взыскание, понижение в должности, да как бы не увольнение к зохенам! Хорошо еще, до осуществления намерений не дошло, каторги он избежит.

– Вот, в знак искреннего раскаяния, – промямлил он. – И я, конечно, провожу вас до дома. Пожалуйста, простите меня! Ну, если не простите, то хотя бы пощадите.

Тереза сгребла купюру и сердито сунула в карман. Врезать бы наглецу еще раз, но он так убедительно унижается… Да и сопровождение сотрудника охраны безопасности в этот поздний час будет не лишним.

– Берите ящик, – распорядилась она, – и за мной.

По дороге она остыла. Ну, принял мужик ее за девушку, так невнимательность еще не преступление. Криминальных намерений за душой не держал, да и не к лицу безопаснику идти вразрез с законом. Озабоченный? Тиквийцы все озабоченные. Этот, по крайней мере, на девушку повелся, а не на трансвестита. И плюхнулся в лужу. Не ломать же ему судьбу за это. Только посмеяться или посочувствовать.

У подъезда Тереза обернулась. Глаз у мента начал заплывать.

– Примочку сделать?

Он сглотнул.

– Спасибо, госпожа…

– Ильтен, – подсказала она.

– Очень приятно. То есть… Я Маэдо.

– Что это за хмырь? – всполошился Ильтен. Он уже пару часов сидел, как на иголках, не зная, что делать – глотать успокоительное или бежать искать Терезу по всему городу. – Какого зохена ты с ним таскалась в ночи? И какого зохена притащила его сюда?

– Тихо! – гаркнула Тереза.

Ильтен замолк.

– Господин Маэдо – офицер охраны безопасности, – произнесла она значительно.

Ильтен поморщился. Охранников безопасности он с некоторых пор не любил и предпочел бы, чтобы они обходили его квартиру стороной.

– Господин Маэдо был столь любезен, что проводил меня до самой квартиры и помог мне донести ящик. Ты не находишь, Рино, что человека, который позаботился о благополучии твоей жены, стоило бы поблагодарить?

– Спасибо, господин Маэдо, – кисло уронил Ильтен.

– Я не о словах, Рино. Когда господин Маэдо нес мой тяжелый ящик и зорко смотрел по сторонам, чтобы никакие злоумышленники до меня не добрались, он споткнулся о корень, упал и разбил себе лицо.

Ильтен с сомнением посмотрел на подбитый глаз легавого. След, как от прицельного удара в хорошей драке. О камни или битый кирпич разбивают морды по-другому.

– Так все и было, господин Ильтен. – Маэдо смотрел на хозяина честными-честными глазами. Глазом, точнее сказать. Второй видел как-то плоховато, чтобы не выразиться сильнее.

Сговорились, хмуро подумал Ильтен. Наверняка это Тереза подбила легавому глаз, когда ей показалось, что он не так на нее посмотрел, а он теперь вымогает деньги за обещание не подавать рапорт. Неспроста же намек, что спасиба маловато. И не то положение, чтобы качать права перед безопасником. Лучше отдать любую сумму, лишь бы он ушел и позабыл о прискорбном инциденте.

– Достань аптечку, Рино, – велела Тереза. – И чайник поставь, что ли.

Спустя несколько минут пострадавший глаз был закапан каплями и намазан мазью, перед Маэдо на столе появилась чашка с душистым чаем, а Ильтен увлек Терезу в коридор.

– Сколько он хочет? – Шепот его звучал нервно.

– В смысле?

– Это ведь ты ему врезала?

– За дело! – шепотом, но эмоционально ответила она.

– Даже спорить не буду. Так сколько он требует?

Тереза посмотрела на Ильтена обиженно:

– Он ничего не требует. Я правда за дело!

– Не может быть!

Но лжи в ее словах не чувствовалось. Когда она распиналась о том, какой этот Маэдо молодец-помощник и как некстати упал – врала напропалую, но не сейчас. Так за что она могла ему съездить?

– Он к тебе приставал?

– Совсем немножко. – Врет. – Он не понял, что я замужем. – А тут вроде правда.

– Он точно ничего с тобой не сделал? – Зохен, хоть бы она врала не об этом!

– Да нет же! Это просто недоразумение.

Фу ты. Неужто впрямь? Он вздохнул, сам не зная – то ли облегченно, то ли наоборот.

– Ну, я пойду? – Безопасник закончил пить чай и приковылял с кухни. Знатно его Тереза приложила: опухоль с глаза сошла под действием мази, но расфокусированные зрачки явно свидетельствовали о сотрясении мозга. – Спасибо за гостеприимство, господин Ильтен. Госпожа… – Он попытался поклониться, пошатнулся и едва слышно застонал. А нечего было к Терезе приставать, вот так-то, злорадно подумал Ильтен.

– До свидания, господин Маэдо. – Ильтен изобразил улыбку. Но едва дверь за охранником безопасности закрылась, улыбка исчезла.

– Тереза, что ты наделала? – глухо произнес он. – Зачем ты его сюда привела?

– Затем, что, поступи я по-иному, это выглядело бы подозрительно, – огрызнулась она. – Ночь кругом, а замужняя женщина отказывается от сопровождения охранника? Странно! Дойти с ним до дверей и не пригласить обработать рану? Неэтично. Что я сделала не так?

– Стукнула его!

– То есть надо было ему отдаться?

Ильтен заскрипел зубами. Может, и надо. Но попробуй скажи это Терезе! Да и ему такой выход особого счастья не доставил бы.

– Так или иначе, – резюмировал он, – теперь этот легавый знает, как нас зовут и где мы живем. И мне это не нравится.

Тереза согласно наклонила голову. Ей это тоже не нравилось. Но что сделано, того не переделаешь.

Ильтен, само собой, дуб-дерево, но до определенных пределов. Через день до него дошло, чего он не понял во всей этой истории.

– Тереза, объясни мне одну вещь, – вкрадчиво начал он за вечерним чаем, – когда ты встретилась с этим Маэдо? До полуночи или после?

– До! – тут же ответила она. Мол, не виновата ни в чем, «комендантского часа» не нарушала.

– И чем ты с ним занималась более часа?

– Он пригласил меня в бар, и я там ела. А что, уже и поесть нельзя?

– Зачем ты пошла с незнакомым мужчиной в бар? То-то он тебя за девку принял!

– Он еще раньше обознался, до того как пригласил. – Терезу раздражал этот допрос. – И что мне было сказать менту за пятнадцать минут до полуночи, когда он велел с ним идти? Отказаться? Это вызвало бы подозрения. Я же не в курсе была про бар, думала, он меня в отделение ведет. Сбежать? Еще хуже! Тем более он мой ящик забрал.

– Что подводит нас к новому вопросу, – заметил Ильтен. – Почему ты болталась на улице за пятнадцать минут до полуночи, прекрасно зная, что тебе не стоит попадаться легавым на глаза? И что это за зохенов ящик, о котором все время идет речь?

– Этой мой ящик с инструментами. – Тереза предпочла ответить на второй вопрос.

– С какими еще инструментами? Ты опять строишь свою адскую пентаграмму? Да чтоб твой Терм демона через нее вызвал! Ты помнишь, что нынче нам не по карману траты на научные эксперименты? Они и в масштабах моей прежней зарплаты чересчур дорого обходились!

– Чего ты разорался? – возмутилась Тереза. – Не строю я никакую пентаграмму, ты же лимит мне на карту поставил, чтоб тебе провалиться. Я просто всякие приборы ремонтирую. – Увидев в глазах Ильтена немой вопрос, она пояснила: – Ну, телевизоры там, телефоны… Утюги тоже.

Ильтен застонал.

– Тереза, о чем я тебе твердил все это время? Ты женщина! Ты не должна работать, тебя содержит муж. А если тебе не хватает денег, в глазах окружающих это значит, что тебе нужен другой муж!

– Может, и так! – в сердцах выпалила Тереза. – Ты же не готов оплачивать мои расходы. Так что – мне искать другого мужа? Или зарабатывать самой?

Ильтен ощутил укор совести. Он действительно сильно урезал средства, доступные Терезе. Но ведь не из жлобства. Он не мифический богач. Может, не надо было ее слушать, а подобрать ей по-настоящему богатого мужа? Глупо сожалеть: теперь не переиграешь. К тому же он сознавал: богатый муж не устроил бы ее чем-нибудь другим.

– Тереза, прекрати этот шантаж, – урезонивающе проговорил он. – Ты не сможешь сделаться ничьей женой, тебя нет в базе данных, и ты сама этого хотела. Если передумала – сдавайся безопасникам, как раз для этого удобный момент. Я отправлюсь на каторгу, а ты к диспетчеру.

Тереза закусила губу.

– И зарабатывать – непристойное занятие для женщины, которая желает, чтобы ее считали замужней. Девушка еще может себе позволить без урона репутации, если отец не против, но не женщина.

– Мне скучно! – упрямо заявила Тереза. – Чинить разную радиохрень – то, что я умею и люблю. Может у меня быть хобби?

– Может, – согласился Ильтен. – Но за хобби не берут денег.

– Если я не буду брать с клиентов денег, мое хобби станет убыточным, – возразила она, – ты будешь недоволен, начнешь попрекать меня лишними расходами, все мозги проешь…

Ильтен закатил глаза. Вот вроде он во всем прав, а с другой стороны посмотри – и она права. Как с ней спорить?

– Почему ты шлялась по улице незадолго до полуночи? – Он вспомнил о первом вопросе.

– Увянь, я не шлялась! – Она вздернула нос. – Я была на вызове, ремонтировала телефон.

– Я же говорю, от твоих хобби одни неприятности! Другого времени не нашлось?

– Не нашлось, – уперлась она. – Клиент до вечера был на дежурстве, на пути домой случилось несчастье с телефоном, а до завтра он ждать не мог, аппарат был ему срочно нужен.

– В следующий раз потерпит, – непререкаемым тоном отрезал Ильтен. – Тебе придется объяснить своим клиентам, что ремонт производится в рабочее время, с десяти до семнадцати. И не иначе! Никаких ночных выездов, никаких авралов на выходных. Ясно?

– То есть против самого ремонта ты ничего не имеешь? – ухватилась Тереза.

– Имею. – Он обжег ее взглядом. – Но вряд ли могу с этим что-то сделать. Если только запирать тебя, уходя на работу… В окно ведь вылезешь.

Ильтен неплохо ее изучил.

Мастера вызывали?

На вызовы нужно было ходить с оглядкой. Не все, увидев женщину, впадали в ступор, подобно первому клиенту Терезы. Некоторые проявляли прямо противоположную реакцию. То есть напрочь забывали о поломке своего электрического агрегата и принимались тащить неосторожно зашедшую бабу в постель. Это она предвидела. Чаще всего клиенту с внезапно поехавшей крышей хватало форматирующего удара в лоб, чтобы крыша встала на место и вспомнилась истинная причина вызова мастера. Иногда обходилось всего лишь парой фраз в холодном тоне и демонстрацией кольца. Но порой попадались совершенно неадекватные мужики, которым было плевать на кольцо, на жестокое наказание за покушение на замужнюю женщину – лишь бы реализовать инстинкт самца, коли уж женщина сама пришла.

Однажды Терезу схватили, когда она наклонилась над телевизором. Крупный мужчина чуть старше среднего возраста повалил ее на ковер и, подмяв под себя, разорвал юбку. На этом его успех закончился: Тереза резко стукнула мужика, роняющего слюни и предвкушающего удовольствие, затылком в переносицу, потом острым локтем в печень, а уж когда он заревел от боли и выпустил ее, припечатала раскаленным паяльником, который так и не выпустила, в ухо. Когда несостоявшийся насильник очнулся, телевизор был починен, но искренне порадоваться этому он не мог. Тереза связала его по рукам и ногам и, водя паяльником угрожающе близко к лицу, обещала инвалидность и каторгу, а скорее то и другое вместе, если он не выплатит моральную компенсацию, на порядок превышающую стоимость ремонта и юбки. Мужик наделал в штаны и выдал пароль от банковского сайта. Тереза презрительно поморщилась. Слабак! Собрался над хрупкой девушкой поглумиться, а когда девушка оказалась не такой уж хрупкой, спекся. Тереза могла бы опустошить его счет до последней единицы, но не стала: она не воровка и не грабительница. Она сняла, сколько сказала, и ушла, оставив обгаженного «героя» самостоятельно выпутываться из веревок.

Пришедшая в негодность юбка расстроила Терезу больше всего. Если Ильтен увидит, начнет докапываться, как да почему, а коли узнает, что клиент на нее набросился, запретит ходить на вызовы, и гадалка тут не нужна. Запирать не станет, но может выбросить инструменты и вовсе перекрыть расчетную карточку, чтобы не смогла купить новые.

Ильтен не должен ничего заметить. Но для этого надо срочно приобрести такую же юбку. Причем не через домашний интернет: увидев ее заказ, он все поймет. Нужно идти в магазин. И желательно подальше от дома, чтобы ее не увидел кто-нибудь вроде госпожи Лентон и не ляпнул об этом при встрече.

Лике хронически не везло в жизни. Невезение начиналось с родителей. Мама была рассеянной, а папа – бедным. От мамы рассеянность передалась дочери, а папа не смог заплатить налог на землю в деревне, и они жили в землянке на отшибе, за оврагами. Вечерами молодежь собиралась в центре деревни, и Лике приходилось идти пустырем, а потом еще перебираться через овраги. Там, в оврагах, ее и подстерег Сантор. Лика чуть не умерла от разрыва сердца, когда увидела поставщика в мертвенно-белесом свете ночного спутника – страшного, заросшего бородой, со шрамом через все лицо. Она хотела закричать, позвать на помощь, но голос от страха пропал. Сантор, не говоря ни слова, сгреб ее в охапку, зажал рот и куда-то поволок. Вроде бы на корабль. Точно она не помнила, потому что сидела тише ночной козявки и тряслась от ужаса, ожидая, когда этот чудовищный мужик над ней надругается.

Сантор ее не тронул, но очнулась от шока она нескоро – уже в Тикви, у господина Ильтена. Какое-то время наивной Лике казалось, что ей наконец повезло. Попытки логически мыслить подогревали надежду: если всегда плохо, то должно же когда-нибудь повезти. Господин Ильтен был терпелив и ласков, участливо расспрашивал ее о горестях и мечтах и обстоятельно рассказывал о той стране, куда ее занесла судьба. Рассказывал красиво и с любовью, и она поверила было, что отныне все будет хорошо.

Увы, иллюзия счастья скоро развеялась. Ее выдали замуж за бритого отморозка с холодными глазами убийцы, который жестоко овладел ею прямо в машине, а когда она заплакала, ударил по лицу так, что загудела голова, и заявил:

– Не для того я женился, чтобы терпеть гримасы и хныканье.

Она пошевелилась и заслужила еще один удар.

– И непокорность я тоже терпеть не намерен. Улыбнулась и замолчала!

Так началась ее семейная жизнь. Так она и продолжалась. Три выкидыша подряд. Лика старалась быть тише воды, ниже травы, выполнять все приказы мужа, улыбаться ему через силу и скрывать слезы, но то и дело что-нибудь забывала. Она умоляла Билле не избивать ее, придумать какое-нибудь другое наказание, но опять получила – за то, что смеет указывать ему, что делать и чего не делать. Она пыталась покончить с собой, добралась до аптечки с лекарствами и стала есть все подряд. Но не удалось. Ничего-то ей в жизни не удавалось. Только зря промучилась. Хотя, может, и не зря: несколько дней она провела в больнице, и никто ее не бил, а когда ее выписали и муж приехал за ней, врач вышел с ним поговорить. Спросил, хочет ли он детей, и конфиденциально сообщил: если да, то не стоит бить жену в живот. Врачебным рекомендациям супруг доверял и выводы сделал. Случилось чудо: Лика ждала ребенка уже четыре месяца. И внезапно перестала влезать в свои платья.

Настала пора посетить магазин одежды. Лика в растерянности стояла у витрины и не знала, какое платье купить, чтобы не было ни коротко, ни длинно, не теснило в талии и одновременно не полнило, было не слишком марким, относительно прочным, не очень дорогим… а главное – чтобы понравилось Билле, потому что если нет, он сочтет, что она неправильно потратила деньги, и изобьет. Не в живот, и на том спасибо.

Вдруг в стекле витрины Лика увидела отражение. Рослая женщина, неуловимо знакомый силуэт. Кто это мог бы быть? Она тут никого не знает, Билле не разрешает выходить на улицу просто так, чтобы погулять, и уж тем более посещать общественные места.

Она обернулась. Темноволосая женщина в застегнутом наглухо длинном плаще внимательно смотрела на нее, совершенно симметрично пытаясь узнать. Наконец на ее красивом лице появилось озарение:

– Лика!

Лика припомнила ее в тот же момент:

– Госпожа Ильтен?

Лика немного завидовала госпоже Ильтен, пока жила у диспетчера. А потом стала завидовать сильнее. У госпожи Ильтен такой хороший муж! Он точно не бьет ее по лицу, ни единого синяка не видно, ни царапинки даже.

– Ты теперь госпожа Хэнк, да?

Лика сглотнула.

– Да.

Вот только радости с того никакой.

– Наряды выбираешь? – осведомилась госпожа Ильтен. – Вон то платьишко бери, желтое. Хорошо оживит твои серые волосы.

Лика вздохнула.

– Оно дорогое, Билле будет ругаться.

– Как я тебя понимаю! – улыбнулась госпожа Ильтен. – Рино тоже ворчит, что я трачу слишком много денег.

Ворчит, но не бьет. Эх, если бы можно было поменяться мужьями с госпожой Ильтен! То есть нет, не поменяться – такого мужа, как Билле, Лика никому бы не пожелала, тем более госпоже Ильтен. Та относилась к Лике покровительственно, не обижала ее, даже помогала, хоть нравом была крута и кое-кого из Ликиных товарок по несчастью отлупила ремнем. Но было бы просто замечательно, если бы у обеих был такой муж, как господин Ильтен.

– Тогда возьми вот это, – посоветовала госпожа Ильтен. – Голубое с золотистой каймой. Тоже будет к лицу.

– Талия, – грустно произнесла Лика. – Мне нужно платье без талии.

– О-о! – оживилась госпожа Ильтен. – Да ты никак беременна? И кто это – мальчик или девочка? Ну-ка покажись! – Она бесцеремонно распахнула полы Ликиного кардигана, погладила пока совсем небольшой животик. – Как назовешь?

– Как Билле скажет. – Лика выдавила робкую улыбку. Хлопоты госпожи Ильтен были приятны, как и ее восхищение. – Поможете мне подобрать платье?

– Ну конечно!

Тереза сама не знала, что ее заставило подойти к Лике. Она так старалась уехать подальше от дерьмовых невест, и вот одна из них. Ирония судьбы: вызвать машину, чтобы уехать на другой конец города, подальше от новых знакомых, и встретить Лику! Но Лика не особо бесила ее, даже будучи в невестах. Скромная, тихая, с вечно удивленным и немного печальным выражением глаз. Тереза сочувствовала ей: командир Хэнк, прибывший за женой, не казался ей подходящим мужем для Лики. С другой стороны, компьютер подобрал именно его. Должно быть, Тереза ошиблась, она же не специалист. Ильтену виднее.

Несмотря на предубеждение к невестам, она подошла. Все-таки единственный знакомый человек на всю планету! Да, у Терезы на Т5 появились новые знакомцы, но Лику-то она знала еще по Т1. И увидела в Ликиных глазах отражение своих чувств. Вначале та отвечала скованно, но быстро разговорилась. Не иначе, бедняжке не хватает общения.

За выбором платья для Лики Тереза подзабыла о своей проблеме. Вспомнила лишь тогда, когда Лика спросила, зачем она пришла в магазин.

– Юбка нужна. – Тереза расстегнула плащ. – Вот такая.

Лика вытаращила глаза. Юбки на госпоже Ильтен не было. То есть была, но состояла из двух разодранных половинок, наспех соединенных проволокой. А завидовать ли ей, усомнилась Лика. Уж на что груб Билле, а платьев на жене не рвал.

– Я где-то видела похожую. – Лика не могла не помочь в ответ. – Кажется, в том ряду.

Потом они еще некоторое время проболтали в кафе. Лика боялась идти в кафе, говорила, муж запрещает.

– А как он узнает? – резонно возразила Тереза. – Он же не в состоянии контролировать из дома все твои перемещения. Скажешь, что долго платья мерила, и дело с концом.

– Он сейчас не дома.

– А где? За углом тебя ждет, отпустить от себя не может?

– Ну, – Лика смутилась, – он в рейде.

Рейды были Ликиным спасением. И дежурства, но каждое дежурство – всего лишь сутки, а рейд – это на целых три декады. Билле не рассказывал о своей работе, он вообще с Ликой не разговаривал по душам, только подай – принеси – иди сюда. Лика знала, что он военный. Раньше он служил на другой планете, а теперь перевелся на Т5, потому что на той планете жить с женой невозможно. Лучше бы он там и остался!

– В рейде! – воскликнула Тереза. – Тем более. Ему там не до твоих посиделок с приятельницами. Пошли, выпьем по коктейлю, расслабимся.

Она все равно боялась, но под влиянием Терезы оттаяла. А может, коктейль помог. Сидеть просто так, никуда не торопясь, не опасаясь грубого окрика, и болтать о разном было удивительно приятно. Она рассказала, что у Билле есть дача где-то за городом не очень далеко от Ноккэма. Направление указать затруднилась, но название местности помнила: Риаведи. Летом Билле возил ее туда на машине. Недалеко от участка было озеро, и Билле охотился там на каких-то птиц. Лике подходить к озеру запрещалось, она сидела дома, а потом готовила из этих пташек суп, как ее учила мама еще на родине. Билле нравились и охота, и суп, он пребывал в благодушном настроении и тиранил жену меньше, чем обычно. Поэтому Лике хотелось поскорее снова отправиться на дачу.

– А что там еще есть? – заинтересованно спросила Тереза. – Кроме озера.

– Ну… – Лика запнулась. Сидя на участке и боясь высунуть нос за забор, много не увидишь. – Там лес вокруг. И даже на участке лес, но такой… ненавязчивый. Ягоды, орехи. Зверьки бегают.

Терезу описанная картина захватила. Получается, что здесь, на Т5, есть еще такие слабо тронутые цивилизацией уголки природы. После асфальтово-бетонной Т1 ей безумно хотелось чего-то подобного. Дача! Что может быть лучше дачи? Только любимый человек рядом. Ну, или хотя бы такой, с кем можно вместе наслаждаться прелестями дачной жизни.

Новая юбка, естественно, не была идентична старой. Оттенок на тон светлее, разрезы покороче. Но вроде Ильтен не заметил подмены. Мужчины вообще невнимательны к женским нарядам. Тереза быстро переоделась в домашние брюки и рубашку, налила себе чай в красную чашку с белым горошком и объявила Ильтену:

– Нам нужна дача.

– Какая еще дача? – Эта женщина словно поставила себе цель если не свести его с ума, то разорить.

– Вот дерево! – Она топнула ногой. – Ты не знаешь, что такое дача? Участок земли с домом на природе, посреди леса. Озеро, ягоды, охота на птиц.

– Тереза, я не люблю охотиться.

– Зато я люблю!

С кем он только связался?

– Рино, мы должны купить дачу в Риаведи. Это чудесное место!

– И дорогое, как пить дать, – парировал Ильтен. – Тереза, у меня нет столько денег, чтобы потакать всем твоим капризам.

– Проклятый жмот! Возьми кредит.

– Это исключено.

– Черт побери! Почему?

– Потому что только очень глупые люди берут кредит, не зная, как будут его отдавать. Я не хочу в долговую тюрьму!

– Так включи мозги и распланируй выплаты! Тоже мне, мужик! Охотиться он не любит, деньги достать не может…

Ильтену стало обидно. Вроде многолетний опыт психолога учит, что к словам женщины, особенно сказанным в запале, не следует относиться серьезно, а все равно обида сдавливает горло.

Тереза почувствовала, что он закрылся. Вот блин! Напрасно она так с ним. Он ведь с ней по-хорошему.

– Рино! Ну чего ты? Я не это хотела сказать. Ты просто придумай что-нибудь. Я хочу на дачу. – Прозвучало это почти жалобно.

Он подвинул к себе ее чашку с чаем – когда-то красная чашка с белым горошком безраздельно принадлежала ему, – отхлебнул.

– Если еще полгода все будет хорошо, снимем дачу на лето.

– Почему только через полгода? Я хочу сейчас! Озеро, птички…

– Потому, – строго сказал он. – Потому что сейчас мы не имеем свободных денег. Потому что я не так давно на этой работе, и отпуск мне дадут не раньше чем через полгода. Потому что сейчас зима, а на дачу ездят летом!

Тереза скорчила гримасу и повела плечом. Ну да, зима. Плюс пятнадцать. Немудрено забыть-то. Но спорить не стала. Только отобрала обратно чашку и быстро допила чай.

Второе нападение на Терезу было серьезным. Оно готовилось заранее.

Инициатором был вечно безденежный наркоман, обитавший в районе. Аману Трилл давно продал скупщикам и телефон, и телевизор, и даже утюг. В его однокомнатной квартире, где регулярно собирались раздавить косяк его такие же непутевые дружки, не имелось ни одного электрического прибора. Проводов и тех не осталось: все, что можно, было откручено, вытащено из-под плинтусов и снесено в лом. Потому до поры до времени слухи о новом мастере были неинтересны Триллу. Разве что на предмет подстеречь его, навалять и отобрать инструменты для их последующей продажи. Но думалось об этом как-то вяло. Краденые инструменты мало где купят, и вряд ли кто даст хорошую цену. А, чего доброго, мастер сам наваляет незадачливым грабителям и отволочет их в отделение службы охраны безопасности. Риску много, выгоды чуть.

Но вот кто-то принес поразительную весть, что мастер – женщина. И расклад резко поменялся. Во-первых, отобрать инструменты у женщины существенно легче, чем у мужчины, и навалять в ответ она не сможет. А во-вторых… до инструментов ли, если поймать настоящую женщину! До сих пор ни у кого из приятелей-нариков женщин не было: сказывалось отсутствие денег. Таких опустившихся доходяг даже в интернет-кафе не пускали. А тут достаточно позвонить, и баба придет сама. С инструментами, добавил один из дружков, Пирс Гленке. Инструменты заберем, согласился Трилл. Бабу разложим, используем по назначению, а потом продадим Брачной Компании, представившись поставщиками.

Идея вызвала энтузиазм. О суммах, которые Брачная Компания платит за женщин, ходили легенды. Риск немалый, но и выгода огромная. Шкурка явно стоит выделки.

Но на пути осуществления идеи замаячили две проблемы. Во-первых, неоткуда было позвонить, чтобы вызвать мастера. Все телефонные аппараты сообщников были проданы или обменяны на дозу. Проситься позвонить от соседей? Это значит засветиться. Если легавые начнут следствие по делу пропажи бабы, соседи сразу сдадут подозрительный звонок. Впрочем, до звонка вряд ли дойдет: среди соседей не осталось ни одного, кто пустил бы этих хануриков к себе на порог.

Мозговали долго. Ничего креативного не придумали: мозги-то те еще. Лучшим сценарием было признано найти ночью подгулявшего алкаша и обобрать. Так и поступили. Отжали телефон и сразу принялись звонить, пока пострадавший не проспался и не заблокировал номер.

– Слушаю, – раздался сонный женский голос.

– Это мастер? – хрипло спросил Трилл, показав дружкам кулак, чтобы не шумели и не хихикали. – У нас это… сломалось.

– Что там у вас сломалось? – Чувствовалось, что женщину вырвали из сладкого сна. Сейчас разозлится окончательно и сбросит звонок.

– Ну это… – Трилл наморщил лоб. – Телефон, ага.

– Какой?

– Вот этот…

– Модель, говорю, какая? Что за аппарат?

Трилл беспомощно посмотрел на приятелей. Те синхронно пожали плечами.

– Это самое… серебристый такой.

– Пьяный, что ли? – рассвирепела женщина. – Или блондин? Диктуйте адрес, утром разберемся.

Удалось! Всю ночь вдохновленные приятели курили и строили планы, как они будут развлекаться с халявной бабой, сколько выручат за ее инструменты, сколько отсыплет им Брачная Компания и как делить деньги.

В середине ночи Гленке осенило.

– А как мы ее сдадим Компании? Офис-то, где баб принимают, на Т1. У нас на Т5 только заявы от женихов берут.

Вторая проблема встала во весь рост, не поддаваясь мозговому штурму: мощности мозгов катастрофически не хватало. Добраться до Т1 – не по их финансам. Кредит утыркам ни один банк не даст. Не везти бабу никуда, оставить ее себе? Заманчиво, но опасно. Рано или поздно служба охраны безопасности устроит рейд по притонам и впискам, и если конфискуют дурь и надают по почкам – это полбеды, а если обнаружат чужую бабу, кранты придут по полной программе.

– Оттащим ее в пункт приема заявлений, – предложил Трилл, не придумав ничего лучше. – Это тоже офис Брачной Компании, пусть и не совсем по профилю. Приемщик полной цены не выложит, объегорит, как совесть позволит, но мы в любом случае останемся в прибытке. А дальше пускай он сам разбирается, что с ней делать – везти на Т1 или прямо здесь подходящему жениху впарить.

На том и порешили.

Тереза проснулась в дурном настроении. Что за дебилам приспичило звонить мастеру посреди ночи? Весь сон перебили, гады.

Но раз уж приняла вызов, надо быть профессионалом и идти. Листок с записанным адресом – недалеко от бара – лежал на тумбочке. Тереза проводила Ильтена на работу, выпив с ним чаю, и засобиралась.

Домофон не работал. Терезе пришлось дожидаться оказии, чтобы войти в подъезд, пока не вышел какой-то старик, одарив ее заинтересованным, совсем не стариковским взглядом. Обшарпанная дверь 88-й квартиры заставила ее скривиться. Звонка не было, лишь гвоздь, на котором он прежде висел, да дырка, в которую когда-то уходили провода. Она заколотила в дверь кулаком.

– Кого там нечистая сила принесла? – донесся страдальческий голос изнутри.

– Мастера вызывали? – крикнула Тереза.

– Точно, – спохватились за дверью. – Ща, не уходи.

Дверь распахнулась, и Терезу чуть не снесло хлынувшим из квартиры запахом скуренной травы. Она пошатнулась и сморщилась, пытаясь проморгаться. Какой-то торчок облапил ее ящик и стал вырывать из рук. Она дернула ящик на себя и пнула потерявшего равновесие идиота ногой в тощее пузо. Но и сама не удержалась: со спины на нее налетел второй, схватил за шею, придушив, кто-то третий, подскочив спереди, накинул на голову пакет, резко пахнущий химическим растворителем. Тереза попыталась вдохнуть, и сознание куда-то уплыло.

– Готова, – обрадовался Трилл, убрал захват с шеи и взял бабу под мышки. – Понесли, Фаруто.

Подельник зафиксировал пакет понадежнее и поднял цыпу за ноги. Красивые ноги, чтоб ее… Спотыкаясь о раскиданный мусор и поминутно ругаясь, сообщники потащили обмякшую женщину в комнату. Гленке продолжал корчиться в коридоре, сипя и держась за живот. Приятели о нем и не вспомнили. Как и о незахлопнутой двери, на пороге которой валялся Гленке. Разве можно думать о чем-то другом, когда у них в руках настоящая теплая баба, красивая, будто с картинки? Ящик уронили, инструменты рассыпались по полу.

Добычу швырнули на комковатый матрас: кровати в доме уже несколько лет не имелось, как и многого другого. Фаруто трясущимися руками кинулся расстегивать пуговицы на блузке, пальцы не слушались. Трилл, подвывая от вожделения, пытался стащить с бабы юбку, забыв о застежке.

В это время старший менеджер банка господин Шарбери в сопровождении сотрудника службы охраны безопасности поднялся на третий этаж. Вчера господин Шарбери слегка утратил меру на корпоративе, загрузив в себя алкоголя чуть больше, чем был способен переработать организм. Ничем иным, кроме как этим, он не мог объяснить то, что, выйдя из бара, безропотно отдал телефон трем хмырям, настойчиво об этом просившим. В другой ситуации господин Шарбери сказал бы себе: сам дурак, не надо было напиваться, пусть случившееся станет тебе уроком. Но в телефоне были записаны важные контакты корпоративных клиентов. И утром, наскоро приведя себя в рабочий режим экстренными способами, старший менеджер явился в отделение службы охраны безопасности с заявлением. Последовали недолгие расспросы, затем ему показали фото каких-то мерзких уродов, и на одном из них он узнал того, что был в составе вчерашней шайки.