Текст книги "Брак по-тиквийски 7. Последняя война (СИ)"
Автор книги: Натали Р.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
– Все подохли, – сказал кто-то.
Объезжая трупы зохенов, а кое-где и наезжая на них, машины миновали выход из тоннеля. Солнце ударило в глаза, Тереза зажмурилась. Хэнк скомандовал остановку.
Долго на месте не задерживались. Посчитались – потеряли одного человека, еще трое легко ранены. Обработали раны, проверили ходовую часть, перезарядили оружие. Пара глотков воды, и снова тронулись. До ночного привала оставалось преодолеть не одну дюжину лонгов.
Ночь опустилась плавно. Сантор, выступающий в роли проводника, показал, где удобнее встать. В сумерках установили палатки, развели костер. Пока грелась еда, накачали в баки «паровозов» речной воды, запасную цистерну долили доверху.
Плотно ужинать Тереза побоялась. Сжевала несколько галет, запила чаем. С другой стороны, она обреченно понимала, что умеренность в еде не одержит решительной победы над приступами тошноты, разве что чуть-чуть их смягчит. У нее же не с желудком проблемы.
Хэнк поманил ее, выглянув из палатки:
– Давай спать. Ты ведь не собираешься стоять в карауле?
Она улыбнулась:
– Почему бы нет? – Но, увидев его вытянувшееся лицо, поспешила заверить: – Билле, ну ты что? Конечно, не собираюсь.
Пригнувшись, она шагнула в палатку. Хэнк издал тихий вздох облегчения, сгреб жену в охапку и замотал одеялом. Чтобы уж точно никуда не делась.
Спалось отлично. В откинутый клапан палатки задувал свежий воздух, а в охапке у Хэнка было тепло и уютно. Терезе даже снилось что-то хорошее – она подумала, что это Хэнк поделился с ней своим счастливым сном, у нее-то обстоятельства эмоционального подъема не вызывали.
Жаль, пришлось рано просыпаться и выползать по холоду в зеленый утренний сумрак. А самое главное – есть. Тереза поклевала кашу из своей порции и почти все отдала Хэнку.
Пока перекусили, собрались – выкатилось из-за горизонта солнце, подсветило зеленоватые облака. Машины уже стояли под парами. Загрузились, поехали.
Так и знала, что не нужно есть: в середине дня Терезу снова замутило. На речном мосту, который немилосердно раскачивался под колесами «паровозов». Она открутила стекло и высунула голову прямо на ходу.
И тут же, будто зохены ждали этого сигнала, воздух прорезал жуткий вой резонирующего круга. Твари выметнулись из-под моста: видать, поджидали колонну, прячась на опорах.
– Закрывай! – отрывисто бросил Хэнк.
Тереза не успела. Несколько зохенов мощно ударили джип в бок; броня не промялась, но удар снес машину с моста, и она, кувыркаясь, полетела в реку. Внутри похолодело, зато приступ прошел, как и не было. Не до того.
Открытое окно оказалось благом: давление воды не смогло припереть дверь, Тереза распахнула ее, схватила первый попавшийся рюкзак, выплыла на поверхность. Следом вынырнул Хэнк, таща еще один рюкзак и автомат, за ними – сопровождающие бойцы, волокущие за шкирку водителя, который не умел плавать. Отплевываясь, Тереза с Хэнком выбрались на каменистый берег. Бойцы плыли к другому, более пологому.
На мосту бесновались зохены. Передний джип был повален набок, и твари ломали дно, пытаясь добраться до людей. Другая машина не могла проехать, сдала назад, с нее вели огонь. Хэнк вскинул автомат, но выстрелов не последовало: вода подгадила. Тереза бросилась развязывать рюкзак в надежде найти хоть что-то, ее собственное оружие осталось на дне, при себе только ножи.
Сверху прыгнул зохен. Хэнк оттолкнул Терезу в сторону, принял на себя удар, падая на спину и вбивая ствол автомата в пасть врага; тот захрипел, не ожидая такой пакости от беспомощной, казалось бы, пищи, замолотил хвостом. Тереза выудила из самого низа рюкзака топор. Сзади не подобраться из-за хвоста. Хэнк, подмятый бешеной тварью, бил ее кулаком по глазам, один из них лопнул, но гадина не хотела умирать, она хотела есть. Тереза метнула топор в шипастую голову. Лезвие отскочило, сковырнув лишь одну чешуину, топор отлетел прочь. Но зохен обернулся, отреагировав на нападение, и Тереза, подскочив ближе – а чего бояться, в пасти-то автомат, – воткнула нож во второй глаз. Надсадный рык… и монстр готов.
– Билле, ты цел? – Она протянула руку.
– Сам еще не знаю, – закряхтел он.
Хэнк поднялся, стараясь опираться на руку жены не слишком тяжело. Разгрузка изорвана, весь в царапинах. На спине огромный синяк – при падении приложился.
– Жить буду, – резюмировал он. Сделал шаг и, охнув, потер спину.
На другом берегу кого-то доедали. Один из бойцов с квадратными глазами суматошно плыл обратно. А на мосту все еще шел бой.
– Люди, лечь всем! – раздался внезапно женский голос. Громкий, словно из мегафона.
Спустя секунду сверкнуло. Прокатился ветер – горячий расширенный воздух, принесший запах паленой кожи.
Тереза проморгалась – в глазах запечатлелась ветвистая молния контуром выгоревшей сетчатки. Она встала, посмотрела на мост. Зохенов больше не было. На противоположном берегу стонал недоеденный солдат. Беловолосая женщина в черном платье повелительно махнула рукой с холма, на который после моста взбиралась дорога.
– Люди, соберитесь вместе! Мы окажем вам помощь, но я не стану тащить каждого поодиночке.
Так вот они какие, шайхи, поняла Тереза.
Все живые сконцентрировались у заднего «паровоза», более-менее целого. Принесли солдата с отгрызенными ногами. Хэнк морщился, поминутно потирая спину.
– Госпожа. – Он коротко поклонился подошедшей женщине и снова поморщился. – Мы вам бесконечно благодарны. И…
Не обращая на него внимания, она посмотрела вверх и что-то сказала на своем языке. Земля под ногами покачнулась. Тереза сделала пару шагов, чтобы восстановить равновесие… и вдруг обнаружила, что под ногами – не блоки моста, а желтый песок. Справа – голубая гладь озера, слева – деревянный домик с высоким крыльцом, обсаженный чайными кустами. А на крыльце стоит старуха, должно быть, та самая, о которой говорил Сантор, и рядом с ней – мужчина. Оба в черном, мужчина – пепельный блондин, женщина просто седая. На груди у старухи – тяжелые серебряные украшения, высокий пучок волос тоже весь в серебре.
– Господин, спасибо вам. – Хэнк выступил вперед, обращаясь к мужчине, но главной оказалась старуха. Она величаво простерла сухую ладонь, почти скрытую черным кружевом рукава, к озеру:
– Вы можете помыться. Я пока окажу помощь тем, кому она необходима. – Она говорила по-тиквийски, но с сильным акцентом.
Хэнк двинулся было к озеру вслед за Терезой, но был остановлен:
– Ты куда, большой? Иди, поправлю тебе спину.
Она велела ему приблизиться, возложила руки на позвоночник, и вдоль него словно пробежала ледяная волна. Хэнк почувствовал себя новеньким. Шевельнулся, и не пришлось страдальчески стискивать зубы.
– Теперь иди в озеро, – молвила старуха. – Следующий!
Встретиться с шайхами стоило хотя бы ради этого. Они привели в порядок всех раненых. Даже безногого подлатали: ноги у него, конечно, не отросли, но культи перестали кровоточить, и он больше не стонал от боли.
Вообще-то в домике имелся комфортный душ – это Тереза узнала, когда потом отлучилась в туалет. Но гостеприимство шайхов было скупым, будто на весах отмеренным. Они сюда отдыхать приехали, а не принимать в гостях местных оборванцев. Отряд не доехал до Аллемарта совсем немного, и вопли зохенов вперемешку со звуками стрельбы нарушили покой отдыхающих. Лишь поэтому на них обратили внимание и из гуманистических соображений спасли людей. На сём старуха шайхэ Бэдэх, длань Повелительницы Энергий, распростертая над влагой Шайхафа – так звучал ее титул, означающий что-то вроде министра водных ресурсов, – полагала остановиться и после легкого полдника, накрытого на улице под чайными кустами, попрощаться с визитерами, не приглашая их в свой дом. Правда, в туалет их пришлось пустить: осквернение окружающей природы продуктами жизнедеятельности понравилось бы шайхам еще меньше.
Мужчина и похожий на него юноша вынесли низкий складной столик, вокруг разложили ковры – прямо на песок – и сделали характерный жест: мол, располагайтесь. На коврах было тесновато, но на противоположную сторону, где просторно расселись шайхи, никто не стал претендовать. К столу, помимо уже знакомых, вышла еще одна женщина, тоже в черном.
– Они что, все в трауре? – тихонько спросила Тереза у Хэнка.
Ответил Сантор, сидевший с другой стороны:
– Национальная традиция. В приличном обществе дозволяется белое, серое и черное. Черный цвет считается самым благородным. Если бы вы, госпожа Хэнк, жили в Шайхафе, наверняка красили бы волосы в черный. Как моя мать.
Женщина, подсевшая последней, была черноволоса и смугла. Сильно расклешенное платье цвета воронова крыла не скрывало большой живот. Тереза взглянула на нее с интересом. Вот бы пообщаться… Если, конечно, шайхианка захочет общаться с замарашкой в камуфляже совершенно неприличной, с ее точки зрения, расцветки.
За столом Хэнк произнес целую речь. Рассыпался в благодарностях, наговорил комплиментов боевому искусству шайхэ Вазор – так звали беловолосую даму, сжегшую зохенов молнией. Шайхи слушали со снисходительными улыбками. Отдельно он отметил старуху Бэдэх за милосердие к раненым, чудесное исцеление и великолепный стол – на котором, между прочим, стояли лишь вазы с фруктами и чайники с чаем. Но наконец он перешел к тому, ради чего, собственно, затеял весь этот поход:
– Шайхэ Бэдэх, я – командир корпуса армии Союза Тикви, высшее должностное лицо Тикви на этой планете. И я со своим эскортом направлялся именно к вам… к тебе, – поправился он: Сантор сказал, что шайхи не употребляют отдельное вежливое обращение. Зато придают значение лестным словам и уважительному тону, и Хэнк эту информацию использовал. – Я хотел бы предложить вам, шайхам, союз против зохенов.
– Союз? – Старуха вздернула бровь. – Но это вы с ними воюете. Нам они не мешают.
– Однако вы могли бы нам помочь в этой войне.
– Мы здесь не ради того, чтобы участвовать в каких бы то ни было войнах. – Она сделала отметающий жест.
– Шайхэ Бэдэх, мы готовы заплатить за твою помощь.
– Я в отпуске, человек!
Прозвучало это так, будто она являлась чем-то более значимым, нежели человек. Хэнк сдвинул брови.
Тереза легонько ткнула его в бок:
– А ее начальство?
Он снова сфокусировал взгляд на старухе:
– Шайхэ Бэдэх, возможно, мое предложение покажется выгодным тем, кому ты служишь? Ты в отпуске, хорошо, но у Шайхафа есть другие экстрасенсы, которые смогут исполнить волю Повелительницы Энергий, пока ты отдыхаешь.
Бэдэх недовольно фыркнула. Мысль, что на Т2 окажутся еще какие-то экстрасенсы, не слишком ей понравилась.
– Я не вижу, чем твои слова могут заинтересовать Повелительницу Энергий! Пока что я слышала лишь просьбу о помощи. Как ты собираешься платить?
– Если с вашей стороны решает Повелительница Энергий, то с нашей – координатор Тикви, – уклончиво ответил Хэнк. – Я не вправе решать за него. Могу лишь предположить. На Т2 хватает богатств. Здесь есть платиновый рудник, который мы разрабатываем. На территории зохенов – месторождения нефти. Тут отличные туристические места, не зря же ты выбрала Т2 для своего отдыха. Вероятно, координатор сочтет возможным предоставить Шайхафу долю в ресурсах планеты, если шайхи помогут нам ее освободить.
Старуха взяла фрукт, разжевала, обдумывая предложение.
– Какой помощи ты хочешь? – отрывисто спросила она. – Учти, Шайхаф не пойдет на прямое столкновение. Наши боевые экстрасенсы – ценный ресурс сами по себе. – Она перевела взгляд на беловолосую Вазор. – И тратить его на чужие войны нам не резон.
Хэнк помозговал.
– Если шайхи обеспечат подавление резонирующих кругов и неотложную медицинскую помощь пострадавшим, мы справимся.
– Я тебя услышала, командир Хэнк, – молвила шайхэ Бэдэх и, расправляя черные юбки, поднялась с ковра – легко, одним движением, словно старость не имела над ней власти. – Я обещаю донести твои слова до Повелительницы Энергий. Но больше ничего не обещаю. Если же Повелительница скажет «да», я хочу, чтобы ты был готов подтвердить решение твоего координатора.
– Я свяжусь с ним как можно скорее. – Хэнк почтительно наклонил голову.
И посмотрел на Терезу. Она кивнула. Новая пентаграмма. К сожалению, использовать их повторно удается крайне редко: зохены раздалбывают их прямо-таки с остервенением.
– Заканчивайте трапезу, и Вазор перенесет вас восвояси, – распорядилась старуха и исчезла в доме.
Вместе с ней импровизированный дастархан покинули и остальные шайхи. Только Вазор, прибрав белые волосы заколкой, чтобы не лезли в пиалу, потягивала остывший чай.
Посетив туалет, Тереза запуталась в направлениях. Вышла не на берег озера, к своим, а во внутренний садик. Хотела вернуться и поискать правильный выход, но увидела черноволосую. Шайхэ Зайгэ, вспомнила она, как та представилась. Женщина сидела на подвешенных к дереву качелях и что-то напевала, гладя себя по животу и слегка раскачиваясь одной ногой, не отрываемой от земли. Это покачивание напомнило Терезе, что зря она поела фрукты. Сглотнув, она отвела глаза и спросила:
– Ты тоже говоришь по-нашему?
И немедленно ужаснулась: блин, я это произнесла? «По-нашему»! С каких пор тиквийский язык стал для нее своим, а она и не заметила?
Смуглянка обратила на нее внимание.
– Конечно, я могу говорить на твоем языке. Языки – это нетрудно.
Ничего себе! Тереза до сих пор не была уверена, что выучила тиквийский в совершенстве. Столько лет прошло, а нет-нет да и мелькнет в речи коренных жителей незнакомое слово или странный фразеологический оборот. Возможно, и акцент остался, но никто не придает этому значения: согласно общественному мнению, акцент у женщины –норма.
– Извини, если это бестактный вопрос. – Тереза помялась. – Понимаешь, мне тут больше спросить не у кого. А ты наверняка изучила, что можно и что нельзя, прежде чем сюда прибыть. Есть на этой планете какая-нибудь травка, чтобы избавиться от нежелательной беременности?
Зайгэ перестала качаться и посмотрела на нее чуть расширившимися глазами.
– Вопрос и правда бестактный, – подтвердила она. – Нежелательной для кого?
Тереза хмыкнула.
– Разумеется, для меня. Не буду же я за кого-то другого решать.
– Но ты решаешь, – заметила Зайгэ. – За своего мужчину. Ты уверена, что для него беременность тоже нежелательна?
Тереза покраснела. Конечно, ей было стыдно перед Хэнком, недаром не хотела, чтобы он узнал. Он так радовался… Но ведь у ребенка никаких перспектив.
– Это неважно, – сказала она.
– Только это и важно, – возразила шайхианка и встала с качелей. – Ты его ненавидишь? Хочешь убить?
– Кого? – не поняла Тереза.
– Отца этого ребенка.
– Нет! Я его люблю.
– Зачем тогда собираешься убить его кусок? Отгрызть, как зохен.
Тереза передернулась. С этой точки зрения она не смотрела.
– Ранишь его навсегда, – предупредила Зайгэ. – И потеряешь.
Тереза коротко вздохнула. Потеряет, смуглянка права. Хэнк не простит. Либо запьет и сложит голову, не протрезвев, в каком-нибудь бою, либо изобьет ее, забыв про обещания, и конец их отношениям.
– Ну, что? Рассказать тебе про травку? Естественно, я знаю, чего мне не следует класть в салат.
– Не надо, – буркнула Тереза.
– Ну и правильно. – Женщина подошла и неожиданно обняла ее. По телу пробежал холодок. – Я не настолько сильный целитель, как мама, но вылечить токсикоз несложно. – Она чуть улыбнулась и отстранилась. – Всё, иди к нему. И скажи, как его любишь.
Глупый солнечный совет. Но Тереза ему последовала.
Оказалось, только ее и ждали. Едва подошла, шайхэ Вазор взмахнула длинным черным рукавом, и снова Тереза с трудом удержалась на ногах. Перекопанная полоса земли, всего в нескольких локтях – колючка под напряжением. Они у КПП.
– Зохен! – Дежурный выглянул, тараща глаза. – Вы откуда свалились?
– Находясь в карауле, не употребляйте слово «зохен» не по делу, – сделал замечание Хэнк. – Вас могут не так понять.
Хэнк засел за послание координатору. Не личное, конечно. Сперва сообщение пойдет в генштаб, а там уж его передадут – все согласно субординации.
– Уже пора ставить пентаграмму? – спросила Тереза, в глубине души ожидая драматической сцены: а как же ребенок, не ходи, я боюсь за тебя, пусть другие ставят, кого не жалко…
Но он только вздохнул и ответил:
– Пора.
Она оценила. Поцеловала, погладила по бритой макушке.
– Спасибо, Билле. Я знаю, как тебе нелегко. Поберегусь, честное слово. И обязательно вернусь.
– Опять на плоту поплывете, – сказал он и предрек: – Смотри, укачает.
– Меня больше не тошнит. – Не зря она к шайхам напросилась. – И вообще все отлично. – Даже настроение не скачет.
– Возьми кого-нибудь в усиление. – Он все-таки не мог совсем не волноваться. – Вторую тройку.
– Какую? – Она скептически покривилась. – Сам же говорил, лучше Сантора никого нет.
– Возьми похуже. В крайнем случае оставите их зохенам. Да что я… Ты сама все знаешь.
Тереза не была уверена, что сможет так поступить: подкинуть тварям кого-то, чтобы самой уйти. Но, слава богу, и не понадобилось. Вылазка пошла благополучно, никого из людей не потеряли, только один из двух плотов, да еще парню, взятому в усиление, порвали щеку.
Та самая просьба
К возвращению Терезы по базе уже ходили новые легенды о верховном командире Хэнке, избивающем зохенов голыми руками, и о его жене, предпочитающей нож и топор автомату и гранатомету. Она чертыхнулась. Нет, отдельные эпизоды имели место, но зачем же придумывать бред о предпочтениях? Интересно, кто растрепал. Явно не Сантор, этот молчать умеет, да и был с ней на задании.
Спустя несколько суток с Т1 пришел ответ. От самого координатора, минуя командование, с грифом «срочно». За содействие в очистке Т2 от зохенов шайхам разрешили посулить озеро Аллемарт вместе с десятилонговой береговой зоной в бесплатную аренду на дюжину дюжин лет, нефтеносный бассейн в Ээльвирке на тот же срок в концессию и тридцать тысяч тонн урана с освобожденного рудника. Координатор был щедр, но осудить его за расточительность ни у кого язык бы не повернулся: все равно сейчас данные ресурсы де-факто не принадлежали Тикви. Лучше отдать шайхам, чем терпеть на этих землях враждебных негуманоидов. Шайхи по крайней мере не едят тиквийцев.
Хэнк принялся чесать голову: как передать это шайхэ Бэдэх? Он-то телепатией не владеет, в отличие от всяких экстрасенсов. Но тут в штабе появился юноша – сын мужчины из семьи Бэдэх. Так как из присутствующих ранее его видели лишь Хэнк и Сниттке, он вызвал переполох: как же, только что его не было, и вдруг – бабах – возник прямо на заседании штаба, минуя КПП и караул у дверей.
– Шайхэ Бэггарт, – Хэнк обратился уважительно, даром что тот почти мальчик, – что ты должен нам сообщить?
– Командир Хэнк, – акцент у парня был очень сильным, сильнее, чем у старших; прозвучало скорее «Хэкк», – Повелительница Энергий согласна рассмотреть помощь Союзу Тикви в обмен на часть ресурсов Т2. Что именно тиквийцы могут предложить?
Хэнк перечислил все пункты и отдал ему распечатанное сообщение координатора. Юноша кратко поблагодарил и исчез, растворился в воздухе.
– Кругом колдуны, – пробурчал кто-то.
– Не колдуны, а экстрасенсы, – строго поправил Хэнк.
Он готов был использовать и тех, и других, лишь бы это приблизило победу на Т2. Честно говоря, если с шайхами ничего не сорвется, победу можно считать почти достигнутой.
Через день юноша явился снова. Похоже, в семье у него статус мальчика на побегушках.
– Двенадцать лонгов вокруг озера, – передал он пожелания шайхов. – И тридцать шесть тысяч тонн. Если эти поправки устроят координатора, будет подписан договор. С нашей стороны – шайхэ Бэдэх, с вашей – командир Хэнк. Ему нужно будет прибыть для этого в Аллемарт, – прозвучало как «Аррэбарт».
И он опять пропал. Ни здрасте, ни до свидания. Ну да хрен с ней, с вежливостью шайхов, мысленно махнул рукой Хэнк. Пусть хоть в открытую грубят, лишь бы выполнили то, на что он надеется.
Координатор дал добро. Что тридцать, что тридцать шесть тысяч тонн – это пока шкура неубитого медведя. Если Т2 полностью вернется в Тикви, то не жалко.
Хэнк собрался на подписание договора. Сложил в рюкзак черную форму, которую носят на базе или на мирных планетах, где рядом нет войны. Он помнил, с каким снисходительным презрением шайхи смотрели на его изодранный камуфляж. Перед тем как въехать в Аллемарт, переоденется, чтобы предстать солидным человеком. Но в пути нет расцветки лучше, чем защитная, и покроя лучше, чем свободный.
Тереза, увидев черную форму, заявила:
– Я такую же хочу!
Она никогда особо не любила черное, но тоже приметила взгляды шайхов. Хэнк хмыкнул:
– Иди, получай.
– А мне дадут? Женам ведь обмундирование не положено.
Про жен просто ничего не говорится ни в одном уставе. То, что в войне будет участвовать чья-то жена, генштабу Тикви не могло присниться и в страшном сне.
Хэнк был уверен, что Терезе на складе не откажут, положено ли, нет ли. А если попытаются отказать, она продавит. Но… Решил ее баловать, пора начинать.
– Хорошо, сделаю приказ по корпусу, – усмехнулся он. – Назначу тебя старшим командиром официально. И официально же поставлю на довольствие.
– Билле, ты чудо! – Ему достался поцелуй.
Тереза вдосталь налюбовалась на себя в зеркало, прежде чем снять форму и уложить в свой рюкзак. Черная рубашка с короткими рукавами и знаками различия старшего командира сидела, как специально на нее скроенная. Черные плотные брюки скрывали намечающиеся излишества фигуры, черные ботинки с серой шнуровкой блестели начищенной кожей, и все это оживлял серый ремень и серый шейный платок. Куда лучше, чем все эти кружевные платья, оставшиеся на Т5! Расцветочка, конечно, в духе шайхов, но элегантно и удобно.
Хэнк покосился на ее сборы:
– Э, а ты куда наладилась?
– Я с тобой!
И в глазах – предупреждение: только попробуй сказать, что там слишком опасно для меня! Только попытайся вякнуть, что беременной женщине следует сидеть дома и беречься от всего! И что рюкзак и автомат – слишком большая тяжесть, а зохены слишком быстры. Хэнк вздохнул и в очередной раз смирился с объективной реальностью. Для нее – не слишком.
– Раз уж ты старший командир, то должна понимать: у каждого сопровождающего – своя функция. Проводник теперь не нужен, дорога известна. Водители, охрана – рядовые, больше не требуется. Зачем в этой поездке старший командир?
– Буду твоим ординарцем, – без лишних сомнений отозвалась Тереза.
– Спать с собственным ординарцем – дурной тон, – проворчал Хэнк.
Со времени прошлого визита к шайхам дорога не стала безопаснее. Даже наоборот. Фарн клепал големов одного за другим, вместо мин с дистанционным управлением перешли на растяжки, но сам принцип переставал работать: зохены во многих случаях распознавали подвох. Успешное противодействие зохенов новой тактике позволило им существенно потеснить людей, и путь по большей части пролегал по территории, контролируемой тварями.
Вот что стоило шайхам самим прибыть для подписания договора? Раз – и телепортировались. А до них – более полутора суток по пересеченной местности. Но нет, эти снобы пальцем лишний раз не шевельнут. Мы тут на отдыхе, мысленно передразнил Хэнк, вам надо, вы и добирайтесь.
Рискованные места он распорядился объехать. Перед выездом посидели с Сантором над картой, покрутили ее так и этак. В тоннель лезть не хотелось, выбрали дорогу в обход по проселкам. Мосты… Мостов по пути не счесть, речной край. Где-то наметили маршрут через брод, одну речушку вовсе можно обогнуть, сделав крюк вокруг истока-ключа. Но магистральный мост на подходах к Аллемарту не минуешь. Река там, недалеко от впадения в озеро, широкая и глубокая, бродов нет. Оставить джипы и перегрузиться на плоты? Можно, но дальше придется идти пешком. Да и уязвим отряд на переправе. Только и надеяться, что хозяева в случае чего не дадут гостям пропасть. Как это они в тот раз выразились? Из соображений гуманизма.
Время на дорогу из-за объездов выросло до двух суток. Но зато двигались более-менее спокойно. Если разведка зохенов и донесла о выдвижении колонны, то ждали ее как раз в тех местах, которые теперь предусмотрительно огибали, заранее съезжая с трассы.
Тереза чувствовала себя прекрасно – спасибо смуглянке Зайгэ, не все шайхи равнодушны к чужим проблемам. Она с любопытством глядела в окно – в прошлой поездке было не до красот пейзажа, думалось лишь о том, как бы не стравить прямо в машине. На привалах ела с аппетитом, улыбалась мужу.
Хэнк тоже расслабился. Ну, как не улыбнуться в ответ? И не помечтать о будущем? С помощью шайхов корпус быстро истребит зохенов. Война закончится, его наградят каким-нибудь крутым орденом, дадут звание генерального. Это, считай, финал карьеры, дальше некуда. Не метить же в главнокомандующие. Можно было бы уйти на почетную пенсию, возраст и выслуга позволяют… Но нет, на Т5 ему возврат заказан: Тереза не должна рисковать. Они останутся на Т2. Кому-то ведь надо выстраивать оборону планеты – подходящее дело для генерала. Тереза родит сына – при мысли об этом Хэнк непроизвольно расплывался, ощущение счастья накрывало его с головой. А ведь какую-то пару весен назад он думал, что жизнь катится под гору…
– Приближаемся к запланированной точке для ночной стоянки, – доложили с головного «паровоза».
Колонна свернула с шоссе, заходящее солнце осталось за спиной. Колеса приминали траву. Впереди зажурчала вода, и машины остановились. То, что надо: небольшой холодный ручей и кусты, закрывающие лагерь от трассы.
Предосторожности не помогли.
Может, зохены наткнулись на лагерь случайно. Место уж больно хорошее, так и просится для привала. Присмотрели себе, а тут – люди. Но, может, и специально их искали, прочесывали местность. Понимали ведь: неспроста колонна куда-то покатила. Чем больше задумок удается людям, тем хуже для зохенов, и наоборот. Значит, что? Надо пресечь.
Душераздирающий вой прозвучал уже после того, как смяли и разорвали выставленное охранение. Тереза проснулась в холодном поту. Спали одетыми; она схватила автомат, ножи… Хэнк выскочил из палатки первым, нацепив инфракрасные очки. Еще одних очков не было, Тереза тщетно смыкала и размыкала веки, пытаясь что-нибудь разглядеть в беснующейся тьме. Кто-то выпустил осветительную ракету, и Тереза увидела Хэнка с гранатометом, а вокруг – четверка зохенов, пытающихся его достать. Он не успевал прицелиться, бил наугад, уворачивался. Тереза открыла огонь по зохенам. Пули рикошетили, но твари замедлились и распылили внимание, одной граната угодила в морду и разорвалась, затем упала вторая, получив одновременно пулю в нос и гранату в бок.
– Билле, сзади!
И Тереза сама чуть не пропустила бросок из-за спины, шестое чувство заставило пригнуться, и зохен, перескочив через ее голову, разочарованно взревел. Град пуль заставил его разорвать дистанцию, прянуть в сторону, и тут же новая атака. А слева – второй. Раскрыл пасть на ходу, Тереза выпустила в нее полмагазина.
– Выкуси!
В какой-то момент они с Хэнком оказались спина к спине. Где остальные бойцы, что с ними? Не было времени отвлекаться. Вопли неслись со всех сторон – то зохенский рык, то отчаянные крики поедаемых заживо. Потом крики смолкли. Тереза боялась думать, что это значит. Она сменила магазин, перекатываясь, чтобы уйти от когтей. Монстры не кончались.
– Билле, сколько их? – выдохнула она, вбивая очередь в нового нападающего.
– Похоже, два круга, – процедил он сквозь зубы.
Гранат больше не осталось. Он швырнул тяжелый гранатомет в прыгнувшего на него зохена.
Еще один магазин… И еще… Пусто. Стволом бесполезного автомата – в глаз кому-то из окруживших. Уход, кувырок… Нож – между чешуй в паху, дикий вопль зохена, и когти, судорожно загребающие воздух…
– Слева, Тереза!
Они проиграли. Хэнк понял это первым. Помощи ждать неоткуда, зохены убили всех сопровождающих. По крайней мере, всех, кто не спрятался и не сбежал. Бойцов первого уровня было только двое – он и Тереза, они остались последними. Проклятье, ее не должны сожрать!
– Тереза, уходи! – крикнул он; дыхание сбивалось. – Крайняя машина под парами!
– Уйдем вместе!
Она не желала сдаваться. Скольких они уже убили! Должны же зохены когда-нибудь закончиться… Она воткнула оба ножа в чьи-то ноздри, еще один зохен повалился в траву. Но Хэнк пропустил удар. Чересчур стремительной была эта тварь, глаз не поспевал за ее движениями. Когти вспороли бок, удар взломал ребра, грубая лапа вцепилась в сердце…
– Отвали от него, сука!
Подхваченный топор выбил из спины пару чешуй. Тварь с ревом разогнулась, бронированный хвост задел щеку. Тереза упала, перекатилась, поднимаясь на ноги, но снова была сбита мощной лапой. Зубастая раскрытая пасть приблизилась… и неожиданно захлопнулась.
– Ты шшто тут делаешш, мерззкая ссамка? Пошшла прочшь от моего мясса!
Тереза приподнялась на одно колено, сжимая топор. Голова гудела, по щеке текла кровь.
– Я не дам тебе его съесть!
Забрезжил рассвет, проявляя жуткую картину вытоптанной и залитой разноцветной кровью травы. Вокруг – никого, только мертвые тела. Зохенские и обглоданные куски человеческих вперемешку. Зеленые глаза твари смотрели на Терезу не мигая и как-то насмешливо, что ли. Всего один живой зохен. Самый опасный противник – самка в расцвете сил, подвижная, как ртуть, быстрая и свирепая. Первый уровень.
– Твой саметсс, да? – проговорила, будто издеваясь. – Уходи, уродина, ты ему большше не понадобишшся.
Коготь прочертил кровавую борозду по животу Хэнка. Тереза скрипнула зубами.
– Сама ты уродина! – И замахнулась топором.
Удару не хватило выверенности. Изображение в глазах немного двоилось. Самка уклонилась без труда.
– Мы крассивые. – Чудовище улыбнулось во всю свою хлеборезку и продолжило с прежним шипением: – Мы даже вашим самцам нравимся. – Обидно, блин! – А вы годны лишь на то, чтобы рожать нам новое мясо. Вас даже есть невозможно – вы, самки, на вкус отвратные. – Где она, интересно, могла женщин пробовать? Наверное, передают из поколения в поколение рассказы тех, кто высадился на Т2 и застал тут мирную жизнь. – Убирайся! Твой младенец вырастет и вернется сюда, и мы его тоже съедим!
– С-скотина, – прошипела Тереза, почти как зохенка.
Рассвет все ярче. Чей-то оброненный гранатомет в трех шагах, и граната в нем. Тереза потянула руку.
– Оставь моего мужчину в покое, гадина!
Бросок, и гранатомет в руках. И в тот же миг – промельк хвоста, и тяжелая лапа крепко прижимает тело к земле, надавив на живот.
– Он мой! Моя пища.
Тварь ловкая. Если бы хотела убить, а не прогнать, уже убила бы. Просто смысла не видит – Тереза для нее не еда, невкусная. Но она-то может убить зохенку. Взорвать гранату… Только враг слишком близко, вплотную. Она тоже погибнет, ребенок Хэнка погибнет, и ему самому никто не поможет.
– Не ешь его, – проговорила Тереза почти просяще, уперев ствол гранатомета в нависшую над ней грудь – как альтернативу. – Я могу сделать тебе такое же тело, хочешь? А его не трожь.
