Текст книги "Больше собственной жизни"
Автор книги: Натали Патрик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
– Итак, леди и джентльмены, внимание! Джакоб Гудэкр – звезда первой величины! Достойный противник для Дьявола! – разносился по арене голос Вернона. – А Дьявол, как вы прекрасно знаете, становится настоящим дьяволом, когда знает: на его спине чемпион.
– Ничего удивительного, это признак хорошего, сильного животного, – добавил Эрл Младший. – Но, леди и джентльмены, Дьявол – это дьявол, Сатана, многотонное чудовище, одержимое одним желанием – растоптать своего наездника. А сегодня это Коб.
– И Дьявол как будто все чувствует и, похоже, не испытывает удовольствия.
– Думаю, это обоюдно, Вернон. – Эрл Младший засмеялся. – Мысль о проведении серии встреч родилась в прошлом сезоне, когда Дьявол коварно сбросил Коба. Тогда-то отважный ковбой и сказал: «Поставить Дьявола на колени – это уже не шоу, это дело чести».
– Итак, вызов брошен. По контракту Коб должен в этом сезоне пять раз встретиться с Дьяволом. Пока счет два – один в пользу Коба. Сегодня вечером многое решится!
– Насколько мне известно, Вернон, через шесть недель у них финальная встреча в Нью-Мексико.
– Верно, Эрл Младший. Но кто знает, может, их сегодняшняя встреча станет последней в серии. Если победит Коб, финала не потребуется.
– В каком-то смысле эта встреча решающая.
– Я смотрел запись вашей последней встречи. – Прайс наклонился к Кобу, чтобы дать напоследок несколько советов, пока тот в узком стартовом коридорчике, отделенном от арены дощатой дверцей, садился на быка. – Главное – не дай ему уйти из-под контроля. Если начнет крутиться, ты должен быть начеку, как девственница на страже своей невинности.
Коб кивнул. Именно так Дьявол и сбросил его: резко взял влево и завертелся, как веретено. А Коб не успел среагировать и потерял равновесие… Теперь-то он знал, с какой бестией имеет дело.
– Леди и джентльмены, вы только представьте себе: ведь у нас есть счастливая возможность стать свидетелями поистине исторического события в мире родео! – захлебывался в микрофон Эрл Младший. – Коб Гудэкр и Дьявол стоят друг друга! Бешеный темперамент!
– Ну договорился, – пробормотал Коб в ответ на оценку комментатора. – Выходит, мы с тобой, приятель, братья по крови. – И он похлопал ладонью по исполинской туше, на которой сидел, зажатый узкими стенками коридорчика. Пальцами в перчатке провел по натертой смолой веревке ручного плетения, которой был взнуздан бык, затем, подсунув под нее ладонь, крепко зажал в руке. – Ну что же, посмотрим, Дьявол, кто из нас сильнее… своего дьявола, того, что сидит во мне, я уже укротил… – Коб поднял голову и перехватил взгляд Алисы. Она тут же отвернулась. – Впрочем, как сказать… – Коб поглубже нахлобучил шляпу, глубоко вздохнул и дал сигнал. – Ну, начинай свой рок-н-ролл, братец…
– Кто сильнее: человек или… – Голос Вернона прервался, когда дверца открылась и Дьявол вырвался на арену.
Толпа взревела.
Коб впился пятками в бока чудовища и, одной рукой сжимая веревку, другую поднял вверх.
Он слышал как-то от парня, знавшего дзэн, что для того, чтобы усидеть на быке, необходимо с ним слиться в одно существо. Как бы там ни было, а в этот момент Коб такого слияния не чувствовал.
Копыта Дьявола взметали пыль.
Каждая кость, каждый сустав и каждая мышца стонали при бешеных прыжках Дьявола. В этом сумасшедшем танце вел не Коб. Бык что хотел, то и делал, выкидывая такие кульбиты, словно собирался вытряхнуть из своего наездника душу.
«Ты должен быть начеку, как девственница на страже своей невинности», – молнией сверкнул в голове совет Прайса.
Жаркое дыхание Дьявола с хрипом вырывалось наружу. Бык крутил головой и бодал рогами воздух, точно демон, хвастающийся своей верной победой.
Коб напрягся, готовясь к отчаянному рывку влево. Дьявол метнул могучее тело вправо и закрутился на месте, как волчок…
Бедро словно взорвалось, полыхнув ослепительной болью. Осколки полетели вниз к колену и лодыжке. Коб инстинктивно потянулся рукой к поврежденной ноге.
Быть сброшенным – может быть, дисквалификация – никогда. Такое обещание он дал Алисе. И неимоверным усилием воли он заставил себя вновь поднять руку вверх, так и не коснувшись онемевшей ноги. Теряя сознание, Коб почувствовал, что валится на землю.
Удар пришелся на плечо, потом хрустнула грудь и наконец подбородок… Затрубил рожок. Это было последнее, что он услышал, прежде чем провалиться в темноту.
– Коб! Коб, ты меня слышишь?
Откуда-то издали доносился голос друга. Прайс. Коб хотел ответить. Но голоса не было. Сознание проснулось в безжизненном теле, которым он не мог управлять. Инстинктивно втянул в себя воздух и закашлялся. Медленно, словно оттаивая, возвращались чувства…
Запах. Кровь и земля налипли вокруг носа. Он облизал разбитую губу. Потом услышал приглушенные озабоченные голоса, плавающие в воздухе. И тут Коб понял, что лежит на жестком, холодном столе. И тотчас накатила первая волна боли.
– Прайс, я этого не вынесу. Как он? Жив? – спросил женский голос, звучавший словно из глубины колодца.
– Не знаю. Сейчас спрошу, – прогремел голос Прайса, похоже, что он стоял прямо над головой.
В каждом дюйме тела пульсировала боль. Вот только левый глаз… Он очень осторожно открыл его и увидел склонившегося к нему друга.
– Живой? – спросил Прайс.
– Бывал живее, – с трудом проворчал Коб. – А ты никак под ангела косишь. Это с твоей-то физиономией!..
– Все в порядке, Алиса, – обернувшись, буркнул Прайс. – Он живой, и даже настроение прежнее.
– Коб! Мы в палатке «скорой помощи». Бык тебя сбросил, и несколько минут ты был без сознания. Узнаешь меня? – Лицо Алисы возникло перед его затуманенным взглядом.
– Смутно, – пробормотал он. – Ближе.
Она наклонилась над ним.
В напряженном взгляде светилось столько искренней тревоги и заботы, что, несмотря на боль, Коб сумел разглядеть в нем то, что всегда мечтал увидеть: любовь. Алиса все еще любит его.
А он приносит ей одни несчастья.
Ничего, он еще встретится с Дьяволом и победит. И она будет гордиться своим мужем. Да и с деньгами наладится.
– Коб!
Он почувствовал на щеке ее дыхание.
– Ты узнаешь меня?
– Да. – Он запустил пальцы в ее мягкие волосы. – Ты моя жена.
Она улыбнулась.
– Я пришлю доктора, – вмешался Прайс. – Наверно, он сумеет как-то уменьшить боль.
Коб что-то проворчал в ответ. Рука упала на стол. Улыбка Алисы помогла ему лучше, чем любое обезболивающее.
А он приносит ей одни несчастья. Чувство вины не давало покоя.
– Алиса, прости, я…
– Простить? За что? – Она провела холодными пальцами по левому виску.
– Не самое удачное выступление… – Он закрыл глаза. – Вряд ли оно будет способствовать моей рекламе.
– Кто сейчас думает о рекламе? – Она села на край стола, на котором он лежал. – Главное, чтобы ты был в порядке. И кроме того, ты не прав, Коб.
– Что? – Он поморщился и с усилием открыл оба глаза. – В чем не прав?
– Насчет рекламы. С чисто деловой точки зрения твое сегодняшнее фиаско – просто золотой трюк. – Она стерла с его плеча комочек грязи. Он не возражал, хотя от прикосновения боль пронзила тело. – Нет, я ни за что не предложила бы тебе делать это намеренно. Но раз уж так случилось…
– Может быть, я ничего не смыслю в шоу-бизнесе, – он моргнул, – да и сегодняшнее падение не прибавило мне ума, но ты, женщина, городишь чепуху. Почему мое поражение стало золотым?
– Ты шутишь? Это же, Коб, потрясающе. – Она говорила, приглушая энтузиазм, но глаза светились. – Не понимаешь? Это высшая ставка. Теперь, когда ты и Дьявол сравнялись в счете, все решает финал.
Он застонал от одной только мысли о следующем выступлении.
– Так бывает лишь в кино, – продолжала она. – Равные по силе противники, счет равный. Или-или, как в лотерее…
– Понимаю, ты хочешь организовать грандиозную рекламную акцию следующему разу, когда я оседлаю этого проклятого быка…
– Следующего раза, Коб, не будет. Не будет, если я так скажу. – В палатку вошел доктор, бородатый, круглолицый человек, давний знакомый Коба, без него не обходилось ни одно родео.
– С какой стати я должен слушать какого-то увальня, слишком толстого, слишком кривоногого и слишком важного, чтобы залезть на быка? – Коб заставил себя приподняться, стараясь казаться в лучшем состоянии, чем был на самом деле. – Добрый вечер, док.
– Привет, Коб, – кивнул доктор. – Похоже, вы ожидали броска влево, а бык взял вправо.
– Похоже…
– Доктор, что вы имели в виду, когда сказали, что следующего раза не будет? – спросила Алиса.
Лицо доктора помрачнело. Коба обожгло тревогой: если этот костоправ сейчас выложит ей все как на духу, тогда конец – тот слабый намек на любовь, который еще оставался у Алисы, превратится в страх, разочарование и, что хуже всего, в жалость.
– Док хотел сказать, что после тех мудрых указаний, которыми он меня осчастливит, Дьявол сразу станет послушным и кротким, как овечка, – со злым сарказмом бросил Коб, надеясь, что доктор поймет намек и прикусит язык.
– Я имел в виду, что собираюсь отстранить этого ковбоя от участия в родео, – ответил доктор Алисе, а потом повернулся к Кобу. – Я не мог понять, почему после падения вы не смогли встать, пока Прайс не рассказал мне о старой травме.
– Вы про ушибленное бедро? – Алиса задала свой вопрос раньше, чем Коб успел вмешаться.
– Ах, ушибленное? – Доктор игнорировал отчаянные попытки Коба подмигнуть ему заплывшим глазом. – Теперь это так называется?
Коб обреченно молчал.
– Тогда понятно. – Доктор погладил бороду. – Хотя не думаю, что ковбоя в его восхождении на вершину карьеры можно остановить каким-то ушибом.
Коб закрыл глаза и откинулся на подушки.
– Ушиблено, наверное, самолюбие, – пробормотал доктор. – Поэтому такой ковбой и не может признать правду.
– Какую правду? – спросила Алиса у доктора.
Тот не ответил.
– Какую правду? – Алиса потянула Коба за рукав, требуя ответа.
– Правда в том, Алиса, – заговорил он, не глядя на нее, – что это не ушиб, а серьезная травма. Но у меня есть шанс, если специалисты спортивной медицины поработают надо мной. С их помощью я приду в форму и буду готов через шесть недель встретиться с Дьяволом в Нью-Мексико.
– Спортивная медицина не колдун вуду, Коб, и творить чудеса она не умеет, – фыркнул доктор и выписал какой-то рецепт. – Это поможет вам справиться с болью, пока будете искать подходящего колдуна.
– Мне это не нужно… – Отчаянным усилием воли Коб приподнялся и сел, свесив ноги со стола.
– Нужно. И не только это… – доктор повернулся к Алисе. – Понадобится человек, чтобы ухаживать за ним по меньшей мере несколько дней.
– Я могу присмотреть, – задыхаясь, проговорила Алиса и посмотрела на Коба. – Если ты не против побыть со мной на ранчо.
Вчера он бы ухватился за это предложение, словно жеребенок за материнский сосок при первом кормлении. Только ради возможности быть рядом с ней и малышкой. Но сейчас… Он не мог смотреть ей в глаза, зная, что прочтет в них унизительную жалость.
– Выбирайте: либо ранчо, либо я приставлю к вам Прайса, чтобы быть уверенным, что вы не упадете и не расквасите свой упрямый нос, – предупредил доктор.
Коба всего передернуло, когда он представил, как Прайс водит его за ручку по коридору, словно инвалида какого-нибудь. Нет, решил он, лучше уж пожить на ранчо, подальше от сторонних глаз.
Коб взял у доктора рецепт, стараясь не замечать отвратительную ухмылку на его лице.
– Мне не нужна сиделка, но если уж вы так повернули, – нехотя проворчал Коб чувствуя, что начинает действовать обезболивающее, – то я выбираю ранчо.
– Ты очень скоро будешь в порядке, Коб, – пробормотала Алиса, глядя, как он погружается в забытье.
– Очень скоро, дорогая, – эхом повторил он заплетающимся языком и рухнул на свое жесткое ложе.
У него не хватило сил поднять ноги на стол. Алиса никогда не видела этого мужчину таким слабым, таким уязвимым и таким… родным. У нее потеплело на сердце. Подобного она не ожидала.
– Пока я положу твои вещи в комод. Потом ты их сам рассортируешь. – Она нажала на замки привезенного из отеля чемодана, и они, щелкнув, открылись.
Он что-то промычал в ответ, шляпа съехала на глаза.
Алиса подняла крышку чемодана и заглянула внутрь. Знакомый запах! Она глубоко втянула воздух. Потрогала вещи. Первый раз после долгого, слишком долгого перерыва. Дрожь пробежала по спине. Пальцы утонули в мягкой ткани черной футболки. Взгляд остановился на аккуратно уложенном бритвенном приборе. Две серые коробки. Конечно, в них он держит чемпионские регалии. Бледно-желтый лист бумаги, сложенный так, что она тотчас узнала свою листовку с фотографией Джейси.
Алиса почувствовала себя виноватой.
– Если хочешь, я могу тебе дать фотографии Джейси.
– Это было бы прекрасно. – Опершись на руку, он подвинул онемевшее тело.
Глядя, как он пытается поудобнее устроиться, Алиса невольно вспомнила предупреждение доктора. Да, у Коба серьезная травма. И она должна знать о возможных последствиях. И бизнес здесь ни при чем… Всегда тяжело видеть человека, страдающего от боли. Даже постороннего. А он отец ее ребенка. Пред этим фактом меркнут все прежние обиды. И пора наконец признать, что она всегда будет его любить.
– Я хочу, Коб, чтобы ты доверял мне. Расскажи о своей травме. Насколько она серьезна?
– Никакой серьезной травмы у меня нет, правда. – Алиса не видела его глаз, но дрогнувший голос выдал Коба.
– Правда? Да из тебя правду щипцами не вытащишь!
– Хочешь сказать, что я лжец?
– Нет, просто твое упрямство такое же непробиваемое, как у быка. – Она раздраженно швырнула в комод его бритвенный прибор. – Наверно, уже пора признать, что тело у тебя не такое прочное.
– Хочешь пари?
Алиса быстро обернулась и увидела, как он, вцепившись в больную ногу, пытается ее согнуть.
От гримасы, исказившей бледные губы, у нее перехватило дыхание.
– Разреши, я помогу тебе. – Она шагнула к постели.
– Я справлюсь сам.
– Коб Гудэкр, не рычи на меня, как цепной пес. – Она уперлась руками в бедра. – Кроме того, разве не ты говорил, что человек не должен стесняться попросить помощи, если она нужна ему?
– Если нужна. – Он наклонился вперед. Шляпа скрывала его глаза.
– Тебе она нужна. – Алиса подошла к нему и, сняв с него шляпу, положила на ночной столик. Откинула волосы и встретилась с ним взглядом. – Пожалуйста, Коб, – прошептала она. – Разреши мне помочь тебе.
На мгновение ей показалось, что дурацкая гордость снова возьмет в нем верх. Но потом что-то сверкнуло в глубине глаз, и кривая улыбка заиграла на губах.
– Хорошо, дорогая. Ты можешь помочь мне… снять эти проклятые сапоги.
– Что? Ах да, конечно. – Алиса нагнулась и ухватилась за каблук сапога.
– Не так, – прорычал Коб. – Ты ведь знаешь, как правильно снимать с ковбоя сапоги. – Он описал пальцем круг.
– Ах да… – Она повернулась, держала его ногу, второй он уперся ей в ягодицы. – Ты нарочно поставил меня спиной, чтобы я не видела, как тебе больно.
– Это не единственная причина.
Сапог с грохотом упал на пол. Теперь он уперся ей в ягодицы и разутой ступней.
– Коб. – Она задыхалась от смеха. – Ты не в таком состоянии…
Второй сапог упал на узорный ковер, а она, обвитая его ногами, упала спиной на постель.
– Коб, нельзя.
– Можно… если очень хочется. – Он втянул ее на себя. – Во всяком случае, я еще помню, как…
Желание в его хриплом голосе словно напильником провело по напрягшимся нервам, и все ее тело устремилось к нему в томительной жажде ощущать его прикосновения. Она на коленях стояла над ним. Коб застонал и потянулся к ней. Обнял ее груди такими мозолистыми руками, что даже сквозь тонкую ткань рубашки она ощущала их шершавость.
В чувственном вихре Алиса забыла обо всем.
Он ласкал подушечками пальцев ноющие соски ее грудей.
– О, да. – Она закрыла глаза и откинула голову.
Ближе. Ей хотелось быть ближе. Она опустила бедра, чтобы коснуться его бедер.
Он застонал сквозь стиснутые зубы. Алиса увидела его лицо, и проснувшееся желание пропало без следа.
– Коб! – Она мигом соскочила с него. – О, Боже, Коб, у тебя и правда тяжелая травма.
Он с трудом выдохнул и не произнес ни слова. Веки были крепко сжаты.
– Почему ты не сказал мне, что это так серьезно? – Она положила руки ему на лицо и наклонилась ближе.
– Это… не серьезно.
– Проклятие, Коб, перестань изображать из себя монумент. Ты что думаешь, капелька человеческой слабости помешает тебе быть хорошим отцом и мужем?
– Позволь мне для начала показать тебе, каким хорошим мужем я могу быть. – Он открыл глаза. Боль чуть стихла.
– Перестань. – Алиса вскочила с кровати.
– Не придавай этому значения. Конечно, я немного ушибся…
– О! – Она взмахнула руками и шагнула к двери. Рывком распахнула ее и тяжело вздохнула. Нельзя громко говорить, это привлечет внимание родителей. – Я думала, у нас есть шанс. И мы наконец можем восстановить отношения. Но если ты собираешься мне лгать, я не вижу этой возможности.
Алиса захлопнула за собой дверь.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
«Коб Гудэкр в положении заложника, день двадцать первый».
– Сегодня мой страж обещает куда-то меня повезти. – Коб наклонился над кухонным столом и вручил Джейси ее чашку с молоком. – Но не говорит, куда. Если я, Джейси, не вернусь, то завещаю тебе мою шляпу.
– Очень смешно. – Алиса поднесла к губам чашку ароматного кофе.
– Смешно. – Джейси хлопнула в ладоши и уставилась на Коба, показывая на него пухлым пальчиком.
– Папа, – ткнул он себя пальцем в грудь.
– У нее еще будет возможность выучить это слово, – улыбнулась Алиса дочери. – А теперь оба кончайте с завтраком. У меня запланирован большой день.
Коб откинулся на спинку стула. Три недели на ранчо пролетели как три минуты, но того, чего он достиг за это время в отношениях с женой и в восстановлении здоровья, ему бы и за три года не добиться.
После той единственной вспышки страсти Алиса опять стала с головы до ног деловой женщиной. Его всякий раз охватывал прежний огонь, когда она помогала ему при занятиях лечебной физкультурой. Он видел по глазам, что и она чувствует то же. Но внешне Алиса оставалась холодной и сдержанной. По крайней мере, не унижала его своей жалостью. Еще бы, так мучить его физическими упражнениями! А это ее холодное, почти циничное, отношение к его ковбойской карьере!..
Взять хотя бы те ценные бумаги, которые она нашла для него. Конечно, надо отдать должное ее работе. Но новые контракты едва ли можно сравнить с деньгами, которые он мог бы получить, если бы победил Дьявола в Нью-Мексико. Алиса, очевидно, смотрела на это иначе. Она хотела найти для него другие источники дохода в случае, если последний тур родео не состоится.
Но он состоится. Специалисты уверены в этом. И самое главное, что в этом уверен он сам. Этот тур ему сейчас необходим как воздух. И он заключал бесчисленные контракты на рекламу, вел переговоры со спонсорами, организующими родео.
Он чувствовал уколы совести, тайком от Алисы вступив в соглашение с ее партнером Краудером, пройдохой с бархатными руками. Но для таких денег, какие Коб собирался заработать в следующие несколько недель, и нужен пройдоха. Коб обычно беседовал с Краудером по отдельному телефону в своей комнате и чуть ли не шепотом.
Йип и Долли с пониманием отнеслись к деловой активности Коба, даже провели новую телефонную линию и поставили автоответчик, чтобы он без помех мог руководить своим бизнесом. Да и его чемпионские титулы благотворно сказались на отношениях Коба с родителями Алисы.
А вот как к нему относится их дочь и какое место он занимает в ее жизни, Коб не знал. Та наивная, простодушная девушка, на которой он женился, исчезла, превратившись в умную, умеющую управлять своими эмоциями женщину, и это его восхищало и одновременно приводило в отчаяние.
– Твоя мама обращается со мной как с ребенком, а не как с твоим папой. – Коб угощал малышку кукурузными хлопьями.
– Смешно. – Джейси снова показала на него пальцем.
Да уж, до слез, с горечью подумал Коб. Как мать, так и дочь! Алиса, видимо, тоже еще не решила, как с ним быть.
– Не понимаю, почему она не может назвать меня папой?
– Дай ей время, Коб.
– У меня нет времени. – Он отодвинул тарелку. Аппетит пропал.
– Почему? – Алиса допила свой кофе и вскинула бровь. – Ты что, куда-то собираешься?
Он скрестил на груди руки.
– А ты, судя по всему, считаешь, что мне некуда собираться?
Она потупилась.
– Я был бы тебе очень благодарен, дорогая, если бы ты посвятила меня в свои планы, которые ты строила на мой счет, явно исходя из того, что я останусь здесь.
– Я никогда… Имею в виду, что я не… – Она отставила чашку, вздохнула и хмуро поглядела на него.
Джейси во всем подражала матери: стукнула чашкой об стол, надула щеки и нахмурилась. Как мать, так и дочь!
– Коб, давай разрешать вопросы по мере их возникновения. – Алиса, тряхнув головой, откинула волосы. – Знаешь, папа всегда говорит: не бери в долг неприятности.
Джейси тоже мотнула головкой. Пушистые рыжие кудряшки качнулись из стороны в сторону.
– Будем считать, что он не меня имеет в виду, – пояснил Коб малышке, надеясь вызвать ее улыбку.
– О, ни в коем случае! Папа уже давно не считает тебя неприятностью. – Смех Алисы звучал искренне, но как-то отстраненно. – Мама тоже. С тех пор, как ты здесь появился, они относятся к тебе, будто ты король родео.
– Догадайся, Джейси, что делает тебя принцессой? – Он провел пальцем под круглым подбородком дочери.
– Присесса. – Малышка похлопала себя по животу.
– И поскольку мама не позволяет купить тебе по-ни… – он намеренно по слогам произнес это слово, зная, что оно выведет из себя Алису, – может быть, она позволит подарить тебе хорошенькую алую ковбойскую шляпу. Знаешь, какие носят королевы родео?
Он изобразил руками, какой должна быть шляпа.
– Мне шляпу. Мое. – Джейси повторила его жест.
– О, пожалуйста, не вбивай ей в голову эти ковбойские бредни.
– Не понимаю, почему. – Он коснулся носа Джейси. – Каждая девочка должна быть маленькой принцессой своего папы. Уверен, что ты тоже была.
– Это правда. – Алиса вздохнула.
– И остаешься ею.
– Уймись, Коб. Я знаю, к чему это ведет.
– И к чему же? – Он моргнул, пытаясь понять, что она имела в виду.
– Я не хочу быть чьей-то принцессой. Я ничья, ковбой. И Джейси тоже. – Алиса вынула Джейси из ее высокого стульчика. – Нам не нужна чья-то защита и руководство, мы не нуждаемся в хозяине или наставнике. И нам все равно, что думаешь ты или папа.
В этом Коб ни минуты не сомневался, но промолчал, давая ей возможность выговориться.
– Я не собираюсь воспитывать дочь в патриархальных традициях. – Она подняла девочку над собой и вздернула подбородок. – Я хочу, чтобы она знала, мы можем сами позаботиться о себе.
Джейси тоже задрала свой круглый подбородок.
Коб внимательно разглядывал свои руки: интересно, какое место он занимает в жизни этих двух женщин? Впрочем, ответ напрашивался сам собой: он на обочине, вне их семейного круга.
– Сейчас, если ты кончил завтракать, нам нужно договориться о некоторых встречах. – Алиса повернулась к двери.
– Да, мэм, – проворчал он с убийственным сарказмом, отодвигая тарелку с остывшей глазуньей.
– Я присесса. Он смешно.
Коб взглянул на Джейси. Она тянула к нему руки над плечом матери.
– По-моему, она хочет остаться со мной. – Коб отодвинул стул.
– Она просто капризничает, – отрезала Алиса.
– Малыш хочет присесса смешно.
– Позволь ей остаться. – Коб встал, и больное бедро отозвалось лишь легким уколом. – Я позволю ей даже есть самой. Никаких приказов хозяина-самодура. Обещаю. – Он улыбнулся и подмигнул малышке, тянувшейся к нему.
– Ну ладно. – Алиса вернулась и устроила девочку на высоком стульчике, даже не взглянув на него. – Я вернусь через полчаса и хочу, чтобы вы оба поели и убрали со стола и мы могли бы тотчас отправиться.
– Слушаю и повинуюсь, босс. – Он воздел руки в знак примирения.
Она подняла на него глаза. Темные ресницы забились, как крылья пойманной бабочки…
– Через полчаса вернусь.
– Мы будем готовы.
Алиса кивнула, стараясь скрыть вспыхнувшую улыбку, и вышла.
– Это игра воображения или я только что отыграл у нее несколько очков? – Он дал девочке ложку с хлопьями. Она засунула ее в рот и засмеялась. – Во всяком случае, я знаю, что нашел путь к тебе, моя радость. – Он провел рукой по пушистым кудряшкам дочери. – Сейчас нам надо протоптать тропинку к сердцу твоей мамы.
– Он присесса смешно. – Джейси ткнула в него пальцем.
– Да. Ну с этой-то проблемой мы как-нибудь разберемся.
– Алиса, дорогая, это твоя идея?
Ветер бросил в глаза прядь бледно-рыжих волос, но это не помешало Алисе увидеть удивленное выражение Коба.
– Моя. Чья же еще? Ведь я твой менеджер. Если только ты еще не надумал отказаться от моих услуг.
– Нет, – проворчал он.
Коб смотрел на вывеску, прикрепленную к пустому амбару, одиноко возвышавшемуся посреди небольшого участка земли, по соседству с ранчо Прайса Уэлмена. Утреннее солнце било Алисе в глаза, его же глаза оставались затененными верной шляпой.
– «Школа родео Коба Гудэкра», – прочел он на этот раз вслух.
– Ты прямо прилип к этой вывеске.
– Похоже, прилипла ты, точнее, прилипло к тебе… – Он опирался одной рукой на палку. – Знаешь, как на пастбище… Засмотришься по сторонам и попадешь ногой во что-то липкое, вонючее…
– Хочешь сказать, что моя идея дурно пахнет? Она тебе противна. – Собственно, ничего другого Алиса и не ожидала. Больше того, его возмущение было запланировано. Как же так, все устроила без его участия! Ей хотелось, чтобы он понял, как чувствует себя человек, возложивший ответственность за свою жизнь, за свои финансы, за свое будущее на партнера. Только тогда он оценит важность истинного партнерства.
– Ну я бы не сказал, что она мне противна…
– Валяй, не стесняйся, – подначила она. – Скажи, что моя идея – дрянь. Это не заденет меня. Честно.
– Ладно. Мне она не нравится, – вздохнув, сказал он.
– Ничего не поделаешь. Контракт уже заключен.
– Какой контракт? – Он сдвинул на затылок шляпу.
– Действуя как твой официальный представитель, я подписала договор. – Она скрестила на груди руки. Хорошо, что этот разговор у них происходит с глазу на глаз – Прайс и его жена взяли Джейси на короткую верховую прогулку по своему участку. – Конечно, на самых выгодных условиях. Как и полагается менеджеру, я блюду твои интересы, оберегая тебя от возможных ошибок и неправильных решений.
– Другими словами, я поймал тебя. – Он тоже скрестил на груди руки.
– Что ты имеешь в виду? – Она с самым невинным видом посмотрела на него.
– Как будто не знаешь? – усмехнулся он. – Думаешь, я не понял, что твои маленькие хитрости с поездкой сюда, на гребень каньона, имели определенную цель?
– Так как, будем считать, что она достигнута?
– Ни в коем случае. – (Ну разумеется! Неужели она надеялась, что ей удастся вразумить этого упрямца, твердолобого как бык?) – Это тот случай, дорогая, когда амбар заперли после того, как мул уже ушел.
– И кто же в нашем случае мул? – Она вскинула брови.
– Я, конечно.
– Коб, не знаю, что и сказать…
– Я был не прав, когда принимал решения за нас обоих. Я обязан тебе, Алиса, ты многому меня научила за последние несколько недель. И я понял, что обманывал тебя, обманывал нас обоих.
Он в самом деле так думает? Нет, нельзя надеяться на столь большую и скорую перемену. Признать, что ты был не прав, – это одно, а измениться – совсем другое. И ведь ни слова о том, какое будущее он видит для них двоих.
– Значит, ты теперь понимаешь, каково это, когда кто-то другой управляет твоей жизнью. Тогда скажи, что нам делать дальше? – спросила она, напряженно ожидая ответа.
– Нет, дорогая, я не попадусь в этот капкан. – Он поднял руки, словно собираясь сдаваться.
– В какой капкан? – В висках тревожно застучало.
– Хочешь, чтобы я снова решал за нас обоих? Нет уж, спасибо!
– Ага, по-моему, ты наконец понял. – Она откинула взъерошенные ветром волосы.
– Стрела попала точно в цель.
– Но как нам удастся достигнуть чего-нибудь разумного в бизнесе… – Она разглядывала лепестки осыпавшихся желтых цветов. – Ведь мы оба не можем говорить о том, чего хотим и на что надеемся.
– Разумно. – Он кашлянул в кулак. – Тогда, может быть, ты начнешь с того, что расскажешь, насколько серьезен этот проект со школой родео.
– Вообще-то, никакого проекта нет. Только идея. Участок по соседству с Прайсом заявлен для продажи. Я знаю, что для тебя это хорошее вложение капитала, а для твоего друга – хорошее подспорье.
– Да, но почему школа родео?
– А чему еще, Коб, ты можешь учить? Вязать салфетки?
Он засмеялся.
– Кроме того, ты что, не знаешь присказку о ковбоях родео? – Алиса засунула руки в карманы жакета. Высокая трава щекотала ноги под брюками.
– Присказку? – Он поднял одну бровь.
Не спрашивай ковбоя о размере его участка?
– Спроси у десяти ковбоев, что они собираются делать, когда уйдут из родео, и получишь десять одинаковых ответов…
– Открыть школу родео?
– Купить ранчо.
– Что-то не очень этот сарай похож на ранчо. – Он подошел к ней ближе, уставился на нее горячим, поддразнивающим взглядом и прошептал: – Конечно, если ты не планируешь разводить здесь маленьких ковбоев.
Она опустила глаза и постаралась, чтобы голос звучал насмешливо и независимо.
– И полагаю, ты, ковбой, безвозмездно займешься племенным заводом?
– На вывеске мое имя, дорогая, – усмехнулся он.
– Похоже, у тебя уже целая конюшня породистых кобыл, сгорающих от нетерпения… оказать тебе услугу. – Теперь в ее голосе слышалась горечь.
– Если хочешь спросить, – он переступил с ноги на ногу, джинсы, облегающие словно вторая кожа, тихо прошуршали по голенищам сапог, – спал ли я с женщинами последние три года, ответ будет: «нет».
– Я вовсе не… – Хотя, если быть до конца честной, надо признать: этот вопрос снова и снова возникал в сознании. Боль от того, что у Коба были другие женщины, много женщин, не утихала. – Не мое дело, чем ты занимался, пока мы жили врозь. К тому же, Коб, ты думал, что наш брак расторгнут, и имел полное право…
– Я им не воспользовался, – спокойно сказал он и слегка придвинулся к ней.
– Конечно, – она повернулась к нему спиной, не в силах заставить себя уйти, – у тебя же была травма.
– Травма? – Он громко фыркнул. – У меня было разбито бедро, девушка, а не то, что интересует женщин. С этим у меня все в порядке.
Он приблизился к ней вплотную. Сквозь тонкую ткань брюк она почувствовала его грубые джинсы. Да, с этим у него, действительно, все в порядке.
– Не… травмы удерживали меня от полуночных родео с охотницами на чемпионов, – шепнул он ей на ухо, – а ты.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Еще как понимаешь!
– Выходит, все три года ты жил как монах. – Она дернула головой и, сощурившись, стрельнула в него взглядом.
– Ну, если быть точным, то почти три. В то утро я выскочил из постели и, поцеловав на прощание жену, уехал. Я не хотел заниматься любовью до тех пор, пока снова не окажусь в объятиях жены.
