Текст книги "Закрой глаза. Тебе понравится... (СИ)"

Автор книги: Натали Нил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 26

Адвокат тут же принялся за дело, но от возмещения морального ущерба отговорил. Гаранины – солидная семья бизнесменов. Опасная семья. Одни из популярных личностей в городе. Адвокат обоснованно боялся, что они не так, так эдак могут новую пакость состряпать. Скрепя сердце, я согласилась. Плевать на их деньги. Они такие же грязные, как и души их хозяев.

Я отложила анализы и узи. Успею сдать. Сейчас мне надо немного тепла и радости. Утром еду к Тане. У неё полгода назад родилась дочка. Я не была на свадьбе подруги, не встречала её из роддома вместе с Олегом, её мужем. Я задолжала своей единственной подружке.

Накупаю всякой ерунды для бэбика и еду туда, где моя истерзанная душа сможет отдохнуть и оттаять.

Мы долго сидим на маленькой кухне, гуляем с малышкой и опять сидим да кухне. Для Тани у меня своя легенда – я работала прислугой в Париже. Таня не очень верит, но ни объяснений, ни подробностей у меня не спрашивает. Я ей благодарна.

Мы болтаем о знакомых. Я рассказываю ситуацию с книгой. Подруга рвёт и мечет, но соглашается с адвокатом. Право всегда на стороне денег, тем более, больших.

– Пусть подавятся, сволочи! – Таня всплеснула руками. – Какая змея… А ты такая наивная и восторженная дурочка: «У меня такая свекровь будет…» – Таня картинно закатила глаза. – Вот! Хорошо, что ты за него замуж не выскочила!

Улыбаюсь возмущённой Тане.

– Если б успела выскочить, они б меня не тронули… Я была бы защищена так же, как и Полина Андреевна, фамилией Гараниных. Себя бы они пачкать не стали…

Маленькая Соня с силой швырнула погремушку, согласно заагукала и потянулась ко мне из детского стульчика.

– Иди к тёте, моя хорошая… – забираю малышку к себе на руки. Как же чудесно она пахнет… Сонечка тут же пускает слюнявые пузыри и хватает меня маленькими пальчиками за волосы.

– Вот, что ты за курва. Сколько тебя упрашивать можно? Соня уже сколько некрещёная?.. – Подруга, видя мои слюни, пускается в наступление.

– Тань, не могу я… прости, правда. Какая из меня крёстная?

Таня с рождения дочери просит меня покрестить ребёнка. Но какая крёстная из проститутки? Тут бы свои грехи замолить… Зачем их тень на дитя бросать… Но как мне объяснить всё подруге?

– А я сказала, буду тебя ждать. Так что, без вариантов. Будет Сонька нехристем, пока тётя Агата не соизволит в церковь сходить. Да, зайка? – спросила у дочки.

«Зайка» тут же согласно пустила пузыри и больно дёрнула несговорчивую «тётю Агату» за тонкую прядь. А так ей и надо, чтоб не выделывалась.

Я засиделась у Танюшки. Слишком давно мы не виделись. Вот и Олег пришёл. Они уже вместе принялись выкручивать мне руки с крестинами. Наверное, этот дом – единственное место, откуда мне не хочется уходить. Но время уже близко к вечеру.

Поднимаюсь с Сонечкой на руках, и тут резкая боль, словно ножом полосонули, прошивает низ живота… В глазах темнеет.

– Тань, забери… – почти хриплю, диким усилием воли заставляя себя не терять сознание, пока Таня не выхватывает у меня из рук перепуганного ребёнка. Мешком оседаю прямо на пол, слышу, как Таня кричит, зовёт Олега, и темнота полностью поглощает меня.

Глава 27

Я понимаю, что проснулась, но глаза почему-то открывать совсем не хочется… Веки такие тяжёлые… Вдруг кто-то ласково гладит меня по руке.

– Агата, солнышко, открывай глазки… – нежно упрашивает голос Тани.

С трудом разлепляю веки и смотрю на опухшие глаза подруги. Веду взгляд дальше… Явно больница. Во рту сухо, как в Сахаре.

– Тань, где я…

Таня не успевает ничего сказать, в палату входит медсестра.

– Здравствуйте, Агата Дмитриевна. Вы молодец. Быстро в себя пришли. Что хотите выпить? Яблочный сок или ягодный? Воды?

Я ошарашенно смотрю на девушку.

– Яблочный сок…

– Чудесно! Сейчас принесу. И вам надо поесть, Агата Дмитриевна. Банан будете?

Согласно киваю. Да что происходит? Что за фигня?

Медсестра сталкивается в дверях с молодым мужчиной в светло-салатовом медицинском костюме, уважительно отступает и пропускает его внутрь, прежде чем выпорхнуть в коридор.

– Здравствуйте, Агата Дмитриевна. Как себя чувствуем? – он наклоняется надо мной и заглядывает в глаза.

– Как в сказке – всё чудесатее и чудесатее…

Мужчина улыбнулся.

– Шутим… Значит, всё хорошо. – Он повернулся к Тане. – Извините, вы не оставите нас наедине? Мне надо поговорить с Агатой Дмитриевной.

Таня ещё раз погладила меня по руке и пошла за дверь. Доктор усаживается рядом в кресло.

– Разрешите представиться – Глеб Игоревич Грач, врач первой категории, хирург. Специализация – абдоминальная хирургия. Это…

– Я знаю, доктор. – Не совсем учтиво прерываю Глеба Игоревича. – Что со мной?

Хирург подаётся вперёд, кладёт локти на колени и переплетает пальцы.

– У вас была внематочная беременность, Агата Дмитриевна. Пять-шесть недель…

Я закрываю глаза… Чёртов Моро! Спокойным голосом Глеб Игоревич продолжает.

– Обычно в таких ситуациях оперируют хирурги-гинекологи, но вас привезли в критическом состоянии. Эмбрион разорвал трубу. Кровь очень быстро поступала прямо в брюшную полость. Ваша подруга ничего не могла объяснить, кроме того, что вы резко отключились. Вы меня слушаете?

Открываю глаза.

– Да, я вас слышу, доктор.

Хирург кивает.

– Так вот, Агата Дмитриевна, – кажется, ему нравится произносить моё имя, – мне пришлось оперировать вас. В ходе операции у нас возникла ещё одна проблема. Вы знаете свою группу крови?

– Да, четвёртая. – ещё бы я её не знала, путешествуя с папой по всему миру.

– А резус? – доктор прищурил глаза. Это что, игра какая-то?

– Отрицательный…

Глеб Игоревич опять кивает.

– А вы знаете, что на всей планете всего порядка шести процентов людей с такой группой крови?

Пожимаю плечами. И что? Он усмехается.

– Вы носитель чрезвычайно редкой группы крови. Вы можете быть донором для кого угодно, но вам, милая Агата Дмитриевна, можно переливать только такую же группу с таким же резусом. Ис-клю-чи-тель-но. И вот с этим возникли проблемы. У нас хороший банк крови. Но ваша кровопотеря уже была достаточно большой, когда вас привезли. И постоянно нарастала. Нам пришлось искать по всему городу кровь для вас… В общем, для протокола, я удалил вам правую трубу. Но мне пришлось вас резать. Ни о какой лапароскопии речи идти не могло. Плюс – сопутствующая кровопотеря. Вам предстоит долгая реабилитация, Агата Дмитриевна… Но… – Глеб Игоревич поднимает указательный палец вверх. – Внимание! Бонус – вы сможете иметь детей в будущем. – Он снова позволяет себе искренне улыбнуться.

Я ошарашена. Чёртов Моро!..

Глава 28

Глеб Игоревич ещё что-то рассказывает, успокаивает, сыплет медицинскими терминами. Я не слышу его… Наконец, он уходит. Снова появляется Таня.

– Агатик, как же ты так… Господи, как же ты нас напугала… Хорошо, мы скорую ждать не стали. Олег тебя сам привёз. По дороге звонили в скорую, они нас в больницу направили. А здесь уже тебя ждали… – Таня нервно тараторит, повторяется… Стресс – он такой…

– Что с Сонечкой? – это всё, что меня сейчас волнует. Она-то у меня на руках была.

– Да, всё нормально с нею! С Олежкой сидит. Ты как?

– Как после наркоза… – вяло улыбаюсь подруге. – Ты иди, тебе домой надо.

Таня согласно кивает. Она, итак, со мной Бог знает, сколько времени просидела. А она мама кормящая.

– Хорошо. Только ты не кисни. Ладно? Мы с Соней завтра к тебе придём. Ты теперь точно должна стать крёстной. Попробуй только отказаться! В следующий раз спасать не будем! Учти. Бросим подыхать на пороге дома.

– Стану, стану… – выдавливаю из себя улыбку. – Иди уже.

Таня чмокает меня в щёку и уходит. Вместо неё появляется медсестра с бананом и соком. Нажимает какую-то хрень, и изголовье кровати плавно поднимается вверх.

– Держите. – протягивает мне сок. С наслаждением присасываюсь к трубочке.

– Вам очень повезло, что вас ГИГ оперировал. – Медсестра кладёт на приставной столик банан.

– Кто? – я чуть не давлюсь соком.

Сестричка смеётся.

– Это мы так Глеба Игоревича за глаза зовём. Он хоть и молодой, а руки у него золотые. У вас кровь не останавливалась. Эмбрион в трубе близко к матке прикрепился. Паршивец чуть не дотянул до нормальной беременности. Так вот, второй хирург требовал матку ампутировать, чтобы кровопотерю купировать. Ещё ж и кровь для вас искали. Время-то на минуты шло. А ГИГ упёрся… и вытянул вас. Он такой… – медсестра снова радушно улыбнулась. – Вы кушайте, давайте, и отдыхайте. Если что понадобится, вон на ту кнопочку давите, я прибегу. Я с вами до утра. Меня Маша зовут.

Маша уходит, а я бездумно пялюсь в потолок. У меня даже слёз нет…

Вот всё и решилось. Старший Моро мне в душу плюнул, а младший даже появиться не захотел… Зато тело искалечил. Нет мне больше дороги в салон мадам Марго. Мужчины любят красивые тела. А у меня, как я понимаю, даже не косметический шов… Хорошо ещё, что не трупный.

Я опускаю руку вниз и веду пальцами по шершавому послеоперационному пластырю… Мне опять не повезло. Будь я дома одна… Криво усмехаюсь в потолок. И что мне теперь делать?

****

Меня выписывают через десять дней. Глеб Игоревич приходит каждый день, сам всё контролирует, заставляет меня подниматься и ходить. Когда он дежурил в ночную, мы в ординаторской вместе пили чай с конфетами. Я забыла, когда вот так, без притворства, просто болтала с чужим мужчиной и получала от этого удовольствие. Я вижу, что нравлюсь ему. И это тоже приятно.

Наконец, наступил тот самый день. Пора домой. Собираю вещи. ГИГ печатает выписку и рекомендации. Коротко стукнув в дверь, захожу в ординаторскую:

– Глеб Игоревич, я могу забрать документы?

– Я занесу вам в палату. Подождите немного. – Как-то серьёзно, не отвлекаясь от компьютера буркнул ГИГ. Ладно…

Минут через десять в палату заглянул совсем другой мужчина – в джинсах и футболке Глеб Игоревич меньше всего походил на хирурга.

– Поехали?

О как, значит.

– Куда? – Давлю улыбку.

– К тебе домой. – Глеб протягивает мне выписку.

– А вы уверены, что нам по пути? – Улыбка всё-таки растягивает мои губы.

– Конечно! Адрес-то ваш я знаю. У меня ж на руках ваша история болезни. Забыли? – Его глаза смеются.

Притворно вздыхаю и соглашаюсь.

– Тогда поехали.

Я наклоняюсь за небольшой дорожной сумкой, но Глеб сам подхватывает её.

– Не надо носить тяжёлого минимум месяц. Полостная операция – не шутки.

– Как скажешь. – Я сама перевожу нас на новый уровень, переходя на «ты».

Минут через двадцать скромная тойота останавливается у моего подъезда. Глеб достаёт сумку из багажника, но в гости не напрашивается, а я не приглашаю. Благодарю его и поднимаю действительно лёгкую сумку.

Пока ищу ключ перед дверью, выходит соседка.

– Агата, детка, ты где была?

– В больнице, тёть Лид. – Мне ни с кем не хочется разговаривать, но с соседями надо жить дружно.

– Ох, ты ж… – Добрая женщина хватается за щёку рукой. – А что случилось-то?

– Операцию делали, аппендицит. – Почему соседям всегда надо знать, кто, куда, зачем…

Тётя Лида сочувственно кивает.

– Пока тебя не было, тут твой пару раз заходил… Он, что, не знал, получается?

– Кто «мой»? – Тут же напрягаюсь.

– Ну, тот… как его… Станислав, кажется. Красивый такой, представительный… – Соседка расправляет плечи, показывая какой представительный.

– Спасибо, тёть Лида, я разберусь. – Быстро проскальзываю в квартиру и отсекаю весь внешний мир.

Только Стаса мне не хватало. Прислоняюсь спиной к двери… и понимаю, что такое одиночество. Это когда тебя никто не встречает, когда никто к тебе не придёт, когда тебе не с кем переброситься и парой фраз… Разве можно быть одиноким, когда ты молодой и красивый? Можно…

Три дня я без дела шатаюсь по квартире, медленно хожу в магазин. Я потерялась… Мой мир опять поменялся, и я не знаю, что делать. Где же ты, мой ангел-хранитель? Тоже потерялся?

Я сидела и невидящим взглядом пялилась в огромную плазму, когда в дверь позвонили. В глазок виден только шикарный букет бордовых роз. Сука… Я, заведённая с пол оборота, распахиваю дверь:

– Тебе, что, плохо объяснили, чтобы ты не подходил… – и замолкаю.

Передо мной озадаченное лицо ГИГа.

– Не объяснили… Но хотелось бы узнать за что?

Глава 29

Я закусываю губу.

– Прости. Не ожидала, что это ты… – отступаю на шаг и жестом приглашаю Глеба внутрь.

– Хорошо, а то я уже напрягся. Это тебе, – протягивает мне букет и тортик. – Решил заехать проведать. Как себя чувствуем?

Его взгляд скользит по мне, глазки загораются. Я всегда слежу за собой. Привычка. И сейчас я при макияже, с укладкой и в коротеньком халатике с широким дорогим кружевом. Я знаю, что выгляжу дорого и очень аппетитно. Только надо пару килограммов набрать.

– Отлично чувствую. – улыбаюсь ГИГу. – Проходи. Кофе будешь?

– Буду. Только с дежурства. Давай, сначала шов посмотрю.

– Ага. Сейчас. Так и скажи, что хочешь на мои трусики попялиться.

– Ладно. Поймала. – воркует Глеб. – Я маньяк-фетишист. Прусь по трусикам. Их, знаешь ли, мне на работе не хватает. А теперь, дай посмотреть.

– Не дам. – иду в кухню. – Я сегодня не в настроении демонстрировать нижнее бельё. Так что, придётся тебе заехать ещё к кому-нибудь.

– Бля, весь кайф обломала. Всю дорогу мечтал… – бурчит Глеб и забирается на барный стул. – Почему кофемашину не купишь? – он внимательно наблюдает за тем, как я насыпаю в турочку кофе, заливаю холодной водой.

– Да, вот, всё жду, когда кто-нибудь щедрый подарит… – отшучиваюсь, но Глеб воспринимает серьёзно.

– Договорились. В следующий раз приеду с кофемашиной.

Он заставляет меня рассмеяться.

– Не надо, пожалуйста! Я терпеть не могу кофемашины. Ни одна из них не способна заварить кофе так, как я…

И это чистая правда. Глеб отхлёбывает кофе и закатывает глаза.

– Согласен. Ты лучше.

Мы не уходим из кухни. Просто болтаем. За два года я научилась поддерживать разговор с любым клиентом на любую тему. Я вижу, Глебу не хочется уходить, но я не собираюсь оставлять его у себя. Так что, часа через три прощаемся.

У самой двери он вдруг оборачивается.

– У тебя кто-то есть сейчас?

А вот и вопрос, ради которого он приехал. Беременность-то была. Отвечаю коротко:

– Нет.

Он довольно улыбается:

– Отлично! – быстро наклоняется и чмокает меня в щёку. – Просто отлично!

Ох, уж эти мужские игры.

– Тебе пора… – улыбаюсь, но выпроваживаю гостя.

Эта встреча греет душу. Весь вечер я смотрела на Глеба и думала, какая удивительная у него работа. Наверное, и работой это нельзя назвать… Он спасает жизни. А что есть у меня? Что я могу? Только ноги раздвигать… Решаю пойти хотя бы в автошколу. Ну, надо же чем-то заниматься.

От раздумий меня отвлекает звонок мобильного. Номер засекречен. Отвечаю.

– Агата, почему твой адвокат снова звонил мне? – Голос Стаса злой, он рычит негодованием.

Стараюсь держать себя в руках.

– Потому что я не хочу, чтобы ты приходил к моему дому и следил за мной. Я могу и запрет оформить, если ты не понимаешь по-хорошему.

– Какого хрена? Я пришёл к тебе по-человечески, хотя мог этого не делать! – о, Стасу кто-то смеет указывать, чего ему не следует делать. Мальчик в гневе.

Но в чём-то он прав. Поэтому стараюсь говорить спокойно.

– Стас, спасибо тебе большое, но на этом всё. Пожалуйста, оставь меня в покое…

– И не подумаю. Хорошо услышала? – клокочет он яростью.

Приехали…

****

Я хожу в автошколу. Стас не появляется на горизонте. Что на него нашло тогда? Может, хлебнул лишнего в каком-то кабаке. Я потихоньку расслабляюсь. Глеб приезжает ко мне всё чаще.

Однажды он появляется совсем измотанным.

– Что-то случилось? – Я пытаюсь заглянуть в его усталые карие глаза, обрамлённые длинными чёрными ресницами.

– Такая же ситуация, как у тебя. Только девочке не повезло… – ГИГ поджимает губы.

Сердце пропускает удар.

– Жива? – Спрашиваю чуть слышно.

Глеб кивает.

– Жива… только детей у неё никогда не будет. Девочка совсем…

– Главное, жива. Ты молодец, Глеб. – Провожу рукой по коротким каштановым волосам. Он выдыхает и прикрывает глаза.

Мы ужинаем вместе заказанной пиццей.

– Я останусь. – Не спрашивает, утверждает Глеб. Мы взрослые люди. И раз я позволяю ему ухаживать за собой, то чего уже и выделываться. Нравится он мне. Да и я уже на стену лезу. Я привыкла к постоянному сексу. А здесь то операция, то в монашку играю.

Согласно киваю.

– В душе в шкафчике чистые полотенца, там же новые щётки.

Глеб кивает и идёт в душ. Впервые за два года у меня не клиент… у меня мой мужчина, которому я нравлюсь. Просто нравлюсь. Давно забытое приятное чувство отдаётся внизу живота лёгкой щекоткой.

Я гашу верхний свет. Вполне достаточно приглушённого света торшера. Застилаю постель чистым комплектом. В дверях появляется Глеб в одном полотенце на бёдрах. Я поворачиваюсь к нему, медленно развязываю халатик. Лёгкая, струящаяся ткань плавно соскальзывает на пол, открывая вид на нежнейшее кружевное бельё цвета шампань.

Мне нравится, как его желание вспыхивает в одну секунду, ураганом сжигая последние барьеры. Он подходит, цепляет пальцем тонкую бретельку бюстика, снимает с плеча. Сильная рука обхватывает мою талию и прижимает к мужскому телу. Как же я люблю это ощущение, когда кожа к коже и нет преград… Закусываю губу, откидываю голову назад, подставляя шею, и тут же ощущаю жадные губы.

О, Боже! Как же я его хочу! Со стоном зарываюсь пальцами в короткие каштановые волосы. Глеб подхватывает меня под ягодицы. Послушно обнимаю его талию ногами. Он несёт меня к постели, усаживает сверху на колени и продолжает целовать, опускаясь ниже. Жадные руки поднимаются выше, накрывают груди, сжимают. Я прогибаюсь в спине, подставляя молочную кожу с тёмными ореолами под поцелуи.

– Глеб, не тяни… не могу…

Он осторожно опускает меня на свежие простыни, аккуратно снимает тонкую полоску кружев с бёдер, наклоняется и проходится губами по розовому шраму. Это выглядит так интимно, так нежно… От прикосновения его губ я вздрагиваю и подбрасываю бёдра. По тяжёлому дыханию понимаю, что сам еле держится из последних сил…

Глеб устраивается между моих бёдер, нависает надо мной, заглядывает подёрнутыми страстью глазами в мои:

– Я буду очень осторожен… не бойся…

Я не боюсь.

Я прикрываю от удовольствия веки, когда он медленно входит, не останавливаясь, на всю длину до самого упора…

Рвано выдыхаю. Кайф…

Глава 30

Глеб почти перебрался ко мне. В свою квартиру ездит только на «переодеться». Мы не говорим об окончательном переезде. Это следующий шаг. Мы оба не торопимся его делать. Но мне нравится ждать Глеба, нравится, как он шорхается на кухне, потому как я могу только пельмени сварить. Мы с папой никогда не заморачивались по поводу еды. Мужчина, один воспитывающий дочь, предпочитал обедать или ужинать в ресторанах. Глеб предпочитает кормить меня домашней едой.

Я даже привыкла к тому, что на всех ручках, ножках стульев и даже зубных щётках – везде, где только можно, завязаны ниточки с узлами. Глеб с упорством маньяка постоянно вяжет эти операционные узлы. Я только один раз возмутилась, когда он мне на шнурках в кроссовках эти узлы навязал. Я их полчаса развязывала и не смогла. Так и пришлось шнурки выбросить.

Секс у нас спокойный и размеренный… Меня это не напрягает. Я понимаю, что он работает. И понимаю, как. Я безумно уважаю и ценю его. Только по ночам мне иногда снятся сны, в которых я срываю рубашку с другого мужчины, слышу стук запонок, покатившихся по полу, вдыхаю одуряющий аромат дорогого парфюма, смешавшийся с запахом его кожи, ощущаю жадные руки на моём теле, задыхаюсь от дикого желания… и просыпаюсь. Тогда мне приходится идти в душ и долго стоять под прохладными струями, в жалкой попытке привести себя в порядок… Надеюсь, однажды это пройдёт. Я забуду. Обязательно забуду. Я смогу.

В дверь позвонили. Бегу открывать. Не заглядывая в глазок, распахиваю дверь и замираю на пороге. Стас. Выдыхаю, стирая улыбку с губ.

– И в дом не пригласишь? – Стас упирается рукой в притолоку, наклоняется вперёд и почти нависает надо мной.

– Незачем. – Не двигаюсь с места.

– У меня к тебе предложение. Не хочу его озвучивать здесь. – Стас поднимает глаза к потолку.

Я думаю пару секунд. Если он захочет, всё равно зайдёт. Стоит ему толкнуть меня внутрь, и преград не будет. Поэтому уступаю.

– Ладно, Проходи.

Стас, не разуваясь проходит в зал, усаживается в одно из кресел. Молчит. Я не выдерживаю первой.

– Говори, что хотел и уходи.

– Тебе так претит моё присутствие? – Хмыкает Стас и усаживается удобнее.

– Тебе больше посидеть помолчать негде? – Меня раздражает ситуация.

– От кого ты залетела?

Дьявол! Мне хочется размозжить голову тому, кто дал сведения обо мне Стасу. Деньги могут всё. А большие деньги – тем более.

– Откуда узнал? – Я складываю руки на груди.

– Не важно. В той больнице, где ты лежала, много персонала. И все голодные. – Говорит с превосходством и презрением.

Тварь! Я сжимаю губы, чтобы не сорваться на крик. Спокойно! Вдох, выдох…

– Чего ты хочешь?

– Тебя.

Коротко и ясно. Тушите свет…

У меня пересыхает горло.

– И в качестве кого ты меня хочешь?

Он подаётся вперёд.

– Я хочу заботится о тебе. Ты одна. И тебе трудно.

Тоже мне, Робин Гуд местного разлива.

– Ты вопрос не услышал? В качестве кого ты меня хочешь?

– Агата, ты никогда не была дурой. Жениться на я тебе не могу. Уж, прости. Так получилось.

Я хмыкаю. Да уж, так получилось. По вине его семьи, мнжду прочим. Господи, ещё один со своим долбаным содержанием…

– Стас, у каждого из нас своя жизнь. Всё. Дороги разошлись. Ты в отношениях с Кариной, я – сама по себе. Давай, просто будем жить параллельно.

– Не получится. Не надо было тебе приезжать. Но ты приехала. А я слишком сильно тебя хочу. Всегда хотел. Ты знаешь. И сегодня я могу дать тебе очень много…

Я резко перебиваю его.

– Хватит! Мне ничего от тебя не нужно. Просто оставь меня в покое.

Стас поднимается из кресла, подходит, притягивает за талию к себе. Я упираюсь в грудь руками. Но он сильнее… Он наклоняется к моей шее, шумно тянет воздух и выдыхает:

– «Просто» не получится, Агатик… Подумай. Я дам тебе время… немного…

– Я не хочу… Отпусти меня. – С силой пытаюсь выпрямить руки.

Стас тихо смеётся.

– Жаль, зая. Подумай, и прими правильное решение…

Он вдруг отпускает меня и уходит, не оборачиваясь. Я стою в столбняке. Слышу, как за ним с тихим щелчком закрывается дверь. Я снова чувствую себя жертвой. Меня снова загнали в западню. Снова Гаранины… Но сейчас у меня больше возможностей. У меня есть деньги и есть Глеб… Посмотрим.

Вечером за ужином я невпопад вяло отвечаю на вопросы Глеба.

– Что случилось? – наконец, он не выдерживает.

– Бывший сегодня приходил. – смотрю прямо в карие внимательные глаза. – Какая-то сука из ваших слила ему информацию о моей операции.

Глеб кладёт вилку на тарелку. Взгляд становится жёстким.

– Найду тварь и уволю.

Я пожимаю плечами.

– Это уже ничего не изменит.

– Чего он хотел?

Я вздыхаю.

– Чтобы к нему вернулась.

Глеб откидывается на спинку стула. Рука на столе сжимается в кулак.

– И что ты?

– Глеб, – промокаю губы салфеткой и опускаю глаза, – мы с ним – прошлое. Я рассказала, чтобы ты был в курсе. Не хочу никаких недомолвок между нами.

– Переезжай ко мне. Всё равно мы живём вместе. – он накрывает мою руку своей и повторяет. – Переезжай. Я смогу о тебе позаботиться. Я хороший хирург. Я дам тебе всё, что захочешь… просто… люби меня.

Я кусаю губы. Я хочу к нему. Хочу семью. Хочу, чтобы обо мне заботились и хочу дарить заботу сама. Только не знаю, что делать с прошлым…

– Я люблю, Глеб…