Текст книги "Закрой глаза. Тебе понравится... (СИ)"

Автор книги: Натали Нил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 22

Я стаскиваю себя с постели, натягиваю первое, что попалось под руку, и бреду в небольшое уютное кафе. Стоило шагнуть за стеклянную дверь, и запахи свежайшей выпечки, ванили и кофе, корицы и шоколада укутали уютным пледом. Здесь нельзя грустить. Здесь живёт радость.

Мадлен, красивая, словно белокурая фея из сказки, уже ждёт меня за столиком. Она окидывает меня придирчивым взглядом. Читаю в нём неприкрытое осуждение.

– Н-да… похоже, поездка не пошла тебе на пользу… Моро укатал? – она понимающе хохотнула.

– Откуда знаешь, что я с Моро ездила? – улыбнулась светлой фее.

– Ой, брось… – отмахивается Мадлен изящной ручкой. Подвеска на золотом браслете сверкнула молнией. – Так что случилось-то? Он же, вроде, душка… Обижал? – она поджимает губы и прищуривает глаза.

– Мадлен… – я пытаюсь съехать.

– Влюбилась? – допытывается подруга.

– Мадлен…

Фея ставит чашечку с кофе на блюдце.

– Я тебе говорила? – тыкает в меня тонким пальчиком. – Учишь вас, дур, учишь, а вы всё не слышите. Клиент только клиент. Всё! Не мужчина, не сказочный принц. Только клиент! Ты нарисовала себе красивую историю? Пфффф… – Мадлен закатила глаза и припечатала. – Дурочка!

– Мне хорошо с ним… было… Он предложил содержание, а я отказалась… – выдавливаю, останавливая поток слов подруги. Обеими ладонями судорожно сжимаю тонкий фарфор чашки.

Мадлен шумно тянет воздух тонким носом.

– И правильно сделала. Что это содержание дало бы тебе?

Пожимаю плечами.

– Возможно, какую-то защиту и дало бы…

– Брось! На содержание стоит идти только по большой нужде. А ты не нуждаешься. У тебя сейчас клины, с которыми просто переспать любая баба мечтает. А Моро бы тебе такие границы нарисовал, что и дышала бы по его разрешению. Послушай… – она накрывает мою руку своей, нежно поглаживает. – Забудь. Всё, что с вами было, забудь. Так надо.

– Понимаешь… я ни с кем не забывала, что рядом со мной клиент. Ты же знаешь… Даже, когда секс «вау!», я всё равно помню, что мой партнёр – клиент. А с Моро… Я с ним улетала… забывая обо всём на свете. Я хотела его, как мужчину. С ним всегда так, но в Токио… Понимаешь? Даже с моим первым никогда так не было.

Мадлен молчит, потом кивает, соглашаясь со своими мыслями.

– Тебе всё равно придётся забыть…

– Конечно… Мне просто нужно немного времени на «пострадать»… Кто я и кто он… Пошли гулять? – я бросаю взгляд за окно, где по обычной улочке Парижа бегут по своим делам самые разные люди, и резко меняю тему. – Так тоскливо…

– Пойдём! – Мадлен тут же подрывается и подхватывает сумочку.

Как же я люблю эту девчонку!

*****

Я особо не готовлюсь к встрече с Патриком. Наношу минимальный макияж и вызываю такси.

Патрик – удивительный клиент. Он оплачивает целый день, но до секса дело доходит далеко не всегда. Ему за семьдесят. И, хотя он крепкий и бодрый, возраст берёт своё. У него есть один прикол. Он просит меня раздеваться, на голое тело надевать фартучек и готовить ему какую-то ерунду. А он подходит, обнимает сзади, прижимается…

Мне кажется, это что-то из далёкого прошлого. Тоска по женщине, с которой он когда-то так играл…

– Милый, я пришла! – крикнула я, когда зашла в просторную гостиную особняка Патрика.

– Иди сюда, Лея! Не раздевайся! – всегда удивлялась, насколько даже его голос звучит молодо – густой, бархатный баритон.

Прохожу в гостиную. Патрик сидит за круглым белым столом. Подхожу сзади, обнимаю и касаюсь губами щеки.

– Ну, здравствуй, милый!

– Моя малышка вернулась! – он похлопал ладонью по моей руке. – Я тебя ждал, красавица. Садись. – указал подбородком на соседний изящный стул. – Хочу тебе кое-что показать.

Теперь я вижу, что он делает за столом – перебирает фотографии. Боже, кто в современном мире печатает фотки на бумаге?

– Знаешь, когда Марк сказал, что ты куда-то уехала, – он очень деликатен, – я испугался, что ты больше никогда не вернёшься…

– Патрик… куда же я денусь? – улыбаюсь и кладу руку на его предплечье.

Он хмыкает и берёт в руки фотографию.

– Смотри, это мои внучки.

Беру фото. На нём две маленькие смешливые девочки держатся за руки.

– Правда, они милахи? – я согласно киваю, а он вылавливает из кучи фото следующую. – А это семья моего старшего сына. Правда, его жена красавица?

Я беру фото за фото и погружаюсь в жизнь Патрика. Мне не скучно. Мне действительно интересно. Всё лучше, чем секс со стариком…

– А вот это – все они вместе.

Я смотрю на фото, и холодок пробегает по позвоночнику. На картинке огромная могильная плита. На ней двенадцать имён. Напротив каждого – дата рождения. Внизу – одна на всех дата смерти… Фото выпадает из моих ослабевших пальцев.

– Что это? – меня накрывает липкий ужас.

– Это мои дети и племянники… – Патрик поднимает к потолку глаза, заставляет спрятаться набежавшие слёзы. Я потрясённо молчу.

– Они все летели на Мальдивы. Лайнер влетел в грозу и упал где-то в океане… в один короткий миг моя семья лишилась будущего. Океан не вернул даже тел, чтобы мы могли попрощаться… Лара, моя жена, оказалась гораздо удачливее меня. Она ушла к ним, не прожив и полгода после трагедии. А я всё живу и живу… живу и живу…

Замечаю, что плачу, когда горячая влага падает на руку. Всхлипываю и тщетно стараюсь сдержать себя. Не получается. Слишком свежа моя собственная рана.

– Я очень одинок, Лея. Не знаю, сколько мне осталось. Надеюсь, не очень много. Я уже достаточно страдал и устал жить лишь среди голосов прошлого. Но то время, что мне осталось, я хочу провести рядом с тобой. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж…

Не сказать, что я удивлена. Время от времени нас, девочек, «сбившихся с пути истинного», кто-нибудь пытается спасти. Некоторые, как Моро, предлагают содержание, почему-то считая, что это предел наших мечтаний. Но предложение мне делают впервые…

Я не знаю, что ответить и растерянно хлопаю ресницами. Патрик понимает моё смятение.

– Подумай, Лея. Я очень богат. И не хочу оставлять всё, что у меня есть, государству или тем, о ком заботится государство… – он выловил очередной снимок из кучи фото. На нём улыбается красивая женщина. – Это моя сестра. Её единственная беременная дочь с семьёй тоже погибла тогда. Я надеялся, что сдохну первым, и это ей, – он постучал указательным пальцем по фото сестры, – придётся разбираться с наследством… Но нет. Чертовка меня опередила и умерла две недели назад… оставив мне всё, что у неё было… Это много, Лея. Я понимаю, что жизнь со стариком нельзя назвать счастливой. Тем более, для такой красивой девочки, как ты. Но после моей смерти ты станешь очень богатой вдовой. И всё ещё будешь молода. Я не тороплю тебя… Думай, детка…

– Почему я? – первый нормальный вопрос, который возник у меня в голове.

Патрик хмыкает, кладёт ладонь мне на щёку, поглаживает большим пальцем.

– До тебя у меня было много девочек. Я постоянный клиент Марго, как ты уже поняла. Ты… как бы это объяснить… ты не пустая. В твоих глазах та же тоска, что в моих.

Домой я попала уже под вечер. Марк позвонил почти ночью и сообщил, что следующие две недели у меня забиты под завязку. А мне тошнит… не хочу никого.

Почему я до сих пор этим занимаюсь? Втянулась? После шести месяцев со смерти папы я вступила в наследство. У меня оказалось много денег. Но я прекрасно понимаю, деньги имеют свойство заканчиваться. Таких денег, что я получаю, работая на Марго, я по-другому не заработаю. А я привыкла к определённому уровню жизни. Увы. Это тупик…

Я не хочу замуж за Патрика. Даже за деньги… Потому что сама уже не нуждаюсь на столько, чтобы посадить себя в клетку со стариком. Но и отказывать пока не собираюсь. Я благодарна ему. Это моё первое предложение руки… Вот такое неромантичное, спокойное, на грани боли и отчаяния… Я взяла время на «подумать». Вот и буду думать…

Глава 23

Постепенно моя жизнь снова стала такой, как до Токио. Моро ко мне не приходил. Но тут, недели через три после возвращения, я наткнулась на статью в новостях – репортаж с его дня рождения. Рядом с ним молодая женщина лет тридцати – тридцати пяти. Красивая, ухоженная… что-то смутно меня в ней беспокоит. Нет, не то, что она постоянно держит его под руку, или его рука на её талии, пояснице… Что-то другое.

Звонок мобильного отвлёк меня от созерцания картинок. Мадлен…

– Привет, крошка! Видела твоего пингвина? – не могу без улыбки слушать подругу.

– Кого-кого? – прыскаю в микрофон.

– Да Моро твоего! Мы уже в чате все проржали. Зайди, повеселись. Нашёл себе эту курицу… она ж на тебя похожа, как сестра. Только версия дабл-лайт…

Чего? Я снова смотрю на даму Моро. Точно… Вот чего я не поняла, а девочкам со стороны виднее оказалось… Значит, решил меня подделкой заменить? Вроде и смешно, а почему-то грустно. Интересно, ей он тоже содержание предложил? Или таким не предлагают? Таких только замуж зовут? Мерзко…

Я подхожу к окну. Там, на улице, желтоватый блик фонаря пытается разорвать темноту. Всё те же мотыльки без устали бьются в стекло. И никого больше… Пусто, как и в моей душе. Именно сегодня я совершенно чётко понимаю, что не хочу больше… Всё. Финиш… Чёртов Моро.

*****

– Анри, я хочу уйти… – Чайной ложечкой я подцепила взбитые сливки, отправила в рот и прикрыла глаза от удовольствия.

Мы сидим с фотографом на террасе одного модного и очень известного ресторана. Как-то так получилось, что с Анри мы стали чуть ближе, чем просто знакомые. Мне нужен совет человека, который в теме, но не внутри профессии. Кто же, если не он?

Глаза цвета мёда утратили весёлость и смотрят настороженно-внимательно.

– Ты хорошо подумала? Чем ты будешь заниматься?

Пожимаю плечами.

– А сколько я здесь ещё продержусь? А что потом, когда я вылечу с элита?

Анри мотает головой.

– Я пересмотрел …уеву тучу девок. Я могу оценивать профессионально. Ты знаешь. Минимум ещё лет пять ты будешь в элите. Без разницы, кто ещё появится у Марго. На сколько в среднем к тебе мужики приходят?

Я не понимаю к чему он клонит.

– Ну, последнее время меньше, чем на три часа, никто не приходит.

Анри хмыкает.

– И что? Все три часа они тебя усердно трахают?

Вот гад…

– Боюсь даже с виагрой им такое не под силу. – Всё же улыбаюсь красавцу.

– Вот. Они видят в тебе что-то большее, чем проститутку. Понимаешь? Ты даёшь им больше, чем банальный секс. Это то, о чём я тебе ещё тогда, на съёмках сказал… Ты гораздо больше, чем дырка между ног…

Вздох срывается с моих губ.

– Ты понимаешь, не хочу больше… не могу. Противно стало.

– О… ну, тогда всё. Бросай. Дальше будет ещё хуже. Только делай это сразу. Пока не передумала. И уходи спокойно, медленно. Расставайся со всеми друзьями. Любой из них может доставить кучу неприятностей.

Все эти простые истины я и сама знаю, но благодарна за поддержку. Мы ещё долго просто гуляем по улицам Парижа, держась за руки. Я воскрешаю давно забытые воспоминания, как это приятно, просто гулять с мужчиной, не клиентом, по городу. На нас обращают внимание. Мы красивая пара. Мне нравится ловить завистливые взгляды девушек.

– Если б я не был конченным бабником, я б на тебе женился… – Рассмеялся Анри, поймав очередной жадный взгляд прохожего, скользнувший по мне.

– Господи, что ж мне так везёт… то старик, то бабник. – Рассмеялась я в ответ.

– А ну поподробнее. Кто этот старик? – Анри стал серьёзным.

Я качаю головой.

– Он клин. Мы не говорим о них. Помнишь?

– Агата, если тебе сделали серьёзное предложение, принимай. Это твой шанс на нормальную жизнь. Может быть, единственный.

– Я подумаю, милый…

Мы взываем такси. У моего дома Анри тоже выходит из машины.

– Пообещай, что будешь мне звонить.

– Я ещё ничего не решила. – Улыбаюсь ему в ответ.

– Решила. – Он обхватывает ладонями моё лицо и касается губ лёгким поцелуем. – Удачи, детка.

Анри улыбается и машет мне рукой прежде, чем сесть в машину.

Он прав, я уже всё решила.

*****

– Лея, что за хрень собачью мне Марк тут выдал? – Мадам недовольна. Прекрасно её понимаю. Одна из лучших девочек элита вдруг захотела свободы.

– Марго, мне надо домой слетать. Я давно не была. Адвокат звонил, какие-то проблемы с квартирой. – Выкручиваюсь, как умею.

– Врёшь! – Рявкает Марго. – Это всё чёртов Моро. К нему уходишь, да? Я ж всё равно узнаю. Лучше сразу колись.

Я вздыхаю.

– Честно, нет. Я и аренду квартиры не разрываю. Марго… мне, правда, надо домой…

– На сколько? – Марго бросает слова, словно, камни.

– Не знаю…

– Значит, не вернёшься. Агата, ты понимаешь, что это сейчас ты в элите? Но ты ж не молодеешь. Приходят новые, моложе, красивее, раскованнее и даже опытнее… Вернуться даже через год на этот уровень ты не сможешь.

– Марго, я всё понимаю. Это ничего не меняет. Я больше года не была дома. Мне надо. Пожалуйста, пойми меня. Я, в конце концов, хочу на могилу отца сходить… – И это чистая правда.

Марго пышет недовольством.

– Что ты за сучка неблагодарная?! Я тебя с улицы взяла, в элит поставила. Клиенты у тебя – сливки общества! Чего тебе не хватает?

– Марго, дай мне немного отдохнуть… пожалуйста. У тебя все девочки, нет-нет, но берут отпуск. А я – нет. Я же тоже человек. Устала. Хочу месяц без членов. Совсем. Видеть уже их не могу! Тошнит! Держусь из последних сил.

– А с Моро ты пахала, как лошадь, да? – Не сдаётся мадам.

Она ещё минут десять обзывает меня, уговаривает, приводит доводы и даже опускается до мелких угроз. Она даже предлагает мне тур по Франции или работу в другом городе, чтобы сменить обстановку. Но в итоге сдаётся. Я обещаю вернуться через месяц и, правда, не разрываю аренду квартиры. Мало ли, вдруг пригодится. Я ещё не жила самостоятельно… Как знать…

Запись ко мне остановлена. Моя страница в каталоге девочек мадам Марго переведена в статус неактивных… Мадлен рвёт и мечет, обзывает мня романтичной дурой. Если б Моро слышал, он очень много нового узнал бы о себе. Стойко выдерживаю её осаду. Где бы я ни была, с нею мы останемся подругами. Люблю её.

Я вежливо прощаюсь с клиентами и получаю ещё парочку предложений о содержании. Так же вежливо и очень осторожно отказываюсь. Всё. Я готова лететь домой.

Прощай, Париж…

Может быть, навсегда.

Глава 24

Очень грустно, когда тебя никто не встречает в аэропорту… Скольжу по радостным лицам людей, которые высматривают своих родных и близких, и понимаю насколько я одинока.

Я выкатила свой довольно большой чемодан через большие стеклянные двери и очутилась в суете родного города. Увы, я не скучала за ним.

Квартира встречает оглушающей тишиной. Я заплатила фирме, и сейчас она сверкает чистотой. Все чехлы сняты, выстираны и отправлены на хранение. Квартира выглядит точно так же, как в день, когда я ушла из неё, закрыв за собой дверь.

Чемодан брошен прямо у порога. Я сразу иду в кабинет отца. Теперь на его огромном массивном столе стоит его портрет и свадебная фотография родителей. Я усаживаюсь в его кресло, откидываюсь на спинку и скольжу взглядом по кабинету. Всё, как при его жизни. Я ничего не стала менять.

Тяжёлый вздох срывается с губ, когда глаза останавливаются на его фото. Эх, папочка, если бы ты знал, кем я стала…

С удивлением обнаруживаю, что мне не чем заняться. Чемодан давно разобран. Слоняюсь бесцельно по квартире, не понимая, что мне делать. Вот этого я и боялась.

Собираюсь и иду в ближайший супермаркет. Благо, до него минут пятнадцать спокойным шагом. Я отвыкла от наших продуктов. Хожу среди толпы людей, рассматривая забитые вкусностями полки. В меня больно врезается тележка.

– Ой, простите… – испуганно извиняется девушка. И вдруг её голос меняется, – Алсуфьева, ты, что ли?

Мать твою через коромысло… Девушка с финансового. Я её знаю. Со Стасом мы часто бывали на факультетских мероприятиях. Я многих его однокурсников знаю. Эта – тоже одна из элитных семей.

– Какая ты стала… – Карина прищурила глаза и проходится по мне взглядом. – Слышала, тебя давно в городе не было. Уезжала?

– Да, путешествовала… – у меня нет желания продолжать разговор. Но Карина не отступает.

– А мы со Стасом на вечеринку закупаемся. Он в алкогольном спиртным затаривается. Мы ж теперь вместе. Ты не знала? – она улыбается приторно-сладко.

– Я не следила за его жизнью, как и за твоей. – резко прощаюсь. – Извини, я спешу.

Отхожу от Карины. У конца длинных полок оборачиваюсь. Она разговаривает с кем-то по телефону. Я быстро покупаю пельмени, ещё какую-то ерунду на первое время и спешу покинуть супермаркет.

Удивительно… когда-то я любила Стаса… Но сейчас ни одна струнка души не дрогнула от этого «Мы вместе» Карины. Наверное, сейчас я вижу рядом с собой более зрелого мужчину, с положением в обществе. Конечно, однажды и Стас займёт место своего отца, получит положение, заматереет. Без меня.

Утром собираюсь и еду на кладбище. У меня в руках два букета роз – бордовые и нежно-кремовые. Кладбище старое. Деревья, устремляясь к небу, создали прекрасную тенистую аллею. Почему птицы всегда так красиво поют на кладбищах?

Ну, здравствуйте, родные мои… Сразу после вступления в наследство я заказала родителям спаренный памятник. И сейчас они смотрят друг на друга. Мужчина – на свою единственную любовь, женщина – на своего единственного мужчину.

Я ставлю букеты в каменные вазы и сажусь на небольшую скамеечку. Фирма хорошо отрабатывает деньги – всё чисто, красиво, чинно. Поднимаю глаза в небо… «Зачем вы оставили меня одну?» Мне хочется не плакать – выть… Мне хочется выплакать всю тоску, всю боль… Но они навсегда останутся со мной…

Я сильно вздрагиваю, когда в ограду ступает огромная тень. Мужчина кладёт букет жёлтых роз к памятнику и медленно опускается рядом.

– Здравствуй, Агата…

Сердце дёрнулось, но, опомнившись, снова забилось ровно.

– Зачем ты сюда пришёл? Совсем ничего человеческого не осталось? – говорю, не сводя глаз с портрета отца.

– Боюсь, в другом месте ты опять полицию вызовешь… – усмехается Стас.

– Правильно думаешь. Надо было ещё в Париже устроить тебе незабываемый опыт общения с полицией в участке. Их полицейские умеют развлекаться. – усмехаюсь в ответ и, наконец, поворачиваюсь к нему.

Повзрослел, заматерел… Красивый, ухоженный… гадёныш.

– Зачем пришёл? – не отвожу взгляда от его тёмных глаз. Мне всегда было трудно выдерживать его взгляд. Не сейчас.

Он так же жадно, как я его, рассматривает меня.

– Нам надо поговорить, Агата…

– Здесь? – кивком головы указываю на памятник. – Не самое лучшее место. Не находишь?

– Не здесь. Я завтра заеду к тебе. Не возражаешь?

– Возражаю. В мой дом ты больше не войдёшь. – говорю спокойно, взвешивая каждое слово.

Стас сдержанно вздыхает.

– Хорошо. Можешь приехать ко мне. Я такси оплачу.

Тихо смеюсь.

– Спасибо. Мне последнего раза хватило. Боюсь ещё одного я не выдержу.

– Агата… – он вдруг накрывает мою руку своей. Отдёргиваю, будто он калёным железом прикоснулся.

– Не смей меня трогать! Никогда! Понял? Хочешь поговорить? Жду тебя завтра в «Капитошке» в три. Больше никуда не пойду. Теперь оставь меня одну. Имей совесть. Я к родителям пришла. И тебе здесь точно не место.

Стас послушно встаёт. У самой маленькой калиточки ещё раз оборачивается.

– Давай я тебя в машине подожду – довезу до дома.

Какая трогательная забота… Отвечаю усмешкой. Что-то он сегодня растерял свой боевой настрой. Тогда, в Париже, прямо сочился ядом и сарказмом. Что ж изменилось-то?

– Не стоит. Мы, знаешь ли, от хорошего отвыкшие. Нечего и начинать привыкать… Сама доберусь.

– Агата… – он всё ещё пытается что-то сказать, но у меня лопается терпение.

Я взрываюсь:

– Ой, ну что ещё? Уйдёшь ты, в конце концов?! Сколько можно? – обхватываю себя руками, окончательно закрываясь от него.

Наконец, я одна. Долго сижу рядом с родными людьми… Куда мне торопиться? Меня никто не ждёт… Моё место здесь, рядом с ними. И только по какой-то нелепой ошибке я всё ещё дышу, хожу, чувствую…

Пора домой. Я резко поднимаюсь со скамейки и тут же сгибаюсь от боли внизу живота. Что за напасть? Который день меня изводит ноющая, тупая, противная боль. Не сильная, но постоянная… Завтра к врачу. Не нравится мне всё это…

Глава 25

– Ну, что ж, Агата Дмитриевна, я не вижу ни беременности, ни каких-то отклонений. Всё в полном порядке… – Доктор снимает перчатки и возвращается к столу.

Я слажу с ненавистного кресла, одеваюсь и иду к ней.

– Вы точно уверены, что беременность исключена? – Врач вскидывает на меня внимательные глаза.

– Я на таблетках. – Пожимаю плечами.

– Сбои в приёме таблеток были? Пропуски?

Чёртов Моро… Тогда в Токио был сбой. После того долбаного минета мне было не до таблеток.

– Был один раз. Но я поступила, как в инструкции написано.

– Хорошо. В любом случае, давайте сдадим анализы и сделаем УЗИ. – Она даёт мне направление. – И я очень рекомендую вам консультацию хирурга. Длительную боль может давать и воспаление кишечника, и даже хроническое воспаление аппендикса… Всё может быть. Не пренебрегайте здоровьем. Давайте искать причину.

Согласно киваю. Будем искать. Главное, что беременности нет. Можно выдохнуть спокойно.

Еду в «Капитошку». Это детское кафе. Почему туда? Не знаю… Наверное, потому что там я чувствую себя в полной безопасности. А ещё там восхитительное мороженое с особенным вкусом из детства. Папа часто меня туда водил… Когда-то очень давно. Не в этой жизни…

Стас уже ждёт меня. Он смотрится среди посетителей кафе, как чужеродный элемент. Впрочем, как и я. Мы оба выбиваемся из ряда среднестатистических посетителей кафе.

– Привет. – Сажусь напротив него.

– Привет. – Стас окидывает меня внимательным взглядом. Уголки губ чуть поднимаются. – Классно выглядишь.

Знаю. Сегодня я приложила усилия. В пастельно-розовом костюме я смотрюсь действительно сногсшибательно. У меня хороший вкус и я знаю, что надеть, чтобы произвести впечатление на мужчину.

– Спасибо. – Я делаю заказ подошедшему официанту и смотрю на Стаса. – Кстати, как ты меня на кладбище нашёл?

Он усмехается.

– Твои соседи ещё меня помнят…

Точно! Ох, уж эти разговорчивые бабульки… Ничего им рассказывать нельзя.

– Ок. Проехали. Говори, что хотел.

– Агата, разговор будет тяжёлым и долгим. Может, сменим всё же локацию? – Стасу явно неуютно под плотоядными взглядами молоденьких мамочек.

– С чего бы? – Хмыкаю. – Я только что заказ сделала. Давай, выкладывай.

Вокруг нас бегают и шумят дети. Мне нравится здесь. Только в детстве можно быть настолько беззаботным и свободным… Стас тяжело вздыхает.

– Та книга нашлась…

Сразу понимаю, о чём он. Кладу ложечку в креманку с мороженым и нервно переплетаю пальцы.

– И где же? – Сердце готово выскочить из груди… кровь горячими волнами бьётся в висках.

– Агата… Прими, пожалуйста, то, что я скажу, спокойно. – Он тоже нервничает.

– Стас, иди на хрен со своими просьбами. Где вы нашли книгу? Когда? И почему я только сейчас узнаю об этом?

Стас откидывается на спинку обычного пластикового стула и нервно барабанит пальцами по столешнице…

Наконец, он решается. Говорит резко. Видно, что ему нелегко даются слова.

– Ты знаешь, что моя мать погибла в автокатастрофе?

Качаю головой. Я, правда, не следила за жизнью семьи Гараниных. Запретила себе. Отрезала и забыла.

– Сочувствую. Как это касается книги?

– Мама не оставила завещания. Нам пришлось разыскивать её активы, чтобы вступить в наследство… Это заняло какое-то время. Недавно мы вскрыли банковскую ячейку…

Мне не хватает воздуха. Не может быть… С трудом выдыхаю:

– Мать твою… Ты сейчас серьёзно? Полина Андреевна?

– Агата…

– Нет, Стас, подожди. – громко перебиваю его. На нас начинают оглядываться. – Ты хочешь сказать, что женщина, которая называла меня «доченька», всё спланировала? И потом равнодушно смотрела, как вы ровняете меня с землёй и просто молчала?

Стас поджимает губы.

– Да. Она всё спланировала. Она заказала ту генеральную уборку. Перед самым отъездом в аэропорт она неожиданно заявила отцу, что забыла что-то и возвращалась в дом одна. Скорее всего, тогда она и выложила книги на стол. Код от сейфа никогда не был для неё тайной. Потому что отец не помнит, чтобы оставлял книги вот так небрежно.

– Почему, Стас? – у меня нет сил говорить… Я почти шепчу.

Он смотрит мне прямо в глаза.

– Она хотела уйти от отца и прекрасно понимала, что так просто он её не отпустил бы. Оставил бы без копейки. Она никогда не смогла бы с ним тягаться. Ты же понимаешь. Наверное, ей показалось, что книга – самый простой способ забрать солидную сумму с собой. А когда поняла, что вы с адвокатом поставили её на отслеживание… засунула в ячейку до лучших времён. Как-то так… Возможно, она как-нибудь вернула бы её назад… Просто подложила бы… Не знаю. Я не знаю, Агата! – Стас сжимает руку в кулак.

Тру ладонью лоб. Мне надо всё переварить. У меня в голове не укладывается, как так можно?

– Тогда, в Париже, ты уже знал?

– Нет. Говорю же, недавно всё выяснили. – в голосе Стаса раздражение.

– Почему сразу не сообщили моему адвокату?

Стас опускает глаза.

– Отец вообще не хотел, чтобы ты знала…

– О, конечно! – это я прекрасно понимаю. – Вы не люди… я вообще не знаю, как вас назвать…

– Агата…

– Тогда, в Париже, ты был так высокомерен… так надменен… Вот такие вы и есть! Подлые и надменные! – ярость клокочет внутри, выжигая душу.

– А как ты хотела, чтобы я себя вёл, когда ко мне в роли девочки по вызову пришла моя бывшая девушка?! Да меня чуть не разорвало! Агата! Как ты вообще додумалась уйти в проститутки?

Мы увлеклись и говорим на повышенных тонах. На нас начинают шикать мамочки. Особенно после этого страшного слова «проститутки».

– А ты поинтересовался, как я жила? О, да зачем?! Одна подставила, другой с дерьмом смешал, третий выбросил из жизни, как использованную подстилку… Хороша семейка!

Стас хочет ещё что-то сказать, но я останавливаю его жестом руки.

– Слушай сюда, Гаранин. Вашего мне нахрен не надо. Книгу отца пусть твой отец вернёт через моего адвоката. Официально! Это моё наследство. И я требую полную реабилитацию. Понял?! Так и передай отцу.

Я встаю и выплёвываю со всем презрением:

– Надеюсь, твоя мать будет гореть в аду…

– Агата… – Он хочет ещё что-то сказать, но я не хочу больше слушать.

– Никогда больше не появляйся на моём горизонте, Гаранин. Ваша семья, как ядовитая щелочь, разъедает всё, чего касается…

Отворачиваюсь и быстро ухожу, не оглядываясь. На улице, сразу же набираю адвоката. Хочу получить обратно книгу отца и своё чистое имя, вымаранное грязными руками Гараниных.