Текст книги "Верхний Волчок. Книга I (СИ)"
Автор книги: Натали Лавру
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– У нас всё будет хорошо. – он поцеловал меня в висок и обнял сзади.
– Я чувствую себя рядом с тобой под защитой. – призналась я и тут же пожалела о своей откровенности.
– Так и должно быть. Я всегда буду оберегать мою маленькую девочку.
– И вовсе я не маленькая девочка!
– Для меня маленькая.
– Ах ты так! – воскликнула я и полезла к нему бороться, он засмеялся, всего двух движений ему хватило, чтобы обезвредить меня.
Мы ещё некоторое время дурачились, потом уснули. Странно, мне было удобно спать в обнимку, а ведь ещё совсем недавно я и представить себе не могла, как можно находиться в одной постели с этим человеком.
Что касается воспоминаний о прошлом, я полагала, что в те первые дни знакомства он был так же напуган и неопытен, как и я, но ему было проще выставить себя негодяем, чем неуверенным в себе юношей. Во всяком случае, мне было приятней так думать, легче простить. Временами, конечно, накатывало желание позлорадствовать над ним, показать, что я далеко не так мила и безобидна, как кажется, но он почти никогда не давал повода для ссоры, был крайне осторожен. Всё, что мне оставалось, – это придумывать всевозможные темы для разговора, чтобы лучше понять Дилана как человека.
– Как думаешь, каким будет наше будущее?
– Долгим и счастливым, если повезёт. – ответил он сразу, не раздумывая.
– Ты, правда, так считаешь?
– Я делаю всё, чтобы это было так. – он по-отечески поцеловал меня в волосы.
– Не любишь говорить о будущем, да?
– Я живу настоящим, Диана.
– Мне жаль, что с тобой можно поговорить не обо всём.
– Есть вещи, которые лучше держать при себе.
– Мне кажется, мы с тобой плохо понимаем друг друга. Почему я не могу мечтать о будущем и фантазировать, каким оно будет?
– Мечтай, если мечтается. А насчёт понимания – не бывает так, чтобы двое познакомились и сразу во всём согласились и договорились. Отношения – это труд и сплошной компромисс.
– Ты постарайся хотя бы иногда поддерживать разговор на отвлечённые темы, иначе ты так никогда не узнаешь, как и о чём я думаю и чем живу.
– Это придёт со временем.
– А представляешь, если мы сблизимся настолько, что сможем читать мысли друг друга? Нам тогда даже разговаривать вслух не придётся!
– Ты маленькая выдумщица. – улыбнулся он.
– Я не выдумщица – я волшебница! Ты только вообрази! Это же так здорово!
– Чем тебя так привлекает чтение мыслей?
– Ну... нам не нужен будет телефон, чтобы общаться. – я подняла взгляд в потолок. – Мы будем разговаривать, и никто не сможет об этом узнать или подслушать.
– И о чём же мы будем разговаривать? – уже шутливым тоном, с усмешкой спросил Дилан.
– Обо всём! Это безграничные возможности!
– Для начала нужно достичь взаимопонимания, а это штука двухсторонняя.
– Ты говоришь очевидности.
– Тогда открой для себя полный смысл этих, как ты говоришь, «очевидностей», потому что мало просто знать их наизусть.
Эти его вечные поучения начали злить меня. Я решила дать ему отпор громкими словами:
– Очень скоро я научусь видеть тебя насквозь, не переживай!
– Надеюсь, к тому времени ты уже успеешь повзрослеть.
– А я не хочу торопить время, я хочу наслаждаться настоящим, а не гнаться за унылой взрослой жизнью!
– Пожалуйста, тебе никто не мешает.
– А ты? – спросила я, намекая на то, что и ему не помешало бы чаще расслабляться.
– Я тоже умею радоваться счастливым моментам и, что не менее важно, создавать их.
– Это камень в мой огород?
– Нет. Это ответный выпад. Ты же хотела, чтобы я мог поддержать разговор на любые темы.
– Ах, ну ты до безобразия правильный! Даже и не подумаешь, что оборотень!
– То, что я носитель волчьего гена, не делает меня зверем. Я такой же человек, как все остальные. – на полном серьёзе ответил он.
– А эти остальные думают так же?
– Я прекрасно понял, к чему ты клонишь, Диана. Но запомни одну простую вещь: для всего клана и для тебя будет лучше, если никто никогда не узнает нашей тайны.
– Это ясно, но почему ты не осознаёшь своей уникальности?
– Я горжусь тем, чего достиг самостоятельно, а не тем, что досталось мне при рождении.
– Такое чувство, что ты стараешься быть похожим на отца.
– Глупость. – он изобразил гримасу, показывающую, что ему надоела пустая болтовня, и глубоко вздохнул.
– Глупость – это потому что ты не стараешься или потому что у тебя не получается быть таким, как он?
– Думай, как хочешь. Я не намерен продолжать этот разговор. Лучше займись чем-нибудь полезным, приберись дома.
– И неужели мне с этим жить до конца дней?
– Всё ещё хочешь читать мои мысли? – спросил он напоследок уже более весёлым голосом.
Я ничего не ответила ему, заставила себя вымыть полы и заняться стиркой, которую откладывала уже неделю.
Дилан думал, что я просто любопытная маленькая болтушка, но на самом деле я приставала к нему со своими назойливыми разговорами, чтобы прощупать почву, лучше узнать его характер, заставить его открыться мне. Я верила, что в один прекрасный день он расколется и расскажет мне нечто, тщательно скрываемое ранее ото всех. Конечно, нелегко расколоть человека, не привыкшего ни с кем говорить по душам, но амбициозная я обещала себе решить эту непростую задачу.
Через пару дней после юбилея отца Дилан уехал в командировку на две недели. Я почувствовала, что мне не всё равно, но по-прежнему боялась признаться себе в этом.
Состояние тоски и влюблённости мешало мне сосредотачиваться на учёбе. Я садилась за книги и погружалась в полусон. В сообщениях я отвечала Дилану сдержанно вежливыми словами и стандартными фразами, и это стоило мне немалых усилий. Какая-то часть меня всё ещё соблюдала осторожность и считала, что нельзя вот так сразу раскрываться перед человеком и доверяться ему.
Большие надежды я возлагала на свой приезд в деревню. Я хотела развеяться, отвлечься от всего, натанцеваться до упаду. Но даже семейное чаепитие в этот раз было невесёлым. Вместо дискотеки мы остались дома, потому что Свете надо было рано вставать на работу, у мамы просто не было настроения и сил, а я недоумевала, что за глупые отговорки они придумывают?! В конце концов, я тоже заразилась унынием и мне перехотелось идти веселиться без них.
К полуночи мы с мамой остались наедине, и я, наконец, задала мучивший меня вопрос:
– Почему у Светы нет волчьего гена?
Мама пристально посмотрела на меня и, поняв, что я уже что-то знаю, призналась:
– Она – дочь старшего брата твоего отца. Какая-то уличная девка утверждала, что беременна от Стаса, она родила и оставила Свету в роддоме. Она постоянно ходила вымогать у нас деньги, пока была беременна. Мы не смогли бы отвернуться от малышки. Брат твоего отца так и не женился, потому что его невеста сильно заболела и умерла через несколько дней после своего семнадцатого дня рождения, а так как он сам был не совсем здоров, то не мог взять Свету себе. Позже здравый рассудок совсем оставил его, он был изгнан из деревни и вскоре умер. Так мы удочерили Свету, и для нас с твоим папой она стала родной.
– Мама... – я приложила ладони ко лбу.
С одной стороны, я обрадовалась, что мои предположения по поводу неверности кого-то из родителей отпали, с другой – была ошарашена открывшейся правдой.
– Это должно было открыться. – сказала она.
– Она знает?
– Да, знает, не так давно. Но она понимает, что это ничего не изменит, что мы всё так же любим её. Тем более, я, как никто другой, могу её понять. Я всегда знала, что Сашины родители мне не родные, но ни разу в жизни я не усомнилась в их любви ко мне. Так что все мы тут с непростой судьбой. Ничего... когда в её голове всё уляжется, она будет в порядке.
Я подошла к маме и обняла её:
– Мама, я горжусь, что у меня есть такая семья, я очень люблю вас со Светой... Она из-за этого такая грустная?
– Думаю, не только. Недавно приезжал Толик со своей новой женой.
Пару-тройку лет назад Толик, бывший приятель Светы из соседнего села, недолгое время ухаживал за ней, они даже целовались на новогодней дискотеке, но потом он поступил на службу и их дальнейшее общение не сложилось. Света до сих пор была немного влюблена в него, хоть и отрицала это.
Теперь мне стало ясно, почему моей сестре сейчас так тяжело, и начала переживать за неё ещё сильнее. Как бы она не натворила глупостей... На нервной почве Света вполне могла покрасить волосы в кислотно-зелёный цвет или вообще побриться налысо в знак протеста против излишне неприветливой жизни.
До самого отъезда у меня было чувство, что я забыла что-то сделать или что-то сказать. Мысли о нарушенной семейной гармонии тяготили меня. Уезжая, я ощущала собственное бессилие и злилась на себя.
В понедельник во время промежуточной контрольной выяснилось, что многих ответов на вопросы теста я не помню или не знаю. В расстроенных чувствах я непроизвольно, рыча, кинула ручку на стол, после чего она разлетелась на части. Вся группа тут же оглянулась на меня, я попросила прощения, сдала недоделанную работу и вышла из кабинета. Время до закрытия читального зала я провела за книгами, нужно было навёрстывать упущенное.
Помимо умницы и паиньки во мне начала проявляться какая-то чертовщина: звериные инстинкты, желание заняться сексом, желание что-нибудь изорвать, сломать, беситься... В ночь на вторник мне приснилось, как я жестоко убиваю каких-то злодеев, как хрустят позвонки их шей, как я спускаю полуживые тела с лестницы. Помню, что делала это с удовольствием и мастерством.
«Надо же, – недоумевала я, – откуда это всё берётся?»
Днём мне с усилием удалось избавиться от ночных впечатлений и переключиться на учёбу. Вообще-то в моей природе было усердие, с детства я тренировала силу воли, превозмогала себя, чтобы добиться высоких результатов как в учёбе, так и в танцах и в прочих делах.
Дилана, как назло, снова не было, я уже вскользь намекала ему, что такими темпами я снова забуду, как он выглядит, даже на улице не узнаю и пройду мимо.
Его слова по поводу того, что он будет часто отсутствовать в командировках, не оказались преувеличением. Отсутствие внимания Дилана к моей персоне сводило меня с ума. Когда он вернулся на день, чтобы уехать снова на несколько дней, я решила обсудить волнующие меня вопросы:
– Теперь так будет всё время?
– Если ты о моих отъездах, то да. – прямо ответил он.
– Дилан, я не хочу так жить.
– А как ты хочешь жить? Тебе дано самое главное: возможность получать образование и ни в чём не нуждаться. Так что занимайся любимым делом, развивай себя. – он достал из портмоне несколько пятитысячных купюр и протянул мне. – Купи себе что-нибудь.
– Можешь засунуть их обратно.
– Диана, давай не будем ссориться из-за вещей, на которые ты не можешь повлиять! – строгим тоном сказал он. – И не смотри на меня так.
– Как?
– Словно теперь будешь нарочно всё делать назло мне.
– Тебя же нет, так что мне некого будет злить. – увильнула от ответа я.
– Всё, перестань. Подойди ко мне. – он обнял меня одной рукой.
– Ты знаешь, в какой-то момент мне показалось, что мы действительно стали семьёй. Сейчас я жалею, что позволила себе приблизиться к тебе.
– Почему же? Разве я обижаю тебя? Разве запрещаю тебе жить полной жизнью и заниматься любимым делом?
– Обижаешь. Тем, что не в состоянии поддерживать отношения. Думал, приласкал один раз, и я навечно превратилась в ручного зверька? Да ни черта подобного! – я оттолкнула его от себя.
– Хорошо, обещаю, что постараюсь проводить с тобой больше времени, но тебя не должны так задевать мои отъезды.
– Ну так давай разойдёмся? Просто, мирно, по обоюдному согласию? Меня не устраивает то, что ты предлагаешь мне.
– Это ты так пытаешься меня шантажировать?
– Нет. Я всерьёз предлагаю развестись.
– Не говори ерунды, Диана. Сейчас мне некогда ссориться с тобой. Мы всё обсудим, когда приеду. И перестань, пожалуйста, злиться, у нас всё будет хорошо. – он поцеловал меня в макушку и продолжил собирать вещи. Для него всё было куда проще, чем для меня.
Вскоре он уехал и оставил меня наедине со своими мыслями, по большей части негативными. Мне было трудно признаться себе самой, что я влюблена в него. Когда я закрывала глаза, то представляла любовные сцены, однако моему перевозбуждению некуда было вылиться ночами. Я сходила с ума: то стонала, то рычала, гоня наваждение прочь от себя, и изо всех сил желала Дилану чувствовать то же самое, только в тысячу раз больше, пусть помучается.
Зато в университете я была сама сосредоточенность: отставляла в сторону все развлечения и удовольствия, и только по окончании всех дел могла позволить себе расслабиться с девочками из группы или своими бывшими соседками.
Так и тянулись дни, я просто старалась как можно реже бывать дома, в этой тюремной тоскливой атмосфере. Пока Дилана не было, я даже не утруждала себя готовкой и прочими домашними делами, квартира была для меня исключительно местом для ночёвки.
Как-то вечером в читалке меня выловила Анка и уговорила пойти на танцы. Пожалуй, больше всего в данный момент для меня была необходима эмоциональная и физическая разгрузка.
Я заскочила домой, чтобы перекусить, оставить вещи и переодеться, затем побежала веселиться. После закрытия дискотеки мы отправились в ночной клуб в центре города, как раз за три квартала от моего дома.
Зал в том клубе был просто огромный: две сцены, два этажа, передвижные тубы для танцовщиц. Вторник – день бесплатного входа для девушек, поэтому всю нашу компанию в 10 человек пропустили. От мощных басов всё дребезжало.
Меня сразу потянуло танцевать, энергия внутри бурлила, вскоре и остальные ребята начали отрываться вместе со мной. Анке было мало танцпола: она залезла на тубу с пилоном. Я переборола стеснение и залезла на соседнюю. Это было безумство: откровенные танцы, слишком сексуальные. Мне хотелось кричать от удовольствия. Однако скоро нам пришлось слезть, так как пришли настоящие девочки «гоу-гоу».
Захотелось пить, я взяла себе минералки. Около барной стойки ко мне подошла молодая женщина в белоснежной блузке с очень глубоким вырезом и позвала с собой. Мы поднялись в кабинет, где можно было хотя бы расслышать друг друга.
– Меня зовут Ирина, я хореограф. Смотрела, как вы с подружкой прыгали на стойках. У тебя неплохо получается.
– Спасибо. – скромно ответила я.
– Как твоё имя?
– Диана.
– Коктейль будешь, Диана?
– Нет.
– Хочешь попробовать себя в роли танцовщицы?
– Хочу, но мне не разрешат, мне ещё нет восемнадцати.
– Это не беда. – улыбнулась женщина и обратила внимание на моё обручальное кольцо. – Взаправду замужем?
– Да.
– Детей ещё нет?
– Нет. – снова коротко ответила я.
– На всякий случай спроси у мужа или у родителей, я готова предложить тебе работу: вторник, пятница, иногда суббота или воскресенье.
– Хорошо, я спрошу.
– Что касается зарплаты, она неплохая, прожить можно. Ты наверняка студентка. Из тебя может вырасти неплохая танцовщица. В этом нет ничего постыдного, на случай излишне разгоряченных зрителей в зале всегда есть охрана, так что тут всё чисто и невинно. Вот моя визитка, буду ждать твоего звонка.
– Спасибо, Ирина, до свидания!
Предложение слегка смутило меня, зато потом всё это показалось мне прекрасной идеей: возможность совмещать мои любимые танцы и заработок, ни от кого не зависеть, не брать от них деньги... Но что-то мне подсказывало, что моё желание работать в клубе никто не одобрит. Как же уговорить Дилана?
По дороге домой Анка выспросила у меня все подробности предложения о работе и завыла от зависти. Она не понимала, почему я не согласилась сразу.
– Волчонок, а ты работай тайно, у тебя всё равно никогда никого не бывает дома! Ну почему ты такая правильная?!
– Потому что моя настоящая тайная жизнь скрыта ото всех! Я страшный-страшный волк! Р-р-р... Ха-ха-ха! – отшутилась я: проще всего прятать правду за полуправдой, а не за ложью.
– Да ну тебя. – обиделась подруга.
Утром с большим трудом удалось встать. Похоже, я вчера перегуляла, раздражение пробегало дрожью по всему телу, мышцы ныли.
Странно, мне снова приснился сон, будто бы я иду по тёмным улицам и ко мне пристают пьяные мужики, они всё ближе ко мне, их грязные руки лапают меня, я вижу высунутые языки и расстёгнутые ширинки и понимаю, что убью их всех. Хруст костей, вылетающие от ударов зубы, мой смех... я с удовлетворением смотрела на убитых и изуродованных негодяев.
«Почему я так радовалась кровавому зрелищу? Что в этом может быть привлекательного? Или во мне просыпается какой-то монстр, второе «я»? Должен же волчий ген как-то себя проявлять?» – возникали в моей голове вопросы. Мне не терпелось задать их Дилану, если он, конечно, соизволит выделить частичку своего драгоценного времени. Когда я просила его побыть дома хотя бы в выходные, он извинялся и говорил, что не может, взамен снова предлагал мне пройтись по магазинам и купить себе что-нибудь приятное. У меня было чувство, что меня бросили и пытаются откупиться деньгами, чтобы не обижалась. Кто знает, может, у него была своя тайная жизнь, которую он скрывал от меня? Я мучилась догадками и жалела, что так быстро позволила себе сблизиться с ним. Конечно, уже поздно было идти на попятную, но мне хотелось проучить Дилана, и я уже начала догадываться, как.
Сны только усугубляли моё эмоциональное состояние, я отвлекала себя от них как могла: ходила на всевозможные сборища, флиртовала с парнями и потакала своим мелким прихотям. Я старалась ложиться спать в состоянии крайней усталости, без лишних мыслей в голове, пресыщенная событиями прошедшего дня. Кровавые ночные побоища только участились.
«В конце концов, это сны и не более того. – внушала себе я. – Не стоит обращать на всё это внимания и, может, со временем они исчезнут».
Остаток недели я жила с ощущением, что где-то ошиблась или упустила нечто важное. Звонил Дилан, сказал, что приедет в следующий вторник. Однако ни о чём важном и личном мы не говорили. Конечно, он уже не казался мне роботом или камнем, но его эмоциональных проявлений мне по-прежнему не хватало, хотелось растормошить его, чтобы он хоть сколько-нибудь сильно реагировал на меня. Если сказать проще: меня бесило спокойствие и отстранённость Дилана.
В пятницу я уехала домой, в деревню. Куда-то делась та атмосфера, что царила раньше в нашей маленькой семье. В доме словно пахло унынием, пустотой, хотя родные обрадовались мне и даже накрыли стол. Я поймала себя на мысли, что больше не стремлюсь вернуться жить в этот дом, дорога окончательно увела меня оттуда.
За вечер мы ни разу не смеялись, не делились историями, произошедшими за неделю. На мои вопросы отвечали коротко, сдержанно. Мне хотелось рассказать о приглашении на работу, но всё никак не было подходящего момента.
Я позвала маму со Светой приехать погостить на следующие выходные к себе, но они сослались на вечные дела и отказались. Как будто я больше не часть их семьи и они постепенно, чтоб не ранить меня, отдаляются. На такие перемены я не давала своего согласия. В моей голове всё бунтовало и, наконец, вырвалось наружу. Меня выслушали, а затем упрекнули в том, что я счастливая и беззаботная и мало что понимаю в этой жизни.
Впервые я уехала, так и не помирившись с мамой и сестрой. Появилось такое чувство, что моё лимитированное счастье перекочевало из одной области жизни в другую.
Оставалась надежда, что разговор с Диланом успокоит меня, поэтому вторника я ждала с нетерпением и после занятий в тот день сразу побежала домой.
Никого.
Дилан не сказал, когда приедет, но раз во вторник, значит, во вторник.
Текст к завтрашнему докладу об особенностях нервной системы я так и не начала делать, зато приготовила ужин и сделала уборку. Суетилась допоздна, каждые 5 минут глядела на часы.
Я была в ванной, когда услышала, как хлопнула входная дверь. От волнения я чувствовала, как ухает сердце у меня в груди.
Я вышла и заметила сначала дорожную сумку, а только затем силуэт человека в пальто и костюме. Да, это был он.
– Привет... ты поздно.
– Привет. – он подошел и коротко поцеловал в щечку.
– Тебе подогреть еду?
– Да, я голоден. – сказал он усталым голосом.
Стало ясно, что мы в этот раз так и не поговорим. Расстроенная, я подождала, пока он ляжет спать, а потом запрыгнула в постель сама. Так как сон не шёл, я просто лежала с закрытыми глазами и внушала себе, что всё в порядке, что не нужно выливать на Дилана потоки своего негатива и портить только что наладившиеся отношения.
– Диана? Ты спишь?
– Пытаюсь уснуть.
– Как дела в университете?
– Нормально. Отдыхай, ты устал. Доброй ночи.
– Доброй ночи.
Он обнял меня сзади и тут же отключился. Через некоторое время я тоже погрузилась в сон, где я снова была кем-то опасным и смертоносным.
Это был заброшенный пирс, рядом железная дорога. За мной снова гнались какие-то люди, на вид – китайцы. Я запрыгнула в вагон, люди – за мной. И снова драка, но на этот раз долгая и утомительная, я была близка к истерике, и вдруг ко мне на помощь пришел волк. Я поняла, что тоже могу становиться волком, и перегрызла глотки врагам. Во сне я чувствовала вкус теплой крови. И вот я снова оказалась на пирсе, появились ещё люди и окружили меня. Я первая начала атаковать, устрашающе рычала на врагов. Люди стреляли, а я прикрывалась телом какого-то мертвеца. Мне удалось убить еще несколько человек, но потом меня, как магнитом, притянуло к земле, и я проснулась.
– Ты пиналась и рычала во сне.
– Страшный сон. Мне постоянно снится, что я кого-то убиваю. Такого раньше никогда не было.
– Это из-за пробудившегося волчьего гена. Такое бывает. Засыпай, поговорим утром. – он поцеловал меня в плечо и перевернулся на другой бок.
Следующего сна я не запомнила. Похоже, он длился совсем недолго. Разбудил меня снова Дилан. Ему хотелось моей нежности, он отдохнул и теперь вёл себя, как безумный влюблённый. Наконец-то ожил.
В этот день я пропустила учёбу.
За завтраком-обедом мы говорили о событиях последних двух недель и о моих снах. Оказалось, что подобные кошмары снятся всем носителям волчьего гена, когда в крови повышается концентрация гормонов. Это знак того, что телу нужно перевоплотиться. В этом, большом, мире полное перевоплощение невозможно, но при гормональном всплеске человек впадает в пограничное состояние и часто не способен контролировать себя, особенно если это одно из первых превращений. То есть с каждым днём я становлюсь опасней, мне нельзя злиться, любое раздражение способно пробудить во мне монстра. Дилан сказал также, что для меня это странно, потому что я новичок. Необходимости перевоплотиться у меня пока быть не должно. Скорей всего, это были ложные признаки. Сейчас конец февраля и до июля беспокоиться не о чем. Сам он обычно охотился примерно раз в месяц (чаще это физиологически невозможно), а в связи с нынешними обстоятельствами – раз в два месяца, а иногда принимал блокирующие таблетки. Выпускать меня на охоту в Верхнем Волчке было нельзя: всюду ловушки; а в таблетках пока не было острой необходимости, тем более, выработка гормонов в моём организме ещё не успела стабилизироваться. Единственный выход – законсервироваться, приостановить выброс гормонов в кровь, пока война с охотниками не закончится или хотя бы не стихнет. Дилан посоветовал мне погрузиться в учёбу, как можно меньше думать о волках и всё свободное время проводить дома.
Он снова собирался в командировку, на этот раз в Москву, и тоже на пару недель.
Возможности поговорить о моих планах работать танцовщицей так и не представилось, в любом случае я услышала бы резкий отказ и обвинения в собственной безответственности. Я снова чувствовала себя брошенной.
«Как ты можешь куда-то ехать, когда я так нуждаюсь в тебе?» – мысленно начала паниковать я.
Разумеется, эмоции тут же отразились на моём лице, Дилан это заметил:
– В чём дело, Диана?
– Ты же только вчера приехал...
– Это моя работа, привыкай. – коротко ответил он.
Вопреки его советам не нервничать, я вспылила:
– Что, прямо сегодня летишь?
– Завтра утром я должен быть на встрече.
– Чёрт! Тебя не бывает дома, ты вечно уставший! Может, у тебя там параллельная жизнь или другая семья? Зачем вообще весь этот бред? Зачем держать меня здесь, как в клетке?
– Давай поосторожней со словами. Не ты ли мечтала всё своё время посвящать учёбе? Какие ещё глупости взбредут в твою голову? Перестань себя накручивать! Чем ты недовольна?
– Ничем. Лучше бы ты вообще не появлялся. – на самом же деле я сходила с ума от влюблённости, мне хотелось, чтобы меня обожали, а не оставляли в одиночестве.
– Ты просто невыносима! – повысил голос он. – Хочешь, чтобы с тобой по-другому обращались, да?
– Не кричи на меня! – огрызнулась я. – Конечно, ты сам привязал меня к себе, а потом оставляешь здесь одну! Отлично придумал! Я безумно счастлива! Класс!
– Можешь истерить, сколько влезет, тебе придётся смириться с моим образом жизни. – со злостью сказал он.
Я пустила слезу от обиды.
– Давай обсудим этот вопрос спокойно. – немного остыл он. – Я же не лезу в твои учебные дела. У меня есть работа, и эта работа меня устраивает, я занимаюсь своим делом. Тебе же предоставлена возможность учиться, ты вполне обеспечена, никто тебя не притесняет.
– Ты повторяешься. Я всё это уже слышала.
– Тогда в чём дело?
– Не хочу больше ничего говорить. Можешь ехать, куда собирался.
– Диана? Давай будем вести себя, как взрослые люди. Если я не знаю, что тебя так расстроило, то как я смогу тебе помочь?
Я отвернулась. Дилан привлёк меня к себе:
– Иди сюда.
– Я только сейчас начала привыкать к тебе, а ты меня бросаешь.
– Нет. Не говори так. Я в частых разъездах, но это не значит, что мы не будем видеться. Просто сейчас на очереди контракты один за другим. Эй? Я тебя больше не оставлю.
Я сидела молча, уткнувшись в его ключицу. В этот раз мне не удалось добиться своего. И как только я могла так близко подпустить к себе этого человека? Сама себя ненавидела за это.
Дилан пробыл дома сутки и снова уехал. И вроде бы я даже поцеловала его на прощание, но всё равно не могла отделаться от чувства обиды, конфликт так и не был исчерпан. Меня вовсе не привлекало тюремное заточение, тем более что Люда пригласила меня к себе на день рождения в пятницу. Домой в эти выходные я решила не ездить: у меня, кажется, появилась аллергия на тоску.
Недостаток внимания от Дилана отразился на моём поведении: я совершала мелкие безумства одно за другим. Нет, конечно, это не были измены, но я нашла множество других способов обратить всеобщее внимание к своей персоне. Моя крыша полетела к чертям, за какую-то неделю я коренным образом изменила своё поведение, купила себе пару ярких смелых нарядов (на деньги, которыми меня обеспечивали в ущерб уделяемому вниманию), поработала над мимикой, перестала заплетать волосы, распустила свои буйные кудри. Мне захотелось поменять в этой жизни всё, убежать от себя уязвимой, превратиться в искательницу удовольствий и плотских утех.
Пробелы в учёбе не заставили себя ждать, – оценки соответствовали моим стараниям. Я ловила себя на мысли, что хочу веселиться, а не сидеть за учебниками, моё естество бурлило, тело требовало встряски. Сложно было заставить себя заниматься делами, и всё же я кое-как сумела взять себя в руки, вспомнила, что учёба – это тоже моя страсть, хоть и порой нудная.
Неделя прошла, как во сне: лекции, читальный зал, дом, постель, ночные кошмары со мной в главной роли. Я снова и снова слышала хруст позвонков и предсмертные крики своих врагов. Бояться навязчивых снов я перестала, поняла, что если никак нельзя избавиться от них, то нужно научиться принимать и по возможности получать кайф.
После долгих сомнений я всё-таки приняла решение позвонить Ирине из клуба и согласиться попробовать себя в роли танцовщицы. На мой звонок она отреагировала так, как будто по-другому и быть не могло. Моим первым рабочим днём поставили ночь с пятницы, 6 марта, на субботу.
Разумеется, день рождения Люды я не могла пропустить, даже приготовила подборку дурацких смешных анекдотов. На празднике было весело всем – всем, кроме меня. Волнение никак не давало мне отвлечься, было страшно, оттого что я приняла решение работать танцовщицей, не посоветовавшись с семьёй. Всё вокруг говорило мне, что я делаю ошибку. Недоброе предчувствие и вовсе испортило настроение, и всё же я была упряма.
Звонил Дилан, я сказала, что не в настроении разговаривать сегодня, соврала, что вышла подышать свежим воздухом около дома.
К 22 часам я пришла в клуб. Мне выдали танцевальный костюм: топ, больше похожий на бюстгальтер, и шорты – такие, что обычные трусы прикрывали лучше. Моё лицо разукрасили буквально до неузнаваемости, наклеили накладные ресницы и обмазали блёстками, подобрали латексные сапоги нужного размера, сделали похожей на других девочек. Некомфортно. Девочки-танцовщицы показывали мне, как они работают, репетировали новые элементы, разминались. По праздникам в клубе устраивались концерты, поэтому мне предстояло разучивать вместе с ними танцы и ходить на дневные репетиции. Мне было несложно копировать их движения, всё получалось. На этот раз Ирина не любезничала со мной, остальные девочки тоже не отличались особой приветливостью, они напоминали мне кукол с высокомерно задранными носами, накладными ресницами и наращенными волосами.
И вот мой первый выход: за ночь нужно было отработать 5 выходов по 15 минут; 4 танцевальные группы по 2-3 человека. Я старалась так, что мышцы начали ныть уже после первой песни, а дыхания едва хватало. Возможно, сказывалось волнение: никогда раньше я не танцевала полуголая перед публикой. Второй выход показался немного менее утомительным, а последний я отработала и вовсе вполсилы.
После душа я зашла к Ирине:
– А, Дианочка! Молодец! Стоит, конечно, подучиться, но для начала неплохо.
– Спасибо.
– Сильно волновалась? Страшно поначалу?
– Терпимо. – уклончиво ответила я.
– Я думаю, наш коллектив готов принять тебя. Разумеется, три дня испытательного срока у нас не оплачиваются, и ты решаешь, нравится тебе у нас или нет. Потом оформляем официально. Ну что? Ты согласна?
– Не знаю, мне нужно ещё подумать.
– Понимаю. Здесь всё для тебя новое, непривычное, но когда освоишься, полюбишь это дело. – щебетала Ирина.
Я отправилась домой, так и не дав ей ответа. Клуб закрывался, и люди выходили из зала; некоторых, кто был сильно в подпитии, выводили под руки.
Мои ноги дрожали от усталости, но, так и не дозвонившись до такси, я решила пройтись пешком, – до дома всего каких-то 20 минут. Едва завернув за угол, я поняла, что за мной увязались какие-то пьяные мужики, четверо или пятеро, совсем как в недавнем сне. Сначала они свистели мне, потом стали кричать что-то типа: «киска», «эй, девушка» и т.п. Я не отзывалась, люди сзади продолжали обзывать меня и материться. Идти оставалось где-то около полкилометра, когда они меня догнали и окружили. Рядом забор детского сада, дорога, жилой дом. Прохожих на улицах – никого.
