Текст книги "Богатый. Свободный. (не) Мой (СИ)"

Автор книги: Натали Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Надо Холодова позвать.

От перспективы увидеть Влада еще раз и выслушивать опять что-то в свой адрес я вздрогнула.

– Не надо, – прервала его самодеятельность, – Только что от него. И больше встречаться не горю желанием.

Собрав остаток сил, отстранилась от мужчины и шагнула в лифт.

– Я в порядке, – заверила обоих мужчин, перед тем как дверцы лифта закрылись.

Только бы не упасть. Это было бы последним фиаско сегодняшнего дня.

Садясь в такси, услышала звонок телефона. Взглянув на экран, не поверила. Мне звонил Влад.

– Пошел ты, – прошипела шепотом, сбрасывая вызов.

Пока ехала домой, он позвонил мне еще несколько раз, пока я не отключила телефон.

Влад

Дверь за Олесей захлопывается с громким стуком. Я остаюсь стоять на месте.

Вот же!

Надо мне обязательно продемонстрировать, что она думает обо мне. Пусть даже таким образом.

Некрасивый разговор вышел. Но может это все подействует на нее и приведет в чувство? Какой, на хрен, ребенок? Дети – это способ держать богатого мужика за яйца. Со мной этот номер ни у нее, ни у других не пройдет! Хватит! Плавали, знаем. С меня достаточно одного Артема. Наследник у меня есть, и хватит.

Я хотел заполучить приятную любовницу. А не детские крики, подгузники, вечное "ты должен, ты же отец". Да, я все это время ждал, что Олеся позвонит, покажет свою заинтересованность. Дождался. Известия о беременности.

Внутри шевельнулось чувство вины. Унижать ее было зачем? Вон как вылетела отсюда! Словно фурия.

Однако уже начало разговора ничего хорошего не предвещало. Когда говорят, что от тебя ничего не надо, это значит, что требовать с тебя будут больше, чем ты готов дать. А дальше уже понеслось: ее слова, мои. Каждый норовил царапнуть побольнее. Замечание про квартиру вообще выбесило. Да с чего я должен выкладывать несколько миллионов на покупку жилья бабе, которую едва знаю?! Потому что она залетела? Это легко решается.

Хотя тут, конечно, моей вины больше. Зачем вообще мне это было надо? Только лукавить с самим собой не получалось. Хотел ее, как помешанный. С первой встречи. Вот и добрался до того, что хотел.

Но она тоже хороша! Знаешь же, что можешь забеременеть! Хоть бы сказала!

Злость разгоняет кровь с новой силой.

Однако в дверь стучат. В кабинет заходит Тимур.

– Там твоя спасительница у лифтов чуть в обморок не грохнулась. Но от помощи отказалась. И убежала отсюда, как будто за ней черти гонятся. Что случилось-то? Вы поговорили? Ты все ждал, когда она под впечатлением за тобой бегать начнет...Видимо, не дождался. Бегать она начала от тебя...

Смотрю на него с предостережением. Само собой, он – мой друг. И поднимались мы вместе из тех мест, про которые и вспоминать сейчас не хочется. Однако все же грань переходить ему не стоит.

Почему-то из всего его монолога меня цепляет только слово "обморок". Она же только что из больницы, после пневмонии. Сейчас улетит с какой-нибудь лестницы... К тому же беременная.

Тревога заставляет раздраженно выдохнуть:

– Бля...

Чтобы Тимур не продолжил дальше разглагольствовать, говорю:

– Беременная она! Я ей велел аборт сделать.

А сам смотрю на свой телефон. Надо позвонить и спросить, где она и что с ней...

Тимур смотрит на меня, как на недоумка и спрашивает:

– Ты на хуй сразу пошел с такими велениями? Или тебе высказаться дали?

Продолжаю смотреть на телефон. Доберется она как-нибудь до дома... Ведь доберется? Ничего не случится?

Вслух отвечаю:

– Не сразу. Меня внимательно выслушали. Сказали, что хотят квартиру и содержание, пока ребенок не подрастет. А когда денег на аборт дал, сказали, что я – жлоб и денег мало.

Тимур переваривает информацию и уточняет:

– То есть денег не взяла?

– Взяла, Тимур, взяла.

А ведь и правда взяла. Кто ж от денег отказывается? Тем более там пятьсот тысяч было. За моральный ущерб.

Тимур хмурится, а я неожиданно для себя спрашиваю:

– Слушай, а если ей и правда плохо стало? От нее ж одни глаза остались. Вдруг упадет где...

Последние слова я бормочу, нажимая вызов.

Который сбрасывают. Ну, если не отвечает, значит нормально все... А может, без сознания лежит, а телефон себе кто-нибудь забрал. Вот и сбрасывает.

Набираю снова. То же самое. Потом еще раз. И еще.

Пока аппарат не выключают. Да, что ж такое? Трудно ответить? Пусть и послать подальше... Если она может ответить.

Смотрю на часы. У меня важное совещание скоро. Да и если поехать самому, напридумывает то, чего нет...

Теперь мой начбез заинтересовал меня сильнее.

– Съезди к ней домой? Проверь, доехала ли, – то ли прошу Тимура. То ли приказываю.

Он многозначительно хмыкает.

– Съезжу, конечно. Мне ж делать больше совсем ничего.

И уже выходя из кабинета, кидает в меня последний камень:

– Попал ты, Влад.

Мне хочется обложить его матом и по батюшке, и по матушке. Однако, сдерживаюсь. Толк только какой в этом? Если человек прав.

И что теперь делать не представляю. Тянет ведь к ней. Тянет.

Но... Как же тогда моя отлаженная жизнь? Ведь наконец собирался для себя пожить. Свободный, смазливый, деньги есть... А Олесе, ей ведь не скажешь: "Дома посиди, а я пока съезжу, развлекусь. Все равно потом к тебе приеду". Изначально было понятно, что с ней этот номер не прокатит.

Да и было у меня уже "раз и навсегда", "никто, кроме тебя". Только закончилось все быстро и плохо. Бизнес почти прогорел, денег не стало. А та, которая "и в горе, и в радости" ушла к конкуренту. Правда, сына маленького мне оставила. Чтобы мне нескучно было. Ведь новому мужу ребенок от другого мужика не нужен был. Своих настругал.

Наверное, злость и не дала мне скатиться в пропасть. Наоборот, я из нее успешно выбрался. Бизнес привести в норму удалось. А с сыном... Все не так успешно. Он меня больше как врага воспринимает, чем как отца. Все-таки одних бабок детям недостаточно. Им еще и любовь нужна. А ее у меня на него и не хватило. Выгорела она вся, как трава сухая по весне.

И наступать на грабли снова я не планировал.

Снова посмотрел на часы. Пора. Что-то я не о том думаю. Сосредоточился на работе, не забыв скинуть Тимуру сообщение: "Как что-то узнаешь, напиши".

Глава 12

Матвей

Возвращаюсь домой. Раздевшись, мою руки. Выхожу из ванной и слышу странный звук из комнаты матери. Это что – всхлип? Она же не плачет никогда. Когда ей плохо, мультик смотрит. "Маша и медведь". Говорит, что он ей от всего помогает.

Нет, точно плачет. Это что же должно было случиться? Иду к ней.

Стучусь. Она ничего не отвечает, но рыдания становятся тише.

Ладно, плевать, что меня не звали.

– Мам, я захожу.

Вхожу в комнату. Она сидит на кровати, подобрав ноги, и сжимает руками подушку. Вся зареванная. Сердце сжимается от жалости.

– Мам, ты чего? Все ж нормально было, когда я уезжал. Тебе плохо?

Увидев меня, начинает вытирать слезы ладошками. Как будто это поможет... Сколько она так тут слезы льет?

– Мам, не молчи! В чем дело?

Она отнимает руки от лица и утыкается в подушку, заходясь в очередном приступе плача.

Я пугаюсь не на шутку.

– Матвей! Я такая дура! – разбираю сквозь рыдания.

– Да, что случилось-то? – говорю резче, чем хотел.

Мама перестает плакать, смотрит на меня и говорит глухо:

– Я беременна.

И снова слезы струятся из ее глаз.

Блин.

Подхожу к ней, обнимаю, прижимаю к себе, глажу по спине. Она мне так в детстве делала, когда я расстраивался.

– Эй-эй-эй. А плачешь-то чего? Я уж подумал, стряслось что. Ну, беременна. Это же не конец света.

Она чуть затихает, слушая мой голос, а я спрашиваю:

– От него? От Холодова?

– Дааа, – выдыхает с обидой, – Я к нему ездила сегодня и рассказала, а он требует аборт сделать. Даже денег дал.

Вот здесь наступает деликатный момент, когда нельзя ошибиться. Это ведь только ей решать, будет ли этот ребенок или нет.

Новость не вышибла почву у меня из-под ног. Наоборот. Было время, когда я очень хотел сестренку. Родителей задолбал, когда они ее привезут из магазина. А потом во втором классе увидел Полю. Она тогда только перевелась к нам. Была постарше немного. Ее почему-то с восьми лет в школу отдали. И я вроде как успокоился. От родителей отстал.

Так может сейчас пришло это время? Для сестренки?

– А ты сама как?

Молчит. Перестает плакать.

– Он же живой уже, – сколько боли в этих словах.

Так не должно быть.

– На хрен ты своего олигарха, я надеюсь, послала? Хочешь, я ему морду набью? Только скажи, – предлагаю от всего сердца.

Ведь взрослый человек должен же понимать, что секс – это такое дело, в результате которого часто появляются дети. И не всегда запланированные. И не всегда средства защиты срабатывают. Не хочешь рисковать, дрочи. Но зачем женщину обижать? Тем более беременную... Тем более, от тебя... Не понимаю.

Улыбается после моих слов. Наверняка, представила этого альфа-самца с разбитой рожей. Ну, хоть рыдать прекратила.

Отрицательно, машет головой.

– Нет, спасибо, Матвей, не надо. Мозгов это ему все равно не добавит.

Потом замолкает и уже более серьезно продолжает:

– Я оставить хочу. Помнишь, как ты сестренку просил?

Мы даже думаем с ней об одном и том же. Хорошо, что я на нее похож. Не на Белова. Тьфу, Господи.

Мрачнеет.

– Нам трудно будет, Матвей. Я не хочу это все на твои плечи взваливать.

Глупости какие. Зачем семья вообще нужна, если ты на родных людей не можешь опереться?

– Мам мы справимся! Не смей сомневаться.

Мы сидим какое-то время обнявшись. Она успокоилась, и это хорошо. Беременным нельзя нервничать. И их надо кормить. За двоих.

– Давай я приготовлю чего-нибудь? Что хочешь?

Вздыхает:

– Нет, спасибо. Я перенервничала. Сделай мне чай с ромашкой, пожалуйста. А я полежу пока.

Готовлю ей чай, отношу в комнату. Но она уже спит. Вот и славно. Утро вечера мудренее.

В дверь звонят. Тороплюсь открыть, чтобы не разбудили мать. Кого там еще принесло?

Дверь открываю широко и резко. Перед собой вижу холодовского начальника службы безопасности. Он делает шаг в мою сторону, явно намереваясь зайти в квартиру. Перегораживаю дверной проем и интересуюсь неслишком приветливо:

– Чего Вам?

Он как-то странно кряхтит:

– Кхм. Не пустишь?

Я выхожу к нему из квартиры, прихватив ключи с полки в прихожей. Дверь захлопываю.

– Нет, – отвечаю на его вопрос.

– Понял. Мать где?

– Дома. Спит. А что за непонятный интерес?

– Ты в курсе, что ли?

– А не должен?

– Ты нормально разговаривать умеешь, Матвей?

Не доволен. А чего он хотел? Хлеба с солью?

– Я нормально Вас спрашиваю, что Вам нужно?

– Хотел узнать, доехала ли твоя мать до дома и все ли с ней в порядке.

Понимаю, откуда ветер дует.

– Вас работодатель отправил? Сначала довел до истерики, потом решил узнать – хватит с нее или еще добавить.

Вижу, что собирается возражать.

Не даю ему такой возможности.

– Передайте господину олигарху, чтобы спал спокойно. Его мнение принято к сведению. И больше его величество беспокоить никто не будет.

Мужчина смотрит на меня с укором.

– Матвей, это все не просто. Ты ж ничего не знаешь о человеке. А судишь.

– Лечить меня не надо. Кто такой ваш Холодов, чтобы я его узнавал? Вы зачем сюда пришли? Узнать будут ли проблемы? Их не будет. И второй раз она к нему не придет. Чтобы не случилось.

– Я так понимаю, сейчас все на взводе. И ты, конечно, на стороне матери. Но пройдет время. Все успокоятся. И разберутся, что к чему.

К стоящему напротив мужчине у меня никаких претензий. Наоборот, если бы не он, то разбираться бы не было необходимости. Он со своими людьми очень четко сработал. Именно поэтому Холодов и мать остались в живых.

– Я не думаю, что матери будет теперь интересно в чем-то разбираться. Она обычно говорит один раз. Если ее не слышат, то это уже не ее трудности.

Саркисян после моих слов как-то грустнеет, что ли.

– Поживем-увидим, парень, – говорит напоследок.

Я смотрю в широкую спину удаляющегося гостя и вспоминаю отца. Он уже посмотрел. Тот тоже думал, что все в его власти. Пока ему от ворот поворот не дали.

И этот умник еще набегается.

Олеся

Я спала без сновидений очень долго. Сказалось общее самочувствие и стресс. Проснувшись, лежала в постели и размышляла, как быть дальше.

Подумать было над чем. Нет, ни на какой аборт я не собиралась. Это же мой ребенок. Такой же, как Матвей. А чем недоволен Влад, это его проблемы. Горько только, что у моего ребенка не будет отца. Но у Матвея он есть. И что? Я даже не знаю, какой вариант лучше. Когда тебе обозначили сразу, что твой ребенок не нужен. Или когда человек столько лет играет в заботливого папочку, а потом за пару дней забывает о собственном ребенке. Потому что, если действительно любишь собственное дитя, разве бывает так, что у тебя за него перестает болеть сердце? Разве может быть так, что тебе будет все равно, есть ли у него крыша над головой и еда в холодильнике?

Я очень разочарована в мужчинах. Но не до конца. Потому что одного настоящего я все же знаю.

А остальные... Может, дело во мне и я просто не умею выбирать?

Но в любом случае я не собираюсь унывать. Я представила малыша и поняла, что очень хочу дочку. Крохотную и красивую. К тому же, хоть я вчера и бросила в лицо Владу, что он – жлоб, но полмиллиона рублей помогут нам продержаться какое-то время.

Естественно, после вчерашней безобразной сцены остаться на работе в центре нет никакой возможности. И заняться этим нужно прямо сейчас. У меня, конечно, открыт больничный, но я не хочу, чтобы у Влада возникла хотя бы мысль, что я пытаюсь тянуть время в надежде, что он передумает. Но ехать туда мне не хочется. Еще меньше мне хочется отрабатывать две недели.

По квартире распространяется соблазнительный аромат. Желудок сводит от голода. Кладу руку на живот. Да, малыш, сейчас мы с тобой пойдем кушать.

На кухне суетится Поля. Смотрю на часы на стене – 10. Да, вот это мы поспали.

– Привет! Сырники будешь? – от девушки расходятся волны положительной энергии – Матвей ушел уже давно. Сказал, чтобы я тебя не будила.

Сколько помню, она всегда была такой. Как солнышко. Натуральная блондинка с голубыми глазами и сияющей белоснежной улыбкой. Стандарт красоты. Но сколько этой девочке всего пришлось уже выдержать! Гибель родителей в 14 лет, жизнь с очень старенькой бабушкой на мизерную пенсию, младшая сестра, работа с 16 лет, потому что их квартира была в ипотеке.

Так мне ли, взрослому человеку, жаловаться?

Правда, рядом с ней всегда был Матвей. Со второго класса. И ее беда становилась его. Они очень красивая пара. Надеюсь, останутся вместе. Должно же быть это пресловутое " один раз и навсегда"?

Согласно киваю на ее вопрос.

– Да, очень голодная. А тут такой запах!

Она смеется. Как она ухитряется всегда делать это так, что непременно хочется улыбнуться в ответ?

Мы вдвоем быстро накрываем на стол. А потом с удовольствием завтракаем, болтаем о пустяках. С девушкой очень легко общаться. И я понимаю Матвея в этой его привязанности.

Потом неожиданно мне приходит в голову, что нужно сделать. Я беру свой телефон и звоню Неверовой.

Понятия не имею, в курсе ли она того, что со мной и Владом случилось.

– Слушаю Вас, Олеся Денисовна, – отвечает она мне очень и очень прохладно.

– Доброе утро, Алла Николаевна. Я Вам сейчас по электронной почте сброшу заявление об увольнении. У меня к Вам убедительная просьба, сделайте так, чтобы меня уволили сегодняшним числом.

– Вы в своем уме? Я не знаю уже, как оправдать Ваше отсутствие...

Я ее перебиваю:

– Я беременна от Холодова. Вам же, помнится, не нужна была конкуренция. Пусть так все и останется.

Не знаю, какие эмоции она сейчас испытывает, но справляется с собой быстрее, чем я предполагала:

– При чем здесь работа? – пытается остаться профессионалом.

– Какая может быть работа? Мы все будем друг другу мило улыбаться и пить чай в перерывах? – парирую я.

– Для Влада это ничего не значит, – запальчиво начинает она, отпуская себя на волю

Я знаю, что не значит. КАК он относится ко мне и моему ребенку, он мне вчера рассказал.

– Так пускай все и остается. К чему проверять мужскую выдержку?

Она замолкает, явно просчитывая риски, и роняет:

– Он не хочет детей.

Будто меня волнует, чего он там хочет.

– Я не буду ничего с тобой обсуждать. Мне от тебя нужно оформленное увольнение. Так будет лучше.

Она колеблется. Но желание остаться игрушкой богатого мужчины пересиливает.

– Хорошо. Присылай свое заявление. Расчет переведу на карту. Копию приказа скину на почту.

– Приятно с тобой иметь дело, – выражаю ей свою признательность.

Вот они с Холодовым очень подходят друг другу. А меня с ним черт дернул связаться. Не иначе.

Иду к ноутбуку, печатаю заявление и отправляю ей на почту. Надеюсь, желания избавиться от меня будет достаточно, чтобы она все сделала, как мне нужно.

После обеда получаю на почту копию приказа, а на карту падает расчет. Как же хорошо, что не придется туда идти!

Я собираюсь поспать пару часиков, ведь еще не до конца востановилась после тяжелой болезни. Но звонит телефон. Гляжу на дисплей. Это Влад.

Похоже, он вчера что-то не понял.

Отвечаю на вызов:

– Зачем ты звонишь?

Правда, не понимаю, для чего он набирал меня вчера. И делает это сегодня. Он был предельно конкретен.

– Я хотел узнать о твоем решении, – пытаюсь разобраться в его интонации.

Но сама себя же останавливаю.

Я просто ему сейчас объясню то, что не произнесла вчера вслух.

Видимо, мужчины в этом нуждаются.

– Влад, у меня к тебе будет просьба. Не звони мне больше. Не приезжай. И не вмешивайся в мою жизнь. Я тебя вчера услышала. Мне повторять ничего не надо. А остальное, извини, тебя уже не касается. Всего хорошего. Прощай.

Я нажимаю на отбой. Хотя он что-то говорит. Но я специально тороплюсь убрать телефон подальше и нажать нужную кнопку. Не хочу, чтобы он нас больше обижал. И заношу его контакт в "черный список".

Вот и все.

Влад

Секунду смотрю на телефон, не понимая, что случилось. Что значит – не звони, не приезжай, не вмешивайся?! Меня это больше не касается? Конечно, сейчас нет. А вот, когда родит, меня это очень коснется. Иском об алиментах и поливанием грязью в каких-нибудь передачах.

Мы ничего не решили. И я это так не собираюсь оставлять.

Звоню снова. Тишина. Пробую еще раз, уже понимая, что случилось. Она меня в "черный список" внесла.

Зверею понемногу.

Раздумываю, как поступить. Набираю Аллу.

– Вызови Ярину на работу. Срочно. Под любым предлогом.

За моими словами следует некоторое замешательство. А потом разъяренный голос отвечает:

– И тебе добрый день, Влад. Что касается твоей просьбы, ничем тебе не могу помочь. Олеся Денисовна у нас больше не работает.

Она завершает разговор, даже не дождавшись моей реакции.

Это дно, Владислав Сергеевич. Если подчиненные начинают так себя вести, это дно. Неверову нужно уволить. И не заводить больше любовниц на работе!

Хочется кого-нибудь убить.

В кабинет заходит Тимур.

– Телефон дай, – обращаюсь к нему.

– Что? – переспрашивает, держа в руках какие-то документы .

– Телефон свой дай. Мне позвонить надо, – повторяю еще раз, из последних сил стараясь сохранить самообладание.

Он молча протягивает мне свой гаджет, разблокировав его.

Набираю номер Олеси. По памяти. Когда успел запомнить, не представляю. Память, наверное, просто хорошая.

– Алло, – раздается сонный голос.

Зашибись! У меня тут мозг закипает, а она там спит!

– Не смей кидать трубку! – рычу, уже не сдерживаясь.

– Влад, что тебе нужно? Я же все тебе объяснила, – сонно бормочет, – Ну, что еще?

– Ты рожать собралась? Не мытьем, так катаньем? Имей в виду, в суде тебе очень не понравится...

– Какой суд? О чем ты вообще? Я же попросила оставить меня в покое! Неужели так сложно? Или ты за свои миллионы или миллиарды, не знаю что там у тебя, переживаешь? Давай тогда документ подпишу, что ты ребенку все алименты до конца жизни выплатил и ничего не должен. Хочешь? Только, пожалуйста, сам не приезжай. Я не хочу тебя видеть. Пришли кого-нибудь. И не звони каждый час. Это напрягает. Разговаривать с тобой я тоже не хочу. В ватсапе напиши, кто и когда приедет с документами.

Она отключается.

Разговор проходил по громкой связи. Тимур все слышал.

Он вопросительно глядит на меня и предлагает:

– Она правильно говорит. Давай, с юристами свяжусь. Они все подготовят. Чего ты взьелся, не пойму? Ну, родит и родит. Что от тебя, не докажет. Ты согласие должен дать на генетическую экспертизу. Если бумаги подпишет, то ни на что претендовать больше не сможет. Чем не вариант?

Молчу. Что-то мешает согласиться.

– Дело ведь не в ребенке? – Тимур решает продолжить разговор уже в другом ключе, – Влад? Тогда, что ты ей нервы треплешь? В себе сначала разберись. Или ты хочешь, чтобы я поверил, что ты ей алименты на ребенка платить не будешь, когда она родит? Что ты бесишься?

А вот действительно – что?

– Я не на это рассчитывал, – нехотя выдавливаю из себя слова.

Тимуру надоедает стоять, и он занимает одно из кресел. Проводит широкой ладонью по лысине от затылка до лба и снова спрашивает:

– На что, Влад? На что ты мог расчитывать? Дамочка характерная, это было понятно сразу. Да она височную кость мужику проломила, глазом не моргнув, когда тебе жизнь спасала. И себе заодно. Неужели ты вдруг разом перестал разбираться в людях? Неужели думаешь, что выбирая между тобой и своим ребенком, пусть еще и нерожденным, она выберет тебя? Парень ее чуть в ФСБ не пошел, когда понял, что мы полицию к поискам подключать не будем. Еле его удержал. Такое отношение ниоткуда не берется. С детьми так. Чтг даешь, то и получаешь.

Не выдерживаю:

– Что ты меня Артемом тычешь? Я откуда знаю, почему он такой? Чего ему не хватает?

– Я не про Артема сейчас. Я про то, что это для тебя ее беременность – просто яйцеклетка, которую ничего не стоит выскрести. А для нее – это еще один Матвей. И кажется мне, что она не променяет ее на все твои миллиарды...

Тимур снова проводит рукой по голове.

– И что делать?

– Кроватку с коляской выбирать, папаша. А если серьезно, успойся и нормально с ней поговори. А сначала, определись, что тебе от нее надо.

Он встает, забирая с собой бумаги, и добавляет:

– Дела, видно, подождут сегодня. Ты б домой поехал, отдохнул. И обдумал все. Не сбежит твоя империя никуда.

По селектору предупреждаю секретаршу:

– Не пускайте ко мне никого. И не соединяйте ни с кем.

Сажусь на свое место за рабочим столом, откидываюсь на спинку и прикрываю глаза.

И снова словно попадаю в чертов охотничий домик. Опять чувствую под своими руками ее кожу, ошущаю запах. Снова я в ней. Вдоль позвоночника пробивает сладостная дрожь. И я опять возбуждаюсь. Опять! Сколько можно уже? Секс был классный. Да что там... Такой, который не забывается. Сколько бы партнерш после не пытались стереть эти воспоминания. Я думал... Я хотел, чтобы для Олеси это было также.

В домике не хотел привлекать к ней лишнее внимание. Счел лучшим проигнорировать. Ведь оказалось, что и внимание мое может быть опасным. Стратег, бля.

Это я сейчас понимаю, что нужно было по-другому. И игнорировать Олеся умеет с большей убедительностью, чем я.

Я и номер в ее телефон свой добавил, чтобы она мне позвонила. Чтобы обо всем с ней договориться. Из нее получилась бы шикарная любовница – страстная, красивая, умная.

Но когда она позвонила, оказалось, что вместо яркого секса мне предстоит стать папой.

Это вовсе не то, чего я жаждал.

Но... Если подумать... Наш ребенок. Звучит странно. Хотя, наверное, безразлично, как это звучит. Он же есть уже.

Прав Тимур. Сначала нужно понять, чего я хочу от этой женщины.