Текст книги "Дар рода Острожских (СИ)"

Автор книги: Ната Магг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Магг Ната
Дар рода Острожских

ДАР РОДА ОСТРОЖСКИХ.

Воспитывала, учила житейским мудростям, одевала, как могла и кормила за свою небольшую пенсию, меня, моя бабуля с очень старым русским, добрым именем Агафья. Я же, за ее острый ум, находчивость и понимание людей, называла ее Агатой, именем классика детективов. Она всегда подсмеивалась над этим сравнением, но с годами привыкла отзываться на него. Теперь, и соседи забыли про настоящее ее имя, так подошло ей прозвище известной писательницы.

Мои родители навещали нас редко. Они всегда приезжали без предупреждения, наездами. Долго не задерживались, убеждались, что у нас все хорошо, оставляли деньги, и опять отправлялись в экспедицию, заниматься своим любимым делом. Раскапывать древности, находить редкие артефакты, и осквернять усыпальницы. У нас уже собралось довольно много исторических реликвий, и мне было не понятно, почему их не сдают в музеи, или хотя бы не продают, что очень бы облегчило наше материальное положение с бабулей. Но, мама категорически не хотела расставаться с этими уникальными находками, а папа запретил выносить из дома хоть что – то из таких важных для него вещей. Поэтому, мы ревностно охраняли, сложенную в ящики древнюю рухлядь. Так ее называла я, и бабуля была согласна со мной. Она злилась, что это все должно храниться малометражке из двух комнат, потому что нам и самим там было тесновато.

В детстве я рылась в родительских сокровищах. Рассматривала грубо высеченные из камня статуэтки, разные украшения, сделанные из неизвестного металла и причудливых камней. Все это нуждалось в реставрации и чистки, может, потом они и смотрелись бы богато, но меня всегда охватывал трепет, волнение и тревога, от прикосновения к глубокой древности. Вот, например, этот браслет, сделанный из серебра. Он не очень изящный, как современные украшения, но широкий и массивный. Стоило мне закрыть глаза, как передо мной открылось древнее поселение. По узкой, вытоптанной лошадьми улице, идет молодая женщина. Вот она подходит к городскому источнику, похожему на фонтан, и набирает в глиняный кувшин воду. На ее запястье сверкнуло украшение, которое я сейчас держала в руке. Такие видения, сначала, пугали меня, но потом даже нравилось смотреть на них.

А это, завернутая в лоскут, статуэтка единорога. Он был вылит из желтого металла, и родители говорили, что это золото. Мы с Агатой не верили, они часто фантазировали, рассказывая о своих походах, представляя все сказочно интересным для такого ребенка, как я. Вот опять удаляюсь от действительности, и попадаю в богато убранный дом. Там много ковров, горит, украшенный цветными узорами из камня, очаг. Возле него лежит шкура убитого зверя, не понятного окраса. За столом сидит семья из пяти человек. Молодой мужчина, женщина, двое детей и один совсем седой старик. Он ругает внука, что тот без спроса взял играть со святого Алтаря статуэтку, обозначающую священное животное Бога Сварога. Он грозит карой малышу, и тот горько плачет.

– Значит это лошадка, точно, золотая, – рассматривала я находку родителей. Наверное, это интересно раскапывать старину, и узнавать, как жили наши предки. Мне представлялся старый город с деревянными избами для бедных и каменными домами богатых горожан. Они жили, любили, рожали детей. Трудились на полях и занимались ремеслами. Но случилась беда, и их город разрушили не ведомые силы. Они погребли под руинами не только все строения и труды селян, но и население, которое не смогло спастись.

– Не увлекайся Дарья этими проклятыми находками. Они поглотили в себя много страданий, слез, горя и страх смерти, от народов, которые их носили, любили и ценили, как святыню, – горестно вздыхала бабуля, видя мой затуманенный и отстраненный взгляд. Она быстро прятала все назад в ящик, и уговаривала меня больше не брать эти жуткие вещи.

– Древние никогда не простят нарушителей их покоя. Твои родители никак не могут остановиться, они одержимы поисками вечного счастья, и не понимают, что его нет в прошлом, у мертвых. Оно здесь с нами, в нашей семье. Их кружит зло, не давая покоя, и они мечутся по всему свету, пытаясь отыскать неведомое.

Так говорила загадками бабуля, и мне было страшно расспрашивать ее дальше. Однако, я тайком ходила в библиотеку, доставала нужные книги и пыталась найти отгадки таинственных поисков моих одержимых родителей. Конечно, ответов там не было и не могло быть. Повзрослев, я смирилась с поражением, и продолжала жить дальше, пытаясь понять их и простить. Правда, все еще боролась с детской обидой, и очень скучала без веселого, сильного отца, и его сказочных рассказов об опасных походах. Не хватало нежной заботы красавицы мамы, с ее огненной копной не послушных волос, ласковых огромных темно зеленых глаз, которые получила от нее по наследству, и тихого, завораживающего голоса. Они любили меня и уважали бабулю, но не могли жить без своей работы, а я должна была получить образование. Может, потом, когда окончу институт, мы все вместе сможем ходить в походы и разгадывать опасные тайны. Это была моя мечта, которую я скрывала от Агаты. Мне не хотелось расстраивать ее еще больше.

– Посмотришь, моя девочка, – всегда говорила она, – это не принесет счастья твоим родителям. Они хотят могущества и вечную жизнь, но не понимают, что за все дары, Боги берут высокую плату, и она может быть не по силам простым людям. Зачем я все рассказала твоей матери, это мой грех, и мне за него платить перед Светом.

Опять говорила бабуля загадками, от которых мурашки шли по телу, а язык не повиновался спросить, о каком грехе она твердит. Иногда, я начинала переживать за ее разум, но потом Агата смеялась, готовила вкусный обед, и все не веселые мысли забывались.

Последние годы родители приезжали все реже. Они изменились. В глазах, когда то озорных и задорных затаилась грусть и разочарование. Находок, как всегда было много, но их сбрасывали в ящики, без захватывающих рассказов и объяснений. Мама молча и многозначительно пересматривалась с бабулей, а я, больше не решалась расспрашивать отца о походах, понимая, что им не хочется говорить сейчас об этом.

– Дарья, я оставлю тебе эту вещь, – шептала мама, наклонившись ко мне очень близко, когда я лежала в постели, пытаясь заснуть, – это осколок Синь – Камня. Мы с папой случайно нашли его около реки Томь. В древние времена все жаждали чуда от волшебного валуна, пытаясь молиться ему, носить кусочек всегда с собой, как украшение, и даже скушать, предварительно измельчив на порошок, поэтому он был весь искореженный от топоров и пил. Местные церковные служащие называли его "каменный бес", пытаясь утопить, закопать и сбросить со скалы, а он всегда возвращался, чтобы помогать в бедах людям. Но, когда глупый народ стал растаскивать этот древний артефакт по кускам, камень сам пропал. Я случайно наткнулась на записи в древних книгах, что нужно найти заклятье светлых сил, и камень начнет опять работать и помогать во всем своему хозяину. Может тебе суждено разгадать эту тайну, и стать могущественной спасительницей нашего рода. У нас с папой не получилось, – тихо заплакала мама, крепко обняла меня, и, обернувшись уже у дверей, добавила, – береги его, он принесет счастье всем Острожским. Сила и власть семьи возродится. Мне не дано этого свыше, а тебе, рожденной под звездой бога Сварога, дарована удача во всем, ты наш Дар.

Уже утром, когда проснулась, и поняла, что родители опять уехали, не попрощавшись, и не найдя нигде камень, решила, что весь наш разговор с Ритой, мне привиделся. У меня часто перед глазами появлялись причудливые картины старины, которые вычитывала из маминых книг, или рассказов отца, поэтому, была не удивлена и этому видению. Бабуля говорила, что я очень впечатлительная, у меня сильно развито воображение, и что я не исправимая мечтательница. Со временем наш разговор с мамой забылся, как и многое другое.

Уже несколько лет от родителей не было известий. Мая Агата совсем сдала за последнее время, и почти не выходила из дома, посиживая в своем любимом кресле. Я поступила учиться на экономическое отделение в МГУ. Это было сделано назло родителям, которые хотели видеть меня археологом или историком. Училась я всегда хорошо, можно сказать, отлично. Могла и школу окончить с красным дипломом, но не стремилась к этому. У меня была хорошая память и соображала легко и быстро. Вот, и в Университет поступила без проблем. Денег у нас всегда было мало, а надо было оплачивать лекарства бабули, которые ей совсем не помогали. Мы пытались жить на них не хуже наших соседей. Жалости к себе ни я, ни Агата, не терпели. Приходилось скромно одеваться, экономить на продуктах и обходиться без многих других, нужных для девушки вещей. Я научилась хорошо готовить, шить одежду, доставать продукты, где они дешевле, и вообще была не плохой хозяйкой. Все реже и реже просматривала трофеи родителей, но тайком от бабули, чистила древние украшения, и одевала кольца, браслеты и кулоны с драгоценными камнями, чтобы хоть немного выглядеть прилично перед однокурсниками. Конечно, со мной занимались дети богатых бизнесменов. Они имели машины, дорогие шубы, смартфоны и компьютеры, без которых в наши дни было тяжело учиться. Нам с бабулей никогда не заработать на эти дорогие игрушки, поэтому, мне нравилось одевать древние вещи из драгоценных металлов, так я себя ощущала уверенней, что ли.

Временами, стала замечать, что когда одеваю кулон с красным рубином, у меня все получается. Даже, когда простудилась, и надо было, сильным морозом, идти на занятия, чтобы получить зачет, утром случилось чудо. Я встала совершенно здоровой, и все сдала на отлично, как и хотела. В другие дни, носила кольцо с печаткой, на котором был знак звезды, оно помогло привлечь ко мне внимание самого крутого парня. Все закончилось, не так, как я думала, и пришлось, запрятать перстень дальше от соблазна. Все эти вещи имели свою историю, и очень влияли на меня. Теперь, поверила бабуле, что лучше не трогать реликвии погибшего народа, и надолго забыла про них.

Можно было, конечно, продать что – то, из находок родителей, пылившихся в кладовке. Там были действительно ценные вещи для коллекционеров и музеев, но я не решалась на это. Пока, жили не хуже других, таких же людей в нашей пятиэтажке, мы не торопились сбывать вещи, которым мама и отец, посвятили всю свою жизнь.

У меня в мои восемнадцать не было парня, я не ходила на дискотеки, и не имела мобильный телефон, чтобы делиться девичьими секретами с подружками, коих тоже, не было. Только, одна Люська, с которой мы дружим с детского сада, всегда оставалась единственной и преданной подругой. Она тоже не любила шумных компаний и вечеринок, и мы часто вечерами просиживали у меня дома. Люся рассказывала мне все сплетни нашего двора о делах у знакомых, а я занималась хозяйством. Люся работала медсестрой в поликлинике, и очень помогала мне в лечении бабули, поэтому, и знала, что у кого происходит. Меня не очень все это интересовало, но она по доброму радовалась успехам друзей, переживала, если кому было трудно, всегда готовая броситься на выручку, даже, когда не просили.

Я называла мою Людмилу каждый раз не одинаково. Когда подружка была доброй и веселой, она была для меня Люськой. Когда делала глупости, я строго называла, Люсей, а когда она поступала сумасбродно, то Люсиндой. Но всегда подруга была верной.

– Ты же красивая, Дарья, не то, что я, – переживала за себя и меня, Люська, – но не смотришь за собой совсем. Тебе надо найти богатого бизнесмена. Они любят тихих не избалованных девиц, и девственниц. Жила бы себе в загородном особняке, растила ему сопливых наследников, не зная забот и тревог.

– Слышала, эти мужчины любят брать в жены кинозвезд или известный фотомоделей, зачем им не заметная студентка, – смеялась, над возмущенной пухленькой Люсей, которая нервничая, поедала последний бутерброд с тарелки, пока я торопилась приготовить обед.

– Это было раньше, – стесняясь своего аппетита, не заметно отодвинула она тарелку от себя, – теперь они поумнели, и ищут красивых, молодых и верных спутниц.

– И где эти места, может, подскажешь, – не отвлекаясь от плиты, пыталась поддерживать разговор.

– Ну, – задумалась Люська, – может в ресторане, на выставках разных, или узнать, где они чаще всего тусуются.

– Забыла, как богатенький отпрыск, с моего института, пригласил к себе в загородный особняк, а потом пришлось бегством спасаться? Они любят развлекаться, а не жениться, – сердилась я, вспоминая, что сама виновата в его внимании. Тогда, у меня был этот древний перстень, и я мечтала о парне с первого ряда.

– Правда культурным оказался, не насиловал, а просто денег предложил. Видишь ли, хотел девственницу попробовать, – меня даже, передернуло от воспоминания.

– Вот, – не сдавалась подруга, – значит, оценил тебя и твою красоту девичью. И вообще Дарья, когда ты обед закончишь готовить, такой запах идет, у меня слюнки текут, – и она с жалостью посмотрела на пустую тарелку, где лежали бутерброды.

– Оценил, как же, в двести баксов, урод, – все еще негодовала я, и застыла на месте, держа в руках горячую сковородку

– Люся, наверное, многие соглашаются. Он даже не расстроился совсем, пожал плечами, мол, как хочешь, и не погнался за мной. Зря я так неслась на станцию. Вот не понятно, кто хуже виноват, он или девчонки, что продаются им.

– Не думай об этом. Так всегда было и будет, не в наших силах, что то изменить. Надо же, как то бедным девушкам существовать в жестоком мужском мире. Бескорыстно они свои денежки не отдадут, – тяжело вздохнула подруга.

– Люся, не говори, что тоже бы так сделала, – строго посмотрела я.

– Дарья, – с грустным смешком, тихо проговорила она, – мне самой надо заплатить, чтобы парень переспал со мной. Ты живешь, в каком то, выдуманном мире, а не в 21 веке. Оглянись вокруг, мы с тобой одни две девственницы, дуры. Я, потому что толстая и не красивая, а тебя не правильно воспитала Агата, и ты ждешь принца на белом коне.

– Люська, не говори так, – опешила я от откровенности подруги, – ты очень хорошенькая и добрая девочка. У тебя, что – то случилось?

Подруга никогда не унывала и всегда была оптимистичной и веселой, поддерживая меня во всех жизненных неурядицах.

– Это у тебя случилось, – немного злилась подруга, – ты вот лучше скажи, что у тебя с Леоном? Он же совсем не бедный парень, машину крутую имеет, одевается прилично, а до сих пор живет в нашем доме. Это подозрительно, он это делает, чтобы с тобой не расставаться? Ну, признайся, – загадочно посмотрела на меня подруга, – ты скрываешь от меня ваш роман?

– Ой, не смеши меня, – очнулась я, и продолжила готовить обед, – он, конечно, младше моего отца, но парнем его не назовешь. Это мужчина, у которого своя жизнь, свои женщины, много работы, а еще Леон дружил с моими родителями, и теперь заботиться о бабуле и обо мне. Мама говорила, чтобы в трудную минуту всегда обращалась к нему. Люся, у него есть загородный дом, но пока он один, ему удобней жить ближе к работе.

– Ладно, давай обедать, тебе еще Агату кормить, посмотрим, кто был прав, – и Люська усмехаясь, поставила на стол тарелки, пришлось послушаться. Первую мы покормили бабулю, она молча съела немного супа, а от остального отказалась.

– Что врачи говорят, – тихо спросила подружка, когда мы остались одни, – что – то их лечение не очень то помогает.

– Она сама не хочет сопротивляться болезни. Ее подкосило известие от доброжелателя, что мои родители пропали на очередных раскопках, их засыпало там землей. Мы даже не знаем где искать, и точно ли это, – загрустила я. – Она хочет в свой выдуманный мир, о котором все время бредит и мечтает.

– Ну, раз столько лет не пишут, – замялась Люся, боязливо поглядывая на меня, – может и правда.

– Скорее всего, – тяжело вздохнула я, – бабуля чувствует, что с ними беда случилась и сильно переживает. Может, она думает встретить маму и отца в своем Раю?

– Слушай, – перевела подруга разговор на более ей интересную тему, и чтобы меня отвлечь, – а ты больше не встречала этого мальчика мажора? Вдруг, он серьезно тобой заинтересовался?

– Раз возле университета встретила, он же не нашем курсе учится, так голову опустил, и быстро прошел мимо. Такое ощущение, что прячется от меня, или боится, – усмехнулась я, вспоминая этого Вадима.

– Может ему стыдно за свое поведение? – с сомнение спросила Люся.

– Ты сама в это не веришь? – скривилась я, – мне девчонки передали, он всем хвалился о своей победе, что переспал со мной. Вскоре после этого его обсыпало болячками. Есть справедливость на свете.

– Какая справедливость, помнишь, мы в ресторан ходили, у Алины день рождения был, – как заговорщица зашептала подруга, – и к нам отморозки пьяные пристали? Ты им пожелала, что – то такое, не помню даже, так они с острыми болями весь вечер в туалете просидели. Мужчины бегали в парк по своим делам, к унитазам было не пробиться. У тебя точно дар есть, ты экстрасенс, поэтому, и болячками этого Вадима наградила, – восхищенно смотрела на меня Люська, а я замерла от такого заявления, не зная смеяться, или ругаться, вспоминая, что тогда носила древний браслет. Зря ей рассказывала про украшения, что помогали мне в проблемах. Она навыдумывала себе разной ерунды.

– Нет у нее никакого дара, слышите, нет! – раздался властный голос моей бабули, и мы от неожиданности подскочили на своих табуретках. Она стояла на входе в кухню, и сверкающими от гнева глазами, взирала на нас черными, как сама тьма очами, а у нее всегда светло карие были. Я не узнавала Агату. Она, и ростом выше стала, и голос чужой и властный, гремел по квартире, отдаваясь в душе тревогой и страхом.

– Не смей, Дарья, искать этот проклятый Кулон, иначе, погибнешь, как моя дочь, Рита. Никто еще не смог за много веков победить силу Пятерых Белых, и наш род не смог.

– Где только подевались ее добрые глаза и тихий голос, – успела подумать я, как Агата гордо развернулась, и вышла из кухни, хлопнув дверью, оставив нас в растерянности.

– Мне пора домой, – засуетилась подруга, прощаясь, и поцеловала меня в щеку, – завтра в парке поговорим, искоса взглянула она на закрытую комнату, и быстро ушла.

Я любила гулять после учебы в нашем красивом, зеленом островке природы, что чудом сохранился среди каменных старых домов. Там было уютно, там я забывала о своих проблемах. Вокруг пели птицы, шумели дети, бегали собаки, но на душе становилось хорошо. На поломанной лавочке, мы часто с Люськой болтали обо всем на свете, и нам никто не мешал. У подруги в трехкомнатной квартире теснились шестеро братьев и сестер, еще родители и больной дед, так что в парке мы наслаждались свободой. Далеко от дома, конечно, боялась уходить, чтобы надолго не оставлять бабулю, хотя, как мне казалось, она не замечала моего отсутствия.

Но завтра встретиться нам не пришлось, ночью Агаты не стало. Она ушла тихо, во сне с улыбкой на лице, а в руках крепко держала синий камень, который в последнюю нашу встречу отдала мне мама.

– Значит, мне не привиделось? – мелькнула мысль, когда врачи отдали мне этот осколок, и я забросила его в угол, злясь на себя и на всех.

– Что делать дальше, как жить, – оставшись одна и рыдая в подушку, поскуливала, как побитая и брошенная дворняга, – Агата правильно решила, и спокойно ушла в свою страну Грез, а я никому не нужна. Почему, она не забрала меня с собой, это не честно и жестоко, оставить меня одну, а самой уйти к маме и отцу. Так вдоволь наревевшись, позвонила Леону.

– Извини, что сразу не отвечал, у меня были серьезные переговоры. Я не думал, что Агата так быстро покинет нас, – ворвался он в прихожую через пару часов, и сразу обнял меня и прижал к себе, – ты, как, держишься? – конечно, он получил от меня целый поток слез.

– Все будет хорошо, малышка, – не выпуская из объятий, и поглаживая по голове, тихо приговаривал Леон, – Агата ушла в свой Мир, теперь там ее дом, мы должны порадоваться за нее.

– Почему она оставила меня одну? – не мола я остановить слезы, – это не справедливо. Мама там не одна, они вместе с отцом, а бабуля ушла к ним!

– Нет, она не ушла к ним. Агата ушла от вины, от бессилия, что – то изменить, от усталости, от неизвестности, но не от тебя. Прости ее, – уговаривал меня, как маленькую Леон, – у нее не было больше сил бороться за жизнь.

– Что же мне теперь делать? – всхлипывала я.

– Отпусти Агату, не плачь и будем жить дальше. Твоя бабушка была уверена, что ты справишься. Она научила тебя быть смелой, трудолюбивой, ответственной и самостоятельной. У тебя все получиться, Дарья, а я всегда буду рядом. Давай проведем Агату в ее последний земной путь, а потом обсудим будущее. Она хотела, чтобы ее тело сожгли и развеяли прах над водами озера или моря. Я исполню ее последнюю просьбу, думаю, ты согласна?

Я кивнула головой, перестала реветь, и мы занялись не приятными хлопотами.

Похоронить бабулю помогли соседи, Люсина семья, Леон, и деньги, что мы сохраняли на черный день. Вот он и наступил. Церемония была скромная и быстрая. Поминальный стол делала сама, и вообще навалилось столько забот, что даже оплакать Агату, времени не было.

– Тебе надо поехать отдохнуть на природу, – уговаривала меня подруга. Сессию ты успела сдать. На дворе жара, лето. Я даже адрес дам нашей бабки, дальней родственницы. Она одна в очень красивом месте, на хуторе проживает. Вернешься оттуда, как новенькая. Лес, река и воздух приведут тебя в порядок. Это лучше тех успокоительных, что ты после Агаты глотаешь, – с укором посмотрела на меня Люська, и мне стало стыдно за себя. Действительно, чего совсем расклеилась, надо продолжать жить дальше, и чтобы задобрить подругу согласилась на поездку. Не плохо сейчас сменить обстановку, и обдумать, что делать дальше. Вот так все бросив, получив добро от Леона, решила уехать от себя и от горестных мыслей.

– Что – то плохо видно название поселка, – крутила в руках мятую бумажку, где очень давно был записан адрес, и успел стереться. Не могла решить, куда купить билет, толи в Выселки, толи Воронки, – ни улицы, ни номера дома, а, просто, спросить бабу Нюру.

– Ладно, поеду в более красивое название Воронки, не возвращаться же домой. На селе можно любой домик снять для жилья, так многие горожане летом делают, – и спокойно отправилась в путь. Деньги есть, значит, не пропаду.

– Что – то долго едем, не хочется ночью в незнакомом месте оказаться, – начала волноваться я. Первый раз в жизни отправилась так далеко, а дедуля, что рядом сидел, сказал еще больше часа до этих Воронок пилить, а там еще пешком через лес идти.

– Лучше бы дома сидела с таким везением, – бубнила себе под нос, выходя на узкую дорожку, что вела в темный сосновый бор, а вокруг сгущались сумерки. Попутчиков не было, одно хорошо, что шагать не долго, так мне обещали женщины из соседнего села. Сказали, что за полчаса дойду, если поспешу. Вот и ковыляю с тяжелой сумкой на плече, тут не разгонишься.

Конечно, уже темно было, когда зашла в поселок, где в покосившихся нескольких домах горели тусклые огни.

– У них, что электричества нет, или в честь моего приезда отключили, и жители свечи зажгли, – не весело шутила я, подбадривая себя, и осматривалась, в какой стороне этот хутор бабы Нюры. Люся говорила он вдалеке от всех, так до него еще шагать надо. Может, сразу в любую хату попроситься на постой, а утром разберусь. Люди в деревнях приветливые и гостеприимные, во всяком случае, в кино так показывают. Направилась в самую крепкую избу, где свет загорелся, и замерла на крыльце, не решаясь постучать. Оттуда доносилась пьяная ругань, крики и грохот падающей мебели. Я тихонько отступила опять в темноту, и прошла дальше по улице, все время, спотыкаясь на ухабах.

В следующий дом меня, просто, не пустили, обозвали чумной Катькой, и чтобы убиралась в огороде спать, раз напилась, как свинья, и не могу свое жилье отыскать. Когда дошла до конца улицы, то подумала, что придется последовать совету той селянки и заночевать в огороде, если рассмотрю его в темноте.

Не зная, что делать дальше, уселась на сумку, и нервно захихикала. Вот так отдохнула на природе, хотя воздух, конечно, чистый и свежий, и кушать очень хочется, первый раз за последние дни после похорон. Значит, поход был полезен. Время шло, и мне пришлось вставать, осмотреться. Вот, огонек приветливый в темноте заморгал, надо двигать, а то на дороге усну.

Свет казался совсем рядом, но шагать пришлось долго, и чуть в канаву не скатилась, хорошо зрение не подвело, вовремя заметила обрыв.

В избе тихо, на стук не ответили, но дверь открыта. Вошла, долго не раздумывая, сил на политесы не было, но я еще раз позвала хозяйку.

– Да, проходи скорее, заждалась совсем, – проскрипел тихий, старческий голос, все больше раздражаясь, – что наш Властитель никак не мог придумать, кому передать? Конечно, им все равно, как мне больно. Темные духи силой забирают меня к себе в преисподнюю, я тянусь в Мир Грез, а Мать Земля не отпускает грешницу без покаяния. С таким грузом нельзя уйти на небеса, какие страдания приходится терпеть, пока не отдам весь багаж Ведьмы тебе. Проходи, не бойся, все готово к ритуалу.

Решила не спорить, во всем соглашаться с хозяйкой, главное, переночевать в доме, а завтра, все объясню ей, заодно помогу по дому прибраться. Кажется, у нее с головой плохо, или от температуры большой бредит. Не зря она кашляет так громко. Я подошла к кровати, чтобы спросить, чем ей помочь, и увидела совсем древнюю старуху. Сумка выпала из ослабевших рук, а я невольно вскрикнула.

– Что, не нравлюсь? – то ли засмеялась, то ли заохала старуха. Сама такой станешь через лет так шестьсот. Мы, Полянские и в молодости красотой не блистали, зато силой славились. Учти, тебе честь оказали провести меня в последний путь, так что начинаем ритуал. Нет больше мочи терпеть эту жуткую боль. Никого дожидаться не будем, все вдвоем сделаем, пусть не опаздывают, сами виноваты, – шепотом и с трудом, проговорила хозяйка домика, а потом внимательно воззрилась на меня бесцветными глазами.

– Это ты, Марго, но как? – тихо проскрипела она впалым ртом, а я не уверенно улыбалась, и подумала, что переночевать в огороде, не так уж было бы и плохо.

– Распускай волосы и раздевайся, – после минутного раздумья, резко закричала она, и застонала. Крючковатый, длинный нос, не переставая дергался, узкие губы скривились в жутком оскале. Худое, высохшее тело, дергалось и изгибалось. Руки с длинными скрюченными пальцами и темными ногтями тянулись ко мне, а глаза налились кровью и сверкали в темноте. Единственная свеча давно потухла. Я послушно разделась догола, расплела косу, сил сопротивляться или что – то говорить совсем не осталось, да и не хотелось.

Старуха выкрикивала не понятные слова, призывая Духов Всех Стихий. Они и пришли каждый по очереди. Сначала, меня всю обожгло огнем, но это было не больно, покалывало немного, как иголками. За тем я погрузилась в прохладную воду, но дышала свободно, как рыба. Через минуту мое тело осторожно выбросил на середину избы сильный порыв ветра, а теплый желтый песок присыпал ноги, кружась на грязном, деревянном полу. Страх ушел, мне было спокойно, душа наполнялась счастьем, а сердце стучало ровно, ожидая чего то величественного. С благоговением следила, как от бабки отделяется серебристый мерцающий силуэт, плавно подбирается ко мне и втягивается в мое тело, заполняя его мощной силой. Потом, я почувствовала тепло, и меня подняло невидимой силой в звездное небо.

Изба исчезла, я неслась навстречу ветру, свобода захватила все мое сознание, дикий смех вырывался из губ, а волосы нежно хлестали по обнаженному телу. Это был полет моей детской мечты, так я хотела нестись по жизни, быть сильной, не зависимой и счастливой. Подо мной проносились темные леса, извилистые реки, яркие огни городов и широкие дороги.

– Это мой Мир, я люблю его, но хочу быть в нем хозяйкой, а не прислужницей. Теперь у меня хватит сил, осуществить все мои мечты, – кричала ветру, морю, земле и огню, – теперь они мне будут служить. Я это знала!

Очнулась ранним утром в избе, голой, прямо на полу, и боялась пошевелиться, прислушиваясь к тихому, но злому голосу женщины, который доносился из соседней комнаты.

– Мы опоздали, и в этом виновата ты, Марина. Нас просил Властитель поторопиться, но ты решила проститься с Кириллом. Смотри, самая древняя Ведьма рода Полянских передала свою силу неизвестной девчонке. Нам, только, осталось перенести ее тело в поселение, – раздосадовано простонала одна из гостей.

– Ты не знаешь, кто такая эта девица? – удивилась вторая, и с мольбой в голосе уговаривала подругу, – давай убьем ее, и сила перейдет к нам двоим, я поделюсь с тобой. Может, это безродная девка, из простых людей. Маргона последние дни совсем с головой не дружила, да и видела плохо. Могла с кем угодно ритуал совершить. Нам за это ничего не будет, и силу вернем назад в свой род.

– Ты забыла, какое наказание ждет за убийство одной из нас, я не хочу даже слышать о таком, – зло прошипела вторая из них.

– Да какая она Ведьма, самозванка подлая, или воровка, – взмолился первый голос, начиная раздражаться.

– Сейчас уже Колдунья и очень сильная, так что успокойся и пошли весть нашему Властителю. Не надо было опаздывать, теперь Совету решать, что делать дальше, – строго ответила вторая гостья.

Все это время, я силилась вспомнить, что со мной произошло вчера, и когда это бабка успела помереть. Что было сном, а что явью, поэтому, не очень прислушивалась к словам двух подозрительных особ. Последняя реплика заставила меня очнуться, и я поспешила одеться. Ничего себе родственнички у моей хозяйки, надо сматываться быстрее, а то еще обвинят в ее смерти, и ничего доказать не смогу. Всю ночь с покойницей проспала и на помощь не позвала. Никто не поверят в мою невиновность. Быстро собралась, стараясь не шуметь, заплела растрепанные волосы, мимоходом заметив, что волосы посветлели, но рассматривать было некогда. В любую минуту, озлобленные родственники, могли вернуться к нам в спальню. Прихватила сумку, тихонько вылезла в окно, не оглядываясь на кровать покойной, так мне стало жутко, и побежала к лесу.

– Только бы не догнали эти две воинственно настроенные дамы, а то, точно, прибьют, – мелькали в голове беспокойные мысли, но бежать было легко и приятно. Утренний ветерок освежал лицо, прохладный воздух бодрил. Мне вспомнился мой ночной полет, и счастье охватило сердце, заставляя стучать часто и радостно. Когда выбежала на дорогу, поняла, что парю над землей, и от потрясения, больно шлепнулась на спину, а сумка придавила меня сверху.