Текст книги "ТСЖ «Золотые купола». Московский комикс"

Автор книги: Ната Хаммер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

13 апреля, 18 час. 30 мин. Бабушка Сурай

Шестидесятилетняя Сурай была связной Геймураза Козюлькулиева. Операция по ее легализации заняла долгих пять лет. Когда она попала в поле зрения туркменской разведки, ей уже исполнилось пятьдесят пять, она была счастливой бабушкой пятерых внуков, лечила и изгоняла бесов из своих соплеменников по мере обращения и не помышляла ни о каких подвигах. Но однажды к дому Сурай подкатила черная машина с тонированными стеклами, и вежливые аксакалы в черных халатах попросили проехать с ними полечить одного очень важного шаха. Бабушка Сурай, месившая в тот момент тесто, отряхнула руки, надела парадный павловопосадский платок, черный с красными розами, новые галоши с ярко-розовой фланелькой внутри, взяла ритуальный нож и села в темное чрево машины. В следующий раз родные увидели ее только через два долгих года, которые Сурай провела в разведшколе, обучаясь русскому языку и правилам конспирации. А потребовалась она вот зачем. Геймуразу Козюлькулиеву, главному туркменскому шпиону в Москве, позарез нужен был специалист по связям с космосом – он мог контролировать разговоры и движения во всех ключевых структурах российской власти, но гораздо важнее и ценнее было бы знать мысли и намерения противника. А бабушка Сурай в космос выходила запросто и без скафандра, в своем легковесном астральном теле, и Геймуразу она могла сообщить многое, о чем даже сам объект наблюдения еще и не подумал.

Два года спустя бабушка Сурай предстала перед родственниками в махровом халате с надписью «Гусси» на левой груди и спине, кроссовках «Адидас» и красных леггинзах вместо традиционных балаки – непременных женских подштанников, какие носят все туркменские женщины от мала до велика. Ну да Аллах с ним, с видом. Внуки не верили своим ушам, слушая речи трансформированной бабушки. Она знала про интернет, покемонов, рэп, аниме и пирсинг. Одна из невесток предположила, что бабушку Сурай подменили. Однако все особые приметы были на месте, все до единой. Другая невестка даже попробовала на прочность бородавку с подбородка Сурай, пока та спала. От боли Сурай проснулась и заорала. Бабушку оставили в покое, освободив по ее требованию от забот по дому и внуков. Сурай заявила, что готовится к «Битве экстрасенсов». Никто в их кишлаке не знал, что такое «экстрасенс», поскольку российское телевидение им не показывали. Но что такое битва знали: последний раз туркмены бились в 1881 году с войсками генерала царской армии Скобелева в крепости Гек Депе близ Ашхабада. Русский генерал тогда одержал над туркменами сокрушительную победу. Задачей бабушки Сурай на предстоящей битве было отобрать у русских победу обратно.

Весь кишлак скинулся и заказал Сурай у ашхабадского потомственного оружейника меч для битвы, который торжественно преподнесли ей в день отъезда в далекую Москву, чтобы было чем сечь бошки русским шайтанам. Сурай вежливо поблагодарила односельчан, но меч оставила дома, потому как пересечь границу с холодным оружием, не привлекая внимания пограничников, было невозможно. Ее сточенного кухонного ножа оказалось достаточно для разгромной победы над превосходящей силой противника. Впрочем, разные датчики, сенсоры и передатчики, вживленные в ее обширное физическое тело туркменскими спецслужбами, тоже сыграли свою роль, но об этом мало кто знал, а кто знал, те молчали. Вся Туркмения болела за Сурай: передачу транслировали на всю страну, а где телевизоры не показывали – туда посылали из Ашхабада листовки с подробным описанием боев.

Победа была ошеломляющая! За три минуты бабушка Сурай нашла иголку в стоге сена, жизнь на Марсе и библиотеку Ивана Грозного в кремлевских подземельях. За пять пророчица выявила причину тотального алкоголизма в районах Нечерноземья и излечила от шепелявости диктора Центрального телевидения. За час определила по тридцати уголовным делам на Петровке виновных, которые к тому времени предусмотрительно покинули страну. Это был туркменский триумф! Но у России – собственная гордость, и она не могла позволить увезти победу в далекий туркменский кишлак. Сурай были предложены российское гражданство и подмосковная прописка в строящемся городке для военнослужащих. Бабушка взяла паузу – как будто бы посоветоваться с семьей, после чего предложение приняла. Туркменские спецслужбы ликовали. Для сохранения конспирации в центральной газете «Туркменистан» на последней полосе мелким шрифтом была опубликована осуждающая статья. После чего все замолчали, а семью бабушки Сурай перевезли на постоянное жительство в Ашхабад, чтобы защитить от возможных нападок соседей, и сменили всем фамилию.

Половина пути была пройдена. Предстояла вторая – пройти по чиновничьим московским коридорам, получить паспорт, медицинский полис, пенсионное удостоверение, справку о регистрации и прочая, прочая, прочая… Московские чиновники гипнозу не поддавались и в экстрасенсов не верили. Они верили только бумагам, предпочтительно в евро. И не напрямую, а только через надежного посредника, которого зачастую отыскать было сложнее, чем жизнь на Марсе. Но бабушка Сурай и с этим справилась. И только три раза она использовала пророчество про сына – будущего президента.

Первый раз она пообещала такое инспектору БТИ при узаконивании своей самовольно построенной хижины на берегу Старицы. Второй раз – при получении московской прописки в этой самой хижине. Сегодня у мадам де Голь – третий. Но положение было безвыходное – хижину, похоже, смоет сегодняшний дождь и половодье, об этом ей был сон. А жить где-то надо. Уехать в военный городок, где российское государство выделило ей жилплощадь, она не могла – деньги растащили по генеральским дачам раньше, чем успели вставить окна в будущих квартирах младших офицеров. У резидента Козюлькулиева тоже нельзя – полная расконспирация. Массажный кабинет мадам де Голь был в самый раз – кушетка широкая, комфортная, рассчитанная на заплывших на гамбургерах американцев, мейд ин Ю Эс Эй.

Бабушка Сурай была довольна и предназначенным ей кабинетом, где можно прикорнуть в кресле днем, и кушеткой, где можно расположиться на ночь. В хижине она спала на топчане, от пола тянуло холодом, да и от реки было все время сыро. Нужник, опять же, на улице. Конечно, там, в хижине, была полная автономия, никто не видел, кто пришел, кто ушел… Но здоровье, оно дороже. А ее здоровье было нужно ее стране. Бабушка Сурай власть, какая бы она не была, всегда уважала и подчинялась ей без рассуждений.

…Мадам де Голь принялась сочинять флаер о расширении услуг салона, а Азиза предложила бабушке Сурай сделать маникюр и педикюр. Бабушка осмотрела свои девственные ногти, подумала и согласилась. Пока Азиза корпела над натоптышами и мозолями, бабушка Сурай смотрела телевизор. На обновленном канале «Столица» шли городские новости: Платон Воротилкин перерезает ленточку на открытии башни «Дифферация». Кондитерская фирма «Московский пряник» преподносит Семену Аполлонскому огромный торт в виде разорванных джинсов. Крупный план: представители кредитных организаций выстроились в очередь за тортом и отпиливают щедрые куски, уплетая их посиневшими ртами. Очередь к выставленной в Храме Христа Спасителя фаланге мизинца Николая Чудотворца, несмотря на бушующую непогоду, дотянулась до Кремля – городские власти предпринимают меры по перестановке очереди в сторону Крымского моста. Из-за сильного ливня и плохой видимости МКАД пребывает в полном коллапсе – она полностью замкнулась. Главный санитарный врач Щенков предупреждает население об угрозе крысиного нашествия – в связи с весенним затоплением подвалов крысы перебираются по вентиляционным шахтам в квартиры горожан. Красочный субботний маскарад готовит партия любителей козлов: Васильевский спуск уже перекрыт для подготовки к мероприятию, рядом с Покровским собором возводят двадцатиметровую статую козла, стоящего на задних ногах.

Увидев в телевизоре недоделанного козла, бабушка Сурай выдернула узловатую ногу из рук Азизы, вскочила с кресла и с воплем: «Шайтан, шайтан» стала наносить ножом удары по экрану. На крик прибежала мадам де Голь, с сожалением посмотрела на искореженный экран, ругнулась про себя, но вслух ничего не сказала. Новый телевизор решила повесить под потолок – вне зоны досягаемости ножа уважаемой Сурай. Расправившись с шайтаном, бабушка удовлетворенно плюхнулась обратно в кресло и протянула Азизе распаренную ногу. Но тут она почувствовала вибрацию датчика в складке живота: резидент вызывал ее на срочную встречу. С сожалением посмотрев на недоделанные ногти, Сурай пробормотала, что ей «нада срочна в домик, забрать кавер-самалет, пака не затапила», обула галоши, взяла зонтик доктора Лора с надписью: «И вас тоже вылечим» и вышла под дождь.

С Козюлькулиевым они обычно встречались в зоопарке, под навесом, около стойла бухарских ослов. Это было оправдано в глазах окружающих: и он, и она ностальгировали по знойной родине и, оглаживая ослов, прогоняли от себя среднерусскую тоску по теплу и солнцу. Сегодня ослов оглаживать было нельзя – они были мокрыми, как веревочная швабра, вынутая из ведра. Еще от калитки Сурай почувствовала смятение Геймураза. Такое смятение, что его флюиды заставляли хвосты ослов раскачиваться как маятник Фуко. Геймураз же с изумлением оглядывал новый наряд бабушки Сурай. Между собой они говорили на родном языке, представленном для читателей в переводе:

– Что с тобой, сынок?

– Я потерял девственность, почтенная Сурай.

– Где ты потерял ее, сынок?

– В своем зиндане, почтенная Сурай.

– С кем ты потерял ее, сынок?

– С женщиной, почтенная Сурай.

– Ты потерял ее с удовольствием?

– С большим удовольствием, почтенная Сурай.

– Что же тогда беспокоит тебя, сынок?

– Расшифровка, почтенная Сурай.

– Кто эта женщина?

– Ясновидящая, почтенная Сурай.

– Пелагея?

– Пелагея, почтенная Сурай.

– Дай мне время, сынок. Подержи зонтик – мне надо выйти в астрал.

Бабушка Сурай вскарабкалась в ясли, наполненные влажным сеном, где и оставила на время свое физическое тело в розовом халатике с рюшечками и открытыми коленками. Никогда Геймураз не ожидал возвращения бабушки из космоса с таким нетерпением.

Отсутствовала уважаемая Сурай минут пять, после чего ее тело содрогнулось и пришло в себя. Бабушка открыла глаза и опять заговорила на родном языке:

– Счастье тебе пришло, сынок. Само пришло тебе в руки. Пелагея будет верной женой. Участь с тобой разделит. Ни о чем тебя не спросит. Детей тебе нарожает. И помощницей будет в делах, меня заменит. Вместо меня в космос ходить будет. Я старая становлюсь. Кости болят, тепла просят. А в этой московской хляби тепла не дождешься. У нас-то уже саксаул зазеленел, маки в степях зацвели, ирисы.

– Так ее же вся округа знает, опасно это.

– Не опасно. Нет больше для округи Пелагеи, исчезла она. На улицу выходить будет в парандже, никто не признает. Мечеть рядом – ислам примет, имя возьмет Акгозель – белая красавица. Любить тебя будет, холить и лелеять, на ночь сказки Шехерезады рассказывать будет.

Геймураз почтительно поклонился бабушке Сурай. Окружающие ослы последовали его примеру. Даром что скотина, а тоже почувствовали торжественность ситуации. Потом они разошлись – Сурай поковыляла в свою хижину за подмокшим ковром-самолетом, а Геймураз поспешил в свое паучье гнездо за паранджой для Пелагеи, все еще пребывавшей в зиндане в состоянии сладкой истомы.

13 апреля, 19 час. 20 мин. Потомственный Кислицкий

Такси с измученными от многочасового стояния в пробках телом и мочевым пузырем Вольдемара Кислицкого вползло наконец на территорию «Золотых куполов». Сунув в руки водилы двести баксов, Вольдемар рысью ринулся в подъезд, чуть не сбив с ног вышедшего покурить охранника Кешу. Охранник ошарашенно посмотрел ему вслед; он помнил, что Кислицкий с чемоданами, соломенной шляпой и Ксюшей отъехал из дома несколько часов назад. И вдруг внезапно вернулся: красный, растрепанный, без Ксюши и чемоданов, но в шляпе. Кеша уже давно был информатором популярной среди домохозяек и пенсионеров газеты «Жизнь» – он тут же отбил кому следует информашку о расстройстве в личной жизни Кислицкого.

Пока лифт дотянул до квартиры, Волик чуть не описался. Но обошлось. Обошлось и в другом смысле – квартира предстала перед ним все в том же художественном беспорядке, в котором они с Ксюхой покинули ее сегодня ближе к полудню. Деньги были на месте, цацки тоже. Блин, а ведь обещал же он себе после той грандиозной рождественской кражи, когда из его дома вынесли весь предновогодний чёс – никогда, никогда не хранить дома купюры. Расслабился – вот и получи. И теперь Ксюха летит на Маврикий одна; впрочем, он видел, что уже в очереди на паспортный контроль к ней прилип какой-то тип, весь расписанный под хохлому от «Боско ди Чильеджи». А он, сгорающий от ревности, должен трясти ее шмотки и разбирать кухонные завалы: беспечная Ксюша рассовывала и раскидывала свои брюлики где попало.

Спасибо еще, Загребчук предупредил. Не зря Кислицкий снабжает его пригласительными на всякие тусовки, знакомит с раскрученной публикой. Правда, последний раз вышел казус: какой-то фотограф делал фоту с Коркирова, а Загребчук подсуетился попасть в кадр. В результате в светской хронике журнала «Татлер» фотография была подписана: «Филипп Коркиров со своим новым спутником». Надо будет Лёне позвонить, отблагодарить. Пять процентов – это, конечно, жирно, но тыщ тридцать придется отслюнявить.

Да, он бы уже подлетал к солнечному Маврикию, а теперь сидит здесь, в неубранной квартире, и наблюдает бесконечный дождь за окном. Вон вода в Старице как поднялась, того и гляди избушку на бетонных ножках смоет. А кого винить за собственное недомыслие? Винить некого. Но досадно. Опять досадно. Он вспомнил вчерашнее унижение. Этот мелкотравчатый Тимон, ни рожи, ни фигуры, ни голоса, у него на глазах, нимало не смущаясь, получает почти в два раза больше бабла, чем он, потомственный, обученный, маститый певец! Публику нашу точно с катушек сорвали. Чем хуже, тем народ больше прется. Замшелый КВН со своим «для чего, для чего?» Для ничего, так, сделать вид, что лаять умеют. Но не кусают. Особо талантливых лающих собирают потом в «Комеди Клаб» и прочих отстойниках, где они пекут беззубые шутки со скоростью обслуживания в «Макдональдс», главное чтобы объект шуток выше пояса не поднимался. Ну максимум до бюста. В целом, конечно, понятно. Большой политический заказ по всеобщей дебилизации населения. Чем глупее электорат, тем легче им манипулировать. На эстраде сплошные педерасты. Кто не педераст, педерастом прикидывается. Закон жанра. Если задницу не подставил, то хотя бы оголи ее. Он вспомнил последнюю постановку «Бориса Годунова» в Большом театре. В Большом, куда папа водил его когда-то, как в Мекку. Где он ребенком плакал, гляда на умирающего белого лебедя. А тут «и мальчики, и мальчики кровавые в глазах» мелькали по сцене в полной обнаженке. А потом вывели на сцену кавалерийский полк опричнины, состоящей из девок-амазонок. Не ту страну назвали Гондурасом!

Хотелось поесть и выпить. А лучше напиться. Он позвонил в «Голубой Севан», сделал обширный заказ на дом и слил из бутылки в пивной бокал остатки «Реми Мартан». А собственно, какой у него теперь план? Просидеть одиноко весь вечер перед телевизором, как последний лох? Пока Ксюха будет с этим хохломским кокетничать? Волик заскрежетал зубами. Перед глазами встало упругое Ксюшино тело, ее грациозные руки, стройные ноги, крохотное, ничего не скрывающее бикини. Он набрал ее номер. «Абонент временно недоступен». Недоступен. Ему недоступен. А кому-то, может, и доступен. Кому доступен? Этому хохломскому? Да, хохломской помоложе будет. Лет на десять. И летит на Маврикий без спутницы, понятное дело, поразвлечься. Он вспомнил свой первый визит на Маврикий. Как атаковала его ночью в бассейне немка из его дайвинговой группы. Ему и двигаться не пришлось, все сама, все сама. Да уж, эти эмансипированные немки. Значит, Ксюха там в бассейне, а он тут посреди неубранной квартиры, один как сыч. Ему стало обидно. Надо кому-то позвонить, позвать разделить одиночество. Кому? Кларе, может быть? У нее всегда по пятницам тусовка, пусть вместе со всей тусовкой и заваливает. Надо только барахло прибрать, и деньги, деньги куда-то засунуть подальше. Может, под мойку? Где всякие тряпки? Хорошее место, никому в голову не придет. И Ксюхины цацки тоже туда.

Вольдемар позвонил в «сельпо» Гагику, попросил занести ему упаковку воды, упаковку пива, чипсов и всякой прочей дребедени. Достал из бара пару вискарей. Поглотил принесенный из «Севана» ужин. После чего набрал почти соседку, ветерана всех московских тусовок, жену итальянского поставщика карнавальных прибамбасов, женщину гренадерского роста, обладательницу роскошного бюста Клару Канальи. Судя по тону голоса, Клара уже была навеселе.

– Ой, Волик, это ты? Как Маврикий? Бьешься в кайфе? Хочешь, чтобы позавидовала?

– Не, Кларчик, Ксюха одна улетела.

– Вы что, рассорились?

– Нет, не рассорились, я банковские дела завершить не успел. Завтра улечу. Билета пока нет, на листе ожидания. Но надеюсь.

– Скучаешь?

– Скучаю.

– Ну подгребай к мне, я вечерушку заварила, щас народ подвалит, как пробки преодолеет. Видел, на улице что творится? Прямо библейский потоп. А мы как в Ноевом ковчеге, каждой твари по паре. И тебе пару найдем.

– Я из дома отлучиться сегодня не могу, приятели обещали нагрянуть. А может, вы ко мне, всем ковчегом? Я поляну уже накрыл.

– А, это мы запросто. Щас объяву на дверь повешу, что потоп переносится тремя этажами ниже, и припрусь к тебе со всем аккомпанементом.

Канальи с аккомпанементом не заставила себя ждать. Через пять минут уже тарабанили как потерпевшие. Волик картинно распахнул дверь и чуть не подавился оливковой косточкой. На пороге стояла банда двуногих козлов. Натуральных, с рогами. Увидев его выпученные глаза, козлы громко заржали.

– Что, впечатляет? – поинтересовалась Клара, снимая маску. – Это мы к завтрашнему параду на Васильевском спуске готовимся. Пре-пати, так сказать. Дизайн от Дудашкина. Настоящие сатурналии устроим, в духе древних римлян. В шкурах на голое тело и без портков, ха-ха! Знакомься: козел Вадим, козел Федя, козел Илья. Козочки тоже будут, но позже. Рога завивают. А нашего хозяина представлять не надо, лицо известное и в фас, и в профиль, и со спины. Любезно пригласил нас скрасить его случайное одиночество. Шкурки можно вот тут пока повесить, портки вы ведь еще не сняли. И не снимайте, хозяин у нас не из приголубленных. Гордый орел российской эстрады. Ладно, Волик, ладно, не скромничай. Тут все свои. Ну что, за знакомство?..

– Что пьем? Ваню Пешехода, ну Джонни Вокера то есть, конечно. Лед есть? Вадик, сбегай до холодильника, кухня вон в том направлении. И мусорное ведро сразу захвати, будем туда кости кидать. Чьи кости? А кого по жребию сожрем, того и кости. Бывают козлы травоядные, но мы не такие. Фигушки, мы тут все плотоядные. Правда, Федя? Федя у нас сегодня главный. Потому что по фамилии Козлов. Федя, покажи всем паспорт. Начальник сегодняшней вакханалии Федор Козлов, прошу любить и жаловать. Ну, начальник козлов, за тебя!..

– А вот и наши козочки появились, козюлечки зелененькие. Верочка, Машуня и Ларочка. А это наш гостеприимный хозяин, не представляю, сами знаете, кто. И он у нас сегодня свободен, абсолютно свободен, слышите? Можете его забодать, он податливый, уже сильно поддал. Ну, за лучшую половину стада. Что бы вы, козлы, без нас делали?..

– Илюха, ты у нас за диск-жокея будешь. Сегодня вечер воспоминаний. Вспомним всех козлов российской эстрады. С кого начнем? «На-на»? Давай «На-на». Девочки, стучим копытцами. Волик, не засыпай, ты что, мы только начали. Девочки, возбудите Волика, что это он носом клюет в вашем присутствии? Это же просто оскорбительно! Давайте выпьем за пробуждение хозяина!..

– Волик, проснись, там к тебе с охраны пришли. Чего хотите, ребята? Хозяин спит! Мы мешаем? Кому мы мешаем? Мы даже хозяину не мешаем, мы такие тихие. Кто жалуется? Соседка жалуется? Так время же детское, до одиннадцати имеем полное право. Какая соседка? А, Пакостинен. А, ну тогда понятно! Скажите, пусть сразу в Страсбургский суд обращается, чтобы не разжижать…

– Продолжим наши игры, господа козлы! На чем остановились? На хозяине? С хозяина сойдите немедленно. Он вне игры, он устал и отдыхает. Он у нас с большой буквы X. Имейте уважение к размерам…

– Ой, что это так стало скользко? Чуть не навернулась. Откуда тут у нас шаловливый весенний ручеек? С кухни? С кухни… Какой козел воду на кухне включил и пробкой мойку заткнул? Так и было? Считаем, что хозяин. Волик, проснись, у тебя тут потоп! Не просыпается… Илюха, посмотри под мойкой ведро… Ведра нет, ну да, мы же в него бросали кости… А что есть? Куча мокрых тряпок… Тряпки нам щас не помогут… Илюха, не падай мордой в лужу, нам еще утопленника не хватало. Вадик, тащи ведро, мусор в пакет вот вытряхни. Да что ты пристал с этими тряпками! Сказала же, не помогут. Кидай их в пакет с мусором, с них же течет! Федя, совочком, совочком загребай и в ведро… Так, это мы до утра загребать будем. А ну-ка, девочки, тащите из спальни ковер, он с длинным ворсом, все в себя всосет… Вот и славненько. Вот и молодцы-козлецы! А теперь тихо эвакуируемся. Шкурки не забываем, они завтра нам пригодятся. Вадик, мусор захвати, вон там бак за лифтом. Вискарь тоже забираем, надо же завершение спасательной операции отметить. Кто последний выходит – дверь защелкните, а то квартира без присмотра остается…