Текст книги "Забавы ради (СИ)"

Автор книги: Настя Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 12

Вячеслав Шатаев не знал, какое было время суток, когда он завершил последнюю главу своего научного труда. Сколько времени подряд он только что провел за компьютером – затруднялся ответить. Адски уставший, ученый встал и поплелся на кухню. Хозяйка квартиры накануне уехала (Шатаев не стал интересоваться, куда), с тех пор он так и не отрывался от работы. Зато теперь она сделана. Завершена, отполирована и лаком покрыта. Но что толку? Состоится ли защита диссертации после того, как некто без имени и лица несколько раз намекал, что научную работу необходимо приостановить? Кто он, этот некто? А ну как это сам Воропаев, этакий мрачный скептик, от которого никогда одобрения не услышишь, а только критику? Вдруг именно ему не в угоду содержание одной из глав диссертации? Или Русецкий, коего Шатаев всегда считал лучшим другом и делился всем, доверяя безоговорочно – где гарантия, что он заслуживает такого доверия? Или еще кто-то из академии? Тогда, выйдя оттуда после защиты диссертации, велик риск не доехать до дома.

Шатаев заглянул в холодильник – пустота. Ну, почти. Кажется, долгожданный перекус откладывается, надо пройтись до магазина.

А на улице дождь. Придется надеть кожаную куртку. Не совсем по сезону будет, сегодня все в ветровках и дождевиках, но ничего другого нет. Все Шатаевские вещи остались дома, ведь "госпитализированному" они ни к чему. А эту куртку эту он совсем недавно купил в Чехии, в ней его еще не видели, и его стилю одежды этот фасон не соответствует. И только взяв вещь в руки, Шатаев вдруг интуитивно понял: что-то не то. Что именно – неясно, но ощущение отчетливое – что-то с этой курткой не так. Думать на эту тему было некогда – очень хотелось побыстрее что-нибудь съесть. И Шатаев вышел.

Оказавшись на улице, он впервые за целый день обратил внимание на время. А время было уже позднее, большинство магазинов закрылось. Одиннадцатый час вечера. Значит, остается шагать до соседней улицы – там есть круглосуточный павильон. Решил срезать, пойти дворами – зонта под рукой не оказалось, разве что хозяйкин, женский, но не ходить же с ним по улице. А мокнуть слишком долго не хотелось.

Двор казался пустым. Именно казался, но не был таким на самом деле. Проходя под аркой, Шатаев услышал сзади себя шаги, взявшиеся будто изниоткуда. Обернуться посмотреть на преследователей не успел: его крепко схватили и поволокли назад. В тот же момент перед носом Шатаева возник еще один головорез – он материализовался из-за угла кирпичной стены, по ту сторону дома. В руках его угрожающе блестел огромный мясницкий нож. Шатаев уже поймал себя на мысли, что в оставшиеся секунды надо успеть раскаяться во всех грехах, осознать все свои ошибки и вспомнить все приятные моменты, чтобы поблагодарить за них судьбу. Но не успел; впрочем, верзила с ножом тоже ничего не успел – ни произнести угрозу, ни махнуть холодным оружием. Шатаева отпустили также неожиданно, как схватили, он еле устоял на ногах; сзади послышались два удара и глухой звук падающих на асфальт тел. В этот же момент из мрака вынырнула чья-то массивная нога, выбила из рук бандита нож и вписалась ботинком ему в подбородок. Тот рухнул без сознания. Последнее, что сделал спаситель перед тем, как ретироваться – поднял с асфальта какой-то прибор, видимо, выпавший из рук одного из выключенных.

Перепуганный донельзя профессор выскользнул из-под арки, но все же рискнул оглянуться. Трое неизвестных лежали без сознания, брошенный зловещий кусок стали с разноцветной рукояткой валялся чуть поодаль. Неизвестного добродетеля след простыл. А ведь он был один, и двумя руками, без оружия, выключил троих. Получается, он готовился к этой ситуации. Он знал о ней заранее. И головорезы заранее знали, что Шатаев окажется в это время в этом месте, но не рассчитывали, что кто-то за него заступится. Или рассчитывали, и это все спектакль? А ну как они сейчас в сознании, лежат неподвижно и, прищурившись, наблюдают за реакцией? Но ясно одно: все знали, что Шатаев будет проходить этим двором в это время. Откуда?! Пеленговали, что ли? Но Шатаев принял меры предосторожности еще до возвращения из Чехии: уничтожил все сим-карты, оформленные на свое имя. Планшет сменил, паспорт с собой носить перестал. А в магазин и вовсе без планшета шел. Тем не менее, его застали врасплох. Неужели теперь и за этой квартирой установлена слежка? А ведь все началось с визита этого странного детектива. Молодежь он, видите ли, разыскивает, этих бесперспективных молодых нищих, как он выразился. Да это легенда, и не больше того... Стоп, а спас тогда кто? Кто так вовремя появился на месте и за секунду раскидал троих бандитов? На такое способен только очень крепкий физически, ловкий и тренированный человек, высокого роста, с хорошей растяжкой. Среди многочисленных знакомых Шатаева таких людей нет. Разве что этот самый детектив. Но тогда получается галиматья: сыщик организует нападение на Шатаева, и сам же его защищает? Зачем? Продолжение запугивания, которое началось еще тогда, с аварии на перекрестке? Предупреждение?

И эта странность с курткой. Подкладка на ней порвана и зашита, а ведь куплена она совсем недавно. На новой этого изъяна не было. А он-то думал: что не так? Мельком заметил изъян, да значения не придал. Но теперь все ясно. Шатаев снял куртку, засунул палец в не до конца зашитую дыру в подкладке и сразу же нащупал кусочек пластика, вшитый в слой подкладки. Сим-карта. И вшить ее могла только хозяйка квартиры, больше ни у кого такой возможности не было. Хотя, с натягом можно подозревать Джинна, иначе что он делал в квартире, пока Шатаев спал? Дверь, разбудившая психолога лязгом, была не заперта, а хозяйка всегда за собой закрывает. Значит, не закрыл Джинн, и значит, он находился в чужой для него квартире один. А это, как правило, делается со злым умыслом. Еще в начале знакомства и "взаимовыгодной", как выразился сыщик, беседы Шатаев не проникся к нему доверием и решил ввести в гипнотический транс, чтобы вытрясти правду. Но – вот незадача – за час до того он растратил всю энергию на гипнотизирование соседки, и этот факт сделал свое подлое дело: ученый незаметно уснул. А Джинн занялся курткой. Но у него вряд ли была возможность сделать это так, чтобы не заметила хозяйка квартиры. С утра она была дома. Значит, он с ней в сговоре. Или она вшила сим-карту сама, без участия сыщика. Без присмотра куртка оставалась только в ее квартире. Но по чьей указке она это сделала? Кто мог знать, что Шатаев арендует комнату у нее в квартире?

После выстрела в Опель стало ясно, что за ученым охотятся. Именно тогда он серьезно занялся вопросом собственной безопасности и придумал отправиться в Чехию, якобы в командировку. Прибыв туда, немедленно пустился окольными рейсами до Владивостока и заказал клон. Когда тот был готов, он был переправлен из Приморья в Чехию, где Шатаев одел его в свою одежду, применил к нему грубый, примитивный гипноз, благо клоны внушаемы как никто другой, и посадил в обратный самолет вместо себя. Гипноз подействовал, и по возвращении в родной город Шатаева клон вел себя как параноик: наотрез отказывался вылезти из самолета, потому что на улице его якобы поймают и насильно напоят отравленным коньяком. Он отбивался от всех, кто подходил к нему, вел себя неадекватно. Все дружно решили, что у Шатаева развилась паранойя на фоне последних событий, ведь о домушниках, отравившихся коньяком, знали все, благо эта громкая новость мелькала по телевидению. Случилось то, на что психолог рассчитывал – его клона госпитализировали прямо из самолета. Узнав об этом по новостям, сам Шатаев загримировался до неузнаваемости и потихоньку вернулся домой. Не самолетом, разумеется. Автостопом. Благо безвизовый режим введен с недавних пор, препятствий никаких... Под видом обыкновенного "нездешнего" арендовал комнату на подселение, использовав для этого дела чужой паспорт. Кому стал известен его новый адрес? Он несколько раз по порядку, словно перематывая фильм, вспомнил каждый момент, начиная с возвращения из командировки и заканчивая настоящим, и очертил круг тех, кого можно подозревать в слежке. По всему выходило, что не он случайно нашел эту квартиру, чтобы залечь здесь на дно, а хозяйка специально нашла его и подстроила все так, будто это случайность. А сама принадлежит к той группировке, которая охотится за диссертацией. В том, что это именно группировка, Шатаев ни капельки не сомневался. Вопрос только в цели – для чего им материал? Варианта основных всего два: либо плагиат, либо открытие представляет для кого-то опасность. Гипноз – тема запретная. Научное открытие, сделанное в данной области, может навредить чьему-нибудь бизнесу, в коем используется внушение, манипулирование сознанием. А оно используется довольно широко, гораздо чаще, чем кажется обывателю. Будет недалек от истины тот, кто скажет, что ни один бизнес не обходится без этого. Особенно если сделать поправку, что гипноз – понятие широкое и растяжимое. Прежде чем некоторые виды его станут уголовно наказуемым деянием, придется защитить не одну диссертацию, с той или иной стороны освещающую тему внушения и воздействия. По всему выходит, что данный материал – один из таких. Конечно, к появлению новой статьи уголовного законодательства вряд ли приведет, но люди уже не будут настолько слепыми и управляемыми, и некоторые виды гипноза смогут вовремя распознать и противодействовать им. Этого Шатаев опасался с самого начала – что материал будет расценен как взрывоопасный. Как в воду глядел.

Но сейчас интереснее другое: чего конкретно хотели эти трое? Похитить Шатаева, чтобы заставить его родственников достать диссертацию? Тогда смущает нож. Похитители, как правило, вооружаются другими предметами: кляп, веревка, наручники. Но не нож – эти трое, при желании, справились бы с Шатаевым без всякого холодного оружия. Значит, он был нужен для запугивания. Все говорит в пользу того, что этот эпизод – продолжение все той же акции. Четвертый раз предпринимается как будто бы неудачное покушение на убийство.

А раз запугивают, значит, в утку о паранойе никто не поверил.

***

Я уже повернулся носом к стенке и хотел было заснуть – не для того, чтобы быть для всех хорошим, нет, просто нешуточно вымотался за сегодняшний день. Как вдруг на меня снова нахлынула волна ужаса. И вызвана она была уже не той вестью, полученной оригиналом на днях. На сей раз опасность казалась куда ближе и реальнее – будто через две-три секунды меня не станет. Впрочем, паника скоро сошла на нет, но сон как рукой сняло. Соседи – не те, что делили со мной палату сначала, уже другие – мирно посапывали, заняв каждый удобную для себя позу. И только я валялся и ворочался, и думал о том и о сем. Я совсем недавно осознал, кто я есть, но с тех пор стал развиваться молниеносно, и сейчас по уровню интеллекта почти сравнялся с оригиналом. Я понимал, как важно хранить сей факт в тайне, а потому продолжал вести себя как шизофреник, изредка воспроизводя еще и паранойю. Но для себя, втайне от врачей, я развивался и становился все больше похож на оригинала. И уже несколько раз на свой страх и риск применил те навыки, коими он обладает – провел несколько сеансов с соседями по палате и пациентами из других палат, благодаря чему их вынуждены были выписать. За одним из них перестали приезжать ангелы, и пришлось-таки выдать ему одежду – не священную, а самую обычную. А второй признался, что лежит здесь не добровольно – ради пенсии, а принудительно, потому что пытался покончить с собой. Я помог ему навсегда расстаться с депрессией и нежеланием жить, и его выписали.

Но я понимал: рано или поздно врачи пронюхают, что виновником исцеления многих здесь являюсь я, и тогда меня изолируют, запрут в отдельной палате, чтоб я никому уже не смог помочь. Я видел корень всех отклонений в психике тех, кто меня окружает, первопричину всех маний, фобий, депрессий и слабоумий. Имя этой причине – гипноз. Не всегда осознанно применяемый, но от этого не легче. Ни одна разновидность его не обходится без негативных последствия для того, к кому он применяется. Будь то внушение через средства массовой информации, прямой контакт с "нищей" цыганкой на улице или информация, воспринятая в период бессознательности либо сильного стресса – все это несет разрушительные последствия, засоряет подсознание и мешает нормальной работе мыслительного аппарата. Суггестивная терапия, которая в основном используется здесь, в этой клинике – путь вникуда, такой же безнадежный, как лечение антибиотиками. Одно лечит, остальное калечит. А электрошок, что применяется в особых случаях – и вовсе выдумка дилетантов. Точнее даже, не дилетантов, а осознанных вредителей. Самое страшное то, что все врачи, работающие здесь, это прекрасно знают. И от этого становится по-настоящему дурно.

Глава 13

Он стиснул покрепче челюсти, чтоб ненароком не рассмеяться, и приказал своим ушам слушать внимательнее. Как там в той популярной непристойной шутке, риск – это попробовать выпустить газы при диарее? Чепуха. Куда больший риск – расхохотаться во время подслушивания.

– ...мы очнулись, когда его уже след простыл. И на квартире он с тех пор не появлялся.

– Что насчет материалов?

– Перерыли всю квартиру и весь компьютер – нет ни бумажной, ни электронной версии, – упавший голос человека, не обманывающего себя насчет того, что его ждет.

– Не расстраивайся, все хорошо. Только ни в коооем слуууучае не расстраааивайся, все прооосто замечааааательно.... Сейчас ты все забудешь. Ты незнаком со мной, ты был на прогулке, и на тебя напали хулиганы. Но это не страшно, потому что ты сейчас все забудешь...

Он в очередной раз чуть не рассмеялся, но снова вовремя взял себя в руки. Так, значит, Шатаев гуляет по городу. На него напали, чтобы выпытать, где находится диссертация, но все трое были вырублены невесть откуда взявшимся ангелом-хранителем. Но кто же тогда лежит в палате вместо Шатаева? Брата-близнеца у него нет, это точная информация, остается маловероятный, но единственно правильный ответ – клон. В России на данный момент насчитывается три подпольные лаборатории, где нечистые на руку медики позволяют себе выращивать клоны людей. Но сомнений почти не остается: клон Шатаева выращен в Приморском крае, ибо это дальше всего отсюда. Ловко же он провернул – уже третью неделю держит всех в заблуждении.

***

Прыщавый сутуловатый блондин, подросток Алексей Глушков, в народе известный под попсовым прозвищем Лысый, предвкушал вечер наслаждений. Полный ассортимент разнообразного спиртного, два вида закуски: кура гриль и вяленая рыба, несколько видов шоколадных конфет – это он устроил себе по случаю завершения грязного дела; и, главное, хорошенькая наивная телочка, которую удалось-таки заманить в квартиру. Честно говоря, он и не надеялся на такую удачу. До сих пор он в основном только завистливо наблюдал за сверстниками и даже парнями помладше, как возле каждого из них роем вьются девчонки, или хотя бы есть одна постоянная. Лысого же девушки упорно игнорировали. А хотелось ему, как назло, постоянно, разнообразно и помногу. Не общения по интересам, конечно же. Кое-чего попроще. Но неужели сегодня настолько повезло? Такая красотка без раздумий и сомнений согласилась быть гостьей? Впрочем, все справедливо, заслужил. После той полосы неудач, которая продлилась неизвестно сколько, в самый раз насладиться, отблагодарить себя хорошенького за выносливость и бесстрашие.

Рос Лысый в семье алкоголиков до двенадцати лет, пока их не лишили родительских прав, о чем позаботился сосед. Потом еще около семи лет был приемным сыном этого... Ладно, о мертвых плохо не говорят. Он просто друг соседа. Был. Но его воспитание было сущим адом. С одной стороны, Лысый наконец-то узнал, что такое материальный достаток, но с другой – уж слишком много новый опекун заставлял учиться, и слишком строго наказывал за плохое, по его мнению, поведение. Ни сигарету выкурить, ни к девчонке поприставать. За все порка грозила. Со временем Глушков, правда, научился обманывать. Но свободы все равно не хватало, и когда пришла повестка из военкомата, и опекун наотрез отказался отмазывать, Лысый решился на греховный и преступный шаг. Думал, подозреваемых будет столько, что его вообще не тронут. Все-таки черный риэлтор.

Потом контора эта, заставили воспользоваться их услугами, затем анонимный звонок, двойная стоимость. Столько денег содрали, гады, столько нервов потрепали. Но теперь все позади. Теперь пора расслабиться.

– Значит, слушай сюда, такая тема, – заговорил он, обращаясь к гостье, и каждое его слово сопровождалось клубом сигаретного дыма изо рта, – секс у нас с тобой сегодня в любом случае будет. Дашь по-хорошему – кайфанем оба, а будешь брыкаться – пеняй на себя. Имей ввиду: жесткий секс я больше всего на свете люблю.

– Конечно, дорогой! Брыкаться? как можно? Ну, разве что для большей интриги, – кокетливо закинув ногу на ногу, она налила себе стакан коктейля, беззастенчиво отломила жирный кусок курицы, – С таким лапочкой только брыкаться, – ее улыбка показалась ему неестественной.

Он не верил своим ушам. Может, она хочет усыпить его бдительность, попировать на халяву и удрать? Не зря же так на курицу налегла – чтоб не опьянеть. Но ничего не выйдет: дверь одна из тех, что не только снаружи, но и изнутри закрывается ключом, а тот надежно спрятан.

– Значит, слушай сюда, такая тема, – первое, что он услышал, едва проснувшись с похмелья и еще не осознав, что произошло, – где сейчас находятся документы на хату, ты не знаешь. Черных нотариусов в городе предостаточно; черных риэлторов, вроде твоего отчима – и того больше. Следишь за моей мыслью? – его гостья также кокетливо, как вчера, закинула ногу на ногу, отхлебнула маленький глоток из графина и откусила половинку шоколадной конфеты.

Лысый попытался пошевелиться, но обнаружил, что крепко связан.

– Чего вы хотите? – прохрипел он, видимо, полагая, что документы похищены с целью выкупа.

– Все, что хотели, мы уже взяли, – елейным голоском пропела она и отправила в рот оставшуюся половину конфеты, – Какие будут умные мысли?

Некоторое время он приходил в себя и осознавал случившееся, затем, чтоб оттянуть время, промямлил:

– Откуда ты знаешь моего отчима?

– Призвание такое – все знать.

– Ты ведьма или ищейка?

– Я – это я, и точка. Как выживать будешь в этом мире? Имей ввиду, что твоя сберкнижка, точнее, ни черта не твоя, находится там же, где все документы. Сейчас от твоего имени сделают доверенность, и наследства твоего тю-тю, – она злорадно улыбнулась и потянулась за следующей конфетой.

– Не твое собачье дело, – огрызнулся Лысый. Вот еще – разговаривать с ней. Жрет конфеты и издевается.

– Хорошо, я пошла, – она встала и уверенным шагом направилась к двери.

И тут только он заметил, что ящик, в котором был заперт ключ от входной двери, открыт нараспашку. Сейчас она уйдет, а он будет лежать здесь связанный, пока не приедут новые хозяева хаты...

– Постой.

Она остановилась и вопросительно взглянула на связанного.

– Я не хочу быть убитым. Но и бомжевать на улице без гроша в кармане тоже не хочу.

–Чего же ты хочешь?

– Хочу в тюрьму. Должен тебе признаться, я убийца, на меня есть уголовное дело. Я хочу явиться с повинной. И ты должна мне помочь.

– Я помогу тебе это осуществить, если дашь контакты конторы, что зачищает следы.

– Не существует контактов. Мне приятель так объяснил: даешь какое-нибудь абсурдное объявление в еженедельник "Трудовик", например, о работе на дому, если тебе надо только уничтожить улики, или о продаже недвижимости за необоснованно высокую цену, если нужно еще и ликвидировать труп. В контактном телефоне зашифровываешь время, когда тебе удобно встретиться. К назначенному времени к тебе подъезжает такси – обыкновенное, легальное – и везет туда, куда везет. Выйдя из такси, нужно стоять смирно, к тебе подойдут сзади и завяжут глаза. После этого начинаются переговоры.

– Как происходит оплата?

– После выполнения заказа. Я сам удивился, почему не берут оплату во время переговоров. Но факт есть факт – когда дело было сделано, я завернул положенную сумму в сверток, перемотал изолентой и отнес на кладбище.

– Спасибо, дорогой, ты меня очень выручил. Хочешь жить, и не на улице -это легко устроить. Менты скоро подъедут. Но ни слова обо мне, ибо мной, точнее, нами, вся городская полиция куплена на сто лет вперед.

И девушка ушла.

Он совсем недолго пролежал один, но нервы сдавали, и минуты казались часами. А вдруг она его обманула? Вдруг он пролежит здесь целую вечность, да так и дождется новых хозяев квартиры, которые избавятся от него каким-нибудь простым способом?

Но вот в открытую дверь, крадучись, вошел высокий мужчина в строгом темно-синем костюме.

– Кто-нибудь дома? – озираясь, робко спросил он, – Подозрительно: дверь нараспашку, и такая тишина...

– Освободите меня, – попросил Лысый.

– Парень, что с тобой случилось? Похоже, тебя ограбили, – весь внимание и соучастие, полицейский шагнул к подростку.

– Одна девка ночевала у меня. Она украла документы на квартиру и отдала их черному нотариусу... она так сказала..., – полупьяный мямлил, как малыш в яслях, который жалуется взрослым, как над ним угорали нехорошие ребята во дворе.

– Сам виноват, водишь домой кого попало. Успокойся, сейчас заведем дело и вернем тебе твою собственность, – спешил заверить коп.

В этот момент рядом неслышно появилась женщина в полицейской форме – очевидно, следователь. А может, наоборот, оперативница, а следователь – это этот, высокий.

Лысый глянул на нее и остолбенел. Он узнал в ней свою давешнюю гостью. Вызывающе яркий макияж исчез с ее лица, мини-юбка подросла до колен и окрасилась в строгий темно-синий цвет, обтягивающая черная кофточка превратилась в скучную белую, спрятанную под темно-синим пиджаком и галстуком. Так, значит, его не ограбили, а ловко заставили признаться и теперь он не отвертится. Разговор с "ночной бабочкой", где он поведал все премудрости связи с конторой, наверняка записан на диктофон. А то и на видео.

– Это была потрясающая идея, комбинация сработала на ура! – восхищенно проговорил полицейский, пожимая руку Джинну, – Без вас мы бы не догадались.

– Не исключено, что и с Шерханом я вам помогу разобраться.

– Мы уже сейчас благодарны, и не забудем отблагодарить делом. Будет нужна информация – обращайтесь.

Квадратными глазами, вылезшими на лоб, все смотрели на Шатаева, когда тот спокойным шагом прошел по конференц-залу, держа в руках увесистую папку с бумагами. Только Русецкий не был удивлен, он был искренне рад. Остальные же не верили своим глазам. Им не терпелось скорее увидеться с коллегой в неофициальной обстановке и расспросить о том, где он был все это время, и снять, наконец, с ушей эту нелепую лапшу про паранойю и шизофрению. Сам Шатаев вел себя так, словно ничего не произошло, будто бы все это время он был здесь каждый день. В руках он нес бумажную версию диссертации, и все до одного верили: она завершена и имеет все шансы быть защищенной успешно.