Текст книги "Забавы ради (СИ)"

Автор книги: Настя Середа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– А на подлость они способны только от крайней безысходности, говорите? Все они числятся погибшими, хотя велика вероятность, что на самом деле живы. Есть основание подозревать, что они заранее готовились к тому, чтоб вот так исчезнуть из этого мира. И никто из них не подумал о последствиях, а ведь у всех, кроме одного, есть родители. Я не привык оценивать поступки людей с позиции морали и нравственности, но меня удивляют ваши слова о малой способности на подлость.

– Повторяю: эти люди неспособны на подлость без веской причины. В детстве многие из них были трудными и странными, но в осознанном возрасте они научились держать себя в руках. Я в курсе последних новостей, теперь еще и увидел фотографии тех, о ком речь. Что ж, могу вам сказать, ищите секту. Вы детектив, как я понял. Значит, ищите некое идеологическое движение, заставившее их так поступить. Заставить можно палкой, компроматом или гипнозом. Палка – каменный век, ультиматум – прошлый и сегодняшний, гипноз потихоньку приходит на смену угрозам.

– Понял. Стало быть, без вас не обойтись.

"Молодец, что понял – подумал Шатаев – это я тебе и хотел внушить, потому что ты мне тоже нужен".

– Скажите, а в северо-западном воздушном десанте есть люди той дорожно-транспортной мафии? – Шатаев не особо надеялся на ответ, но подумал – чем черт не шутит.

– Возможно, – Джинн и сам об этом думал, – Дела "бомбил" напрямую зависят от ситуации с импортом автомобилей в Россию, тот неразрывно связан с отношениями между странами, а в урегулировании их не последнее место занимает ФСБ. Но какая-то уж слишком абстрактная взаимосвязь, длинная между ними цепочка. Вот таможня вся под ними, в этом я уверен. А почему именно воздушный десант?

– Вчера вечером я получил весть, что моего сына, служащего по контракту именно в том подразделении, накрыло известняком, обрушившимся во время заготовки его для ремонта казармы. Сначала, конечно, был в шоке, но довольно быстро очухался и заметил вопиющую несостыковку. Неужели все вражеские самолеты сбиты, делать настолько нечего, что воздушный десант ковыряется в известке?

Обрушение. А ведь Джинн его предвидел. Секта пропагандирует уклонение от армии – это с самого начала подозревалось.

– Да, подозрительно. Чтобы в ВДВ занимались такой чепухой, когда посерьезнее работы предостаточно... Хотя как знать. Может, в промежутке между операциями дали вашему сыну такую халтурку. Скажите, кроме него под известняк попали только новички?

– Да, я перезвонил и узнал-таки подробности, хоть и не с первого раза.

Что и требовалось доказать. Но Шатаев-младший здесь каким боком?

– Что вы заподозрили, когда получили эту весть?

– Что здесь замешана та же группа злоумышленников, которая виновна и в моих злоключениях. И этому подозрению есть основание. Работой я занимаюсь не на дому, но и не в офисе, где обстановка переполнена стрессом и не предрасполагает клиентов к раскрепощению и искренности. Для работы я использую другую квартиру, что находится на последнем этаже некой пятиэтажки. Этаж отгорожен решеткой, балкон и все окна тоже. Ключи от квартиры есть только у меня и у сына, – Шатаев в подробностях рассказал о странных визитах в обе квартиры и о своих ложных подозрениях в адрес жены, и о соображениях насчет ключей.

– Жена ваша здесь заведомо ни при чем.

– Теперь-то я понял, – Шатаев заметно помрачнел. – Но тогда что же искали в квартирах?

– А какой принадлежащий вам предмет на момент визитов не находился ни в одной из квартир?

– Диссертация... – растерянно произнес Шатаев после некоторой паузы.

– Значит, ее и искали, – заключил Джинн. Потом спросил:

– Вы в своей практике сталкивались с сектами?

– Случалось. Когда я только ступил на карьерный путь, они были в новинку, у людей не было иммунитета, и они пользовались успехом. Я думал, плясать им недолго, люди наберутся опыта и станут скептичнее. Но сект с тех пор только прибавилось.

– А во всех ли случаях целью их создания были деньги?

– Не занимался этой стороной вопроса. Меня больше заботило вывести своих клиентов из-под влияния, нежели цель самого влияния.

– Если мы имеем дело с сектой, то я в упор не вижу мотива. Кому могли понадобиться эти нищие неудачники?

– Они не неудачники, я же только что объяснил, почему. Вы ошибочно судите об успешности по материальному достатку. Да, большинство несостоятельных относится к категории неудачников, но эти претендуют на исключение. Это сильные личности, я вижу по их лицам. И они, вместо того, чтобы ежедневно жаловаться на жизнь и ничего при этом не делать, предпочитают менять то, что не устраивает. Они не боятся поступать так, как никто никогда не поступал. Не боятся ошибок. Тогда как неудачники только плывут по течению, во всем подражают серой массе и ропщут на все, что их окружает.

– Но если они не неудачники, что же мешало им получить образование и зарабатывать достойные деньги?

– Например, осознание, что это мясорубка. Денежная система – это же именно она. Это рабство. Пусть не мизерная зарплата, а чуть побольше, и тратиться она будет не на аренду клоповника, а на содержание виллы в престижном поселке – суть от этого не меняется.

– Но вы же, несмотря на это осознание, строите карьеру, а не горите в пожаре в трухлявой заброшенной даче и не тонете в реке.

– Оно так. Потому что все мы разные. Они решили, что карьера и городская жизнь не для них, но вместо того, чтобы коротать от пятницы до пятницы, а по выходным пропивать нажитую непосильным трудом мизерную зарплату, пошли другим путем. Не гнушаясь тем, что путь этот не протоптанный, непопулярный. Возможно, ошиблись, ввиду малого жизненного опыта.

– Возможно? Иными словами, вы допускаете, что их решение выбыть из паспортного режима было правильным?

– Почему бы и нет? Микроскопический процент вероятности есть. О том, чтобы жить независимо от государства, мечтают многие. Мечтают и те, кто находится под гаджетовым наркозом, только не предпринимают ничего. Наркоз подается и регулярно поддерживается средствами массовой информации, культурой, развлечениями, а последнее время – еще и всемирной сетью Интернет. Все это программирует человека на сон. Люди вокруг ходят сонные. Они считают себя зрячими и свободными, и это заблуждение помогает им оставаться слепыми рабами.

Джинна ответ поначалу не устроил. Хорошо, пусть эта молодежь не неудачники, но денег-то у них нет, а значит для какой-такой грандиозной цели они понадобились секте? Тупик. Если мыслить шаблонно, то тупик. А ведь для детектива шаблонное, ортодоксальное мышление – роковая ошибка. Частенько преступники ведут себя иррационально, рассчитывая, что полиция в большинстве своем мыслит стандартно... Настораживает одно: откуда у психолога такая уверенность, что дела обстоят именно так, как он описал – ребята решили освободиться от поработивших их плодов цивилизации. Он ведь только психолог, но не ясновидящий. Или...

Закончив возиться на кухне, хозяйка осторожно приоткрыла дверь комнаты, чтобы позвать постояльца и гостя завтракать. То, что она увидела, немало ее удивило: Шатаев крепко спал сидя на кресле, гость же смотрел пятый сон, сидя на табуретке и уткнувшись в стол.

Глава 9

С дневной прогулки я вернулся в приподнятом расположении духа, полон бодрости и энтузиазма. Еще бы – впервые за все эти дни меня навестили. Пришел кто-то из научного коллектива, в коем трудится оригинал. Увидев его, я ощутил дежавю, но вспомнить, когда и где видел его ранее, не сумел. А может, дело, банально, в том, что оригинал давно знаком с ним.

Мы разговаривали тихо; он то и дело проверял, не подслушивают ли нас, а потом снова пытался задать вопрос с намеком так, чтобы понял только я. Я ничего не понимал, но все же был польщен его вниманием. Такое общение окрыляет – за все время, сколько я себя помню, со мной впервые разговаривали как с разумным, кроме того, еще и по-дружески. Санитары к нам относятся без особого уважения, а соседи мои переменчивы, как весенняя погода. Но, судя по нашему диалогу, скорее всего он думал, что беседует с оригиналом. Значит, и его расположение адресовано подлинному Шатаеву. Я всячески старался скрывать тот факт, что не являюсь им. На всякий случай.

Приятные воспоминания прервал сосед. Нет, на сей раз ему понадобилась не священная одежда. Очередная его мечта оказалась напорядок ближе к реальности – ему захотелось чего-нибудь вкусненького. Он жадно рассматривал пакет, находившийся у меня в руках. Какие-то ангелы нашептали ему, будто я непременно должен угостить его тем, что принес мне приятель оригинала, иначе я никогда не достигну вершин совершенства и не налажу связь с Всевышним. Пришлось долго объяснять, что в пакете у меня бумаги и только бумаги. Даже увидев это своими глазами, алчный до несуществующих гостинцев не унимался.

***

Повестка дня была исчерпана и конференция официально считалась оконченной, но никто даже не думал уходить. Все вцепились жадными взглядами в Русецкого, ожидая, что он расскажет, как прошла его встреча с Шатаевым. Русецкий то бегло смотрел по сторонам, то пилил пристальным взглядом заведующего кафедрой Воропаева; по всему было видно, что он хочет поговорить с ним наедине. Воропаев взглядом намекнул, дескать, говори при всех, нечего скрывать. Помявшись немного, Русецкий решился:

– Помните эту нашумевшую историю, как четыре с лишним года назад со скандалом прикрыли подпольную лабораторию, выращивающую генно-модифицированных породистых собачек?

Все помнили. Но к чему это сейчас – никто не догадывался. Русецкий не пояснял – он надеялся, что догадается только Воропаев.

– Взрослые особи вырастали за несколько часов, – продолжал он, – и ничем не отличались от обычной собаки, выращенной в нормальных условиях. Кроме, разве что, характера и интеллекта. Мелочь, правда? А продавались они по обычной цене взрослой полноценной особи... Только песики были безмозглыми растениями и абсолютно не подлежали обучению.

– А к чему все это в данном случае? – не выдержал кто-то из любопытных.

– Может статься, что и ни к чему, – уклончиво ответил Русецкий и в очередной раз сделал Воропаеву знак, что разговор не для посторонних ушей. Тот подмигнул.

– Славик-то как поживает?

– Динамика положительная, – Русецкий бросил строгий взгляд на спрашивающего, давая понять, что ответ исчерпывающий и дополнений не последует.

Так и не дождавшись удобного случая поговорить тэт-а-тэт с Воропаевым, Русецкий покинул конференц-зал. Придется выручать коллегу и лучшего друга самостоятельно. Однако, в поведении Воропаева он не видел никакой логики. Шатаев представляет огромную ценность для всей академии, благодаря этой одной-единственной диссертации заметно вырастет престиж всей организации. Воропаев просто пугает своей незаинтересованностью. "Может быть, – в шутку подумал Русецкий, – защита диссертации невыгодна мировому правительству? Что-то я мельком слышал о людях, которые не официально, а фактически правят страной, и не одной конкретной, а всеми сразу. Зарабатывают огромные деньги на войнах, дефолтах и эпидемиях. И, чтоб не привлекать к себе особого внимания, живут как обычные люди среди обычных людей. Только стекла их домов и автомобилей пуленепробиваемые, а так – больше никаких видимых отличий от рядовых обывателей. Страной, если кто не знает, фактически правит спецназ, точнее, его верхушка. А уж всеми странами сразу управляет некая небольшая кучка людей – она-то и двигает этими верхушками спецслужб всех стран, как пешками. Кто эта кучка, где и чем живут? А ну как один из таких завелся в нашей академии?".

"Но, – продолжал мысль Русецкий, – кроме шуток, должно же быть какое-то логическое объяснение всей этой чертовщине. Подозрение номер один – конкуренты. Научные организации ведут ожесточенную борьбу за престиж, и главным, чтоб не сказать единственным реальным нашим соперником является "Колпачок", получивший это жаргонное прозвище в честь своего уважаемого профессора В.Н. Колпакова. И вот, одновременно со странным отлучением Шатаева происходят две интересные вещи: сначала кто-то неизвестный получает несанкционированный доступ к сайту нашей академии (позже выясняется, что местонахождение провинившегося ip-адреса неизвестно, ибо, очевидно, тот компьютер уничтожен); затем происходит интервью в ресторане, где журналистка задает Колпакову такие вопросы, которые логичнее было бы адресовать Шатаеву. Это может быть косвенным доказательством, что взломщик сайта – Колпаков. Тот петляет и отмалчивается, оно и понятно, ведь отвечать информативно означает публично признаться во взломе. Или, что вероятнее, великий плагиатор успел лишь добыть материал, но еще не удосужился ознакомиться. Цель взлома, вне всяких сомнений, плагиат. Видоизменить до неузнаваемости текст диссертации, не меняя суть, и присвоить ее, защитив под своим именем. Разумеется, сделать это нужно раньше, чем Шатаев завершит работу над диссертацией и защитит ее сам. Если все правильно, то бумажная версия научной работы должна быть украдена и уничтожена. По крайней мере, должна была быть предпринята попытка украсть, ибо бумажная версия будет доказательством подлинного авторства Шатаева."

С тех пор, как материалы научных работ перестали публиковаться в открытом доступе, плагиаторам стало труднее жить. Теперь кража подобной информации обязательно сопряжена со кибер-взломом. Допустим, взломщик – кто-то из "Колпачка". Точнее, заказчик взлома. Тогда исполнитель – хакер – продал информацию журналистке, отсюда и ее осведомленность о существовании диссертации, о подлинном авторе, отсюда же и ее повышенный интерес к подробностям. Она прекрасно понимает, что, задавая вопросы прямо, нормальных ответов не получит. Тогда она прикидывается неопытной, мямлит словно заученные вопросы, как будто бы ей продиктовали, о чем она должна спросить, а она плохо запомнила. Задает как бы не свои вопросы. Расчет делается на то, что Колпаков расслабится, потеряет бдительность, захочет поумничать и покрасоваться перед молодой дурочкой, да так и проболтается, сам того не заметив. Не тут-то было, Колпаков раскусил ее, потратил ее время впустую и заставил уйти не солоно хлебавши.

Уже полмесяца прошло с тех пор, как Шатаев объявил себя параноиком и якобы коротает дни в палате с бледно-зелеными стенами. Ни у кого эта история, по идее, сомнений не должна вызывать, ведь предшествующая цепочка событий вызовет паранойю даже у стального робота. Но характер этого лежащего в палате "Шатаева", его манеры поведения! Только слепой не заметит, что этот субъект отличается от Шатаева, как набросок от четко прорисованного пейзажа, как непроявленная фотография от проявленной. Этот, с позволения сказать, человек отличается от других отсутствием каких-либо черт характера, взглядов и привычек. Он просто кукла. Это наверняка заметили все, но догадался ли кто-нибудь, кроме него, Русецкого, в чем дело? Русецкий специально передал коллеге бумаги – несколько печатных листов, выдернутых из научного труда многолетней давности, чтобы все еще раз убедились: в палате находится именно Шатаев. Кто организовал аварию, отравил коньяк и выстрелил в Опель – этого коллега не знал так же, как сам Шатаев. Но он догадался, что навещал клона, и его заботило сейчас только одно: чтоб об этом не догадался больше никто. Только Воропаеву можно и нужно знать, ибо он к охоте на Шатаева точно непричастен. Если не удастся найти Шатаева раньше, чем его найдут враги, то ни его, ни диссертации не видать, как своих ушей, и тогда академия лишится разом и одного из самых передовых специалистов, и перспективы сделать эпохальное открытие. А ведь убрать Шатаева с дороги пытаются именно из-за диссертации, и если он сам об этом не догадывается, то Русецкий уверен – это именно так.

***

Пятилетний Вова Шатаев долго не мог уснуть. Пересчитывание воображаемых слоников и носорогов хоть и утомило, но уснуть все равно не выходит. Только и оставалось, что слушать, как тикают часы, как дышат мама и сестра, смотреть в потолок и мечтать. А мечты – все до одной – были только о возвращении в родной город, о том, чтобы снова ходить в тот же детский садик, снова увидеть своих тамошних друзей. «Теперь-то, – обещал себе мальчик, – я буду с удовольствием ходить в садик. Ни разу больше не стану капризничать от того, что приходится рано вставать». Казалось, даже самые худшие моменты жизни в родном городе лучше самых лучших здесь, в этом странном населенном пункте закрытого типа. Что это – город или деревня? Многоэтажки как в городе, только не такие высокие и красивые, к каким Вова привык, а коровы и гуси по улицам гуляют, как в деревне. Здесь не с кем играть, здесь не такие горки, песочницы и карусели, как дома во дворе, здесь все не такое. Скучное и чужое. Самое неприятное – никто из взрослых не хочет объяснить, зачем мы сюда приехали и ответить на главный простой вопрос: когда же домой?

О том, как он здесь скучал, он расскажет и ребятам в садике, и воспитателям, и своему лучшему другу – взрослому парню со странным прозвищем Майский Жук. Не каждый дошкольник может похвастаться, что общается с подростком. Да еще с таким умным, незаурядным. Пока остальные лазят по дискотекам, пьют, курят и учат младших ребятишек разным глупостям, он... Интересно, чем он занимается? Но он не такой, как все. Он намного добрее и умнее своих сверстников. Наверно, потому его и обозвали Жуком – от зависти. Сами они жуки. Он гений. Или...как же это у японцев называется?... – Вова долго думал и вспомнил наконец слово – сэнсэй. Уважаемый, в общем. От него же это слово и узнал. А японцы – это такие маленькие, но очень умные люди. Было дело, видел их по телевизору. Они умеют делать всякие агрегаты, как никто другой. И он, Майский Жук, такой же – в любом механизме разбирается. Поэтому с ним так интересно. Благодаря ему Вова узнал, как устроена швейная машинка, и даже помог маме ее починить, чем немало удивил всех. У Майского Жука Вова научился многим приемам, взятым из разных боевых искусств. Он каждый раз рассказывает и показывает что-нибудь новое. Определенно, вернувшись домой (если это когда-нибудь произойдет), надо непременно найти его...

Вот с такими приятными мыслями малыш наконец-то незаметно уснул.

***

Шерхан, босс преступной организации по маскировке следов убийств, был немало озадачен. Свою контору он сколотил на доверии и совокупности интересов, а не на компромате и ультиматумах, на чем держатся многие подобные группировки. Никого из подчиненных он не поработил, не завербовал, все они работают у него по собственному желанию. А потому он не ожидал такого удара в спину. Но удар этот последовал. Мелкий и подленький, враз испортивший репутацию всей конторы. Настолько, что ни одного заказа больше не поступит. Неужели этим проглотам мало денег? С чего они вдруг решили дважды взыскать с клиента цену за утилизацию трупа его наследодателя? Слух о том, что Шерхан шантажирует своих клиентов и заставляет их платить дважды, моментально распространился среди криминальных слоев населения. Конторы больше нет. Разбираться, кто из подчиненных в этом виноват, бессмысленно – теперь они все до одного больше не нужны. Раз конторы больше не существует. Они теперь просто ненужные свидетели. Нет, убивать их никто не собирается. Шерхан за всю свою жизнь даже синяк никому не поставил и впредь этого делать не станет. Все свидетели будут ходить по земле и греться на солнышке, вот только дурачками станут, и помнить прошлого не будут. Счастливыми, вечно улыбающимися дурачками, они будут получать пенсию и радоваться жизни, из которой помнят только хорошее, а плохое напрочь забыли. Ну а он, Шерхан, не пропадет. С его талантом у него есть тысяча один способ сколотить любой капитал за короткий срок. В крайнем случае, некоторое время придется плясать только с дохода, приносимого производством морозильных камер.

Но как же все-таки получилось, что с клиента содрали двойную цену? Как в любой уважающнй себя преступной группировке, в конторе Шерхана переговоры с внешним миром велись только анонимно. Желая заказать зачистку следов, убийца заблаговременно давал в местную газету объявление о вакансии на должность упаковщика одноразовой посуды или сортировщика каких-нибудь семян на дому, или об аренде помещения за такую завышенную цену, что по такому объявлению уж точно никто не станет звонить. Вариантов абсурдного содержания объявления было предостаточно, а контактный телефон и электронная почта были несуществующими и содержали зашифрованную информацию о сути заказа. Затем заказчик получал анонимку, свиду похожую на открытку – не по почте, ему ее передавали в руки на улице. Среди якобы поздравлений в зашифрованном виде назначалось место встречи с человеком Шерхана. А уж на месте (как правило, это был какой-нибудь общественный туалет, где можно разговаривать или просовывать в щель письма, не видя друг друга) шли переговоры. Никто из конторы не разговаривал с клиентами по телефону, не переписывался по интернету. Такой безопасный способ связи позволял избежать дальнейшего общения сторон, чреватого угрозами и вымогательством дополнительных денег, а также не позволял посторонним отследить ход диалога. И раз уж кто-то из клиентов получил лишнюю анонимку с вежливой просьбой доплатить, то тут два варианта: либо в конторе кто-то решил разменяться на мелочь, либо на след конторы напали и кто-то действует от нашего имени. В обоих случаях репутация испорчена и деятельность придется на некоторое время свернуть, во избежание последующих неприятностей. Но салажонка придется найти и узнать у него любым способом, что же на самом деле произошло. Так, для общего развития.

***

Первым проснулся Джинн. И тут же осознал всю неловкость положения – надо же – уснул в чужой квартире, уткнувшись носом в стол. Это до какой же степени надо переутомиться, чтоб так получилось? Однако, надобно быстро и тихо исчезнуть, пока не проснулся Шатаев. Да еще желательно не встретить в коридоре молодую женщину, что с раннего утра хлопочет на кухне. Хорошо, если она тоже свалилась вздремнуть или ушла куда-нибудь. На цыпочках выйдя из комнаты, он остановился и огляделся по сторнам; прислушался – похоже, никого. Хорошо, если квартира хотя бы изнутри открывается без ключа.

Добравшись до заветной входной двери, Джинн уже хотел рвануть наружу, как вдруг его взгляд сам собой лег на вешалку с одеждой. Там висела кожаная куртка – единственная на всей вешалке мужская вещь. Немудрено, ведь Шатаев здесь гость, хоть и на долгое неопределенное время. Будь он у себя дома, еще несколько дней назад убрал бы куртку подальше – ее сезон в этом году закончился. О такой куртке Джинн и сам мечтал, но так и не нашел похожего фасона ни в одном бутике, а с интернет-магазинами не дружил. Видимо, Шатаев купил ее во время командировки. Джинну захотелось потрогать материал. Он аккуратно отогнул край изделия, чтобы взглянуть на подкладку – авось по ней станет ясно что-нибудь о производителе, и случайно заметил краешек чека, торчащий из-под отрывающейся подкладки. Так, куртка не совсем новая, в ней дырявые карманы, и содержимое теряется под подкладкой. А это странно, учитывая, что куплена она меньше месяца назад. Производственный брак? Или подкладку оторвали, чтобы спрятать под ней что-нибудь? Внезапно Джинн вспомнил, что давно должен быть на улице, и, машинально захватив с собой находку – обрывок чека, украшенный жирным пятном – дернул прочь.

Пронесло, ни слова вдогонку Джинн не услышал, хотя в покинутой комнате уже началось кое-какое движение – очевидно, Шатаев проснулся. Вот так бывает – иногда не пугает даже вооруженный киллер или толпа отморозков, а иногда боишься, как огня, какой-нибудь банальщины вроде сегодняшней неловкой ситуации. Но раз уж чек посредством таких необычных случайностей оказался в руках, то грех не прочитать, что на нем написано. Развернул смятый обрвыок. Так, дата – двадцать девятое апреля, шестой час вечера, сумма – почти четыреста рублей, а вот где напечатан чек – на этом интересном месте он оборван. На оставшемся клочке значится только окончание названия ...стер, и закрывающиеся кавычки. Но и то ценная информация, ибо варианта остается всего два: сеть интернет-кафе Биг Постер, находящаяся только в Калининградской области и нигде больше. Или же сеть кафешек быстрого питания Коралловый Лобстер, дочерняя структура сети ресторанов Черный Спрут. Рестораны эти появились уже и в Сибири, и на Урале, и предприниматель уверенно движется на запад, а вот дочка – этот самый Лобстер – есть только в Приморском крае. Оружейный магази "Гангстер" не в счет – нет там таких цен, да и"брюшко" предыдущей буквы проглядывается. По этой же причине отметаем магазин одежды "Вальяжный мистер", строительный магазин "Рукастый мастер", антикафе "Хипстер" и сеть автомоек "Монстер". Так, пятого мая Шатаев заселился сюда, к этой девушке, которую так не любит Регина Аркадьевна, а до этого он ездил (или летал) не то в Калининград, не то в Приморский край. А ведь в новостях значится, что в начале мая Шатаев вернулся из командировки в Чехию, где провел десять с лишним дней. В тех самых новостях, где противоречиво сообщается, что у Шатаева не то паранойя, не то шизофрения. В одном только содержание всех новостей полностью совпадает – Шатаев был в Чехии и вернулся оттуда 3-4 мая. Зная географию, логичнее было бы предположить, что чек напечатан в Калининграде. Пускай Шатаев был там транзитом. Но жирное пятно... Миха Лисовский наверняка поможет организовать экспертизу этого пятна, но уже сейчас почти ясно, что принадлежит оно морепродуктам, ибо в Калининградском интернет-кафе не потчуют ничем жирным.

А значит, красивая сказка о полете в Чехию рассыпалась как карточный домик. Чек напечатан на русском.