Текст книги "Украинские народные сказки"

Автор книги: Народные сказки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

ПОКАТИГОРОШЕК

ил себе один человек. Было у него шестеро сыновей и одна дочка. Пошли сыновья в поле пахать и наказали, чтоб сестра принесла им обед. А сестра спрашивает:

– Где ж вы будете пахать? Я не знаю.

Они говорят:

– Мы протянем борозду от хаты до той полосы, где будем пахать, – ты по этой борозде и иди.

Ну и ушли…

А змей жил около этого поля, в лесу. Он их борозду засыпал, а новую протянул до самых своих палат. Вот девушка понесла братьям обед да пошла по змеевой борозде – и до тех пор шла, пока не зашла к змею во двор. Там ее змей и схватил.

Пришли сыновья вечером домой и говорят матери:

– Весь день пахали, а ты нам и поесть не прислала!

– Как не прислала? Ведь Аленка понесла! Я думала, она с вами вернется. Уж не заблудилась ли?

Братья и говорят:

– Надо ее идти искать.

Да и пошли все шестеро по той борозде и пришли к тому змеиному двору, где их сестра была. Приходят туда, глядят: она там.

– Братики мои милые, куда я вас дену, когда змей прилетит? Он же вас съест!

А змей-то уж летит.

– Ф-ф-ф, – шипит, – человечьим духом пахнет! А ну, хлопцы, биться или мириться?

– Нет, – кричат братья, – биться!

– Пойдем на железный ток!

Пошли на железный ток биться. Недолго бились: как ударил их змей, так и загнал в железный ток. Поднял их чуть живыми, да и бросил в глубокую темницу.

А мать с отцом ждут-пождут сыновей – нету.

Вот один раз пошла мать на речку белье полоскать, глядит – катится горошинка по дороге. Она взяла горошинку, да и съела.

И вот родился у нее сын. Назвали его Покатигорошком. Растет да растет этот сын. Большой вырос, хотя лет ему мало.

Один раз отец с сыном копали колодец – докопались до огромного камня. Отец побежал людей звать, чтоб помогли этот камень выкинуть. Покамест он ходил, Покатигорошек сам взял да и выкинул. Приходят люди, как глянули – оторопели. Испугались они, что в нем такая сила, и порешили его убить. А он швырнул этот камень кверху и поймал. Ну, люди видят такое дело – разбежались.

Вот копают отец с сыном дальше – и докопались до огромного куска железа. Вытащил его Покатигорошек и спрятал.

Раз как-то спрашивает Покатигорошек у отца, у матери:

– А у меня как будто братья и сестры были?

– Э-э, – говорят, – сыночек! Была у тебя и сестра и шестеро братьев, да так, мол, и так.

Все и рассказали.

– Ну, – говорит он, – я пойду их искать.

Отец и мать уговаривают его:

– Не ходи, сыночек: шестеро пошли – пропали, а ты-то один уж наверно пропадешь!

– Нет, пойду! Как же так – свою кровь не вызволить!

Взял он железо, что выкопал, и понес кузнецу.

– Скуй, – говорит, – мне меч, да побольше!

Сковал кузнец такой меч, что насилу его из кузницы вынесли. Взял Покатигорошек этот меч, размахнулся – как кинет кверху! И говорит отцу:

– Лягу я спать, а ты меня разбуди, как прилетит меч, через двенадцать дней.

Ну, и лег. На тринадцатый день летит-гудит этот меч. Разбудил сына отец. Сын подскочил, подставил кулак – меч как ударился об кулак, так и развалился надвое. Сын и говорит:

– Нет, с этим мечом нельзя идти искать братьев с сестрой – надо сковать другой.

Понес он меч опять в кузницу.

– На, – говорит, – перекуй, чтобы был по мне!

Сковал кузнец меч еще больше прежнего. Швырнул Покатигорошек и этот меч кверху, а сам опять лег спать на двенадцать дней. На тринадцатый день летит меч назад, гудит, аж земля трясется. Разбудили Покатигорошка, он вскочил, подставил кулак – меч как ударился об него, только малость согнулся.

– Ну, с этим мечом можно искать братьев с сестрой. Пеките хлебы, сушите сухари – пойду.

Взял тот меч, в торбу сухарей наложил, попрощался и пошел.

Пошел по той борозде, по той давней, какую едва видно было, да и зашел в лес. Идет он лесом, идет да идет – и приходит к большому подворью. Входит во двор, потом в палаты, а змея нет – одна сестра Аленка дома.

– Здравствуй, красная девица! – говорит Покатигорошек.

– Здравствуй, добрый молодец! Ты зачем сюда пришел? Прилетит змей – съест тебя.

– Может, и не съест! А ты кто такая?

– Была я одна дочка у отца, у матери, да украл меня змей. Шестеро братьев меня вызволяли, да не вызволили.

– Где ж они?

– Бросил их змей в темницу, и не знаю я, живы ли они, нет ли.

– Может быть, я тебя вызволю, – говорит Покатигорошек.

– Где тебе! Шестеро не вызволили, а ты один!

– Ничего! – отвечает Покатигорошек.

Да сел у окошка, дожидается. На ту пору прилетел змей. Влетел он в хату, носом вертит:

– Хм-хм-хм, человечьим духом пахнет!

– Как же не пахнуть, – отвечает Покатигорошек, – коли я тут.

– Ага, хлопец! Чего тебе надобно: биться или мириться?

– Где там мириться – биться! – говорит Покатигорошек.

– Так идем на железный ток.

– Идем!

Пришли. Змей и говорит:

– Бей ты!

– Нет, – говорит Покатигорошек, – бей ты сначала.

Вот змей как хватил его, так по щиколотки и вогнал в железный ток. Выдернул ноги Покатигорошек, как замахнулся мечом, как ударил змея – загнал его в железный ток по колена. Вырвался змей, ударил Покатигорошка – и того по колена вогнал. Ударил Покатигорошек в другой раз – по пояс змея, загнал в ток; ударил в третий – насмерть убил.

Пошел тогда в погреб – в темницу глубокую, отомкнул своих братьев, а они едва-едва дышат. Забрал тогда их, забрал сестру Аленку и все золото и серебро, что было у змея, и пошел домой.

Вот идут, а Покатигорошек им и не признается, что он их брат. Долго ли, коротко ли шли, сели под дубком отдохнуть. Покатигорошек притомился после боя, да и заснул крепко. А те шестеро братьев совет держат:

– Будут над нами люди смеяться, что мы шестеро змея не одолели, а он один убил. Да и добро змеево все себе заберет.

Вот советовались, советовались и порешили: теперь он спит, ничего не чует; привязать его покрепче лыками к дубу, чтоб не вырвался, – зверь его и растерзает. Сказано – сделано: привязали и пошли.

А Покатигорошек спит – ничего не чует. Спал день, спал ночь, просыпается привязанный. Он как рванулся, так дубок и выдернул с корнями. Вот взял он этот дубок на плечо, да и пошел домой. Подходит он к хате и слышит: братья уж пришли и мать расспрашивают:

– А что, у вас были еще дети?

– А как же! Сын Покатигорошек был – да вас пошел вызволять.

Они тогда:

– Так это мы его привязали! Надо бы отвязать.

А Покатигорошек как хватил тем дубком по крыше – чуть хату не развалил.

– Оставайтесь же, коли вы такие! – говорит. – Пойду я по белу свету.

Да и пошел, вскинув меч на плечо.

Идет себе да идет, смотрит – там гора и там гора, а меж ними человек: руками и ногами в те горы уперся, да и раздвигает их. Говорит Покатигорошек:

– Здорово!

– Здорово!

– Что ты, добрый человек, делаешь?

– Горы раздвигаю, чтоб дорога была.

– А куда идешь?

– Счастья искать.

– Ну, и я туда же. А как тебя зовут?

– Свернигора. А тебя?

– Покатигорошек. Пойдем вместе!

– Пойдем.

Пошли они. Идут, идут… Смотрят, человек среди леса: как махнет рукой – так дубы с корнями выворачивает.

– Здорово!

– Здорово!

– Что ты делаешь, добрый человек?

– Деревья выворачиваю, чтоб ходить было просторно.

– А куда идешь?

– Счастья искать.

– Ну, и мы туда же. А как тебя зовут?

– Вертидубом. А вас?

– Покатигорошек да Свернигора. Пойдем вместе!

– Пойдем.

Пошли втроем. Идут, идут… Смотрят, человек с большущими усами над речкой стоит: как крутанет усом, вода и расступится – по дну пройти можно.

Они к нему:

– Здорово!

– Здорово!

– Что ты, добрый человек, делаешь?

– Да воду останавливаю, чтобы речку перейти.

– А куда идешь?

– Счастья искать.

– Ну, и мы туда же. А как тебя зовут?

– Крутиус. А вас?

– Покатигорошек, Свернигора и Вертидуб. Пойдем вместе!

– Пойдем.

Пошли. И так им хорошо идти: где гора на дороге – Свернигора перекинет; где лес – Вертидуб вывернет; где речка – Крутиус воду раздвинет.

Вот пришли они в большой лес. Смотрят, а в лесу избушка. Вошли в избушку – никого нету. Покатигорошек и порешил:

– Тут мы и заночуем.

Переночевали. А на другой день Покатигорошек говорит:

– Ты, Свернигора, оставайся дома да вари обед, а мы втроем пойдем на охоту.

Пошли они. А Свернигора наварил, нажарил, да и лег отдыхать. Вдруг кто-то стучится в дверь:

– Отвори!

– Не велик пан, отворишь и сам! – говорит Свернигора.

Дверь отворилась, и опять кто-то кричит:

– Пересади через порог!

– Не велик пан, перелезешь и сам!

И вот влезает махонький дедок, а борода по полу волочится. Схватил дед Свернигору за чуб, да и повесил его на гвоздок. А сам все, что было наварено-нажарено, съел и выпил, у Свернигоры из спины ремень кожи выдрал, да и был таков.

Свернигора крутился-крутился, кое-как с гвоздя сорвался, бросился опять обед варить. Товарищи приходят, он доваривает.

– Что это ты с обедом запоздал?

– Да задремал маленько.

Поели и улеглись спать. На другой день встают, Покатигорошек и говорит:

– Ну, теперь ты, Вертидуб, оставайся, а мы пойдем на охоту.

Пошли они. А Вертидуб наварил, нажарил, да и лег отдыхать. Слышит, кто-то стучится в дверь:

– Отвори!

– Не велик пан, отворишь и сам!

– Пересади через порог!

– Не велик пан, перелезешь и сам!

И вот влезает маленький дедок, а борода по полу волочится. Как ухватит он Вертидуба за чуб, да и повесил на гвоздок. А сам все, что было наварено-нажарено, поел, выпил, у Вертидуба из спины ремень кожи выдрал, да и был таков.

Вертидуб барахтался-барахтался, кое-как с гвоздя сорвался и давай скорей обед варить.

Вот приходят товарищи:

– Что это ты с обедом запоздал?

– Да задремал, – говорит, – маленько.

А Свернигора молчит: догадался, что тут было.

На третий день остался Крутиус – и с ним то же самое. А Покатигорошек и говорит:

– Ну и ленивы ж вы обед стряпать! Ладно, завтра вы идите на охоту, а я останусь дома.

На другой день так и было: те трое ушли на охоту, а Покатигорошек остался дома.

Вот наварил он, нажарил и лег отдыхать. Слышит, стучится кто-то в дверь:

– Отвори!

– Погоди, отворю, – говорит Покатигорошек.

Отворил дверь, глядит – там маленький дедок, а борода по полу волочится.

– Пересади через порог!

Взял Покатигорошек деда, пересадил. А тот все на него наскакивает.

– Чего тебе? – спрашивает Покатигорошек.

– А вот увидишь чего, – говорит дедок, дотянулся до чуба, да только хотел ухватить, а Покатигорошек:

– Кто ты такой? – да цап его за бороду!

Взял топор, притащил деда к дубу, расщепил дуб, заправил в расщелину дедову бороду и защемил ее там.

– Коли ты, – говорит, – такой, что до моего чуба добираешься, то посиди тут, пока я опять за тобой не приду.

Возвращается он в хату – уже товарищи пришли.

– А что обед?

– Давно упрел!

Пообедали. Вот Покатигорошек и говорит:

– Пойдемте-ка со мной, я вам диво покажу.

Приходят к дубу, а там ни деда, ни дуба: вывернул дед дуб с корнем, да и утянул за собой.

Тогда Покатигорошек рассказал товарищам, что с ним было, а те и про свое признались – как их дед за чубы вешал да ремни из спины выдирал.

– Э-э, – говорит Покатигорошек, – ежели он такой, то пойдем его искать.

А где старик дуб тянул, там след остался – они по тому следу и идут.

И так дошли до глубокой ямы, такой глубокой, что и дна не видать. Покатигорошек говорит:

– Лезь туда, Свернигора!

– А ну его!

– Ну ты, Вертидуб!

Не захотели и Вертидуб и Крутиус.

– Ежели так, – говорит Покатигорошек, – полезу я сам. Давайте плести веревки!

Наплели они веревок. Намотал Покатигорошек конец на руку и говорит:

– Спускайте!

Начали они спускать. Долго спускали и достали-таки до дна.

Стал там Покатигорошек ходить, смотрит – стоит большой дворец. Вошел он в этот дворец, а там все так и сияет золотом да драгоценными камнями. Идет он покоями. Вдруг выбегает ему навстречу королевна – такая красавица, такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

– Ой, – говорит, – добрый человек, зачем ты сюда пришел?

– Да я, – говорит, – Покатигорошек – ищу деда маленького с большой бородой.

– Э, – говорит она, – старичок бороду из дубка вызволяет. Не ходи к нему, он тебя убьет! Он уже много людей убил.

– Не убьет, – говорит Покатигорошек, – это я ему бороду защемил. А ты чего тут живешь?

– А я королевна, да меня этот старик украл и в неволе держит.

– Ну, я тебя вызволю. Веди меня к нему!

Она и повела. Шли они, шли, смотрят: сидит старик, бороду из дубка он уже выпростал. Как увидел Покатигорошка – раскричался:

– Ты зачем пришел? Биться или мириться?

– Не хочу мириться, – говорит Покатигорошек, – хочу биться!

Вот и начали они биться. Бились, бились, и убил-таки деда Покатигорошек своим мечом. Тогда собрали они с королевной все золото и камни дорогие в три мешка и пошли к той яме, куда он спустился. Пришли. Он и кричит:

– Эгей, братцы, там ли вы?

– Тут.

Привязал Покатигорошек к веревке один мешок и велел тянуть:

– Это ваше!

Вытянули, опустили опять веревку. Он привязал другой мешок:

– И это ваше!

И третий им отдал – все отдал, что добыл. Потом привязал к веревке королевну.

– А это мое! – кричит.

Вытянули те трое королевну. Теперь Покатигорошка нужно тащить. Они и раздумались:

– На что будем его тащить? Пускай лучше и королевна нам достанется. Подтянем его кверху и выпустим – он упадет, да и убьется.

А Покатигорошек догадался, что они задумали, – привязал к веревке большой камень и кричит:

– Тащите меня!

Они подтянули высоко, взяли и отпустили веревку. Камень – бах!

– Ну, – говорит Покатигорошек, – ладно же!

Пошел он назад. Идет да идет, а тут нашли тучи, ударил дождь да град. Он и спрятался под дубом. Вдруг слышит – на дубу пищат орлята в гнезде. Он влез на дуб и прикрыл их свиткой. Прошел дождь, прилетает большая птица – орел, тех орлят отец. Увидал, что дети укрыты, и спрашивает:

– Кто это вас укрыл?

А дети отвечают:

– Если не съешь его, тогда скажем.

– Нет, не съем.

– Вон там человек сидит под деревом, это он укрыл.

Орел подлетел к Покатигорошку и говорит:

– Скажи, что тебе надобно, – я все тебе дам. В первый раз у меня дети остались живы, а то, как я улечу, дождь хлынет, их в гнезде и зальет.

– Вынеси меня, – говорит Покатигорошек, – туда, откуда я пришел.

– Ну, хитрую ты мне загадку загадал! Да ничего не поделаешь, надо лететь. Возьмем с собою шесть бочек мяса да шесть бочек воды. Как будем лететь, я поверну голову направо – ты мне кинешь в рот кусок мяса, а поверну налево – дашь немножко воды, а то не долечу – упаду.

Взяли они шесть бочек мяса да шесть бочек воды. Сел Покатигорошек на орла, полетели. Летят да летят. Орел повернет голову направо – Покатигорошек кинет ему в рот мяса, а налево – даст ему немножко воды. Долго так летели – вот-вот уж долетят… Орел повернул голову направо, а в бочках – ни куска мяса. Тогда Покатигорошек вырезал кусок мяса из ноги и кинул орлу в пасть. Вылетели кверху, орел и спрашивает:

– Чего ты мне дал такого вкусного напоследок?

Покатигорошек показал на свою ногу:

– Вот чего, – говорит.

Тогда орел выплюнул этот кусок мяса, полетел и принес целебной воды; как приставили кусок к ноге да покропили этой водой, он и прирос.

Орел тогда вернулся домой, а Покатигорошек пошел искать своих товарищей. А они уж направились к той королевны отцу, там у него живут, да все между собой ссорятся: каждый хочет на королевне жениться, никак не помирятся.

И вдруг приходит Покатигорошек. Они испугались, думали, что он их убьет. А он и говорит:

– Родные братья мне изменили, а с вас и спросу нет. Должен вас простить.

И простил.

А сам женился на той королевне, живет припеваючи.

КИРИЛЛ КОЖЕМЯКА

авным-давно жил в Киеве князь. И был около Киева змей. Каждый год посылали этому змею дань: либо молодого парня, либо девушку. Вот пришел черед посылать Князеву дочку. Ничего не поделаешь: посылали горожане – надо и князю послать. Ну, и отдал князь свою дочку в дань змею.

А дочка была так хороша, так пригожа, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Полюбил ее змей. Вот она один раз к нему приласкалась, да и спрашивает:

– А есть ли на свете такой человек, чтобы тебя поборол?

– Есть, – говорит, – такой в Киеве, у Днепра. Как затопит хату, дым аж под небесами стелется, а как выйдет на Днепр мочить кожи (он ведь кожемяка), то не одну несет, а двенадцать сразу. Набрякнут они водою в Днепре, я возьму уцеплюсь за них – а ему все равно: как потащит, так и меня с кожами чуть на берег не вытащит. Вот этого человека только я и боюсь.

Княжна и задумалась над тем, как бы ей весточку домой подать и на волю к отцу вырваться. А при ней не было ни души, только один голубок. Она вскормила его в счастливые дни, когда еще в Киеве жила. Думала, думала, а потом и написала отцу:

«Вот так, мол, и так, – пишет, – у вас, батюшка, в Киеве есть человек, по имени Кирилл, по прозвищу Кожемяка. Попросите его через старых людей, не захочет ли он со змеем побиться да не вызволит ли меня, бедную, из неволи? Молите его, родный мой батюшка, и словами и подарками, чтобы не обиделся он за какое-нибудь неучтивое слово! Я за него и за вас буду век бога молить».

Написала так, привязала под крылышком голубя это письмецо и выпустила в окошко. Голубок взвился под облака и прилетел домой, на подворье князя. А дети и увидели голубка.

– Батюшка, батюшка, – кричат, – погляди, голубок от сестрицы прилетел!

Князь спервоначалу обрадовался, а потом подумал-подумал, да и затужил: «Неужли проклятый ирод загубил мое дитя?» Но все же приманул к себе голубка и увидал под крылышком письмецо. Схватил он его, читает: дочка пишет – так, мол, и так. Тут он поскорее покликал к себе всех старшин:

– Есть ли такой человек, что прозывается Кириллом Кожемякой?

– Есть, князь, живет над Днепром.

– Как бы к нему приступиться, чтоб не обиделся да выслушал?

Вот они так и этак советовались, да и послали к нему самых старых людей. Приходят они к хате, приотворили дверь со страхом и совсем испугались. Глядят: сидит сам Кожемяка на полу к ним спиной и мнет руками двенадцать кож. Вот один из посланцев: «Кхе!»

Кожемяка испугался, а двенадцать кож только «трр, трр!» Обернулся Кожемяка, а они ему в пояс: «Вот так, мол, и так: прислал к тебе князь с просьбой». А он и не смотрит и не слушает: рассердился, что через них двенадцать кож порвал.

Они опять давай его просить, давай его молить стали на колени… И слушать не хочет! Просили просили, да и пошли, понурив головы.

Что тут делать? Тоскует князь, скучают и все старшины.

– А не послать ли нам теперь младших?

Послали младших – ничего не сделали и они. Молчит Кожемяка да сопит, будто не ему говорят. Так разобрало его за те кожи!

И догадался князь послать к нему малых детей. Те как пришли, как начали просить, как стали на коленки да как заплакали! Тут и сам Кожемяка не вытерпел – заплакал и говорит:

– Ну уж ладно, для вас сделаю!

Пошел к князю.

– Давайте, – говорит, – мне двенадцать бочек смолы и двенадцать возов конопли.

Обмотался коноплей, обсмолился получше смолой, взял меч такой, что, может, в нем пудов десять, и пошел к змею. А змей ему и говорит:

– Ты что, Кирилл, пришел биться или мириться?

– Где уж мириться! Биться с тобою, с иродом проклятым, пришел!

Вот и начали они биться – аж земля гудит.

Как разбежится змей да схватит зубами Кирилла, так кусок смолы и вырвет. Еще разбежится да схватит, так пучок конопли и вырвет. А тот как огреет мечом змея, так и вгонит его в землю. А змей огнем горит, ему жарко, а пока сбегает к Днепру напиться да прохладиться малость, Кожемяка опять коноплей обмотается да смолой обсмолится.

Вот выскочит из воды проклятый ирод, разгонится на Кожемяку, а он его мечом трах! Еще разгонится, а Кожемяка знай его мечом хлоп да хлоп!

Бились, бились, дым клубом, искры летят. Разогрел Кирилл змея, как кузнец лемех на горне: тот аж перхает, аж захлебывается проклятый, а под ним земля стонет.

Народ на горах стоит как неживой; сцепив руки, ждет, что будет. И вдруг змей – у-у-ух! Земля затряслась. Народ так и всплеснул руками:

– Ай да Кожемяка!

Ну, Кирилл убил змея, вызволил княжну и отдал князю. Князь уж и не знал, как его благодарить. Вот с того-то времени и начало зваться то место, где он жил, Кожемяками.

ЗЛЫДНИ

ил да был на свете один человек. И был этот человек такой бедный, что подчас не то что ему, а и ребятишкам его по три дня кряду есть не приходилось. И был у этого человека богатый брат. Всякого добра у этого брата было вдоволь, а все он кручинился: детей, вишь, у богатея не было.

Вот как-то встречает богач бедняка и говорит ему:

– Кабы родился у меня сын, так и быть – позвал бы тебя в кумовья!

– Не плохо бы, – говорит бедняк.

Через какое-то время прослышал бедняк, что у его брата родился сын. Приходит к жене, говорит:

– Слыхала? У моего брата сын родился!

– Неужто?

– Да, – говорит. – Пойду-ка к нему. Он ведь сулился меня в кумовья просить, ежели у него дитя будет.

– Не ходи, – говорит жена. – Кабы он хотел тебя в кумовья, давно прислал бы за тобою.

– Нет уж, пойду! Хоть на крестины погляжу.

Вот пришел он к брату. Сели все за стол – беседу ведут. Тут пришел богатый сосед – надо его в красный угол посадить. Ну, богач и говорит брату:

– Подвинься, братец! Пусть соседушка за стол сядет.

Тот подвинулся. Пришел другой богач. Брат опять:

– Подвинься!

Набралась гостей полна хата, и бедняк то хоть около стола сидел, а то у порога очутился. Богачей хозяин чествует-угощает, а на бедняка и не глядит. Все гости уж и выпили изрядно и наелись вдосталь, а бедняку и росинки маковой не перепало. Полез он в карман, вытащил подсолнушков горстку, сидит пощелкивает семечки, вид делает, будто после выпивки закусывает. А богачи увидали подсолнушки.

– Дай, – говорят, – и нам!

– Извольте, – отвечает.

Один взял, другой взял, третий руку протягивает… Да так все и разобрали.

Бедняк посидел, посидел и пошел домой несолоно хлебавши.

Приходит домой, – жена спрашивает:

– Ну что?

– Ничего, – говорит, – все было так, как ты сказала: не то что кумом, а глотка не выпил, куска не съел! Подсолнухов горсть была, и ту увидали – отняли.

А было воскресенье. Взял бедняк скрипку и начал с горя играть. Ребятишки услышали – в пляс пошли. Смотрит бедняк, а с ребятишками будто еще кто-то пляшет, да не один, а много: маленькие такие, черненькие – вроде человечки.

Удивился бедняк, отложил свою скрипочку, и тотчас эти человечки так и прыснули все под шесток. Вот бедняк и спрашивает:

– Кто вы такие?

А те тоненькими голосками отвечают:

– Злыдни[1]1
  Злыдни – сказочные существа, олицетворяющие беду.


[Закрыть] мы! Любо нам, ежели человек с хлеба на квас перебивается.

А бедняк думает: «Э-э, вот почему нужда-то меня заглодала!» А потом и спрашивает:

– Хорошо ль вам под печкой-то?

– Какое хорошо! Теснотища – дышать нечем! Или не видишь, сколько нас тут развелось?

– Ладно, – говорит бедняк, – вылезайте, я вам другое, просторное место найду!

Принес он бочку, поставил посреди хаты и говорит:

– Лезьте сюда!

Они как начали скакать, друг за дружку цепляться – залезли в бочку все до одного. А бедняк взял донце, накрепко бочку эту закупорил, вывез в поле, да там и оставил.

«Ну, – думает, – может, теперь полегчает малость!»

Прошло с той поры, может, полгода или больше, и – что бы вы думали! – хозяйство бедняка на лад пошло, да так, что и богатые стали ему завидовать.

Что ни сделает, что ни купит, все складно-хорошо получается. Посеет жито или там пшеницу – такая уродится колосистая да зернистая! Люди, глядя на него, дивуются: прежде детей нечем было кормить, а теперь всего много.

А богатого брата завидки берут… Вот приходит он, говорит:

– Как это так сделалось, что тебе такое счастье привалило?

А тот отвечает:

– Злыдней из хаты выволок, вот и привалило.

– Куда ж ты их выволок?

– Посадил в бочку, вывез в поле, там и оставил.

Побежал богач в поле, нашел бочку, выбил дно – злыдни горохом и посыпались. Вот он им и говорит:

– Идите к моему брату – он разбогател!

А злыдни ему:

– Ох, нет! Он чуть было нас не погубил – ишь куда запрятал! Мы лучше к тебе пойдем.

Богач от них наутек, они – за ним. Бежали, бежали и прибежали к нему в хату. Прибежали они к нему в хату да так там расплодились, что твои тараканы. Стал богатей беднеть, беднеть и так обеднел, что хуже брата сделался – когда тот в бедняках ходил. Каялся он, да уж поздно: ничего не поделаешь!