Текст книги "Я люблю зверя (СИ)"
Автор книги: Наргиза Огненная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
А я не знала, что делать. Как отвечать или реагировать. Все мое естество было захвачено им, его руками, что держали мое лицо. Его запахом, что окутал меня всю и сделал как частью себя. Что это? Поцелуй или отчаяние на двоих? Мое от ситуации, а его? Что с ним?
Меня еще не целовали и мне не с чем было сравнить, поцелуй был таким долгим и яростным. Сопротивляться? А зачем? Мне нравилось, все горело внутри меня, бросало то в холод, то в жар, тело растекалось как тающее мороженное на солнце. Однозначно то что было в прошлый раз, это были наивные бабочки на моей коже, а то, что происходит сейчас, это буйство моря, что в шторм пытается смыть все мои слезы, боль, отчаяние и насытить чистыми и яркими красками, что таит в себе Большая Вода.
В этот момент ясно осознала одно, я влюблена, все же влюблена в этого мужчину – тайну, и уже не остановлюсь, пока не узнаю кто он и завоюю его любовь. Что бы мне не стоило сделать, ради него, стану кем угодно, и добьюсь чего угодно. Сказал стать тигрицей, значит стану. Стану той, у кого будет не только сила крови, но и зверь. Я Филия, возможно поэтому зверь во мне спит от крови, а возможно наоборот его нет. Но попытаться стоит, как сказала мне Виоли и Принц Адриан, тренируйся и возможно я раскрою свою вторую ипостась.
Стук в дверь. Темнота остановилась и резко закрыла мне рот, чтобы и звука не произнесла. А разве я могла, если только стон.
– Да?! Что такое?! Я же велел меня не беспокоить. – получилось грубо, голос был больше похож на рык зверя, чем на человеческий, а еще до безумия знакомые, я определенно его раньше слышала, таким, не шепчущим на ушко. Но я была слишком увлечена своим дыханием, чтобы собрать растекающуюся субстанцию под названием мозг и попытаться сосредоточиться
Он тоже рвано дышал, казалось, что пытается взять себя в руки, я чувствовала, как трясутся его руки, как бьется сердце под моей ладонью, как он что-то шепчет, но я не могу разобрать, как воздух ему необходим и он чуть ли не судорожно его хватает. Моя грудь вздымалась в так его – очень усиленно и часто, так как он закрыл мне рот рукой, я не могла насытиться кислородом лишь через нос. И громко сопела.
– Его Величество, просит Вас к себе и просил добавить, что это не просьба, а приказ.
С четко поставленной дикцией отрапортовал посыльный.
– Буду через минуту!
– Прошу прощение, но мне велено вас сопроводить.
– Черт бобры его за ногу. – сквозь сдавленное шипение выругалась темнота. А я все пыталась его разглядеть и сидя сейчас чуть ли не сдавленная и без движения, молила, чтобы посыльный обратился к нему полным именем.
– Милая, прости, думаю договорим чуть позже. Как только я выйду, выходи тихо и аккуратно, чтобы никто тебя не видел. А то думаю ты и без меня понимаешь, чем это чревато. – шепотом проговорил незнакомец.
Я кивнула, ответить не могла, он все еще держал мой рот закрытым. Как будто я сама не понимаю, что должна быть тихой как мышка. Вот же ирония. Прибывая сюда, я тоже самое обещала отцу, а в итоге, я стала похожа на самого яркого попугая, которого сложно не заметить.
Он убрал руку и начал вставать. Меня так и подмывало задать вопросы: он знает меня? Как он найдет меня? Кто он?
Но всем этим вопросам придется подождать, так как нас могут услышать.
Я решила подглядеть. Незнакомец стал открывать дверь, стоять напротив к двери было опасно, меня могли заметить, поэтому я заняла позицию ближе к левой части от двери, там, где она открывалась. Как только упадет свет, я увижу лицо.
И… вот… она открылась, тень прошла резко наружу и закрылась.
Моему разочарованию не было предела. Как? Почему я только мельком увидела профиль, он так быстро вышел. Опять поняла лишь, что он высокий, и у него прямой нос, а еще, губы не были сильно пухлыми, значит это не Алрекр Сирвон. Я даже немного расстроилась. Все же симпатичный, не знаю обрадовалась бы подтвердись, что он и есть мой незнакомец, но уж точно не расстроилась.
Так, соберись плакса, пора выбираться отсюда. Сколько времени интересно прошло? Как только незнакомец вышел, я почувствовала упадок сил, как будто тот покой, он забрал собой, но я уже решила, что пора все менять, мне все равно рано или поздно вступать в Элиту. Так буду Анникой, настоящей Филиией, а не Никой, молью из родников.
Дождавшись, когда стихнут шаги. Я с опаской приоткрыла дверь, высунула голову, покрутила в разные стороны в поисках каких-либо свидетелей. Не хватало, чтобы меня после скандала в библиотеке еще выходящей из спальни мужчины увидели. Уф! Выдохнула. Никого нет, можно идти. Но перед этим, я не удержалась и открыла дверь пошире, чтобы заглянуть еще раз в комнату и рассмотреть ее, может наличие вещей в ней, мне что-нибудь скажет о хозяине. Но я увидела лишь огромный бардак. Кровать была вся перевернута, вещи раскиданы в беспорядке, стол со всем своим содержимым был перевернут. Ого! Хаус какой, как будто тут кто-то все крушил и ломал. А вот сама комната, как комната, тут большинство все такие, лишь цвет их отличал. Похоже он тоже гость и не живет тут. Значит не из Главной Элиты, многие из них имеют тут свои покое и думаю они по роскошней. Надолго задерживаться мне не стоило, нужно уходить как можно скорей. Закрыв аккуратно дверь, я решила пойти в свою комнату. Видеть никого так и не хочу, и в порядок себя привести надо. Листья в волосах до сих пор. Развернулась на каблуках и хотела идти неспешным шагом, как услышала голоса девушек, что шли по коридору. И я как сигану вперед к лестнице, что на повороте не заметила шедшего мужчину. И сильно в него врезалась, мне казалось, я повалю его, и мы скатимся по лестнице, с такой силой упала ему в объятия, но он схватился за корни, что оплетали лестницу и столб, а второй поймал меня и удержал нас обоих.
Сильный, однако.
Воу, аккуратно, маленькая госпожа! Не ушиблась? – заботливый голос и аккуратное прикосновение к моей спине. Я немного отстранилась от него и увидела, что мужчина улыбается и рассматривает меня.
А я обомлела. Анемела. Застыла. Как еще сказать не знаю. Таких метаморфов я еще не видела. Он был красив, очень. Но красота была какая-то дикая, немного пугающая. Казалось, он состоит из противоречий: четкие и острые скулы, такой же нос, идеально ровный. Большие и ярко голубые глаза. Как бездна в самом глубоком месте Большой Воды. Четкая линия губ и черные густые волосы. На вид ему дашь ближе к тридцати, но сказать сложно. Взгляд немного жесткий, я робела под ним, поэтому до сих пор не могла произнести ни слова. А еще я не могла понять, он что мой незнакомец? Его профиль был так похож, на тень что выходила из спальни, но это невозможно, он вышел минут десять назад. А голос? Скажи еще что-нибудь, пожалуйста.
– Милая, я настолько страшный, что ты так меня боишься? Вся дрожишь?
Он забеспокоился и отпустил меня уже полностью, а я и не заметила, что дрожала. Меня трясло от осознания, что я его нашла.
– Я…Я-я… – вот же затарахтела от волнения, аж руки вспотели, – нет Вы совсем не страшный. – вот бы себя полбу стукнуть, что я болтаю?
– Аллан?! Ты уже прибыл? А ну да. Тебя же отец ждет, а ты решил с дамами поразвлекаться, может позже? – Усталый и немного недовольный тон принца Адриана застал в врасплох, по крайней мере меня.
Мы с мужчиной посмотрели на него, я из – за плеча, а он почти полностью развернулся к нему.
Так значит, он не дошел еще до короля, теперь мозаика складывалась, но зачем ему возвращаться?
– Адриан, рад видеть. Мне нужно было забрать письмо, переданным моим отцом, но маленькая госпожа, простите не знаю Вашего имени, чуть не упала с лестницы и заодно меня за собой не захватила, пришлось задержаться.
– Анника? А ты что тут делаешь? А не важно. Эту Госпожу ищет отец между прочем, а ты ее задерживаешь. – теперь принц стал еще более злее, в чем причина не могу понять, во мне? В Аллане? Что его раздражает? При упоминании отца, я сжалась, как мне теперь ему на глаза показываться и что делать, я еще так и не придумала.
– Ты раньше был поприветливей, Адриан. – мужчина нахмурился, ему явно не нравился тон.
– Это было раньше, Аллан, сейчас многое изменилось. И не читай мне нотаций, мы если, что с тобой одного возраста. Мне еще твоего брата встречать, так и не видел его, и если честно имя не помню. У тебя их столько.
– Вместо Дона, прибыл я, так что тебе встречать нужно меня. – он отпустил меня полностью, помог с юбкой, немного собрать ее, что меня очень смутило. И все это с очень серьезным видом и отвечая параллельно принцу. А он еще и благороден.
– А я уже собрался задать вопрос, для чего тебя вызвал король, теперь ясно.
Принц все это время наблюдал, как мне помогают. Недовольно так. Он скорее всего уже знает про подставу в библиотеки. О, Велес! Вот наверно, на что он злиться. Нужно уходить, а то вдруг разговор зайдет дальше обо мне и мой незнакомец, теперь уже Аллан, об этом узнает. Нет, теперь я точно знаю, что он моя та мечта, та тайна, которую я хочу разгадывать, к которой хочу прикоснуться. Он сказал поставить цель, что – ж.
Ты моя цель.
Глава 18. Папочка, я не люблю его.
Я смотрела на главный вход дворца. Любовалась его мощью, его чарующей красотой и небывалой историей. Ведь, с Великого бедствия это единственное, что осталось нетронутым, единственное, что уцелело. Сколько же историй он хранит, сколько повидал и пережил. И мою историю, он тоже теперь знает. Лишь Дворец знает, что я пережила, чувствовала и как я влюбилась. И он сохранит мою тайну, до того момента, пока я не вернусь.
А я вернусь, скоро, очень скоро.
Прощаясь, с дворцом, ее обитателями, я не удержалась и заплакала. Я обещаю себе, что это последние слезы, что льются из-за кого-либо. Никогда больше, я не заплачу из-за кого-то. Никто больше не заставит меня проявить такую слабость. Поэтому сейчас, я себе это позволила. Так как обида переполняла меня всю, боль сожаления и необратимость последствия давили. Снова давили, как камень, что тянет утопленника на дно, не сдаёт всплыть и вдохнуть спасительного воздуха. Я, а задыхалась, от этих чувств, от негодования и унижения, что испытала.
Отец был прав. Элита бывает жестока, и бьет по самому больному. Но разве я не Элита, не часть их круга. Я теперь состою в одном из самых уважаемых и древних родов, более того я являюсь их хранителем. В конце концов я Филия, полу богиня, что чтут и уважают, а что в итоге? Со мной обошлись как с тряпкой. Окунули уже в грязное ведро и протерли пол, чтоб они остались чистыми, как этот пол и сверкали, а я ушла в подвал, где стоят эти ведра с тряпками. И ни статус, ни кровь, ни род, ничто из этого здесь не имеет значение. Имеет только сила. И я вернусь. Да, так эффектно, что никто не ожидает. Они думают, что прогнали меня, что я как трусливая гиена, поджав хвост убегаю. Нет, я иду, в свой дом, там, где мама говорила, что есть островок счастья, который всегда поддержит и не важно, что случиться и как сильно я упаду. Встать с колен можно всегда, главное пытаться.
– Зайка, идем, нам пора, – отец аккуратно тронул меня за плечо, привлекая внимания.
Он следил за тем, чтобы все вещи были уложены в карету, подготовили именно нашу. Глава рода Суинфордов, пытался дать нам свою, так как я хранитель реликвии, мне положено самое лучшее. Но отец наотрез отказался и был груб с ним. Мне даже стало немного жаль дедушку, и я пообещала приехать к ним осенью, он очень обрадовался и просил, что, если я надумаю раньше, обязательно написала ему и вручил мне еще кучу подарков, что не вмещались в нашу карету, пришлось взять еще и повозку для вещей, отдельную. Ведь я приняла все. И это не подкуп и не извинения, никто так и не узнал, что это подстава и кто ее организовал.
Кивнув, я еще раз бросила взгляд на эти мощные двери, что были приоткрыты и начала спускаться в низ.
– Маленькая госпожа, уделите мне минутку?
Не разворачиваясь, я знала, кто это. Теперь я узнаю его из тысячи. Взглянув на отца, прося у него так разрешения, молила, чтоб позволил. Ведь теперь он был строг и суров, после инцидента. Да и разговор у нас вышел, тоже еще тот:
– Что ты там стоишь? Заходи уже Анника, я тебя по всему дворцу уже часа два ищу. Даже сделав шифтин, не учуял тебя, как будто ты была закрыта чужим запахом.
Я долго стояла возле двери своей комнаты, не решаясь зайти. Знала, что отец там, ждет меня. Стыд и вина ели меня изнутри. Как мелкие паразиты, что сидят тихо и ты о них не знаешь, пока не приходит час, и потом они занимают все твое естество и мысли, что отвязаться ты уже не можешь. Да и как? Пока не примешь отвар. Ох, был бы отвар от угрызений совести, было бы проще жить на этом свете.
Я толкнула дверь и потихоньку заглянула. Отец сидел на кресле возле окна. Набрав побольше воздуха, шагнула в перед. Захотелось сразу опустить голову и не видеть отцовских глаз, но он и так на меня не смотрел. Он сидел задумчиво-хмурясь и смотря в окно, а мне был виден его профиль и руки, что сейчас теребили платок.
Подойди и сядь, пожалуйста. – строгий, усталый и такой напряжённый.
И все из-за меня. Хотелось упасть возле его ног и плакать, просить прощения, оправдываться, но я не стала этого делать, слишком силен проступок, чтобы как в детстве, поплакать и сказать – "что я так больше не буду". И папочка простит, поймет, погладит по волосам и скажет, что я же его зайка, поэтому не могу усидеть на месте. Поцелует в ладошку и отпустит снова совершать ошибки, а я снова прибегу к нему в поисках утешения и поддержки. Нет, Ника, тебе уже не семь и мамы нет рядом и это не детская шалость.
Я прошла с трудом через всю комнату, ноги были ватные и плохо слушались. Села на рядом стоящее кресло, почти на против, немного с боку. Нас разделял лишь низкий, созданный природой из корней деревьев, столик, что вечерами служил мне подставкой для того, чтобы легче было забраться на подоконник и рисовать.
Тяжелый вздох отца – устал. Он очень устал и огорчен. Снова его морщинка на лбу, что так хочется убрать, прикосновением, обнят и утешить, но так я только разозлю, ведь сейчас, это я источник его огорчений и переживаний.
– Ты же мне обещала, Ника! Ты же обещала, что будешь тихая как мышка… – разочарованный и раздосадованный голос, он не злиться, он негодует.
А мне от этого еще более тошно. Лучше бы сейчас стал ругаться или кричать. Но не грустить и отворачиваться от меня. Он не смотрел, глядел куда угодно, но не на меня, не мог. Я видела, что не может даже взглянуть.
– Я… О, Велес… я старался тебе дать свободу, дать возможность общаться, заводить друзей, не зажимать тебя в рамки и не… и не давить, не следить, как слишком опекаемый отец. Я ведь понимаю, что ты уже не ребенок и не нуждаешься уже во мне, так как раньше. И я старался тебя потихоньку отпускать. Решил, что это хороший момент и шанс, нам с тобой чуть-чуть отвыкать друг от друга, чтобы потом, когда ты выйдешь замуж, как сказал Ф., я не тосковал сильно, а ты не чувствовала, что обязана мне что-то. Но видимо я ошибся, ты была еще не готова…
Он внезапно встал и подошел к окну. Заглянул туда и, казалось, он вдыхает воздух, чтобы успокоится – он думал. Отец всегда подходил к окну или смотрел на огонь, когда размышлял, подбирал слова. Эту привычку и я переняла у него. Это значило, что сейчас ему крайне сложно, сложно даже все мне высказать.
Я молчала, тихо слушала и мяла юбку платья, делая складки глубже, руки начали потеть от нервов и переживания. Тихонько кусала губу и боялась, что скоро прокушу ее, уже чувствовалась боль.
– Ты выходишь замуж Анника.
– Что?! Нет! – я вскочила со своего кресла и побежала к отцу, но остановилась, когда он развернулся и посмотрел на меня.
– Да. Я уже все решил. Поговорил с королем, и он согласен, а господину Рориевиру, придется сделать то единственное что он может. – хмурый и злой взгляд, что убивает меня, не касаясь.
– Нет, папа, я не могу выйти за него… пожалуйста… а как же… как же его помолвка с Лили? Он любит ее, я знаю, я видела.
Я паниковала, хаотично искала выход, подбирая слова и аргументы. Нет, мне нельзя замуж за Маркуса, я только нашла, своего незнакомца и не могу так глупо, из-за кого-то упустить свой шанс быть с ним.
– Анника, ты хоть понимаешь в каком ты положении? – отец чуть не схватил меня за плечи, но остановился и обошел меня. Не хочет видеть. Он злиться и пытается не сорваться, но видимо я этого в тот момент не понимала, так как продолжала давить на него дальше.
Я повернулась за ним, схватила за руку, начала чуть ли не молить:
– Папочка, пожалуйста, не надо, – я покачала головой, не хотела верить в то, что услышала, – я ведь не совершеннолетняя, как я могу выйти за него?
В Элите вообще было не принято выходить сильно рано замуж. Как только становился совершеннолетним, тебя представляли Элите, а потом ты мог гулять несколько сезонов. Наслаждаться своей свободой и немного, как у нас говорили, выгулять зверя. А еще была возможность для одаренных найти себе наставника и заниматься своим даром. И обычно на сезон третий или четвертый, дамы предпочитали выйти замуж или у них уже были потенциальные ухажеры, ну а мужчины, обычно готовы были лишь к тридцати. У нас это считается вообще золотым возрастом, учитывая, что метаморфы жили по 130–140 лет, причем выглядели молодо чуть ли не до семидесяти.
– С моего и конечно же с разрешения короля – можешь. Учитывая ситуацию, ты должна уже выйти замуж.
– Папочка, ничего не было. Мы ничего не делали и нас…
Отец махнул рукой останавливая мои признания.
– Это не важно, Анника…, – потер переносицу, – все видели одно. Тебя и его наедине, плюс ко всему письма. Я одного не понимаю зачем ты написала ему письмо? Раз между Вами ничего нет. Что тебе скрывать? – задавая вопрос отец подошёл и наконец-то посмотрел на меня.
И я рассказала.
Что нас подставили, что я даже не знаю, что написано в письме Маркуса. Как я видела победоносное лицо Нейвары и считаю, что она виновница сей ужасной ситуации.
Отец выслушал, молча не перебивал. Я была рада уже этому.
– Вот так, если хочешь, воспользуйся даром. Мы можем зайти в библиотеку, и ты увидишь прошлое. По крайней мере, те минуты, что мы провели в библиотеки. Ведь, ты всегда сам говорил, что место помнить. Оно имеет память.
Я смотрела на отца переполненная надеждой. И с таким нетерпением ждала ответа, что казалось слышу стук собственного сердца.
– Я уже заглядывал в прошлое, это было первое, что я сделал. Но ты прекрасно знаешь Анника, что я лишь вижу, что происходило в тот или иной момент отрезка времени и в определенном месте, но не слышу. Лишь действия, события, но о чем говорят услышать не дано, как будто смотрю все без звука. Так что со стороны было видно лишь, то, что вы, запыхавшись прибежали друг другу, чуть ли не упали в объятья, а потом начали разговор и показала ты бумагу, и знаешь ли, тут разное можно подумать. От твоего признания, стало чуть понятней, о чем вы говорили, но это не отнимает момента, что вы бежали именно друг другу и были одни, так еще и в тайне. И письма говорят против вас, даже если вы его не писали.
Я услышала логику отца и принимаю ее, но мне был важен вердикт, и я ждала его с затаив дыхание.
– Ох, Ника.
Он тяжело опустился обратно в кресло и было видно, что уже не сердится, не злится. Остыл и теперь уже думает, как поступить более правильно, не думаю, что папочка захочет видеть единственную дочь несчастной и присев обратно в кресло напротив, решила подтолкнуть его. Немного надавить, а точнее, как и в детстве уговорить. Так как видела, что его настрой изменился и он в меня уже кидаться молниями негодования не будет.
– Папочка, я не люблю его. Я не хочу замуж. Тем более за Маркуса Рориевира.
А чем он тебе не нравиться, зайка? Я думал, вы хорошо сдружились, да и последнее время он оказывал знаки внимание тебе, уж это ты не будешь отрицать?
Вот же, вонючий кальмар ему в… с этой его просьбой, одни проблемы поймала, но папе же про это не расскажешь. Для него это точно будет, как красная тряпка для быка, тогда, точно скажет выходить замуж, раз на такие авантюры соглашаюсь. Я опять заламывала руки и пыталась придумать как ответить.
– Мы и правда подружились, но на этом все. Он лишь друг.
Не знала, что еще сказать, не появлялись в моей голове гениальные оправдания и объяснения.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказал отец посмотрев на меня, – и я не буду врать, Ника, даже ради тебя. Ты знаешь, что моя совесть не позволит опорочить мой дар. Но раз ты не хочешь замуж, значит не выйдешь. Даже если мне будет стоить целого состояния или имя Редверсов, но ты ведь понимаешь, что это может стоить для тебя?
Не буду скрывать, я хотела, чтобы отец приврал и сказал, что он видел именно так, как я говорила. Но он прав. Опорочить имя одно, но опорочить дар… Это совсем другое и это может даже стоить зверя. Внутренний зверь не просто так дает тебе дар. Всегда нужно использовать его как он дан. Не искажать, не делать его больше или меньше. Зверь не сможет забрать его, ведь он такая же часть тебя. Но всегда приходит расплата и она может быть любой. Это не обязательно смерть. Это может быть угасание дара, тебя или рода. Силы потомков или дальнейшая судьба ребенка. Все, что угодно. Узнать наверняка невозможно. Никто точно не знает, как это происходит и как дар узнает, что используют его не так или не по правилу данному метаморфу. Когда ты получаешь дар. Внутренний зверь, как бы говорит, сообщает тебе какое негласное правило ты должен соблюсти, и это тоже у каждого свое. В случае отца это ложь. Он не может соврать все что будет касаться его дара. А если сделает, то будут последствия и это называется опорочить дар. Я знаю, что у принцессы Пустого Леса, тоже есть правило. Она ведь видит, как ты умрешь. Так вот, врать она может, но она не должна даже пытаться предотвратить смерть. Кому говорит, тот хоть что может делать с полученной информацией, но она лично, даже пальцем пошевелить не должна. Не знаю, сколько раз нужно нарушить внутреннее правило зверя, чтобы началась расплата. Об этом никогда и никто не признается. Многие и не говорят об этом правиле, большую часть он не имеет значения. Но когда дар серьезный, приходиться оглашать во все услышанье.
По этой причине, моему отцу верили безоговорочно и его слова никогда не ставили под сомнения.
– Да, я знаю, что мне будет это стоить, – еле выдавила из себя эти слова. Изгоем становиться не хотелось и в Элиту меня могли не принять. Если я сейчас просто уеду и не выйду замуж.
– Я попробую поговорить с королем и подумаем, что можно еще сделать, Анника. Я думаю, может кровь Филии тебя как-то спасет, но сомневаюсь, лучший вариант, это выйти замуж.
Вздохнул отец и направился к двери.
– Зайка,
Не ожидала услышать это обращение сейчас.
– Не выходи никуда и пожалуйста, пока я не вернусь, никого не принимай.
Я кивнула. Все мое состояние и тело говорила о гнетущем положении. Плечи опущены, спина немного сгорбилась, а голова готова опуститься настолько низко, насколько возможно. А о заплаканных глазах я вообще молчу. Сегодня они с трудом просыхают.
– Если ты не хочешь замуж, значит не выйдешь, Ника. Я люблю тебя и сделаю все, что возможно.
Подбодрил меня отец закрывая дверь и уже не давая мне шанса ответить.
Вайллир Редверс (отец Анники).
Когда у тебя рождается дочь, ты не знаешь – это великий дар или самое страшное проклятье. Ведь ты переживаешь так, как никогда и ни за кого на свете. Тебе наплевать на всю Элиту, на себя, даже на королевство и короля. Она становиться твоим миром, твоим центром вселенной, где горит лишь одна единственная звездочка. Что греет твою душу и не дает очерстветь. Что показывает тебе краски этого мира и говорит "люблю". И в этом слове столько искренности, тепла и нежности, что твое сердце разрывается на мелкие кусочки счастья и разбиваются, не причиняя боли, а показывая, что ты живешь.
По-настоящему живешь. Ты дышишь, смотришь, чувствуешь все так остро и ярко, что мир кажется тебе прекрасным. И желание защитить ее от бед, от всего, что может причинить, хоть малейшую боль, становиться таким острым и первостепенным, что ты иногда загоняешь себя до безумия, и готов растерзать, даже божий одуванчик, лишь бы с твоей девочкой все было хорошо.
Ведь она твоя самое сладкое в мире дыхание, самое нежное в мире создание. Я помню, как она сопит, утыкаясь в подушку, как крепко во сне обнимала игрушку.
Ее облачко прядей – мой ангел зефирный, ее белое кружево – мой зайка, любимый…
Это были самые лучшее в моей жизни мгновение. Когда я встретил Рози, я думал, что сильней любить нельзя, а оказалось можно. И такую любовь, нельзя повторить, нельзя сделать и воссоздать заново. Она единственная и неповторимая. Я не хотел отдавать Аннику замуж, так скоро, не думал, что моя девочка влипнет в такую историю. Я ей доверял, по сути, я верю в ее рассказ и знаю, что она не врала, но доказать это сложно. А главное, что почти не важно. Для Элиты, что бы ты теперь не сказал, как бы не оправдал сия действие, шепотки и часть позора все равно останется. Непринятие теперь будут всегда, даже если это будет теперь молчаливым, а не во всеуслышание позором.
Идя к королю, я думал, как поступить. Увезти Аннику и больше никогда не появляться в Элите, даже не представлять ее, или попробовать, ведь все равно, еще есть время, и подключить связи Суинфордов, так больше возможности заткнуть рты и забыться событию. Рориевир слишком важная персона королевства. Да и весь его род, поэтому на полное урегулирование ситуации я не надеялся.
Попросив принять меня, я можно сказать ворвался в кабинет его Величества и застал там мини собрание. Но все же король меня принял.
– Я прошу прощение за вторжение, Ваше Величество, господа, – сделал легкий поклон головы остальным. В кабинете был ещё принц Адриан со своим другом Киганом, принцесса Мира с Гонден-ретр и черноволосый незнакомец. Я его раньше не видел, но с кем меня почти сразу познакомил Его Величество.
– Ничего Вайллир, ты не помешал. Мы приветствовали нового посла из Пустого Леса. Знакомься, господин Аллиавир Аллан Воррлд, принц и временно занимающий должность посла в нашем Лесу.
– Господин Воррлд, – мы пожали друг другу предплечья и снова заняли свои изначальные места.
– Говори Вайл, что у тебя, – предпочел король выяснить мою проблему. А я уже подготовил, свое короткое изложения просьбы.
– Ваше Величество, я прошу дозволения уехать со своей дочерью Анникой и более не возвращаться ко двору.
– Ты просишь отставки, Вайл? Ты ведь понимаешь, что полной отставки я тебе дать не могу. И ты же вроде несколько часов назад взял разрешения на свадьбу, так почему изменил решение. Маркус ерепениться? Так ты за него не переживай Латимар ему вправит мозги, – как – то снисходительно, как будто уже все решено произнес король.
И я решил, что все же без объяснений я не смогу добиться отставки.
– Дело в том, Ваше Величество, что Анника отказалась от свадьбы, а я не намерен давить. И вижу пока лишь один выход, избежать сильного позора для своей дочери.
– Став при этом изгнанником. И загубив карьеру.
– Вы ведь знаете, что я и не хотел этой должности, мне хватает своего дела.
– Ткани, – фыркнул король, – Да я знаю, помню, Вайл, но это несерьёзно и твой дар, пропадает зря. Тем более в нем заинтересовались и другие Леса. Господин Воррлд уже просил меня, чтобы ты как-нибудь посетил и их Лес.
Темноволосый мужчина кивнул, а потом вдруг решил вмешаться, что мне совсем не понравилось. Обсуждать при них, то, в чем и так весь дворец в курсе, одно, а вот лезть, совсем другое.
– А позволите мне высказаться Ваше Величество? – снисходительный тон, как будто лошадь обсуждаем.
– Да, я слушаю.
Что-ж, пришлось слушать и мне.
– Так случилось, что я ненароком знаю о сложившейся ситуации и думаю, знаю выход из положения. Где будут довольны все и выходить замуж никому не придется, – парень был уже серьезен, и сосредоточен, повернувшись к принцу Адриану он продолжил, – вы должны жениться на ней.
Обратился он прямо к принцу.
– Что?!
– Что!?
Это ЧТО прозвучало от-то всех и сразу одновременно. Я тоже такого не ожидал, поэтому присоединился к хору.
– Это исключено, господин Воррлд, Адриан наследник и он не может быть даже помолвлен в данном случае на обычной девушке. Не в укор тебе Вайл, но девочка молода и пока не представляет никакого потенциала или выгоды для королевства. И к сожалению, то, что она является Филией, тоже. Ведь дара богинь у нее так и нет, она даже восстанавливать Леса не может.
– Тогда… Я могу выступить в качестве жениха.
Вдруг произнес посол из Пустынного Леса.
– Но Вы принц и… и…
– Не переживайте, настоящей свадьбы не будет, – спокойно перебил или сказать точнее продолжил он, – я лишь выступаю своего рода гарантом. Ведь ваша дочь опозорена и единственный выход – выйти замуж, а разве есть разница за кого. Позор смоется сам собой. Да она будет помолвлена, не за того мужчину, ну и что? Элите главное, что будет, а значит вопрос и проблема исчезает.
– Но как мы сделаем потом, вы ведь не женитесь на Аннике на самом деле? – Задал я главный волнующий меня вопрос и я до сих пор не понимал, как сделать так, чтоб дочь потом вышла за того кого сама выберет, если будет помолвлена с ним.
– Нет, если, конечно, Филия сама не захочет. Вам ведь известно, что в нашем Лесу, так и не было обнаружено ни одной Филии. Возродились лишь у Вас. Более того у Вас их уже три, а у нас ни одной, по этой причине, мой отец не будет против свадьбы, кем бы Филия не являлась, простой девушкой, из Элиты, да хоть служанкой.
Я хотел уже сказать, что отказываюсь от его предложения, как парень продолжил, специально поторопившись, чтобы я не успел ничего возразить.
– Но, конечно, я не буду делать этого на сильно. Я это делаю из благородных побуждений. Когда девушка, захочет замуж, пусть выбирает. А мы потом просто разорвем помолвку, и она выйдет сразу за кого пожелает. В дальнейшем, никто не подумает, что это было специально, все решат, что я или она отказались от уз. Пока я ждал совершеннолетия невесты, охладел или она ко мне. Не важно. Главное, потом и этот вопрос отпадет, ведь потом она уже точно будет замужем. А помолвки часто расторгаются.
– А почему именно ты? Мы можем договориться с любым парнем из Элиты.
Я даже не замечал, что принц был зол. Он смотрел убийственным взглядом на Воррлда и казалось, что готов наброситься. Не видел, чтобы кронпринц терял самообладание когда-либо. Принц Киллиан да, ему это свойственно, но Адриан. И с чего вдруг. Не думаю, что дело в Аннике, эти двое что-то не поделили в прошлом. Было видно они хорошо друг друга знают. А я не настолько частый гость дворца, чтобы вникать в такие тонкости. Да и не люблю сплетни. Но как реагировал принц, все равно было подозрительно, учитывая, что до этого момента, у него был скучающий вид.
