Текст книги "Лебедь"

Автор книги: Наоми Кэмпбелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

В один прекрасный день Марчелло вызвал ее к себе.

– Ну что, моя красавица, дева моя непорочная, – ласково начал он. – Дела наши идут прекрасно. Карла говорит, что работаешь ты почти каждый день. Фотографии, которые сделал твой приятель, уже напечатаны в журнале. Скоро портфолио у тебя будет такой же толстый, как твоя приятельница Джиджи. С ней, кстати, надо срочно что-то делать. Ну а ты на что тратишь свои деньги? Наверное, на красивые итальянские платья?

– Нет, нет, я коплю их. Все деньги пока в агентстве, я заберу их потом в Лондон.

– Что ж, прекрасно. Но все же я считаю, тебе нужно иногда и развлечься. Сегодня вечером один наш клиент дает званый ужин. Клиент он солидный, важный человек из Бергамо, за все платит. Моя задача – подобрать хороший контингент. Придешь ты и Джиджи, если, конечно, она даст слово много не есть. Там будет еще Роберто Фабиани; из нашего агентства – конечно, Карла и, может быть, Симонетта, чтобы показать клиенту, что теперь она работает у нас. Кроме того, будет Альдо Фаллаи. Это произведет большое впечатление на моего клиента. Паоло с мужского стола я попрошу привести пару своих мальчиков, и еще приглашу главного редактора какого-нибудь журнала мод. Ну и будут сыновья моих приятелей… богатые молодые люди, они тебе понравятся.

– А можно, мой приятель Бобби тоже придет? Бобби Фокс?

– Ах, да, Бобби, – понимающе кивнул Марчелло. – Можно-то можно, да, боюсь, он сам не захочет.

К превеликому удивлению Тесс, Марчелло оказался прав. Когда она рассказала Бобби о званом ужине и позвала его с собой, тот уклончиво ответил:

– Понимаешь, сегодня вечером мне надо обязательно поработать в лаборатории. Давай как-нибудь в другой раз.

– Но, Бобби, там будет сам Альдо Фаллаи! Ведь это сказочный шанс для тебя познакомиться с ним. Марчелло разрешил мне пригласить тебя.

– Велика важность, – пробормотал Бобби.

Тесс ничего не могла понять. Бобби был какой-то мрачный. Может, он обиделся, что пригласили ее, и она берет его с собой, а не наоборот?

Было, конечно, и это; но главная причина состояла в другом: Бобби просто не мог оказаться за одним столом с Роберто Фабиани и Тесс. Тесс не должна ничего знать о его романе с Роберто. Романе! Никакой это не роман, а самая обыкновенная проституция, которая позволила ему подняться на первую ступеньку карьерной лестницы. А теперь он никак не может отделаться от Роберто.

По дороге на ужин, в такси, Джиджи все время изводила Тесс.

– Наша Золушка наконец-то отправилась на бал! А как же твой Прекрасный Принц? Убежишь к нему с двенадцатым ударом часов? Впрочем, детка, его собственный Прекрасный Принц будет сегодня весь вечер с нами.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Тесс.

– Скоро узнаешь. Послушай, Тесс, веди себя нормально с плейбоями. Они обязательно начнут ухлестывать за тобой, а ты этого не любишь, но помни, ты должна играть свою роль, потому что клиент платит за все и хочет иметь нормальный спектакль за свои деньги. Так что не вздумай рыдать в салфеточку.

– Бесплатных обедов на свете не бывает, – вспомнила Тесс поучение девушки из лифта.

– Ах ты Боже мой, неужели наша крошка начинает взрослеть?

– Это тебе, Джиджи, пора бы повзрослеть. Посмотри, ты толстеешь, скоро тебя уже никто не захочет снимать, а ты только и знаешь, что таскаться с этими плейбоями да танцевать ночи напролет. Рано или поздно ты поплатишься за это, помяни мое слово. Я беспокоюсь за тебя.

– Только не учи меня жить, детка, – раздраженно отрезала Джиджи. – Я сама о себе позабочусь.

Но в глубине души она уже и сама начала нервничать: последнее время работы у нее практически не было.

За ужином Джиджи посадили рядом с молодым англичанином, тоже моделью. Тесс сидела на другом конце стола в окружении богатых красавчиков, с которыми Джиджи тоже была бы не прочь поболтать. От скуки она принялась разглядывать клиента. Подозрительная личность, типичный босс, перед которым обычно все ходят на цырлах. Небось мафиози, прикидывала Джиджи. А мода ему нужна, чтобы отмывать бабки, которых у него куры не клюют. Это сразу видно. Но откуда они у него? Неужели на тряпках сделал? Или из Лас-Вегаса? А в конце концов, не все ли равно? Джиджи перевела взгляд на огромное блюдо с ризотто [31]31
  Рис, отваренный на мясном бульоне с тертым сыром и специями (итал.).


[Закрыть], которое стояло прямо перед ней. За таким роскошным столом ей еще никогда не доводилось сидеть. Разговор, впрочем, скоро перешел в привычные околомодные сплетни.

– Симонетта, послушай, кто вообще выбрал эту девушку для серии в «Глэмор»? Она же рябая, как луна, вся в кратерах.

– А что вы скажете на счет новенькой англичанки в «Картерсе»? Вы видели эти фотографии? Они что там, с ума посходили? Говорят, она лесбиянка. Это правда?

– Посмотри-ка на эту англичанку в дальнем конце стола. Да, вон та, рыжая. Последняя находка Марчелло. А рядом с ней Роберто Фабиани, видишь, соловьем заливается. Ты знаешь, что он трахает ее любовника, этого ангелочка-фотографа, Бобби Фокса? Интересно, она когда-нибудь узнает об этом?

– Вообще-то он дерьмо, а не фотограф, так, ассистентишко, на большее не тянет. Рано или поздно она его бросит.

– А она ничего себе. Но ты знаешь, что она сегодня выдала в агентстве: «Марчелло пригласил меня на званый ужин как супермодель». Представляешь? Она еще так наивна, что даже не подозревает: супермодель и за километр не подойдет к подобным сборищам! Боюсь, она не понимает, чего хотят эти плейбои, что вьются вокруг нее.

– Ну, не скажи. В тихом омуте, как известно… Да и Карла приглядывает за ней.

Джиджи повернулась к своему соседу-манекенщику.

– Первый сезон в Милане?

– Да. А ты – тоже? Есть знакомые модели-мужчины? Это только сплетни, что все мы голубые. На самом деле, гомики вообще среди нас редкость. Сейчас мужская мода на подъеме, и в журналах предпочитают ребят с мужественной внешностью.

– Это что, нравится публике?

– А Бог его знает.

– Но ты не похож на тех ребят, что мелькают в «Дарсене». Те в основном американцы с квадратными подбородками, крутые такие парни, «деловой стиль». От них меня уже просто тошнит. А у тебя внешность потоньше, и волосы черные, цыганские. Ты правда англичанин?

– В паспорте написано так. А как у тебя идут дела?

Джиджи этот вопрос застал врасплох. Обычно она начинала беззастенчиво врать про свои мифические успехи, но мягкий взгляд его больших карих глаз обезоружил ее.

– Сказать по правде, я не очень преуспела. Понимаешь, последнее время у меня проблемы с весом.

– А также с ночными гулянками, недосыпанием, опухшей физиономией по утрам и злыми, как ведьмы, климактеричками-редакторшами в журналах? Песня известная.

– Похоже, и тебе она знакома?

– Понимаешь, я работаю в Лондоне с агентством «Этуаль». Видишь, Паоло на том конце стола, он представитель «Этуаль» в Милане. Он послал факс в Лондон и вызвал меня сюда. Ничего определенного не обещал, но я летел, как на крыльях. Надеялся… В общем, с тех пор у меня не было ни одного заказа. Я на мели, и мне так погано, что по утрам просыпаться не хочется.

– Добро пожаловать в клуб неудачников, – сказала Джиджи. – Ну и что нам теперь делать?

– Клуб неудачников! Волшебное слово – «клуб». Я знаю, что делать. Давай закатимся в ночной клуб!

Карла предложила подбросить Тесс до «Дарсены»; по дороге они должны были завезти домой Роберто Фабиани. Он был сильно пьян, на прощание размашисто поклонился и, постояв на тротуаре, неверным шагом направился к подъезду. Когда Карла уже отъезжала, дверь отворилась, и Тесс заметила, как оттуда появился Бобби и подхватил Роберто под руки.

– Ой, Карла, посмотри, там Бобби, – воскликнула она. – Бедняжка! Весь вечер проработал. Ему надо было что-то срочно сделать в лаборатории. Я и не знала, что его лаборатория в том же доме, где живет Роберто.

Да нет там никакой лаборатории, хотела было сказать Карла, но вовремя прикусила язык. Тесс такая наивная… если сейчас она узнает правду о своем возлюбленном, это выбьет ее из колеи. И тогда вся только-только начавшаяся карьера может полететь в тартарары. Нет, на этом этапе она ничего не должна знать. А если повезет, то она вернется в Англию, так ничего и не узнав о Бобби Фоксе и Роберто Фабиане.

Грета уже два дня как уехала, и в квартирке стояла непривычная тишина. Тесс разделась, легла в кровать и сразу же уснула. Через пару часов ее разбудили странные звуки. Вначале она ничего не могла понять, но потом прислушалась, и лицо ее залила краска стыда.

Звуки доносились с балкона. Тесс на цыпочках прошла через гостиную и осторожно отодвинула портьеру. Джиджи сидела на голом мужчине, ее напряженные соски отсвечивали в лунном свете. Тут мужчина перевернулся, положил Джиджи на спину, и ягодицы его стали подниматься и опускаться над ней с такой яростью, что Тесс сделалось страшно.

Неожиданно Джиджи оттолкнула его и сказала:

– Послушай, а давай поиграем в Бобби и Роберто.

Джиджи стала на четвереньки и повернулась к мужчине своим поблескивающим в лунном свете задом. Смысл услышанных слов пронзил Тесс, как молния.

Наутро она не могла взглянуть в лицо Джиджи. Парень остался с ними завтракать, и только врожденная вежливость заставила ее поднять глаза, когда он заговорил с ней:

– Ты ведь тоже англичанка? Как и я. Давай, что ли, познакомимся. Меня зовут Томми Лоуренс.

НЬЮ-ЙОРК, 1994

– Барбара, Карл Сассун на первой линии.

– Минуточку, сейчас возьму трубку. – Барабара только что вошла в офис после изматывающей поездки по забитой машинами деловой части Нью-Йорка.

Лет двадцать назад, в те времена, когда «Вог» впервые поместил на обложке фотографию черной манекенщицы Беверли Джонсон, Барбара тоже была моделью. Молодая, наивная, она мечтала стать черной супермоделью. Прошли годы, и она поумнела. Рекламные агентства, вообще говоря, прибегали к услугам черных девушек – когда надо было продать товар черным покупателям. Но даже и в этом случае у белых были преимущества. Руководители рекламных агентств, в своем большинстве белые, считали, что белая девушка на фотографии устраивает всех – и белых, и черных. В мире, где правят белые, мало кто думает о черных. С этим надо что-то делать, думала Барбара, но пока она просто модель, сделать она ничего не сможет.

И потому в один прекрасный день она оказалась по другую сторону регистрационного стола. Она стала агентом. За столом она была единственная черная девушка. И, когда звонил клиент и просил прислать пять моделей для рекламного ролика, Барбара посылала трех белых девушек и двух черных.

Ее коллеги говорили ей:

– Барбара, что ты делаешь? Зачем ты послала туда Мэри и Джо? Ведь они не просили черных.

– Но они же не говорили, что черные им не нужны. Они сказали: пять девушек от восемнадцати до двадцати лет, не ниже пяти футов. И не уточняли – черные, белые, рыжие, с голубыми глазами. Если бы они предупредили меня: только не черных, – тогда ладно. Конечно, я понимаю, что скорей всего им не нужны черные модели, это как бы само собой разумеется, но, если клиент специально не оговорил, кто ему нужен, я имею полное право послать и черных.

Барбара считала, что заказчиков нужно приучать. Они, как правило, белые. И агенты тоже белые, и потому никогда не пошлют им черную модель. Но если черных девушек не будут даже посылать на просмотры, как тогда они вообще смогут получить работу?

В конце концов она поняла: надо открывать собственное агентство. Предприятие «Барбара Харпер менеджмент» было открыто на деньги белых, и все агенты в офисе Барбары в южном конце Кэнел-стрит тоже были белые. Барбара объявила настоящий крестовый поход против засилья белых в мире моды, которые расистами себя, конечно, не считали, но зато на каждом шагу поступали как расисты. Власть была в их руках, и Барбара видела свою задачу в том, чтобы открыть им глаза на существующее неравенство.

Карл Сассун, знаменитый нью-йоркский дизайнер, работал на пару с Келвином Кляйном. Барбара на ходу сняла плащ, торопливо глотнула кофе и взяла трубку.

– Привет, Барбара. У меня для тебя работа. Мне нужна темнокожая девушка экстра-класса.

Барбара стиснула зубы, стараясь не выдать своего раздражения.

– Приятно слышать, Карл. Спасибо, что позвонил именно мне. Может, удастся что-нибудь для тебя сделать.

– Может? Но, Барбара, ведь ты же… В конце концов, ведь ты же сама черная.

Вот оно – то самое. У нее обыкновенное агентство фотомоделей. Обыкновенное! Такое же, как у других. Она работает и с черными, и с белыми девушками. Но сама она черная, и потому все считают, что ее агентство исключительно для черных моделей.

– Хорошо, Карл, конечно, я найду то, что тебе надо… – Она выдержала паузу и с расстановкой проговорила в трубку: – Но ты хоть понимаешь, что только что сказал?

– А что?

– Ты сказал: найди мне темнокожую девушку.

– Ну.

– Сколько всего моделей будет участвовать в вашем показе?

– Точно не знаю. Ну, тридцать три, тридцать пять.

– Но почему только одна черная? Почему ты не попросил меня найти несколько цветных девушек? Почему только одну? Вот что. Слушай: я пошлю к тебе моих лучших черных девочек и еще несколько белых. Что ты на это скажешь?

– Конечно, конечно, Барбара, поверь, мне нравятся черные девушки, ты же знаешь. Я ничего не имею против черных девушек. Я одно время много работал с одной черной девушкой. Мы даже с ней однажды вместе обедали. Она прелестное создание… У моей дочери в классе много черных детей, она часто приводит их к нам домой…

– Пока, Карл. Скоро перезвоню.

Барбара положила трубку. «Мы даже с ней однажды вместе обедали, прелестное создание!» Ну спасибо! Ему нужна всего одна черная девушка, а у Барбары их много. Много! Но все равно сдвиги есть. Пять лет назад в среднем нью-йоркском агентстве вообще не было черных моделей, да и в крупных-то их можно было по пальцам пересчитать. А белых – тысячи. Нет, сейчас дело сдвинулось с мертвой точки, по крайней мере в Америке. В Лондоне, конечно, все по-прежнему: «У нас вы ничего не заработаете. Хотите работу – поезжайте в Нью-Йорк». В европейских агентствах черных моделей по-прежнему единицы, и что самое плохое – никто и не собирается ничего менять. В Европе даже с показами коллекций трудности. Барбаре всегда с трудом удается пристраивать своих черных подопечных на европейские показы. На летнюю одежду еще туда-сюда: все предпочитают брать черных только на показ летних моделей. Как будто зимой черные ходят голые.

– Барбара, Лиззи Мэйхью на второй линии…

Барбара взяла трубку.

– Привет, Лиззи.

– Барбара, как дела? Послушай, мне нужна та твоя девушка, Трина, на рекламу вин, помнишь, мы говорили.

– У тебя хороший вкус, Лиззи. – Трина – потрясающей красоты цветная новенькая. Барбара работала с ней всего полгода.

– Мы ей заплатим тысячу двести долларов.

– Нет, нет и нет! – От возмущения Барбара даже на мгновение потеряла дар речи. – Ты же знаешь наши ставки – две с половиной тысячи.

– Но только не для этой девушки.

– Это почему?

– Ну, – Лиззи на другом конце провода подыскивала слова. – Это, так сказать, несколько иной случай.

– Лиззи, извини, но моя девушка будет работать только за две с половиной тысячи. Если тебя это не устраивает, боюсь, ничего у нас не выйдет.

– Погоди, Барбара. Я согласна. Я дам ей две с половиной. Только не говори никому, что она получит больше, чем другие черные модели.

– Не волнуйся. Кроме нее, в этом проекте никого из моих не будет.

Ну почему, почему так все устроено, размышляла Барбара. Моя девушка нужна Лиззи для рекламного проекта, который предназначен для всего черного населения Америки; Лиззи хочет использовать ее фотографии, но не хочет платить за них деньги. Какой-то порочный круг. Она старается бороться за права черных девушек, но они зачастую предпочитают пойти к белому агенту. Они считают, что тот сможет лучше отстоять их интересы, потому что у него больше возможностей. А на самом деле большинство белых агентов заботятся в первую очередь о белых девушках.

– Барбара, не забудь, сегодня в одиннадцать у тебя просмотр новых девушек.

Как же она может об этом забыть? Одна из них, кстати, прилетела из Лондона. Грейс Браун из лондонского отделения «Этуаль», женщина, которую Барбара бесконечно уважала, лично позвонила ей насчет Эми Ла Мар, победительницы конкурса «Девушка года». Эми прилетела в Нью-Йорк на финал в отеле «Плаза». Барбара прошла в свой кабинет, села за стол и на минутку задумалась. Двери в кабинете были стеклянные. Она смотрела на девушек, которые сидели в приемной. Обе темнокожие и очень красивые. Одна крашенная в платиновый цвет, коротко стриженная; у другой длинные золотистые косички сплетены в тугой жгут. В свое время Барбара тоже носила такую прическу – много маленьких косичек, сплетенных в одну большую. Голосов девушек она не слышала, и потому не могла определить, которая из них англичанка. Наверное, та, что с косичками, решила Барбара.

И ошиблась.

Она делила цветных девушек на два типа. Одни – самоуверенные и напористые, «знающие, что почем», которые, кажется, ничего не боятся, поскольку их воспитывали с сознанием того, что они красавицы и могут гордиться собой, а если кто говорит обратное – наплевать и не слушать. Но в глубине души такие девушки очень ранимы и неуверены.

Девушки другого типа мудрее, что ли. Они понимают, что более выигрышная манера поведения – это застенчивость, скромность, изящество. Барбара, как никто, знала, что скромности и застенчивости цветных девушек учит сама жизнь. Они выросли с сознанием своей принадлежности к меньшинству и потому, дабы чего-то добиться в жизни, должны всегда угождать и нравиться.

Строго говоря, это верно вообще для всех моделей – и черных, и белых, поскольку судьбу модели всегда решает кто-то другой – клиент, агент, редактор модного журнала. Но у черной модели еще и дополнительная сложность – цвет кожи. И поэтому Барбара всегда очень хорошо чувствовала скрытое напряжение в душе своих цветных подопечных. Да, многие старались держаться самоуверенно и независимо, но в душе каждая, собираясь на очередной просмотр, знала, что ее могут ожидать страшные слова: «Нет, черные модели не требуют, спасибо». Вроде как в универмаге: «Извините, но с собаками вход запрещен».

Барбара по собственному опыту знала, что скромность в конечном счете куда полезнее для начинающих моделей – и для черных, и для белых. Сколько ни настраивай себя перед зеркалом – «Я пойду туда сегодня и непременно получу работу. Я именно та, кто им нужен», – надо учиться постоянно проигрывать, в случае отказа сохранять самообладание, не обижаться, вести себя вежливо и опять-таки скромно. Жесткость и напористость – это добродетели агента, а модель украшает скромность.

Девушки у нее в приемной были как раз двух разных типов.

Когда Барбара открыла дверь кабинета, Ирма Вашингтон сразу встала и вошла первой.

– Привет. Вот мой портфолио. Я составила его сама. У меня свой фотограф. И вообще я в курсе, как и что. Не могли бы мы уже сегодня начать? В какой журнал мне лучше пойти? Кстати, мой специалист по макияжу считает, что я смотрюсь классно.

Барбара полистала портфолио. Фотографии ужасные. Девушку нужно снимать совершенно иначе. Она достаточно стройна и сексуальна, впрочем, похоже, она это знает. Штучка с характером, может быть, даже слишком. С ней могут быть проблемы.

Другая девушка, коротко стриженная англичанка, вела себя прямо противоположно. Вошла, поздоровалась и вдруг зевнула.

Рука ее инстинктивно дернулась ко рту, в глазах мелькнул ужас.

– Извините, я, право, не знаю, что со мной такое… – Девочка была совершенно очаровательна – естественная, с застенчивой улыбкой и чудесной гладкой черной кожей.

– Пустяки, – ласково улыбнулась Барбара, – с кем не бывает. Позволь взглянуть на твои фотографии.

Эми протянула портфолио. Пока Барбара просматривала фотографии, она скромно молчала.

– Хорошие работы. Кто делал снимки?

– Друг моего парня. Он будет очень рад, что вам понравилось.

– Очень понравилось. Эми, поверни, пожалуйста, голову влево, так, теперь вправо. Чудесно. Покажи-ка руки. Замечательно. Так, теперь пройдись.

Шаг у нее прекрасный – легкий, естественный. Длинные ноги, длинные руки, грациозные движения.

– Боялась финала в «Плазе»?

Она быстро кивнула, и ее глаза снова испуганно распахнулись.

– Все нормально, – успокоила ее Барабара. – Как бы там ни было, самое главное – тебя очень многие увидели. Относись к этому, как к первому большому просмотру. Да так, собственно, оно и есть. А где ты остановилась, как устроилась?

– Грейс Браун нашла мне жилье на Спринг-стрит. Английская модель возвращается в Лондон, а я поселюсь в ее квартирке. На той же площадке живет супружеская пара, она с ними дружила и собирается познакомить с ними меня, чтобы они за мной присматривали. Я немножко побаиваюсь, потому что никогда не жила одна. Я вообще в первый раз уехала из дома.

Барбара написала на листочке номер телефона.

– Вот, возьми. Это домашний. Звони мне в любое время. Вообще-то мы будем с тобой работать, и, надеюсь, в агентство ты будешь приходить вовремя, но вдруг тебе нужно будет связаться со мной вечером? Где ты живешь, я знаю, собственно, это я посоветовала Грейс поселить тебя туда. Место спокойное, и эту супружескую пару я знаю. жена работает в журнале. Я позвоню им и попрошу за тобой присматривать. А сейчас поезжай домой и ложись спать, придешь сюда завтра в десять, и мы подумаем, с чего начать.

Они вышли из кабинета, и Барбара представила Эми Ирме.

– Рада познакомиться, – сказала Эми с вежливой улыбкой и протянула руку.

Ирма пожала ее с бесстрастным выражением на лице.

Так-так, подумала Барбара. Все это она уже видела не однажды: взаимная подозрительность среди черных моделей. Поскольку работы для темнокожих девушек немного, порой они смотрят друг на друга, как на конкуренток. Ирма уже сейчас ревниво оглядывает Эми, а ведь они даже еще не побывали ни на одном просмотре. В этом немалая вина и прессы, которая все время сравнивает черных девушек друг с другом. Почему нужно обязательно сравнивать Найоми и Тайру? Ведь они не сравнивают Клаудиу и Брэнди или Иман и Кристи. Старое рабовладельческое мышление: конкуренция между негритянской дворней и неграми-рабочими в поле. Всемогущий хозяин решает, кто лучше, а рабы просто на седьмом небе от счастья. Беда в том, что черные модели в Нью-Йорке прекрасно усвоили этот менталитет белых. В мире моды всем заправляют белые. И потому каждая черная модель в другой черной модели видит прежде всего конкурентку.

– Я очень рада, что в моем агентстве появились две такие красавицы, – сказала Барбара, переводя взгляд с Ирмы на Эми. – Вы совершенно разные, и, думаю, каждой найдется свое место.

Но Ирма не поддалась и, уходя, даже не попрощалась с Эми.

Эми грустно посмотрела ей вслед и едва слышно прошептала:

– Я буду молиться за нее. За нее должен кто-то молиться.

И за тебя, подумала Барбара, и за тебя тоже.

Эдвард П. Росс был черный и жил в Америке, которая четко поделена на классы. Поэтому он тщательно следил за тем, чтобы не уронить своего социального статуса. Пока что он работал исполняющим обязанности регионального менеджера в компьютерной компании «Ману Ком», но считал, что придет время, когда он из «исполняющего обязанности» превратится в полноценную фигуру в мире белых людей.

Но несмотря ни на что, он остался прежним черным «братишкой», «Крутым Эдди», как его когда-то называли в школе. Его жизнь делилась на две части, как, впрочем, и у всех. Все живут как бы в разных мирах, стараясь взять лучшее из каждого. Он работал в престижном районе и ходил на службу в восьмисотдолларовых костюмах, которых, впрочем, было у него всего два. Тем не менее положение обязывало, и он переехал из негритянского гетто Южного Бронкса в Сохо, в небольшую квартирку на Спринг-стрит, где жили в основном люди из мира моды. У него появились знакомые модельеры, и он частенько хаживал на предварительные – «для своих» – показы новых моделей одежды.

Вот и теперь знакомый модельер пригласил его на обед, «со своей девушкой». Но беда в том, что у Эдди не было девушки. По крайней мере такой, с которой можно было бы появиться в шикарном ресторане. Если он собирается подниматься вверх по сословной лестнице, то ему непременно нужна женщина, соответствующая положению. Рано или поздно придется подумать и о жене. Но пока надо что-то решать с обедом. Где же взять девушку? Погруженный в непростые размышления, Эдди открыл дверь в свой подъезд.

– Минуточку, подождите, пожалуйста…

Он обернулся. К нему обращалась высокая, стройная красавица. Эдди придержал дверь.

– Прошу. Входите. Вы тоже здесь живете?

– Только что приехала. На втором этаже. То есть нет, вы же нижний этаж называете первым. Значит, я живу на третьем.

Английский акцент! И въехала в квартиру фотомодели. Модель из Англии. Что может быть лучше для сегодняшнего обеда!

– Извини, сестренка, ты сегодня вечером не занята? Кстати, как тебя зовут?

– Эми. Эми Ла Мар. Очень рада с вами познакомиться.

– А я-то как рад, ты и не представляешь! Меня зовут Эдди Росс. Хочу пригласить тебя на обед в ресторан. Познакомлю с приятелями.

– С приятелями? Но, простите, мы с вами только что познакомились. Нет, извините, я не могу. Спасибо за приглашение.

Он положил руку на дверной косяк и загородил ей проход. Эдди был крупный мужчина. Большая голова, квадратное лицо, мясистые губы и тонкие усики. На зубах огромные золотые коронки, на толстом розоватом пальце – массивный золотой перстень.

– Ты хочешь обидеть меня, сестренка?

– Перестаньте называть меня сестренкой! – Эми дрожала от волнения. Перелет через океан, огромный незнакомый город – все это обрушилось на нее в один день, и нервы начинали сдавать. В незнакомом городе ей на каждом углу чудилась угроза, а тут этот огромный страшный человек пристает прямо у ее подъезда.

– Позвольте мне пройти. Я устала и хочу спать. Понимаете, я только вчера прилетела из Лондона.

– На этот раз я пропущу тебя. Но только на этот раз. Подумай хорошенько, когда мы сможем встретиться и спокойно поговорить… – И когда она уже поднималась по лестнице, низкий глубокий голос прошипел ей вслед:

– Се-сссс-тренка!