Текст книги "Я — твоя Кошка (СИ)"
Автор книги: Нани Кроноцкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
13. Не знаю
«Прелюдия – это короткое и выразительное музыкальное произведение, предваряющее нечто основательное и фундаментальное. Во всех его проявлениях». М. К. Кот «Дневники и записки»
Ахнула от внезапного понимания: обжигающие мужские ладони вдруг подхватили ступню моей левой ноги, осторожно массируя. Невероятно приятно и откровенно. Пальцы трепетно разминали каждый пальчик, скользили по подъему стопы, гладили, изучали..
– Бегала целый день, – я воспротивилась, попытавшись ногу свою аккуратно забрать. Немытую потную женскую лапку, без свежего педикюра.
– Меня возбуждает твой запах, – прозвучало бесстыдное. – И твой вкус, – тут же это доказывая, губы коснулись лодыжки, нежно трогая ее, вызывая доселе неведомые ощущения. А руки двинулись в медленный, чувственный путь, выше, к бедрам. Он словно книгу меня раскрывал, собираясь прочесть, увлеченно и страстно погружаясь в сюжет с головой.
Влажный рот оставлял обжигающий след на коже, невероятно чувствительной от нахлынувшего возбуждения.
Жаркая невозможно волна, зародившись от первого же поцелуя. все поднималась во мне, накрывая, неся все быстрее куда-то.
– Поцелуй меня, – попросила, пытаясь подняться и притянуть его, цепляясь за тонкую ткань футболки. Но муж отстранился, отрицательно покачав головой. Замер, глядя на меня снизу вверх, и голову положил на бедро, жадно вдыхая мой запах.
И я вдруг поняла почему.
Он был пьян. Не заметно, но все же. И очень боялся меня этим как-то обидеть. Как-то в приватной беседе я рассказывала тому, виртуальному еще совершенно, Коту о своем отношении к «пьяным страстям». Глупенький мой. Солнце мое, мой любимый.
– Люблю тебя, – прозвучало.
Он услышал. Простые слова для него прозвучали, как будто выстрел стартового пистолета. Словно ждал только их. И рванул.
Плавный хищный бросок, и я ощутила горячие губы. Ударившие, одним лишь прикосновением вывернувшие меня наизнанку, как перчатку резиновую, как чулок. Я жадно разглядывала его, великолепие хищного тела у меня между ног, широченные плечи, все еще несправедливо обтянутые футболкой. Высокий лоб, с падающими на него влажными волосами. Глаза он закрыл, наслаждаясь этим немыслимым и бесстыдным во всех отношениях поцелуем. Быстрые влажные проникновение языка, и мой мир окончательно перевернулся. Меня выгнуло гибкой дугой, в диком спазме, и если бы не крепкая хватка мужских рук, я, наверное, бы улетела. Все случилось, как он и хотел.
Я кричала стонала, скулила. Билась об стол, как в припадке, силы теряла.
С каким-то немыслимым облегчением я ощутила тяжесть роскошного мужского тела... Обхватила ногами, укрепляя объятия, удержавшие меня в этой реальности за секунду до катастрофы, на самом краю.
– Моя девочка, – прошептал муж, очень нежно в лицо мне целуя. – Такая горячая, такая вкусная. Моя.
Толчок, и тягучая тяжесть вторжения. Как подтверждение права на женщину, древнего, неоспоримого. На ту, которая хочет и ждет. Ту, которая уступает.
Нет для меня никого сейчас ближе тебя, мой любимый. Я впускаю в себя, я тебе доверяю.
Тебя, которого отпускать не желаю.
– Хочу быть с тобой, – поднимаясь навстречу, обнимая всем телом его, крепко прижавшись, сказала.
Кот низко рыкнул, подхватывая меня одной рукой на весу, словно я ничего и не весила.
Поймала хмельные, горячие губы.
Он совершенно другой. Он не вписывался ни в один из моих жизненных опытов. Ломал все устойчивые стереотипы. Мой.
Мы сливались, врезались друг в друга. Прорастали друг другом, дыша одним вдохом, стуча дикий ритм единого сердцебиения.
Это было пронзительно-откровенно. Я его принимала любым, и он в это поверил. Быть самим собой – высшее удовольствие. Искренне открываться, не бояться, что тебя оттолкнут.
Он дарил мне себя. В упоительных поцелуях, в движениях тела. Отдавался и брал, принимал без остатка.
Мы хотели друг друга и не могли утолить эту дикую жажду, с каждой минутой разгораясь все больше. Кровь давно превратилась в один раскаленный поток, в ушах стоял гул, кожу сняли совсем, совершенно безбожно содрали.
Я давно превратилась в одну эрогенную зону, перестав понимать, где я, кто я. Мой муж был жесток и неутомим, раз за разом меня окуная в бурный и сладкий поток физического наслаждения.
От криков охрипла, от накрывающих приступов острого удовольствия сознание все растеряла. А он, твердой рукой смелого и опытного капитана, как легкую лодку, вел меня через этот вселенский потоп.
А когда мокрый уже совершенно, невероятно счастливый и ошалело мне улыбающийся голый супруг опустился рядом со мной на кровать, (что стало открытием), зазвонил громкий будильник.
Ночи у нас как и не было...
Сразу заснуть мне не дали. Жестоко и вероломно помыли, явно борясь с искушением. И только мое едва слышное: «Ты меня совершенно затрахал!» – спасло от немедленного продолжения.
В пушистый халат завернули и в спальню опять отнесли.
– Все еще любишь меня? – он смеялся, целуя меня, совершенно беспомощную.
– Теперь даже не знаю... – без ехидства я не смогла, с закрытыми плотно глазами представив себе его вытянувшееся от обиды лицо. А вот нечего мне задавать глупые, откровенно вопросы.
Последнее, что запомнила я, подвинутая собственническим жестом под теплый бок ненаглядного, было открытое настежь окно.
То-то соседи по дому порадовались...
14. Сообщница
«Любящая жена – это верная спутница, помощница, партнер и... подельница». М. К. Кот «Дневники и записки»
– И почему это «Нет? » – первый же умный вопрос, пришедший мне в голову поздним утром, прозвучал очень громко.
Я даже проснуться еще не успела, а уже лезу в драку, красотка.
А то, что это будет сражение, сомневаться не приходилось.
Совсем.
Марка рядом уже не случилось. Сбежал, друг сердечный. Дальнейший наш диалог на повышенных тонах пришлось вести мысленно.
А и правда, ну почему?
Хорошо, одно внятное возражение вчера уже прозвучало: Кот меня ревновать научился внезапно, допустим. Эта болезнь точно лечится. Скалкой там, веником или даже сковородой. Пара прицельных ударов и... Нет, мечтать-то не вредно, конечно, но на любимого рука у меня не поднимется. Он может дать сдачи, и все его способы мстить я успела уже хорошо изучить.
После целой ночи, посвященной его страшной мести, все тело горело и каждая мышца болела. Такое ощущение, что ночь я провела на силовой тренировке в спортзале. В жизни спортом не занималась, похоже, придется.
Говорят, начинать никогда не поздно. Познавать основы телесной чувственности, доменивая третий десяток тоже немного обидно, конечно, но не критично.
Удивительная такая усталость. Она наполняла тонкий бокал женского тела как будто шампанское. Внутри что-то пенилось, пузырьки щекотали сознание, а мысли упорно ползли в одну сторону. Совершенно неконструктивную.
Стоять, я сказала, ползите обратно.
Я должна думать о быстрой карьере в разведке. В серьезных таких перспективах фривольным мыслишкам не место.
Даже думается об этом очень робко и странно, хорошо, что я вслух не сказала.
Илона Олеговна Кот – сотрудник аналитического отдела внешней разведки. Или как он там называется, я вечно в них путаюсь.
Сюр, нелепость, абсурд.
– Даже не думай! – раздалось вдруг из кухни веселое.
Странно, запахов завтрака не доносилось. Только тихое шелестение клавиатуры, да попискивание сообщений.
Он сидит там голодный? После ночи такой даже я жрать хотела как волк. То, что он мои мысли читает, уже даже не удивляло.
– Я приду сейчас и поговорим, – постаралась угрозу вложить в эту фразу. В ответ прозвучал тихий смех.
Придется ползти выполнять все задуманное. Причем очень быстро: мне что-то подсказывало, что муж может просто сбежать.
Сползла криво с кровати. Умываться сил не было. Малодушно решила, что ночью меня уже тщательно умывали.
Одежда нашлась рядом. Мой пушистый халат.
Это все, что тихо кряхтя смогла на себя все же напялить. Исключительно благодаря силе воли и мысли о том, что раздетость моя приведет к предсказуемым совершено последствиям.
Кажется, я превращаюсь в домохозяйку. Хорошо еще, что бигуди мне вообще не нужны. Буду ходить босая, простоволосая. И да, уже даже немножко беременная. Самую малость, чуть-чуть. Понарошку, магически.
На кухню я выползала уже твердым шагом.
Почти.
Коленки еще подгибались, но взгляд уже тверд, губы сжаты и намерения невероятно решительные.
Были.
Пока я не увидела этого гада во всей, так сказать, первозданной красе.
Он сидел за столом, поджав к груди одно волосатое колено, и был абсолютно, прямо-таки издевательски гол! С волосами, влажными после душа. Везде. Они миленько завивались в очаровательные колечки, и там, где на бедрах должно было быть полотенце. Ну и правда, зачем нам все эти условности?
Сосредоточен и строг, он сидел за своим инобуком и что-то там шлепал, нахмурившись.
– Почему ты не завтракал? – вот оно начало семейной жизни. Пока мужики распушили хвосты в процессе ухаживаний, они даже завтрак готовят. А только колечко надели, и все.
Кстати. А где наши кольца?
Я воззрилась на руку опять совершенно пустую. Мы развелись? Вот так быстро? А...?
– Я сегодня к вечеру их привезу, – не отрывая взгляда от мерцающего экрана, муж тихо сказал. – Тебе же понравилось?
– Э! – это я так ответила.
– Иллюзия, – усмехнулся, посмотрел на меня и поморщился. – И зачем ты оделась?
– Теперь мне ходить голышом? – бесит меня этот собственнический инстинкт. – Запрешь меня, связь отключишь и никому-никому не покажешь? – я фыркнула зло. – Ты точно котяра? Не злобный китайский дракон?
Он широко улыбнулся, потягиваясь за столом очень медленно, и закинул руки за голову. Запрещенный прием. Расстреливать за такие жестокости. Он надо мной издевался!
Роскошное тело Кота выглядело прямо-таки завораживающе. Литые мышцы переливались тугими жгутами, выпукло перекатывались, отлично различимые даже под светлой шерстью. Они меня гипнотизировали. Я могу бесконечно смотреть на три вещи: огонь, воду и бесподобных таких мужиков. Одного, если уж быть совсем честной. Вот этого, наглого и волшебного.
Но я тоже дочь офицера. Меня на вот это вот все не возьмешь. Чаще одного раза в сутки. Ну хорошо, пусть только двух.
– Почему же китайский? – и улыбку его запретить, такую шикарную. И ямочки на щеках эти сказочные. Я давно предлагаю.
Кажется, наш стратегический разговор медленно выливается в очень опасное русло.
В такой партии я совершенно точно опять проиграю. Ну, нет уж.
– Он самый страшный и совершенно непредсказуемый из всех драконов, – сказала и аккуратненько отступила к окну.
Ой зря я так. В его темных глазах, по-кошачьи миндалевидных, полыхнул интерес плотоядный. Он же хищник. А я мышью прикинулась, идиотка.
– Ты ведь собирался на службу сегодня? – и шаг вперед сделала. Кот замер. – Спорим, я еду с тобой?
Вот такая я вся неожиданная, получите.
– Нет, – тихо рыкнул. – Ты просто не понимаешь, в какую... – тут он сделал попытку цензурное слово придумать, не очень удачную. Но я сделал вид совершенно оглохшей, – ягову задницу Лер тебя втягивает. Хватит им и меня.
Тут мне возразить было нечего. Действительно не понимаю. Но очень хочу.
– Ты не ответил на мой первый вопрос, – скорбно губы поджала, доставая из недр новой кухни свое вчерашнее приобретение – пузатую медную джезву¹.
И кофе, конечно. Утром я не включаюсь без кофе, пробуксовываю нещадно, мысли мыслятся вхолостую.
– Нет, и не буду, – тут он замялся, быстро пряча глаза. – У меня сегодня много срочной работы. Да, ты совершенно права: уже через сорок минут ухожу.
– Судя по тому, что сбегаешь ты на голодный желудок, "ухожу" – это в самую заварушку, – заметила проницательная я. – Ты же хищник. А я специалист по кошачьим.
Поставила воду на сильный огонь и тихонечко села напротив, любуясь на мужа.
– Коть, – начала задушевнейшим тоном, – ты правда хотел бы иметь рядом тупую домохозяйку? – хмурый взгляд исподлобья. – Ну хорошо, не тупую, – тихий, но возмущенный рык. – Не рядом? Что я снова не так говорю?
Марк медленно закрыл и отодвинул свой инобук, тяжко вздохнул, повел носом. И все же ответил.
– Основное место моей нынешней службы полностью называется так: «Отдел общей аналитики при департаменте оперативного реагирования внешнего разведывательного управления». Глава департамента – Лер. Он же первый зам... – тык пальцем в небо, обозначающий всю высоту занимаемого бессмертным боссом поста. – И знаешь, зачем я тебе это все рассказываю?
– Такая высокая птица и носится с нами, как с яйцами, я поняла.
Вода наконец-то вскипела, и я приступила к волшебному ритуалу варки кофе.
– Что ему от нас нужно? – докапываться до самой сути мне всегда очень нравилось.
Достала две новые чашки, поймав одобрительный взгляд. Смешной. Ну как я могла сварить кофе только себе, ему даже не предложив?
Учиться нам жить с ним еще и учиться...
– Судя по всему, он доверяет себе и жене своей, Ди. Еще нескольким кадрам из их старой группы. И все, больше вообще никому. И по последней моей информации, шеф подозревает внедрение в наш департамент. Может это и фобия, кто его знает, но на сегодня самым простым и эффективным методом это выяснить и прикрыть будет использование нашей пары. Я сам бы так сделал: тебя «вставить» фильтром на входе. Меня рядом для твоего усиления и полноценной охраны. Идея достойная восхищения, честное слово. Такие удобные артефакты! Если испортимся – выкинет. Нет, вру, выкинут нас надлежащими с почестями. Может, даже отдел назовут в нашу честь. «Кошатней». Посмертно. Но что мы такое в сравнении с судьбами мира?
– Любишь ты их всех как... – само собой вырвалось.
– Знаю, – он очень печально вздохнул. – Бессмертные и великие все циничны. Мы для них – лишь инструменты. Несмышленые дети, хорошо, если не домашняя скотинка. Да, благодаря их усилиям наш мир стабилен, и люди даже не знают, от чего ежедневно и ежеминутно их всех защищают, частенько ценой своих жизней, но...
– Что ты собираешься делать? С собой и со мной. У тебя ведь есть план, я тебя уже знаю, – ровным тоном спросила.
Пора бы привыкнуть уже ко мне, такой нежной и милой. Очень люблю я задавать неудобные вопросы.
Но Марк и не дрогнул.
– Будем отчаянно торговаться. Сегодня, сейчас! —он взглянул на часы на стене, отхлебнул быстро свой кофе и на минуту задумался. – Кстати, может быть, ты и права... Сможешь быстро собраться? Если уж мне Создатель подарил не просто только жену, восхитительную возлюбленную, страстную, сладкую, нежную...
– Не увлекайся, – вернула на грешную землю.
– Но и сообщницу, то попробуем этот шаг сделать вместе. Ты же не хочешь вернуться в издательство?
В ответ я негодующе содрогнулась.
– В науку?
Звучало заманчиво, но...
– Оттуда как из балета уходят. Один только раз и навечно. И сколько потом ты в слезах на напяливай пачку на толстую жопку, танцор из тебя – никакой. Поезд ушел, рельсы все разобрали, переплавили на чугунки... Не выйдет.
– Ну вот. К тому же, нужно обдумать все перспективы дальнейшего твоего обучения. Магического. Пора тебе осваивать свой дар Зеркала, осознанно и обстоятельно. Пока ты – лишь явление дикой природы. Как дождь. Теплый, влажный, такой...
– Я пошла собираться.
__________________________________
¹Джезва или турка. Турецкое слово «cezve» происходит от арабского, и изначально так называли тлеющие угли, позже кувшин для приготовления кофе. В русской транскрипции звучит как «джезва».
15. Не такие
«Потерять доверие – легко. Заслужить – сложно. Вернуть потерянное – практически невозможно». М. К. Кот «Дневники и записки»
Мой образ «сиреневой феечки», как это все безобразие обозвал тихо смеющийся муж, имел одну четкую цель: наглядно проиллюстрировать мой статус гражданского лица, не имеющего отношения к Инквизиции. Перетопчутся инквизиторы, я с ними контрактов еще не подписывала.
На фоне крупной фигуры Кота, облаченного в темно-серую форму, я смотрелась чем-то совсем инородным и чудовищно легкомысленным. Уж какая муха меня укусила вчера в магазине готовой одежды, я даже не знаю. Наверное, само присутствие Марка будоражило кровь, на романтический лад настраивая женские мысли. Но скажу откровенно: никогда прежде я даже по праздникам и на вечеринки такую одежду не надевала. И вообще никогда никуда не ходила, чего уж там врать.
Обтягивающий фигуру шелковистый трикотаж, довольно короткая юбка, квадратный вырез глубокого декольте. И все это сверху прикрыла вольно бурлившая завитушками грива волос... Марк пресек все попытки их выпрямлять или усмирять нрав кудряшек привычной уздой из заколок. Объяснил все просто: «Я деспот, тиран и сексист».
Точно. Я и забыла его самое первое предупреждение.
Уже выходя их квартиры, которую с моей легкой руки мы оба теперь называли «приютом», я снова вдруг обнаружила на руке вчерашнее обручальное кольцо.
Оно было реально, я потрогала и на пальце подергала. Кот поймал мою руку, вздохнув. Очень надеюсь, что мысленно он не пожелал себе еще больше терпения.
– Это очень сложные и сильные артефакты, – палец мой поцеловал и продемонстрировал свою руку. Его кольцо было очень похожим, но отлито из яркого красного золота. – Я заказал в мастерской лучшего в нашем мире артефактора. Жена Макса, кстати. Мировая ведьма, хоть и бессмертная.
Мы медленно шли по тротуару тринадцатой линии, спешить никуда не хотелось. Да я и не знала куда.
– Зачем все так сложно? – я удивилась. – Зашли бы в ювелирку вчера да купили.
Марк усмехнулся и покачал головой.
– На нас просто так не надето вообще ничего. Ни одной нитки, – он остановился, задумчиво осмотрев еще раз мой наряд. – Наша форма прошита артефактной нитью с функцией отвода глаз и сразу несколькими элементами простейшей ментальной защиты. Подкладка кителя – щит от огненной атаки. Видишь, и стойка воротника, и манжеты расшиты сложными рунами. Это целый доспех. Так и с кольцами. Как считаешь, могу я кольцом оборачиваться?
Ой, я так надежно запуталась во всех этих их чудесах, что просто даже никак не подумала. Все равно, что докапываться до Деда Мороза, расспрашивая его о рационе лошадок, запряженных в волшебные сани. В чудеса или веришь, или топаешь мимо. Я же в Кота как-то поверила?
Пожала молча плечами. Получила в висок поцелуй, Марк все понял. Это его понимание для меня было самым чудесным в густой каше невероятного. Меня понимали. С первого взгляда, с одного общего на двоих нашего вздоха. И принимали, не осуждая, без попыток что-либо изменить, переделать. Даже когда он настаивал, как сегодня с прической, как настоящий «деспот, тиран и сексист», я в душе понимала: он берет на себя это решение. Я сама ведь давно так хотела. Робела, стеснялась, в себе смелости не находила просить.
– А иллюзии-то зачем? – он ждал от меня продолжения разговора, но говорить не хотелось. Ляпнула просто так.
– Считай это жестом трусливого собственника, – тихо буркнул в ответ. – Мне так спокойнее. Между прочим, в случае опасность для твоей жизни настоящая пара колец будет переносить меня к тебе молниеносно. Всегда.
– У меня Моня есть, между прочим! – поспешила ответить. Получила очень даже скептический взгляд.
Ну да... очень даже не факт, что он «есть», а не заглянул просто так на огонек или мной пообедать. А потом передумал и снова ушел.
– Значит, будет нас двое, – тихо фыркнул мой муж. В кармане его кителя громко пискнул его инофон, и мы сразу убыстрились. – К тому же, если тебя это утешит, – эта функция артефакта работает для обоих супругов. Тебя к моему бренному телу вынесет точно так же. Чему я не рад, но что делать.
Даже в мире иных есть она, справедливость ...
Вот это я понимаю: подарок на свадьбу. Возможность преследовать мужа всегда и везде.
Свадьба... я вдруг впервые задумалась об этом странном явлении в жизни обычных людей. Почему-то Илона Король никогда не мечтала об этом. Никогда серая мышка не представляла себя в роли невесты. Вот и вышло все через пятую точку, простите. Сначала я оказалась с почти незнакомцем в постели, потом замуж вышла внезапно, теперь кольца вон, получила почти. Что теперь? А! Все забываю: еще я немножко беременная. Надо бы мужа об этом спросить.
Но он шел быстро рядом со мной, руку все еще не отпуская, и судя по взгляду, был погружен в мыслине радужные совершенно.
Будь все просто и мило, Кот не тащил бы меня в эту свою Инквизицию. Нашу супружескую постель он явно бы предпочел очередной операции по спасению этого мира. А может, он молча переживает о матери. О ней, как я успела понять, никаких новостей пока не было.
Утренняя суматоха Васильевского острова, суета пробегающих мимо студентов и всяческих служащих летом сменялась неторопливой толпой сонных и любопытных туристов. Они скорбно брели по проспектам, уговаривая себя повнимательнее посмотретьна на красоты знаменитого старого города, впитать флер культуры, пропитаться им на год вперед.
На маленьких улочках же остались лишь спешившие на работу аборигены, те немногие, кто не достоин был летнего отпуска, такие, как мы.
– А коллеги твои тоже ходят в отпуск раз в тысячу дней? – мне почему-то хотелось отвлечь его. Не обратить на себя это ценное невероятно внимание, а хоть немного разгладить морщинку тревоги между бровями. И вернуть любимые ямочки на все еще впалых щеках.
Почти получилось, он усмехнулся, немножечко притормаживая.
– Лер в отпуске был, говорят, в последний раз после рождения дочери. Двадцать с лишним лет тому как, – он меня притянул очень нежно, заправил кудрявую прядку за ухо, губами горячими в лоб быстро поцеловал. – Они этим живут, что ты хочешь? Это мы не такие.
Сказал и потянул за собою все дальше.
Мы пробежали уже перекрёсток со Средним проспектом, оживленную зону метро и неслись в сторону Большого проспекта, не сбавляя упругого темпа. Я с непривычки даже уже запыхалась, конечно. Все-таки надо бы спортом заняться, пробежки там всякие по утрам, фитнес... нет, лучше все-таки секс.
Мы так и неслись по тринадцатой линии, перебежали стремглав по переходу Большого проспекта, потом совсем немного направо и вот перед нами большое суровое здание с огромными стеклами окон и интригующей надписью на табличке у центрального входа: «ЦКБ Айсберг»
Да, прекрасно чувство юмора было у основателя внешней разведки, согласна. Во всех отношениях.
Уже на ступенях, практически перед самой входной дверью, нас нагнал Гуло. Он же Лер, он же, как меня Марк уже успел просветить, Воверине Каперис, он же Валерий Михайлович Дивин.
Ну, а что? Все логично: бессмертные за века обрастают не только бездонными схронами и умений и знаний, но целыми шлейфами личных имен. В каждой эпохе и каждой локации собственное. Посмотрела бы я на сотрудников паспортного стола, набирающих «Гуло». Тьфу, ну почему лезут в голову всякие глупости? Достаточно вспомнить о том, как мои документы менялись после нашего скоропостижного брака. Нет у бессмертных подобных проблем. Они все преотлично устроились. И тем более, не у Лера.
– Аве вам, кошки.
Глядя на него, стоявшего рядом так близко, смотревшего прямо на нас, хитро щурясь, я в который уж раз поразилась исходящему от него ощущению дикой опасности. Даже Макс не был так страшен, как этот широкий, сутулый, носатый, блестевший хитрыми глазками цвета зеленого мха почти-что-человек.
Марк сразу напрягся.
– Аве, сиятельный, – произнес Кот осипшим резко голосом, а потом медленно развернулся ко мне, погладил по плечу и почему-то не глядя в глаза произнес:
– Оставляю тебя на него, не скучай, скоро буду.
Что мне так в этом всем не понравилось? Взгляд его? Все еще не осознав произошедшего, стояла и хлопала глупо глазами, в удаляющуюся быстро спину глядя тоскливо.
Мы так не договаривались. Речь шла о том, чтобы «вместе», а тут мой сообщник внезапно и вероломно свалил. Что вообще происходит?
– Знаешь, Баст... – о существовании еще одного участника этой сцены вдруг напомнил тихий голос, прозвучавший за моей спиной. На несносного обладателя этого голоса, собственного говоря, меня и оставили. Как там кликуха его, все забываю? А!
Ях. Этот гад умел выдерживать театральные паузы, умело подчёркивая всю значимость им сказанного. Поневоле прислушаешься...
– Совсем не каждый бессмертный носит титул «Великий».
Судя по пафосу в тоне, эта наглая рожа так хвасталась титулом.
– Поздравляю, великий хвостатый, – безо всякого пиетета я буркнула. – А я тут при чем?
– Этот титул дается лишь тем, кто владеет неким уникальным набором способностей, – мою реплику словно бы и не заметив, продолжал тихо Лер. – Титул полностью состоит из двух слов.
И зачем он мне это рассказывает? Просто хочет развлечь? Я повернулась к нему и удивленно воззрилась на Гуло.
Красивый. Нетипичный, не безупречно-прекрасный, как все остальные мной виденные бессмертные, но хорош. И расшитый серебром китель ему очень шел. Рун на нем куда больше, чем у Кота. Знаки отличия это у них еще, что ли?
– Титул жены моей Венди звучит как «Великий Порталист». Хотя она еще мультиморф, боевой маг, ученый, концентратор и накопитель энергий.
Я молча кивнула. Похоже, ликбез. Лер времени решил зря не тратить и читает мне лекцию по основам их ранжировки. Что же, послушаю. Где все-таки носит Кота? Что-то мне очень тревожно.
– А я ношу титул «Великий кукловод». Н-да. Уж простите, но уговаривать вас мне просто некогда, – на этих странных словах, сказанных его величество манипулятором, что-то произошло. Сознание мое отделилось от тела и с удивлением наблюдало полученный результат. Как бывает во сне, когда мысли летят по просторам Вселенной, но ты твердо помнишь о собственной тушке, мирно спящей под одеялом в уютной кровати.
Прозвучавшая в мыслях команда: «Расслабься. Теперь улыбнись и пойдем». Ощущалась уже настоящим вторжением.
Это было.... Как минимум унизительно. Словно в комнату, где я голой стою и практически беззащитной, вдруг ворвался сосед и хозяйничает. Лезет на полку с бельем, трусы перебирает и поглядывает на мою обнаженность оценивающе.
Судя по брезгливой ухмылке Великого, это я зря размечталась. Ему я не интересна.
Тем временем, издевательство продолжалось: глупо весьма улыбаясь, словно овца, и живенько ноги передвигая, я потопала следом за ним.
Второй этаж, коридор, дверь, темная лестница, снова дверь. Кабинет, небольшой, очень темный, был аскетично обставлен. Стеллаж, стол и два офисных кресла.
– Сядь. Молча и совершенно спокойно. На инструктаж у нас десять минут, прости, но мне сейчас не до разговоров. Кстати, замечу: я это все мог бы сделать очень и очень давно. Не давая вам выдохнуть и личную жизнь хоть немного устроить.
Он прищурился, глядя мне прямо в лицо и постукивая пальцами протеза по гладкой столешнице. Тук-тук-тук... Взгляда не отвести, завораживающе.
Я все смотрела и мучительно вспоминала рассказы Марка о шефе. Что я знаю о Лере ? Изначально он светлый, а значит, что цель его службы – причинять всем добро. Это немножечко радует, просто так убивать меня точно не будут. Только за мир во всем мире.
Он инквизитор. А следовательно, в его компетенции все преступления иных в отношении точно таких же иных. Людьми занимаются совершенно другие конторы. А еще он разведка. Его дело – всякие внешние угрозы этому миру. Симпатичный наборчик, согласна, великий. Пожалуй, для этого места, его таланты манипулятора очень даже уместны.
– Переварила? – Лер поставил на стол стакан чистой, надеюсь, воды и скомандовал:
– Пей.
Как я не старалась противиться, тело мое подчинялось его сильной воле. Рука протянулась сама, и стакан в нее как-то попал.
Лер, очень спокойно за мной наблюдавший, промолвил:
– Ты сделала сразу же две ошибки: привыкла ко мне, пропустив этот удар даром «Зеркала», и разозлилась на мужа, своей защиты его тоже лишив. Еще не умеешь жить в страхе. Еще не постоянно на страже. И сможешь ли? – он покачал головой, скорбно губы поджав. И сам же ответил себе: – Сомневаюсь. Но я сейчас не об этом. Очень скоро ты научишься сопротивляться и мне, так что времени у нас мало. Слушай.
Приятно, конечно, что он меня так оценил. Хотя фразу о защите Марка я совершенно не поняла. Не злилась, и в мыслях ведь не было. Потом все додумаю, позже.
