Текст книги "Мудрость Хеопса"

Автор книги: Нагиб Махфуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

19

Впервые Джедеф был готов покинуть дворец Бишару как самостоятельный человек. Провожать его к воротам вышла вся семья. На этот раз он оставлял после себя грусть, смешанную с восхищением и гордостью. Зайя припадала к его груди, гладила по лицу и заливалась слезами. Хени благословил его на прощание: сам жрец начинал приготовления к переезду из дома в храм. Нафа пожал брату руку и сказал:

– Скоро мое пророчество подтвердится, Джедеф! Вот увидишь.

Старый Бишару положил свою широкую ладонь на плечо молодого офицера и с довольным видом сказал:

– Я счастлив, Джедеф, что ты делаешь первые шаги по пути своего великого отца.

Джедеф не забыл положить цветок лотоса на могилу Гамурки, прежде чем оставить свой дом и отправиться во дворец принца Хафры. По счастливому стечению обстоятельств одним из его товарищей в помещении, где размещалась стража принца, оказался старый друг детства.

Приятель былых времен Сеннефер обрадовался приезду Джедефа и тепло его приветствовал.

– Ты всегда будешь преследовать меня? – смеясь, поддразнивал старый друг новоиспеченного офицера.

– До тех пор, пока ты на дороге к славе, – широко улыбаясь, подхватил шутку Джедеф.

– Слава вся твоя, Джедеф. Я как-то был победителем в гонке на колесницах, но ты превзошел всех во всем! Поздравляю тебя от всей души.

Джедеф поблагодарил друга. Вечером Сеннефер достал из своего шкафчика флягу мариутского вина и пару серебряных кубков и предложил:

– Знаешь, перед сном я привык выпивать немного этой влаги – очень полезный для организма ритуал. Что скажешь?

– Я иногда пью пиво.

Сеннефер расхохотался.

– Вино – отрада любого воина. – Выпив, старый друг признался: – О брат Джедеф, ты начинаешь поистине непростую жизнь!

Юноша улыбнулся:

– Я уже привык к солдатской жизни.

– Она всем нам не в диковинку, но его царское высочество – совершенно особый случай, – тихо сказал Сеннефер.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Джедеф.

– Прими мой совет, брат. Ты должен понимать истинное положение дел, и предупреждаю тебя, держи этот совет втайне. Служение принцу Хафре – дело трудное.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Его высочество необычайно жесток, сердце его из железа, – ответил Сеннефер. – Любая ошибка для него – злостное оскорбление. Он мнителен, ему постоянно мерещится, что кто-то готовит на него покушение. Он жаждет власти, ждет, когда отец освободит ему трон. Но боги, боги, не допустите этого! Египет получит в этом случае жестокого правителя, который не станет лечить рану мазями, как иногда поступает его отец Хуфу. Хафра не колеблясь отрубит конечность…

– Решительному монарху, возможно, необходима частичка жестокости, – предположил Джедеф.

– Частичка – да, но не абсолютная жестокость, – возразил Сеннефер. – Со временем ты сам убедишься в этом. Здесь ни дня не проходит без вынесения наказаний – слугам, солдатам, военным из низших чинов и даже офицерам. С годами Хафра становится все раздражительнее, грубее и надменнее. Ему надоело столько лет быть лишь наследником трона, а не полновластным правителем, понимаешь?

– Обычно характер человека с возрастом смягчается. Так учит Кагемни.

Сеннефер громко засмеялся:

– Офицеру не пристало цитировать изречения мудрецов. Так учит нас его высочество! Жизнь принца полностью отличается от описаний Кагемни. Почему? Потому что ему уже сорок лет! Сорокалетний наследник престола – подумать только! Хуфу в сорок лет уже половину из них был фараоном. Он стал править Египтом двадцатилетним…

Джедеф недоумевая смотрел на друга. Сеннефер тихо пояснил:

– Престолонаследник должен приходить к власти молодым. Если судьба сурово поступает с ним и не дает престола, тогда он отыгрывается на всех остальных…

– Разве его высочество не женат? Он что, одинок?

– Нет. У него есть и сыновья, и дочери, – ответил Сеннефер.

– Тогда пусть ждет своего часа. Трон достанется ему или его потомкам.

– Это нисколько не облегчает его горе… Принц боится не этого.

– А чего? Его братья знают законы престолонаследия. Никто, кроме него, на трон не претендует.

– Без сомнения, – сказал Сеннефер. – К власти они не стремятся, да и не могут стремиться, ибо их матери – простые наложницы из гарема, а ее величество царица родила только старшего сына, наследного принца, и младшую дочь, принцессу. Трон по праву принадлежит этим двоим. Но что действительно беспокоит принца… так это слишком крепкое здоровье отца.

– Народ Египта боготворит своего фараона, – сказал Джедеф.

– И с этим тоже не поспоришь, – согласился Сеннефер. – Но мне кажется, что я вижу затаившиеся глубоко в людских душах страстные желания, которым совесть не позволяет выбраться наружу. О владыка Ра, не дай свершиться злодеянию! Коварный Сетх ведь умертвил даже Озириса… Словом, будь начеку, Джедеф… Да, а как тебе мариутское вино? Я сам из Фив, но…

– Того, что ты мне налил, было достаточно. Больше не надо, – улыбнулся Джедеф.

Сеннефер счел разговор законченным и лег спать. Джедеф задумался. Его щека не коснулась подушки, потому что упоминание другом принцессы Мересанх вновь пробудило в душе юноши страдание и утихшую было любовь, подобно тому, как светильник, уже совсем потухший, вдруг вновь вспыхнул бы ярким пламенем. Снедаемый волнением и беспокойством, он провел долгую бессонную ночь, перешептываясь со своим печальным сердцем.

20

Во дворце престолонаследника Джедеф испытывал чувство, что он, как никогда, близок к разгадке тайны. Несомненно, он жил на том самом горизонте, где должна была взойти яркая звезда истины. Все станет ясно: любимая девушка – это принцесса, недоступная и далекая. Джедефу, сыну Бишару, будь он трижды победителем всех состязаний, не добраться до нее. Останется лишь истрепанный кусок папируса с ее изображением. Все!

Однажды после полудня он стоял в карауле у ворот, выходивших к Нилу. Солнце месяца хатур излучало радостный свет, напоминая всем о счастье. Джедеф увидел причаливавший царский корабль, но у лестницы не оказалось никого из придворных, чтобы встретить его. Юноша поспешил, как того требовали его служебные обязанности, принять гостя, прибывшего во дворец принца, и, встав лицом к кораблю, замер, словно статуя.

Его взгляду предстало божественное, сияющее видение – дочь фараона. С царским величием и неземным изяществом девушка сошла с корабля и стала подниматься по лестнице в сад. Она была так воздушна, что, казалось, перепархивала со ступеньки на ступеньку. Джедеф, не сводя глаз, смотрел на принцессу Мересанх.

Вынув из ножен свой длинный меч, он по-военному отсалютовал, когда принцесса прошла мимо него, будто восхитительная мечта… Через минуту она исчезла…

Кто же это еще, как не она?

Слух и зрение могут обмануть, но сердце никогда. Если это была не она, почему его сердце билось так сильно, что чуть не разорвалось на кусочки? И почему он продолжал пребывать в состоянии такого восторга? Но, похоже, сама принцесса вовсе не была удивлена. Она не захотела взглянуть, узнать его! А разве между ними не произошло ничего, достойного хотя бы воспоминания? Неужели она могла так быстро забыть ту встречу на берегу реки? Или она просто надменно притворилась, будто впервые видит его?

Да и что ему с того, вспомнила бы она его или нет? Сколь велика разница между очаровательной девушкой на портрете и этим видением, проплывшим мимо! Та, на рисунке Нафы, живая, добрая и веселая… А эта… Только и достоинства, что прекрасна лицом и принцесса по рождению. Но зла, высокомерна, презрительно смотрит на всех людей, кто ниже ее по происхождению. Джедефу стало легче, когда он подумал о ней так. По крайней мере, его меньше будет терзать отчаяние. Хотя куда денешься от любви? Разве только ненависть… Но ненавидеть красавицу Джедеф не мог, он вообще не умел ненавидеть, ибо с детства купался в любви…

Юноша устремил взгляд на деревья и увидел птиц, гнездившихся в пышных кронах, непрерывно издававших мелодичные трели. Их пение выражало счастье верной любви и преданности. Он позавидовал птицам. Это было чувство, которого Джедеф не ведал ранее. Да, он завидовал тому, что они могли беззаботно перелетать с ветки на ветку, любить без всяких мучений. Жизнь их была так естественна и прекрасна, что ему захотелось стать птицей. Джедеф в своей чудесной форме, роскошном головном уборе, с мечом в руках почувствовал себя таким ничтожным, несвободным и горестно усмехнулся.

Да, он мастерски освоил стрельбу из лука и верховую езду в совершенстве овладел искусством рукопашного боя, достигнув всего, к чему может стремиться молодой человек, и тем не менее не знал, как стать счастливым! Нафе повезло больше он полюбил Ману и женился на ней. Хени тоже женится, потому как рассматривает брак как религиозную обязанность. А Джедеф скрывал в груди тайную, отчаянную любовь, которая иссушала его сердце так же, как в сезон шему уходят воды Нила и солнце иссушает египетскую землю и горы докрасна.

Он не сходил с места, страстно желая увидеть принцессу еще раз. Визит сестры к брату, видимо, был неожиданным, ибо если бы о нем знали во дворце, то встретили бы ее с почестями, подобающими царственной особе.

Поэтому, конечно, было возможно, что Мересанх вернется к своему кораблю сама, без сопровождения. Надежды юноши сбылись – принцесса действительно появилась наверху одна, после того как принц, вероятно, простился с ней на пороге дворца.

Джедеф стоял возле садовой лестницы. Когда она прошла рядом, он достал меч и отсалютовал. Мересанх остановилась, повернулась к нему и язвительно спросила:

– Ты знаешь свои обязанности, офицер?

– Да, ваше высочество, – выпалил юноша, задрожав всем телом.

– И что, в твои обязанности входит оскорбление девиц?

Щеки его загорелись. Она продолжала смотреть строго.

– Разве для египетского солдата допустимы вероломные действия?

– О моя госпожа, храбрый солдат никогда не совершит ничего вероломного, – не в силах выносить сердечную боль, ответил Джедеф.

– Тогда что ты скажешь о том, кто трусливо прячется за деревьями, поджидая целомудренных девушек, и тайком рисует их? – насмешливо спросила принцесса.

Глаза ее при этом сияли, лукавые ямочки на щеках говорили о добром нраве. Зачем она напускала на себя этот суровый и язвительный вид?

– Я хочу забрать у тебя ту картину, – изменив тон, строго потребовала Мересанх и протянула тонкую руку.

Джедеф подчинился, потому что привык выполнять приказы. Он достал рисунок и отдал принцессе.

Мересанх не ожидала такого поступка. Глаза ее расширились от удивления, алые губы раскрылись, как лепестки розы… Но девушка тут же вспомнила, что она вовсе не крестьянка, подняла бровь, посуровела и, взяв портрет, свернула папирус, даже не взглянув на него.

Принцесса отвернулась и, подобрав подол туники, горделиво поднялась по лестнице на свой корабль…

21

Жизнь Джедефа во дворце протекала без особых перемен, пока однажды не появился новый источник боли.

В тот день принц Хафра должен был отправиться куда-то в своих самых нарядных официальных одеждах и велел, чтобы его сопровождала стража, среди которой был Сеннефер. Джедеф же остался при дворце начальником караула. Вернувшись после захода солнца в казарму, он увидел Сеннефера. Лицо друга было утомленным, потным. Он стал умываться, с наслаждением скинул с себя форму и натянул свободную тунику. Затем Сеннефер налил себе вина и залпом выпил. Джедеф не приставал к товарищу с расспросами, хотя он очень хотел узнать, почему принц покидал дворец так торжественно, как обычно бывает при больших праздниках. Джедеф тоже разделся, умылся и лег на свое ложе.

– Знаешь, куда мы сегодня ездили? – наконец спросил Сеннефер, зажигая светильник.

– Нет, – спокойно ответил Джедеф.

– Его высочество принц Ипувер, правитель нома Арсина, – важно сказал Сеннефер, – приехал сегодня в Мемфис, где его принимал наследник престола.

– Разве принц Ипувер – не сын дяди нашего фараона царя по линии матери? То есть номарх – внучатый племянник Хуфу, так, кажется?

– Да, – подтвердил Сеннефер. – Так вот, этот номарх привез с собою донесение по поводу племен Синая – буквально за несколько месяцев в землях восточной дельты произошло множество нападений на наши караваны…

– Значит, принц Ипувер стал вестником грядущей войны?

– Истинно так, Джедеф, – ответил Сеннефер. – Еще я узнал, что уже долгое время престолонаследник мечтает о том, чтобы усмирить племена Синая, и командующий Арбу, вопреки мнению фараона, поддерживает его. Хуфу предпочитает подождать, пока Египет не восстановит силы, особенно после серьезных усилий, затраченных на строительство последней пирамиды. Так вот, принц попросил отца исполнить обещанное, но, говорят, его величество очень занят написанием своей грандиозной книги, которую он намерен сделать путеводной звездой для египтян в религиозных и мирских делах. И раз уж царь оказался не готов к серьезному разговору о начале войны, принц Хафра за спиной отца обратился к своему родственнику, принцу Ипуверу. Тот согласился встретиться с престолонаследником. Принц обещался рассказать отцу о фактах неповиновения со стороны племен Синая и их презрительном отношении к власти, а также о последствиях, которые может повлечь за собой подобное положение дел, если не будут приняты меры. Следовательно, в ближайшем будущем на северо-восток направят армейские подразделения.

Воцарилась тишина, потом Сеннефер, не дождавшись вопросов, продолжил:

– Его величество устроил в честь приезда своего племянника номарха пир, на котором присутствовали все члены Царской семьи, включая принцесс.

Сердце Джедефа екнуло. Он сразу же вспомнил Мересанх и прерывисто вздохнул, не осознавая, что этот вздох достиг ушей Сеннефера. Молодой человек с укором посмотрел на него и сказал:

– Именем Пта, ты меня совсем не слушаешь!

Смутившись, Джедеф пожал плечами:

– С чего ты взял?

– Но ты вздыхал, как человек, мысли которого далеко отсюда. Так вздыхают только о возлюбленной.

Джедеф хотел ответить другу, но Сеннефер не позволил. Громко смеясь, он с интересом спросил:

– Кто она? Кто она, Джедеф? Ну вот, опять этот твой упрямый взгляд! Пока отстану от тебя, но я все равно узнаю, кто она, в тот день, когда получу приглашение на вашу свадьбу. Эх, какие воспоминания! Знаешь ли ты, о Джедеф, что я точно так же вздыхал в этой самой комнате два года назад и проводил бессонные ночи, мучая себя фантазиями и мечтами? На следующий год она вышла за меня замуж, сегодня она мать моего сына Фаны. Что за комната, сколько же в ней страстей и эмоций! Но почему ты не хочешь сказать мне, кто она?

Джедеф резко ответил:

– Ты ошибаешься, Сеннефер!

– Ошибаюсь? – рассмеялся офицер. – Это я-то?! Молодой, красивый, сильный, и не влюблен? Не может такого быть!

– Но это правда, Сеннефер.

– Как скажешь, Джедеф. Не буду настаивать. Но пока мы не ушли далеко от сладостных мне воспоминаний, перескажу тебе слухи из коридоров дворца фараона. Говорят, есть еще одна причина для визита принца Ипувера, кроме уже помянутой войны.

– О чем ты?

– Я слышал, что принцу дадут возможность близко познакомиться с самой младшей из принцесс, а она известная красавица. Наверное, народ Египта скоро услышит новость о помолвке принца Ипувера и принцессы Мересанх.

Джедеф усилием воли взял себя в руки и встретил это известие с поразительной стойкостью. Его лицо осталось непроницаемо и ничем не выдало борьбу, кипевшую внутри. Он не решился спрашивать друга о подробностях, ибо боялся, что выдаст себя дрожащим голосом. Охваченный ужасом, Джедеф молчал…

Сеннефер, не подозревая о том, что происходило в душе товарища, повалился на свое ложе. Зевая, он продолжал рассказывать новость:

– Принцесса Мересанх настоящая красавица. Ты видел ее? Она самая прекрасная из дочерей фараона. И так же, как ее брат, ужасно высокомерна… Цена за ее прелести будет высокой – тут двух мнений быть не может. Красота всегда кружила мужчинам головы…

Сеннефер еще раз зевнул, потом закрыл глаза. Сердце Джедефа разрывала тоска. Убедившись, что друг уснул, он застонал, а потом встал с постели и вышел из комнаты. Воздух был влажным, с прохладным ветром, а ночь черной, словно смола. Финиковые пальмы выглядели призраками или душами, чьи мучения тянулись в вечность.

22

Через несколько дней весь дворец знал, что принц Хафра пригласил принца Ипувера вместе с принцессой Мересанх, а также остальных принцев с придворными поохотиться в восточной пустыне.

Утром назначенного дня приехала принцесса Мересанх. Ее лицо сияло красотой, пробуждавшей сердца и наполнявшей радостью. Следом за ней прибыл тридцатипятилетний принц Ипувер вместе со свитой. Всем своим видом он являл благородство, честность и отвагу. Главный управляющий царским двором лично наблюдал за сборами на охоту, он заранее приготовил воду, съестное оружие и сети. Начальник стражи выбрал сотню солдат для сопровождения высочайшего выезда, назначив десять офицеров – среди них был и Джедеф – командовать ими.

В назначенное время огромный караван тронулся в путь. Во главе ехал отряд всадников, хорошо знающих путь к месту, выбранному для охоты, за ними скакал принц Хафра, по правую руку от него – очаровательная принцесса Мересанх, а по левую – принц Ипувер. Их окружала группа из знати и принцев. Следом катилась повозка с водой, еще одна с припасами, посудой для приготовления пищи и палатками, дальше медленно тащились еще три повозки, нагруженные охотничьим снаряжением, луками и стрелами. Все они двигались между двух рядов вооруженных всадников, в то время как остальные колесницы из отряда стражи, под командованием офицеров – Джедеф был в их числе – замыкали процессию. Караван удалялся на восток, оставляя позади оживленный город и священный Нил. Когда они въехали в пустыню, где властвовали лишь желтые пески до самого горизонта и не было никакой зелени, на душе Джедефа стало тоскливо. Казалось, как бы далеко ты ни заходил, пустыня с каждым шагом, подобно тени, лишь убегала все дальше.

С восходом солнца песчаные дюны покрылись ковром света, но свежий ветерок укрощал жаркое солнце. Они укрывались в его лучах, словно львята в клыках своей матери.

Караван шел, следуя за проводниками.

Джедеф искоса смотрел на молодую принцессу, любовь к которой занимала все его мысли. Лицо Мересанх было высокомерным, за исключением тех моментов, когда она поворачивалась к брату, чтобы что-то сказать ему или послушать, что говорит он. В такие мгновения профиль девушки был похож на изображение богини Изиды на стенах храмов. Когда принц Ипувер, рассказывая какую-либо историю и смеясь, наклонялся к ней, принцесса улыбалась в ответ. Джедеф впервые увидел, как та, что носила на лице такую заносчивую маску, дарила кому-то добрую улыбку. И тем не менее для него она была словно небо Египта – всегда голубое и прекрасное.

Яд ревности впервые отравил его доверчивое и чистое сердце. Смотреть на счастливое лицо Ипувера не было сил. Этот номарх прибыл к ним в роли посланца войны, но по пути преобразился в пророка мира и любви. В душе Джедефа поселилось горькое раздражение, которого он прежде никогда не испытывал, и он, гневаясь и беспокоясь, продолжал винить в этом лишь себя. Юноша пытался успокоиться, не глядеть в их сторону, не обращать внимания, но ничего не мог с собою поделать.

Почему он так сильно влюбился и изнывал от отчаяния ничего не получая взамен? Разве это справедливо, что тот, кто прошел через все испытания огня любви, кто ощущает такое страстное желание, должен ехать на расстоянии вытянутой руки от той, которую жаждет всей душой? В чем же тогда смысл жизни? И в чем смысл надежд, которые во все эти годы придавали ему сила и выносливость? Сердце юноши и впрямь становилось как эта выжженная солнцем пустыня, где никогда ничего не вырастет…

Кто этот раб, что носит имя «послушание»? И кто этот тиран, которого зовут «долг»? Что такое царственная власть, а что – неволя? Как эти слова могли разбить его сердце и разметать осколки ветром смирения? Почему он не вытащит меч и не набросится на эту жестокую, надменную девушку? Или почему он не умчит ее прочь, растворившись вместе с ней в желтых песках? Тогда он мог бы сказать: «Взгляни на меня: я сильный мужчина, а ты слабая женщина. Отбрось высокомерие, которое жизнь в царском дворце отобразила на твоем лице. Опусти свой надменный подбородок, который традиции правителей подняли так высоко. Избавься от презрительного взгляда, которым ты привыкла окидывать тех, кто опускался перед тобой на колени, и встань на колени передо мной. Если ты хочешь любви, я дам тебе ее. Дам прекрасную любовь, которой не подарит тебе никто другой.

Караван тем временем продвигался дальше. Вот она, необъятная пустыня, свидетельница вечной тишины – и какая это пустыня! Джедеф долго всматривался в барханы, и мучительные мысли постепенно уступили место страху. Он лишил юношу чувства благоговейного трепета, и караван стал всего лишь песчинкой в огромной пустыне. И вообще, что такое его любовь? И какое дело остальным до его мук? Кто может прочувствовать их в этом безграничном пространстве, в этой бесконечной вселенной, где крик одного человека всегда останется неуслышанным! Разве сам Джедеф для кого-то что-нибудь значит – и кому нужна его любовь?

Внезапное фырканье лошади заставило его очнуться. Караван остановился – головная часть добралась до местечка под названием Райян, где они сделали привал. То был один из лучших охотничьих районов в пустыне – гора Сет тянулась здесь с севера на юг, служила прибежищем для разнообразного зверья, которого как раз и искали охотники. С горного склона расходились два холма, огораживая большой участок пустыни, потом они постепенно сближались, уходя на восток.

Все путники устали. Начальник стражи распорядился, чтобы солдаты расставили палатки. Слуги были заняты не менее важными делами: одни разбирали привезенные дрова и разводили огонь, другие готовили еду. За несколько минут был разбит лагерь, привязаны лошади, расчищено место для костра. Стражники заняли свои посты возле большого шатра, державшегося на деревянных колышках, инкрустированных чистым золотом. Он предназначался для принцев.

Слуги натянули огромную охотничью сеть рядом с самым узким проходом между двумя холмами. Солдаты выстроились вдоль треугольника, образованного горой Сет и этими двумя холмами. Остальные шли по горному склону, обращая в бегство безмятежных животных, пока принцы седлали лошадей, проверяли оружие и затем – в полной готовности – рассредоточились по обширной равнине.

Принцесса Мересанх на своем коне оставалась перед большим шатром, щуря глаза в предвкушении схватки людей и зверей. На ее лице, в глазах светился неподдельный интерес к происходящему. Но затем он потух – будто задули светильник. Девушке стало скучно, и она громко, не поворачивая головы, капризным голосом спросила офицеров, стоявших сзади ее:

– Почему я не вижу здесь никаких зверей?

Джедеф – он находился к принцессе ближе всех – пояснил:

– Солдаты выгоняют животных из зарослей. Скоро, ваше высочество, вы увидите, как они помчатся вниз по склону…

Мересанх посмотрела на далекий склон горы Сет и убедилась: офицер прав. Не прошло и минуты, как с холмов, подпрыгивая, сбивая друг друга с ног, помчались вниз испуганные животные, еще не подозревавшие о том, что им уготовила коварная судьба. Принцы пришпорили коней и со сверкающими азартом глазами бросились вперед. Каждый из них уже выбрал себе добычу и схватка началась. Охотники преследовали зверей, пытаясь загнать их в расставленную сеть.

Самым опытным и искусным оказался принц Хафра. Все отметили ловкость его движений и совершенство в управлении конем. О, с каким хищным выражением лица наседал он на беззащитную газель, загоняя ее в ловушку! Каким злобным огнем сверкали глаза его от жестокой, бесчеловечной забавы! Рука его не дрогнула ни разу…

Принц Ипувер тоже демонстрировал редкую сноровку, вызывая изумление быстротой своей атаки, точностью попадания в цель и проворством – он был всадником, не знавшим себе равных.

Время бежало, принцы продолжали свои жестокие развлечения, и охота окончилась бы для них удовольствием, если бы не случай, который чуть было все не испортил. Принц Хафра погнался за газелью вдоль горного склона: миновав высокую вершину, он вдруг увидел, что ему навстречу вышел огромный лев, огласивший рыком округу. Снизу принцу кричали, чтобы он поостерегся, но, престолонаследник схватился за копье. Он не успел метнуть свое оружие, как лев, не дожидаясь, стремительно прыгнул на коня принца. От мощного удара львиной лапы ноги жеребца подкосились, он споткнулся и затем, когда лев клыками впился в шею коня, рухнул замертво. События развивались мгновенно. Хафра успел все же прицелиться и изо всех сил метнул копье во льва. Хищник изготовился к новому прыжку, но на сей раз его жертвой должен был стать не конь, а человек, пытавшийся убить царя зверей. Принц упал, он впервые в жизни оказался во власти того, кто был сильнее его…

Другие принцы, солдаты и офицеры, увидев, в какой смертельной опасности находился престолонаследник, подгоняя своих скакунов, помчались вверх по склону. Каждый из них готов был пожертвовать жизнью, чтобы спасти Хафру. Джедеф тоже пришпорил лошадь и полетел, словно птица. Он быстро преодолел расстояние, отделявшее его от принца, опередил других и успел как раз в тот момент, когда лев сделал свой прыжок. Юноша схватил свое копье, с молниеносной скоростью соскочил со спины несущейся галопом лошади и ринулся на разъяренного льва. Погрузив острие копья в пасть хищника, Джедеф пригвоздил льва к земле. Рев раненого зверя огласил эхом и склон, и горд, и, казалось, всю пустыню. Все остальные, примчавшись на помощь, стали выпускать в умирающего зверя стрелы из луков, и тот наконец испустил дух. Подъехала на своем коне и принцесса Мересанх. Ее лицо было искажено от ужаса и страха. Увидев, что брат жив, она спрыгнула с лошади, подбежала к нему, обняла и воскликнула, вся дрожа: «Да восславится милосердный владыка Пта!»

Люди по очереди подходили к престолонаследнику и поздравляли его с благополучным спасением: все вместе они молились владыке Пта и проникновенно восхваляли его.

Принц Хафра с горечью поглядел на своего поверженного коня, потом на тело огромного льва, который чуть было не стал причиной его преждевременной кончины. Бесчисленные стрелы торчали из спины зверя, словно иглы дикобраза. Хафра обвел глазами присутствующих и остановил взгляд на всаднике, стоявшем поодаль, словно изваяние. Принц вспомнил его. Да, это тот самый герой, победитель соревнований в военной школе, которого он назначил офицером своей личной стражи. Видимо, боги избрали для этой роли его. Принц был одновременно удивлен и безмерно признателен ему Хафра подошел к Джедефу, положил ладонь ему на плечо и сказал хрипло:

– О отважный воин! Ты спас мне жизнь! Благодарю тебя. Ты заслуживаешь награды за свой подвиг!

Принц Ипувер тоже подошел к Джедефу, чьи храбрые действия ошеломили и потрясли его. Он крепко пожал ему руку и сказал:

– О доблестный офицер, ты оказал своей стране и фараону поистине неоценимую услугу.

Все отправились вниз, в лагерь. Воодушевление людей испарилось, уступив место потрясению. По пути обратно один из членов свиты принца Ипувера сказал ему:

– Боги избавили нас от страшного испытания – принести владыке Египта весть о смерти его сына…

Поужинав, наследный принц приказал слугам раздать солдатам кубки с красным мариутским вином, чтобы они отпраздновали его спасение от верной гибели. Солдаты отведали напитка и еще раз вознесли хвалу своему богу. Потом они запели гимн фараона это было похоже на рокот грома. Вскоре последовала команда готовиться к отъезду. Палатки были собраны, утварь и охотничье снаряжение упакованы и караван тронулся в обратный путь. Наследник престола повелел Джедефу ехать рядом с ним. Он во всеуслышание объявил, что собирается повысить своего спасителя в чине.

Сердце бесстрашного героя учащенно забилось от радости и восторга, ибо никто еще не удостаивался столь высокой чести в таком юном возрасте. Джедеф был счастлив: он ехал рядом с наследником престола, в непосредственной близости от принцессы Мересанх. Правда, юноша боялся посмотреть на нее, чтобы не оскорбить взглядом, в котором она без труда угадала бы бушующую в его сердце страсть. Между тем над горизонтом появились темные тени, предвещавшие быстрое наступление ночи. Лошади и повозки стали двигаться быстрее, потому что тьма, обещавшая очень скоро поглотить пустыню, покоя не предвещала.