Текст книги "Из Парижа в Париж"

Автор книги: Надин Арсени

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 5
Макон

Жерар вытащил из кабины рюкзаки и следом за ними – меня. Мы свернули в темную боковую улочку на окраине, где, по словам водителя грузовика, располагался недорогой пансион, где имели обыкновение ночевать «шоферы-дальнобойщики». Жерар довольно бодро переставлял ноги, таща поклажу; я смотрела на него с завистью, с трудом плетясь следом.

Холл маленького отеля почти не отличался от прихожей частного дома, разве что стойка администратора возвышалась у начала крутой винтовой лестницы. Она служила подпоркой для массивного бюста не в меру накрашенной девицы с беспорядочной копной бесцветных волос, явно травленных перекисью. Стало ясно, что шоферов привлекала не только дешевизна уютного пансиона.

Вульгарного вида особа во все глаза уставилась на Жерара – его неописуемая краса произвела на нее неизгладимое впечатление. Потом удостоила презрительным взглядом и мою скромную персону. Вероятно, она сочла меня недостойной сопровождать столь грандиозную личность. Украдкой бросив взгляд на висевшее в простенке зеркало, я была вынуждена мысленно с нею согласиться. Отсутствие косметики представляло всеобщему обозрению серую от усталости физиономию с темными кругами под потухшими глазами; короткие волосы стояли торчком; помятая белая блузка откровенно соскучилась по стиральному порошку. Ни открывшаяся моему взору картина, ни насмешливость юной вакханки не придали мне бодрости и уверенности.

Как бы в противовес моим ощущениям, Жерар вдруг обнял меня за плечи. Отстраняться не было сил. Он вступил в переговоры с нашей обольстительной хозяйкой. Я едва улавливала смысл произносимых фраз, но все-таки поняла, что речь шла об одном номере на двоих. Это меня несколько огорошило; я сделала попытку вывернуться из-под руки, лежавшей на плече, но почувствовала, что нахожусь в крепких тисках. Не дав опомниться, Жерар подтолкнул меня к лестнице и взвалил на плечи оба рюкзака.

«Ничего себе!» – только и успела подумать я, поднимаясь наверх на негнущихся одеревеневших ногах. Жерар отпер дверь на втором этаже и почти втолкнул меня в крошечную комнатушку. Всю обстановку составляли широченная кровать и низкое кресло с потертой обивкой, загнанное в самый угол. Другая дверь, вероятно, вела в ванную.

Я застыла посреди комнаты и кинула на Жерара испепеляющий взгляд, который, на самом деле, вполне мог оказаться просто растерянным.

Вся решимость моего спутника вдруг куда-то испарилась. Я отметила, что впервые вижу его сконфуженным. Он пожал плечами и выразительно погремел мелочью в кармане. Дураку ясно, что у нас не осталось денег, чтобы снять два номера в этой дыре. Все объяснялось столь обыденными причинами, что стало даже немного обидно. За весь день мне еще ни разу не удалось правильно понять мотивы поведения этого человека!

Я представила эту сцену со стороны и невольно хмыкнула. Через две секунды мы уже сидели рядом на своем «брачном» ложе и безудержно хохотали, выплескивая все напряжение, накопившееся за этот безумный день.

Наконец Жерару удалось перевести дух.

– Отправляйтесь в ванную, а я спущусь вниз за вторым одеялом, – и он вышел, оставив меня наедине с мылом, губкой и потоками теплой воды.

Растираясь белым махровым полотенцем (к счастью, безукоризненно чистым), я снова ощутила себя человеком. Не могу сказать, что жизнь казалась прекрасной, но уж сносной – во всяком случае. С сожалением покидая царство мыла и горячей воды, я накинула на голое тело простыню и проскользнула к постели мимо раскинувшегося в кресле Жерара. Пожелав спокойной ночи, он тут же занял мое место в ванной.

Я заснула, едва успев донести голову до подушки, и не слышала, как он вернулся и улегся рядом; только почувствовала сквозь сон его пальцы, осторожно сжавшие мою руку и тут же отпустившие ее. Это прощальное рукопожатие почему-то породило в моем дремавшем сознании мысль о том, что в течение всего дня я ни разу не вспомнила о Симоне. Вероятно, я спала с глупой улыбкой на губах.

Проснулась я оттого, что было очень жарко – вечером мы забыли задернуть шторы и теперь солнце залило убогую комнатенку расплавленным золотом. Вероятно, время было не раннее. Я сразу открыла глаза и обнаружила, что лежавший рядом совершенно посторонний мужчина тоже уже не спал.

Он смотрел на меня, но я не могла поймать его взгляд, обращенный не на лицо, а несколько ниже. Проследив его направление, я с ужасом уставилась на собственное, совершенно обнаженное тело, вскрикнула и натянула одеяло до самого подбородка. Проклятая привычка спать без одежды! Ее может себе позволить только «секс-символ эпохи», коим я себя отнюдь не считала. Интересно, как давно проснулся Жерар?..

У меня было ощущение, что меня застукали за каким-то неблаговидным занятием, хотя по логике вещей его следовало бы испытывать Жерару. Он не торопясь отвернулся. Мне показалось, что на его губах промелькнула легкая улыбка. Снисходительная или просто добродушная? У меня не было времени на подобные размышления; я вскочила, завернувшись в простыню, и отправилась в ванную одеваться. Когда я вышла, Жерар был полностью готов к выходу. Наскоро позавтракав в столовой пансиона, мы подхватили рюкзаки и отправились к шоссе, где Жерар сразу сумел остановить очередной грузовик.

Глава 6
Макон – Лион

До Лиона было всего шестьдесят километров, но мы решили сделать там длительную остановку – в большом городе можно прилично заработать, Жерар надумал дать там несколько «концертов».

Наш водитель не отличался разговорчивостью, он не приставал к нам с расспросами. Мы тоже молчали, все еще испытывая неловкость после маленького инцидента, сопутствовавшего моему пробуждению. Кабина грузовика оказалась довольно тесной, и я чувствовала своим плечом плечо Жерара, хотя он и старался занимать как можно меньше места.

Этот неизбежный физический контакт, равно как и воспоминания об утре в Меконе, сосредоточили мои мысли на соседе. Безусловно, он знал обо мне гораздо больше, чем я о нем, по крайней мере, я-то не видела его голым! Это соображение заставило меня усмехнуться, и Жерар удивленно повернул голову в мою сторону.

«Интересно, а что сейчас поделывает мама Люка? Почему она не участвует в этом дурацком приключении?» – я впервые подумала о ее существовании, и меня начало разбирать любопытство. Задать Жерару прямой вопрос было бы чудовищной бестактностью, и я начала придумывать возможные варианты разговора, который можно было свести к этой теме.

– Знаете, выходя на сцену, музыкант всегда выбирает в зале зрителя и играет весь концерт для него одного. По крайней мере, я всегда поступаю именно так, – Жерар заговорил неожиданно и я вздрогнула.

Между тем он продолжал, не глядя в мою сторону:

– Раньше у меня не было с этим проблем – я играл для Франсуаз. Она не пропускала ни одного концерта… до тех пор, пока мы не развелись.

Чтение мыслей на расстоянии – достоинство или недостаток? Я смотрела на Жерара вопросительно. Он беспомощно улыбнулся, полуобернувшись ко мне.

– Почему мы расстались? – он понял по-своему вопрос, ясно читавшийся в моих глазах. – Я и сам не до конца понимаю… У нас были прекрасные отношения, она очень внимательно относилась к моим профессиональным занятиям, но, по большому счету, ей было просто не до меня.

Франсуаз – журналистка, репортер до мозга костей. Она не могла усидеть на месте, если где-нибудь возникала «горячая точка». Сначала я сходил с ума, когда она уезжала, отменял концерты и бросался за нею вдогонку. Когда родился Люк, это стало невозможно – мне не с кем было его оставить. Постепенно я привык… а потом поймал себя на том, что перестал ее ждать. Ее роман с репортером «Франс-суар» поставил точку, подведя итоги тринадцати лет нашей совместной жизни.

– Где она сейчас? – я почувствовала, что имею право задать этот вопрос.

– В Праге. Она – корреспондент «Пари Матч».

– В Праге?.. Туда мы тоже должны заехать? Не кажется ли вам, что наше путешествие честнее было бы назвать «поездкой по местам проживания беглых родителей»? Пункт первый – Милан, где скрывается от Люси ее милый папенька; пункт второй – Прага, там… живет мама Люка…

– Нет, не кажется, – Жерар не принял, да и не мог принять моего шутовского тона, – Люк понятия не имеет о том, где находится мать.

Мы молчали до самого Лиона, и я опять чувствовала себя виноватой. Почему? Потому что не сумела сдержаться? Или это не было чувством вины, а скорее досадой, что Жерару наконец удалось от меня отодвинуться?

Как бы там ни было, на окраине Лиона Жерар помог мне выбраться из высокой кабины и не сразу выпустил, когда я оказалась на земле.

– Вы разрешите сегодня играть для вас?

Неизвестно почему, ужасно захотелось поцеловать его, и я неловко чмокнула Жерара куда-то за ухо.

Глава 7
Лион

Успех Жерара превзошел все ожидания. Он сумел отыскать на городских улицах несколько «концертных площадок», где естественные декорации служили неплохим фоном для его печально-тягучей музыки. Он был в приподнятом настроении, его оживление захватило и меня: в перерывах я бегала в соседние бистро за «колой» и сэндвичами, помогала «патрону» отыскивать место для следующего выступления. Словом, получилась неплохая спутница бродячего артиста!

Играя, Жерар не спускал с меня нежно-внимательных глаз. Чуть приподнятые брови придавали его лицу удивленное выражение. Кого он сейчас видит – Жаклин или исчезнувшую Франсуаз? Этот вопрос больно кольнул меня, я предпочла на нем особенно не сосредотачиваться.

Бурная деятельность так увлекла нас, что мы не заметили приближения вечера. Еще по дороге в Лион я успела подумать о том, что большой город должен привлекать наших ребят обилием мест, где можно приятно провести время, оказавшись без родительского присмотра.

Мы сидели на открытой террасе кафе, потягивая ледяной «орандж». Я поделилась с Жераром своими соображениями, и он признался, что и ему подобные мысли приходили в голову. Мы решили остаться на ночь в Лионе и пройтись вечером по барам, где можно ожидать появления наших беглецов.

Лион и в самом деле оказался городом с довольно бурной не только дневной, но и ночной жизнью. На рыночной площади раскинулись ярмарочные балаганы, карусели и американские горки. Молодежь веселилась напропалую; пестрая толпа была столь многочисленной, что мы сразу же потеряли всякую надежду отыскать в ней своих детей, даже если они и находились сейчас рядом.

Очевидно, разочарование ясно читалось на моем лице. В качестве компенсации Жерар поволок меня в тир, где купил десяток патронов, половину из которых отдал мне. Я стреляла, не целясь, только, чтобы доставить ему удовольствие. Даже в детстве мне никогда не удавалось попасть ближе, чем в метре от мишени, а уж сейчас, когда слезы застилали глаза…

Зато Жерар оказался метким стрелком и подарил мне приз – дурацкую соломенную шляпку. Приобретение нового головного убора всегда означало в моей жизни расставание с дорогими людьми, и я подумала о том, что Жерар сумел угадать даже эту мою особенность. Ему не стоило трудиться – мы еще не успели по-настоящему встретиться, появление шляпки было явно преждевременным. Впрочем, эта забавная ситуация разбудила во мне заснувшее было чувство юмора, за что Жерара стоило отблагодарить.

В соседнем павильоне шла бойкая торговля лотерейными билетами, я потянула туда своего спутника в надежде на выигрыш, достойный соломенного чудовища, венчавшего теперь мою голову.

Судьба сжалилась надо мной и, вытянув из ящика, пестревшего яркими наклейками, крошечный клочочек бумаги, я оказалась обладательницей бутылки «Мартини», которую мне тотчас вручили под одобрительный хохот целой толпы длинноволосых юнцов.

– Моя дочь утверждает, что это – ваш любимый напиток! – я протянула Жерару свою добычу.

– И она совершенно права, – невозмутимо ответил он, склонившись в шутовском реверансе.

Он засунул бутылку в объемистый боковой карман куртки (рюкзаки мы пристроили в камеру хранения недорогого отеля еще утром) и, схватив меня за руку, поволок подальше от толпы, в полутемный сквер, видневшийся за павильонами.

Мы уселись на садовую скамейку, и Жерар тут же отвинтил металлическую бутылочную пробку.

– Вы собираетесь пить это прямо так? – саркастически спросила я.

– Лучше бы с водкой, но без нее можно и обойтись. Вам могу принести «пепси», если хотите.

«Да он – самый обыкновенный алкаш, пьет, чтобы залить горе после ухода своей ненаглядной женушки. А может быть, она и ушла от него из-за этого?» – я мрачно хмыкнула: если я окажусь права, ситуация усложнится!

Однако строить из себя святую невинность было не в моих правилах и я взяла из рук Жерара протянутую бутылку, молча упрекнув себя в непоследовательности и моля Бога о том, чтобы он избавил нас от слишком пристального внимания лионской полиции.

Сделав несколько больших глотков с отчаянной решимостью приговоренного к смерти, я передала бутылку ее владельцу и закурила. Процессы, происходившие в моей голове, не оставляли сомнений в их природе. Мой организм явно не успел подготовиться к вливанию неразбавленного мартини прямо из горлышка, на темной скамейке в скверике города Лиона, в компании малознакомого красавца.

Мое состояние никак не тянуло на трезвое… А я еще смела подозревать в алкоголизме Жерара! Мне стало жаль его, хотя он и не мог знать о том мысленном оскорблении, которому я его только что подвергла. Я подняла руку и погладила его по голове. Жерар поймал мою ладонь и прижал к губам. Потом заглянул в глаза и раздельно произнес, словно стараясь ввести информацию в мои застопорившиеся мозги так, чтобы она отпечаталась там как можно четче:

– Жаклин, слышите меня? Я все-таки принесу вам «пепси». Сидите здесь и ждите – я вернусь буквально через минуту.

Время тянулось бесконечно долго. Или я потеряла ему счет? Ну куда он мог запропаститься? Может быть, решил от меня отделаться? Обида затопила меня и перелилась через край вместе со слезами отчаяния. Ничего! Я тоже могу без него обойтись! Сейчас пойду в отель, где мы оставили вещи, заберу рюкзак и переберусь в какое-нибудь другое место, а завтра сама поеду вслед за Люси и непременно найду ее!

Я поднялась со скамейки и порадовалась тому, как славно умею сохранять равновесие.

Найти отель оказалось не так-то просто. Я не помнила ни его названия, ни названия улицы, на которой он находился. Все дома казались одинаковыми. Я остановилась посреди тротуара. Прохожие толкались, бормоча в мой адрес явно не лестные выражения. Какой-то парень состроил рожу. Но все это мало волновало меня – я выворачивала карманы в поисках багажной квитанции, на которой были опознавательные знаки отеля. В конце концов я махнула рукой на это безнадежное занятие. Вероятно, злосчастная бумажонка была у Жерара. И я опять нырнула в водоворот юных смеющихся лиц, ярких огней и музыки большого ночного города.

Эта круговерть затягивала; все плыло и качалось перед глазами, какие-то люди хватали меня за руки, слюнявые рты шептали вслед непристойности. Казалось, я попала в заколдованный круг, – куда бы ни шла, все равно попадала на одно и то же место. Захотелось куда-нибудь спрятаться. Я вошла в бар, из дверей которого доносилась оглушительная музыка, кинула на прилавок служительницы всю мелочь, которую нашла, проскользнула в дамскую комнату и заперлась в кабинке.

Два пальца в рот – давно испытанное средство. Помогло оно и на этот раз. Я вышла из своего убежища с землисто-серым лицом, но несколько прояснившимся сознанием. Подошла к умывальнику, открыла кран и сунула голову под холодную воду – это вряд ли могло отразиться на моей внешности – выглядеть хуже, чем я в тот момент, уже не представлялось возможным.

Вода промыла не только мои волосы и лицо, но и мозги, замутненные алкоголем. Я встряхнулась, как мокрая курица, и бодро направилась к выходу с твердым намерением вернуться на ярмарку и найти Жерара.

Не тут-то было! Две девицы внушительного телосложения преграждали мне дорогу. Умопомрачительный макияж, непомерно высокие каблуки и такой же длины юбчонки не оставляли сомнений в их профессиональной принадлежности. Одна из «громил» зажала меня в углу, а вторая приступила к строгому внушению, основная суть которого сводилась к тому, что ни мой возраст (старая потаскуха!), ни внешность (рыбий остов!) не позволяли составить им конкуренцию в этом районе. Я попробовала объяснить, что вовсе не собираюсь тягаться с двумя столь изысканными особами, но они почему-то не поверили (почему?). Вероятно, считали, что единственная мечта каждой нормальной женщины состоит именно в том, чтобы вступить в их «профсоюз».

Девицы явно исчерпали свой лексический запас и, по идее, должны были прибегнуть к более действенным средствам внушения. Я рванулась и выскочила из сортира, а потом и из бара, на пороге которого какой-то юный нахал поставил мне подножку. Встреча с лионским асфальтом не доставила удовольствия, я с трудом поднялась на ноги и захромала прочь под бодрящий свист молодежи. Слезы текли из моих глаз, кровь – из разбитой коленки. Зайдя за угол, я прислонилась к шершавой стене и увидела в витрине магазина свое отражение. Верхние пуговицы блузки, вероятно, остались на полу туалета, если только служительницы культа любви не оставили их себе в качестве военного трофея.

Я стояла, прижавшись спиной к холодному камню, стягивала блузку на груди дрожащей рукой и проклинала на чем свет стоит всех любителей сухого мартини, хотя лично была знакома только с одним. При этом я не забывала реветь, как первоклассница, получившая первую двойку.

Я на секунду замолкла, чтобы перевести дух и продолжить свое занятие с новыми силами. В этот момент до моего слуха донеслись знакомые переливы и я бросилась в их направлении, словно небезызвестное животное с лысым хвостом на звуки флейты Ганса-крысолова. Свернув за угол, я тут же наткнулась на Жерара. Он брел по улице, наигрывая на кларнете тоскливую мелодию. Я повисла у него на шее, чуть ли не повизгивая от радости, словно потерявшийся щенок, вновь обретший хозяина. Жерар долго не отпускал меня. Он провел рукой по моим еще влажным волосам и осторожно отстранился, оглядывая с головы до ног. Я покраснела и инстинктивно стянула на груди рубашку. Жерар снял куртку и набросил мне на плечи. Я продела руки в рукава и рывком застегнула молнию.

Мне стало очень хорошо и одновременно стыдно. Что он думает теперь обо мне? Ответ напрашивался сам собой – он считает меня обыкновенной алкоголичкой.

– Это я во всем виноват… Извини… – Жерар сам не заметил, как перешел со мною на «ты». – Идиотская выходка – пить мартини в скверике, прямо из бутылки!

Он имел виноватый вид, хотя у меня было значительно больше оснований чувствовать себя неловко. Я решила покончить с общей проблемой, сменив тему разговора, и спросила, зачем он играл на совершенно пустынной улице.

– Для тебя! – ответил Жерар не без некоторого удивления. – Я же обещал играть сегодня для тебя. Разве ты забыла?

Наконец-то до меня дошло, что он просто разыскивал меня таким образом! Слава Богу – его идея сработала!

Я мысленно поздравила себя с тем, что мои мозга, кажется, прояснились. Вместе с четкостью мысли вернулось и беспокойство за детей – собственные приключения не оставляли сомнений по поводу того, что подстерегало их в ночном городе. Я предложила Жерару продолжить экскурсию по местным барам. Он внимательно посмотрел на меня и сообщил, что на сегодняшний день программа уже исчерпана. Я опустила глаза, вероятно, мой вид был достаточно красноречив, хотя я и не стала посвящать своего спутника в подробности моих приключений.

Мы уже приближались к отелю, где оставили вещи. Нужно было на что-то решаться. Присев на скамейку у входа в гостиницу, мы пересчитали наличность, оставшуюся после похода на злополучную ярмарку. Итоги этих математических изысканий оказались не самыми утешительными – мы были поставлены перед выбором: остаться без ужина и снять два отдельных номера на ночь или нормально поесть и опять остановиться в одном. К тому же Жерар собирался продолжить поиски наших отпрысков в ночных заведениях Лиона, на что тоже требовалась некоторая сумма.

Я украдкой взглянула на Жерара, – в его темных глазах читался немой вопрос и (неужели это только показалось?) робкая просьба. В любом случае, у нас уже был опыт совместной ночевки – «выпендриваться» не имело ни малейшего смысла. К тому же я просто умирала от голода!

Мы поднялись в номер и заказали все, что позволял нам убогий бюджет. В ожидании ужина я надолго отправилась в ванную и подвергла себя заслуженной экзекуции – контрастному душу, поочередно обрушивая на себя потоки то горячей, то холодной воды. Это окончательно привело меня в норму.

Выйдя из ванной, я застала в номере уже накрытый стол. После еды я чувствовала себя совершенно готовой к новым подвигам и решила составить компанию Жерару в прогулке по злачным местам. Он был категорически против, мы заспорили и все кончилось тем, что он выскочил из номера, заперев дверь снаружи.

Я опустилась на не слишком широкую кровать в бессильной злобе, к которой примешивалось и беспокойство за детей и (что греха таить?) за Жерара – я знала на собственном опыте, что волноваться было из-за чего…

На светящемся циферблате часов было уже три, а Жерар все не возвращался. Беспокойство усиливалось: я не знала, что и думать. О том, чтобы уснуть, не могло быть и речи.

Кондиционер не работал, в номере было невообразимо душно. Я сняла с себя все и осталась под одной простыней; два раза вставала и отправлялась под прохладный душ, но и это мало помогало.

Наконец в замочной скважине проскрежетал ключ и дверь распахнулась. На пороге стоял Жерар. Он слегка покачивался; на белой рубашке ярко выделялись какие-то темные пятна; одной рукой он придерживался за дверной косяк, другая, со скомканным носовым платком, прижималась ко лбу.

– Что, любовь к мартини – превыше всего? – все мои ночные тревоги выплеснулись в остервенелом выкрике. Я вскочила с постели, ринулась к выключателю, и беспощадный свет залил комнату. Я осеклась – все лицо и рубашка Жерара были в крови, некогда белый платок, прижатый ко лбу, окрасился в алый цвет.

Я подскочила к нему, забыв о том, что на мне ничего нет. Жерар улыбнулся вымученно и нежно и почти рухнул на меня, в последний момент успев ухватиться за спинку кресла. Когда он немного отдышался, я помогла ему добраться до ванной; стянула с него разодранную рубаху, промыла холодной водой рассеченный лоб. Я всегда вожу с собой аптечку, и сейчас она очень пригодилась.

– Что случилось? Ты видел детей? – Жерар все еще стоял над ванной, но глаза его прояснились и я больше не могла удержать рвавшийся наружу вопрос.

– Наших – нет, но зато видел других – их было пятеро…

Жерар плескал себе на грудь ледяную воду. Я обнаружила, что автоматически набираю ее в пригоршни и выливаю на его согнутую спину. Моя ладонь сама потянулась к чуть загорелой упругой коже; я провела рукой по его плечам. Жерар вздрогнул и повернулся ко мне. Я увидела себя его глазами и потянулась к вешалке за большим полотенцем. Жерар мягким движением перехватил мою руку и поцеловал запястье. Расстегнул молнию на брюках и окончательно разделся, проделав это так естественно, что я даже не вспомнила о том, что в подобных случаях принято смущаться.

Жерар положил мне руку на плечо и торжественно изрек:

– Вот так будет гораздо честнее! Это и есть настоящее равноправие!

Нас разобрал безудержный смех. Жерар включил душ, и мы вместе влезли под теплые струи. Постепенно смех начал затухать. Я стояла спиной к Жерару. Его рука, обнимавшая меня за плечи, легко скользнула к груди. Он прижал меня к себе, и я всем телом ощутила его возбуждение. Я прикрыла глаза и повернула к нему лицо. Губы Жерара были нежными и требовательными одновременно.