Текст книги "Врагу не пожелаешь (СИ)"

Автор книги: Надежда Швец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

7 часть

Я пробиралась на цыпочках по длинным коридорам, освещаемым лишь в некоторых местах слабым отсветом бра-светильников. Казалось, что дом спит – не было слышно ни единого шороха, никто не разгуливал по коридорам.

Сидя в своих комнатах, я постоянно слышала за дверью какой-то шум. То слуги сновали туда-сюда, то охранники перекидывались унылыми шуточками.

Камер в доме Лютовых не было, ведь никакого смысла в том, чтобы ставить видеонаблюдение туда, где живут не совсем люди, а полузвери с потусторонней силой.

Я плутала, отчаянно теряясь в хитросплетениях коридора. Несколько раз пришлось возвращаться, а один раз чуть не наткнулась на Бранимира, брата Свята. Едва успела отшатнуться к окну, прячась за штору и отчаянно молясь, чтобы не заметил.

Он и не заметил, медленно побрел дальше.

Опасаясь, что Брану мог понадобиться старший брат, я заспешила, рысцой бросилась дальше, пролетая мимо множества дверей.

Чуть не врезавшись в стену, когда поворачивала, я сбила с ног Злату.

– Ой!

Девушка смачно шлепнулась на задницу, болезненно выдохнула.

Я оглядела ее, подмечая и растрепанные волосы цвета расплавленного золота, и просторную сорочку, какие носили еще наши прабабушки.

– Злата, – полушепотом прошипела я, – что ты тут делаешь?

Она взглянула на меня чуть удивленно, словно только очнувшись ото сна. Сейчас эта дрянь совсем не напоминала мне ту ведьму, которая иногда приходила в сопровождении брата. Она была похожа на ребенка, маленького и потерявшегося.

Ее детское лицо, исказившееся в мучительной судороге, лишь подчеркнуло эту схожесть.

– У меня было видение, – захныкала девчонка. – Что-то опасное… Очень опасное… И стук, как от барабанов…

Она продолжала глядеть куда-то вперед, сквозь меня, еще не до конца осознавая, что происходит.

Откупорив бутылек, я незаметно ссыпала немного порошка в ладонь.

– А что ты здесь делаешь, Лиса?

Угу, наконец мозги у этой отшибленной начали работать.

Я растянула губы в широкой, насквозь фальшивой улыбке, и ответила:

– Гуляю.

Злата моргнула, возвращая взгляду малый намек на осознанность, резко вскочила на ноги и отчаянно зашептала:

– Свят! Где Свят? Он был там, был! Ему угрожает опасность!

Мое горло сжала судорога, а из груди вырвался рваный полусмешок.

– Ему больше ничего не угрожает. Спи.

Раскрыв ладонь перед ее лицом, я подула на порошок.

Девушка и вскрикнуть не успела – глаза ее закатились, а тело обмякло, я лишь едва успела подхватить худенькие плечи, чтобы спасти от падения.

С грустью оглядела ведьмово дитя – она была еще совсем мелкой, едва достигала макушкой моего подбородка. И тощая, жуть. Как бродячий котенок.

– Надеюсь, что ты проснешься, – опасливо прошептала я, осторожно укладывая Злату на пол.

Вот же, ведьма! Ее в ковен отправить надо, а не держать в общине Лютовых.

Настойчиво отгоняя от себя мысли о Святославе, я направилась дальше.

Стоило достигнуть первого этажа, как передвигаться стало гораздо безопаснее – здесь свет не горел, лишь отсвет луны просвечивал в неприкрытые шторами окна.

Пулей метнувшись к главному входу, я приложила ухо, замерла.

По ту сторону слышался какой-то шум, возня.

Отпрянув, я побрела прочь. Оставалась надежда на другой выход, рядом с кухней. Его я приметила в те первые дни, когда Свят только привез меня сюда после свадьбы.

Осторожно заглянув на кухню и удостоверившись, что никого нет, я юркнула к двери, также прислушалась к происходящему с той стороны.

Тишина.

Потянув ручку, чуть приоткрыла дверь, выглянула.

Никого, лишь тихий ветер слегка свистит в воздухе, наполняя пространство ночной прохладой. В паре метров от двери маячил спасительный «хаммер».

Я тихо выскользнула наружу, прикрыв за собой дверь, затаилась в тени, ожидая.

Если Вероника не струсит, то я спасена. Даже думать не хотелось о том, что будет, если она не решится. Или предаст меня, свою случайную знакомую, рассказав обо всем Михею. Или же и вовсе, просто отдаст все на волю судьбы, молча уехав с Лисогорским.

Ждать пришлось недолго, через четверть часа во дворе послышались шаги и тихий разговор. Я напрягла слух, пытаясь услышать хоть что-то.

– Я видела, – донес до меня ветер тонкий голос девушки, – нечто ужасное. Никто не пожелал объяснить, что это. Все говорили лишь о каком-то звере… Велимир! Скажи мне!

Хриплый, низкий голос Лисогорского раздраженно звучал в ответ:

– Потом поговорим, садись.

В темноте появились две фигуры, замершие около автомобиля. Последовал протяжный всхлип.

– Я забыла куртку в доме.

Боги, она решилась!

– Новую купим, – отмахнулся Лисогорский, отсекая мне все пути к спасению.

Пиликнула сигнализация «хаммера», Велимир открыл перед Вероникой дверь.

– Я не хочу новую, – в ее голосе была четко слышна приближающаяся истерика. – Я тебе не кукла, которую можно переодевать по своему желанию и тягать во все стороны! Ты не можешь мне объяснить происходящего, лишь тащишь за собой. И даже мою чертову куртку не даешь забрать!

Обреченно вздохнув, Велимир, похоже, все-таки решил, что следует пойти на такие минимальные уступки и согласно кивнул.

– Хорошо, я принесу твою ебанную куртку, Ника. Садись в машину, блядь!

Только удостоверившись, что он направился обратно к дому, она уселась внутрь, принялась пытливо вглядываться в темноту.

Я выступила из тени, махнула ей рукой, а после пулей метнулась к «хаммеру».

Расстояние было небольшим, но мне казалось, что я бегу километров десять, не меньше.

В ушах свистел ветер, внутренне я даже готова была услышать за спиной гневный оклик.

Его не последовало, сегодня удача была на моей стороне.

Подбежав к багажнику, я нетерпеливо стукнула ладонью по машине, нервно оглядываясь на дом.

Окна в наших комнатах горели, я не выключила свет. Страшнее всего было бы заметить, что кто-то наблюдает за моим побегом. Но и здесь мне повезло.

Юркнув внутрь багажника, я захлопнула за собой крышку.

Нашарив в темноте что-то похожее на одеяло, я накинула на себя. Это нечто источало такой густой запах крови, что к горлу тут же подкатила тошнота, которую я тут же попыталась побороть.

Не время давать своему организму буянить.

Замерев в темноте, я притаилась, тщательно вслушиваясь в звенящую тишину.

Вскоре услышала, как хлопнула водительская дверь.

Велимир принес Веронике ее куртку.

***

– Сука! Какого хрена?!

Разъяренный рык Лисогорского последовал сразу после того, как с меня сдернули тряпку, в которую я куталась.

Распахнув глаза, я недоуменно огляделась. Надо же, даже не заметила, как уснула.

– Сюрприз, – криво улыбнулась я, пытаясь понять насколько далеко мы успели уехать.

Велимир возвышался надо мной свирепой громадиной, на его руке жалобно повисла Вероника, хныча:

– Не трогай ее, пожалуйста!

Лисогорский повернулся к девушке, схватил за плечи и встряхнул.

– Ты знала?! Блядь, Вероника, ты знала, что она здесь?!

– Эй! – недовольно окликнула я мужчину. – Она сейчас чувств лишится из-за такого мужлана. Чего пристал к девочке?

Велимир вновь переключил внимание в мою сторону.

– Лучше заткнись, Алиса.

Я с трудом выбралась из багажника, встала около парочки, разминая затекшие конечности.

– А иначе? – самодовольно хмыкнула. – Что же ты мне сделаешь?

Я вела себя нагло лишь потому, что прекрасно осознавала – Лисогорский не посмеет тронуть жену Лютова. Не думаю, что Свята успели обнаружить, а значит сейчас я все еще нахожусь под защитой его имени.

– Отшлепаю, поставлю в угол на пару часов, а потом заставлю выучить урок хороших манер, – рявкнул Велимир.

– Ох, такое с женой своей вытворяй. Как она, кстати, поживает?!

Вероника побледнела, уставилась на Лисогорского округлившимися глазами, на дне которых замерцали слезы.

– Ты женат? – тихо выдавила она из себя.

Лисогорский никак не отреагировал на нее, схватил меня за руку, чуть повыше локтя, поволок к двери пассажирского сидения.

– Как же вы меня заебали! Вся ваша ебучая семейка! – мужчина дернул меня, требуя хоть какой-то реакции. – Скажи, где я так нагрешил, что Добронравовы упорно решили портить мне жизнь?

Я до боли закусила губу, чувствуя удушающее отвращение.

– Знаешь, Мир, блуд вне брака тоже грех. А уж блуд с молодыми девочками…

Я нагло давила на то, что разница в возрасте между Велимиром и Вероникой была видна невооруженным глазом. Лисогорскому в этом году стукнуло тридцать четыре, а она явно была чуть старше Златы.

На самом деле, мне просто очень хотелось досадить Лисогорскому не из-за того, что он изменял моей сестре, а из-за того, что он просто изменял. Говорила это я не для него, а для Вероники, надеясь, что яд моих слов проникнет глубоко в подкорку ее мозга, засядет там, отравляя их отношения.

Меня жутко воротило от изменщиков и многоженцев. Спасибо папочке, что показал мне столь отвратительный пример семьи.

Меня грубо втолкнули на заднее сидение «хаммера».

– Замолчи, иначе точно займусь твоим воспитанием.

– А мою сестру ты тоже воспитываешь?

– Я готов воспитывать всю вашу блядскую семейку, раз старый хрен Огнедар этим не занимается!

Дверь за мной захлопнулась, а вскоре я имела удовольствие наблюдать из окна за славной сценой – истерикой Вероники, которую Лисогорский в конечном итоге схватил на руки и закинул в машину.

– Повезешь меня обратно? – полюбопытствовала, когда он вновь завел мотор.

– Делать мне нехер? Мы почти подъехали к Моронгу, там дождусь твоего мужа, пусть сама едет и забирает свой трофей.

– Трофей? – удивилась я.

Лисогорский хохотнул, чуть взлохматил свои рыжеватые волосы.

– А тебя так теперь все называют.

– Чего уж еще ждать от вас, дикарей, – фыркнула я, отворачиваясь к окну.

– Ты тоже принадлежишь к нашему племени, не забывай.

Вероника, сидевшая до этого молча, чуть оживилась.

– Что это значит? – она обернулась ко мне, заглядывая с надеждой. – Алиса, что это было? Когда на меня напали…

– Ее блядский братик это был, – влез Велимир.

– А что же ты молчишь о том, что также умеешь?

Вероника побледнела, вжалась поглубже в сидение, а Лисогорский сверкнул на меня яростным взглядом. По вздувшимся венам на крепким руках, сжимающим руль, было понятно – сейчас он ничего не желает сильнее, как удушить меня.

Но разве это могло задеть меня или напугать?

Накануне я убила собственного мужа, хладнокровно подсыпая в его виски отраву.

И теперь я понимала, зачем. Точнее, знала.

Не потому, что Свят влез в мою жизнь, и совсем не от того, что убил Дитмара.

Я просто не смогла быть не единственной женщиной. Делить даже ненавистного мужа с кем-то, терпеть вторую жену в постели. Что могло ждать меня потом? Бесчисленные скандалы за право считаться первой среди жен?

Свят погиб из-за своей похоти и моего эгоизма, вышедшего за все рамки разумного.

Я убеждала себя, что его смерть стала необходимостью, пусть и случайная.

Он ведь сам обещал запереть меня в подземелье, как безродную псину.

Но мне было больно. То ли от его смерти, то ли от тяжести своего преступления, но душа рвалась на части, истекая гнилостным смрадом.

Я ощущала не только стыд и угрызение совести, но и необъяснимое, всепоглощающее горе. Внутри меня жила боль, разгораясь в груди огромной, гнойной раной. И казалось, что я вот-вот лопну, переполнившись этой агонией до краев.

Поэтому мне хотелось поделиться, выплеснуть.

Мне хотелось, чтобы им тоже было больно.

Я просто была откровенна, срывая с Лисогорского маску, обнажая его перед Вероникой.

Пусть девчонка знает, что этот мужлан благополучно женат, да и не впервые. И про его дикую, потустороннюю сущность тоже.

Я очень сомневалась, что она сможет спокойно уйти после произошедшего – никакой Зверь не отпустит свою добычу, пока не наиграется. Моим освобождением стала лишь смерть Лютова, но вряд ли Вероника пойдет на такое.

Они молчали, каждый погрузился в свои мысли, чтобы переварить сказанное мною.

Лисогорский, несомненно, злился. Я даже могла его понять – наша семейка изрядно задолбала этого Зверя. Одна лишь Леда, моя сестрица, чего стоит. Подозреваю, что своей любовью к вину она не сыскала в супруге благого расположения.

Хороших отношений у нас с Ледой никогда не было, мы вообще едва знали друг друга, да и то, лишь из-за пары драк в детстве, когда не поделили игрушки.

Я помнила лишь, что она вечно преследовала отца, пытаясь урвать себе кусочек внимания, а когда этого не удавалось, залезала в мини-бар, чтобы накачаться вином. Ей просто было скучно, ведь голова моей сестренки была набита соломой вместо мозгов. Леда не могла найти себе увлечений, ее совершенно ничего не интересовало, а единственный друг – засранец Милош. Славный дуэт, кстати. Змея и крыса.

Остаток пути прошел в мрачном молчании, я еще пыталась пару раз пустить яду, но никто не отреагировал. Вероника сникла, сжалась, забилась глубоко в кресло, а Лисогорский очень злился, изредка бросая на меня яростный взгляд в зеркало.

Я же была весела, что-то шутила, дурацки смелась.

А внутри меня что-то умирало, медленно и верно.

Я не была уверена, что когда-то смогу отмыться от содеянного, но очень хотелось бы верить, что по ночам Свят не будет мне сниться.

8 часть

Стоило въехать в город, как Велимир повернул в сторону дворов, где его «хаммер» едва вмещался в узкие улочки.

– Куда мы? – пискнула Вероника.

– Дождемся нашего хорошего знакомого, который спас твою карамельную задницу.

– Святослава?

Лисогорский кивнул, коротко бросил:

– Пусть забирает свою жену.

Вероника вновь обернулась ко мне, бросила осуждающий взгляд. Конечно, я ведь сказала ей, что меня там травят, издеваются.

Я лишь хмыкнула, пожав плечами. А что я могла еще сказать, чтобы сбежать из дома?

Когда Велимир наконец остановился около неприметного, многоэтажного дома, то сразу же вышел из машины, распахнул передо мной дверь и, схватив за плечо, грубо вытащил наружу.

Вероника выскочила следом, закричала:

– Мир, хватит! С Алисой там плохо обращались, мы ведь не можем вернуть ее обратно.

Лисогорский рассмеялся, утаскивая меня к подъезду.

– Плохо с ней обращались лишь потому, что не научили вести себя.

Вероника засеменила следом за нами, повисла на его плече, пытаясь уговорить мужчину оставить меня в покое.

– Хватит, – рявкнула я, не имея больше сил слушать ее хныканье, сбросила с себя руки Лисогорского. – Сама пойду, чего тащить-то? А ты, – повернулась к девушке, – заткнись уже, голова болит!

Она удивленно заморгала, не ожидав такой грубости в ответ на попытки защитить мою скромную персону. А я прекрасно осознавала, что это нытье ни капли не поможет переубедить Велимира. Он слишком хорошо знает наши порядки, а также находится в неплохих отношениях с Лютовыми. И уж точно не поверит в то, что мой побег спровоцирован реальными бедами, а не женскими глупостями.

Дом, в который привез нас Велимир, был старым, почти аварийным, но подъезд был удивительно чистым.

Мы поднялись на третий этаж, остановились около неприметной двери, в которую Лисогорский грубо постучал кулаком.

На несколько секунд повисла тишина, после которой дверь распахнулась, явив перед нами неприметного, худенького паренька.

Судя по безразмерно огромной футболки и всклоченным прядям русых волос, мы потревожили его сон.

– Господин Лисогорский?

Удивление, ужас и нотка подобострастия смешались в нем воедино.

– Хотелось бы сказать, что утро доброе, – мрачно изрек Велимир, – да не могу.

Чуть оттолкнув парня плечом, Лисогорский прошел внутрь, пропихивая нас с Вероникой вперед.

Квартира оказалась крошечной, заваленной каким-то хламом, сплошь покрытая пылью.

Я брезгливо поморщилась, обхватив себя за руки.

– Извините, у меня не прибрано, – промямлил паренек, поспешив за Велимиром, который уже направился в сторону кухни.

Я подавила ехидный смешок, прикусила язык, чтобы не добавить – здесь не просто не прибрано, здесь многолетний срач.

– У меня есть дело, – рыкнул Лисогорский. – Я бы с радостью предоставил это кому-то из своих людей, но здесь только ты, Андрей.

– Вы можете доверить мне все, – усиленно закивал хозяин бардака, – вы ведь знаете, что я сделаю все возможное, чтобы оправдать ваше доверие.

Велимир хмуро поморщился, всем своим видом показывая, что доверия особо-то и нет.

– Мне надо, чтобы ты присмотрел за ней, – кивок в мою сторону. – Пару часов. У меня есть в Моронге важные дела, а оставить Алису без присмотра в отеле нельзя.

Андрей бросил на меня чуть запуганный взгляд, который я встретила дружелюбной улыбкой.

Похоже, он просто не мог сообразить, зачем присматривать за столь взрослой деточкой.

– Конечно, господин Лисогорский.

– Я закрою вас снаружи.

Парень недоумевающе пожал плечами, возразил:

– Но зачем?

– Ты действительно желаешь задавать мне вопросы? – холодно осведомился Велимир.

– Нет, конечно, нет. Как скажете, господин Лисогорский.

Велимир удовлетворенно кивнул, направился к выходу.

– Вероника?

Девушка пулей устремилась за ним следом, Андрей также последовал в крошечный коридор, передал Лисогорскому ключ.

Уже закрывая дверь, Велимир кинул на меня насмешливый взгляд, криво ухмыльнулся:

– Спиной к Алисе не поворачивайся. А ты не скучай, кукла, скоро вернусь.

Ох, я и не собиралась. Чудо-порошок до сих пор хранился в кармане моей легкой куртки, а на обычных людей он действует просто – пару вдохов, глубокий сон.

Стоило щелкнуть замку на двери, как Андрей поспешно повернулся ко мне, отчаянно отводя взгляд.

– Могу предложить вам завтрак?

При одной лишь мысли о еде желудок сжался, подкатил к горлу. Но я приветливо кивнула, улыбнулась.

– Было бы неплохо, Андрей.

Он поспешил на кухню, я последовала следом.

Усевшись на скрипучую табуретку, с отвращением глядела на гору грязной посуды, сваленной в раковину. Поверхность стола оказалась покрыта липким слоем, будто на него неделю назад пролили сладкую газировку.

В голове не укладывалось, что Велимир может иметь что-то общее с ЭТИМ.

– А ты работаешь на Лисогорского?

Плечи парня вздрогнули, напряглись.

– Да. Я – главный сисадмин.

Это вызвало у меня смешок. Теперь ясно.

– Взламываешь для него сайты конкурентов?

Он промолчал, продолжая что-то помешивать в чашке венчиком.

Нащупав злополучный бутылек в кармане, я поднялась со стула, подкралась к Андрею близко, выдохнула в ухо:

– Или чистишь его ноутбук от вирусов, схваченных на порносайтах?

Он резко обернулся, почти столкнулся со мной лбом – мы были одного роста. Нахмуренный, пылающий праведным гневом. Истинный фанатик, почитающий Лисогорского.

– Что вы…

Щедро сыпанула порошком ему в лицо.

Андрей «улетел» гораздо быстрее Златы, моментально. Я даже не успела подхватить его тело, из-за чего парень громко шмякнулся на пол. Подозреваю, что при пробуждении его ждет здоровая шишка на затылке.

– Нудный ты, – печально выдохнула, переступая обмякшее тело, – шуток не понимаешь.

Первым делом я обшарила все карманы курток, висевших на вешалке. Наткнулась на пожеванную жвачку, крошки от печенья и какую-то совсем уж мерзкую гадость. Ключа не обнаружила.

Тогда я направилась в единственную комнату, которая была завалена еще похуже, чем коридор.

Груда коробок из-под пиццы и пивные банки составляли собой странный монумент, гордо возвысившийся около стола с компьютером. Повсюду были разбросаны грязные носки, испачканные салфетки и какие-то вещи.

Диван со смятой постелью интереса тоже не представлял, а вот огромный шкаф со стеклянными дверцами, за которыми виднелась куча разнообразного хлама в виде глупых статуэток, шкатулок и фотографий – да.

Сначала я обшарила ящики компьютерного стола, что было даже для меня крайне глупо. Ну кто будет хранить запасной ключ в таком месте? Зато нашла множество неприятных вещей, которых предпочла бы не видеть.

Потом очередь дошла до шкафа, где обнаружился даже гербарий из засушенных лепестков цветов.

Я потратила уйму времени, злилась до невозможного, даже почти отчаялась, когда наконец наткнулась на ключ, спрятанный в шкатулке со старыми бусами, бисером и мотками ниток.

С победоносным кличем, я метнулась к входной двери, вставила ключ в скважину с замиранием сердца.

С трудом повернула, услышав странный скрежет. Даже замок здесь был невыносимо старым, давно пора смазать его.

Я повернула сильнее, а через секунду послышался щелчок, после которого дверь наконец распахнулась.

Оставив ключ в замочной скважине, я поспешила вниз, перепрыгивая ступеньки.

Свобода, я почти освобождена. Осталось совсем чуть-чуть.

Из подъезда я выглядывала осторожно, с опаской. Конечно, я очень долго искала ключ, Велимир бы уже уехал. Но время растянулось настолько, что чертов «родственник» мог бы уже и вернуться.

Его «хаммера» во дворе не наблюдалось, и я рванула со всех ног, петляя по дворам, чтобы запутать Зверя своим запахом, сбить с верного следа.

Лишь сделав несколько кругов вокруг домов, я направилась к оживленной дороге, где вскоре смогла поймать такси, уносящее меня прочь из этого старого, грязного района.

Жаль, что нельзя было также быстро избавиться от своей старой, грязной жизни. Наблюдая за мелькающими тротуарами за окном, я почувствовала себя почти счастливой. Даже смогла убедить свой внутренний голос, что смерть Свята была обязательным пунктом в плане по моему освобождению.

Я действительно верила, что впереди только хорошее, даже и подумать не могла, что прошлое потянется за мной грязной нитью, которая лишь истончалась, но не рвалась.