Текст книги "Врагу не пожелаешь (СИ)"

Автор книги: Надежда Швец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

24 часть

Я зависла, поражаясь наглости рыжего мерзавца. По коже прошлась мелкая дрожь, стоило взглянуть на искаженное яростью лицо Свята, на котором рябью проскакивали очертания морды Зверя.

– Повторись, мой недорогой друг, – холодно отчеканил муж. – Я, кажется, нихуя не расслышал… Что там за хуйня пришла в твою рыжую башку?

Сжавшись на стуле, я дрожала и отчаянно кусала губы, проклиная все на свете. Чутье подсказывало, что очередная вспышка неконтролируемой агрессии подступила слишком близко. И, черт возьми, это было действительно страшно! Меня трясло от одного лишь истинного облика Лютова, хоть он и ни разу не причинил мне физической боли.

Слишком хорошо знала, что стоит Зверю вылезти наружу, как все грани стираются, человеческое сознание отступает, полностью давая волю инстинктам.

Лисогорскому стоило извиниться и поскорее закрыть тему, но чертов кретин совершенно не высказывал страха, лишь широко оскалился и весело прорычал:

– Правильно ты все понял. Хочешь, можем сначала морды друг другу набить, а потом обговорим детали нашей сделки. Давно меня не пиздили, – мечтательно пропел рыжий, скидывая пиджак и закатывая рукава рубашки.

Свят лишь рявкнул в ответ:

– Ебнулся? Вставай и уебывай отсюда на хуй, Мир.

Лисогорский отодвинул стул, демонстративно медленно поднялся на ноги и развел руками.

– С места не сдвинусь по своей воле.

Пошатываясь и меняя облик, Лютов поднялся вслед за Велимиром, но в последний миг вспомнил про меня, пригвоздил алыми камнями глаз к стулу намертво.

– Елисава, поднимись в комнату.

Я не сдвинулась с места, не находя в себе сил пошевелить хотя бы пальцем от застывшего ужаса в жилах.

– Лис! – прорычал уже совсем чужим голосом.

Собравшись, я рывком соскочила со стула и бросилась наутек, слыша за спиной утробное рычание и скрежет металлических пластин, заменивших им кожу.

Звон битой посуды застрял в ушах, отдаваясь эхом в голове, будоража и без того замершее сердце.

Я бежала без оглядки, совершенно не желая видеть происходящего, чтобы не травмировать себя лишний раз.

Спешно поднявшись по лестнице, кинулась вдоль коридора, распахнула первую попавшуюся дверь и влетела в комнату.

Забившись в угол между кроватью и комодом, зажала уши, надеясь приглушить дикие звуки борьбы, доносившиеся с первого этажа.

Монстры. Безумные монстры, вот они кто.

Свят и Велимир настолько погрязли в звериной части своих душ, что даже не видели решения проблемы или конфликта без насилия.

Дикари!

Мне было безумно страшно, сердце колотилось о ребра так, что казалось еще чуть-чуть, и оно выскочит наружу.

Каждый звук удара, доносившийся до меня, заставлял вздрагивать и трястись еще больше.

Боги, а если Зверь настолько одуреет от жажды крови, что порвет меня на куски? Ведь бывали такие трагические случаи.

Страшно, очень страшно.

Проскочила даже мрачная мысль, что стоит бежать прямо сейчас, пока Лютов занят своим противником и не сможет сразу сообразить, что я покинула пределы дома.

Я тут же отмела ее прочь, проклиная свою взбалмошную натуру.

Какой смысл бежать? Можно сколько угодно мечтать о свободе, но вся правда заключается в том, что ее для меня не существует. Куда я побегу?

Больно и мерзко признавать, но идти некуда, да и я не нужна никому. Кроме Свята.

Пусть он хоть трижды психопат, ненормальный дикарь и монстр. Если он сможет обуздать Зверя, не кинется на меня в приступе ярости, то, клянусь, я все ему прощу! И даже честно попытаюсь исправиться, стать хорошей женой, а не мерзавкой, поджидающей удобный момент, чтобы всадить нож в спину.

Я потеряла счет времени и даже не заметила, когда звуки борьбы внизу стихли, а на замену пришла натянутая тишина, прерываемая лишь моими редкими всхлипами и судорожным дыханием.

Забившись глубже, я прижалась спиной к стене, напряженно ожидая.

Они хоть не убили там друг друга?

Боги, какие же эти двое монстры!

Но у Свята хотя бы есть капелька света, очень крошечная и едва различимая, но есть!

А Лисогорский… чудовище! Настоящее чудовище из самой злой и страшной сказки, которое никогда в принца не превратится. Страшно представить, каким образом Леда вообще его терпит. Впрочем, сестрица тоже та еще дрянь. А вот Вероника… совсем юная и непосвященная в темную часть этого мира. Девчонка, прозванная любимой игрушкой. Бедняжка!

Вот уж у кого страшная участь, что и врагу не пожелаешь.

Громкие шаги в коридоре заставили меня вновь вздрогнуть, сердце замерло в груди, а потом пустилось в бешеный пляс.

Боги, только бы не Зверь! Не хочу видеть его в этом ужасном проявлении, не хочу!

Вопреки моим страхам, когда дверь отворилась, внутрь вошел Лютов с абсолютно спокойным выражением лица. Лица, а не со стальной мордой и хищным оскалом!

О происходившем несколько минут назад не напоминало ничего, только левая скула чуть покраснела и вновь кровоточила губа.

– Почему ты здесь, сладкая?

Я удивленно огляделась и только сейчас заметила, что в панике прибежала не в нашу спальню, а в комнату с фресками, которые Лютов так и не закрасил.

– Не знаю, – тихо выдохнула. – Вы меня напугали.

Чуть склонив голову набок, Свят с интересом разглядывал меня.

– Почему?

Он спросил это так, словно подобное – нормально. Будто во всем мире каждый спор решается мордобоем, а дипломатию еще просто не придумали.

Пожав плечами, я беспомощно ответила:

– Это страшно. Видеть Зверя страшно.

Лютов нахмурился, обдумал что-то, а потом кивнул:

– Ладно, вставай.

Протянув руки, Свят помог мне подняться, но колени тут же подогнулись и меня повело в сторону.

– Ты настолько испугалась? – мягко улыбнулся муж. – Все нормально, Лис?

Подхватив меня на руки, Лютов направился прочь из комнаты.

Прижавшись щекой к твердой груди и вдыхая горьковатый аромат, я наконец почувствовала себя в безопасности, а страх отступил, оставляя после себя лишь усталость.

– Да, – прошептала ему в шею. – Только, пожалуйста, постарайся воздерживаться от насилия. Хотя бы в таких случаях.

Коротко хохотнув, он подметил:

– Это не насилие, а лишь дружеская потасовка.

– Дружеская? – удивилась. – Мало я знаю о дружбе. Велимир жив?

– Да. Уже уехал.

– А его предложение?

– Я обещал подумать.

Это мне не понравилось совершенно, хоть и не имело за собой логического основания. Деловые вопросы Лютова меня вообще не касаются, но в душе что-то противно засвербело.

Я постаралась отогнать дурное предчувствие.

К черту все.

Я наконец-то смогла взглянуть на Свята совершенно иначе, пустила в свое сердце первые ростки прощения и смирения.

Так, незаметно для себя, я начала доверять тому, кого совсем недавно мечтала убить.

25 часть

Могла ли я когда-то подумать, что стану самой счастливой здесь, в полудикой общине, где царят средневековые нравы, да еще и с Лютовым рядом? Благодаря Лютову!

Боги, это было похоже на какое-то помутнение сознания, когда все вокруг теряет свое значение, окружающий мир плывет по контурам, а единственно важное – он.

Мое настроение целиком зависело от Свята, от его поведения и положения дел.

Стоило мужу внезапно стать молчаливым и хмурым, как все вокруг блекло, солнце не светило, а внутри меня поселялась паническая тревожность.

Так случилось самое страшное.

Я не просто влюбилась в собственного мужа, но и стала полностью от него зависима.

Даже не знаю, когда Лютов успел просочиться в мои вены сладковатым ядом, отравляя мозг и перекрывая дыхание.

Оплот в виде здравого смысла слетел к черту, а память услужливо подтерла те моменты, когда Свят поступал подобно настоящему варвару.

Я больше не злилась на него за Дитмара, не вспоминала угрозы и унижения.

Ехидный голосок изредка нашептывал, что я сошла с ума, подхватила стокгольмский синдром и все происходящее – аморально.

Я запихивала предательские мыслишки подальше, совершенно не желая трезво оценивать ситуацию. Да и какая разница? Даже если крыша уехала далеко и надолго, то это не имеет значения, когда ты счастлив.

Какое-то время я действительно верила, что моя больная любовь сможет спасти наш брак.

Почти каждый день мы проводили вместе, не впуская посторонних в наш маленький уединенный мирок.

По утрам купались на том самом озере, где Свят в прямом смысле катал меня на себе, усадив на спину и ныряя в водяную гладь. К обеду приходилось возвращаться домой, Свят уходил работать в кабинет, а я до вечера сиротливо слонялась по дому, пыталась найти себе развлечение, но безуспешно. Вылазки в общину не дали никаких результатов – многие сторонились меня, боясь косо взглянуть на жену будущего предводителя. Не нашлось даже подхалимов и подлиз, что приятно удивило.

Чтобы как-то занять себя, я много читала и загорала, а Майя учила меня готовить, что не принесло особых успехов.

Днем мне было очень скучно, но к вечеру настроение заметно улучшалось, ведь Свят освобождался и все его внимание принадлежало мне.

А ночью он весь принадлежал мне.

Иногда он уезжал на несколько дней в Моронг, что становилось для меня самым ужасным временем, наполненным печалью и щемящей тоской.

Так проходили дни, недели, месяцы.

Знойная летняя жара сменилась дождливой осенью. Мы больше не ходили к озеру, я просыпалась в остывшей постели, чувствуя одиночество и холод. Но вечера около камина все также принадлежали лишь нам двоим.

Постепенно осенние дожди уступили место первому снегу. К тому моменту я уже изрядно поднабрала в весе и была похожа на хорошенько отожравшегося хомяка.

От костлявой Алисы с выпирающими ребрами и ключицами не осталось и следа. Глядя в зеркало, я видела налитые румяные щеки, потяжелевшую грудь, которая уже не вмещалась в ладонь, а талия… ее у меня больше не было. Боги, да я была огромной! Живот вырос настолько, что закрались подозрения – малышей там двое. Как минимум.

Каких-либо комплексов и неуверенности я не ощущала, благодаря горящим восторгом глазам мужа.

Перекатывалась себе по дому, как колобок, совершенно не беспокоясь ни о чем.

Известие о том, что мы переезжаем в Моронг застигли меня внезапно, стали полным шоком.

Я хотела этого с того самого момента, когда Лютов утащил меня в эту глушь, но настолько свыклась и привыкла, что оказалась дезориентирована.

Но могла ли я отказаться?

Уже собирая вещи и планируя обустройство в городской квартире, я наткнулась на неприятный сюрприз.

Мобильник, который дал мне Дитмар, был сплошь завален сообщениями от бывшего жениха.

Я не забывала о нашем уговоре и его навязчивой идее ни секунды за эти полгода, но ни разу так и не проверила телефон. Сначала боялась обнаружить аппарат перед Святом, потом увлеклась игрой в семью, что навязывал Лютов, а потом и вовсе, игра стала реальностью.

Все эти месяцы счастья время от времени омрачались моими размышлениями о Дитмаре.

Стоит ли рассказать Святу о его безумной идее?

Но ведь тогда муж узнает, что я виделась с Дитмаром при побеге, да еще и согласилась быть шпионом в логове Остроглазых. Конечно, никакой информации или толку бывшему жениху я так и не принесла, но поверит ли в это Свят?

В наших отношениях царил мир, но я каждой клеточкой кожи я ощущала, насколько он хрупок.

Любое сомнение или подозрение разрушит все, что строилось полгода. И боюсь, навсегда.

Просматривая сообщения от Дитмара, я вновь убедилась в том, что он съехал с катушек.

Первые сообщения еще были наполнены каким-то трепетом и попытками убедить меня в любви, чтобы склонить к содействию ради общего будущего. А вот потом начинался такой мрак, что дрожь ужаса пробежалась по коже.

Дитмар, всегда вежливый и спокойный, писал мне километры угроз, перемешанных признаниями в любви.

Боги, и этому безумцу я едва не стала женой!

В конце концов, я пришла к выводу, что благоразумнее всего будет избавиться от телефона в городе. Разломаю по частям и выброшу в мусорный бак. Или попробую сжечь.

Можно было бы провернуть это и здесь, но вероятность быть замеченной Святом или кем-то из слуг слишком высока.

В Моронге же я навсегда сотру этот позорный след из своей биографии, да так, что никто при всем желании не сможет уличить меня в сговоре.

После этого тревога наконец отпустила меня и, закинув мобильник в тайный карман своей любимой сумочки, я уже со спокойной душой продолжила сборы, параллельно продумывая дизайн будущей детской.

Все необходимое было собрано и загружено по автомобилям за пару дней. Нескольких подчиненных Свят отправил в город вечером, мы же выехали ранним утром, сопровождаемые лишь одним автомобилем, где разместились двое мужчин из общины, которых муж решил приспособить к работе в городе, извечный Борис и Майя, согласившаяся переехать для помощи мне по дому.

Выкатившись из дома, сплошь закутанная в меха, я с наслаждением вдохнула морозный воздух и чуть сощурилась от ярких лучей солнца.

Свят выбросил недокуренную сигарету и, помогая мне усесться в «гелендваген», коротко хохотнул.

– Ты похожа на медведицу, отправившуюся на бал.

Я грозно сощурилась, пронзая мужа пристальным взглядом.

– Стараюсь тебе соответствовать.

– Мне? – в багрово-медовых глазах вспыхнуло искреннее удивление.

Кивнув с важным видом, я деловито изрекла:

– Ты ходишь как медведь, все на пути сносишь. Будь возле тебя хрупкая фея, так переломаешь. Только медведица, дорогой. Только так.

Прыснув, Лютов щелкнул меня по носу.

– Пора ехать, медведица моя. На бал.

Стоило нам выехать за черту поселения, когда дома и улицы растаяли за массивом леса, как я ощутила нечто тягостное, тревожное на душе. Очередное дурное предчувствие?

Бред. Гормоны творят со мной злую шутку. Подобные чувства я испытывала не столь давно, когда вишневый пирог Майи оказался недостаточно сладким, а меня это расстроило так, что я тихо проплакала в подушку пол вечера, спрятавшись ото всех.

– Только не говори, что будешь скучать, – насмешливо протянул Лютов, заметив мой печальный взгляд в сторону проносившихся мимо деревьев.

– Почему не говорить? Мне там нравилось.

– Неужели? Лис, а не ты ли возмущалась жизнью в такой заднице мира?

Надув губы, я капризно фыркнула и отвернулась. Признаться в том, что самое главное не место жительства, а его присутствие, в мои планы не входило. Пока.

Я и представить не могла, что вообще признаюсь ему в своих чувствах. Это казалось чем-то нелепым, смешным и совершенно наивным. Да и не нужны, мне казалось, слова. Зачем, когда все итак прекрасно?

Расценив задумчивость как приступ депрессивности, Свят чуть потрепал меня по щеке и горячо поцеловал губы.

– Не надо этих грустных глаз, сладкая. Мне выть хочется, когда ты всем своим видом демонстрируешь вселенскую скорбь. Все ведь хорошо?

– А что хорошего? – резковато откликнулась. – Думаешь, что мне нравится сидеть запертой в четырех стенах? Здесь хотя бы лес был. А там?

– А там город, где у тебя будет не один лес. Чего ты там хотела? Галереи, музеи и театры? Ну?

Я аж подпрыгнула в кресле, всем корпусом разворачиваясь к Лютову.

– Повтори, – на губах помимо воли растянулась широкая улыбка. – Ты хочешь сказать, что в Моронге мои передвижения не ограничены? Свят!

Я затрясла мужа, не вынося его ехидной ухмылки и тишины.

– Ты серьезно?!

Он все-таки не выдержал и рассмеялся.

– Думаю, что нет оснований держать тебя в клетке. Полной свободы не обещаю, Лис. Из дома ты будешь выходить только со мной, или же в сопровождении Бориса.

Сморщив нос, я недовольно буркнула:

– Борис? Ты же знаешь, что я не перевариваю этого зануду!

Лютов небрежно пожал плечами.

– Зато я ему доверяю.

– Ох, да зачем это вообще? Так боишься, что меня украдут? – я игриво подмигнула и принялась кокетливо накручивать прядь волос на палец.

– Угу. Украдут, потребуют выкуп, а потом сами заплатят, чтобы я обратно забрал.

– Ты так не шути, – холодно произнесла. – Медведицы, знаешь ли, в гневе свирепы.

– О, я-то, блядь, вполне осведомлен.

Пропустив последнюю фразу мимо ушей, я откинулась спиной на кресло, и принялась мечтательно рассуждать:

– Впереди так много дел. Ты ведь позволишь мне обустроить квартиру по собственному вкусу?

– Ох, женщина, делай с этим место все, чего пожелает твоя душа. Только никаких розовых ковриков и дебильных статуэток. И магнитов на холодильнике.

– А чем тебе магниты не угодили?!

– Просто не переношу.

Жаль. Я как раз хотела отыскать какой-нибудь забавный экспонат в виде медведя, залезшего в пчелиный улей и поедающего лапами мед. С отсылкой к самому Лютову, разумеется. Ну ладно.

– Я хочу сделать детскую в космическом стиле, – продолжала тем временем. – Стены, разрисованные звездами, летающие тарелки и кроватка в форме НЛО. Как тебе?

– Хм, хочешь воспитать будущего космонавта?

– Почему бы и нет? Ты бы смог отпустить нашего ребенка в космический полет? Или будешь нудить про вековые традиции и общину?

На секунду повисла тишина, Свят усиленно размышлял, обеспокоенно поглядывая в зеркало заднего вида.

– Я не знаю. Никогда не думал о таком.

На этом наш разговор иссяк, каждый думал о своем.

Я поглаживала округлившийся живот (дурацкая привычка!) и размышляла над именем нашего малыша. Немного пугало то, что за весь срок беременности я так и не была у врача, а ведь роды ожидались уже на весну.

Впрочем, мои опасения были продиктованы одной лишь паранойей, не имея за собой оснований. Как однажды заметил Свят, наше дитя являлось порождением Зверя, что исключало любые аномалии в развитии и проблемы со здоровьем.

Лютов молчал, а я отчаянно мечтала залезть ему в голову, чтобы узнать его мысли.

Чуть позже мне удалось заметить, что он все чаще и чаще поглядывает в зеркало заднего вида, словно пытаясь что-то там рассмотреть.

– Все нормально? – подозрительно осведомилась.

– Угу.

Скривившись от такого ответа, я продолжила:

– Ты кого-то заметил?

– Угу.

Уже начиная злиться, выпалила:

– И кого? Свят, ну кто будет шататься в глухом лесу? Если только кто-то из общины… а еще меня параноиком называешь!

Лютов никак не отреагировал, лишь прибавил скорости, а Борис, ехавший следом за нами, повторил маневр.

Через несколько километров стрелка спидометра перевалила за сто шестьдесят, а меня едва ли не размазало по креслу, желудок сжало и подкинуло куда-то к горлу.

Я уже хотела возмутиться такой необдуманности мужа, когда он резко затормозил, впечатывая меня в сидение и быстро выскочил из машины.

Обежав «гелендваген», Свят распахнул пассажирскую дверь и, грубо схватив меня за локоть, выдернул на улицу.

– Свят! Что ты…

Договорить я не успела – Лютов едва ли не волоком потащил меня к машине Бориса и, рывком открыл дверь.

– Видели? – рявкнул сидящим внутри мужчинам.

Те кивнули и поспешили выбраться наружу.

Муж тут же впихнул меня на их место и коротко бросил Борису:

– Езжай к отцу. Мы догоним.

– Свят! – воскликнула я, но договорить не успела.

Дверь захлопнулась, а машина резко сорвалась с места.

– Что происходит? – обратилась к невозмутимому Борису и встревоженной Майе.

– Нас преследуют, – отчеканил помощник. – Звери. Чужаки.

Сердце болезненно сжалось, а малыш возмущенно толкнулся изнутри.

Бросив обеспокоенный взгляд к лесу, куда устремился Свят, я увидела лишь мелькающие сквозь заснеженные деревья тени.

26 часть

Перед глазами повисла мутноватая пелена, а горло сжимало спазмом тошноты.

– Кто вас преследовал? – рявкнул Бранимир, грозной тучей нависая надо мной.

– Я не знаю, – слабо отмахнулась от придурка. – Почему ты спрашиваешь у меня? Я вообще до последнего ничего не замечала. Поговори лучше с Борисом.

Руки, которые я старалась держать расслабленными на коленях, безбожно тряслись.

Брат Свята выглядел так, словно мечтал придушить меня прямо здесь и сейчас.

– Я говорил с Борисом, и он не знает нихрена! И еще я уверен, что именно ты навлекла проблемы на моего брата!

– Бран! Прекрати! – грозно нахмурила брови Таисса, неодобрительно качая головой. – Она итак трясется, а ты запугиваешь еще больше. Это может дурно сказаться на ребенке!

Судя по Бранимиру, ему вообще плевать было, как и на ком может сказаться его дурное поведение.

Глубоко выдохнув и зажмурившись, я вновь обратила взор на собравшемся семействе Лютовых, которые окружили меня подобно голодным волкам.

Таисса была взволнована, Михей что-то обдумывал, стоя чуть поодаль, а Бран готов был разорвать меня на месте.

Глухо рыкнув, братец моего мужа наконец изрек:

– Я поеду туда!

– Нет, – хлестко ударил металл в голосе Михея. – Свят сам разберется, не суйся.

– Ты даже не знаешь, сколько их было!

– Я знаю, что Свят разумен и никогда бы не помчался за врагом, не оценив свои силы.

– Отец, да что ты такое говоришь?! Свят совсем обезумел из-за этой… этой… Ты сам знаешь, как себя ведет Зверь, если опасность нависает над самкой с потомством!

Я разумно молчала, решив стерпеть эти нелицеприятные сравнения. Меня вообще мало волновало все, что исходило из уст этого мудака. Сейчас меня лишь сжирала тревога за его старшего брата.

– Я запрещаю тебе, – отрезал Михей.

Бран немигающим взглядом уставился на отца, контуры его лица поплыли, выпуская наружу морду Зверя.

– Нет, Бранимир!

Вот только он уже не слушал отца. Резко развернувшись, стремительно направился к двери, меняя облик на ходу.

Михей, было, дернулся вслед, но его мягко удержала Таисса.

– Оставь. Пусть идет, так будет лучше.

– Он ослушался меня!

– Пускай. Потом разберетесь.

Малыш ощутимо пнулся, отвлекая меня от мыслей о его отце и перетягивая внимание в свою сторону.

Боги! Не хватало еще, чтоб эта ситуация подвергла риску нашего ребенка. И зачем мы вообще покинули безопасную территорию?!

Плавной походкой в гостиную вошла Злата, неся в руках чашку из которой исходил пар. Ведьма осталась такой же золотоволосой, все также густо подводила глаза, но за столь короткое время очень изменилась. Будто резко выросла из угловатого подростка в женщину.

– Вот, – поставила она передо мной чашку. – Выпей, это успокоит.

Я прищурилась и, взяв чашку, подозрительно принюхалась к содержимому.

Девушка устало вздохнула, слегка качая головой.

– Это просто травяной чай, Алиса. Ничего более.

Я все-таки с опаской пригубила напиток. И хоть никаких посторонних примесей не заметила, но все-таки решительно отказалась от такой заботы. Ведьма, она и есть ведьма.

В тяжелом ожидании прошло еще несколько часов. Ребенок отчаянно ворочался, решив отбить мне все внутренности. Таисса честно пыталась отвлечь меня разговорами о малыше, вспоминала всех Лютовых в детстве, рассказала, как искала подход к Святу. В какой-то момент мне даже стало жаль эту приятную женщину – в достаточно юном возрасте она стала женой взрослого мужчины, уже имевшего трех сыновей, а потом и подкинувшего ей племянницу. Не каждая справится с такой оравой детей. А уж все Лютовы имели не особо приятный нрав.

Таисса, по моему мнению, могла считаться матерью-героиней. Воспитала четверых неродных, двух еще родила, сейчас они были совсем малышами.

Я бы с ума сошла!

Хоть я и слушала свою свекровь внимательно, но то и дело взгляд метался к окну, а уши настороженно прислушивались к шуму с улицы.

Когда же наконец услышала скрип шин по снегу, то сорвалась с дивана, метнулась к окну. С замиранием сердца начала вглядываться в темноту, боясь увидеть самое страшное.

К счастью, Свят свободно вышел из машины, помахал мне рукой и повернулся к вышедшему вслед Бранимиру, прикуривая сигарету.

– Живой, – с облегчением выдохнула едва слышно, когда малыш вновь грозно пнулся в животе, а потом и затих.