Текст книги "Назови меня по имени, или Укротить миллионера (СИ)"
Автор книги: Надежда Олешкевич
Соавторы: Майя Чи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Глава 12. Роман
Мысль о том, что еще одна прогулка окажется четвертой работой сеструхи, не оправдалась. Я даже вздохнул с облегчением. Еще бы! Ее безграничное трудолюбие настораживало. Да, я не работал вовсе, вот только понимал, насколько глупо изматывать себя до потери пульса и не иметь при этом ни гроша. Возможно, отец был прав: я тот еще шалопай. Но разве это повод поступать со мной так резко? Он решил, что лучше показать мне в качестве примера девчонку, вообще не умеющую зарабатывать? А я должен на это повестись? Черт, насколько же он невысокого обо мне мнения!
Мы доели завтрак, и сеструха, быстро вымыв грязную посуду, заторопилась.
– Сейчас пойдем на рынок. Надо купить картошку и лук. Возьмем еще свежего молока и сметаны…
– Почему бы не купить все это в более приличном месте? – перебил я ее с недоумением. Мне не нравилась идея ходить среди рядов с товарами сомнительного качества.
– Ты с Луны свалился? – на миг остановилась она, чтобы в следующую секунду вернуться к протиранию стола. – То, что у нас выглядит прилично и нам по карману, чаще всего сделано из тонны химии.
Она развела руками, будто извинялась за свою несостоятельность, и это меня разозлило.
– Ты работаешь грумером, подрабатываешь в ларьке, периодически выгуливаешь собак и питаешься кое-как. Куда же уходят все деньги?
Сеструха недовольно поджала губы и вышла из кухни. Вот почему нельзя нормально ответить? Что в моем вопросе вызвало у нее острую реакцию? Может, у нее действительно долги? Тогда насколько они большие, раз почти весь доход уходит на их погашение?
Я снова выдохнул и отправился вслед за ней. Рынок так рынок. Пока в моем кармане гуляет ветер, а в мыслях одни вопросительные знаки, то придется делать то, что говорят. Но следовать за другими не в моих правилах! Я попытался задать несколько вопросов, подвести хотя бы издалека к интересующей меня теме о моем отце, но встретил лишь угрюмую гримасу и колкий взгляд. И имя снова отказалась называть. Поэтому, пока мы неторопливо шли, задумался, каким путем пойти, чтобы поправить свое незавидное положение.
Только вместо дельных мыслей перед глазами стояла Алексия. Не ее пышная грудь и благодушие, вскоре сменившееся куриной яростью. Нет. Ведь за такси она заплатила, за ужин – тоже, но едва прознала о моем бедственном положении, разошлась не на шутку. И если кто-то скажет, что не все в этом мире держится на зеленых бумажках, я найду, как доказать обратное. Деньги, может, и не приносят счастья, но их отсутствие многих доводит до крайности.
Мы дошли до рассадника бактерий и всяких болячек примерно за полчаса. Прогулка мне пришлась не в тягость, но вот по сеструхе было видно, что устала. Видимо, работа ее изнуряла до изнеможения, раз даже после полноценного сна у нее появилась одышка.
– Тебе бы спортом заняться, – сказал ей, ожидая негативной реакции. Она же снова с видом провинившейся школьницы спрятала глаза. Честно говоря, этим утром я хотел устроить ей разнос, выведать правду и наконец-то найти причину своих бед. Но стоило увидеть это виноватое лицо, поджатые губы, трепещущие ресницы, румянец на щеках и покрасневшие кончики ушей, не смог.
– У меня на это нет времени, – ответила спокойно и ускорилась.
Я поторопился следом, с интересом разглядывая новое для меня место. Честно говоря, все оказалось не настолько плохо. Да, многие торговали под открытым небом, не заботясь ни о пыли, что опускалась на их товар, ни о ворах, которые в любой момент, проходя мимо, могли запрятать то же яблоко в карман, ни, собственно, о внешнем виде продуктов. Однако были здесь и более-менее приличные ларьки. Правда, и их девчонка обошла стороной, сказав, что там недобросовестные люди.
Купив картофель, лук и молочные продукты, мы зашли в мясной павильон. Пенек, на котором мясник разделывал мясо, вероятно, чистился каждый день. Вот только когда к нему подошла сеструха и попросила отрезать ломоть говядины и я понаблюдал за действиями продавца, мне стало дурно. Во-первых, это выглядело негигиенично. Во-вторых, здесь стоял спертый запах. А в-третьих, за моей спиной оказался прилавок со свиными потрохами, где совсем рядом горой лежали кишки, желудок и другая нечисть.
Сглотнув, я стиснул зубы и немедленно пустился прочь.
Вряд ли меня можно было назвать неженкой. В жизни я много чего повидал, когда ездил в жаркие страны, но именно тут все мое нутро запротестовало. Прижав кулак ко рту, я зажмурился и задержал дыхание.
– На, попей, – оказавшаяся рядом сеструха протянула мне бутылку с водой.
Я молча принял ее и, открыв, опустошил почти половину. К черту все! Нужно будет выкинуть купленное ей мясо туда, где ему и место. Пусть ворчит и плачет. Такое есть нельзя!
– Осталась только зелень. Тут недалеко.
– Хорошо, – согласился, окончательно придя в себя, и отобрал тяжелые пакеты.
Мы шли по полупустому ряду. Видимо, мало кто выбирал места на окраине рынка – не выгодно. Но, несмотря на это, на выходе сидели две пожилые женщины: одна торговала семечками, вторая – зеленью. Обе были необычайно друг на друга похожи. Возможно, все дело в возрасте, когда морщины накладывают свой отпечаток и старики становятся на одно лицо. Или же в платках, отличающихся только цветом узора.
– О, кто к нам пожаловал! – сказала одна из них.
– И правда, – удивилась вторая. – Ласточка, третью неделю тебя не видно. Мы уже подумали, случилось чего.
– Нет, тетя Рая. Замоталась на работе, вот и не приходила, – вежливо улыбнулась ей сеструха. – Мне бы петрушки и укропа…
– А любисток не хочешь? Он еще молодой, для борща самое то!
– Давайте, – снова с теплотой произнесла девчонка.
– А это кто с тобой? – спросила та, перед которой было два мешка семечек со стеклянными стаканами в каждом.
– Друг.
– Дру-у-уг? – женщина прищурилась, отчего морщины на ее лице размножились. – Ты что же, жениха себе нашла?
– Нет, это просто друг.
– Конечно-конечно. То-то глазками все в тебя стреляет.
– Кхм. Мы просто друзья, – я тоже поддержал легенду сеструхи, за что та меня внезапно ущипнула.
– Я так и подумала. Деточка, знаешь, красавец он у тебя, только уж больно худой. Ты бы лучше мясо ему купила, а то на Райкиной зелени далеко не уйдешь. Этой пакостью только козлов кормить. А он с виду приличный.
– Соня! – огрызнулась вторая, получив от девчонки деньги. – Ты за словами следи, а то всем расскажу, как ты двухгодичные семечки за прошлогодние выдаешь.
– Всего доброго, – между тем произнесла сеструха и потянула за собой, оставляя позади ругающихся женщин.
– Ты чего щиплешься? – спросил ее, как только мы вышли в какой-то закоулок.
– А того и щиплюсь! С ними лучше не разговаривать. Сплетницы еще те. Завтра все мои знакомые будут знать, что я не только женихом обзавелась, но уже подала заявление в ЗАГС, купила платье и вообще залетела.
– Оу! – только и смог сказать.
Сам же представил ее в белом платье… А ей бы пошло! С глубоким вырезом. Чтобы всю эту красоту, которую она прячет под бесформенными рубашками, можно было сразу разглядеть. Хотя…
Подумал, сколько мужчин будут засматриваться на прелести этой несносной девчонки, и тут же передумал. Лучше закрытое. И пышное. Чтобы и снизу ничего нельзя было рассмотреть, а то там тоже довольно аппетитно.
– Сеструха, так могла бы представить меня братом. Зачем же было врать?
Она замерла так внезапно, что мы едва избежали столкновения. Неужели сейчас скажет правду? Ну же, ласточка, пропой хоть что-то.
– Только представь, – мило улыбнулась сеструха, обернувшись. – Я честно признаю́сь, что у меня есть брат, а любительницы сплетен тут же заваливают тебя вопросами. Как думаешь, о чем они спросят первым делом?
– Гм, – я задумался. – Откуда в нашей семье такой красавец?
Девчонка закатила глаза и цокнула языком, чем вызвала у меня смешок. Напряжение, возникшее между нами с самого утра, начало таять, и это могло быть хорошим знаком. Может, я сумею нащупать ту нить, за которую дерну пару раз и тем самым выведаю правду?
– Нет? – искренне изумился. – Тогда почему в семье прямоухих родилась лопоухая?
Мне послышалось то ли шипение, то ли рычание, после чего сеструха ускорилась, вынуждая и меня прибавить шаг. Следовало перестать шутить, пока она не разозлилась и не сменила пряник на кнут, но, заметив раскрасневшееся от негодования лицо, я продолжил. Да и разве можно перестать дергать девочку за косу, когда она вот так забавно реагирует?
– Хорошо, – произнес я и задумался над возможными вариантами. – А вы двоюродные или родные? А может, вы притворяетесь? Такая красивая была бы пара. Может, ты, ласточка, вправду залетела?
– Единственный залётный у нас – это ты, Рома, – сеструха снова остановилась. – Они спросили бы, где ты работаешь, какая у тебя профессия и как много ты зарабатываешь! И что бы ты тогда ответил?
– Что я сын миллионера! – расплылся в улыбке, теперь уж точно ожидая от нее растерянности.
– Я бы сейчас уточнила, чей ты сын, но не стану. Не буду спускать тебя с небес на землю. Витай и дальше в своих облаках, катайся на единорогах, лови сачком бабочек. А я займусь делом.
Сеструха снова прибавила скорости, и вскоре мы дошли до странного места. Оно отдавало запахом старины, а среди продавцов чаще встречались лица пожилого возраста. Мебель, одежда, обувь, картины, книги, безделушки – здесь было все.
– Ты хотела что-то купить? – спросил между делом у девчонки, скучающе рассматривающей потертую картину.
– Нет. Я в антиквариате не разбираюсь. Винтажные вещи тоже не особо люблю.
– Понятно, – ответил отстраненно и остановился возле высоких стопок с книгами.
Женщина лет тридцати пяти тут же спохватилась и, как человек с жилкой торгаша, начала меня обхаживать, уточняя, какого автора люблю. На ум приходили только имена классиков. И следовало уйти, но мне отчего-то казалось, что среди распространенных изданий позапрошлого века должно затесаться настоящее сокровище. Хотя вряд ли.
– Рома, ты чего застыл? Идем. Надо еще ужин приготовить и собак выгулять, – проворчала сеструха, но я заметил кое-что и попросил дать мне пару минут.
– Молодой человек, вас интересует что-то конкретное? – снова спросила женщина.
– Да. Будьте добры, передайте мне вон ту книгу.
Я указал на тисненный золотом красный переплет, который на поверке оказался кожаным.
– Она принадлежала моему дяде, – сообщила продавщица. – Издание старое, качественное, но, как сказал мой муж, сейчас вряд ли за него что-то выручишь. В свое время печать шла в больших объемах, так что сами понимаете.
– А еще есть? – спросил ее и взглянул на дату печати. Тысяча девятьсот тринадцатый год. Ничего не выручить?! Неужели женщина совсем не разбиралась в своем товаре?
Она покопалась среди стопок книг и выудила еще одну, на первый взгляд, копию той, что была в моих руках. Простой обыватель решил бы, что они одинаковы. Но нет! Цветочные форзацы несколько отличались, к тому же обрез хоть и был золотым, но потерся со временем. Да и кожаный переплет выглядел уже не столь презентабельно, что говорило вовсе не об аккуратности хозяина, а дешевизне материала. Вторая книга являлась подделкой, правда, весьма качественной. Но что делать с первой? Моя чуйка вопила о необходимости брать. Вот только на какие деньги, если у меня нет в кармане даже десяти рублей?
– Сколько они стоят? – я намерено спросил о цене обеих, чтобы уточнить для себя, понимает ли женщина разницу?
– Рома, – сеструха недовольно скривила рот и прищурила глаза.
– Погоди, ласточка, – улыбнулся ей, чем вызвал умиление у продавщицы.
– Вы такие очаровательные. Давно встречаетесь?
Сеструха поперхнулась и зашлась кашлем. Я собрался похлопать ее по спине, но она лишь отмахнулась.
– Все в порядке. Давай быстрее. Нам правда надо спешить.
Я вернулся к книгам, но сразу сосредоточиться не смог. Мы и вправду хорошо смотримся вместе? Нет, меня это особо волновало… Я спал с девушками намного красивее ее, взять даже мою бывшую: с белой, как молоко, кожей, богатым внутренним миром и дорогостоящим тюнингом. Мечта! Если не брать в расчет особую любовь к деньгам и Мальдивам. Увы, но с бюджетом, который имелся у ласточки, она даже при всем желании не дотянула бы до уровня курочек. Тогда почему к ней так тянет?
– Сколько они стоят? – я вновь задал свой вопрос.
– Обе по восемьсот.
Первая мысль была – долларов, но, заметив другие ценники с буквой «р», слегка опешил. Так дешево?!
Надо купить!
Мой серьезный, полный решимости взгляд подействовал на девчонку как красная тряпка для быка.
– Нет, Рома. Это лишние затраты.
Я снова подошел к ней, уже взявшей тяжелые пакеты в руки, и заставил опустить их на землю.
– Слушай, – прошептал так, чтобы не услышала продавщица, – эта книга стоит намного дороже. Я ее перепродам, и мы выручим в сто раз больше.
– Ты же спросил о двух.
– Специально. А купим мы одну.
Она нахмурилась.
– Сеструха, пойди мне навстречу. Такой шанс выпадает не каждый день. И я обещаю, что на этой неделе верну. С процентами, так уж быть.
Девчонка снова свела брови к переносице и, задумавшись на мгновение, со вздохом достала кошелек.
– Если ты не отдашь эти восемьсот рублей, Рома, то я в тебе окончательно разочаруюсь.
– Верну, – произнес с улыбкой, а сам натянулся, как струна, от предвкушения. Наконец-то у меня будут приличные деньги. Главное – купить, а потом найти место сбыта. Хотя долго искать не придется, ведь знал как минимум трех человек, помешанных на старых изданиях.
– Я возьму одну, – помахал перед продавщицей купюрами.
А едва забрал книгу с чеком о покупке, то почувствовал прилив сил. Руки зачесались от желания побыстрее ее продать. И хоть на обратном пути мы сильно устали, вернувшись, я с воодушевлением выпросил у сеструхи смартфон и залез в сеть.
Спустя несколько минут запахло мясом. А вспомнив, где именно девчонка его купила, приостановил поиски и заглянул в кухню. Она что, отравить нас удумала?
Войдя в кухню, я прикрыл ладонью нос. Над кастрюлей клубился пар, с которым не справлялась вытяжка. Сеструха же совсем не обращала внимания, какой отвратительный запах стоял в квартире. Она задумчиво чистила картофель, поджав при этом губы. Словно посетившие ее мысли были совсем не радостными, возможно, даже злили.
– Ты ничего странного не замечаешь?
– Нет, – девчонка подняла голову и растерянно взглянула на меня. – А что?
Я не стал демонстративно закатывать глаза, хотя очень хотелось. Да и ссориться не было никакого желания. Поэтому первым делом открыл окно, откуда тут же повеяло аромат свежей выпечки, а затем направился к плите и выключил ее.
– Рома, можешь быть внимательнее? – устало произнесла сеструха. – Я тут вообще-то обед варю.
– Мы это есть не будем, ласточка, – произнес твердо и, взяв лежащую неподалеку тряпку, отодвинул подальше кастрюлю.
– Ну и что это значит? – девчонка опустила руки и впилась в меня требовательным взглядом.
– То и значит. Это не еда, а отрава. Неизвестно, где до сих пор хранили это мясо. Да и на вид оно совсем не аппетитное.
– Хорошо, – тряхнула головой сеструха. – И что ты предлагаешь?
– Выбросить.
– Выбросить?
– Да.
Она усмехнулась, покачала головой и взяла зажигалку.
– Эй! – Я схватил ее за руку, не дав снова включить конфорку. – Я же сказал, мы не будем это есть!
– Рома, мясо вообще-то денег стоило. Если ты не заметил, мой бюджет не рассчитан на то, чтобы каждый день выбрасывать нормальную еду в мусорку.
– Хорошо. Хочешь деньги? Я их добуду!
– Да на кой мне сдались твои деньги?! – внезапно закричала она. – Я мяса хочу! Не колбасу, а обычного мяса. Конечно, в павильоне не все стерильно, но если обработать, хорошенько отварить, то есть можно.
– Сеструха, ты себя хоть слышишь? – я сам не понял, как повысил тон. – Ты рискуешь здоровьем!
– Рискуешь здоровьем ты, Рома, мешая мне приготовить обед! И мне все равно, чем рисковать. Будь это ты, я или кто-то другой. У меня есть долг перед человеком, без которого жизнь перестала иметь смысл. И я загнусь, но задуманное выполню.
Она хотела еще что-то сказать, вот только ее лицо исказилось из-за слез.
– Да пошло оно все к черту!
Девчонка кинула на столешницу зажигалку и быстрым шагом покинула кухню. От громкого хлопка двери я вздрогнул. Специально она ею ударила или нет, было не столь важно. Просто даже мне становилось понятно, что рано или поздно такой режим сломает ее. Недосыпы и плохой рацион не могут положительно влиять на организм. Даже я за пару дней ощутил на себе, каково это – не спать, а работать. Хотя по факту просто сидел рядом с сеструхой.
Взглянув на злополучное мясо, взял тряпку, схватил кастрюлю за ушки и вылил воду. Остатки выбросил, как и планировал изначально. Необходимость в деньгах лишь усилилась. И если раньше я собирался поправить свое материальное положение и обрести хотя бы относительную независимость от девчонки, то теперь появилась непреодолимая тяга показать ей нормальную жизнь. Правильную как минимум в питании. Сломать эти убеждения, изменить взгляд на некоторые вещи и, наверное, помочь.
Только сначала надо сообразить еду, иначе мы скоро оба свалимся от голода.
Я открыл холодильник и, осмотревшись, выудил оттуда яйца. Сполоснул под краном кастрюлю, набрал воды и бросил в нее четыре штуки. Немного поразмыслив, кинул еще три. Заметив на столе пакет с картофельной кожурой, убрал мусор. Я не знал, что еще можно приготовить, и откуда мог, если раньше у плиты не стоял? Зато вытащил зелень и сыр, кое-как их нарезал, заварил чай и достал печенье. Все это казалось мне такой мелочью по сравнению с привычной едой. С грустью посмотрел на все те же яйца и, найдя телефон сеструхи, полез в сеть. Вбил в поиск: «Сколько надо варить яйца?» А через минут десять, когда они не только приготовились, но и подостыли, начал избавлять их от скорлупы.
За этим делом меня и застала девчонка.
– Что делаешь?
– Пытаюсь сообразить нам обед. Будешь? – указал ей на свои достижения в области кулинарии.
– Буду, – обреченно ответила и, открыв холодильник, достала консервы.
Ели мы в молчании. Ласточка выглядела подавленной, а я не лез в душу. Видимо, было у нее нечто сокровенное, чем делиться со мной точно не станет, но от лишних расспросов лишь сильнее рассердится.
Когда девчонка вновь спряталась у себя, на этот раз не оставив мне смартфон, пришлось снова бороться с компьютером. И я смог! Кое-как залез в сеть, нашел номер телефона ломбарда, принадлежащего моему знакомому, но с огорчением обнаружил, что нужен паспорт. А его восстановление займет не один день. Возможно, снова понадобятся деньги…
Чертыхнувшись пару раз, решил оставить это дело на понедельник, ведь в выходные вряд ли меня кто-нибудь примет. Постучав в задумчивости пальцами по столу, полез на сайт с объявлениями. Совесть не позволяла снова просить у ласточки деньги. Тем более книгой, лежащей рядом, я собирался доказать сеструхе: не обязательно так много трудиться. Она достойна большего!
Глава 13. Виктория
Впервые после появления Ходорова-младшего я расслабилась. Выгуливала собак и с головой отдавалась этому замечательному моменту. И пусть Рома катится к чертям! Не нужно мне ни правильное питание, ни занятие спортом, ни соблюдение режима дня. Я справлюсь как-нибудь сама, без вечных замечаний неугомонного миллионера. Впрочем, какой он миллионер? Если его отец смог так быстро перекрыть доступ к деньгам, то обычный мажор.
Пятница… Я глубоко вздохнула, втянув в легкие запах листьев, и на выдохе улыбнулась. Мы с овчарками зашли дальше обычного, забрели в небольшой парк с маленькой речушкой, прогулялись по извилистым дорожкам, побегали за палкой. Сегодня ночью не нужно бежать в ларек, а завтра днем не придется ехать в салон. Поэтому я могла продлить прогулку без опасений что-либо не успеть. Идти домой тоже не хотелось. Скоро появится Рома после очередной своей вылазки в неизвестном направлении, и меня не тянуло его увидеть.
С прошлой субботы все стало еще сложнее. Я держалась. Стоически терпела этого человека, уговаривая себя наступить на горло и хоть немного изменить его, чтобы получить за это деньги. Но меня выворачивало наизнанку от понимания своей продажности. Да, я поощряла хорошие поступки конфетами, старалась быть милой и учтивой. Изредка давала поручения по дому, которые он часто отказывался выполнять. Проглатывала обиду. Убирала подальше неприязнь к зазнавшемуся богачу. И больше не подпускала к себе. Это недопустимо! Он видел во мне очередную подстилку, которую можно бросить после первой же ночи. Еще неделю назад я пару раз забылась, позволив себя поцеловать, но впредь не совершала опрометчивых поступков.
Сколько прошло дней после его появления? Восемь? Или девять? А мне уже казалось, что знаю этого человека вечность. Его ухмылку, блеск в глазах, неуместные шуточки, привычку тереть шею, когда чем-то крайне недоволен, и этот взгляд… Долгий, обволакивающий, без доли игры и притворства. Именно в такие моменты следовало убегать. И я никогда не задерживалась, тут же уходила в другую комнату, еще в зародыше пресекая возможные приставания.
– Черт! – выругалась, осознав, что снова думаю о Роме, и позвала мальчиков. – Все, мои хорошие, пойдем домой. Да, я тоже хочу еще побегать. Тише, тише, дай пристегнуть поводок. Дилли, сидеть!
Пес сел, продолжая вилять хвостом и тем самым подметая только начавшую опадать листву. Вилли же сегодня был более спокоен: меланхолично обнюхивал кусты, помечал их и возвращался ко мне, чтобы приластиться. Вот и сейчас подставил голову под ладонь, прося почесать его за ухом. Не успела я пройти с ними и пару метров в направлении высоток, как зазвонил телефон.
– Да, мамуль, привет.
– Как ты там? – начала она со стандартного вопроса, получив в ответ такой же стандартный ответ.
С некоторых пор мы не очень ладили. Нет, я очень любила свою маму, но после продажи папиной машины, которую он называл «еще одной ласточкой», в нашей семье появились разногласия. Я была в ярости, когда она это сделала. Ведь отец так любил свой автомобиль, столько времени ему уделял и даже просил присмотреть за ним. А что в итоге?
– Заглянешь ко мне завтра вечером?
– Нет, не смогу, – нахмурилась я. Мне нужно будет бежать в ночную смену.
Повисла недолгая пауза.
– Вика, хватит! Мне нужны были деньги. И я не понимаю, зачем тебе эта развалюха, которая даже не ездит.
– Она ездит, – упрямо заявила я. – Там всего лишь… Ай, мам, не важно. У меня завтра вечером важные дела.
Никто не знал о моей подработке. Это из-за выкупа папиной машины пришлось устроиться в ларек и уже который месяц выжимать из себя все соки. Я могла бы попросить в долг, вот только не смогла переступить через себя. Ведь родные меня снова не поймут.
– Вика, так нельзя. Это всего лишь машина, – ее слова больно резанули по сердцу.
– Да, мам. Извини, меня тут зовут, не могу сейчас говорить. Люблю!
Я положила трубку, сжала в руке телефон и некоторое время бездумно шла за овчарками. Мне не нравилась сложившаяся ситуация. Хотелось прийти к ней в гости, поделиться своими успехами, обрадовать, в чем-нибудь помочь. Вот только я слишком любила отца и пыталась сохранить каждую его вещь, будь то старые поношенные штаны или его машина. Возможно, это глупо. Однако хоть так присутствовало ощущение, что он рядом, сидит в зале и смотрит телевизор или же снова возится во дворе со своей ласточкой. Да, мне его остро не хватало.
Тряхнув головой, попыталась убрать неприятное наваждение. Посмотрела на овчарок и улыбнулась. С ними спокойнее. Они не лезли в душу, не давали советов, принимали тебя таким, какой ты есть, и даже не пытались переделать. Есть у тебя недостатки – ну и пусть. Эти животные любили просто потому, что ты рядом, гладишь их, ухаживаешь, кормишь.
Я подняла голову и увидела Рому. Он остановился на тротуаре через дорогу и неотрывно смотрел на меня. И как бы сейчас не хотелось развернуться, Вилли и Дилли прямо-таки неслись в его сторону. Я придержала собак, так как мимо проезжала машина. А едва путь оказался свободен, шагнула вперед.
Словно не замечая ничего вокруг, Ходоров-младший двинулся навстречу. Но тут вскрикнул паренек, мчащийся на велосипеде. Еще чуть-чуть, и он врезался бы в мужчину, вот только Рома вовремя отскочил, а юноша потерял управление. Его понесло на проезжую часть. Казалось, еще немного – и съедет с высокого бордюра, свалится, а потом полетит прямо под колеса приближающейся машины.
Я бросилась навстречу. Выставила левую руку, хотя бы так останавливая автомобиль, водитель которого вряд ли заметил паренька. Но тот даже не упал. Миллионер довольно быстро догнал его и схватил в охапку, стянул со злосчастного транспорта. Они полетели спиной за тротуар. А велосипед, покатившийся дальше, мне удалось поймать до того, как он врезался в ближайшую машину.
Уже вместе с ним, кивнув в благодарность водителю, подошла к Ходорову-младшему, который начал отряхивать паренька.
– С тобой все в порядке? – спросил, осматривая его. – Извини, не заметил тебя.
– Ничего, – фыркнул юноша и схватился за руль велосипеда, но Рома дотронулся до него вновь, чем вызвал бурную реакцию. – Да все, хватит! Я сам!
Парнишка отступил на шаг, придирчиво осмотрел нас и снова поехал. Будто ничего не произошло. Словно не он только что едва не попал под машину из-за своей и Романа неосторожности.
Мужчина же хмыкнул, проводив его пристальным взглядом, и повернулся ко мне.
– Сильно испугалась?
– Да не то чтобы, – задумчиво произнесла и вспомнила о необходимости дать конфету. Улыбнулась. – Держи.
– Хватить меня ими пичкать, ласточка, – Рома все чаще называл меня этим прозвищем. Будто школы было мало, где почти каждый ко мне так обращался, тем самым сокращая мою фамилию – Ласточкина. Однако лакомство миллионер принял.
И снова этот взгляд. Мягкий, ласкающий, наполненный чем-то незнакомым и переворачивающий все внутри меня. Я отступила. Не позволила наваждению взять верх.
– Подожди меня возле подъезда. Отведу овчарок и вернусь, – быстро проговорила и поторопилась скрыться с глаз долой.
Ходоров-младший будто специально очаровывал. Не смог выведать мое имя, не сумел узнать хоть какую-либо информацию о затеянной Юлей авантюре, поэтому пошел другим путем. Тяжелым, довольно длинным, но действенным. Я сама уже с трудом держалась. Не рассказала о своем поступке только потому, что мы редко виделись, лишь завтракали и ужинали вместе. Не лезли друг другу с расспросами. Скупо перебрасывались отчетом о прошедшем дне.
– Пора заканчивать с этим дурдомом, – хмуро пробубнила я себе под нос после того, как отдала овчарок и направилась к дому.
Хотела еще позвонить Юле и сообщить о своих намерениях, но вспомнила предыдущие наши разговоры. Лучше не надо. Она начнет отговаривать, убеждать, что у меня отлично получается. А я ведь ничего толком не делала! Подумаешь, давала конфеты, старалась не ругаться, была довольно милой и учтивой. Да и не нужно Рому менять. Он нормальный. Да, в некоторых моментах шалопай, но ведь не отбитый на голову.
– Обо мне думала? – испугал миллионер своим неожиданным появлением, выплыв из-за угла.
– Нет.
– А почему так мило улыбалась?
– Тебе показалось, – приняла я серьезный вид и быстрее зашагала к своему подъезду, даже не остановилась возле парковки, сдержав порыв подойти к папиной машине, просто поздороваться, как когда-то делал отец.
– Слушай, ласточка, – поравнялся со мной Рома.
– Не называй меня так.
– Ага. Сеструха, я тут кое-что принес.
– Что? – спросила, поднимаясь по лестнице.
– Тебе не интересно? Остановись хотя бы.
– Ты хочешь это показать здесь? Чтобы соседи видели? – ускорилась я, думая только лишь о том, как все происходящее начинает надоедать.
Мне пришлось ради этого дела пожертвовать привычным укладом жизни. Раньше меня не заботило приготовление обеда и ужина, я не переживала об уборке и своевременном наведении порядка, например, в ванной комнате. Быт и простые удовольствия, как чашка чая с печеньем или долгое промокание под душем, смазались в сплошное серое пятно между дневными и ночными сменами, а также глубоким, но самым сладким на свете сном. Теперь же я стала ловить себя на том, что косметичка больше не валяется в шкафу без дела, в квартире чаще пахнет едой, пусть и не всегда удачно приготовленной, а у меня появились новые опасные увлечения. Например, смотреть, как Рома ест или задумчиво разглядывает потолок. В такие моменты мне хотелось знать, о чем он размышляет, но решительности не хватало об этом спросить.
Зайдя в квартиру, я переоделась и контрольно обошла все комнаты. Моя новая привычка.
Убедившись, что все в порядке, отправилась на кухню готовить ужин.
– Вот, – дождался меня там Рома и положил на стол небольшой сверток.
– Это что? – без особого интереса спросила я, тут же выкладывая из холодильника продукты.
– Так, остановись! – вдруг рассердился Ходоров-младший.
Потянул меня за руку, поставил перед собой. Мне даже стало не по себе. Что же такого произошло?
– Открой, – Рома протянул сверток.
Я пожала плечами и довольно быстро распаковала. А едва выудила оттуда деньги, выгнула бровь и с недоверием подняла глаза на миллионера. Он помирился с отцом? И если так, то зачем вернулся? Захотел позлорадствовать, утереть мне нос этой стопкой купюр, мол, посмотри, сколько могу получить за один раз, даже не прилагая усилий?
– И? – на что-то намекнул Ходоров-младший, со странным ожиданием шагнув в мою сторону.
– У кого украл?
– Издеваешься?! – вспыхнул мужчина. – Черт, ласточка, это выручка с той книги, которую мы купили на прошлых выходных. Вспомнила?
– Ух ты! – теперь уже поразилась я и внимательнее присмотрелась к деньгам.
Вроде бы не подделка. И купюры не мелкие. Это же надо так!
– Круто, – закивала я, протягивая ему обратно бумажки.
– Это твое.
– Ммм, нет. Ты их раздобыл, тебе и тратить. Мне от тебя ничего не нужно, – сунула я ему в руку стопку и вернулась к готовке, да только не смогла сдержать улыбку.
Меня распирало от чувства гордости. Смог ведь! Сделал что-то сам, не поленился. И не важно, что именно Рому толкнуло на этот поступок, радовал сам факт.
– Что? – подняла голову на мужчину, который не шелохнулся, продолжил стоять на том же месте, с неверием наблюдая за мной. – Ах, да! Лови.
Вот только вместо того, чтобы поймать конфету, он швырнул на стол деньги и шагнул ко мне. Прижал к себе. Впился в губы, не оставляя возможности опомниться. Я растерялась. Не успела воспротивиться, как ощутила прикосновение чужого языка к моему, и тело прострелило разрядом тока. Всю мою рассудительность снесло под лавиной его напора. А былые убеждения вмиг стали пустыми, неважными, ведь я не сдержалась, ответила, не смогла противостоять вспыхнувшему желанию. Еще, больше, не останавливаться. Если дать передышку, все померкнет. Не будет его рук на моей спине. Развеется его запах. Исчезнет ощущение пульсации собственного сердца в висках.
