Текст книги "Пара не пара - парень не парень"

Автор книги: Надежда Кузьмина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 7

Не придавай важности сегодняшним огорчениям. Завтра у тебя будут новые.

А. Шёнберг

Эльма Тьери Эл’Сиран

От вида с холмов на раскинувшийся вдоль излучины широкой Меры город захватывало дух. Высокие сияющие на солнце, увенчанные шарами шпили храмов, светлые дворцы, кущи садов с терракотовыми крышами прячущихся в них особняков и изящные, кажущиеся отсюда невесомыми дуг и мостов через реку. До чего же красиво! Я и не представляла, что Кентар такой.

Особенно приятно, что я могла сколько угодно вертеться на облучке, дёргать за рукав дядьку Фернапа и тыкать в пространство пальцем, спрашивая снова и снова: «А там что? А там?»

Настроение было отличным, даже каким-то летящим. Почему-то сейчас, когда мир до самого края лежал впереди как на ладони, верилось в лучшее. В то, что я со всем справлюсь и всё закончится хорошо.

Замечу, что вчерашний день тоже был неплох. Можно даже честно и полноправно сказать – удался. Провела я его творчески, то есть натворила что могла, добавив пару капель в копилку свершённой мести. А что? Тётя любила повторять, что карма существует. А за то, что учинил их светлость Кабан, расплачиваться ему и расплачиваться…

А я помогу.

Началась моя мелкая месть позавчера, когда в небольшом саду за конюшней придорожного трактира, где мы остановились на ночлег, я наткнулась на забытый таз со свежесваренными цукатами. Хихикнула: наверное, ещё одна помощница кухарки разум от вида бравых сабельников потеряла. Даже марлей лакомство не прикрыла, вон ос вокруг сколько летает. А некоторые уже и не летают, а сыто и неспешно ползают по скамейке, на которой стоит таз. Хихикнула второй раз, вспомнив по аналогии, как драпала их светлость от наших пчёл.

Гм, а что-то в этом есть… Мысль заработала: осы – пчёлы – пакости. Что бы такое учинить при помощи ос? На ночь осы возвращаются в гнездо и спят до рассвета. А дело теперь близится к закату – низкое солнце уже не жёлтое, а красное, тени длинные… Если ос ловить, то прямо сейчас. А как? Гм, вроде я видела, стояла на открытом окне большая жестяная кружка, позаимствую её. И кусок деревяшки, чтобы прикрыть посудину сверху. Отлично! А теперь той же деревяшкой соберу десяток обожравшихся ос в кружку. И, как начнёт смеркаться, высыплю их на сиденье кареты. Дверцы там застеклённые, до утра мой улов никуда не денется. Осы – твари настырные. Летать ночью вряд ли станут, но наверняка расползутся и попрячутся по щелям между подушками и по складкам бархатных занавесок. А утром, как начнёт жарить солнце, а экипаж примется громыхать и качаться на дорожных ухабах, тут-то зловредные насекомые и проснутся!

Главное, чтоб меня никто не засёк рядом с каретой.

Попадусь – лёгким испугом не отделаюсь, тем более что Кабан сильно не в духе: фея в розовом помахала ручкой и испарилась, отвергнув герцогские авансы. Надо же, умная девушка попалась!

Ос удалось подсунуть уже затемно. Мне было слегка не по себе, ведь за случайность такое не выдать. Ничего, что-нибудь придумаю!

Утро началось совершенно заурядно. Вычищенных накормленных коней запрягли в карету. Сегодня это были не два, как обычно, а все четыре меровенца. В Кенгар их светлость желал въехать именно цугом, так что опробовать, насколько съезжена четвёрка, стоило заблаговременно. Сабельники взлетели на коней, Кабан с секретарём погрузились внутрь экипажа, и мы тронулись.

Полчаса не происходило ничего. Лошади мерно рысили, карета покачивалась, Фернап зевал, солнце ползло вверх по небосклону. Я уж решила, что осы нашли какую-нибудь щель и улетели восвояси, когда изнутри раздался вопль. Я даже не сразу поняла, что это орёт герцог. Куда ж его ужалили? Хочу знать! И вот беда – ведь не спросишь… а до того любопытно! Но какая я талантливая – уже дважды заставила их светлость заголосить. И обещаю, склепом моей прапрабабки клянусь, это – не предел!

– Откуда тут эта… – дальше следовала гирлянда эпитетов, за употребление которых тётя Анель мне бы рот с мылом вымыла, – …оса взялась?

– Позвольте погляжу, – раздался голос секретаря.

Угу, сейчас тяпнувшая герцога оса предъявит ему подорожную. Стиснула зубы, силясь сохранить серьёзную мину, и тут изнутри раздалось:

– Аа-а! Ещё одна!

Да там ещё десяток должен быть. Это вы пока не всех отыскали.

После третьей счастливой находки из недр кареты раздалось:

– Стой, мать твою, стой!

Ну что за герцоги пошли! Ругается как сапожник, а рвётся в опекуны к благовоспитанной юной девице! Ну, вот дорвался – и нарвался.

Покосившись на вылезшего из кареты на дорогу герцога, с удовлетворением отметила: гад потирает зад. Сел он, что ли, на несчастную насекомую?

Секретарь остался в карете – обыскивать ту на предмет обнаружения незаконных пассажиров. Нашёл быстро. И больше, чем искал. После чего тоже вывалился на дорогу, попеременно потирая руку и щёку. Ага! Осы – это вам не добронравные пчёлы. Полосатая зараза может укусить много раз, и ничего ей от этого не будет. А вот покусанному – будет!

Началось стратегическое совещание, что делать с осами в карете.

Сабельники от борьбы с внутренним врагом отчего-то уклонились. Я сидела, пытаясь сохранить на физиономии подобающее выражение трагической озабоченности. Судя по всему, выходило не очень, потому что секретарь вдруг уставился на меня и произнёс:

– Тьери, или как там тебя, ну-ка марш в карету, перелови ос!

Ну, спасибо. Я свою норму по пленению перепончатокрылых ещё вчера выполнила, но никому об этом не скажу! Но придётся лезть. Если только… Стукнувшая идея была несколько шальной, но с виду выглядела разумной:

– Надо попробовать дымом их выкурить! Дыма все насекомые боятся!

Господин Мерсьен ещё раз потёр покрасневшую щёку и задумался. Заглянул в лицо патрону. Кабан пожал плечами:

– Делайте что хотите, но чтобы через десять минут мы были в пути.

Того, что произошло дальше, я не планировала. Оно случилось само. Распоряжался всем секретарь, который велел раскрыть в карете обе двери и, прикинув, с какой стороны ветер дует, выбрал, на которой из обочин развести костёр. Ясное дело, топлива, кроме сухой травы, поблизости не оказалось. А для дыма надо вообще зелень в огонь кидать. За травой и зеленью отрядили сабельников. Пока те занимались собирательством, я соскочила с козел якобы размяться. А на деле прикидывала, как бы ещё навредить.

Куча сухой и полусухой травы загорелась, задымила, окутывая карету сизой пеленой. Фернап зачихал. Я решила, что момент самый подходящий, и, пользуясь каретой как прикрытием, беззвучно свистнула. Кони – все четверо – послушно рванули с места. Дядька Фернап чуть не улетел с козел, но справился и удержался. Натянул вожжи – кони остановились. Вот только костёр остался где-то позади…

Заставить пятиться по сельскому ухабистому тракту несъежженную четвёрку, запряжённую в тяжёлую карету, – дело гиблое. Слишком велик шанс оказаться в придорожной канаве.

Пришлось разжигать ещё один костёр на новом месте.

Герцог уже не ругался – он просто стрелял убийственными взглядами и был белым от гнева.

Я трудолюбиво, не поднимая головы, выдирала вдоль обочины кочки вместе с корнями и молилась Девам-Заступницам, чтобы никто ни о чём не догадался. Сабельники отправились за очередной партией зелени.

Я чуть язык не прикусила, увидев, что они принесли. Конопля! Ну, в принципе, её выращивали как для изготовления верёвок и парусной ткани, так и в лекарских целях, но эти горожане что, совсем ничего не соображают? Где нашли-то? Но нашли, целый пук.

Дальнейшее описанию не поддавалось.

Густой дым стелился вдоль дороги, окутывая карету, застывшего на козлах дядьку Фернапа, сабельников, которым герцог раздражённо приказал оставаться на местах. Кто-то начал чихать, кто-то мечтательно произнёс: «Дыней пахнет…»

Окуривание продолжалось до тех пор, пока секретарь, перетряхивающий подушки в карете, не выпал из неё, успев перед тем, как потерять сознание, сообщить герцогу:

– Ваша светлость, я вас ненавижу!

Однако!

Потом запел Фернап. Басом. А кони, почувствовав свободу, побрели вперёд уже безо всякого моего вмешательства. И хорошо, а то б конвой так и полёг на той дороге в дыму…

К вечеру мы еле дотащились до следующего трактира. Секретарь дрых в карете, их светлость злилась, сабельников качало в сёдлах. Что случилось с осами, мне было неведомо. Может, тоже где-то ползают и празднуют. Четвёркой пришлось править мне, поскольку кучер витал в облаках. И, если бы не свист, не исключено, что я б и не справилась.

Но день определённо удался!

И вот теперь мы подъезжали к Кентару.

Моё эйфорическое настроение продержалось ровно до последнего поворота перед городом, когда слева от дороги взгляду открылся полускрытый рощей холм со стоящей на нём виселицей. Там качались трое – уже не разобрать, кто именно – мужчины ли, женщины ли, так тела в лохмотьях. На горизонтальной перекладине переругивалась пара ворон.

На меня как ведро ледяной воды выплеснули: это не игра! И, если не буду осторожна, могу закончить жизнь так же плачевно. Так что, Эль, думать забудь о подбрасывании мух в герцогский суп или устройстве муравейника в Кабаньих парадных сапогах. Попадёшься – пропадёшь!

Резиденция герцога Ульфрика Тауга Эл’Денота располагалась на вершине одного из прибрежных холмов, занимая добрую часть оного. Огромный особняк с помпезной центральной частью и уходящими вглубь сада крыльями, парадный подъезд с широкой аллеей, обрамлённой незнакомыми мне прихотливо стриженными кустами с крохотными тёмно-зелёными листочками, белые дорожки и ни одного одуванчика или другого плебейского сорняка на огромных изумрудных газонах. Имелся фонтан. Поодаль высились несколько огромных раскидистых грабов и дубов, скрывавших хозяйственные постройки.

Это сколько ж тут должно быть слуг, чтобы держать дом размером с целое поместье в идеальном порядке?

Угадала: народу, включая трёх садовников, шесть горничных, повара и кухонную прислугу, в доме было предостаточно. Правда, квартировались все в небольшом флигеле, дальнем от господского крыла. Только секретарь Мерсьен жил в особняке.

Я озадачилась. Выходило, что по вечерам внутри господского дома должно быть пусто. Если герцог и секретарь спят, то можно спокойно ходить по комнатам. Или тут имеются ещё и сторожа? Кстати, а куда поселят меня? Ох, ожидаемо, во флигель, в одну каморку с помощником садовника. Вот это нехорошо. Очень нехорошо… Надо срочно что-то придумать, чтобы перебраться в особняк. А пока посплю на конюшне. Там должно быть спокойно, потому что сабельники по приезде в Кентар отправились в родные казармы. Хотя резиденция герцога и находилась под их охраной, тут они не жили.

Случай выдался на следующий же день.

Переодевшись в чистую рубаху и приличный синий суконный жилет, я отправилась искать секретаря, чтобы напомнить о своём существовании и о том, как мечтаю стать его помощником. Раскланялась с натиравшими паркет горничными, за что была названа «милым мальчиком», и, узнав, где находится кабинет, двинулась туда.

Мерсьен сидел за столом, заваленным бумагами и нераспечатанными письмами. На полу рядом стояли ещё три корзины, набитые корреспонденцией.

Остановившись в дверях, кашлянула и, когда секретарь поднял на меня взгляд, поклонилась:

– Здравствуйте, лорд Мерсьен!

Наверное, когда на тебя смотрят как в известной поговорке про солдата и вошь, это нехорошо? Попробую исправить положение дел.

– Могу ли я чем-то быть полезен? Вы видели в дороге, я старался изо всех сил!

Секретарь сморщил длинный нос, став похожим на озадаченную облезлую крысу, и фыркнул:

– И чем конюх может быть тут полезен?

– Посыльным послужить! Или, вот… – взгляд упал на гору писем, – помочь ответить на те, что неважные. У меня почерк хороший!

– Конюх будет писать ответы на письма, адресованные герцогу? А выпороть тебя не пора?

– А вы позвольте попробовать! Если испорчу лист бумаги, так вычтите из жалованья.

Усмешка секретаря стала нехорошей, хищной.

– Ну ладно, нахалёнок, пиши. Если что – заплатишь! – И кинул мне один из конвертов.

– Вы только на словах коротко скажите суть ответа. А дальше я сам.

Письмо было заурядным приглашением на давно уже прошедший званый вечер. Что тут писать-то? Выразить сожаление, что был в отъезде по служебным делам – ага, сирот грабил по приказу родины – и присутствовать никак не мог.

Присела за угол стола, примерилась к перу, попробовав то на уголке конверта, и начала писать, стараясь, чтобы почерк выглядел твёрдым, мужским: «Дорогая леди! Благодарю за приглашение, хотя получил его слишком поздно по причине отъезда по долгу службы». Задумалась: а дальше-то что? Откуда мне известно, в каких отношениях Кабан с этой леди? Может, у той большие связи в столице или она его бывшая пассия. А может, сие просто надоеда вроде меровенской крапчатой жабы.

Додумать не дали – секретарь выдернул лист прямо у меня из-под локтя. Прочёл написанную фразу и прищурился в упор:

– И кто ты такой? Только не говори, что деревенский мальчик с конезавода. Отвечай правду, иначе разговор продолжится в другом месте! Ты – подосланный шпион?

К подобному повороту я была готова, хотя обвинения в шпионаже не ждала. Всё ж это как-то чересчур.

Уставилась прямо в глаза Мерсьена:

– Клянусь памятью мамы с папой, никакой я не шпион! Я ж сам сказал, что грамотный и что пишу хорошо!

– Слишком хорошо! Ни единой ошибки в такой фразе!

– Так меня, пока был жив лорд Эл’Сиран, специально учили! Даже преподаватели приезжали!

Сущая правда, кстати. За небольшим дополнением: и после смерти родителей тётя не дала мне расслабиться – педагогов стало даже больше, а не меньше.

– С чего бы сиротке такая честь?.. – начал Мерсьен и осёкся. Было видно, как крутятся колёсики в мозгу. Ну, как же он сформулирует сделанный вывод?

– Ты Сиран не просто по названию деревушки, так?

Кивнула. Прости папа, но мне придётся сказать, что я – твой ребёнок.

– Забавно.

Тон был каким-то нехорошим. Сейчас меня явно мысленно взвешивали, обмеривали и прикидывали, в каком именно виде – жареном или просто освежёванном – потребить.

– Так возьмёте вы меня в помощники, лорд Мерсьен? Я буду стараться!

То, что секретарь чувствует себя недооценённым, я уже поняла. Так что назвать его «лордом», кем бы по происхождению этот скунс от канцелярии ни являлся, значило лишний раз подольститься и стать персоной, приятной для общения. Ну, «персона» – это слишком громко сказано, но важно поднимать своим присутствием настроение, а не раздражать. И наконец – это объясняла тётя – для установления контакта нужно как можно чаще употреблять имя того, с кем беседуешь. Для слуха большинства людей нет ничего приятнее собственного имени. Исключение – и то не всегда – составляет звон монет.

– Давайте, лорд Мерсьен, я помогу вам разобрать простые письма. Вы скажете, что отвечать, а потом проверите!

– А за конями кто следить будет?

– Я успею! И дядьке Фернапу объясню, как именно их кормить надо. Только править каретой на выездах будем вместе, а то мало ли чего?

Да-да, встретим гуся, и мало не покажется. Как в Кентаре с гусаками?

В жизни я столько не писала, как в тот день. Но Мерсьен явно был доволен – завалы на столе и одна из корзин исчезли. Мне даже дали пару серебряных монет за усердие, велели приходить завтра в то же время и отправили на кухню перекусить.

Я улыбалась, отвешивала поклоны, а сама крутила в голове имена разных леди и лордов, кому адресовались письма. Их святейшеству и губернатору Мерсьен отписал сам, и, как я поняла, эти послания должен был прочесть и завизировать лично герцог. Но связи и влияние Дланей Правосудия устрашали.

Казалось, Кабану кланяются все.

На следующий день я удостоилась допроса от герцога, которого заинтересовало моё происхождение. Я выкручивалась, как могла. Ни слова лжи, но всё можно понять неправильно. На вопрос о матери ответила, что та была очень красивой и думаю, что лорд Эл’Сиран сильно её любил. А когда герцог поинтересовался возрастом, задрала нос и заявила, что старше, чем кажусь. Часть талантов и навыков я утаила, упомянув только грамотность, хороший почерк, умение вести счета и знание начатков этикета.

– Смотри-ка, захолустное дворянство заботится о щенках лучше, чем столичная знать, – усмехнулся герцог. – Ладно, пусть поработает. Будет плохо стараться – отправим назад на конюшню.

– Буду, буду стараться! – преданно вылупилась я, соображая, как удержать взгляд герцога, если начать кланяться. – Только могу я нижайше обратиться с просьбой?

Герцог скривился. Мол, так и знал…

– Говори.

– Ваша светлость, спать мне негде. Беф, к которому меня подселили, храпит зело громко и сам не очень чист.

Ну, собственно, это тоже была правда. Хотя понять можно было так, что речь не о перемазанных в земле штанах, душистых носках и чёрных ногтях, а о блохах и прочих радостях нелюбителей мыться.

И продолжила:

– Я сейчас на конюшне сплю, но зимой там будет холодно. Можно отдельную каморку, хоть в подвале, хоть на чердаке попросить?

Собственно, о том, что унижаюсь и кланяюсь, я не переживала. Лучше так, чем с гордо задранным носом замуж за козла. Ну и потом, никто, кроме меня самой и тёти, и не подозревает, что Тьери Сиран и Эльма Эл’Сиран – одно и то же лицо. А мы благоразумно никому не скажем.

В данный момент моя задача – сыграть как можно лучше и добиться того, что мне надо.

– А если быть честным, благородные кровя вместе с безродным садовником спать не дают? – усмехнулся герцог и отчего-то покосился на Мерсьена.

Интересно как. Неужели тот – бастард? Если я угадала, станет ли секретарь относиться ко мне лучше или наоборот, начнёт, самоутверждаясь, унижать и изводить? Поглядим.

– Хорошо, будешь жить в дальнем крыле рядом с мажордомом. Но если начнёшь колобродить с горничными – пощады не жди.

А тут ещё и мажордом есть? А горничным от меня точно ничего не светит. Разве что пряников к празднику куплю.

За продвижение по службе я отплатила чёрной неблагодарностью. Поймав на улице в кулак большую навозную муху, тихонько выпустила ту в кабинете. И муха, басовито жужжа, пустилась в полёт…

Выяснилось, что герцог любит мух не больше, чем ос или пчёл. И что наличие гудящей под расписным потолком навозницы рассматривает не иначе как личное оскорбление. Но получилось неплохо – муха отправилась на обзорную экскурсию по просторам герцогских апартаментов, а за ней следовала свита из шести подпрыгивающих горничных с перьевыми метёлками.

Я бы тоже помогла, но меня никто не позвал.

А жаль.

Ещё одна проблема не давала покоя: как мне связаться с тётей Анель? Наверное, та уже давно тут, в Кентаре, ведь наш кортеж со всеми остановками полз почти месяц. Но на месте герцога я бы за мной присматривала и при малейшем подозрении вышвырнула вон. А то и учинила допрос с пристрастием – выпытала, кто меня послал, что мне известно и что замышляют недруги. Так что стоило быть предельно осторожной.

Додумалась до того, что слух о возвращении Дланей в родные пенаты по городу наверняка прошёл, и тётя сама сообразит, как со мной связаться, нас не выдавая.

Так и вышло.

В первый же раз, как герцог отправился с визитом к губернатору и в карету заложили четвёрку меровенцев, я села на козлы вместе с дядькой Фернапом. Как и он, в малиновой ливрее и начищенных сапогах. Кстати, услышав о моём продвижении, кучер заметно подобрел. Похоже, Ырнес до сих пор не верил, что я не мечу на его место. Но теперь, когда чистить старую упряжку вороных и следить за конюшней пришлось снова ему самому, уверовал. Я только присматривала за Храпом со товарищи, чтобы правильно кормили и, если не запрягают, не забывали гонять на корде.

Так вот, не успели мы выехать, как на первом же перекрёстке мелькнул знакомый силуэт. Быстрый тётин взгляд, полуулыбка – и она пошла прочь. Но мне и этого хватило. Тётя Анель знает, что у меня дела идут нормально, и сама тоже в порядке.

Когда осмотрюсь получше, найду способ с ней увидеться. А пока хватит и этого.

Вторая встреча была совершенно неожиданна и скорее меня расстроила, чем обрадовала. У губернаторской резиденции нам навстречу попалось ландо с сидевшей в нём рыжеволосой девушкой. Только теперь та была не в розовом, а в изумрудно-зелёном, что, надо отметить, удивительно шло к оттенку её волос.

Кабан немедленно приказал остановиться, причём так, чтобы перегородить ландо дорогу. Ну да, а то дивное видение снова помашет ручкой – и поминай как звали.

Встреча долго не продлилась, но я успела расслышать, что Кабан пригласил красавицу в гости. Та отнеслась благосклонно, правда, ужин отвергла, заменив его приличным завтраком.

Алэр Сейсилъ Эл’Суани

Просто не будет. Первоначальный план – проникнуть по-быстрому в герцогский дом, найти свои бумаги и исчезнуть – развалился на глазах.

Посмотрел я на этот дом – размером с четверть нашего Керемена. Как там что-то искать? Получается, придётся стать частым гостем, разузнать о планировке и о распорядке как можно больше, а потом уже пытаться выкрасть бумаги. Причём скорее всего попытка будет лишь одна.

Эх, надо было грабить по дороге!