Текст книги "Смерть взаймы"

Автор книги: Надежда Фролова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

С помощью простейших средств декоративной косметики мне удалось зрительно немного вытянуть лицо, а глаза, наоборот, округлить. Брови пришлось удлинить и сделать более густыми и черными при помощи специальной туши для ресниц с удлиняющими волосками. При этом я старалась, чтобы мой макияж был не сильно заметным, и выдержала его в естественных тонах. Губы тоже пришлось моделировать, зрительно увеличив при помощи карандаша и помады.

Оставалась фигура. Ее мне было очень жаль. В последний раз оглядев свои стройные формы в зеркале, я беспощадно принялась превращать себя в вилок капусты.

Да уж, дамочка получилась далеко не изящная. Я засомневалась – может быть, снять один толстый джемпер? Хотя, честно говоря, я была пристрастна, – по сравнению с общей массой женских фигур мои новые параметры оказались средними. Я выглядела полной, но не до безобразия, и ничего неестественного в моей полноте не было. Увидел бы меня кто-нибудь сейчас…

И тут, как по заказу, в дверь позвонили. Интересно, кого это принесло в такой неподходящий момент? Хотя, может быть, наоборот – подходящий, вот сейчас как раз и оценю, насколько я узнаваема.

Я открыла дверь. На пороге стояла соседка – наверное, ей в очередной раз понадобилась соль или морковка – и смотрела на меня вопросительно.

– Здравствуйте, а Надя дома?

Еле сдержав улыбку, я отрицательно покачала головой, не став выдавать себя голосом.

– А вы мне спички не дадите?

Я снова кивнула, удалилась в кухню, вернулась со спичками и все так же молча вручила их слегка озадаченной женщине.

– Спасибо.

Ответа она от меня ждать не стала – видно, решила, что эта непонятно откуда взявшаяся особа глухонемая, раз не произнесла ни одного слова.

Закрыв за ней дверь, я наконец улыбнулась. Улыбка получилась ликующей – кажется, я и в самом деле была неузнаваема, раз уж меня не сумел вычислить такой знакомый и, можно сказать, родной человек, как соседка. Что ж, это и требовалось доказать…

Отыскав в шкафу длинный кожаный плащ – я носила его года четыре назад, тогда «трапеция» была в моде – я протерла его влажной тряпкой и надела.

Снова оглядев себя в зеркале, я нашла, что выгляжу очень даже ничего. Мою искусственную полноту выгодно скрадывал покрой плаща; а белые волосы на его зеленом фоне смотрелись очень эффектно.

Естественно, в ресторан «Центральный» я отправилась на такси. О том, чтобы рисоваться на собственной машине, не могло быть и речи.

Время приближалось к половине девятого вечера. Конечно, я не могла быть на все сто процентов уверенна в том, что застану там Парамона. Но, если верить словам Ломова, а верить им было можно, то этот человек бывал в ресторане постоянно – не исключено, что и сегодня он решит отужинать именно там.

Раздевшись в гардеробе, я снова осмотрела себя в зеркале, и решила, что придраться не к чему. Свободный свитер и длинная, расклешенная юбка – одежда, конечно, не совсем вечерняя, но все выдержано в черных тонах и классическом стиле, а значит, меня не выгонят.

Меня не выгнали. Более того, охранник на входе оглядел меня оценивающим взглядом и приветливо улыбнулся. Это, вероятно, означало, что даже под слоем нескольких вязаных полотен моя фигура все же не потеряла своей привлекательности. А может, он всем улыбается – по долгу службы или по природной улыбчивости.

Дело было не в этом – а в том, что интересующий меня объект, как я и ожидала, оказался на месте. Я сразу заметила его в отдаленном уголке зала за столиком в компании такого же толстого и лысеющего мужчины, правда, более солидных лет. Оба были в темно-бордовых костюмах-тройках. Стол ломился от еды. Парамон вяло ковырялся вилкой в тарелке с салатом, внимательно слушая своего собеседника, а тот что-то объяснял ему, вдохновенно жестикулируя. Выражение лица у Парамона было кислым, на лбу выступили капельки пота.

Смахнув невидимые пылинки со свитера, я решительно направилась к ним.

– Мужчины, у вас свободно?

Увлеченные беседой, они и не заметили моего появления, поэтому дружно уставились на меня с удивленным выражением на сальных физиономиях.

– Занято, птичка, подожди где-нибудь, я тебя потом пощупаю. Ты, кажется, ничего, в моем вкусе, – равнодушно протянул сотрапезник Парамона и сразу же отвел глаза, забыв о моем существовании.

– Так вот, Паша, как ни крути, а получается, что это не я тебе должен, а ты мне должен, причем гораздо больше… Девушка, я что, не ясно выразился? – он снова повернулся ко мне. – Я же сказал, вали отсюда…

– Да подожди ты, Сема, не горячись. Девушка-то, смотри, какая симпатичная, – внезапно встал на мою защиту Парамон. – Присаживайся, малышка.

Моментально усевшись на стул – уж теперь они меня от сюда танком не выгонят – я было подумала о том, что назвать малышкой даму таких вот габаритов было не совсем уместно. Однако мысли своей развить не успела, так как внезапно прозвучавший вопрос озадачил меня до крайней степени.

– Тебя как зовут?

– Светлана, – моментально назвала я первое пришедшее в голову имя.

Вообще-то, это имя мне не очень нравилось, но сейчас времени на выбор не было. Парамон, как мне показалось, уже собрался провести своей потной ладошкой по скрытым под свободным покроем джемпера изгибам моего тела, но я сразу же постаралась перевести беседу на официальный тон.

– Мне нужно с вами поговорить, Павел Николаевич.

– Мы знакомы? – теперь он посмотрел на меня более пристально и всю его вальяжность как ветром сдуло.

– Теперь уже знакомы. Но разговор у меня строго конфиденциальный, поэтому лучше вести его с глазу на глаз.

– Вот как? – недоверчиво протянул он. – Условия? А если нет?

– Это не в ваших интересах.

Он молчал раздумывая и, видимо, оценивая ситуацию, а я молилась про себя, чтобы он не послал меня куда подальше. Молитвы мои были услышаны.

– Семен, оставь нас, пожалуйста, на минутку.

– Да ты что, Паш, заболел? Далась тебе эта чокнутая девица. – Он смотрел на меня с нескрываемой злобой. – Пускай идет, откуда пришла.

– Уйдет. Через пару минут, я тебе обещаю. А пока оставь нас.

Теперь интонация Парамона была более властной. Видимо, несмотря на разницу в возрасте, в криминальной иерархии Парамон все же был порядком выше этого Семена, который вынужден был его послушаться. С трудом приподняв свою тушу, он перешел за пустой соседний столик.

– Так в чем дело? – поинтересовался Парамон, прикурив толстую черную сигару.

– Дело в том, что у меня есть одна видеокассета и я хочу ее продать.

– Я не занимаюсь торговлей видеокассетами. Это невыгодный бизнес, ты обратилась не по адресу, – сухо произнес он. – Говори поконкретнее.

– А я больше ничего говорить не собираюсь. Вот, – порывшись в сумке, я протянула ему копию, которую сделала ночью, – возьмите домой, посмотрите, а там уж решите, насколько выгодный это бизнес. Я хочу продать эту кассету за десять тысяч долларов. Это копия.

Он молчал и смотрел на меня изучающе. Смотрел глазами умного человека – это было видно сразу, и внутренне я даже немного похолодела от этого пристального взгляда. Но, как говорится, теперь мосты уже сожжены и обратной дороги нет. Кассета уже была в руках у Парамона.

– Десять тысяч долларов? А ты представляешь себе, что это за деньги? Хотя бы приблизительно?

– Представляю. И не только приблизительно. Но, поверьте, она того стоит. Завтра буду ждать вас за этим же столиком в это же время. С деньгами и с копией кассеты. А теперь извините, мне некогда.

Поднявшись, я стремительно зашагала к выходу. Он не стал меня задерживать. Выходя из зала, я слегка скосила глаза на сидевшего в той же позе за столиком Парамона и увидела, как он медленно нажимает на кнопочки своего мобильника.

Это меня мало обрадовало. Начиная с этой минуты мне следует держать ушки на макушке – иначе все мои наполеоновские планы полетят коту под хвост.

Остановившись возле выхода, я осмотрелась. На площадке возле ресторана стояло несколько машин, и только в одной из их я сумела разглядеть человека. В том случае, если это шофер Парамона, я была уверена на все сто процентов, что без сопровождения попасть домой мне не удастся. Что ж, это было неплохо и, в общем-то, не шло в разрез с моими планами. Ведь надо же им выяснить, где я живу.

Невозмутимо пройдя мимо внушительных размеров джипа, я подняла руку и остановила первую попавшуюся машину.

– В Промышленный, – бросила я шоферу, а затем, увидев вопрос в его глазах, добавила: – Полтинник.

Вопросов больше не было, и мы тронулись в путь. Я напряженно всматривалась в боковое зеркало, однако первое время никакого преследования засечь не сумела. Джип, который, по моему предположению, принадлежал Парамону, уже скрылся из виду, так и не тронувшись с места. Я уже было собралась вздохнуть, не зная только, спокойно или, наоборот, разочарованно, как вдруг на первом же перекрестке увидела вдалеке, метрах в ста пятидесяти, ту самую машину, которая стояла недавно возле ресторана. Так и есть – это именно тот джип, за рулем которого сидел водитель. Кажется, меня уже подцепили на крючок…

После того как мы миновали еще два поворота, мне уже не приходилось в этом сомневаться. На приличном расстоянии, но джип все же, несомненно, преследовал нас.

На всякий случай, чтобы проверить это окончательно, я попросила таксиста затормозить возле одного магазина. Сохраняя дистанцию, джип тоже остановился.

Что ж, уходить от преследования я не собиралась. Убивать меня прямо сейчас, не выяснив, кто я такая и что за кассету хочу продать Парамону, они не станут – в этом я была уверена. А вот установить мое место жительства им необходимо. Так что пускай следят себе на здоровье – все равно, после того как будет закончена операция, я и близко к этой квартире не подойду. Придется снять для конспиративных целей другую квартиру в целях безопасности.

Когда таксист затормозил возле моего подъезда, я некоторое время еще посидела в машине, делая вид, что никак не могу отыскать в сумке деньги. Таксист уже даже начал проявлять признаки беспокойства по поводу того, что его труд и затраченный бензин так и останутся неоплаченными.

В тот момент, когда джип медленно и, как мне показалось, равнодушно, проехал мимо нас и остановился возле соседнего подъезда, я наконец достала деньги, сунула их водителю и стремительно выпорхнула из машины.

Те несколько минут, пока я поднималась вверх по ступенькам на третий этаж, показались мне бесконечно длинными. Именно в тот момент я впервые почувствовала настоящую опасность – а кто мне, собственно, сказал, что они не собираются пристрелить меня прямо сейчас? Откуда я знаю, что за рулем преследовавшей меня машины сидит всего лишь обыкновенный шофер, а не тот парень, который стреляет сначала в сердце, а потом в голову?

Мысли эти промелькнули у меня в голове в считанные секунды, но я усилием воли приказала себе расслабиться и успокоиться. Вряд ли они станут действовать так быстро. Замучаются убивать каждого, кто вызывает малейшее подозрение в опасности намерений! Ведь Парамон пока еще не видел кассету.

Но успокоиться мне удалось лишь после того, как я наконец захлопнула железную дверь и два раза повернула в замке ключ. Кажется, жива. А не пожалует ли он теперь ко мне в гости?

Разувшись и сбросив кожаный плащ прямо на пол, я подошла к окну. Отодвинув край занавески увидела, как джип разворачивается и отъезжает.

Я подошла к зеркалу и оглядела свое отражение. Откинув с лица белую прядку, отметила, что побледнела слишком сильно. А ведь это только начало…

Налив себе большую чашку чая, я набрала номер Туманова.

– Андрей, привет, это Надя. Первая часть операции завершена! – отрапортовала я. – Я передала кассету, и они подцепили меня на крючок. Теперь мои координаты засвечены, так что нападения можно ждать в любой момент. Тебе придется действовать оперативно и заняться подготовкой следующего этапа как можно быстрее.

– Подготовкой следующего этапа? Какого следующего этапа? – вяло, с напускным равнодушием, протянул на том конце Туманов. Кажется, он хотел меня так развеселить, но тактика была выбрана явно не самая удачная.

– Ладно, Андрей, прекрати прикидываться! Видеокамеры, люди, оружие, этот чертов бронежилет – в общем, все то, что ты мне обещал!

– А, ты об этом, – не унимался Туманов, – да, я совсем забыл.

– О чем ты забыл?! – наконец возмутилась я. Несмотря на то что чувствовала – Андрей просто разыгрывает меня, ни о какой забывчивости в данном случае не может быть и речи. Он провоцировал меня на возмущение, и я легко поддалась на провокацию.

– Ну не злись, Надя. Кстати, не слабый джип у Парамона, а? И цвет такой угрожающе-красный. Он, между прочим, обратно к ресторану поехал, и ты можешь не волноваться, что к тебе с минуты на минуту гости пожалуют…

– А ты откуда знаешь, какого он цвета, и вообще… Андрей, ты что?.. – До меня наконец дошел смысл сказанных слов, и я облегченно вздохнула, – ты хочешь сказать, что уже…

Ну конечно, – засмеялся он в трубку, – неужели ты думала, что я тебя без присмотра оставлю? И видеокамеры уже установлены там, где надо, и аппаратура, и люди вокруг твоего дома нашпигованы везде, где только можно. Ты, кстати, ничего не заметила?

– Не заметила. Да что я могла заметить, у меня коленки от страха подгибались, – честно призналась я Андрею.

– Ну и хорошо, что не заметила. Если ты не заметила, значит, и никто не заметил. Ты ведь у нас профессионал!

– Спасибо, – без эмоций поблагодарила я Туманова, – ну и что мне теперь делать?

– Сиди дома и никуда не высовывайся. Я к тебе позже подъеду, а может быть, завтра утром – как получится, привезу тебе новый модный металлический прикид. Ничуть не хуже, чем от… как там этого кутюрье французского звали, который все свои модели из железных проволочек делает?

– Пако Рабан, – усмехнулась я.

– Точно! Ты с Парамоном назавтра договорилась?

– Назавтра, на это же время.

– Ну вот и хорошо. Так что успокойся и ложись спать, утро вечера мудренее, как сказал… Кто это сказал, Надя? Аристотель?

– Царевна-лягушка это сказала, а не Аристотель. Читать больше надо, а не прикидываться интеллектуалом. Приезжай ко мне, я без тебя не усну.

На том конце трубки воцарилось молчание. Честно говоря, я и понятия не имела, каким образом с языка у меня слетела последняя фраза. Но слово не воробей, а оправдываться и извиняться я не собиралась. Черт бы побрал его серые глаза, в который раз выругалась я про себя с чувством досады. Сейчас он извинится и скажет, что, к сожалению, приехать не сможет. Я была в этом уверена.

– А со мной уснешь? – наконец услышала я его внезапно чуть охрипший и подсевший голос. – Я ведь сказки рассказывать не умею. Научишь?

– Попытаюсь…

Мой чай так и остался недопитым. Я просидела без движения несколько минут, уставившись в одну точку. Потом, внезапно очнувшись, направилась в ванную и принялась снимать линзы. Снять их оказалось гораздо проще, чем надеть. После этого я принялась стягивать с себя водолазки и джемпера. Один, второй…

Когда раздался звонок, на мне оставалось только белье, колготки и парик. Все это было снято с меня уже с посторонней помощью.

* * *

Я проснулась утром от запаха кофе. Говорят, что это бодрящий аромат, который заставляет пробудиться ото сна человека даже в том случае, если он, мягко говоря, не совсем выспался. Я же отмахнулась от этого запаха, как от назойливой мухи, которая без конца садится на лицо, и резко перевернулась на другой бок, что-то возмущенно пробурчав сквозь сон.

– Надя, просыпайся, – услышала я голос. – Что ты там бормочешь?

Я отреагировала, с головой уйдя под плед и отодвинувшись подальше к противоположному краю дивана.

– Вставай, Надя, – снова услышала я ласковый голос.

– Который час? – поинтересовалась я прямо из под пледа.

– Половина одиннадцатого.

– Мы же только что легли, – жалобно простонала я, – почему я должна вставать?

– Это ничего, что я к тебе лицом?

Пришлось высунуть голову из-под пледа и приоткрыть один глаз.

– Убери этот дурацкий кофе, я его терпеть не могу. Андрей, сжалься надо мной. Почему я должна вставать, скажи наконец?

– Ты женщина или не женщина? – ответил он вопросом на вопрос.

– Ну если ты после сегодняшней ночи в этом сомневаешься, я даже не знаю, стоит ли тебе отвечать.

Я прекрасно раскусила его коварство. Задавая вот такие ничего незначащие вопросы, и заставляя вступать в диалог, он медленно, но верно забирал меня из сладких объятий Морфея, в которых я пребывала последние часа три или четыре. Лично для меня это был слишком маленький срок, чтобы сдаться без боя.

– Но ведь настоящая женщина обожает примерять обновки.

– Значит, я не настоящая женщина, а резиновая или железная. Какие еще обновки? – пробормотала я на одной ноте, абсолютно без выражения.

– Те самые, от Пако Рабана. Железные обновки, то есть не совсем железные. Да посмотри сама. А я пока пойду вылью в раковину кофе и приготовлю тебе чай.

Лениво потянувшись, я поняла, что проснулась окончательно и, поднявшись с дивана, направилась было в ванную и тут увидела эту самую обновку. На кресле лежал бронежилет. Точно так я его себе и представляла – тонкий сплав металла, сверху покрытый тканью, в точности соответствовал пропорциям моей фигуры, а по бокам имелись лямки на липучках, при помощи которых можно было его закрепить и отрегулировать размер.

Да, интересная вещичка… Как настоящая женщина я собралась было тут же его примерить, но, представив вдруг себя со стороны – дама в неглиже и в бронежилете, с заспанными глазами и растрепанными волосами – начала громко хохотать.

– Что тебя так рассмешило? – поинтересовался из кухни Андрей. Я не отвечала, не в силах произнести ни слова, и продолжала смеяться.

Появившись в дверном проеме, Туманов сперва внимательно, медленным и серьезным взглядом окинул меня, потом посмотрел на бронежилет и все понял. Мы принялись смеяться вместе и долго не могли остановиться. Наконец отдышавшись, я поинтересовалась:

– Интересная картинка получилась бы, правда?

– Не то слово! Я как-то об этом сразу не подумал, когда предложил тебе примерить обновку.

– Кстати, а откуда он вообще здесь взялся? Его же не было, когда мы уснули…

– Как в сказке, да? – улыбнулся он. – В той самой сказке про царевну-лягушку! Помнишь, она тоже периодически то снимала, то надевала свою лягушачью шкурку. И периодически была то прекрасной принцессой, то… Тьфу, черт, прости, Надя…

Мы снова засмеялись. В общем, никакого кофе в то утро мне не понадобилось – заряд бодрости и хорошего настроения был обеспечен мне на весь день и без кофеина.

За чашкой чая с бутербродами, приготовленными Андреем, я выяснила, что, пока я спала, Туманов связался по телефону со своим братом-омоновцем, и тот доставил бронежилет прямо ко мне домой.

– А почему я не слышала, как он приходил, как звонил в дверь? – засомневалась я.

– Потому что он не звонил в дверь! Я строго-настрого запретил ему это делать, он только поскребся, как мышка, отдал, что принес, и удалился, не потревожив твой драгоценный сон.

– И давно это было?

– В девять часов.

– В девять часов?! Ты что, вообще не спал, что ли? Бедный! – пожалела я Андрея.

– Ну почему же, поспал чуть больше часа. Да ладно. Отосплюсь еще, успею.

– Послушай, Андрей, как ты думаешь, Парамон клюнет? А вдруг он просто отдаст мне деньги, заберет кассету и даже не подумает меня убивать?

Он улыбнулся.

– Да уж, есть о чем беспокоиться. Девушка боится, что ее не захотят убивать… Со стороны нас послушать – получается настоящий клуб самоубийц, как у того принца, как его звали?

– Флоризель, – вздохнула я, – ничего-то ты не помнишь.

– Все я помню, просто у меня с именами – беда, особенно с иностранными. А Парамон клюнет, я уверен. Десять тысяч долларов для него, в общем-то, не такая уж и большая сумма. Он вполне способен с ней расстаться, но… ведь ты сказала ему про копию, которую сделала с той видеозаписи?

– Сказала, – подтвердила я.

– Так вот, дело в том, что у него ведь нет никаких гарантий того, что эта копия единственная. Следовательно, не исключается возможность повторного шантажа с твоей стороны. Платить тебе бесконечно он, естественно, не станет. Убрать тебя для него гораздо проще и намного дешевле. Таким образом он гарантирует себе дальнейшую безопасность. Ну а твою безопасность гарантирую тебе я. Не бойся, Надя, я все предусмотрел. На счету этого человека семь заказных убийств, выполненных абсолютно одинаковым почерком. Он поджидает свою жертву всегда возле подъезда, стреляет сперва с расстояния восемь – десять метров в зависимости от того, где ему удобнее расположиться. Затем подходит ближе и делает контрольный выстрел в голову. Но контрольного выстрела не будет, можешь не сомневаться в этом ни минуты.

– Каждый раз он действует абсолютно одинаково?

– Да. Это, понимаешь, своего рода профессиональная амбициозность. Индивидуальность свою выражает таким образом человек, – грустно усмехнулся он. – Единственное, что…

– Что? – переспросила я, поняв, что молчание немного затянулось.

– Он стреляет из разных пистолетов. То есть всегда стрелял из одного, «Макарова», а орудием… последнего убийства стал пистолет «ТТ». Но ты не бойся, у тебя одежда крепкая, ее ни одна пуля не пробьет.

Я почувствовала заминку между словами «орудием последнего убийства», подняла глаза на Туманова, заметила, как в них мелькнула какая-то черная тень, и снова вспомнила про Полину. Но к мертвым ведь не ревнуют? А он продолжил, откинув со лба волосы, словно отгоняя прочь тяжелые мысли:

– Надя, ты еще можешь от всего отказаться.

Я покачала головой.

– Теперь уже поздно.

– Почему поздно? Ведь сегодня вечером на встречу с Парамоном могу пойти я! Я могу сказать, что действую от твоего имени…

– И тогда они будут охотиться за нами обоими. Ты это понимаешь? Меня все равно не оставят в живых даже в том случае, если будут знать, что убили тебя. Они будут уверены, что у меня появится повод для мести, что я смогу отдать копию видеозаписи куда следует, и не успокоятся, пока не уберут меня. Нет, Андрей, это не имеет смысла. Тем более, я же тебе говорила, что хочу идти до конца. И, честно говоря, я абсолютно уверена в том, что все пройдет так, как надо.

– Почему?

– Потому что ты рядом, – откровенно призналась я.

– Я не хочу потерять и тебя. Если, не дай Бог, с тобой что-нибудь случится, получится, что от руки этого человека погибли две женщины, которых я… Которые были мне дороги.

Я не стала продолжать начатую Андреем тему.

– Все будет нормально. Я это знаю. Ты только не забудь про мою смерть.

– Это не твоя смерть, – возразил он, – ведь умрешь не ты, а та полноватая девушка с длинными белыми волосами, которую зовут… Светлана, если я не ошибаюсь? А ты просто, как бы это сказать…

– Я возьму у нее смерть взаймы. Если можно так сказать. Так ты договорился на телевидении?

– Договорился, еще вчера. Сообщение об операции по захвату опасного наемного убийцы, в результате которой погибла голубоглазая девушка Светлана, будет передано по всем каналам местного телевидения.

– Значит, все будет в порядке. Только бы он клюнул.

Мы немного помолчали.

– Ну а теперь, пожалуй, пора примерять обновку и начинать репетицию. Время уже почти двенадцать. Мы должны проработать ситуацию несколько раз, для того чтобы исключить малейшую оплошность, предусмотреть абсолютно каждую деталь. Пойдем, я помогу тебе одеться.

* * *

В шесть часов вечера я лежала на диване, раздетая и абсолютно обессилевшая. Прошедшие пять с лишним часов я прилежно играла роль живой мишени, отразив за это время своей пуленепробиваемой грудью восемь или десять холостых выстрелов. Наемный убийца, в роли которого выступал Андрей, ни разу не успел выстрелить мне в голову – более того, он ни разу не успел даже прицелиться, с какой бы стороны ко мне ни подходил. Вероятных позиций было много, но, кажется, мы проработали абсолютно все.

Восемь или десять раз Андрей пытался убежать, и каждый раз ему это не удавалось. Ребята из ОМОНа оказались молодцы, действовали четко, оперативно и, что самое интересное, абсолютно тихо. При этом все они были без формы, так что, если посмотреть на весь этот спектакль со стороны, получалось, что взрослые дяди и одна полоумная великовозрастная тетя просто играют в войну.

Но мне было не до смеха. Андрей прекрасно понимал это. Он сидел рядом со мной на диване и легкими движениями массировал мне спину. Однако напряжение мое от этого не спадало.

– Расслабься, Надя, – тихо сказал он, – все будет в порядке.

– Просто я устала, – так же тихо ответила я, – и немного боюсь.

– Он не успеет выстрелить, неужели ты не поняла? Мы ведь отработали каждое движение!

– Да я не этого боюсь. Мне кажется, я в тебя влюбилась…

– А разве это так страшно?

– Не знаю. Со мной такого давно не случалось.

– Отдохни. Поспи, если хочешь, немного. У тебя еще есть время до девяти часов. Есть хочешь?

– Нет, не хочу. Лучше и правда уснуть попробую. Ты не уйдешь?

– Спи, я никуда не уйду. И ничего не бойся, слышишь?

– Ладно. Ты придумаешь мне фантастическую спальню?

А через минуту я уже отключилась. Сама не ожидала, что смогу так быстро уснуть. Причем сон был нормальный, ровный и глубокий.

* * *

– Надя, просыпайся.

Кажется, эти слова я слышала третий или четвертый раз за прошедшие сутки. Открыв глаза, увидела склонившегося надо мной Андрея. Мне почему-то показалось, что за то время, пока я спала, он сильно изменился. Складки на лбу стали глубже, мелкие морщинки и синеватые круги под глазами проступали намного сильнее. Он как будто постарел.

– Тебе пора собираться.

Я откинула плед, которым заботливо накрыл меня Туманов, и поднялась. На часах половина восьмого, и времени у меня уже в обрез.

– Сделай кофе, – бросила я ему на ходу и заспешила в ванную.

По-быстрому приняв освежающий душ, я едва ли не одним глотком выпила чашку горячего кофе и принялась приводить себя в соответствие. Уже через полчаса в зеркало смотрела знакомая мне, но не знакомая Андрею девушка Светлана.

– Ну как я тебе? – поинтересовалась я о его впечатлениях.

– Нормально. Самое главное это то, что ты пуленепробиваемая.

– Самое главное это то, чтобы они не решили отложить на завтра то, что можно сделать сегодня. Иначе у меня нервы не выдержат, если мне придется ходить в таком виде еще несколько дней и каждую минуту ждать нападения.

– Будем надеяться на лучшее, – сказал Андрей. – Если бы ты знала, Надя, как сильно я жалею о том, что втянул тебя в эту историю.

– А я нисколько не жалею, – почти честно ответила я. – По крайней мере, будет что на старости лет внукам рассказать. Ладно, мне, наверное, уже пора.

– Такси ждет тебя возле подъезда. Надя, прошу тебя, будь осторожна.

– Буду. Пожелай мне удачи.

На прощание мы лишь слегка коснулись друг друга губами. Я шагнула за порог, а Андрей остался с той стороны, – согласно плану, он должен был находиться в квартире на тот случай, если кто-то решит в нее проникнуть и поискать копию кассеты. Выходя из подъезда, я с удовлетворением заметила, что никаких признаков присутствия в окрестностях моего конспиративного жилища троих вооруженных человек не имеется. Я прекрасно знала, что один из них сидит в старом развалившемся «запорожце», гниющем уже пятый год внутри двора, другой притаился за железной дверью якобы запертого на замок металлического гаража, третий расположился в доме напротив, смотрит сейчас на меня из окна, и каждый из них в нужный момент будет держать под прицелом того человека, которому поручено сегодня отнять жизнь у девушки по имени Светлана. Вздохнув поглубже, я поняла, что абсолютно спокойна, и села в такси, которое сразу же тронулось с мета. Через двадцать минут я уже была в ресторане «Центральный» за одним из столиков напротив Парамона.

– А ты не пунктуальна, – процедил он сквозь зубы, пристально меня осмотрев. – Опоздала на пять минут.

– Транспорт плохо ходит, – оправдалась я. – Ну так что? Наша сделка состоится?

– Наша сделка не состоится, – абсолютно спокойным тоном ответил он. – Твоя кассета для меня малоинтересна, ты за нее ни копейки не получишь.

– Что, не понравилось кино?

– Я тебе еще в прошлый раз сказал, что торговлей видеокассетами не интересуюсь.

– Жаль, – протянула я разочарованно, – придется предложить ее кому-нибудь другому.

– Попробуй, – ответил он равнодушно, – только вряд ли она кого-нибудь заинтересует.

Я молчала. Мне было абсолютно понятно то, что равнодушие Парамона лишь тактический ход, направленный на то, чтобы усыпить мою бдительность. Ведь на пленке акт продажи героина был зафиксирован настолько четко, что даже совершенно непосвященному человеку становилось понятно – кто, что, сколько и почем продает. В том случае, если этот видеоматериал станет достоянием соответствующих органов, без крупных неприятностей этому человеку не обойтись.

Из всего этого я заключила, что Парамон явно переигрывает. Он не может вот так запросто отдать мне кассету и позволить воспользоваться ею по своему усмотрению, это для него слишком опасно. А если так, ясно одно – он решил меня устранить. Единственное, на что мне оставалось надеяться в сложившихся обстоятельствах – так это на то, что он будет устранять меня именно тем способом, который я предусмотрела. Тем самым способом, которым он обычно пользуется в подобных ситуациях. А если нет?

При мысли об этом по коже у меня пробежала стайка мурашек. Если нет – остается надеяться только на то, что меня спасет мой новый металлический прикид и верный «Макаров», который я не забыла, как всегда, положить в сумку перед выходом из дома.

Все эти мысли промелькнули у меня в голове за считанные секунды.

– Что ж, посмотрим, – равнодушно ответила я. – Ну, где кассета? Если она вам не нужна, может быть, отдадите ее мне?

– А может быть, оставишь на память? Сама же говорила, что у тебя копия есть?

– Есть, – согласилась я.

– Тогда разговор окончен. Можешь идти, откуда пришла, – отрезал он.

Я поднялась.

– Вы не думаете, что пожалеете об этом?

Он пожал плечами.

– Я тебе уже сказал, девочка, что этот материал не представляет для меня никакого интереса.

– Что ж, посмотрим, что будет завтра! – не сдавалась я.

Он усмехнулся, но ничего не ответил. Интересно, о чем он сейчас думал? О том, что «завтра» для меня уже не будет, а я об этом и не подозреваю? А может быть, все это никакая не игра, и кассета, предъявленная мною в качестве компрометирующего материала, действительно не представляет для Парамона никакого интереса?

Но это полностью исключалось. Даже в том случае, если Парамон имеет серьезные связи в органах прокуратуры, если у него есть прикрытие, – все равно существование такого видеоматериала не могло восприниматься им настолько спокойно.

Я вышла из ресторана и осмотрелась по сторонам. Ничего подозрительного не заметила – все те же одиноко стоявшие машины, среди которых я сегодня не увидела вчерашнего джипа, все те же посторонние прохожие. Издалека я заметила зеленый огонек такси, мелькнувший на повороте, и подняла руку. Машина затормозила, и, прежде чем сесть внутрь, я посмотрела на номера – такси было то же, на котором я приехала сюда, а за рулем сидел один из бойцов-омоновцев, напоминавший скорее мечтательного поэта-романтика. Следовательно, пока опасаться было нечего.