Текст книги "Не грози некроманту, попивая сок в Светлой Обители (СИ)"

Автор книги: Надежда Цыбанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11. Дело об упитанном призраке.

– Он так страшно воет, – из глаз вдовы катились крупные слезы.

Я с неодобрением смотрела на лужу на столешнице. Пришлось вставать и подвязывать Курту салфетку, а то закапал все слюнями, понимаешь. Лауфман на мой вопросительный взгляд, вскинул руки, демонстрируя, что смотрит куда угодно, но не в вырез рубашки Мирки. Случайным образом пара пуговиц покинула свои петли, являя больше, чем надо.

– Скоро Лара придет, – известила я потолок.

Темный смутился и быстро ликвидировал следы преступления. А потом и сам ликвидировался на улицу. Там как раз сегодня прохладно.

– И что он воет? – я вернулась к посетительнице. И не надо на меня злобно глазками сверкать. Охотиться нужно в своей возрастной категории, а не промышлять на молодняке.

– Откуда я знаю?! Просто «У-у-у». И только когда у меня… гости. Но очень страшно, – всхлипнула Мирка снова. – Вам не понять.

– Это точно, – зафыркала я. – А предмет «работа с духами» мы изучали чисто теоретически. Кстати, у меня для вас новость: призраки, как вы их называете, безмолвны. Совершенно. У них одна цель: выжить вашу душу из тела и занять ее место. Выжидать и заглядывать в окна они не будут. Так что, я думаю, это кто-то явно из живых. Надо засаду устроить.

Мирка неприятно поежилась. В ее памяти все еще свежи воспоминания о погроме в доме, когда мы ловили домового.

– Не переживайте, – решил успокоить ее Лауфман, – мы все починим в крайнем случае.

Вдова скривилась. Нет, обещание сдержали, хоть и не сразу. Все кроме самогонного аппарата было восстановлено. Напарник долго искал инструкцию по устройству сего хитрого агрегата в библиотеке и нашел. Правда теперь он сильно гудит при эксплуатации. Лауфман не виноват, что осталась парочка лишних деталей.

– Ты со мной пойдешь? – удивилась я. Духи это ж моя специализация.

– Да мне после тещи вообще ничего не страшно, – прихвастнул светлый.

Мда, встреча была… интересной.

– Ой, мама, – пробормотала я, наблюдая за тем, как прибывшие выходят из портала.

– Доченька, – меня заключили в объятия и погладили по голове. – Никто тут не обижает мою заиньку?

Половина феликтонцев побледнела, вторая решила полежать в обмороке. Светлый Жрец засверкал пятками, срочно испаряясь с места теплой родственной встречи.

И тут маме на глаза попался Лауфман.

– Зятек, – пропела она, распахнув объятия, – иди сюда.

Я помотала головой, намекая на безрассудность такого поступка. Но напарник захотел поздороваться с «тещей». Смертники и то меньше рискуют.

За это и поплатился. Только и мог теперь, что лежать на земле и скулить.

Мама, прихватив его за то самое, с силой сжала и крутанула. А у нее хватка железная, между прочим. И рука тяжелая. Даже отец опасается ее гнева.

– Только одна жалоба, зятек, – мама многообещающе улыбнулась, – и максимум, что ты с ним сможешь сделать, это носить с собой в кармане. Понятно?

– Более чем, – заверил он тонким голосом.

Зато я потом услышала, как Курт шепотом спросил у потерпевшего:

– А у нее адекватные родственники есть?

– С братом я пока еще не знаком близко, – со вздохом признался напарник.

– Это Дил Вайнер который? Архивариус при Совете Гильдий?

– Да, он.

– Парень, я тебе сочувствую, – темный Жрец потрепал Лауфиана по плечу. – Он не просто псих, а буйный. Попробуй ему документ, заполненный хоть с одной ошибкой принести…

– Ох уж эти гены, – со вздохом произнес светлый.

– Крепись, – поддержал напарника по-мужски сосед.

Мама полюбовалась огромным столбом, подпирающим небо и окрашивающим его в ядовито-зеленый цвет, и решила похвалить:

– Креативненько.

Феликтонцы, к сожалению, симпатией к новому объекту искусства не прониклись, но смирились, когда я сознавалась, что темный маяк будет держаться месяц, благодаря аркану, который я второпях вплела. Зато его видно из любого места в городе.

Краем глаза уловила пятую точку вдовы, спешно удаляющуюся кустами с места встречи. Именно поэтому с моим папой заигрывать опасно.

Бледного от страха аптекаря подхватили под руки две тетки амбального вида. Даже кузнец на их фоне смотрится ущербной немощью.

– Знаешь, Вайнер, – задумчиво проговорил напарник, когда Инквизиторы к облегчению феликтонцев наконец-то исчезли в портале, – я сейчас несказанно рад, что ты похожа на отца. А не на мать. И с братом твоим я близко знакомиться не хочу. Такое ощущение, будто жуть в вашей семье идет по нарастающей.

Мы не успели отойти от междугородних порталов и на пару метров. А следовало бежать без оглядки, осыпая землю позади всевозможными проклятиями и огнем, потому что за спиной раздался плаксивый голосок:

– Ашерунчик мой. Как же я соскучилась!

Мы медленно развернулись. Миниатюрная женщина в белом воздушном платье простерла руки к Лауфману.

– Мама, – сдавленно прохрипел напарник и оказался сжат в любящих объятиях, жадно хватая ртом кислород.

– Солнышко мое! Похудел-то как! Бледненький! Осунулся!

Мы с Куртом переглянулись и дружно фыркнули. На феликтонском воздухе Лауфман наоборот загорел и чуточку заматерел.

– Если сожмете сильнее, то и посинеет, – подсказала я.

Будущая свекровь полоснула по мне взглядом и поджала губы.

– Это ты его довела! Но ничего! Я останусь здесь и прослежу, чтобы мою кровиночку никто не обижал!

Среди толпы раздались смешки. А мне на ухо зашептал темный Жрец:

– Я передумал. Нормальные у тебя родственники.

Только вздохнула в ответ. В отличие от остальных я в курсе, что между братьями Лауфманами разница почти двадцать лет. Второго ребенка долго не получалось завести. И роды стоили его маме здоровья. Меня в это посветили родители, когда я в школе начала высмеивать чрезмерную опеку Лауфмана.

Женщина тем временем вытерла слезы о рубашку напарника:

– Я знаю, что тебя здесь обижают! Он мне так все и написал!

– Кто написал? – Лауфман покосился на толпу. Если стукач сейчас среди зрителей, я непременно помогу. Подержу, чтобы бить удобнее было.

– Светлый Жрец!

Ах он… блаженный! Избиение откладывается. Но незабываемые минуту среди толпы зомби я ему точно устрою!

Из сказочной картинки сладкой мести меня выдернула следующая фраза женщины:

– Теперь я здесь останусь и прослежу, чтобы тебя никто не обижал.

Прямо наяву увидела нас всех троих на узкой кровати и поспешила спасать свои нервы и психику:

– Здравствуйте, мама, – широко улыбнулась я, – что ж вы не предупредили о визите. Нам совершенно негде вас устроить. Домик маленький. А из еды лишь козье молоко, морковка и крыжовник. Конечно, можно Жаркое забить на жаркое, но жалко. Привязались мы к ушастому. Да и Взюзя расстроится.

Хотя бы я добилась прекращения звуковой атаки. Лауфмана выпустили из нежных материнских объятий, и парень задышал полной грудью. От «Счастливы вместе» пришла волна благодарности.

– Я заселюсь в гостевой дом, – женщина не отступала.

Я подозвала городского главу:

– Любезный, – а чего это он аж присел? – скажите есть такое заведение в Феликтоне? – и взглядом протранслировала, что лучше бы не иметь положительного ответа.

– Что вы! – Сизар вытер потеющую лысину. – У нас маленький городок.

– Вот видите, – я развела руками. – Могу только предложить Фуньку потеснить.

– Мама, – не выдержал Лауфман, – я тебя, конечно же, люблю, но мне двадцать два! Я боевой маг! Лучший на потоке! Я гроза нежити! – Ага, только Взюзе это не скажи, а то лич со смеху лопнет. – Я воин!

– Но сыночка, – снова захныкала женщина, – ты же мог выбрать другую профессию. Как твой братик, например. Ты просто в пику ей, – в меня ткнули пальцем с красивым розовым лаком, – пошел в боевики!

Курт удивленно приподнял брови и спросил:

– Она что не от мира сего? Кто ж позволит такому потенциалу пропадать.

– Тем более в клерках, – поддержала я Жреца. Не стала я женщину травмировать итогами бесед с богами…

Но откровенные смешки в толпе мне не понравились. Того и гляди в открытую потешаться начнут. А у нас тут авторитет, между прочим. По крайней мере, был.

Шагнула к женщине и тихо сказала:

– Уходите. Вы понимаете, что вашему сыну тут еще как минимум до конца практики жить? Хотите, чтобы его всем городом презирали?

Она вздрогнула и, широко распахнув глаза, посмотрела на Лауфмана. Тот только скривился и виновато вжал голову в плечи.

– Ладно, – нехотя сдалась она.

Далее последовала слезное прощание, растянувшееся на час. Я честно пыталась сбежать раз десять, но напарник смотрел на меня жалостливым взглядом голодного щенка. Скрепя зубами, приходилось оставаться и морально поддерживать терпеливого сына. Остальные без зазрения совести рассосались по своим делам.

– Спасибо, – Лауфман тяжело присел на корточки, когда женщина в белом наконец-то зашла в портал.

– Да ладно, – я передернула плечами. – Знаю, из-за чего она над тобой трясется. Должна же все-таки когда-нибудь понять: ты вырос.

От амулета пришла весьма странная эмоция.

– Это что ты там сейчас почувствовал? – подозрительно спросила я. – Нежность?

– Тебе показалось, – он хлопнул себя по коленям и резко выпрямился. – Пойдем отсюда пока очередной родственник не заявился.

То, что в этом городе планировать день бесполезно и так давно было понятно. Я только усмехнулась, завидя у калитки Мирку.

Ночь. Луна. Звезды. И я в засаде. Все по традициям Феликтона. Сначала я гадала – зачем в городе столько кустов. В лесу-то еще ладно. Но за месяц в полной мере оценила пользу зарослей.

Гляжу, крадется любовничек. Сначала Мирка не желала рассекречивать личность кавалера. Но факт, что призрак появляется только во время рандеву с ним, убедил ее сотрудничать. А крадется гад по моим кустам! В итоге встретились мы лицом к лицу с сапожником. Он вежливо поздоровался и дальше пополз.

Я его понимаю. Нет, не одобряю, но понимаю. Мирка она же баба красивая. И не пилит. И самогон наливает. И голова у нее явно не болит.

А у сапожника жена из разряда проще обежать, чем обнять. Да и скандальная она особа. Но все равно не одобряю.

Через пару минут крадется следом упитанное привидение, замотанное в белую простынь. Правильно, надолго мужа без присмотра оставлять нельзя.

Встала под окном, поскреблась в стекло и давай дуть на горлышко бутылки. Ух ты, а жена сапожника с фантазией.

В доме паника, крики. Выбежал на крыльцо изменщик, придерживая штаны и деру дал огородами. Герой, бросил женщину одну.

Я вылезла из укрытия и приложила палец к губам. Привидение подумало и кивнуло.

– Сделаю так, что его отсюда гонять метлой будут, – тихо прошептала я.

Женщина довольно оскалилась и попятилась в темноту.

Мысленно пожелав удачи читающим мой отчет о практике, я поспешила в дом.

Мирка забилась в угол и тряслась.

Я приняла героическую позу: выставив ногу вперед и уперев кулак в бок.

– Все призрака я прогнала.

– Слава Свету! – вдова заломила руки.

Я выразительно кашлянула. Но осознания не добилась.

– Он еще вернется, – мстительно сообщила я. А нечего меня к светлым равнять. – Потому что это проклятие!

– Что?! – взвизгнула Мирка, хватаясь за горло. – Так сними его!

Демонстративно поцокала языком. А красивая у вдовы нижняя рубашка. Такая: ничего, ничего и чуть-чуть кружева. Вот легла бы я в подобной спать и…

Это что еще за провокационные мысли лезут мне в голову?!

– Так проклятие-то не ваше. Любовник на хвосте притащил. Прекратите с ним встречаться и больше не увидите призрака. А не послушаетесь, дух ваше тело захватит, и душу выселит.

Сказочка для взрослых имела успех. Мирка обняла себя руками и заверила, что больше никогда!

Вот так и становишься блюстителем морали. А спросить, где она рубашечку приобрела, не помешает…

С удовлетворенностью человека, получившего море удовольствия от своей работы, я легкой походкой от бедра пошла обновлять матрицу на зомби-страже. Опять же луна, звезды. Оборотень по кустам шарится.

А с материалами для строительства заминка вышла. Сбой при транспортировке и теперь их ищут по необъятным просторам нашей страны. Представляю, у кого-то из портала посыпались колонны, кирпич, доска. Завтра обещали новые прислать. Отец рвет и мечет, к нему Тьма заглянула с нетривиальным вопросом: «А где храм?».

Присела на разрушенные ступеньки, рядом зомби ыкает на луну. Романтика.

– Дарлей. – позвала я оборотня, – хватит шорох наводить. Вылезай.

– Да я так. Порядки проверяю, – смутился шпион. – Вдруг светлый Жрец снова копать примется.

– А что он все равно промышляет? – удивилась я.

– Пока не поймал, – честно признался Дарлей.

– Ну, бди-бди, – великодушно разрешила я. – Что каждую ночь проверяешь?

– Так поздно он раньше не гулял с лопатой, – оборотень пожал плечами. – Сегодня вроде на ужин к кому-то в городе пошел. Вдруг захочет еду растрясти потом.

– Да-а-а? – задумчиво протянула я.

И родился у меня план мсти. Окно бить – шумное занятие, лучше нагадить по-тихому, но мелко и обидно. Порог в его доме заговорю. И петли дверные, чтобы жутко скрипели. Половые доски рискованно: человек в возрасте, переломает себе все. А еще можно балахоны его белы гуталином измазать. Потому что нечего писем писать!

Дом светлого Жреца был маленький и аккуратный. Под окнами росли огромные подсолнухи. Семечек захотелось, аж слюни потекли. Но пакостить и воровать – все же разные понятия.

Хм, погреб снаружи? И чуть в стороне от дома. Интересненько, что же там хранит наш блаженный?

Я присела рядом с маленькой дверцей, спрятанной между цветущими клумбами. Как я вообще ее приметила? От нее шел странный магический фон.

Нахмурилась. На губах отчетливо выступил металлический привкус. Здесь была смерть?!

Замок получил молнию и с тихим щелчком раскрылся. Яркий светляк скользнул внутрь, выхватывая из мглы ступени. Не хватает только какого-нибудь мрачного музыкального сопровождения для комплекта.

Что ж, заглянем в темные делишки нашего светлого и блаженного. Рия часто меня ругала из-за того, что элегантным туфлям я предпочитаю практичные ботинки. Интересно, с какой скоростью я бы оказалась внизу, навернувшись на полуразрушенных ступенях благодаря красоте?

Помещение, куда привела лестница, было небольшим три на три метра. И абсолютно пустое. Из углов на наглую гостью недружелюбно таращились красными глазками пауки. В ядовито-зеленом освещении они чувствовали себя неуютно и перебирали лапками.

Считается, что человеческие эмоции не имеют запаха. Но это не так. Ужас, страх, отчаянье для некроманта всегда чутко бьет по обонянию. А здесь ими пропитался каждый камень. Давно. Слишком давно. Мне даже уцепиться не за что.

Рефлекторно облизала губы и скривилась. Горько.

Я, прикрыв глаза, увидела худую фигуру женщины с прикованными над головой руками. Вон в том углу. Под ней лужа крови. Рот распахнулся в немом крике толи боли, толи мольбе о помощи.

Я передернула плечами, прогоняя видение. Слишком давно. Меня, быстрее всего, и на свете тогда не было.

Для начала надо узнать, сколько наш блаженный живет в Феликтоне. А пока пойду-ка я отсюда, хватит пылью дышать.

Никто не ценит так свежий воздух, как некроманты. Выходя (а чего уж скрывать – выползая) из лаборатории, студенты дружно усаживались вдоль стены и жадно глотали его. Старшекурсники только сочувственно смотрели на зеленых первогодок.

Подставив лицо лунному свету, я глубоко вобрала воздух насыщенный цветочным послевкусием. Завтра придет ответ от брата и, возможно, у меня появится повод задать пару вопросов светлому Жрецу. Только надо будет подготовиться и взять с собой хотя бы… лопату. Да, идеальный вариант.

Я жадно облизнулась на подсолнухи. Эх, жалко, что не стоит выдавать своего незапланированного визита. Взгляд зацепился за два клочка бумажки под окном среди столь желанных растений.

Ну-с, господин даритель очищения, заглянем в очередные ваши жуткие тайны.

Мне повезло. Или не повезло. Это как посмотреть. Два черновика писем. Содержание одного не стало новостью. В красках, с применением немалой фантазии светлый Жрец расписывал издевательства мои и феликтонцев над бедным и несчастным, всеми гонимым Ашером Лауфманом. Странно, что после подобной писульки будущая свекровь не явилась сюда при поддержке армии.

А вот второе адресовано было… моей маме. Я чуть не всплакнула, когда читала о том, что меня чуть ли не камнями забрасывают. А я-то думаю, чего за обычным аптекарем, которого свои же уже хорошеньком отмететлили, прислали один из лучших отрядов Инквизиторов. Городской глава клялся и божился, что при обращении в Совет Гильдий моя фамилия нигде не мелькнула. Оказывается, мама решила проверить анонимный донос.

Вопрос с лопатой становится более насущным.

Окна нашего дома демонстрировали всем желающим, что тут проживают нормальные люди, которые предпочитают глубокой ночью спать.

Я присела на ступеньки крыльца и откинула голову назад, изучая небосклон. Чего хотел добиться Жрец этими письмами? Пока идет практика, выжить нас из Феликтона сможет разве что народный бунт. Да и то не факт. Я подниму кладбище и разгоню протестующих. Кто будет с зомби драться? Больше похоже, что он пытается отвлечь нас от чего-то. Причем не одну меня, но и Лауфмана.

– И где мы столько времени шляемся? – надо мной навис напарник. Мда, подумала… и вот он.

– Да была в одном интересном месте. – Я похлопала по ступеньке рядом с собой: – Садись, расскажу.

Лауфман плюхнулся и перетащил меня к себе на колени. Пусть. На улице ощутимо холодно, а он тепленький такой.

Напарник послушал мой рассказ и впечатлялся до высокохудожественных высказываний о ситуации в целом и о Жреце в частности.

– Надо отцу написать, – под конец тирады выдал он.

– Ага, – я широко зевнула, устраиваясь поудобнее в теплых объятиях. – И что ты ему сообщишь? Нет тела, нет обвинения – закон адвокатов. А будто я там что-то почувствовала… Учитывая наше дружественные взаимоотношения со светлым Жрецом, веры моим словам не добавит. Завтра брат пришлет биографию блаженного и Мака. Будем решать по обстоятельствам.

Я пригрелась и даже задремала. Но вредный напарник весьма ощутимо меня встряхнул. Хорошо еще язык не прикусила.

– Слушай, я верю в ваше некромантское чутье. Пока ты гуляла, Курт заварил себе чайку и решил посидеть на звезды посмотреть. Любите вы темные это. Уже направлялся к выходу, как ему под ноги метнулся Жаркое. Соседушка скакнул от скотины в сторону и запнулся об сундук, в котором сапоги нашли. Грохнулся он знатно, лавочки у нас больше нет. Так вот вопрос: ты зачем его притащила?

Я сонно хлопнула глазами. Какие-то странные претензии.

– Курта? – уточнила я. – Так нам его всучили, не спрашивая согласия, можно сказать.

– Да нет. Сундук этот.

– Ну-у-у, – я почесала кончик носа. – Понятия не имею. Захотелось взять его. Вот ты отрава всей моей жизни, Лауфман. Я уже спать собиралась! А как теперь? Я же от любопытства умру до утра. Пошли его осматривать.

Мне придали вертикальное положение, еще и легко хлопнули по попе:

– Вайнер, я тебя тоже обожаю. Прям сил нет как задушить хочется.

Я не удержала улыбки. Вот это комплимент.

Итак, сундучок. Я обошла его кругом. Наклонила голову вправо, наклонила влево. Эманации смерти действительно присутствуют. Тут определенно хранится вещь, принадлежащая умершему. Именно хранится. То есть сапоги, которые забрал оборотень здесь не причем.

– Надо искать, – я откинула крышку.

– Может проще разломать? – с сомнением протянул напарник, заглянув в пустое нутро.

– Ну да, самое то занятие в два часа ночи. – Я выразительно постучала по железной обивке. – Правильно, мы не спим, пусть и остальной город тоже бодрствует.

Я пощупала дно. Оно чуть ходило под пальцами. Следующие полчаса мы с Лауфманом с помощью вилки, ножа и упоминании матерей в нетрадиционном смысле активно ковыряли сундук.

– Да, Вайнер, – напарник смахнул со лба мокрую прядку, – такой жаркой ночи в моей биографии еще не было. Укатала ты меня по полной.

– Не надо лести, – пропыхтела я. – На сеновале вы, что ли, о теории построении луча преломления в заклинании «Кары» обсуждали?

– Ой! – он потряс рукой с ободранными костяшками. – Было бы с кем обсуждать.

– Ты сам таких девушек выбирал. Какие могут теперь быть вопросы?

– Ага, будто бы ты пошла, если я позвал бы? – фыркнула Лауфман.

– Конечно, нет, – я закатила глаза. – Зачем мне на сеновал, когда есть нормальная кровать. Я и так этой экзотикой не для городского жителя наелась до пуза. Одна Фунька с дойкой чего стоит.

– Э? – светлый ошарашенно моргнул, потряс головой, будто прогоняя лишние звуки, и открыл рот, чтобы уточнить. Но его опередил тихий щелчок. Видимо, мы настолько достали сундук, что он решил сдаться.