Текст книги "Круиз желаний"

Автор книги: Надежда Черкасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Она вдруг почувствовала, как заколотилось сердце, к горлу подступила тошнота.

Да и удовольствие ли это, если уж совсем честно? Вот именно: бабка надвое сказала. Ведь отправиться придется не абы куда, а на Карибы, черт бы их побрал!

Нет-нет, Софья, в принципе, не против и даже считает их земным раем посреди моря. До чего же они солнечные и уютные! И природа там удивительная: зелень тропических лесов сменяется потрясающими вулканическими пейзажами, а просторы кофейных и банановых плантаций чередуются зарослями сахарного тростника. Климат – лучше себе даже трудно представить: круглый год температура воздуха не ниже двадцати пяти и не выше тридцати.

В общем, как в сказке: жемчужно-бриллиантово-изумрудная россыпь островов с бархатистым песком и лазурным морем. Это ли не рай на земле? Это ли не счастье?

Но не в сентябре же, когда там бушуют жуткие ураганы?! Это же прямая дорога в ад! И какая-такая нелегкая понесла сладкую парочку на Карибы в самый опасный месяц циклонического сезона?

Может, все-таки надо было признаться Жану-Пьеру, что Софья… беременна? Ну да, а попутно сообщить, что от Северова, с которым занималась любовью всего один раз за все время их недолгого знакомства.

Только при чем здесь беременность, если Софья сама собиралась вместе с ней, мечтой всей ее жизни, в путешествие? Даже обычного, как у других будущих мамочек, токсикоза – и того у нее нет! Да и срок в двенадцать недель позволяет подобные вольности.

Но самое убедительное – врач тоже так считает. Даже коротенькую лекцию Софье прочла об ионизированных частицах, содержащихся в морской атмосфере, об ионах магния, которые снимают повышенный тонус матки и укрепляют нервную систему, а также о пользе ультрафиолетовых лучей для производства витамина Д, что полезно для опорно-двигательной системы плода.

Поэтому от круиза, как ни крути, а кругом лишь одна сплошная польза. Ну разве Софья теперь сможет ослушаться врача?

Вот только о каком укреплении нервной системы может идти речь, если она собралась заниматься расследованием? Так Софья и на материке этим занимается. Можно подумать, что других женщин кто-то освобождает от работы на все девять месяцев беременности. Пашут, родимые, как миленькие и не жалуются. Итак, решено: она едет!

А что с камушками, ловко притворяющимися стекляшками? Может, взять их с собой? Зачем – чтобы отобрали да еще шею за них намылили? Если, конечно, сильно повезет. А то ведь могут, к чертовой бабушке, и вовсе свернуть.

Нет уж! Вот висят себе спокойненько-тихенько, не привлекая ничьего внимания, и пусть дальше висят. Если же попадется состоятельный клиент, так он и в Энск за ними примчится. Но один на всякий случай она все-таки с собой заберет. Даже если и потеряется, так не беда. У нее их еще вон сколько!

Как только Софья приняла окончательное решение, на душе стало легче. Однако правильный ли выбор ею сделан? Еще бы! Ведь в старости она будет больше жалеть не о том, что сделала, а том, что не сделала. А не сделанного – видимо-невидимо! Тогда, может, взять с собой все камушки? Зачем оставлять их беспризорными?

До ночи провозилась, пришивая за цапы к одной из сторон бархатной, цвета кофе с молоком, резинки для волос тринадцать бриллиантов, к другой – тринадцать горных хрусталинок того же размера. Теперь ее постоянной прической станет небрежный модный пучок художественно растрепанных волос.

А как же всяческие проверки в аэропорту? Да никак. Вряд ли кого заинтересует дешевенькая на вид резинка, поддерживающая волосы, которую можно небрежно сунуть в карман, сумку или кинуть на верхнюю одежду в корзину при проверке ручной клади интроскопом. Главное – сделать лицо попроще, и тогда ни одна собака не догадается о твоих авантюрных намерениях.

Так что утром чуть свет ее разбудит будильник, чтобы она успела на самолет, который летит черте куда. И она не совсем понимает, на кой ляд ей вообще черт знает зачем куда-то лететь или плыть? Ну если только затем, чтобы избавиться от одиночества. А путешествие для этого – самый верный способ.

Софья собрала чемодан, заказала такси и наконец улеглась спать. Чтобы завтра встать ни свет ни заря. Ведь кто раньше встает… Да спи ты уже!

Глава 4. ПО ПУТИ В СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ АД

Усталое, измотанное напряжением сознание, должно быть, отключилось немедленно, как только Софья, пристегнувшись ремнем безопасности, прислонила голову к спинке кресла и закрыла глаза. Так и проспала все время полета.

Два часа в самолете, мчащем ее в столицу, пролетели так незаметно, что она даже не успела привыкнуть к мысли о начале своего дальнего небезопасного путешествия, не предвещающего ни легкой комфортной жизни, которую следовало бы испытывать от скорейшего исполнения заветного желания, ни удовлетворения от расследования, которое, по всей видимости, никак не может закончиться ничем хорошим.

Впервые Софья ни в чем не была уверена. А уж в том, что найдет Зою Сергеевну хоть на дне морском, и подавно.

После приземления мир вокруг нее закрутился целым калейдоскопом событий. Всего несколько часов понадобилось встречающей Софью даме из посольства, невысокой сухощавой женщине неопределенного возраста с неулыбчивым лицом, скупым на выражение исключительно положительных эмоций, чтобы оформить недостающие документы. Она говорила четким начальственным тоном и так безапелляционно, словно вбивал сваи в замерзший грунт.

– Не стану от вас скрывать: я не вижу никакого смысла вашего пребывания на борту лайнера, – заявила дама, передавая Софье документы, в том числе и медицинскую страховку со сроком беременности от двенадцати до тридцати одной недели. – Внесите номер страховой компании в свой телефон, чтобы в любую минуту он был при вас. – При этом она смотрела на путешественницу как на сумасшедшую.

Софья чувствовала себя с ней неловко, словно вынуждена была занимать у нее крупную сумму денег.

– Повторяю: вы зря едете! Капитан и команда сделали все возможное, чтобы отыскать мадам Качкову: немедленно развернули лайнер, как только узнали о ее исчезновении, спустили на воду шлюпки со спасателями, передали сообщение береговой охране. Затем прибыли вертолет и четыре катера. Но пропавшую так и не нашли. Ни на борту, ни в море. Пока вы доберетесь до места, положенные для поиска 72 часа уже пройдут. Так что вам останется только принять к сведению факт исчезновения мадам Качковой и вернуться обратно ни с чем.

– Как равнодушно вы об этом говорите.

– В мои обязанности не входит проявление каких-либо эмоций. Так вот, мадам Качкова является не только гражданкой России, но и Франции, так как внесла в экономику этой страны значительные средства. Поэтому посольство Франции обратилось к нам с просьбой оказать всяческое содействие в отправке вас на лайнер в связи с ходатайством мсье Жана-Пьера Тома́, близкого друга мадам Качковой.

– Вы ему сообщили, когда я прибываю в порт?

– Да. Я подобрала для вас самый кратчайший по времени вариант перелета из Москвы до Ямайки, где судно пришвартуется всего на несколько часов. Вам предстоит одна пересадка в международном аэропорту имени Джона Кеннеди в Нью-Йорке. Это США. Затем вы летите до аэропорта Монтего-Бей имени Сангстера. Это Ямайка, островное государство в составе Британского Содружества в Вест-Индии.

Не заметив на лице Софьи восхищения от столь сногсшибательных географических познаний, около дипломатическая особа добавила:

– Я думаю, что все это напрасные хлопоты. Если мадам Качкову до сих пор не обнаружили на борту лайнера, значит, ее смыло во время шторма. Вряд ли у нее оставался хоть один шанс, чтобы выжить. В большинстве случаев смерть в холодной воде наступает в первые секунды после погружения. Даже если бы экипаж сразу заметил ее падение за борт, все равно было бы слишком поздно. Случаи спасения крайне редки. А мадам Качкову никто не видел. Самый вероятный сценарий событий – ее смыло за борт глубокой ночью. Поэтому поиски, которые были начаты лишь утром, оказались бесполезными.

– Может, хватит уже каркать? – разозлилась Софья. – Вы ведете себя до невозможности бестактно.

– Наоборот, я держу себя в рамках приличия.

– Скорее уж неприличия. Не думаю, что вас уполномочивали делать какие-либо выводы или заключения. Поэтому настоятельно рекомендую вам держать свое личное мнение при себе. Тем более что меня оно не интересует. Мне вполне хватает своего собственного, со счастливым исходом трагического события.

После общения с этой черствой до мозга костей заносчивой теткой Софья чувствовала себя закрученной до упора пружиной. Уму непостижимо, что такие хамоватые особы являются работниками дипломатического корпуса.

И снова калейдоскоп событий набирает обороты. Его причудливые зеркала складываются в странные картинки, от которых у Софьи рябит в глазах и тревожно покалывает сердце. Да еще это беспардонное воображение, рисующее одну безвыходную ситуацию за другой, прямо хоть караул кричи.

Голова же, как назло, пустая. Словно барабан. Мыслей – ни одной. Ну же, Софья, соберись! Где твои версии произошедшего, мудрые догадки?

Но ведь она не роман сочиняет, когда из ничего можно сотворить нечто удобоваримое. Ей нужно сначала увидеть место действия, выслушать свидетелей, если таковые найдутся. Наконец собрать хоть какие-то сведения, чтобы мозги заработали в нужном направлении. Теперь же сплошной туман. Как за стеклом иллюминатора.

И снова Софья погрузилась в сон. Лучше поберечь силы для главного.

Всего каких-то десять часов – и она в Нью-Йорке. Но уже стемнело, поэтому лягушка-путешественница по имени Софья вряд ли решится на ночную вылазку, чтобы поглазеть на леди Свободу, почесать – для привлечения персонального финансового благополучия – яйца у бронзового быка, олицетворяющего деньги и авантюризм. Да и времени ожидания между рейсами не так много. Поэтому рисковать не стоит.

Зато есть возможность попробовать знаменитый сэндвич с пастра́ми, легенду Нью-Йорка. Он оказался таким огромным, что заменил ей обед. Нежное мясо просто таяло во рту, оставляя приятное послевкусие. Что ж, вполне достойно и сытно. Как и следовало ожидать.

Чтобы немного размяться, Софья прогулялась по залу ожидания, мельком разглядывая пассажиров. Она могла поспорить на что угодно, что большинство летело на отдых, так как вид у везунчиков был такой, словно они сбросили со своих плеч огромные грузы забот и тревог.

А вот Софья, наоборот, как та всадница, что вскочила на лошадь и полетела… в разные стороны. В голове – полный раздрай. А если такой же сумбур и у лошади, считай пропало. Ведь какова всадница, такова у нее и лошадь. Хотя зря она на бедное животное пеняет, потому как и слепая лошадь везет, если ею управляет зрячий.

Еле дождалась, пока объявят посадку. И снова за иллюминатором бескрайние просторы, которые можно осознать только с высоты полета. За время нахождения в воздухе Софья успела налюбоваться и изумительно красивым алым закатом, и повосторгаться ласковым золотистым рассветом, а также причудливыми перламутровыми облаками и кажущимися игрушечными земными и морскими пейзажами.

Часа за полтора до прибытия на Ямайку самолет погрузился в густые грязно-серые облака, но Софье уже было все равно. Она так устала, что чувствовала, как закипает от злости из-за своей бесхребетности, неспособности отказаться от заведомо провального дела, давая беспочвенную надежду наверняка сбрендившему от горя Жану-Пьеру, если он отважился на эту авантюру с частным расследованием. Особенно после того, как пропавшую разыскивала вся команда лайнера вместе с береговой охраной и полицией.

Кстати, Ямайка знаменита своим пиратским прошлым и известна как самый грешный остров на планете. Так-то вот! А вдруг Зою Сергеевну похитили современные пираты?

Фу, Софья! Какой стыд! Уж лучше совсем никакой версии, чем такая никчемная.

Может, зря она поднимает панику? Вот сейчас прилетит – и сразу окунется в яркие незабываемые впечатления: раскидистые пальмы, лазурно-бирюзовые манящие воды, просторные пляжи с золотым песком, чудесную природу, располагающую к медитации. Хандру как рукой снимет, и сами собой найдутся выходы из безвыходных ситуаций.

Однако радужные ожидания Софьи были коварно разрушены тропическим циклоном, обрушившимся на остров. Стюардесса объявила об ухудшившейся погоде и ожидающем их ливневом дожде. Пассажиры засуетились в поисках зонтов. Софья достала свой. Было бы настоящим чудом, если бы обычная в это время года погода вдруг взяла да изменилась.

Приземление прошло успешно. Однако выйдя из самолета, Софья мгновенно вымокла до нитки, так как ее бедный компактный зонтик мгновенно вывернулся наизнанку налетевшим ураганным ветром. Ливень хлестал как из ведра, небо заволокло черными тучами, но даже дождь не спасал от удушающей жары.

И только в здании аэропорта она немного перевел дух. Жана-Пьера пришлось ждать больше часа, так как лайнер вошел в порт лишь за двадцать минут до посадки ее самолета. Зато встреча оказалась такой желанной, что Софья даже прослезилась. Они обнялись.

– Я так рада тебя видеть. Спасибо, что встретил.

– Здесь вне туристической зоны лучше не появляться. Могут запросто ограбить.

Да, не зря эти места прозвали пиратскими. Героическое криминальное прошлое воинственных предков кому-то и сейчас не дает покоя.

Пока добирались на такси до причала, молчали. Словно боялись начать трудный разговор. И Софья снова почувствовала себя беспомощной. Просто какое-то наваждение. Да что с ней не так? Никогда прежде она не была такой размазней. Все потому, что понимала: ее миссия невыполнима!

Особо разглядывать гигантский потрясающе красивый лайнер не пришлось, так как ливень и не думал прекращаться. Даже поднимаясь по трапу, Софья не чувствовала себя в безопасности, так как ее слегка покачивало из стороны в сторону. Если летала она всегда с удовольствием, то предстоящее морское путешествие вызывало у нее все нарастающее беспокойство, потихоньку переходящее в ужас.

Однако стоило ступить на борт, как она оказалась в совершенно новом для нее прекрасном и удивительном мире с незнакомыми чудесными запахами, царящей вокруг безмятежностью и радостью, изобилием и счастьем. Вот где, должно быть, вечный рай. А унылая серая действительность с горем да бедами осталась за бортом. Или все это лишь обман зрения?

Невероятная роскошь, нарочитая пышность и изысканность позволяли ощутить себя почти королевой. Особенно когда поднимаешься по золоченой, инкрустированной камнями Сваровски лестнице, сверкающей словно бриллианты.

Подобная обстановка действительно способна затмить все страхи, успокоить-убаюкать взъерошенное смутными предчувствиями сознание. Ведь исполинский лайнер, этот мегаполис развлечений, выполняющий самые изысканные хотелки попавших на него счастливчиков, открывал перед Софьей безграничные возможности к комфорту, безусловному и очевидному довольству жизнью.

Теперь она наконец осознала, что это был за запах. Запах богатства! И Софье повезло в него окунуться. Из-за охватившего чувства восторга даже легкое подрагивание пола под ногами показалось такой мелочью, на которую не стоило обращать внимание.

Очнись, Софья! Не слишком ли много вокруг королей и королев? Такого не бывает! Это лишь предательское зазеркалье, где все наоборот и не так, как видится. И после исчезновения Зои Сергеевны круизный лайнер вряд ли останется для Софьи предметом мечтаний, как было несколько дней назад.

Жан-Пьер помог ей отыскать каюту и отправился заказывать столик в ресторане. «Чтобы тебе сразу окунуться в соответствующую и сопутствующую обстоятельствам атмосферу», – как объяснил он Софье.

Решили встретиться через три часа. Ей нужно было дождаться своего багажа, привести себя в порядок и конечно же отдохнуть от дороги и новых впечатлений.

Оставшись одна, Софья обошла каюту, заглянула во все уголки и ей даже показалось, что она очутилась в одном из номеров гостиницы или санатория. Это ее совсем не успокоило, так как в специальном шкафчике ждали своего «часа Х» два ярко-оранжевых спасательных жилета со свистками – надевай любой, если что-то случится, и свищи что есть мочи прямо в оба! А за плотно закрытыми стеклянными балконными дверьми все еще хлещет беспросветный ливень.

И все-таки в каюте сухо и комфортно; уютно и тихо работает кондиционер, тикают механические часы: все хорошо, прекрасная маркиза, все просто замечательно. А когда она примет душ, ей уже не будет казаться, что весь мир ополчился против нее и только и ждет, чтобы лишить радостных красок жизни.

Наконец стюард доставил ее бордовый пластиковый чемодан на колесиках.

Разбирая вещи, Софья снова засомневалась: правильно ли поступила, что опять кинулась как в омут с головой в новое расследование? Ну и сравнение! Учитывая, где она сейчас находится.

Да хватит уже ныть! Никто еще не умер. По крайней мере ей об этом ничего не известно. Все живы-здоровы. Только кое-кто кое-куда запропастился. И что? Вон в самом первом ее деле было аж два покойника и два убийства, за которые она смело взялась. И раскрыла же! А раз справилась тогда, справится и сейчас. Значит, ей теперь и море по колено? И океан тоже.

Что касается Жана-Пьера, который оплачивает все эти «удовольствия», причем в двойном размере, так как каюта у Софьи двухместная, то он давно не мальчик и прекрасно должен понимать, что сделать возможно только то, что возможно сделать. Однако, прямо как малое дитя, продолжает надеяться на чудесное чудо из чудес.

Или Софья не права, и чудеса все-таки случаются? Ну хотя бы иногда…

Глава 5. ЧУДЕСА В РЕШЕТЕ

Все, баста! Софья больше не удивляется ничему: надоело. Ресторан как ресторан. Да, его интерьер полностью отвечает представлениям об изысканности, благородстве и роскоши, а пространство отличается лаконичность, элегантность, изящество. И что? Работать-то все равно придется. Поэтому лучше не отвлекаться от главного.

А главное сейчас что? Правильно – наконец-то нормально поесть впервые за двое суток. И что тут у нас? Даже дух захватывает: традиционные блюда высокой французской кухни в современной интерпретации. Ишь ты, ну прямо кухня от кутюр! Смотри ж ты, как знатно, вкусно и сытно живут буржуины!

Значит, Жан-Пьер буржуин? Нет. Он бывший бедный московский мент, покинувший по воле случая – или, скорее всего, в связи с удачным поворотом колеса фортуны – столицу и перебравшийся во Францию, чтобы осуществить свою мечту. Поэтому сначала стал бедным художником, затем модным, в которого и влюбилась богатая леди Зоя Сергеевна Качкова.

Французскую фамилию Тома́, созвучную с его собственной – Томин, он позаимствовал у своей бывшей жены. С которой благополучно развелся, как только получил гражданство. Поменял также имя Иван Петрович на Жан-Пьер, чтобы уж совсем его нельзя было отличить от француза. В общем, тот еще жук. Но не буржуин.

И Софья не буржуйка. Она лишь помогает не буржуину разыскать его любимую.

Остановив свой выбор на салате с анчоусами (визитной карточке Ниццы), знаменитом на весь мир французском супе с гребешками, мидиями и крабами (странно: без картофеля, но о-очень вкусно!), говядине по-бургундски (весьма достойное блюдо), а также гордости французской кухни – нежнейшей фуа-гра из печени какого-то там особенного гуся, и конечно же устрицах, одном из самых знаменитых французских деликатесов (причем сырых и еще пищащих!), ну и вдобавок на лягушачьих лапках (куда же без них-то, забугорных), Софья осталась очень довольна обедом.

И в качестве ненавязчивой подсказки судьбе на то, что Софья не прочь получить от нее какой-нибудь – пусть даже самый скромный – подарок в виде везения или благоприятного стечения обстоятельств, заказала на десерт профитроли, крошечные французские заварные пирожные с шоколадным кремом. Ведь профитроль в переводе с французского означает «небольшое денежное вознаграждение, маленький подарок».

Ко всем этим вкусностям подавались дорогие марочные вина. Однако к ним Софья даже не притронулась, объясняя это тем, что не пьет. От слова совсем.

Жан-Пьер и не настаивал, хотя сам не стеснялся. Но почему-то нисколько не пьянел.

– Я в таком шоке, что меня даже хмель не берет, – оправдывался он.

Софья понимала, что это намек, но говорить о деле не торопилась. Всему свое время. Дело делом, а обед по расписанию, тем более что с ним они несколько припозднились. Теперь можно будет даже на ужин не ходить.

А со сложившейся ситуацией Софья для себя уже решила, что будет действовать так, словно Зоя Сергеевна не пропала бесследно, а просто отлучилась на некоторое время из-за каких-то только ей известных обстоятельств. Лучше думать в оптимистическом ключе, чтобы не сходить с ума от безнадежности, дабы не утратить веру в себя, любимую и ужасно талантливую.

Жан-Пьер предложил осмотреть сьют, в котором они проживали с Зоей Сергеевной. Он находился на 16 палубе недалеко от главных лестниц и лифтов, что было очень удобно. С обычной каютой Софьи на 15 палубе эти хоромы, конечно, не шли ни в какое сравнение: роскошная гостиная с эксклюзивной мебелью, две просторные уютные спальни с ванными комнатами, отдельная терраса с джакузи, устроенная в виде внутреннего садика и укрытая от непогоды панорамными окнами, и длинный балкон по периметру всего сьюта.

К таким изыскам наверняка полагался и персональный дворецкий. Не обычному же стюарду доверять уход за избранными мира сего.

Они расположились в гостиной, и Жан-Пьер наконец начал рассказывать.

– Мы вышли из Майами 9 сентября. Зоя Сергеевна пропала в ночь с 12 на 13. Мы тогда находились между Коста-Майя и Кайманами. После ужина в ресторане отправились прогуляться по верхней палубе. Ей захотелось подышать свежим воздухом, побыть в одиночестве. Она очень уставала от многолюдья. Затем я проводил Зою Сергеевну в ее спальню. Это было уже около полуночи. И больше уже не видел.

– На палубе, кроме вас, еще кто-нибудь был?

– Промелькнули две парочки, но быстро растворились в тумане. Весь день по судовому радио, да и по громкоговорителю тоже, объявляли о штормовом предупреждении, поэтому желающих оказаться застигнутыми непогодой почти не было… Самое ужасное, что я даже не слышал, как она выходила из сьюта. Заметил ее исчезновение только утром. Обратился к капитану, и сразу начались поиски. Пока останавливали и разворачивали лайнер, пока спускали на воду шлюпки, облазили всю вип-зону, затем верхнюю палубу, где мы обычно прогуливаемся. Там самая высокая точка на лайнере, поэтому вид просто сказочный. Особенно рассветы. А мы ни одного не пропустили. В общем, поиски оказались безуспешными.

– Утром тоже штормило?

– Не так, как ночью, когда приходилось цепляться за поручни, чтобы не упасть. Потом на вертолете и катерах прибыла береговая охрана с двумя следователями, и поиски продолжились.

– На нижних палубах для персонала тоже искали?

– Да, но уже без меня. Посторонним туда вход воспрещен. О розыске Зои Сергеевны объявили по радио. Затем по каналу судового телевидения показали ее фотографию: вдруг кто-нибудь ночью с ней где-нибудь сталкивался. В ежедневной круизной газете тоже разместили ее фото. Результатов – ноль.

Жан-Пьер протянул газету из нескольких листов, с первой страницы которой на Софью глянула Зоя Сергеевна. Она мало изменилась. Такая же худенькая, немного грустная и усталая, но с твердым решительным взглядом особы из высшего света, которая привыкла командовать и распоряжаться. Она еще не утратила былой привлекательности и наверняка точно знала, чего хочет от жизни.

Ну никак эта железная леди не могла стать самоубийцей!.. Молодец, Софья, умеешь себя подбодрить.

– Последняя ее фотография. Она сделана в первый день круиза службой безопасности для базы данных лайнера.

– И вы потом не фотографировались?

– Зое Сергеевне больше нравится, когда я ее рисую. Сегодня уже 15 сентября. И ни одного отклика, что ее кто-то видел. А если и видели, не хотят становиться свидетелями. В следующей газете я объявил о вознаграждении за любые сведения о ней. И снова ничего. Такое ощущение, что ее вообще нет на корабле. Из пяти с лишним тысяч отдыхающих и обслуги не нашлось ни одного, кто мог бы хоть что-то сообщить.

– Жан-Поль, ты же бывший мент. Что ты сам-то об этом думаешь?

– Я стараюсь вообще не думать. Просто с тех пор постоянно хожу везде и ищу ее. Если начинаю задумываться, все представляется настолько безнадежным, что… Я был вынужден сообщить полиции, что Зоя Сергеевна четыре месяца назад потеряла сына. Они тут же сделали вывод, что она могла покончить с собой, бросившись за борт. Ее объявили без вести пропавшей.

– Неужели на лайнере нет сигнализации, которая бы срабатывала в случае падения человека за борт?

– Есть. Капитан говорил, что лайнер оборудован специальными интеллектуальными оптическими и термальными видеокамерами, которые осуществляют непрерывное наблюдение за наружными деталями судна. Зарегистрированные видеоизображения в реальном времени передаются в центральный офис службы безопасности и отслеживаются вместе с другими камерами. Всего на борту около семисот разных камер.

– И ни одна не среагировала на падение за борт человека?

– Ни одна. Капитан оправдывает это тем, что система еще отлаживается, поэтому полностью на нее надеяться не приходится: много случаев ложной тревоги. Сигнализация срабатывает даже из-за отражений луны и солнца. Или реагирует на пролетающих возле судна птиц. Не говоря уже о волнах, которые поднимались в ту ночь до борта из-за начавшегося шторма. Могли отвлечься на несущественное, пропустив главное. Капитан также допускает, что во время шторма ее могло смыть волной. В любом случае она погибла из-за собственной неосторожности.

– Ты тоже так считаешь?

– Не знаю, что и думать. Зоя Сергеевна в последний месяц очень изменилась. Словно поверила, что все еще может быть хорошо. Но когда Ольга, дочь Северова, заявила, что ни за что на свете не признает ее бабушкой, снова замкнулась в себе, словно душой окаменела.

От упоминания о единственном и неповторимом у Софьи больно сжалось сердце: ну почему она сейчас не рядом с ним?! Что она делает здесь, где уже все решено без нее и аккуратно разложено по полочкам, чтобы на круизную компанию и тени подозрения не упало?

Все шито-крыто. И никто никого разыскивать не собирается, раз появились сведения о нестабильной психике пропавшей пассажирки. Может, она специально купила тур, чтобы свести счеты с жизнью? Тогда при чем здесь, спрашивается, круизная компания? Разве уследишь за всеми желающими поплавать в одиночку без свидетелей и спасательных жилетов? Вот и записали ее в самоубийцы.

– Ничто уже больше не могло заставить ее радоваться, – продолжал Жан-Пьер свою грустную историю. – Я даже начал опасаться, что снова теряю любимую. Но она вдруг предложила это кругосветное путешествие. Врачи ухватились за ее инициативу и посоветовали как можно скорее отправиться в круиз. Больше всех, конечно, радовался я… И тут такая трагедия. Просто голова кругом.

– Кто выбирал маршрут?

– Зоя Сергеевна. Она сказала, что свободные сьюты на ближайшее время оказались только на этом круизном лайнере. Обычно все самое лучшее разбирают заранее. За полгода, год.

– За время путешествия вы с кем-нибудь познакомились?

– В нашем элитном закутке довольствуются лишь вежливыми приветствиями и лучезарными добродушными улыбками. Все остальное будет расцениваться как нарушение установленного порядка. Видишь ли, верхние носовые палубы – это лайнер на лайнере, оазис для богатых гостей, которые мечтают о покое, уединении, исключительном сервисе и всех доступных за деньги привилегиях. Где все удовольствия без ограничений, где все бесплатно и безлимитно.

– И что же это за удовольствия? – поинтересовалась Софья, удивляясь, как же вкусно обо всем рассказывает Жан-Пьер самым занудным тоном.

– Отдельные а-ля-карт рестораны, панорамная лаунж-зона для отдыха и релаксации среди пальм и цветов, собственный бар, солнечная открытая палуба с бассейном, джакузи и солярием. В общем, куча всего. Да ты и сама увидишь, тебе как детективу предоставлен доступ в вип-зону.

– Ты думаешь, у меня будет время для всего для этого?

– Не думаю. Эти удовольствия только для отдыхающих. А ты на лайнере затем, чтобы найти Зою Сергеевну. Ты здесь такой же работник, как официанты, повара, охранники и стюарды, которым приходится вкалывать по десять часов в сутки, а то и больше. Но отдохнуть ты сможешь. Когда выполнишь свою работу. Надеюсь, без обид?

– Разумеется. Тогда зачем мне все эти подробности о жизни сливок общества?

– Для расследования. Может, что-то да пригодится: знания за плечами не носить. Так вот, ты попала в роскошный яхт-клуб для избранных, куда непосвященным вход строго воспрещен. Здесь все чинно и благородно, все хотят сохранить приватность. Никто ни к кому в друзья не набивается, панибратски себя не ведет, потому что так не принято. Богатые хранят свои тайны при себе, а скелеты – в личных секретных шкафах.

«А если шкафов не хватает, – съязвила мысленно Софья, у которой излишне слащавый рассказ о сильных мира сего уже набил оскомину, – то скелеты начинают вываливаться вместе с так бережно хранимыми тайнами. – Какой же ты, Жан-Пьер, бываешь занудливым! Прямо как те сливки, среди которых ты себя уже чувствуешь своим. А может, ты и в самом деле помог своей старушке испариться, чтобы наконец стать полностью свободным и независимым?»

– Вип-персоны не любят, когда их беспокоят, а потому сближаться ни с кем не торопятся. В основном это американцы и англичане со своими женами. Или с чужими: кто их разберет. Кроме нас с Зоей Сергеевной здесь отдыхает еще одна русская пара. Скорее всего, муж и жена. Они сегодня сидели в ресторане за отдельным столиком, чуть левее от нас. Он – элегантный брюнет с проседью, она – самая обычная блондинка, каких вокруг тьма тьмущая.

– Довольно любопытное ви́дение для художника.

– Какое положено. Мне интересны лишь необычные персоны, но никак не посредственности. Даже странно, что они вместе. Неосознанно чувствуется какая-то фальшь.

– Ну-ну! Это в тебе заговорил оперативник.

– При чем здесь это?

– А при том, что после исчезновения Зои Сергеевны ты смотришь на всех уже менторским взглядом. Раньше эта дамочка тоже казалась тебе серой молью?

– Слушай, что ты ко мне пристала с какой-то ерундой?

– И вовсе не ерунда. У тебя дама сердца пропала, а ты вон невзрачных молей разглядываешь.

– Да не разглядывал я ее! – разозлился Жан-Пьер. – Просто к слову пришлось.

«Ну да, и к взгляду тоже, – подумала Софья. – И чего так психовать? Радоваться надо, что глаз наметан, а ум автоматически делает выводы. Сейчас любая мелочь в пользу пойдет».

– Ты молодец! А я вот их совсем не помню. Хоть и вертела головой в разные стороны, пялясь на непривычную феерично сверкающую обстановку и отвлекаясь на всякую ерунду. На людей надо было смотреть, а не на показушную роскошь, за которой спрятаны все тайны. Но ничего: завтра я к этой парочке тоже как следует присмотрюсь. А еще лучше поспрашиваю о Зое Сергеевне.